Текст книги "Калужанин-герой. Подвиг унтер-офицера Старичкова"

Автор книги: В. Бессонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Бессонов В. А.
Калужанин–герой.
Подвиг унтер–офицера Старичкова.

Памяти старшего брата Павла посвящается

Введение

Подвиг С. А. Старичкова. Художник Н. Панов с картины П. И. Бабаева. Холст. масло. 1872 г. (КОКМ. НВ 4520/5)

Среди нижних чинов, отличившихся в период борьбы России с наполеоновской Францией, особое место занимает унтер–офицер Азовского мушкетерского полка Семен Артамонович (Артемьевич) Старичков[1]1
  В отношении генерала от инфантерии М. И. Голенищева–Кутузова начальнику Военно–походной его императорского величества канцелярии гр. Х. А. Ливену от 28 мая 1806 г. отец Старичкова назван Артамоном (см.: РГВИА, ф.26, оп.1/152, д.332, л.189. Опубл.: Кутузов. С.345–346), а в отношении калужского гражданского губернатора А. Л. Львова Ливену от 23 июня 1806 г. – Артемием (см.: РГВИА, ф.26, оп.1/152, д.340, л.520–523). В литературе о Старичкове традиционно указывают отчество – Артамонович.


[Закрыть], совершивший свой знаменитый подвиг в сражении при Аустерлице 20 ноября 1805 г.[2]2
  Все даты до 31 января 1918 г. приводятся по старому (юлианскому) стилю. Для перехода к новому (григорианскому) стилю к датам XVIII в. следует прибавить 11 дней, XIX – 12, XX – 13.


[Закрыть]. Два века минуло с момента этого грандиозного сражения, названного «Битвой трех императоров», разыгравшегося на моравских возвышенностях близи небольшого городка Аустерлиц (Austerlitz, ныне – Славков, Чешской Республики), примерно в 12 км от моравской «столицы», города Брюнна[3]3
  Названия населенных пунктов и их административная принадлежность дается на период рассматриваемых событий.


[Закрыть]. Это кровопролитное сражение стало триумфом французского императора Наполеона I, сумевшего заманить в ловушку и разгромить войска союзников – русского императора Александра I и австрийского императора Франца I. Битва при Аустерлице стала важным шагом на пути завоевания Наполеоном политического могущества в Европе. В этом сражении русские войска, славившиеся своими победами и еще шесть лет назад, в 1799 г., громившие под предводительством А. В. Суворова французов в Италии и совершившие беспримерный переход через Альпы, оказались разбиты. Это поражение явилось тяжелым потрясением для России и больно ударило по престижу государства. На многие годы Аустерлиц стал тягостным воспоминанием, пока борьба с Наполеоном не завершилась победой. В 1814 г. в покоренном Париже Александр I, глядя на картину запечатлевшую триумф французского императора в 1805 г., сказал: «Здесь не совестно вспоминать об Аустерлице», а на предложение разобрать Аустерлицкий мост через Сену ответил: «Не надобно трогать его, для нас довольно, если в истории напишут, что Русские войска проходили по Аустерлицкому мосту»[4]4
  МД. Описание. С.246.


[Закрыть].

Поражение в битве при Аустерлице одновременно стало яркой страницей в героической летописи Российской армии. Разобщенные, окруженные со всех сторон войска проявили в этом сражении невиданную силу духа и самопожертвование. Высокую оценку мужеству русских в сражении дал в своих воспоминаниях Наполеон. Известный своей храбростью генерал М. А. Милорадович в 1820 г. в разговоре с Александром I об Аустерлице заметил: «Не могу назвать несчастным для армии день, где офицеры и солдаты дрались как львы»[5]5
  Там же. С.217.


[Закрыть]. Эти слова участника сражения находят подтверждение в многочисленных подвигах, совершенных в этой кровопролитной битве. Достаточно вспомнить атаки Фанагорийского гренадерского и Ряжского мушкетерского полков, отсрочившие взятие противником Праценских высот; практически полную гибель Архангелогородского полка, прикрывавшего в течение часа левый фланг колонны кн. П. И. Багратиона; действия гвардейских частей, задержавших в центре обходное движение войск противника; блестящую атаку лейб–гвардии Конного полка, отбившего «орла»[6]6
  «Орел» – название знамени, введенного с 1804 г. во французских войсках и состоящего из навершия, выполненного в виде позолоченного орла, полотнища и древка. Первоначально «орлы» выдавались в каждый батальон пехоты и эскадрон кавалерии.


[Закрыть] 4–го линейного полка противника. О последствиях этой атаки конногвардейцев офицер французского штаба Ф. П. Сегюр писал: «Батальон, принадлежавший к 4–му полку, промчался мимо нас и самого Наполеона – наши попытки остановить их были тщетны. Несчастные парни были вне себя от страха и ничего не слышали; в ответ на наши укоры, что они бросают поле боя и своего императора, они механически кричали: «Vive l'Empereur!»[7]7
  «Да здравствует император!» (франц.).


[Закрыть] и улепетывали еще быстрее»[8]8
  Цитируется по: Чандлер Д. Военные кампании Наполеона: Триумф и трагедия завоевателя. М., 2000. С.270.


