Текст книги "Гобболино — ведьмин кот"

Автор книги: Урсула Уильямс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Глава 11. Маленькая принцесса

Гобболино был очень растроган тем, что сам капитан сел на весла и отвез его на берег в спасательной шлюпке.

Когда лодка ткнулась носом в серебристый песок и котенок из нее выскочил, матросы с борта «Мери Мод» пожелали ему удачи, но у него не хватило духу обернуться на корабль, который поднимал паруса без него.

Так что Гобболино отважно затрусил вперед, он не оглядывался и так старался не расплакаться, что едва понимал, куда идет, а когда опомнился, то понял, что оказался в городе. Город был, наверное, очень большой, потому что суета и толчея на улицах сильно мешали идти даже такому ловкому и проворному котенку, как Гобболино.

Он то путался в чьих-то ногах, то выскакивал из-под самых колес, но после особенно сильного пинка по ребрам наконец решил, что ему будет куда безопаснее путешествовать поверху.

Один прыжок – и он взлетел на гребень высокой стены, еще один – и вот он среди дымовых труб. Тут он вздохнул с облегчением и продолжил свой путь уже по крышам.

Добравшись до окраины города, он решил влезть в широкую трубу, которую принял за водосточную, и съехать вниз.

Так я снова окажусь на земле, сказал себе Гобболино. Я уйду подальше от города, пойду по сельским дорогам и, надеюсь, смогу найти место, где меня встретят приветливее, чем здесь.

Но Гобболино ошибся, он прыгнул не в водосточную трубу.

На самом деле он провалился в дымовую трубу королевского дворца.

Вниз, вниз, вниз по узкой и темной трубе летел Гобболино, он падал, как войлочный мяч, и становился все чернее, потому что собирал на себя все больше и больше сажи.

Бух! – это Гобболино наконец-то плюхнулся на что-то твердое и выпрыгнул наружу как раз в ту секунду, когда тоненький голос, звенящий, как серебряный колокольчик, проговорил:

– Ой-ой-ой! Что это так грохочет в дымоходе?

Гобболино раскрыл свои прекрасные голубые глаза и огляделся. Такой чудесной комнаты ему еще не доводилось видеть – казалось, даже ее стены сделаны из тончайших кружев и розовых лент.

А посреди комнаты стояла белоснежная кровать, и, приподнявшись в ней, на Гобболино смотрела маленькая девочка. Ее золотистые кудри охватывала крошечная корона, на розовом стеганом одеяле было разложено множество игрушек и кукол, на шелковых подушках лежали книги и настольные игры, огромные букеты окружали кровать. Но худенькое бледное личико девочки осталось печальным даже тогда, когда при виде Гобболино она от изумления широко раскрыла глаза.

Котенок сразу догадался, что перед ним принцесса.

– А-а… – сказала маленькая принцесса. – Да ты же котенок, а таких прекрасных голубых глаз я еще никогда не видела! Котик мой милый! Котик красивый! Подойди поближе, я хочу поговорить с тобой и погладить твою мягкую шерстку. Иди сюда и скажи, как тебя зовут и как ты оказался в моей каминной трубе.

У девочки был такой добрый и приятный голос, что Гобболино сразу же вскочил к ней на постель, совершенно забыв, что лапы у него в саже и оставляют повсюду черные следы.

– Зовут меня Гобболино, Ваше Высочество! – воскликнул он. – Я пришел в город, и за мной погнались мальчишки.

А затем, потому что руки у девочки были такими ласковыми, голосок – таким нежным, а его собственное сердце – таким одиноким и неприкаянным, котенок стал рассказывать принцессе всю свою историю с самого начала. Девочка ласково поглаживала его, она сочувственно вздыхала или спрашивала, что было дальше, каждый раз, когда котенок делал паузу, а когда он кончил говорить, сказала:

– Бедный ты мой Гобболино! Откуда в людях столько глупости и жестокости? Я этого понять не могу. Но больше тебе не придется ни печалиться, ни страдать от одиночества, потому что я хочу поселить тебя здесь, ты останешься у меня навсегда и тебя будут называть «Гобболино – королевский кот».

В эту минуту открылась дверь и в комнату вошла няня принцессы.

При виде Гобболино она от ужаса всплеснула руками.

