Текст книги "Журнал «Если», 1993 № 05-06"

Автор книги: Урсула Кребер Ле Гуин

Соавторы: Роберт Шекли,Генри Каттнер,Эдвард Дансени,Александр Мень,Джеймс Грэм Баллард,Степан Киселев,Ирина Тогоева,Шарль Эннеберг,Айвен Сандерсон,Мириам Салганик
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

Это существо, по-видимому, обитало в прибрежных пещерах, там, где река образует крутые излучины. В поисках еды оно даже днем вылезало на берег, поедая свою любимую пищу – разновидность лианы с большими белыми цветами, с соком, по виду напоминающим молоко, и плодами, похожими на яблоки. На берегу реки Сомбо проводники показывали тропу, которую, по их словам, проложили эти животные. Тропа выглядела свежей. Однако, так как кругом было множество следов, оставленных слонами, бегемотами и другими крупными млекопитающими, невозможно было с уверенностью выделить отпечатки ног неизвестного существа.

Этот факт наводит на мысль о сказках, сочиняемых местными жителями. Анимизм – религия некоторых африканцев – заставляет своих последователей жить в мире, населенном духами, которые для него самого вполне реальны, так же, как для нас – обычные животные; их он может описать со всей точностью и ясностью. В то же время африканец – отличный знаток животного мира, у него не только есть имя для любого местного зверя, он превосходно знает все его привычки.

Довольно часто жители континента, желающие доставить «удовольствие» любопытному иноземцу, прибегают к ужасным преувеличениям или даже сочинительству. Но если вы сумеете добиться расположения африканца, живущего традиционной племенной жизнью, и он начнет вам рассказывать о зверях своей родины, то ни за что не смешает их с духами, и вот в таком случае его стоит слушать со всем вниманием.

Нельзя забывать, что именно жители Африки заметили связь между комарами и малярией задолго до того, как наука обнаружила этот поразительный факт. И о существовании окапи они упорно говорили намного раньше, чем его первый экземпляр застрелили «цивилизованные» охотники.

Но вот что случилось со мной самим в 1932 году.

Вместе с известным исследователем и коллекционером животных У.Д.Расселом и двумя молодыми африканцами – Бенсуном Онцуном Эдетом и Басси Агой из племени аньянг я путешествовал в глубинных районах Африки.

Весь день мы гребли по течению довольно примечательной реки, которая называется Майню. Ее путь лежит через большое озеро и идет на север прямо, подобно искусственному каналу. Эта (Область – бассейн могучей реки Кросс, которая течет на юг между Камеруном и Нигерией и впадает в Атлантику около Калабара [30] 30
  Порт в Нигерии


[Закрыть].

Истоки Майню находятся на севере в горах Ассумбо; река тянется километров на полтораста, преодолевая довольно извилистые пороги. Берега ее представляют собой плоские и скалистые уступы, местами длинные отмели, усеянные белым песком, заросли буйной, но низкорослой травы, за которой стеной поднимается могучий лес. Тут и там бесчисленные ползучие растения, лианы, покрытые мягкими, как волокна хлопка, нитями. Многие из них украшены экзотическими цветами и огромными круглыми зелеными плодами, похожими на футбольные мячи и не менее твердыми. Вокруг тишина и безлюдье.

После дня утомительной гребли вверх по течению, за образцами животных и растений, мы возвращались на озеро Мамфе. Теперь лодки мягко и без усилий скользили вниз по реке, и мы лишь изредка взмахивали веслами, чтобы придать им направление. Солнце клонилось к закату, когда мы подошли к порогу. Джеральд Рассел и Басси были в головном каноэ; метрах в тридцати позади мы с Бенсуном. Над порогом тени сгущались. Высокие, вертикально вздымающиеся берега на уровне реки были усеяны сводами огромных пещер, уходящих далеко в глубину.