[Закрыть]. В Аустерлицком сражении самопожертвование солдат и офицеров, до конца исполнивших свой долг, не только спасло честь русского оружия, но и явило новые примеры беззаветного служения Отечеству.

В числе героических деяний, ознаменовавших день битвы, важное место занимает подвиг унтер–офицера Старичкова, спасшего знамя Азовского мушкетерского полка. На долгие годы он стал символом жертвенного служения русского солдата, готового отдать жизнь за спасение боевого знамени – зримого олицетворения чести полка. Подвиг Старичкова являлся ярким примером для воспитания солдат Российской императорской и Рабоче–крестьянской Красной армий. Помнят о нем и сегодня, особенно бережно сохраняется эта память на его родине – в Калуге. Здесь на протяжении двух веков сложился своеобразный мемориал, напоминающий о герое–калужанине, вписавшем славную страницу в историю Отечества.

Подвиг Старичкова, прогремевший на всю Россию, неоднократно привлекал к себе внимание писателей, художников, историков, краеведов. Поэтому не случайно, что о герое–калужанине сложилась достаточно обширная историография. Не ставя целью рассмотреть все многообразие посвященных Старичкову заметок и статей, охарактеризуем наиболее важные из них.

О спасении знамени впервые было объявлено в марте 1806 г. в газете «Санкт–Петербургские ведомости» (см. приложение 1). В августе 1806 г. вышла еще одна статья, посвященная деятельности калужан по увековечиванию подвига своего земляка (см. приложение 2). Все они были подготовлены на основе документов Военно–походной его императорского величества канцелярии. Эти статьи сразу же перепечатывались в другой столичной газете – «Московских ведомостях»[9]9
  Санкт–Петербургские ведомости. 1806. 9 марта (№ 20); 21 августа (№ 67); Московские ведомости. 17 марта (№ 22); 29 августа (№ 69).


[Закрыть]. В 1877 г. в журнале «Русский архив» Г. Н. Александров опубликовал, без каких‑либо пояснений, обнаруженный им в фонде Военно–походной канцелярии документ о подвиге Старичкова, который на деле оказался рукописным текстом первой, увидевшей свет в марте 1806 г., статьи[10]10
  Унтер–офицер Старичков // Русский архив. 1877. №6. С.166. Опубликованный документ хранится: РГВИА, ф.26, оп.1/152, д.476, л.542. Известный исследователь истории калужского края Г. М. Морозова в своей статье ошибочно назвала этот документ приказом М. Б. Барклая де Толли от 4 марта 1806 г. См.: Морозова Г. М. Герой Аустерлица // Знамя. 1980. 5 дек. (№279).


[Закрыть].

В 1838 г. был напечатан Свод военных постановлений, куда вошла «Памятная книжка для нижних чинов», утвержденная в 1835 г. В этом официальном издании, подготовленном специально для воспитания солдат, было помещено подробное описание подвига Старичкова (см. приложение 4). В его основе лежали сведения из опубликованных в 1806 г. статей, которые в ряде случаев оказались дополнены не соответствующей действительности информацией. О спасении Старичковым знамени Азовского полка писал в истории войны 1805 г. А. И. Михайловский–Данилевский. Книга, подготовленная по высочайшему повелению, увидела свет в 1844 г. и в описании подвига следовала за «Памятной книжкой для нижних чинов»[11]11
  МД. Описание. С.203.


[Закрыть]. В 1848 г. имя Старичкова вновь попало на страницы российских газет. Поводом к этому стало пожалование Чесменской военной богадельне[12]12
  Военная богадельня – инвалидный дом для ухода за ранеными, болезненными и престарелыми воинами и их семьями.


[Закрыть] императором Николаем I картины, изображавшей подвиг унтер–офицера. Статья о прошедшем торжестве была опубликована в «Русском инвалиде», а затем перепечатана в «Северной пчеле» и «Калужских губернских ведомостях»[13]13
  КГВ 1848. Рукописная копия с этой статьи хранится в фонде Калужской ученой архивной комиссии (ГАКО, ф.47, оп.1, д.6а, л.151–152).


[Закрыть]. Характеризуя высочайшее внимание к подвигу Старичкова, автор статьи сообщил неточные сведения о судьбе спасенного знамени. Все эти, изложенные в официальных изданиях и не отличавшиеся достоверностью, данные стали главными источниками для появившихся в последующее время описаний героического поступка Старичкова. Так, например, текст «Памятной книжки» был воспроизведен в истории Азовского полка, использован в многочисленных военно–патриотических изданиях (см. например, приложение 5), статьях, публиковавшихся на страницах газеты «Калужские губернские ведомости»[14]14
  См. например: Патлачев. С.69–70, 205; Рассказы о военных подвигах. СПб., 1872. Вып.1. С.7–8; Александров М. Рассказы о подвигах русских солдат. СПб., 1872. С.6–8; Рассказы о подвигах русских воинов. СПб., 1876. С.7–8; Рассказы о подвигах русских воинов. СПб., 1883. С.16–17; Книга для чтения русским солдатам всех родов оружия. СПб., 1908. С.31–32; Русаков В. Русские герои солдаты. Пг., [1914]. С.31–32; КГВ 1848; КГВ 1866; КГВ 1893; КГВ 1899.


