Текст книги "Штурм Шейкура"
Автор книги: Урсула Цейч
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)
Урсула Цейч
Штурм Шейкура
Введение
Предшедствовавшие события
За пятьсот восемнадцать лет до Конвокации, когда закончилась война магов, правители всех империй и всех народов заключили тайное соглашение, запрещающее заниматься любыми видами магии. Но спустя год бессмысленный запрет отменили и был образован независимый Альянс, контролирующий магов.
В Альянс вошли тринадцать великих магов всех шести народов. Но они даже не думали подчиняться «светским» правителям, а тайно занимались своими исследованиями. Среди прочего они создали Вечный Огонь и обрели бессмертие. За пятьсот семь лет до Конвокации они обнаружили сведения о предстоящем событии и составили «План пятисот лет». Маги Альянса надеялись перед затмением – когда странствующий по небу Аонир закроет свет, что происходит один раз в три тысячи лет, – уподобиться богам.
Но со временем Альянс начали изнутри подтачивать зависть и бесконечные раздоры. Чем ближе подходил срок Конвокации, тем более хрупким становился союз… И за пятьдесят один год до вожделенного дня он окончательно распался.
Через год началась Конвокационная война магов Альянса. Несколько десятилетий она велась на многих фронтах, затухая и вновь разгораясь, так что погрузила в пучину бед и несчастий все народы без исключения.
Несколькими веками раньше, примерно за девятьсот пятьдесят лет до Конвокации, родился, вероятно, самый талантливый алхимик всех времен, человек по имени Янус Малакей. Честолюбивый и целеустремленный Малакей получил высокий статус при дворе божественного императора в Гибернийской империи. Он был свидетелем заката племени драконов, в победу над которыми внес свой личный вклад, и изгнания ренегатов. Подобно магам Альянса, Янус Малакей стремился к неограниченной власти, чтобы создать совершенное, по его мнению, общество и под своей эгидой обеспечить прочный мир на землях Эо. Чем глубже погружался Малакей в исследования, тем быстрее росла в нем мания величия. Безумие усугубилось благодаря животворной сыворотке, которая продлила ему жизнь на несколько столетий. В конце концов он открыл Materia Prima, заключив союз с Уром, старейшим и сильнейшим из оставшихся на Фиаре драконов. Теперь они, человек и дракон, были связаны нерушимой клятвой. Когда божественные Стражи наказали и прокляли Януса Малакея за кощунственное преступление (создание жизни), смертный алхимик вложил свою душу в маленького сына и потребовал от Ура распространить скрепленный кровью союз на его потомство вне зависимости от законов Стражей.
Таким образом родился народ шейканов.
За четыреста пятьдесят лет до Конвокации началось строительство крепости Шейкур, которое продолжалось около пятидесяти лет. В течение веков крепость находилась под защитой Ура, верного клятве.
Спящая душа Малакея переходила от одного поколения Драконокровных к другому. За глаза все народы называли шейканов «безбожниками», но сказать такое в лицо Драконокровному не осмеливался никто.
Шейканов ценили как солдат, но не как друзей. Поскольку они признавали долг только по отношению к своим соплеменникам, то нередко переходили на сторону бывших врагов прямо на поле боя. С течением веков шейканы превратились в очень сильных и опасных воинов, превосходящих даже людей, не говоря уже обо всех остальных народах. Поговаривали, что самый слабый шейкан в одиночку справится с тремя солдатами другого происхождения. Но их было очень мало: кроме жителей Шейкура существовало всего лишь два-три рода, которые поселились в других местах. К господству шейканы никогда не стремились, живя в постоянном страхе, что, добившись власти, пробудят темную проклятую душу Малакея, которая получит огромную силу. С древних времен существовало предсказание, что пробуждение Малакея повлечет за собой закат шейканов, а может, и всей Фиары.
За шестьдесят лет до Конвокации родился Горен Говорящий с ветром, сын Дераты (дочери правителя Шейкура) и Руорима, могущественного мага из обосновавшегося в Нортандере рода Драконокровных. Руорим, который отчетливее, чем все остальные, слышал в себе шепот Малакея, последовал приказам предка, так что возрождению его души в сыне Руорима Горене через почти семьсот лет ничто больше не препятствовало.
