Текст книги "Штурм Шейкура"

Автор книги: Урсула Цейч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

ГЛАВА 3
Осада

На уровне Галереи Шепота, куда можно было попасть только по крутой винтовой лестнице, находилась библиотека. Здесь с самого начала истории Драконокровных собирали письменные документы. Были составлены генеалогические древа каждого шейкана. Сохранились и все записи Малакея, а также произведения искусства и дневниковые записи, колдовские книги, законы об оружии, долгосрочные договоры и многое другое. Кое-что шейканы привозили из дальних странствий. Таким образом образовалось солидное собрание, но, к сожалению, совершенно неупорядоченное. Не нашлось архивариуса, который бы все рассортировал и составил каталог, так что Дармос Железнорукий не очень четко себе представлял, что имеется в библиотеке.

«Нужно навести порядок», – подумал он с некоторым опозданием, потому что заняться этим следовало еще в предыдущие столетия. Ибо с начала Конвокационной войны приходилось решать в основном вопросы стратегические.

Дармосу было нелегко, потому что пользоваться он мог только одной рукой. Железная конечность предназначалась для более грубой работы. Но он не хотел никого просить о помощи, потому что мрачное предчувствие подсказывало, что он не найдет ничего хорошего.

Остаток дня и всю ночь правитель Шейкура провел в библиотеке, не обращая внимания на хихиканье предков.

Каждый шейкан стремится после смерти попасть в Ничто, подразумевающее освобождение души. Из-за наложенного Стражами проклятия ни одну душу Драконокровного не примет Повелитель Душ Гирин, он ни за что не возьмется перевести ее через Реку Душ. Так что шейканы могли мечтать только о пустоте, о Ничто. Но мало кому это удавалось. Большинство из них оставались в стенах Шейкура. Предводители постоянно что-то шептали. А те души, которые при жизни занимали низкие посты, большую часть времени молча дремали в темноте, мечтая об освобождении.

Как только Руорим приблизился к Шейкуру, шепот стал громче. Предки навещали Дармоса Железнорукого почти каждую ночь, но разобрать их бессмысленное бормотание у него никак не получалось.

А тут, на Галерее Шепота, да еще и в библиотеке (то есть в старейшей части крепости), они были чересчур назойливы. Жужжали, как стая шмелей, долдонили что-то неразборчивое, издевательски-злобно хихикали.

– Почему только сейчас? – спросил он, рассердившись, когда бурчание стало совсем невыносимым. – И почему вы постоянно мелете вздор, не говоря ничего конкретного?

– Всему свое время, – зазвенело у него в левом ухе. А потом и в правом: – Шейканы всегда умели хранить свои тайны. Но если одна из них выплывает наружу, за ней быстро последуют другие, развязывая наши языки…

– Нет у вас никаких языков, – проворчал Дармос, сложил разобранную пачку бумаг на пол, присоединив ее к другим, и кинул на стол следующую. – Вы просто используете движение воздуха, а поскольку ветер неуловим – он ведь то здесь, то там, – большая часть вашей болтовни тратится впустую.

– Совсем скоро ты станешь одним из нас, – раздался смех, словно выскочивший из только что открытой книги в кожаном переплете. От книги, щекоча нос Дармоса, отделилось облачко пыли.

– Я еще долго проживу, – возразил он. – Мне только что исполнился шестьдесят один год. Вы хотите меня расстроить, потому что завидуете: у меня есть тело из плоти и крови, я умею дышать, ощущать вкус и испытывать разные чувства. Шейканы живут долго, многие из вас об этом еще помнят.

Он вытащил платок и громко высморкался, заглушив настойчивые голоса. После этого некоторое время действительно царила тишина, так что он наконец снова смог сосредоточиться.

Ночь заканчивалась, а он так и не продвинулся ни на шаг. Дармос понятия не имел, что должен искать. А даже если бы и знал, как найти нужные сведения в таком бардаке? Чтобы разобрать все материалы, не хватит и двух суток, даже если бегло просматривать каждую книгу и каждый свиток.

– Лучше бы помогли! – закричал он, разозлившись. – Подскажите, что именно я должен искать?