[Закрыть]. В утвердившейся традиции подвиг Старичкова был описан и в справке члена Калужской ученой архивной комиссии А. И. Мартыновича–Лашевского. Она была напечатана в Калужской губернской типографии в 1899 г., вероятно, для служебного пользования (количество экземпляров неизвестно)[15]15
  ГАКО, ф.32, оп.9, д.268, л.4–5. Справка старшего делопроизводителя Калужского губернского правления А. И. Мартыновича–Лашевского от 18 марта 1899 г. была напечатана в Калужской губернской типографии без соответствующего дозволения цензуры. За это калужский губернатор А. А. Офросимов 1 апреля 1899 г. сделал внушение Губернскому правлению, поставил на вид смотрителю типографии и потребовал, чтобы впредь публиковали произведения «не иначе, как с надлежащего разрешения» (там же, л.8).


[Закрыть].

Появившиеся во второй половине XIX – начале XX вв. публикации в большинстве своем создавались с целью возбуждения патриотических чувств. Поэтому ради образности авторы часто детализировали картину вымышленными подробностями, легендами, искажали или неверно интерпретировали имевшуюся в их распоряжении информацию. Не стали исключением из этого правила энциклопедические статьи, опубликованные в 1899 г. в «Энциклопедии военных и морских наук» Г. А. Леера и в 1900 г. в «Энциклопедическом словаре» Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона[16]16
  Энциклопедия военных и морских наук / Сост. Г. А. Леер. СПб., 1895. Т.VII. С.289; Энциклопедический словарь / Изд. Ф. А. Брокгауз, И. А. Ефрон. СПб., 1900. Т.61. С.443.


[Закрыть].

Справедливости ради следует заметить, что наряду с отмеченной выше негативной тенденцией, существовали публикации, содержащие новую, почерпнутую из архивных источников, информацию. В основном это касалось вопросов увековечивания памяти Старичкова в Калуге. К числу таких важных для историографии работ относится статья неизвестного автора, увидевшая свет в «Калужских губернских ведомостях» в 1866 г., и напечатанная в Губернской типографии работа Мартыновича–Лашевского. Последняя легла в основу статей, опубликованных на страницах газет «Калужские губернские ведомости» в 1899 г. и «Русский инвалид» в 1900 г.[17]17
  КГВ 1866; КГВ 1899; Русский инвалид 1900.


[Закрыть]. Обе они, в свою очередь, оказались дополнены ценными сведениями. Особое значение указанных изданий заключается в том, что при их подготовке использовались архивные документы, часть из которых на сегодняшний день безвозвратно утрачена. Это, в первую очередь, относится к делопроизводству Калужской городской думы, лишь фрагментарно сохранившемуся в Государственном архиве Калужской области.

В числе работ, посвященных Старичкову, особое место занимает статья Г. Э. Кудлинга «Аустерлицкие знамена», опубликованная в 1906 г. в журнале «Военный сборник»[18]18
  Кудлинг.


[Закрыть]. Автор, основываясь на источниках, выявленных в Общем архиве Главного штаба (ныне Российский государственный военно–исторический архив), описал все документально зафиксированные случаи спасения знамен полков после Аустерлицкого сражения. Особое внимание в статье было уделено подвигу унтер–офицера Старичкова. Эта не потерявшая до сегодняшнего дня своей научной значимости работа имела характерный для своего времени недостаток – отсутствие ссылок на конкретные архивные документы. Обнародованные Кудлингом данные были использованы в серии статей под заголовком «Береги знамя», опубликованных в 1907 г. в журнале для нижних чинов «Витязь». Первая статья этого цикла открывалась рассказом о спасенных знаменах Азовского полка и героическом поступке Старичкова[19]19
  А. Т. Б. Береги знамя! // Витязь. 1907. 9 августа (№29).


[Закрыть].

В советское время подвиг унтер–офицера Старичкова приобрел новое звучание в период Великой Отечественной войны. В основе выпускавшихся тогда агитационных изданий и статей лежали традиции «Памятной книжки для нижних чинов» времен Николая I. При этом, как и раньше, стремление усилить воспитательное значение подвига зачастую вело к домысливанию событий и искажению исторической действительности[20]20
  См. например: Коробков Н. Русские солдаты // Исторический журнал. 1941. №7–8. С.108; Подвиг унтер–офицера Старичкова // Блокнот агитатора Красной армии. 1943. №15. С.21; Гаврилин И. Воинское знамя. М., 1943. С.10; Жигарев Л. Знамя. М., 1943. С.19–20.


[Закрыть]. Эта тенденция проявилась и в проникнутых героическим пафосом статьях известного исследователя Калужского края Н. М. Маслова. Одна из них, опубликованная в 1943 г. в газете «Коммуна», открывала серию исторических очерков «Патриоты–калужане» (см. приложение 6). По содержанию это – художественное произведение, в котором вымысел и исторические факты причудливо переплелись между собой, создав систему литературных образов[21]21
  Маслов Н. М. Подвиг С. А. Старичкова // Коммуна. 1943. 8 сент. (№102).


[Закрыть].