Горен, понятия не имевший о своем происхождении, вырос в мирном городе Лирайне в Хоенмарке. Ему пришлось стать свидетелем того, как отец убил его мать, и тогда он поклялся отомстить. Но попал в плен к Руориму, и душа Малакея пробудилась. В теле молодого шейкана долго кипела суровая битва двух душ. В результате (не в последнюю очередь благодаря помощи верных друзей Горена) предку пришлось подчиниться сильной воле своего потомка. Душу Малакея снова погрузили в сон, и Горен стал свободным.
Но душа Малакея все еще пребывает в Горене, поэтому юноша боится магии и старается держаться от нее подальше. Отец его матери Дармос Железнорукий принял внука в Шейкуре, и Горен причислил себя к шейканам. Он хочет воплотить мечту Дераты: чтобы другие народы наконец признали гордых, но одиноких Драконокровных, которые отныне станут сторонниками Света.
Когда Раит Черный, маг норканов, задумал с помощью Гримуара liber sinistrorum разбудить Фиал Дарг, самое мощное из «мирских» творений ренегатов, Горен вместе с Бульдром Краснобородым и девушкой по имени Звездный Блеск отправились к Клинку Аонира, чтобы помешать Раиту.
Тем временем двое других беглецов из Долины Слез, Хаг Сокол и Менор Худощавый, с помощью своего нового союзника Крэйга Ун'Шаллаха освобождают из когтей Руорима город Норимар. Там они встречаются с волосатым орком – кузнецом Вольфуром Гримбольдом, тоже побывавшим в Долине Слез. Из Норимара все четверо отправляются в пустыню, чтобы встретиться с Гореном и его спутниками.
Но и некромант Хокан Ашир, маг людей, открыто враждующий с Раитом, не сидит сложа руки. С помощью особого камня души он создает Непобедимого: железного, который во главе войска Хокана Ашира движется к Шейкуру, где его уже поджидает Руорим. Крепость Шейкур становится центром борьбы за власть.
Это были славные времена, скажут те, кто родится позже. Но я вам скажу: это были ужасные времена.
В ожидании приближавшейся Конвокации маги Альянса боролись за власть над Фиарой, пытаясь обеспечить себе единовластие. Бывшие союзники, которые веками обманывали нас относительно мотивов своих поступков, стали заклятыми врагами. Их не волновали судьбы втянутых в раздоры народов Эо, которым они несли смерть и беды.
Геройство? Чушь! Рассуждайте при мне о великих воинах и их победах только в том случае, если видели их собственными глазами, а не собираетесь пересказывать романтические песнопения бардов. Таким образом вы просто развлекаете друг друга, сидя в тавернах, и хвалитесь историями, свидетелями которых никогда не были. Радуйтесь и надейтесь, что никогда ими не будете!
Вы понятия не имеете, что такое настоящая битва. В ней нет ничего благородного и возвышенного, да и о чести говорить не приходится. Вы сражаетесь за собственную жизнь и за жизнь находящихся рядом солдат. Вы снимаете с плеч головы, отрубаете руки и ноги, купаетесь в крови. При этом вы должны быть глухи к жалобам, стонам и мольбам о пощаде. Возможно, из уст того, кто когда-то был вашим другом!
Хороших войн не бывает. Война – дело грязное, жестокое и кровавое: бессмысленные убийства. Тот, кто просто радуется при слове «битвы», никогда не принимая в них участия, не уважает жизнь.
Но одно правда, и это я могу подтвердить, – на поле боя все равны: гномы, эльфы и люди, норканы, орки и тролли. Мы убиваем, истекаем кровью… и боимся.
А тогда все мы проклинали магов Альянса, развязавших Конвокационные войны, и прежде всего Хокана Ашира, некроманта, создавшего войско ужасных немертвых и железных. Хокан Ашир не желал вести честный и открытый бой. Он использовал отвратительных, созданных с помощью магии тварей, чтобы добиться легкой победы. Ему казалось, что он защищен от предательства, потому что немертвые не требовали мира, у них не было собственного честолюбия, их гнала вперед сильная чужая воля.