Когда мы достигли примерно середины извилистого порожистого участка, растянувшегося километра на три, раздался звук, ужаснее которого мне не приходилось слышать за всю свою жизнь. Его можно было сравнить разве только с гулом землетрясения или близким взрывом авиабомбы. Он шел с правой стороны, из большой береговой пещеры. Бен, который сидел загребным на носу, рухнул на дно каноэ. То же самое произошло и с Басси. Джеральд же попробовал повернуть свое каноэ бортом к бурлящему потоку и носом к источнику звука. Я, как сумасшедший, принялся грести, но течение несло нас к входу в пещеру.

Когда оба каноэ были напротив нее, послышался новый раскат грома, и что-то гигантское, блестяще-черное поднялось из воды, которая забурлила пеной винного цвета. Оно вздыбилось на мгновение и с ревом плюхнулось обратно. Это была чья– то голова, похожая на тюленью, но сплющенная сверху, а размер головы – только одной головы! – был со взрослого бегемота.

Мы выскочили из порогов со скоростью, которая сделала бы честь гарвардской восьмерке, а Басси и Бен пришли в себя, только когда мы были уже посредине озера…

Что это за чудовище? Ни тот, ни другой африканец ничего о нем не знали, и по их испугу было ясно, что видят они его впервые. Оба хором закричали: «м'куу-м'бембу» и схватились за весла. Когда мы вышли на берег на противоположной стороне озера, где нас ждали остальные двадцать участников экспедиции, нанятые нами местные жители, они тоже выглядели страшно испуганными и обеспокоенными нашей судьбой. Те из них, кто принадлежал к речному племени, сказали, что такие животные здесь водятся испокон веков; вот почему в водах Майню нет ни крокодилов, ни бегемотов. А в Кросс-ривер крокодилы и бегемоты встречаются сотнями. Они также добавили, что «м'куу» мяса не ест, а питается только большими плодами лианы и сочной растительностью.

Позже мы перенесли свой лагерь на другой берег. Там мы увидели огромные «тропинки», вытоптанные среди кустов травы, и массу здоровенных твердых зеленых «футбольных мячей», либо раздавленных, либо надкусанных.

А вот еще любопытный случай. Король племени баротце проявлял глубочайший интерес к фауне своей страны. Он постоянно слышал рассказы соплеменников об огромном пресмыкающемся, живущем в больших болотах, но сам его ни разу не видел. Тогда он отдал строгий приказ, чтобы в следующий раз, как только зверя увидят, ему об этом немедленно доложили.

Спустя некоторое время явились трое и сообщили, что на краю болота они случайно столкнулись с животным, у которого длинная шея и малюсенькая, как у змеи, голова. Увидев или услышав их, животное уползло в болото. Король немедленно посетил это место и в составленном отчете отметил: «След, оставленный им в тростниковых зарослях, был подобен тому, что оставил бы целый фургон, снятый с колес».

Местные жители, населяющие далеко отстоящие друг от друга районы, как-то рассказывали опытному приезжему охотнику– профессионалу Стивенсу (он также был ответственным за длинный отрезок телеграфной линии, идущей вдоль Верхнего Нила) о крупном пресмыкающемся, называемом местными жителями «лау», живущем в болотах.

Они описывали зверя со многими подробностями, а некоторые из них заверяли, что участвовали в охоте на «лау».

Путаясь в единицах измерения, одни называли длину его тела в сорок, а другие в сто футов, но под конец все сошлись на том, что он был величиной с осла. Цвет единодушно назывался темно-желтым, голова – «отвратительной», как у змеи; животное обладало чем-то вроде крупных щупалец, которыми оно тянулось за добычей. Позже один из бельгийских чиновников в Конго уверял, что несколько раз видел «лау» и даже стрелял в него.