Такой подход к историческому материалу, вполне оправданный в период военного времени, во многом сохранился в краеведении и в послевоенные годы. Появлявшиеся в этот период в местной прессе статьи калужских исследователей не отличались глубиной проработки материала. В большинстве своем они публиковались с целью привлечь внимание общественности к знаменательной в истории города странице и нередко заканчивались предложениями по увековечиванию подвига Старичкова[22]22
  Радомичев С. В. Увековечивание памяти героя // Знамя. 17 марта (№63); Баринов Б. Подвиг всегда с нами // Знамя. 1972. 15 марта (№62); Балаев Б. В память героя // Знамя. 1979. 5 апреля (№80); Морозова Г. М. Герой Аустерлица // Знамя. 1980. 5 дек. (№279); Петров Д. В память о герое // Знамя. 1981. 17 июня (№141).


[Закрыть]. При этом достоверности приводимых фактов не придавал особого значения, что стало причиной распространения в краеведческой литературе старых ошибок и легенд, а также способствовало появлению новых. Например, проблемой для краеведов стал состав семьи Старичкова. В 1971 г. в газете «Знамя» была опубликована статья С. В. Радомичева, в которой говорилось, что у Старичкова в Калуге оставались мать и четыре сестры, хотя на самом деле сестер было три. Эти неверные сведения были повторены в заметке Д. Петрова («Знамя», 1981 г.) и в «Калужской энциклопедии» (2000 г.)[23]23
  Калужская энциклопедия. Калуга, 2000. С.550.


[Закрыть]. В монографии Г. М. Морозовой «Прогулки по старой Калуге» говорилось о незамужних сестрах героя, в то время, как лишь одна его сестра не была выдана замуж. Но дальше всех пошел В. Е. Продувнов, который в книге «Это моя Калуга» (2000 г.) сообщил «сенсационные» сведения о том, что Старичков оставил в Калуге дочь, потомки которой сейчас живут в Москве[24]24
  Морозова Г. М. Калуга. Прогулки по старой Калуге. Калуга, 1993. С.183; Продувнов В. Е. Это моя Калуга. Калуга, 2000. С.85–86.


[Закрыть].

Анализ краеведческой литературы позволяет сделать вывод, что авторы писали свои работы, опираясь, в основном, на опубликованный в периодике материал, и практически полностью игнорировали архивные источники. Лишь два документа, подписанные главнокомандующим 1–й, или Подольской, армией М. И. Голенищевым–Кутузовым, увидевшие свет в 1951 г. во 2–м томе сборника документов «М. И. Кутузов» и перепечатанные в 1971 г. в хрестоматии «Калужский край», были использованы краеведами[25]25
  Кутузов. С.260, 345–346. Калужский край: Документы и материалы. Калуга, 1976. Кн.1. С.187–188.


[Закрыть]. В этой же хрестоматии был дан список дел, выявленных в фондах Государственного архива Калужской области, который так и остался не востребованным местными исследователями. Как и раньше, краеведы продолжали отдавать предпочтение данным, почерпнутым преимущественно из газет, обходя стороной первоисточники[26]26
  Наиболее ярким в последнее время примером, иллюстрирующим эту тенденцию является статья В. Е. Продувнова. См.: Продувнов В. Е. Дабы помнили потомки // Калужская неделя. 2006. 9 февр. (№6).


[Закрыть]. Поэтому не случайно, что мимо знатоков калужского края прошел опубликованный еще в 1951 г. в книге «Документы штаба М. И. Кутузова. 1805–1806» рапорт, содержащий важные сведения о спасении знамени Азовского полка[27]27
  Документы штаба. С.229–230.


[Закрыть]. Упоминание о нем, как это ни странно, можно встретить лишь в статье бригадного генерала французской армии, известного военного историка С. П. Андоленко, изданной в 1962 г. в журнале «Военная быль» и отличающейся от советских публикаций полнотой и четкостью изложения[28]28
  Андоленко.


[Закрыть].

В числе работ калужских краеведов, посвященных подвигу Старичкова, особо следует выделить статьи В. К. Мурзинцева. Одна из них появилась в 1990 г. в газете «Знамя», другая, в несколько измененном по сравнению с первым вариантом виде, была опубликована в 2004 г. в «Военно–историческом журнале»[29]29
  Мурзинцев В. К. «… А семейство унтер–офицера Старичкова призреть» // Знамя. 1990. 7 сент. (№206); Он же. «Во уважение подвига калужского гражданина» // Военно–исторический журнал. 2004. №6. С.74–75.


[Закрыть]. В отличие от своих предшественников Мурзинцев широко использовал документальные источники, как хранящиеся в Российском государственном военно–историческом архиве, так и опубликованные в 1866 г. в газете «Калужские губернские ведомости». Правда, комментируя документы, автор продемонстрировал слабое знание историографии и исторических реалий. Более того, приведенные в последней публикации ссылки наглядно показали, что работа Мурзинцева не является самостоятельным исследованием. Так, в тексте статьи автор ссылается только на хрестоматию «Калужский край» (1971 г.), в которой отсутствуют цитируемые им источники, а также неправильно указывает страницы опубликованных там двух документов Кутузова. Этот факт позволяет высказать предположение, что Мурзинцев воспользовался результатами архивных изысканий другого лица, выдав их за свои собственные.