А воля у некроманта была сильнейшей.
Да, тогда мы считали его непобедимым, особенно после того, как Шейкур оказался у него в руках. Но Хокан Ашир учел далеко не все. Случилось то, на что он не рассчитывал… но я забегаю вперед. Выслушайте же по порядку, что произошло, ибо я присутствовал при этих событиях лично. Вы услышите историю из первых рук, без преувеличений и прикрас.
И все-таки нередко я и сам себя спрашиваю, на самом ли деле все это было. Даже во мне, очевидце, зарождаются сомнения. Но я тут же понимаю: да, так и было, и я, Бульдр Седобородый, которого когда-то называли Краснобородым, расскажу вам о не знающей себе равных битве шейканов и о превращении безбожников…
ГЛАВА 1
Вызов
– Высматриваешь внука, старина? – Фугин подошел к Дармосу Железнорукому, который вот уже несколько часов стоял на самой высокой стене башни, смотря вдаль.
– Глупости, Горен выехал всего пятнадцать дней назад, так что пока еще никак не может вернуться.
– Тогда позволь выразиться по-другому: ты беспокоишься и пытаешься преодолеть разделяющее вас с Гореном расстояние тем, что не отрываешь взгляда от далеких гор. Наверное, ты хочешь прожечь в них дыры, чтобы проникнуть к Горену? – Седовласый разведчик ухмыльнулся, встретив полувеселый, полураздраженный взгляд Дармоса.
– Каждый день мне хочется пойти к Уру и спросить, что видят его глаза провидца, но я все никак не осмелюсь, – ответил наконец Дармос. – Знаки, которые можно разглядеть обычным зрением, достаточно плохи и не пробуждают во мне никаких надежд. – Он показал на северный горизонт, где черная волнообразная полоса образовывала границу между небом и землей. – С каждым днем тьма над Клинком Аонира сгущается, все больше и больше закрывая небо. Заклинание Раита Черного быстро подходит к концу. Мы ведь не знаем, где сейчас Горен и удалось ли ему вовремя добраться до места, чтобы помешать разбудить Фиал Дарг.
– Темные принцы, – пробормотал Фугин. – Если где-то еще существуют Стражи, которым небезразлична судьба Эо, то они должны помешать Раиту.
Повелитель Шейкура презрительно хмыкнул:
– Знаешь, старый мой друг, Стражи давно отсюда ушли, иначе они бы не допустили такого безобразия. Они набрались сил, чтобы наложить проклятие на Януса Малакея, прародителя нашего народа. Все вместе они выступили против одного-единственного смертного человека просто потому, что он проявил неповиновение. А что произошло потом? Разве они остановили магов Альянса, которые толкают наш мир в пропасть? Разве они, являясь Стражами, предотвратили хоть одну из кровавых войн? – Гневный голос Дармоса Железнорукого отскакивал от стен и терялся в пустынной степи возле Железных гор.
– Значит, все ложится на нас, – сказал, помолчав, Фугин. – Мы, безбожники, должны спасти этот истерзанный мир.
Ночной воздух не принес прохлады. Каменные стены были, как никогда, тесными. Казалось, внутри крепости нечем дышать: воздуха не хватало. Дармос Железнорукий, терзаемый кошмарами, беспокойно крутился на кровати.
Дармос.
Бормоча как в бреду, стареющий шейкан повернулся. Лицо его было перекошено, руки метались, как будто он отбивался от незаметно подкравшихся врагов.
Дармос!
Правитель Шейкура подскочил и несколько секунд слепо таращился в темноту. В открытое окно смотрела луна, но светлее от нее не становилось. Дармос покрылся потом, дыхание сбилось, он прислушался.
Наконец он разобрал тихий шепот, проникающий сквозь каменные стены, которые предки возводили в поте лица и защищали, не щадя собственной крови.
– Чего вы от меня хотите? – прошептал Железнорукий.
Ты должен вооружиться, потомок. Придет темный шейкан, чтобы потребовать то, что принадлежит ему по праву.