Очень убедительными являются сообщения африканцев из Северной Родезии, где такого же таинственного зверя зовут «чипекве». Англичанин С.Э.Джеймс, проживший восемнадцать лет на берегах озера Бангвеулу (Замбия), слышал об убийстве такого животного от местного вождя, а тому обо всем поведал его дед, который был участником событий. Охотникам удалось убить зверя копьями. Животное было покрыто гладкой темной безволосой кожей, а голова его была украшена одним белым рогом, как из слоновой кости. Рассказ подтверждали многие местные жители.

В единственном роге говорят и интересные факты, поступившие из совсем иных источников.

В ходе раскопок знаменитых Ворот богини Иштар в Вавилоне немецкие археологи во главе с профессором Робертом Кольдевеем [31] 31
  Книга Р. Кольдвея «Ворота Иштар в Вавилоне» вышла в Лейпциге в 1918 г.


[Закрыть]обнаружили несколько поразительно реалистично выполненных барельефов, изображающих драконоподобное животное. Облик его был очень странным: тело покрыто чешуей, длинный хвост и шея, задние ноги по форме похожи на птичьи, а передние – на львиные. На голове пресмыкающегося – один прямо торчащий вверх рог, гребень, как у современной ящерицы– игуаны; высунутый язык, похожий на змеиный, на шее внизу складки.

Существо это звали «сирруш», и было известно, что жрецы держали его в темной пещере при храме. На стенах Ворот Иштар оно изображено много раз, обычно, вместе с большим быкоподобным животным – разновидностью зубра, которое уже вымерло, но есть свидетельства его вполне реального существования.

При анализе этих изображений с учетом определенных артистических вольностей, допущенных вавилонскими художниками, разнородные до странности черты «сир– руша» выглядят уже куда менее сказочными, чем при первом знакомстве. Постепенно профессор Кольдевей все больше убеждался, что перед ним вовсе не изображение мифического существа, а попытка нарисовать реальное, знакомое художнику животное. После долгих раздумий ученый пришел к выводу, что животное было растительноядным динозавром с птицеподобными лапами. Этих животных к тому времени уже удалось не раз реконструировать по ископаемым остаткам.

Далее Кольдевей указал, что подобных остатков в Месопотамии или вблизи нее не находили, и «сирруша» не следует считать вавилонской попыткой реконструкции по найденному скелету. Характер изображения с древнейших вавилонских времен до более поздних не изменялся; они обнаруживают столь значительную точность и подробность, что, взятые вместе, никак не могут быть результатом реконструкции лишь окаменелого скелета – нет, для этого нужен был живой зверь.

Дальнейший анализ показал сходство «сирруша», «чипекве» с озера Бангвеулу и зверя из глубин Конго месье Лепажа. Прямой рог, покрытый чешуей горб, нерасчлененная стопа передних ног и раздвоенное копыто задних, длинная змеиная шея – все это можно найти и у «сирруша», и у «чипекве».

Но еще более интересен динозавр из группы тероподов («звероногих»), а именно цератозавр, название которого переводится как «рогатое пресмыкающееся». У него единственный прямой рог, который был, по-видимому, покрыт чешуей (по крайней мере, частично); задние ноги его были длинными, наподобие лап кенгуру, и с тремя пальцами, как у птицы. Это несколько сбивает с толку, так как само имя «теропод» говорит о звере с лапами, напоминающими млекопитающего, тогда как другая группа динозавров зовется орнитоподами, то есть «птиценогими».

Тероподы были хищниками, что совпадает со «склонностью» пожирать бегемотов, которая отмечена у «чипекве». Ископаемых подтверждений тому, что цератозавр был покрыт чешуей, не найдено, но и обратное пока не доказано. Достаточно взглянуть на голову крупной игуаны, чтобы заметить определенные черты «сирруша» – шейные и подбородочные кожные складки, гребень, идущий вплоть до макушки, а затем к затылку и далее по спине, круглые выпуклые глаза, тонкую, слабую нижнюю челюсть и раздвоенный язык.