Подводя итог, можно сделать вывод, что на протяжении 200 лет подвиг Старичкова не стал предметом специального исследования. О нем писали, в первую очередь, с целью возбуждения патриотических чувств, поэтому воспитательное значение подвига во многом определило подход к его описанию. Для дореволюционной, советской и современной историографии характерным является пафос изложения и широкое использование художественных приемов, в ущерб исторической точности и достоверности. Эти недостатки проявились уже в официальных изданиях времен царствования Николая I, ставших своего рода «эталоном» для описания подвига Старичкова. Поверхностное освящение событий и отсутствие серьезной опоры на первоисточники явилось причиной массового распространения фактических ошибок и вымышленных подробностей. Поэтому, несмотря на обширность историографии, интересующемуся историей человеку очень трудно получить основанное на исторических фактах, целостное представление о подвиге унтер–офицера Старичкова и процессе его увековечивания[30]30
  Автор обращался к данной теме в следующих статьях: Бессонов В. А. Сохранил знамя // Весть. 2001. 11 янв. (№7); Он же. Увековечивание в Калуге подвига С. А. Старичкова // Эпоха Наполеоновских войн. Люди, события, идеи: Материалы V Всероссийской научной конференции (Москва, 25 апреля 2002 г.). М., 2002. С. 5–14; Он же. Увековечивание в Калуге подвига С. А. Старичкова. [Расш. и доп.] // Калуга в шести веках: Материалы 4–й городской краеведческой конференции. Калуга, 2003. С. 22–34; Он же. «Сей героический подвиг…» // Меценат. 2005. 2 дек. (№12).


[Закрыть].

Данная работа призвана восполнить этот пробел. В ней на основе привлечения широкого круга источников, как опубликованных, так и выявленных в фондах Российского государственного военно–исторического, Российского государственного исторического архивов и Государственного архива Калужской области, предпринимается попытка восстановить реальную картину событий и локализовать укоренившиеся в литературе ошибки, искажающие историческую действительность.

Эта работа создавалась как дань памяти герою–калужанину, чье имя стало олицетворением беззаветного служения Отечеству и ярким примером самопожертвования русского солдата.

Автор выражает искреннюю признательность сотрудникам Российского государственного военно–исторического, Российского государственного исторического архивов, Государственного архива Калужской области, Российской государственной библиотеки, Государственной публичной исторической библиотеки, Калужской областной научной библиотеки им. В. Г. Белинского, Калужского областного краеведческого музея и Малоярославецкого военно–исторического музея войны 1812 г., оказывавшим всемерную помощь и обеспечившим необходимые условия для плодотворной работы с документальными источниками, литературой и музейными предметами. Искренняя благодарность генеральному директору Калужского областного краеведческого музея Г. И. Рояновой и ее заместителям (Н. В. Марченко, И. В. Шмытовой) за многолетнюю поддержку исследования; заместителю Калужского Городского Головы Ю. Н. Логвинову и директору издательства «Золотая аллея» В. В. Трефилову за неравнодушное отношение к памяти С. А. Старичкова; А. А. Вершинину (Москва), М. В. Зверевой (Калужский областной художественный музей), Н. В. Зиновкиной (Государственный архив Калужской области), Л. В. Калашниковой (Калужская областная научная библиотека им. В. Г. Белинского), О. Г. Леонову (Москва.), Г. А. Никаноровой (правнучка Старичкова, Калуга), С. Н. Селедкиной (Российский государственный исторический архив), А. А. Смирнову (Государственный исторический музей) и В. М. Типикину (Калуга) за ценные советы и консультации. Особую признательность выражаю И. С. Тихонову (Государственный архив РФ), оказавшему неоценимую помощь в выявлении источников. А также дорогой супруге Татьяне и сыну Вячеславу за активное участие в работе и неизменное понимание.

«Сей героический подвиг…»

Покрывший себя в 1805 г. неувядаемой славой унтер–офицер Старичков происходил из мещан города Калуги. Дата его рождения остается не известной[31]31
  В современной краеведческой литературе бытует мнение, что Старичков родился в 1775 г. Впервые эту дату назвала Г. М. Морозова без указания источника. В Государственном архиве Калужской области метрической книги за этот год не сохранилось. Возможно, предполагалось, что Старичков был взят в 1796 г. в рекруты, когда ему исполнился 21 год. Но следует иметь в виду, что в рекруты, согласно действовавшему до начала XIX в. «Генеральному учреждению о сборе в государстве рекрут» от 29 сентября 1766 г., принимали в возрасте от 17 до 35 лет. (См.: Морозова Г. М. Герой Аустерлица // Знамя. 1980, 5 дек. (№279); ПСЗ-1. Т.17. №12748).


[Закрыть], да и вообще сколько‑нибудь точных сведений о его жизни до совершения подвига в источниках не сохранилось. Биография Старичкова не была своевременно написана, поэтому потомкам остается только гадать, как прожил знаменитый герой свою жизнь.