– А как насчет происхождения нортандерских шейканов? – раздался вдруг отчетливый мужской голос, и правая рука Дармоса потянулась к оружию.

– Фугин! – сказал он, когда его седовласый товарищ вышел на свет. – Ты потерял последний рассудок? Почему ты подкрадываешься незаметно? Я чуть тебя не убил!

– Не так быстро, дружище, – усмехнулся разведчик. – Не забывай, я знаю все твои трюки и, главное, все твои слабости.

– Нет у меня слабостей, – проворчал Дармос. – Так что помоги, если уж пришел. Ты ведь и так все узнаешь, что бы я ни выяснил.

Вдвоем они принялись за поиски генеалогического древа нортандерских шейканов. В узкие окна проникал прохладный ночной воздух. Но через час, когда рассвело, вернулась жара.

Наконец их поиски увенчались успехом. Это был толстый том в кожаном переплете, с листами из гладкой телячьей кожи, даже чернила не побледнели. Вдвоем они углубились в историю Драконокровных из Нортандера.

И лицо Дармоса Железнорукого покрылось мертвенной бледностью.

Отпущенный срок истек, и осада началась. Руорим не исполнил свою угрозу атаковать, по крайней мере пока. Он не торопился. А чтобы защитники крепости не чувствовали себя в безопасности, он чуть ли не каждый день устраивал ложные нападения и проводил со своим отрядом военные занятия. Демонстрируя осажденным свои силы, он насмехался над ними, дразнил.

Некоторые шейканы на самом деле начали роптать, когда перед стенами появился большой караван. Вновь прибывшие разбили солидный лагерь: вспомогательные постройки и большое число палаток, над которыми развивались украшенные головой дракона флаги. Демонстративно выгружались припасы, причем не обычный солдатский рацион, а вино, свежие фрукты, сладости и многое другое. В Шейкуре уже пришлось ограничить нормы продуктов, так что у караульных на стенах и в крытых галереях потекли слюнки. Подобных деликатесов не было с самой весны, а тут такое изобилие. Над крепостью поплыл аромат жареного мяса. Два дня подряд осаждающие шумно пировали, громко хохоча.

– Он вымотает нам все нервы, – мрачно сказал Фугин Дармосу Железнорукому. – А потом, когда подоспеет подмога, они нападут. У меня нет никаких сомнений в том, что Руорим ждет подкрепления. Так или этак, но он сумеет заполучить Шейкур. Как долго ты будешь просто смотреть?

– Пока все не закончится, – мрачно ответил Дармос. – Я не позволю, чтобы Руорим стал правителем Шейкура. Ни за что!

Через несколько ночей караульный уловил недалеко от ворот подозрительное движение. Он позвал капитана гвардии, который, взяв с собой четверых, спустился вниз и выскользнул через вырубленную прямо в скале потайную дверь. Они двигались совершенно бесшумно и смогли подобраться к самым воротам. В свете только что выглянувшей луны капитан заметил стройную фигуру, закутанную в плащ. Он дал остальным знак затаиться, а сам пошел дальше.

И замер, услышав женские всхлипы.

– О, пожалуйста… – плакала незнакомка. – Если меня кто-нибудь слышит… Пожалуйста, впустите меня… Умоляю, возьмите меня к себе… – Она скребла по воротам тонкими, слегка светящимися пальцами.

Быстро приблизившийся капитан приставил ей к спине кончик меча.

– Не двигайся, пока не разрешу! – приказал он. Женщина замерла и от ужаса начала икать:

– По-по-пожалуйста… Умоляю вас, не трогайте меня, я друг! Позвольте мне обернуться, я покажу вам свое лицо.

– Все в порядке. Только медленно… и руки держите так, чтобы я мог их видеть.

Подоспевшие шейканы выстроились в ряд.

Женщина, подняв руки, медленно повернулась и откинула капюшон. Кожа ее в лунном свете блестела, словно белый мрамор, глаза сияли, как звезды.

– Я Вейлин Лунный Глаз, – прошептала она. – Я была гостьей правителя Шейкура, Дармоса Железнорукого. Он знает меня! Пожалуйста, позвольте мне с ним поговорить, я все объясню. Но быстро, пока он не заметил…

Капитан колебался. Но потом все-таки кивнул:

– Хорошо, мы возьмем вас с собой. Но всего одно неверное движение – и вы покойница.