– То, что принадлежит ему по праву? О ком это? Не о Руориме ли Мяснике, изгнанном из Нортандера? Его род давно от него отвернулся. Он всего-навсего жалкий приспешник некроманта.
Дармос попытался презрительно сплюнуть. Как ему могло прийти в голову отдать Мяснику свою дочь Дерату? Дармос проявил упрямство и не смог признать, что Дерата права в отношении жениха.
Она сумела разглядеть, какая темная душа скрывается за его красивой внешностью.
Железнорукий потер лоб, пытаясь отогнать боль.
«Дерата, что я с тобой сделал! Мы расстались, не выслушав друг друга, и ты умерла, так и не помирившись со мной, не подозревая, как сильно я раскаиваюсь и как по тебе тоскую. Я бы упал перед тобой на колени, если бы ты вернулась. Но для этого ты была слишком горда. Ты была права во всем, когда мы в последний раз вместе стояли на стене. Ты разглядела, какие страдания падут на Эо и что однажды шейканам придется сделать выбор. Ты мечтала еще раз посадить за стол переговоров все шесть народов, чтобы сообща выступить против магов Альянса. А я цеплялся за свободу и независимость. Каким я был дураком!»
И был, и есть,– захихикал голос в стене. – Руорима нельзя недооценивать! Он сделает все возможное, чтобы получить то, что принадлежит ему по праву.
– Я еще раз спрашиваю! – громко произнес Дармос. – Что именно принадлежит Мяснику по праву?
Но предки не ответили. Дармос Железнорукий спустил ноги с постели и сидел, скорчившись, как старик. От горячего воздуха было еще тяжелее.
«Что же я не разглядел?» – спрашивал он себя.
И подскочил, когда в ночи прозвучал далекий, больше напоминавший шипение голос, принесенный через окно ветром.
– Дармос, приди, наконец, ко мне. Нам нужно поговорить.
– Ур, – пробормотал повелитель Шейкура. – Ты что, никогда не спишь?
– А ты сам когда-нибудь успокоишься? – возразил дракон, и откуда-то совсем рядом донеслось его дыхание.
Старый дракон покинул свое ложе и ждал на вершине горы, пока все остальные спали мирно и беззаботно.
– Хорошо, – вздохнул Дармос Железнорукий. – Иду.
Седовласый шейкан, кряхтя, преодолел последнюю ступеньку. Уже несколько месяцев возраст давал о себе знать, наверное из-за тяжелого груза, давившего на его широкие плечи.
– Мы ведь могли поговорить через окно, – с упреком в голосе сказал он дракону, медленно опустившему свою огромную голову.
– Здесь, наверху, гораздо прохладнее, да и не слышит никто, – тихонько засмеявшись, возразил Ур. – К тому же ты должен привыкать укреплять свое тело, потому что совсем скоро тебе понадобятся все твои силы.
– О чем ты говоришь? – озабоченно спросил Дармос.
– Дармос, почему после отъезда Горена ты так ко мне и не зашел? – вопросом на вопрос ответил пращур. – Ты меня избегаешь.
– Плохие новости доходят до меня достаточно быстро, – пробормотал Дармос. – Мне хотелось побыть наедине со своими тревогами. – Он поднял голову и посмотрел на золотисто-красного дракона. – Похоже, теперь пора. С Гореном что-то случилось?
– Его судьба в чужих руках, – ответил Ур. – Я больше его не вижу, он скрыт пеленой тумана. Но у сына Дераты хорошие спутники, и он умеет сам за себя постоять. Мать не зря воспитывала его в строгости и прекрасно его обучила. Тебе следовало бы больше ему доверять.
– Если бы я ему не доверял, ни за что бы не отпустил! – взорвался Дармос. – Как бы там ни было, речь идет ни больше, ни меньше как о пробуждении Фиал Дарг, к чему так стремится Раит Черный! – Он махнул рукой. – И в связи с этим у меня возникает вопрос: а куда подевались другие маги из Альянса? Почему они его не остановили? Почему Хокан Ашир оказался единственным, кто вступил в борьбу с норканом?