В 1968 году группа палеонтологов выступила на страницах печати с серьезной критикой того, как сводятся воедино и устанавливаются скелеты динозавров во многих музеях. Они утверждали, что крупные древнейшие пресмыкающиеся скорее опирались на свои конечности подобно млекопитающим, а не были «подвешены» к ним, как ящерицы. Поэтому возможно, что цератозавры и им подобные, несмотря на свои маленькие передние лапы, проводили значительное время, как пощипывающий травку кенгуру, на земле. А так как эти ноги обладали пятью небольшими когтистыми пальцами, довольно естественнно, что вавилонский художник мог изобразить их похожими на львиные лапы.

Удар по этой гипотезе наносит только тот факт, что цератозавр – единственный известный науке однорогий теропод – насколько мы знаем, жил в меловой период и в Северной Америке. Однако это все же не означает, что ему подобных не было и в Африке; ведь родственные виды тероподов встречались на обоих континентах.

Последним звеном в цепи аргументов могут послужить находки, сделанные во время археологических раскопок в Сомали. Здесь обнаружили развалины массивных сооружений. Они были возведены из обожженных кирпичей, частично покрытых глазурью и похожих на те, из которых сложена стена и Ворота Иштар. Ничего загадочного в этом сходстве не было, так как существуют несомненные доказательства того, что еще в довавилонские времена шумеры вели морскую торговлю между Месопотамией и восточным побережьем Африки. Если рогатый динозавр-теропод существовал тогда в Африке, его могли поймать и тем же морским путем доставить в Междуречье. Здесь он, разумеется, должен был произвести немалый переполох и мог поступить в безраздельную собственность правивших страной жрецов, то есть стать пресловутым библейским «в яме сидящим зверем». «Портрет» такого священного животного необходимо было тщательно воспроизвести на важнейших сооружениях.

Существуют ли ныне или существовали ли когда-либо раньше животные вроде вавилонского «сир– руша», слухами о которых полнится Африка? Этот вопрос может быть решен, только если будет обнаружен живой его экземпляр или свежие кости. Если же подобные животные действительно существуют, немедленно возникает другой вопрос: могут ли они принадлежать к числу динозавров? Как ни удивительно – да.

Дело в том, что «динозавр» – вовсе не обязательно огромное животное примитивного строения, глубокой геологической древности. Было множество средних, маленьких и крошечных динозавров. Крокодилы не менее древние, чем динозавры, а размеры их больше, чем у многих давно вымерших пресмыкающихся. Черепахи, здравствующие поныне, принадлежат к числу самых примитивных рептилий за всю историю их существования. Небольшая ящерица туатара, населяющая по сей день маленькие островки около Новой Зеландии, в некотором смысле динозавр: она куда примитивнее, чем те группы животных, которые мы зовем динозаврами в узком смысле слова.

Если черепахам, туатарам, крокодилам удалось сохраниться со времени господства пресмыкающихся, то почему представители других групп не могли дожить до наших дней? Большинство рептилий исчезло в конце мелового периода, когда верх одержали более подвижные и «умные» млекопитающие.

Некоторые из динозавров могут и ныне жить в огромных отрезанных от остального мира болотах Африки – той части света, которая осталась тропической и сравнительно мало изменилась с мелового периода, где почти не ощущалось влияние великих ледниковых эпох и мощных горообразовательных процессов.

Множество свидетельств о «чудовищах» систематизировано и обработано благодаря усилиям профессора Эйвельманса. Тщательнейшим образом отобрав все более или менее приемлемые сообщения, он при помощи компьютера составил классификационный перечень «еще не изловленных» крупных зверей, который не нарушает существующих физиологических, анатомических и морфологических концепций, описывающих формы жизни на нашей планете, как ныне существующие, так и минувшие.

Но тот, о ком я хочу рассказать, уж настоящее чудовище, которое вне любой классификации. Чтобы избежать пустых пререканий по этому поводу, я назвал его трехпалым. Думаю, он представляет собой величайшую загадку, с которой мне пришлось столкнуться в жизни.