Окружив Вейлин, они отвели ее в Тронный зал, где выставили строгую охрану.

Услышав о происшествии, Дармос не поверил собственным ушам, но сразу заторопился в Тронный зал. Там он обнаружил грациозную эльфийку с длинными волосами цвета пожухлых виноградных листьев и с серыми миндалевидными глазами.

– Вейлин Лунный Глаз, это на самом деле ты! – воскликнул он, ничего не понимая. – Как ты сюда попала? Что случилось?

Эльфийка снова закрыла лицо руками и заплакала.

– Это так ужасно, благородный господин, что я не выдержу, – с трудом выдавила она из себя.

Дармос сделал знак капитану:

– Прекрасная работа, Йореб. Усадите ее за стол, велите принести еды и питья, эта эльфийка – друг моего внука Горена, она была гостьей в Шейкуре.

– Значит, она сказала правду, – заметил Йореб. – Но если вы позволите, охрану я на всякий случай оставлю.

– Вейлин не способна навредить, она целительница, – отмахнулся Дармос. – А от нас она видела только добро, за которое добром же и отплатит.

– Нет, ваш капитан прав, – вмешалась Вейлин. – Вы не должны быть слишком доверчивы, в такие времена нельзя верить никому.

Йореб приподнял бровь, но промолчал. Он подал караульным знак встать около стола и у входа. Вскоре слуги принесли еду и напитки, и эльфийка принялась утолять голод, как будто давным-давно ничего не ела.

Дармос присел рядом и не сводил с нее глаз. Ее лицо было покрыто синяками, старыми и совсем новыми, на запястьях виднелись рубцы, она с трудом двигалась.

– Что произошло? – спросил он.

– Я была пленницей Руорима, – пояснила Вейлин, и лицо ее залилось краской стыда. Она с трудом преодолела желание заплакать. – Уже в Норимаре. Он меня пытал, а потом положил к себе в постель. Теперь у меня не осталось чести… Я никогда не найду мужчину своей мечты, для которого берегла свою невинность…

У Дармоса сжалось горло. Он вспомнил другую девушку, с которой случилось нечто подобное, и все потому, что это допустил он сам. Его ненависть к Руориму заполыхала с новой силой.

– Он вынудил меня стать его наложницей, – продолжала эльфийка. – Когда Хаг и Менор хотели меня освободить, я пошла с Руоримом, потому что только так могла быть уверена, что он сохранит их жизни. До этого он мне сказал… если я буду с ним, он их пощадит… Что мне оставалось делать? – Она перестала владеть собой. – Я никогда не забуду, какое лицо было у Менора! Я видела, как разбилось его сердце, когда Руорим сказал, что я свободна… А я не могла ничего объяснить, не могла даже знака подать… Этого он мне никогда не простит…

– Да что ты, конечно простит, – возразил Дармос. – Просто у тебя не было выбора.

– Но я не могу. – Голос Вейлин, обычно звонкий, как колокольчик, превратился в хриплый шепот. – Мне стыдно, что я такая трусиха, я не бросилась грудью на меч, хотя именно в этом состоял мой долг! Теперь уже я не имею права вернуться в Дун-Шаэль, остаток дней мне суждено прожить с позорным клеймом.

– Зато больше ты уже не будешь с этим чудовищем, – спокойно произнес Дармос. – На свете много прекрасных мест, если у тебя есть друзья. Возьми себя в руки, здесь ты в безопасности. Как тебе вообще удалось убежать?

– После такой пьянки? – Вейлин засмеялась сухим смехом. – Они все напились, на ногах стоять не могли, а Руорим даже больше остальных. Мне оставалось только дождаться, пока он уснет. Тогда я набралась храбрости и бросилась наутек. Ночь выдалась темная, пока не взошла луна, так что никто меня не видел. Но мне повезло, меня заметили ваши караульные, иначе бы утром Руорим снова меня схватил и тогда… Даже думать об этом не могу…

– Успокойся, все кончилось. – Дармос решился потрепать ее по руке. – Я рад слышать, что с Хагом и Менором все в порядке. Возможно, вскоре мы получим весточку и от остальных. – Он встал. – Пойдем, я отведу тебя в гостевую комнату и пришлю Марелу, она обработает тебе раны и даст то, что подкрепит твои силы. Выспись как следует, утром прошлое увидится совсем в ином свете.