– По той простой причине, Дармос, что никакого Альянса больше не существует, – терпеливо ответил дракон. – Каждый из бывших великих магов озабочен одним: в день Конвокации заполучить Вечный Огонь в свои руки, чтобы сравняться с богами, а может, даже и превзойти их. Каждый терпеливо выжидает, кто из них, Раит или Хокан, возьмет верх, чтобы потом примкнуть к победителю.
– А если Раит сумеет довести заклинание до конца?
– Думаю, что маги Альянса в своей мании величия исходят из того, что сумеют подчинить себе Фиал Дарг. Большинство поспешат поздравить Раита с успехом и примутся перетягивать на свою сторону принцев Тьмы, чтобы они защищали именно их интересы. Вот поэтому и бездействуют. Просто спокойно ждут, что будет дальше.
– А ты как думаешь, что же будет дальше? – устало спросил Дармос.
Дракон слегка пошевелил крыльями:
– Думаю, мы должны вывести из игры как Раита, так и Хокана, похоже, в данный момент это единственный путь.
– Значит, нам нужны союзники, верно? – прошептал повелитель Шейкура.
– Мы очень гордимся тем, что шейканы – единственный народ, который никому не подчиняется, никому не служит и никому не платит дани, но такая позиция давно устарела. Она ошибочна. Мы должны сделать выбор…
– Да, Горен свой выбор уже сделал. И у него уже есть союзники: человек из Нортандера по имени Хаг Сокол, гном Бульдр Краснобородый из Виндхолма, эльфийка из Дун-Шаэля Вейлин Лунный Глаз и, самое главное, Крэйг Ун'Шаллах из норканов. Да еще юная Звездный Блеск, потомок женщины и норкана.
– Всего несколько из многих – что они могут? Не стоит ли разослать гонцов? Просить помощи у других народов?
Дармос взглянул на спящую землю, покрытую длинными тенями:
– Ты не хуже меня знаешь ответ: они не придут. Мы, как всегда, сами по себе. Мечта Дераты никогда не осуществится.
– Дармос, над Шейкуром нависла огромная опасность. – Голос дракона стал мрачным. – Ты ведь сказал: мы сами по себе, мы в центре Конвокационной войны между магами… А один из наших вдобавок ко всему еще и враг. Нам придется сражаться не только за себя, но и за всю Фиару.
Дармос посмотрел на старого дракона, на непроницаемой морде которого, как всегда, ничего не отражалось.
– Ты совершенно серьезно считаешь, что кто-то собирается напасть на эту крепость?
Ур медленно поднял и опустил огромную голову. И прикрыл сверкающие глаза.
– Так и есть.
– Но это же немыслимо! – воскликнул Дармос. – Находящийся под твоей защитой Шейкур неприступен! С самого момента основания никто ни разу не осмелился приблизиться к нему с недобрыми намерениями.
– Тем не менее, так и случится, – возразил Ур. – Готовься, Дармос, вооружайся. Крепость шейканов станет центром борьбы. В этом у меня нет никаких сомнений.
– Ну что ж. – Дармос собрался идти. – Тогда, мой старый друг, будем готовиться. Но я надеюсь, что ты вмешаешься, как предписывает клятва.
– Я пока еще ни разу не нарушил своей клятвы, Дармос Железнорукий.
– Значит, и тебе следует тренировать свое старое тело и постепенно приучать его к движению, пращур Ур.
Жара растекалась по иссохшейся земле. Иногда вдали мелькали животные да проезжали небольшие караваны. Но никто не приближался по раскаленным Железным полям к Шейкуру. Казалось, это лето выдалось более сухим и жарким, чем все предыдущие, а над пустыней расползалась чернота.
В невыносимой духоте стражники не слишком хорошо выполняли свою работу. Каждый день около полудня кто-нибудь из караульных получал тепловой удар и падал без чувств. Марела Добросердечная сбилась с ног и озабоченно смотрела, как тают запасы целебных трав. Смешанная с драконьей, кровь шейканов помогала в битве и обладала огромной целебной силой, но противостоять солнечному пеклу не могла.
Дармос тоже беспокоился. Чем дольше они ждали, тем меньше оставалось шансов выдержать осаду. Поблизости не было ни одного города, откуда можно было завезти припасы. Конечно, Дармос отличался осмотрительностью и умел заглядывать далеко вперед. Но в возможность появления врага никогда по-настоящему не верил.