Целенаправленно данные о судьбе Семена Артамоновича попытались собрать в Калуге только в начале XX в. 28 января 1912 г. калужский гражданский губернатор А. А. Офросимов получил отношение от 25 января командира 45–го пехотного Азовского полка с просьбой сообщить сведения о происхождении Старичкова, о его личной жизни до военной службы и родителях. Между прочим, командир полка спрашивал: «Не сохранилось ли в памяти потомства сведений о том письме, которое он якобы прислал из плена». И не остались ли какие подробности в изустных преданиях. Свой интерес командир объяснял подготовкой к изданию полковой истории, в которой планировалось поместить подробную биографию Старичкова[32]32
  ГАКО, ф.32, оп.20, д.1670, л.418.


[Закрыть]. Ответ было поручено подготовить калужской полиции, и 18 февраля 1912 г. помощник пристава 2–й части Г. М. Виноградов рапортовал начальству о проделанной им работе. Он писал: «…из собранных мною сведений о ветеране Азовского полка унтер–офицере Старичкове я мог выяснить только лишь нижеследующее: унтер–офицер Семен Артамонович Старичков происходил из мещан г. Калуги; о личной его жизни до военной службы никаких положительных сведений не имеется; родители его: отец Артамон Меркулов сын Старичков и мать Марфа Васильева, которые были также мещане г. Калуги, и кроме того у Старичкова были три сестры: Наталья, Аграфена и Прасковья, которых в настоящее время в живых нет. Сам Старичков был отдан на военную службу в рекруты в 1796 г. за бывшие за ним тогда некоторые пороки, а какие именно сведений не имеется….В памяти потомства сведений о том письме, которое Старичков, якобы, прислал из плена не сохранилось, т. к. из родственников Старичкова остался только лишь правнук его калужский мещанин Александр Васильев Никаноров 20 лет от роду»[33]33
  Там же, л.64, 65об.


[Закрыть]. На этом и исчерпываются данные о жизни Старичкова до совершения подвига, которые сохранили калужане к началу XX в. К сожалению, и сегодня, в начале XXI в., они остаются столь же скупыми.

Во многом приведенные помощником пристава факты восходят к сведениям, которые были собраны в Калужской городской думе еще в начале XIX в. в ответ на запрос калужского гражданского губернатора А. Л. Львова от 16 июня 1806 г.[34]34
  Там же, ф.49, оп.1, д.15, л.82.


[Закрыть] Тогда дума сообщила губернатору о семье Семена Артамоновича и указала, что мещанин Старичков был в 1796 г. отдан в рекруты «за некоторые пороки»[35]35
  РГВИА, ф.26, д.340, оп.1/152, л.521об.; РГИА, ф.1286, оп.1, д.54, л.4.


[Закрыть]. По сути, это единственная фраза, которая позволяет судить о жизни Старичкова в Калуге до определения в армейскую службу.

«Пороки» Семена Артамоновича остаются неизвестными[36]36
  Под пороком, согласно словарю В. И. Даля, в XIX в. понимали «недостаток нравственный, духовный; все, что противно истине и добру; зло и ложь, как свойство, качество человека; всякое нравственное извращенье, искаженье; наклонность к худу, к дурной жизни». «Общий народный порок у нас, писал Даль, это пьянство» (Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1955. T. III. С.320). Важно заметить, что «пороки» С. А. Старичкова не привели его к преступлению, в противном случае он был бы отдан не в рекруты, а под суд.


[Закрыть], но именно они, как указано в документе, стали главной причиной его определения на службу. В 1796 г. рекрутский набор в России был объявлен 13 сентября именным указом Правительствующему Сенату. По нему планировалось собрать по 5 рекрут с 500 душ. Набор должен был начаться 15 сентября, а завершиться к 1 января 1797 г.[37]37
  ПСЗ–I. Т.23. №17507.


[Закрыть] Однако Павел I, вступивший на престол после смерти 6 ноября 1796 г. императрицы Екатерины II, одним из своих первых указов отменил сбор рекрут. 10 ноября он повелел Сенату «всех рекрут, которые приняты, но в полки и команды действительно еще не поступили, отпустить немедленно в домы их», за исключением тех, кого помещики, дворцовые или государственные крестьяне захотят оставить на службе. Рекрут, уже поступивших на службу, было указано оставить «с зачетом их в предбудущие наборы»[38]38
  Там же. Т.24. №17538.


[Закрыть]. Старичков, зачисленный в часть 29 ноября 1796 г.[39]39
  ГАКО, ф.49, оп.1, д15, л.82; Кутузов. С.345–346.


[Закрыть], после прекращения рекрутского набора, не был отправлен домой. По всей видимости, калужское мещанское общество, принимая во внимание «пороки», не пожелало его возвращения в город. Как бы то ни было, но несомненным остается то, что Старичков из Калуги был отправлен на службу в армию за свое неблаговидное поведение в тот год, когда рекрутский набор в стране фактически не проводился.

В 1796 г., когда еще планировался сбор новых рекрут, было составлено «Расписание, коликое число в полевые, кавалерийские и пехотные полки, егерские корпуса, мушкетерские, полевые, пограничные и внутренние гарнизонные батальоны, также в штатные губернские роты и городовые команды нижних чинов требуется ко укомплектованию рекрутами». Согласно этому документу, Калужское наместничество должно было поставить 3000 рекрут на укомплектование Черноморского флота и 497 человек для пополнения Ладожского, Азовского и Новгородского пехотных полков[40]40
  Столетие Военного министерства: 1802–1902: Главный штаб: Исторический очерк комплектования вооруженных сил в России до 1802 г. СПб., 1902. Ч.1. Кн.1. Отд.1. Приложение. С.260, 271.