– Благодарю вас, господин. – Вейлин, поколебавшись, встала, поза ее выражала покорность. От эльфийской гордости ничего не осталось, и все равно она продолжала излучать удивительное сияние, свойственное ее народу.

Марела Добросердечная обнаружила Вейлин крепко спящей. Но целительница уже приготовила все необходимое, чтобы осмотреть эльфийку. Когда она приблизилась к Вейлин, та вдруг подскочила и долго смотрела на Марелу дикими глазами, пока наконец не вспомнила, где находится. А потом снова заплакала.

– Я все еще поверить не могу, что все позади… – с трудом произнесла она. – Марела, я когда-нибудь с этим справлюсь?

– Само собой разумеется, – мягко произнесла целительница. – Гораздо быстрее, чем тебе кажется. Совсем скоро прошлое будет представляться тебе страшным сном. А теперь расслабься, чтобы я могла посмотреть, что нам с тобой делать.

Но Вейлин подняла руки, протестуя:

– Нет! Не прикасайся, пожалуйста! Оставь меня! Пока еще мне этого не вынести, даже от тебя. Оставь меня, пожалуйста, мне ничего не нужно. Я и сама целительница, моя мана быстро вылечит мое тело.

Марела колебалась:

– Мне приказал Дармос. Что я ему скажу?

– Скажи ему, что я крепко сплю, а ты не захотела меня будить. Пожалуйста, Марела, ты женщина, ты можешь меня понять! Прошлое еще слишком свежо, я постоянно вижу перед собой Руорима, как он меня…

Вейлин словно вызвала к жизни реальную картину, потому что Марела вдруг побледнела.

– Бедное дитя… – прошептала она. – Да, я пойду, спи. На сегодня достаточно, а утром все будет выглядеть совсем по-другому. Отдохни как следует.

Она провела рукой, как будто хотела погладить Вейлин по щеке, не прикасаясь к ней. А потом собрала вещи и вышла, опираясь на палку и прихрамывая.

Некоторое время Вейлин, прислушиваясь, лежала совсем тихо. Шейкур спал, только караульные в крытых галереях несли свою службу. Было очень странно снова видеть вокруг эти тесные, как будто несущие утешение стены, хотя, как она прекрасно знала, долго ей здесь не выдержать. Эльфийке из Дун-Шаэля нечего делать в каменном здании, она может хорошо себя чувствовать только на природе.

Но на какой-то миг Шейкур показался ей самым прекрасным в мире местом. Только несовершенным, хотя это исключительно вопрос времени.

Вейлин откинула одеяло и встала. Спокойно оделась и открыла дверь. Ее не заперли, да и стражи вокруг не было. Друзья Горена пользуются здесь неограниченным доверием.

Кое-где вдоль коридора горели факелы, отбрасывающие на стены дрожащие тени. Луна давно скрылась, снаружи царила тишина. Лагерь Руорима погрузился во мрак, пир закончился, костры погасли. Все напились и погрузились в сон. Чего тут бояться? Даже караул убрали.

Вейлин задумалась, почему же Дармос не воспользовался моментом, чтобы разобраться с врагами. Возможно, он тоже не осмеливался напасть на соплеменника. Эльфийка знала, что Руорима терзают такие же опасения.

– Наш народ мал, – пробормотал он, прежде чем, напившись, свалиться, – любая потеря невосполнима. Я найду другой способ заставить этого старого дурака покориться.

Но теперь Вейлин была здесь, а пьяный Руорим отсыпался в своей палатке. Иначе бы все было по-другому.

Она медленно пробиралась по коридору, готовая в любую минуту нырнуть в тень. Но вокруг царила тишина.