– Ваше Королевское Высочество! Как этот грязный котенок попал к вам в кровать? – воскликнула она. – Я точно помню, что заперла все двери! Я точно помню, что закрыла на защелку все окна! Не мог же он вывалится из каминной трубы!

– Он и в самом деле вывалился из каминной трубы, – ответила маленькая принцесса. – Зовут его Гобболино, он будет моим котом и останется у меня навсегда.

– Посмотрим, что на это скажет ваш доктор, – язвительно возразила няня и сдернула с кровати розовое шелковое покрывало, сплошь покрытое черными отпечатками кошачьих лап. – А вот он как раз и идет. Я слышу его шаги на лестнице.

Королеский врач был очень круглый и очень розовый. Он вошел в комнату, сияя улыбкой, как майское солнце, и принцесса в одну секунду уговорила его, чтобы он разрешил Гобболино остаться при ней навсегда.

– Как только он появился, мне сразу стало намного лучше, – сказала врачу принцесса. – Но если вы его прогоните, то я уверена, что мне сразу станет намного хуже.

– А как же все эти игрушки, куклы и книжки с картинками, которые я прописал вам вместо лекарств? – спросил доктор. – Разве от них вам не стало лучше?

– Они же не живые, – сказала принцесса. – С ними мне было так же одиноко, как и без них.

Итак, Гобболино остался у принцессы, он дневал и ночевал у нее в комнате, и кто из двоих был от этого счастливее, сказать трудно.

О Господи! – иногда говорил себе Гобболино, сидя на подоконнике и глядя вниз на многолюдную улицу. Надо же, и это я, тот самый котенок из ведьминой пещеры, которого все чурались и презирали, это я поселился здесь, в королевском дворце, и, кажется, останусь в нем навсегда. Ох, что бы на это сказала моя мать? А моя сестричка Сутика? О Господи! Да кто бы в это поверил?

Он изо всех сил развлекал маленькую принцессу и делал все, чтобы девочка была счастлива. Она так долго болела и лежала в постели, что почти забыла, как можно чувствовать себя хорошо, но теперь, когда Гобболино болтал с ней, рассказывал ей занятные истории и сказки и показывал фокусы, на щеках у девочки стал снова проступать румянец.

Когда котенок рассказывал принцессе о том, что случилось с маленькими братьями и с каретой лорд-мэра, она воскликнула:

– Когда-нибудь я снова сяду в карету!

А когда он рассказывал о своих друзьях – моряках с «Мери Мод», она воскликнула:

– Когда-нибудь и я поеду к морю!

Кроме того, Гобболино часами сидел на подоконнике и рассказывал принцессе, что происходит внизу, на улице.

Иногда под окно приходили бродячие музыканты, и тогда Гобболино описывал принцессе, как хорошо они играют и какая толпа собирается вокруг них, а девочка просила, чтобы их привели в ее спальню, и они играли для нее самые свои нежные мелодии.

А как-то на улице появился дрессированный медведь, он был такой неуклюжий и забавный и выделывал такие смешные трюки, что Гобболино от хохота едва не свалился с подоконника, а маленькая принцесса успокоилась только тогда, когда медведь и его поводырь поднялись к ней в детскую, хотя ее родители, няня, слуги и даже доктор сделали все, чтобы этому помешать.

В комнате у принцессы оказывался то продавец цветов со своей желтой, розовой, зеленой, фиолетовой, голубой – разноцветной, как радуга, корзиной, то акробат, умевший не только стоять на руках, но и ходить на них по полу, то жонглер, у которого вокруг головы летало двенадцать стеклянных шариков, а на носу в это время вращалась тарелка.

Принцесса больше не скучала. На щеках у нее расцвели розы, глаза блестели.

Ее няня, доктор и родители не могли на нее нарадоваться.

– Скоро она будет бегать, как все дети, а потом сможет поехать в школу, вернее, в пансион, как и положено королевской дочери, – говорили они друг другу.

– А мне можно будет взять с собой Гобболино, когда я поеду в этот пансион? – спросила маленькая принцесса.

– Ну разумеется, нет, – ответили родители, няня и доктор, которых этот вопрос, по-видимому, сильно шокировал. – Ты там будешь так занята, что у тебя не останется времени на игру с кошкой.

– Тогда я не хочу выздоравливать, не хочу ехать ни в какую школу, – всхлипывала маленькая принцесса, оставшись наедине с котенком. – Я хочу жить здесь, у себя в детской, и чтобы нам с тобой по-прежнему было хорошо. Не буду я выздоравливать, ни за что не буду.