А вот Ур не сомневался, что на крепость готовится нападение. Но перед его внутренним взором мелькали только смутные обрывки картин будущего. Слишком сильными оказались магические потоки.
– Это ведь будет он, правильно? – однажды сказал Фугин Дармосу, когда они стояли плечом к плечу на стене, разглядывая раскинувшиеся внизу земли. – Руорим, отец Горена.
Дармос отмахнулся:
– Руорим ведь шейкан. Он не осмелится. Даже Мясник не зайдет так далеко, чтобы предать свой народ, Фугин.
– Что вселяет в тебя такую уверенность?
– Честь шейкана, которая для него вовсе не пустой звук. Его, видимо, распирает жажда власти, но он не может рассчитывать на какое бы то ни было снисхождение, если выступит против Шейкура.
Фугин сморщил нос:
– Ты слишком давно его не видел. Судя по тому, что рассказывал о нем Горен и что я слышал во многих местах, он здорово изменился с тех пор, как просил руки Дераты. Он выпустил наружу все самое отвратительное, что было в его характере, и вытравил все хорошее, что, возможно, когда-то в нем существовало. Скорее всего, теперь он всего-навсего послушный пес Хокана Ашира, который ест с руки хозяина.
Дармос отвернулся.
– Мы изнурены, – пробормотал он. – Скоро мы будем рады любому, кто постучится в наши ворота, волоча за собой телегу с продовольствием.
Наконец однажды утром спавшего беспокойным сном Дармоса разбудили крики. Время пришло.
«Тревога! К оружию! Враг у ворот!» – неслось со стен Шейкура.
Через секунду Дармос был на ногах. Застегивая перевязь, он посмотрел в окно. Даже отсюда можно было разглядеть облако пыли, приближающееся к крепости со стороны Железных полей. Фигуры расплывались в блестящем от жары мареве. Всадники, это точно. Но сколько их?
На самой высокой части стены Дармоса уже ждали, во всех коридорах толпились шейканы, в крепости царила тревога. К Дармосу подошли Фугин и двое офицеров.
Постепенно из облака пыли проступали силуэты вооруженных всадников, они рассыпались в разные стороны, образуя линию на расстоянии полета камня от мощных ворот. Пыль улеглась.
Фугин фыркнул:
– Их ведь не больше сотни, что они собираются делать? Хотят пристроиться к нам наемниками? Чистить доспехи?
Собравшиеся мужчины и женщины хрипло засмеялись и принялись состязаться в язвительных насмешках, которые сняли царившее вокруг напряжение.
Дармос молчал. Он узнал принадлежащий Руориму черно-красный флаг с головой дракона. Фугин был прав. Руорим выступил против собственного народа. Стареющий воин не хотел этому верить. Невольно он посмотрел наверх. Но Ура не было. Не поэтому ли дракон так и не смог разглядеть, кто же их враг? Ведь речь шла о Драконокровном, об их соплеменнике, к тому же еще и о маге!
Мужчина с белым флагом отделился от отряда и подошел к воротам.
– Эй! – громко крикнул он. – Вы согласны на переговоры?
– Видите? – захохотал Фугин. – Они уже готовы к беседе, хотя даже не успели вытащить сабли из ножен.
Но Дармос заметил, что глаза у него серьезные.
– Ответь, – велел он своему старому другу.
Седобородый разведчик подошел к перилам и наклонился вниз.
– Что вам нужно? – заорал он. – Мы ничего не покупаем и не пускаем к себе нищих!
За его спиной раздалось приглушенное хихиканье.
– Вон он идет, – прошептал вдруг один солдат, показывая налево.
Дармос проследил за его рукой и увидел огромного черного коня с роскошным чепраком. На коне сидел человек в красно-черных доспехах, на груди его красовался герб шейканов. Голову закрывал драконов шлем. На левом боку висел длинный меч. Даже его собственные люди отшатывались, когда он медленно проезжал мимо, прежде чем застыть рядом с парламентером.