Где находятся покои Дармоса, она знала еще с прошлого раза. Этажом выше, в Галерее Шепота, где жили все правители Шейкура. Старейшая часть крепости, в которой блуждали потерянные души шейканов и куда доносилось дыхание дракона.

Ничто не помешало Вейлин подняться по лестнице. Наверху стояли не факелы, а свечи в искусно сработанных канделябрах с многочисленными подставками. Воздух здесь тоже отличался, был не таким спертым, и Вейлин с облегчением дышала полной грудью. До комнаты Дармоса оставалось совсем немного.

Тут тоже никто не караулил. Видимо, так далеко недоверчивость Йореба не заходила. Эльфийка была довольна.

Она приоткрыла дверь, проскользнула внутрь и быстро закрыла снова, стараясь не пропустить готовую прорваться внутрь полоску света.

Когда глаза привыкли к полумраку, Вейлин приблизилась к кровати. Она слышала глубокое дыхание и видела укрытое одеялом тело. Эльфийка сунула руку под плащ и вытащила пропитанный ядом кинжал. Не дойдя до постели шагу, Вейлин решительно подняла руку и… ударила. Ударяла снова и снова. И не сразу заметила, что тело под одеялом слишком податливо, что с кровати не донеслось ни стона, ни слабого вздоха. Нож не разрывал плоть, не перерезал жилы и мышцы, не проникал в сердце.

Вейлин пришла в замешательство.

Тут же дверь распахнулась и в комнату ворвались стражники с факелами, впереди всех Йореб, который заломил ей руку за спину и отобрал оружие.

В проеме появился мощный силуэт Дармоса.

– А я верить не хотел, – горько произнес он. – И выразил недовольство, когда Марела пришла рассказать о том, что разглядел ее проницательный взгляд. Она уверяла, что твои глаза блестят от предвкушения убийства, она была уверена, что под рубашкой у тебя спрятано оружие. Как ты могла!

Несколько секунд Вейлин стояла тихо. А потом закричала. Изо рта потекла пена. Она плевалась, брыкалась, топала ногами, пыталась вырваться и выцарапать глаза Йоребу. Она сражалась как дикий зверь, как будто превратилась в оборотня, стражники едва удерживали ее втроем.

Они поволокли взбесившуюся эльфийку вниз, в комнату для допросов, в которой находились всего два стула и маленький стол. К одному стулу за руки и за ноги приковали Вейлин, так что она почти не могла двигаться. Девушка тут же затихла. Голова ее свесилась на грудь, пряди волос закрыли лицо.

Дармос Железнорукий, прислонясь к столу, наблюдал за ней, как посоветовала Марела. Действительно, тело Вейлин вдруг дернулось и она подняла голову. Взгляд ее сначала был мутным, потом явно испуганным, она начала озираться.

– Что… что случилось? – последовал удивленный вопрос. – Почему меня заковали в цепи?

Лицо ее покрылось нездоровой бледностью, его исказил страх.

– Ты пыталась меня убить, – холодно ответил Дармос. – А сейчас мы кое о чем поговорим.

Непонимание читалось на ее милом лице.

– Я… убить вас? О чем вы говорите, благородный господин? Я бы никогда этого не сделала!

– Значит, ты утверждаешь, что не проникла ко мне в комнату с отравленным ножом? Тебе показать простыню, от которой остались одни обрывки?

– Нет, господин, вы наверняка ошибаетесь! Это не я, пожалуйста, поверьте мне! Я не виновата!

– По-твоему, я должен закутать ее в овечью шерсть, уложить на листья роз и кормить медовым нектаром?!

Дармос вышел, кипя от злости. Виновата эльфийка или нет, но он разозлился и твердо вознамерился наказать девушку.

Осада продолжалась. Дни приходили и уходили, а Вейлин все еще оставалась пленницей в Шейкуре. Прочитать заклятие Руорима до сих пор так и не удалось, но она продолжала уверять их в своей невиновности. Дармосу с Марелой пришлось признать, что план обратить заклятие в противоположную сторону провалился. Так что правитель Шейкура открыто разгуливал по стене, чтобы показать Руориму, что его трусливый план не сработал.

Руорим не проявлял никаких признаков интереса к эльфийке, когда подъезжал к воротам и как ни в чем не бывало требовал от Дармоса передать ему Шейкур.