И маленькая принцесса перестала есть; она все время лежала на спине, глядя в потолок.

Она больше не просила, чтобы к ней в комнату приводили певцов, дрессировщиков с их питомцами, акробатов и жонглеров. Принцесса хотела, чтобы все взрослые считали ее очень больной, иначе ее могли немедленно отправить в пансион.

Но когда в комнате не было ни родителей, ни няни, ни доктора, маленькая принцесса садилась в постели среди своих шелковых подушек и спрашивала:

– Гобболино, миленький, что ты видишь на улице?

«Я вижу шествие, Ваше Высочество!», или «Я вижу, как фермер идет на рынок!», или «Я вижу цирк!», или «Сегодня ярмарка!» – отвечал котенок, а маленькая принцесса требовала:

– Пожалуйста, расскажи мне все подробно!

Но в один прекрасный день Гобболино, не дожидаясь вопросов, громко воскликнул:

– Ой! Бродячие артисты выходят из-за угла! Кукольный театр! Панч и Джуди!

– Расскажи, расскажи мне все подробно, – заволновалась принцесса, но Гобболино так корчился от смеха, глядя на проделки красноносого Панча, полицейского и пса Тоби, что, к огорчению девочки, не мог говорить достаточно быстро. Поэтому в конце концов маленькая принцесса встала с постели, подбежала к окну, уселась, колени на подоконнике, рядом с котенком и тоже начала покатываться со смеху, повторяя: – Ох! Ох! Ох! Ха! Ха! Ха! Как бы мне хотелось странствовать с Панчем и Джуди! Больше всего на свете!

Принцесса и Гобболино так увлеченно аплодировали Панчу и Джуди, так пылко выкрикивали: «Браво! Браво!» – и так подскакивали и вертелись, что не услышали, как у них за спиной отворилась дверь, и обернулись только тогда, когда множество голосов воскликнули хором:

– Принцесса! Принцесса! Ваше Высочество! Что все это значит?

И котенок с девочкой увидели, что у порога стоят и с удивлением смотрят в комнату родители принцессы, няня, доктор и вся дворцовая челядь.

Маленькая принцесса юркнула обратно в постель и натянула одеяло на голову.

– Что вы на это скажете? – спросили родители.

– Она вполне здорова, – заявила няня.

– С ней все в порядке, – заверил доктор, и все они хором добавили:

– Ее следует немедленно отправить в пансион.

– Ничего я не здорова, – всхлипывала маленькая принцесса, но больше ей никто не верил.

На следующее утро ее посадили в отцовскую карету и увезли в пансион, к дюжине других принцесс, и надо вам сказать, со временем девочке там очень понравилось.

На прощание она только и успела торопливо обнять Гобболино.

– До свидания, мой милый, любимый, хороший котенок, – сказала она. – Какой же ты счастливый! Ты можешь идти, куда хочешь, куда глаза глядят, а я – ты же видишь!

– Я не знаю, куда мне идти, – ответил Гобболино, и в его прекрасных голубых глазах выступили слезы при мысли о том, что он снова остался совсем один.

– А ты не хочешь пойти странствовать по свету с Панчем и Джуди? – спросила маленькая принцесса. – Если бы я была свободна, я бы именно так и сделала.

Но тут ее поспешно посадили в карету, запихнули туда же множество сундуков и коробок, за каретой поднялось облако пыли, и очень скоро она исчезла из виду.

Гобболино, сидя на подоконнике в детской, до последней минуты смотрел вслед экипажу, из окна которого принцесса махала маленьким белым платочком.

В детской без нее стало так тихо и пусто, что котенок не захотел остаться в королевском дворце даже на одну лишнюю ночь: он, крадучись, спустился по лестнице и выскользнул на улицу, как только кто-то отворил дверь.

Глава 12. Панч и Джуди

Гобболино постарался как можно скорее выбраться из города, и вскоре он уже трусил по сельской дороге вдоль живых изгородей.

Часто котенок останавливал прохожих и вежливо спрашивал:

– Простите, сударь или сударыня, скажите, пожалуйста, вы не видели на этой дороге труппу кукольников с Панчем и Джуди? – и часто получал ответ:

– Как же, как же, мой славный кис, были здесь такие. Они выступали на этом зеленом холме, за деревней. Если будешь идти не слишком медленно, ты их нагонишь.