До 1937 года трехпалый оставлял следы на побережьях, весьма удаленных друг от друга: в южной части Новой Зеландии, на острове Тасмания, Квисленде, Патагонии и, что особенно странно, на острове Нантакет (Атлантическое побережье США). Следы, оставленные двуногим существом на песке или в иле, выходили из моря, петляли по берегу и снова скрывались в воде. Замечали их только благодаря огромным размерам: во всех случаях, когда делались измерения, – называли цифры, близкие к 45 сантиметрам, а длина шага была около 180 сантиметров.

В 1937 году некий Алеко Лилиус обратился на зоологический факультет Университета в Йоганнесбурге (Южная Африка) с просьбой помочь ему в определении существа, которое оставило цепочку трехпалых следов и кучу помета, содержащего рыбные остатки.

От зулусов, тонга и шангаанов, населяющих здешние места, Лилиус не раз слышал о звере, которого они называли «сильване манзи», он, по их словам, выходил из моря. Зулусы утверждали, что сами видели это животное. По их словам, зверь, покрытый чешуей, был гораздо больше крокодила, а голова – как у огромной черепахи. Насколько известно туземцам, убить или поймать такого зверя никому не удавалось, скелета никто также не находил, но трехпалые следы были не редки, как и помет, который местные жители считали могучим средством от разных болезней.

Собрав сведения, Лилиус отправился в южноафриканскую провинцию Наталь и разбил на побережье Индийского океана лагерь. Это район, покрытый песчаными дюнами, заросшими густым кустарником. Здесь же находятся большие лагуны со стоячей водой.

Местный егерь рассказал Лилиусу, что несколько месяцев назад отдыхавший в этих местах финансист, охотничья стоянка которого была в самом устье реки, впадающей в океан, видел парочку огромных животных, похожих на драконов. Они шли вдоль берега на задних лапах. Он устремился вслед, готовясь их сфотографировать, но ненароком спугнул, и звери бросились в море.

Однако вскоре гора пришла к Магомету. Как-то поздно вечером, рассказывал Лилиус, когда он собрался улечься спать, его собачонка ужасно разволновалась. Он вышел из палатки и услышал, как сквозь густые кусты пробирается какое– то крупное животное. В свете фонарика на некоторой высоте от земли вспыхнули небольшие зеленые глаза. Владелец этих глаз немедленно со страшным шумом побежал к морю, Лилиус бросился за ним и тут же наткнулся на огромные трехпалые следы, уходящие к полосе прибоя. Достигнув воды, животное плюхнулось в нее с таким шумом, как если бы в воду упала тонна кирпича.

Следы, как рассказывал мне Лилиус (а потом у меня появились и фотографии), располагались таким образом, как будто животное семенило по берегу на двух задних лапах. Местами между этими следами были отпечатки значительно меньшие, очевидно, оставленные передними конечностями. Вдоль направления движения зверя остались глубокие полосы, как прерывистый рубец от огромного хлыста. По-видимому, их оставил хвост. Двигаясь по следам в обратном направлении, от моря в глубь суши, Лилиус набрел на значительную кучу помета, содержащего рыбьи кости.

Все пальцы животного были снабжены когтями. Тщательные измерения показали, что правая ступня чуть меньше левой. В ней было около 40 сантиметров от кончика среднего когтя до пятки, а в ширину, в месте соединения пальцев в ступне, 32,5 см. В левой ноге размеры соответственно составляли 40,6x34 см. Длина шага, то есть расстояние между отпечатками кончиков пальцев одной ноги и пятки другой, составила 122,5 см. В тех местах, где животное поднималось в гору, пальцы впивались глубоко в почву, а пятки совсем не оставляли отпечатков.

Признаюсь, сначала все это показалось мне сомнительным и отпугнуло. Однако потом, когда я сам столкнулся с другим трехпалым, пришлось переменить отношение.