– Может быть, у этого демона припасен другой план, – рассуждала Марела.

– Он не сможет его осуществить, потому что Вейлин в цепях, а магия в этой комнате не действует, – возразил Дармос. – Когда шло строительство, Ур вплел в камни заклинания, а потом уже их положили один на другой и скрепили.

Каждый раз Дармос Железнорукий отказывал Руориму без насмешек и издевок, голос его был холодным и лишенным каких бы то ни было эмоций.

– Тебе еще не надоело? У меня хоть есть чем тут, внутри, заняться, а вот ты?

Мясник рассмеялся:

– У меня есть время, старый друг. Если ты не образумишься, то это обязательно сделают твои подданные, причем сей день уже не за горами.

Запертые шейканы на самом деле проявляли все большее беспокойство. Они не умели ждать сложа руки; они были воинами и предпочитали сойтись в рукопашном бою. Раздавалось все больше голосов, требующих вылазки. Численность была примерно равной, так что шансы представлялись совсем неплохими. Многие не понимали, почему Дармос Железнорукий не торопится прогнать врагов с Железных полей.

– Скоро я уже не смогу их сдерживать, – сказал однажды Фугин Дармосу. – Тебе придется выбирать: или ты позволишь им напасть на врага, или объявишь правду.

– Шейкан не пойдет против шейкана, – проворчал Дармос. – К тому же мне хочется задержать этой осадой Руорима. Тогда он хоть Горену не помешает.

Фугин озабоченно кивнул. Черная лента, закрывающая небо над пустыней, заметно расширилась. С самой высокой части стены уже можно было разглядеть молнии, выскакивающие из скопища туч.

– Непосильная задача для мальчика.

– Он не один, – попытался Дармос подбодрить и себя, и собеседника. Он провел по длинным седым волосам. – А если Серебряное Пламя придется ему впору, то это его долг. Так его воспитала мать. – Он замолчал, увидев пораженное лицо Фугина. – Что такое?

Седовласый шейкан не произнес больше ни слова. Молча показал на север. Повелитель Шейкура проследил за его рукой и увидел приближающееся к крепости огромное облако пыли с многочисленными сверкающими на солнце пятнами.

– Оружие, – выдавил из себя Дармос. – И доспехи. Ты был прав, Фугин! Вот, значит, чего ждал здесь Руорим. Он пришел не для того, чтобы захватить Шейкур для себя, он выслуживается перед хозяином, Хоканом Аширом!

Фугин, хоть и подозревал нечто подобное, растерялся:

– Такого не бывало с момента основания крепости. Что нам теперь делать, Дармос?

Но Дармоса рядом уже не было.

Дармос ворвался в комнату: голова Вейлин, как всегда, свешивалась вниз. Эльфийка почти не шевелилась и была полностью безучастна.

– Что собирается делать Руорим? – набросился на нее Дармос. – Отвечай немедленно!

– Я не знаю, – прошептала она. – Я уже тысячу раз вам говорила: я была его пленницей, а теперь в плену у вас. Вы ведь мне ничего не рассказываете, вот и от Руорима я ничего не слышала. Он использовал меня точно так же, как использует для своих целей всех.

Он схватил ее за волосы и откинул ей голову назад.

– Я тебя убью! – прошипел он.

– Хорошо, – устало отозвалась эльфийка. – У меня больше нет причин жить. Но я все еще слишком труслива для того, чтобы самой лишить себя жизни.

Рука его прикоснулась к ее лицу, но удара не последовало. Шейкан молча вышел. За дверью его ждал Фугин.

– Они начинают беспокоиться, – сообщил он. – Теперь уже весь Шейкур знает, что приближается войско Хокана Ашира. Офицеры собрались в Тронном зале и хотят узнать твои планы.

– Мои планы?! Я расскажу им о своих планах! Но это им не понравится. – Дармос откинул волосы назад и выпрямился. – Тебе тоже не понравится, Фугин.

– Честно говоря, мне все здесь давно уже не нравится. В конце концов, ты просто оттянул поражение, но отвести его окончательно все равно не сможешь.