[Закрыть]. Эти части находились в составе восьмидесяти тысячной армии, располагавшейся на юго–востоке России в Брацлавском, Вознесенском, Харьковском и Екатеринославском наместничествах. Командующим этими войсками в 1796 г. был назначен генерал–фельдмаршал граф А. В. Суворов–Рымникский[41]41
  Бантыш–Каменский Д. Н. Биографии российских генералиссимусов и генерал–фельдмаршалов. СПб., 1840. Ч.2. С.138.


[Закрыть]. Именно в Азовский полк, где был некомплект в 13 человек, и поступил на службу 29 ноября 1796 г. рядовым Старичков.

Полк, в котором девять лет прослужил герой Аустерлица, имел славную историю. Он был сформирован в царствование Петра I, 25 июня 1700 г., в Москве из рекрут и назывался по имени своего командира – пехотный Ивана Буша полк. 10 марта 1708 г. полк получил название Азовский пехотный. Полк участвовал в Северной войне 1700–1721г., в том числе в несчастном сражении под Нарвой. Находился в Персидском походе 1722–1723 гг. Принимал участие в русско–турецкой войне 1735–1739 гг. Дрался с войсками прусского короля Фридриха II в Семилетней войне 1756–1763 гг. Отличился в сражениях при Гросс–Егерсдорфе, Пальциге, Куннерсдорфе. Принял участие в походе в Польшу в 1764 г., русско–турецкой войне 1768–1774 гг., Кубанском походе 1787 г., польских кампаниях 1792 г. и 1794 г. В последней, в числе войск под командованием Суворова, Азовский полк участвовал 24 октября в штурме Праги – предместья Варшавы. После победы над польскими «мятежниками» войска вернулись в Россию. 29 ноября 1796 г., в день принятия на службу Старичкова, Азовский пехотный полк был переименован в мушкетерский[42]42
  Военная энциклопедия. СПб., 1911. T.1. С.182–184; Патлачев; Подмазо А. А. Азовский пехотный полк // Воин. 2001. №5. С.53.


[Закрыть].

Тогда же 29 ноября 1796 г. были приняты новые Воинские уставы. Согласно уставу «О полевой пехотной службе», мушкетерский полк состоял из двух батальонов по 6 рот в каждом (одна гренадерская и пять мушкетерских). Численность полка, включая нестроевых, определялась в 2201 человек (56 штаб– и обер–офицеров, 118 унтер–офицеров, 37 барабанщиков, 300 гренадеров, 1500 мушкетеров, полкового квартирмейстера, священника, 2 церковников, аудитора, лекаря, 2 подлекарей, 12 цирюльников, полкового барабанщика, 6 музыкантов, 4 флейтщиков, 12 мастеровых, ложника, слесаря, профоса и 144 сверхкомплектных солдат)[43]43
  ПСЗ–I. Т.24. №17588. Ч.1. Гл.2. Пункт 2.


[Закрыть]. В соответствии с проводимыми Павлом I преобразованиями в русской армии, Азовский мушкетерский полк 31 октября 1798 г. получил новое название по своему шефу[44]44
  Согласно принятому 29 ноября 1796 г. Воинскому уставу, шеф полка выполнял фактически функции командира полка, в то время как командир полка являлся его помощником.


[Закрыть] и стал именоваться мушкетерским генерал–майора Ребиндера полком.

Вверху: «Белое» знамя Азовского мушкетерского полка обр. 1797 г. Пожаловано в полк 15 ноября 1798 г. Крест белый, углы двухцветные – розовые пополам с пюсовым (темно–красно–коричневым).

Внизу: «Цветное» знамя Азовского мушкетерского полка обр. 1803 г. Девять таких знамен были пожалованы в полк 15 ноября 1798 г. Крест розовый, углы пюсовые. Подобное знамя и спас унтер–офицер Старичков в 1805 г. в Аустерлицком сражении.

В уставе 1796 г. особое внимание уделялось знаменам. Они переставали быть срочными амуничными вещами и приобретали статус полковой святыни, олицетворявшей честь полка. Если раньше срок службы знамен определялся 5 годами, то теперь знамя оставалось в части до полного износа. Оно заменило собой Евангелие в церемонии присяги. В уставе требовалось «дабы как в офицерах, так в унтер–офицерах и солдатах возобновлять почтение и привязанность, которую иметь должны к знаменам, присягая оным»[45]45
  Цитируется по: Леонов, Ульянов. С.201.


[Закрыть]. Статус знамени подчеркивался специально разработанным церемониалом прибивки полотнищ к древкам. Вводилась строгая ответственность за потерю знамен.