И Гобболино торопился изо всех сил, чтобы попасть в следующую деревню, потом в следующую, и в следующую, и в следующую.

И, входя в каждую деревню, котенок спрашивал:

– Простите, не было ли здесь недавно труппы кукольников с Панчем и Джуди?

А ему неизменно отвечали:

– Как же, как же, мой славный кис, они здесь вчера были. Если будешь идти не слишком медленно, ты их нагонишь.

И наконец он увидел вдалеке под деревом кучку людей, полосатую ширму и пестрые фигурки Панча и Джуди.

Но на этот раз никто не выступал перед нетерпеливыми зрителями. Артисты, грустные и понурые, сидели вокруг полосатого сундука-вертепа, кто-то закрыв лицо руками, а кто-то молча глядя в пространство. На них было очень жалко смотреть, и Гобболино сразу же спросил у одной из женщин, какое у них стряслось несчастье и не может ли он чем-нибудь помочь.

– Наш пес Тоби умер, – ответила ему женщина, смахнув слезинку. – А без него Панч и Джуди не могут давать представлений. Так что мы остались без куска хлеба.

– Да что вы! Какая жалость! – от души посочувствовал Гобболино. – А я как раз собирался вступить в вашу труппу и странствовать с вами по свету, но теперь, если труппа распалась, я вам едва ли понадоблюсь.

Женщина окинула его взглядом с головы до кончика хвоста. А потом окликнула одного из кукольников, который с мрачным видом штопал прореху в ширме.

– Денди! Денди! Иди сюда, посмотри-ка на этого котенка. Он просится к нам в труппу. Давай возьмем его, пускай он выступает вместо Тоби. Наденем на него воротник гармошкой, и кто там что поймет? Ну, увидят черную мордочку вместо белой, зато какие прекрасные голубые глаза! Может статься, что он нас всех выручит.

Кукловод Денди долго разглядывал Гобболино и наконец сказал:

– А почему бы и нет? С виду он достаточно красивый и умный котенок, а без Тоби мы не заработаем ни гроша. Ну как, маленький кот с голубыми глазами, если мы возьмем тебя к себе жить, ты обещаешь очень стараться?

– Я буду очень стараться, хозяин, – ответил счастливый Гобболино, и тогда жена кукольника надела на него бумажный воротник гармошкой и голубой камзол и подсадила его на сцену, где уже находились Панч, Джуди, полицейский и младенец.

С первого взгляда котенок им не очень понравился, и они встретили его в штыки. Но Гобболино вел себя так скромно, держался так кротко и приветливо и так часто спрашивал: «А как пес Тоби должен сыграть то-то и то-то?», что все четверо очень скоро сменили гнев на милость, и когда они отправились в соседнюю деревню, это была самая веселая и дружная компания в округе.

Стоило бродячим актерам с их полосатым сундуком показаться на деревенской улице, к ним сразу же сбегалась толпа:

– Смотрите Панч и Джуди! Панч и Джуди приехали!

Кукловод Денди останавливался за селом на зеленом лугу и готовил сцену для представления, очень скоро Панч и Джуди начинали выделывать свои трюки, а толпа покатывалась со смеху, но пса Тоби вызывали на бис чаще всех: «Тоби! Тоби! Покажите нам пса Тоби. Какой же он у вас умница! И какие у него прекрасные голубые глаза!»

Гобболино оказался таким хорошим актером и так вошел в роль, что шапка, которую в конце представления пускали по кругу, возвращалась, доверху наполненная серебряными монетами. У детей кукольника появились новые башмаки, у его жены – браслеты, а у него самого – желтый камзол.

– И все благодаря тебе, мой славный котенок! – говорил Денди, ласково почесывая Гобболино за ухом. – А что ты скажешь насчет того, чтобы остаться у нас навсегда? В конце концов, для кота моя труппа – это не такое уж плохое пристанище!

– Я с радостью останусь у вас навсегда, хозяин, – не задумываясь, отвечал Гобболино, потому что хотя после дворцовой роскоши его новое окружение казалось котенку немного странным, но лучшей жизни он для себя и пожелать не мог.