Дармос на секунду замер. Взгляд его скользил по знакомым с детства стенам. Здесь выросла его дочь. Здесь он много лет провел в тоске и печали, потому что не сказал ей на прощание ни одного доброго слова, а отослал ее, как обыкновенную служанку. Шейкур и народ всегда стояли на первом месте. Зачем?

Шел оживленный спор. Лучи полуденного солнца широкими полосами расчерчивали зал и преломлялись, отражаясь от хрустальных и металлических украшений. Теплый красноватый свет не соответствовал царящему настроению.

Офицеры – мужчины и женщины – замолчали, когда вошел Дармос, и посторонились, давая ему пройти к трону. Но Железнорукий не собирался садиться. Кивнул Мареле, которая тоже присутствовала вместе со своим немым сыном по прозвищу Слухач.

Правитель начал без обиняков:

– Ур только что подтвердил, что приближается войско Хокана Ашира. Именно его и ждал все это время Руорим, устроив для нас спектакль, чтобы мы не узнали об этом заранее. Похоже, что войско состоит только из немертвых и железных. Их приблизительно две тысячи. Предводитель у них тоже железный, огромный, таких здесь никогда не бывало.

– Две тысячи! – воскликнул кто-то. – Трудновато будет.

Дармос Железнорукий покачал головой:

– Мы сражаться не станем.

После этих слов повисло глубокое молчание. В тишине шум от падающего пера показался бы барабанной дробью. К правителю Шейкура были обращены удивленные лица. Никто не задавал вопроса, который буквально висел в воздухе: почему?

– Эта жертва была бы бессмысленной, – продолжал Дармос. – Мы не победим, не сможем даже их задержать, потому что подмоги нам ждать неоткуда. Никто никогда не помогал шейканам, и сейчас будет то же самое. Даже если о здешних событиях станет известно в Хоенмарке или где бы то ни было еще. Сопротивление равнозначно гибели нашего народа, а этого я ни за что не допущу.

Тут уж Фугин не сдержался:

– Сдаться? Ты это серьезно?

– Я все взвесил, – подтвердил Дармос. – Еще придет время освободить Шейкур.

– Нет, – вырвалось у Йореба. – Мы никогда не бросим Шейкур, лучше уж умрем! Ваши слова – это предательство!

– Его заколдовала эльфийка! – крикнула гвардеец Кариме. – Вы лишились рассудка, Дармос Железнорукий!

– Придержи свой слишком длинный язык! – заорал Фугин.

Начался гвалт. Все завопили разом, тут же образовались две группы: одни стояли за Дармоса, какое бы безумное решение он ни принял; другие называли его предателем и клялись, что примут бой, чем бы он ни кончился.

Уже засверкало оружие, и Фугину потребовалось много времени, прежде чем он сумел всех перекричать и навести хоть какой-то порядок. Дармос заметил, что Марела тянет своего сына к выходу, и помог им проложить дорогу.

– Тебе следовало бы на некоторое время скрыться, – тихо предупредил он жрицу.

– Побереги лучше свою благородную голову! – с издевкой заметила она. – Мы отойдем с линии фронта и посмотрим, что будет дальше. Но на нас ты, Дармос, всегда можешь рассчитывать. Мы будем здесь, даже если ты перестанешь надеяться на помощь. – Она легонько коснулась его руки. – Всего тебе хорошего, друг мой. Тебя ждут трудные времена.

И вскоре уже она со Слухачом выбрались через боковой выход.

Известие о решении Дармоса сдать Шейкур без боя разлетелось по крепости со скоростью ветра. Новость явилась последней искрой, которая зажгла давно уже тлеющий костер. Пояснения, что Дармос собирается уйти, только если всему населению Шейкура будет гарантировано право беспрепятственно покинуть крепость, больше уже никто не слушал. Начались потасовки: одни солдаты отказывались выполнять приказ и вооружались для боя, а другие пытались им помешать. Казалось, Шейкур вот-вот падет без всякого вмешательства извне. То, что так долго представляло собой единое целое, в течение нескольких часов разлетелось на куски, словно драгоценное стекло, на которое слишком сильно надавили.