– Дармос Железнорукий, – крикнул он глухим низким голосом, – спускайся вниз, давай поговорим! Мы обеспечим тебе свободный проезд.
– Ты, а кто еще? – спросил Фугин.
Руорим запнулся на секунду. А потом дал знак, и к нему присоединился мужчина с двумя скрещенными мечами за спиной.
– Мы подойдем к воротам на расстояние десяти шагов. Никто из моего отряда не сдвинется с места.
Фугин посмотрел на Дармоса, тот кивнул.
– Все в порядке! Мы идем.
Руорим и человек с мечами спешились, передали поводья парламентеру и под внимательными взглядами лучников приблизились к воротам. Никто не шевелился, не вытирали даже падающий со лба пот.
Вскоре тяжелые ворота раскрылись. Из них вышли Дармос Железнорукий и Фугин.
Когда подошел Дармос, Руорим снял шлем. Повелитель Шейкура заметил белые нити в темных волосах и шрам на лице справа. Теперь темный шейкан откровенно демонстрировал свою отвратительную душу, больше уже не скрывая ее за красивым фасадом.
Правда, сейчас он казался еще более высоким и тяжелым, чем раньше, вероятно из-за доспехов и длинного черно-красного плаща.
Руорим указал на стоящего рядом высокого худого человека с холодными глазами и тонкими светлыми волосами:
– Энарт Обоюдоострый, мой заместитель.
Дармос представил Фугина и посчитал формальности законченными. Его внимательный взгляд остановился на находящейся позади Руорима сотне. Видимо, предводитель имел над ними полную власть, так как никто и рукой не пошевельнул. Даже лошади не двигались. Позади у них был долгий трудный путь, так что они, по всей вероятности, очень обрадовались представившейся им возможности отдохнуть. Доспехи покрылись пылью, металл потускнел, лошади исхудали и вспотели. Наверное, все они мечтали о прохладной тени и большом количестве воды.
– Я рад встрече с тобой, мой старый друг, – начал Руорим, улыбаясь открытой улыбкой. – За эти годы ты почти не изменился.
– Чего не скажешь о тебе, – ответил правитель Шейкура. – Давай обойдемся без глупых, никому не нужных комплиментов. Что ты хочешь?
– Свободный доступ в крепость, постели и продовольствие для моих людей…
– И вдобавок к этому ключи?
Энарт Обоюдоострый выступил вперед.
– Не смей так неуважительно говорить со своим хозяином! – набросился он на Дармоса.
В ту же секунду Руорим молниеносным сильным ударом швырнул его на землю. Человек ошарашенно тер разбитый подбородок, из носа у него капала кровь.
– Проклятие! Что это значит?
– Дармос Железнорукий – шейкан самого благородного, чистокровного происхождения, – холодно ответил Руорим. – Чего не скажешь о тебе.
Драконов всадник поднимался медленно, лицо его пылало от гнева. Руорим его осадил:
– Еще одно подобное заявление, и я тут же выпущу наружу твои кишки и оставлю их жариться на солнце. Ты не Драконокровный, а ублюдок, сын никчемных родителей. Тебе слова не давали, ты не смеешь даже глазом моргнуть, пока я тебе не разрешил. Понятно?
Энарт Обоюдоострый медленно отступил назад. На покрасневшем лице застыл гнев вперемешку со страхом.
Дармос начал терять терпение:
– Не знаю, чего ты, Руорим, добиваешься, но что все это значит? Какую чушь несет этот безмозглый дурак?!
– Энарт, конечно, нагл и туп, но он сказал правду. – Руорим мило улыбнулся. – Шейкур принадлежит мне.
Дармос заметил, как напрягся стоящий рядом Фугин.
– Когда-нибудь, – медленно произнес он, – Шейкур будет принадлежать Горену, твоему сыну, моему внуку. А ты, убийца моей дочери, не имеешь здесь вообще никаких прав. Если только ты переступишь порог крепости, то жизнь твоя на этом закончится, я отомщу за Дерату.