Ему нравилось наблюдать, как в каждой деревне собирается толпа у полосатых кулис. Он с радостью смотрел, как начинают смеяться дети, стоит только ему и Панчу показаться на сцене. И у него становилось особенно хорошо на душе, когда изможденные лица стариков и старух и озабоченные лица матерей озарялись улыбкой, потому что они, глядя на его трюки, забывали про свои заботы.

И правда, самое приятное – это приносить людям радость! – говорил себе Гобболино. Я буду очень доволен, если останусь в этой труппе навсегда, и меня будут звать Гобболино – театральный кот.

Котенок часто мечтал о том, чтобы маленькая принцесса увидела его на сцене. Он втайне надеялся, что в один прекрасный день их труппа окажется рядом с ее пансионом, или у ворот приюта, или возле дома лорда-мэра под окнами детской, где жили теперь четверо братьев. Но и без этого он был очень счастлив, особенно в те вечерние часы, когда актеры расставляли свои низенькие палатки вокруг костра, а Гобболино садился возле него, сложив лапы муфточкой под грудью, и смотрел в огонь, так же умиротворенно, как самая ухоженная домашняя кошка, сидящая у очага на кухне.

Наконец-то я обрел свой настоящий дом, говорил он себе. Кто бы мог подумать, что он окажется таким странным? Хотя какое это имеет значение? Я здесь, вот и все.

Но однажды они забрели в деревню, которая по сравнению с другими показалась котенку не очень приятной.

Дома в ней были серые и грязные. В садах не было цветов, зато буйно росли сорняки. Единственная улица была сплошь покрыта мусором, а мутный от ила пруд на деревенском лугу зарос ряской.

Кукловод Денди, как всегда, расставил на лугу за деревней полосатую ширму, но никто из местных жителей не выказал радости.

Какие-то хмурые дети брели из школы домой, они остановились, чтобы бесцеремонно и лениво поглазеть на приготовления кукольников, и ушли, но, видимо, сказали о них родителям, потому что, когда Денди уже готов был двинуться дальше, на луг стали медленно сходиться люди, они собирались в маленькие группки и молча ждали спектакля.

Кукольнику совсем не хотелось выступать перед такой неблагодарной публикой, но он, будучи человеком веселым и добросердечным, решил, что должен сделать все возможное, чтобы как-то подбодрить этих угрюмых и несчастных людей. Поэтому Денди велел Гобболино бить в барабан и поднял занавес.

В других деревнях если не родители, то дети всегда начинали хлопать в ладоши, но здесь ничего подобного не случилось.

Напротив, из толпы послышались грубые выкрики:

– Панч расквасил себе нос! У Джуди рваный передник! А посмотрите на Тоби! Где это видано, чтобы пес Тоби был черный?

– Не мешало бы им вымыть сцену! Да и хозяина заодно!

– Пса Тоби тоже хорошо бы поскрести мочалкой, авось побелеет! – добавил кто-то.

Тут все дети рассмеялись, но смех этот было не слишком приятно слушать.

И вдруг за спинами зрителей раздался чей-то скрипучий голос:

– Никакой это не пес! Это – кот!

У Гобболино шерсть встала дыбом от ярости, а тот же голос продолжил:

– Это кот, говорю я вам! И не просто кот, а ведьмин кот, если я еще не разучилась понимать, что к чему.

Зрители обернулись и уставились на уродливую старую каргу, которая прошамкала эти слова. Она стояла, опершись на палку, и злобно поглядывала по сторонам.

– Старуха Доббин! Старуха Доббин знает! Она сама – ведьма! – хором заорали дети.

Кукольник хотел прекратить представление, он стал торопливо опускать занавес, но дети не унимались.

– Ведьмин кот! Ведьмин кот! – скандировали они. – Снимите с него воротник! Дайте нам на него посмотреть!

Толпа расступилась перед старухой Доббин, и ее вытолкнули вперед.

– Эй, старая, поговори-ка с котом! – подзуживали дети. – Пусть он тебе что-нибудь скажет! Покажи нам, как вы с ним колдуете!

– Хе-хе! Да я тебя знаю! – проскрипела старуха, указывая на Гобболино пальцем. – Твою мать зовут Грималкин! Твою сестру Сутику отдали в ученье к ведьме на Ураганных горах. Пес Тоби выискался! Надо же – пес Тоби!

Отцы и матери детей сжали кулаки и с угрожающим видом двинулись на кукольника.