Образец новых знамен, которые должны были бессрочно находиться в полках, был утвержден Павлом I в 1797 г. Количество знамен в мушкетерских полках устанавливалось по числу мушкетерских рот. Новое знамя образца 1797 г. состояло из шелкового полотнища (2 x 2 аршина), пришитого к запасу, который оборачивался вокруг древка и прибивался медными гвоздями с вызолоченными шляпками; выкрашенного в установленный цвет древка (длина 4,5 аршина) к которому с одной стороны крепилось навершие в виде плоского копья с прорезанным двуглавым орлом (высота 5,5 вершков), а с другой – медный подток. К навершию привязывалась серебряная лента с двумя кистями. Полотнище знамени представляло собой крест с расходящимися концами, в центре которого помещался круг оранжевого цвета. В нем изображался двуглавый орел черного цвета, на груди которого был окаймленный цепью ордена Андрея Первозванного щит красного цвета с московским гербом. Короны, скипетр и держава у орла были золотые. Вокруг орла располагались две зеленые лавровые ветви, связанные голубой лентой. Знамена полков различались по цвету креста и углов – пространства между сторонами креста. При этом в каждом полку полагалось иметь одно полковое – «белое» знамя, у которого крест был белый, а углы цветные, и ротные – «цветные» знамена, имевшие крест и углы разных цветов[46]46
  Звегинцов. С.26; Леонов, Ульянов. С.203.


[Закрыть].

Новые знамена образца 1797 г. в количестве 10 штук Азовский мушкетерский полк получил 15 ноября 1798. г. В расцветке знамен использовалось два цвета: розовый и пюсовый (темный красно–коричневый, от франц. puce – блоха). «Белое» знамя, находившееся в первой (шефской) роте первого батальона, имело белый крест и двухцветные углы, одна половина которых была розовой, а другая пюсовой. У остальных 9 «цветных» знамен крест был розового цвета, а углы пюсового. Древки знамен Азовского полка были выкрашены в палевый цвет (бледно–желтый с розовым оттенком, от франц. paille – солома)[47]47
  Звегинцов. С. 27, Висковатов. Ч.9. С.46.


[Закрыть].

В 1799 г. Азовский мушкетерский, называвшийся тогда мушкетерский генерал–майора Ребиндера полк принял участие в Итальянском и Швейцарском походах Суворова. Именно в этих блистательных походах Старичков получил боевое крещение и на практике освоил суворовскую «Науку побеждать».

11 апреля 1799 г. Азовский полк выступил из Галиции к театру военных действий. Он вошел в состав корпуса, который поступил под команду шефа Азовского полка – М. В. Ребиндера. Этот корпус прибыл в Италию в конце июня, когда Суворов одержал уже победу над французской армией генерала Э. – Ж. – Ж. – А. Макдональда и заставил армию генерала Ж. – В. Моро отступить к средиземноморскому побережью, в Ривьеру. Боевые действия Азовского полка ограничились на итальянском театре участием в осаде Тортонской крепости, которая была занята 31 августа 1799 г. Отсюда полк в августе выходил лишь на поиски французских войск в Лигурийские Апеннины.

После сдачи Тортоны русские войска, вследствие разногласия с австрийскими союзниками, были вынуждены покинуть Северную Италию и перейти через Альпы в Швейцарию, где находился корпус A. M. Римского–Корсакова. В этом беспримерном походе, покрывшем неувядаемой славой русское оружие, Азовский полк принял самое активное участие. Находясь в составе войск генерала от инфантерии А. Г. Розенберга, двигавшихся в обход позиции французов у Сен–Готарда, полк 13 сентября отличился в бою у деревне Урзерн. На следующий день, 14 сентября, азовцы показали чудеса храбрости в штурме считавшегося неприступным Чертова моста. 15 сентября полк участвовал в бою у города Альторфа. Отсюда русская армия двинулась на Швиц через непроходимый Росштокский перевал. На этом переходе войска вступили в противоборство с природой и, несмотря на все трудности, сумели к 17 сентября спуститься в Мутенскую долину. Во время этого перехода находившийся в арьергарде отряд Розенберга успешно отразил два нападения французов. Узнав о поражении русских войск в Швейцарии, Суворов был вынужден отказаться от движения на Швиц и направил войска к Гларусу. Для прикрытия этого движения в Мутенской долине был оставлен арьергард Розенберга (примерно 4000 человек), в том числе и Азовский полк. В двухдневном бою, 19 и 20 сентября, русские войска, уступавшие в два раза по численности французам, не только удержали противника, но сумели нанести ему поражение и заставили отступить. 23 сентября победители прибыли к Гларусу, где соединились с основными силами. Путь в Швейцарию оказался закрыт, и Суворов принял решение отходить в долину Рейна, через Рингенкопфский перевал. Этот переход оказался наиболее трудным: сопровождавшие войска проводники разбежались, поднялась метель, скрывшая под снегом горные тропы, люди замерзали и срывались в пропасти, вьючные животные падали в изнеможении и гибли в ущельях. 26 сентября войска достигли деревни Паникс и впервые, за две недели тяжелейшего похода, смогли вздохнуть свободно. 19 октября Суворов привел русские войска в Баварию и здесь получил высочайшее повеление о расторжении союза с Австрией[48]48
  Патлачев. С.39–53; РГВИА, ф.26, оп.1/152, д.476, л.545–546 (формулярный список барабанщика Азовского мушкетерского полка К. П. Добоша, 1 апреля 1801 г.); КОКМ, КЛ 461/7 (формулярный список генерала от инфантерии А. Г. Розенберга, 11 октября 1803 г.).


[Закрыть].