Если тридцать лет «охоты на чудищ» чему-нибудь могли научить меня, то одному: связанные с непойманными животными события простыми не бывают. Наоборот, всякий раз присутствует множество запутанных обстоятельств, то переплетенных с основной нитью, то кажущихся побочными и всегда возникающих как будто назло, чтобы навести тень на все дело. К этому причастны не только жулики и шутники; здесь нередко бывают «виноваты» какие-то местные условия. Вот, например, ламантин вдруг был обнаружен на берегу канадского озера Оканаган в 1950 году, вскоре после того, как несколько человек заметили (не в первый раз) в его водах «чудище», известное под именем «огопого». Так что отличить зерна от плевел не так-то просто.

Словом, после того, как время прошло и я заново переоценил рассказ Лилиуса, то вынужден был прийти к заключению: на свете существует некое трехпалое двуногое покрытое чешуей морское животное, живущее у африканских берегов.

Наберемся же духу признать, что это «новинка», а вовсе не что-то несообразное. Во-первых, несомненно, многие так называемые динозавры древности вели прибрежный образ жизни (особенно это относится к хищным их видам). Большая часть их пищи поступала из стоячих вод лагун и болот или представляла собой трупы обитателей моря, выброшенные волнами на сушу. Во-вторых, эти динозавры были приспособлены к передвижению вброд, к плаванию по мелководью, даже если некоторые из них и не обладали перепончатыми лапами.

Наконец – и это важнее всего – на нескончаемых побережьях Восточной Африки суша и море сочетаются между собой самым необычным образом. Бесчисленные реки, речушки, ручьи впадают здесь в Индийский океан, причем почти все они образуют огромную (в сравнении с их собственными размерами) дельту.

Песчаные и галечные косы и отмели образовались тут параллельно морскому берегу, и на нем – огромные лагуны, полные солоноватой стоячей воды. Некоторые из них временами бывают полностью отрезаны от моря и постепенно становятся пресноводными. Таким образом, здесь созданы условия, когда некоторые сухопутные животные, не говоря уж о таких ведущих полуводный образ жизни, как крокодилы и бегемоты, все чаще вынуждены погружаться в воду.

Так что я не знаю, почему бы житель болот, вроде нашего незнакомца, давным-давно, преследуя добычу и спускаясь за ней вниз по рекам, не мог выйти на морской берег и там постепенно за семьдесят– восемьдесят миллионов лет не освоиться в соленой стихии?

Конечно, это не значит, что трехпалые перестали выходить на сушу, переплывать реки и лагуны. Это – пресмыкающиеся, размножаются они, откладывая яйца, скорлупа которых усеяна порами; эти яйца должны находиться в омываемой воздухом среде, чтобы зародыш постоянно получал необходимый ему запас кислорода. Вероятно, эти существа, чтобы откладывать яйца, выходят на сушу, как морские черепахи.

Разве кто-нибудь пытался хоть раз искать свежие яйца, отложенные динозавром на пустынных берегах Танзании, Мозамбика?

Можно ли считать все эти свидетельства лишь плодом воображения, принимающего желаемое за действительное? Могут ли профессиональные охотники, служащие заповедников, проводники, местные жители быть просто искателями сенсаций? Или профессор Кольдевей ни с того, ни с сего решил вдруг поколебать свой высокий научный авторитет? Думаю, эта непростая проблема стоит того, чтобы активно трудиться над ее разрешением.

Существование динозавров сегодня возможно. Но давайте сохраним верность духу науки и скажем просто: позитивных доказательств их существования ныне пока еще не обнаружено. Гипотеза есть гипотеза.

Перевел с английского Борис СИЛКИН

Жил-был игуанодон

Весом восемьдесят тонн

И дружил он с птицею Птеродактилицею.

Ничего эта птица не пела,

Только страшно зубами

скрипела..

Но с улыбкой этот стон

Слушал игуанодон,

Так как звуки ужасные эти

Были первою песней на свете,

Самой первою песней на свете

На безлюдной на нашей планете.

Из репертуара КСП 70-х годов.