– Да как ты посмел привести ведьминого кота в нашу деревню? – кричали они. – Ты что, зла нашим детям желаешь? Он же может превратить их в мышей, жаб или мохнатых гусениц! Спасибо старухе Доббин! Без нее тут могло случиться невесть что! Эй, вы все, убирайтесь от нас, да поживее!

– Вон из деревни! Гоните их из деревни! – загалдели дети и начали подбирать с земли камни и палки. Кукольник понял, что крестьяне не на шутку обозлились и задерживаться здесь опасно, а потому стал торопливо собирать вещи.

Гобболино, уже без плоеного воротника, изо всех сил пытался хоть что-то объяснить жителям деревни, но никто из них, кроме старухи Доббин, не хотел его слушать.

– Э, нет, несчастный ты простачок, ничего у тебя не выйдет, – прошамкала она, когда Гобболино кончил рассказывать свою историю. – Нигде ты надолго не задержишься. Ведьмин кот он ведьминым котом и останется. И не видать тебе дома твоей мечты, пока от усов у тебя отлетают искры.

– Я встретил на свете немало добрых людей, – твердо сказал Гобболино. – И я уверен, что когда-нибудь найду тот дом, который ищу.

– Этому не бывать! – воскликнула старуха ведьма. – Не сегодня, так завтра ты поймешь, что я сказала тебе правду. Уютная кухня и коврик у камина! Ха-ха-ха! Не дождешься ты этого, ведьмин котенок.

Прекрасные голубые глаза Гобболино наполнились слезами, но ему некогда было размышлять над словами старухи Доббин, потому что кукольник вскинул на плечи свой полосатый сундук и зашагал по дороге, а следом за ним потянулись деревенские мальчишки – они свистели, улюлюкали и выкрикивали такие гадости, что было противно слушать.

Мальчишки не отставали и не умолкали, пока труппа не дошла до соседней деревни, поэтому кукольник не рискнул там останавливаться, хотя само место всей труппе очень понравилось. Несмотря на усталость, артистам пришлось отправиться в другое село; они оказались там затемно, разбили лагерь и заночевали.

Их пробуждение было приятным: яркое солнце освещало свежепобеленные дома, окруженные садиками, где пестрели цветы. Дети в этой деревне были розовощекие, в нарядных передничках. Кукловод поставил на зеленой лужайке свой полосатый сундук, но с удивлением увидел, что дети жмутся и мнутся, не решаясь подойти поближе.

– Не хотите ли посмотреть представление? – окликнул их Денди.

– Нам сказали, что у вас в труппе никакой не пес Тоби, а ведьмин кот, – ответили дети, которые явно боролись с соблазном. – Наши мамы сказали, что он нас исцарапает, а отцы велели нам идти прямо в школу. Нам было сказано нигде не останавливаться.

И они убежали. На лугу не осталось никого, никто не хотел смотреть на Панча и Джуди, так что очень скоро кукольник сложил вещи и снова тронулся в путь.

Но та же картина повторилась в следующей деревне и повторялась во всех других деревнях. Слух о том, что у кукловода Денди – ведьмин кот, разносился по округе быстрее ветра, он опережал артистов, и на их спектакли никто не шел.

– Ничего не поделаешь, хозяин, – сказал Гобболино, когда в седьмой по счету деревне у них не оказалось зрителей. – Если я еще задержусь у вас, вы останетесь без куска хлеба. Вам надо искать нового пса Тоби, а мне – новый дом. Мой почтенный хозяин, мне очень, очень жаль, что я навлек на вас так много неприятностей. Но я не виноват, что родился в ведьминой пещере, я сам от этого страдаю. Прощайте, мой любимый хозяин, и всяческой вам удачи. И пусть вам поскорее улыбнется судьба!

У добросердечного кукловода по щекам потекли слезы, но в конце концов он согласился, что Гобболино прав. На прощание он обнял и поцеловал котенка, а потом Гобболино долго сидел и смотрел вслед труппе, которая медленно уходила по пыльной дороге – без него.

Почему, почему я родился ведьминым котом? Почему? Зачем? – в который раз спросил себя Гобболино, когда артисты исчезли из виду. Лучшего дома, чем у этих добрых и милых людей, я и пожелать не мог, так нет же! Все оборачивается против меня, и – о Господи! – что же теперь со мной будет?