– Дармос, я разочарован! – Похоже, хорошее настроение Руорима нисколько не ухудшилось. – Я-то думал, ты давно все разузнал. Разве с тобой не разговаривали предки из Галереи Шепота? Или ты так ничего и не понял? Возможно, в один прекрасный день Горен действительно унаследует Шейкур, но только от меня, а уж никак не от тебя. До сих пор ребенок был не слишком ласков со своим отцом, но, в конце концов, он еще юн и к тому же мой единственный потомок, так что, наверное, я его прощу, если в дальнейшем он будет проявлять послушание. Если ты настаиваешь, можем составить документ, по которому он получит право унаследовать Шейкур, конечно, при соответствующем поведении. Это поможет тебе сохранить душевное равновесие. Но одновременно с этим мы составим еще один договор, согласно которому ты передашь все свои права мне.
– Скорее уж погаснет свет Аонира! – проворчал Дармос. – Твоя жалкая сотня бессильна против нас. Оставайся или уходи, мне все равно, но порог Шейкура ты никогда не переступишь. Ни ты, ни эта букашка и никто другой из твоих паршивых вояк!
Руорим, словно сожалея, покачал головой:
– Я надеялся, старили друг, что ты проявишь большее благоразумие. Извини, что я снова так тебя называю, но я, как и прежде, испытываю к тебе искреннюю симпатию и с удовольствием вспоминаю о твоем гостеприимстве. В те времена все было в порядке.
Дармос почувствовал, как у него внутри все упало.
– Да это ведь ты все испортил! – крикнул он, скрипнув зубами. – Ты обманом лишил невинности мою единственную дочь, впустив в нее свое семя. Она-то понятия ни о чем не имела. А ты знал, что душа Малакея возродится в Горене. Ты использовал ее для своих целей, так же как теперь хочешь использовать своего сына! Единственный, ради кого ты стараешься, – это ты сам.
– Дерата была выдающейся женщиной, я очень ее уважал. – Голос Руорима упал до хриплого шепота, улыбку словно стерло с его лица. – Я не нанес ей оскорбления, только исполнил волю предка, основателя нашего народа. Я был его инструментом. Но твою дочь я хотел получить еще и для себя.
– И это замечательно тебе удалось! – с издевкой заметил Дармос. – Что касается обращения с женщинами, то тебе еще учиться и учиться, Руорим, которого называют Мясником. Твой собственный сын тебя ненавидит! Единственное, на что ты способен, – это на убийство беспомощных и беззащитных. Так ты поступил и с Дератой. Горен видел все, разглядел каждое движение, всю твою подлость. Ты Драконокровный, но при этом недостойный шейкан!
Здоровый глаз Руорима сощурился. Дармос заметил, как забеспокоился Энарт Обоюдоострый, как руки его невольно потянулись к плечам. Похож на кошку, поджидающую добычу у мышиной норки. Он не сможет долго сдерживаться, даже если Руорим напомнит ему про угрозу прибить его на месте. И в этом Дармос ни секунды не сомневался.
– Гордыня твоя пуста и бесполезна, – сказал наконец Руорим. – Мне жаль тебя, старик. Я надеялся, что мы договоримся по-доброму, если ты поймешь, насколько ты неправ. Это ведь ты позор для Шейкура. Спроси Ура! – Он показал на вершину скалы. – У меня есть время, Дармос. Даю тебе два дня на признание собственных заблуждений. Если ты так ничего и не поймешь, я нападу. – Он кивнул Фугину, развернулся и пошел к лошади.
Энарт Обоюдоострый сначала замешкался, но потом все-таки побрел за хозяином.
Дармос подождал, пока они присоединятся к отряду. А потом повернулся к Фугину:
– Пойдем. По крайней мере, слово свое Мясник сдержит.
– Как ты думаешь, он на самом деле нападет?
– Только не с этой сотней. Он знает, что его угрозы пусты, и он также знает, что я это знаю. Но, само собой разумеется, он должен назначить мне срок, иначе выставит себя в смешном свете.
– Но что будет дальше?
– Он начнет осаду. Попытается сломить наш дух. Руорим не глуп, он вполне отдает себе отчет в своих поступках.
Когда ворота за ними закрылись, Дармос невольно перевел дух: тесные каменные стены его успокоили. Шейкур неприступный… Эту крепость не удавалось захватить никому!