Дармосу нужно было отправить в безопасное место Вейлин, прежде чем на нее набросятся возбужденные шейканы, возложившие на эльфийку ответственность за «помешательство» правителя крепости.

– Почему вы меня защищаете? – спросила она. – После всего, что я с вами сделала?

– Не мне тебя судить, девочка, – возразил он. – Это дело Горена.

– И вы об этом думаете? Горену никогда больше не разрешат войти в Шейкур!

– Ничего подобного, Вейлин Лунный Глаз, ведь он сын Руорима. Если Руорим оставит тебя в живых, то решение принимать Горену. А я ради тебя пачкать руки не собираюсь.

Вейлин отправили в тюрьму над конюшнями. Это была тесная, темная камера, свет в которую попадал только через узкую прорезь окна. Дармос велел снять с Вейлин цепи.

– Эта дверь надежна, – сказал он. – Тебе отсюда не выбраться, и только я и два верных человека знают, что ты здесь. Подумай о своей судьбе и о том, как избежать позорной смерти. Если ты настоящая дочь своего народа, то должна выбрать одну сторону, сторону Света. Если тебе важен Горен, тогда служи ему.

Едва правитель Шейкура вернулся в Тронный зал, как появилось очередное сообщение: подошло войско Хокана Ашира и предводитель требует беседы с Дармосом.

Горнисты сыграли тревогу, и потасовки мгновенно прекратились. Все устремились к крытым галереям, чтобы посмотреть на нового врага. Когда Дармос Железнорукий вошел в главную галерею, перед ним тут же расступились.

Правитель Шейкура не узнал Железных полей: иссохшуюся землю покрыла огромная черная колышущаяся масса. Копья, пики, мечи, топоры сверкали на солнце. Повсюду, насколько хватало глаз, немертвые и железные.

Перед воротами стоял Руорим, а рядом с ним возвышался самый огромный железный, которого когда-либо доводилось видеть Дармосу: рост его равнялся двум человеческим. Доспехи, снабженные ножами, шипами и колючками, блестели, словно жидкое серебро. Стоило сделать движение, и из многочисленных прорезей тут же выскакивало оружие. Каждая конечность, каждый сустав были напичканы предназначенными для боя приспособлениями. Из-под гибкой, украшенной шипами маски сверкали красные глаза. Изнутри доспехи светились оранжево-зеленым пламенем.

Воплощенная жестокость, искусственно созданный монстр, предназначенный исключительно для убийства, но тем не менее существо, в своем роде, совершенное.

– Дармос Железнорукий, – раздался звучный металлически-холодный голос, который был слышен в самых дальних частях крепости, – я Непобедимый, слуга некроманта Хокана Ашира, будущего хозяина и хранителя Фиары. Я заявляю права на крепость Шейкур, которая должна служить оплотом для того, кто восстал против зла, исходящего от остальных, ослепших от жажды власти магов Альянса. Хокан Ашир надеется на твою поддержку в своей святой борьбе, но если ты ее не окажешь, то это будет концом шейканов. Хорошо обдумай свой ответ, прежде чем его дать.

К Дармосу подошел Фугин.

– Час решения настал, – медленно произнес он. – Что будешь делать?

И все шейканы направили свой взор на правителя крепости.

Дармос знал, что должен дать ответ, но боялся. Потому что ответа у него не было. Разум подсказывал придерживаться первоначального плана и требовать свободного выхода. Но сердце его понимало, что они ни за что не выполнят своего обещания, да и сам он не сможет без боя отдать Шейкур, свою родину. В последний раз он проявит упорство. Но во время защиты могут погибнуть все шейканы, и в конечном итоге Шейкур все равно попадет в руки врага.

Это по крайней мере будет гибелью героической, так что проклятие Малакея закончится. Два или три рода, живущие вне Шейкура, постепенно породнятся с людьми и закончат свое существование.

А Горен, в котором пребывает душа Малакея… Он отыщет себе другое место, куда сможет уйти, и навсегда расстанется с рубашкой шейканов.

Без шейканов Хокан Ашир не долго сможет блаженствовать в Шейкуре, потому что крепость падет вместе со своим народом. При первом же штурме войска Раита сровняют ее с землей.