Текст книги "Последний оплот"

Автор книги: Уоррен Мэрфи

Соавторы: Ричард Сэпир
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

– Меня прислали оберегать ваши бомбы. Хотите, я покажу свое большое красное удостоверение?

Зава вскрикнула от восторга и чуть было не упала. Римо улыбнулся и вовремя поддержал ее. Она же, побагровев, как свекла, сотрясалась от хохота. Прохожие улыбались и обходили их стороной.

Зава взяла Римо за руки и уткнула лицо ему в грудь. Ее снова охватил приступ смеха, и она в изнеможении колотила его по лопаткам.

– Ой, не могу! – стонала она. – Но – хи-хи-хи! – могу сказать одно – ха-ха-ха! – И она громко икнула.

Римо понял, что воспользоваться ее состоянием вряд ли удастся. Он продолжал улыбаться и поглаживать ее по спине, пока она окончательно не пришла в себя. Внезапно он почувствовал, как она напряглась и высвободилась из его объятий. На лице Завы промелькнула тень испуга. Она снова вернулась в свое прежнее обличье девушки-солдата, только солдата, одержимого икотой.

– Вот что я вам скажу, – нарушил молчание Римо. – Попробуем-ка поиграть в ассоциации. Вы должны сказать первое, что вам придет в голову.

– Хвост.

– Рано. Я должен первым сказать слово.

– Дело.

– Господи, ну погодите же минуту! – взмолился Римо. – Вот теперь начали. Дом.

– Киббуц!

– Пустыня.

– Море.

– Работа.

– Игра.

– Смерть, – попытал счастья Римо.

– Секс, – отозвалась Зава.

– Судьба.

– Любовь.

– Бомбы.

– Ик! – икнула Зава.

– Что такое «ик»? – не понял Римо.

Зава еще раз икнула.

– Вот что, давайте поговорим где-нибудь в другом месте, – сказал Римо.

– Что, что? – переспросила Зава.

– Перенесем разговор.

– Обед.

– Что?

– Танцы.

– Танцы?

– Отлично, – сказала Зава. – Вот и договорились о свидании. Встречу вас у отеля попозже днем.

Она послала Римо воздушный поцелуй, который выглядел несколько искусственно, и исчезла в толпе.

Римо покачал головой. «Ну и солдаты теперь пошли», – подумал он.

Глава пятая

Как гласит Талмуд, «лев рычит, когда он доволен, человек грешит, когда у него есть самое главное»...

– В Талмуде также говорится: «Жуй ртом, и тогда у тебя будет сила в ногах!»

– Опять ты меня победил! – рассмеялся Йоэль Забари. – Ну, что еще докладывает агент Фифер?

– В общем, больше ничего, – отозвался Тохала Делит. – Если не считать того, что она договорилась о новой встрече с этим самым Римо и надеется, что получит дополнительную информацию.

Они оба сидели на своих обычных местах. На коленях у Тохалы Делита были разные бумаги, а Йоэль Забари вертел в руках «фотокубик», который привез из Америки. Четыре стороны кубика содержали фотографии его детей, а верх был оставлен для портрета жены. Забари любил, размышляя, глядеть на родные лица.

– Наша Зава – отличный агент. Что она думает по поводу своего задания?

– Она считает, что и американец, и его восточный друг – большие эксцентрики, но, по ее мнению, оба обладают разрушительным потенциалом огромной мощности.

– Я не про то, – сказал Забари. – Я имел в виду ее состояние. Ты уверен, что она готова снова функционировать как секретный сотрудник?

Делит оторвал глаза от бумаг.

– Если вас смущает мой выбор, – начал он, – я всегда могу...

– Да нет, конечно, То. Разве я когда-нибудь сомневался в действенности твоих методов? Дело просто в том... Короче, Зава Фифер пережила тяжелую потерю, – напомнил Забари.

– Я решил, что лучшее средство от тяжких переживаний – это работа, – отозвался Забари.

– И ты, конечно, прав. Хм... – задумчиво произнес Забари. – А скажи, по-твоему, есть какая-то связь между двумя убитыми израильтянами и тремя террористами?

– Никакой! – ответил Делит.

– Никакой? – переспросил Забари.

– Абсолютно никакой.

Забари встал. Его левый глаз сверкал, и левая часть лица пылала румянцем.

– Плохо. Очень плохо! Либо это все совершенно фантастические совпадения, либо наши враги предпринимают огромные усилия, чтобы избежать столкновений с нами.

Он обошел кабинет. Миновал шкаф с книгами, шкаф с дипломами и грамотами, шкаф с семейными реликвиями и вернулся к письменному столу. Взял «фотокубик» и еще раз сделал круг, потом другой. Книжный шкаф, шкаф с наградами, шкаф с семейными реликвиями, письменный стол, снова и снова. Забари остановился, вертя в руках кубик, возле карандашного рисунка, изображавшего ракету со звездой Давида. Ракета неслась к зеленой луне, похожей на головку сыра.

Рисунок был сделан на плотной цветной бумаге, а к нему был прикреплен другой листок – желтый и линованный, на котором было написано: «Волшебная ракета Мира» – Дов Забари, 8 лет". И красным карандашом отметка учителя: пять с плюсом.

– Продолжайте проверку, – сказал Забари, вертя в руках кубик. – Тут непременно должна быть какая-то взаимосвязь.

– Так-то оно так, – сказал Делит, – но если хотите знать мое мнение...

– Ну конечно. То, говори.

– По-моему, нам надо сосредоточиться на этих двух новых шпионах. На Римо и Чиуне. Они и выведут нас на то, что мы хотим узнать. Террористов вокруг хоть отбавляй. Если тратить драгоценное время на новые проверки, есть опасение, что мы так ничего и не выясним. Я бы даже сказал, что есть такая гарантия...

– Верно, в теории, – согласился Забари, – но в реальности не существует никаких гарантий. Продолжай в том же духе. У меня есть предчувствие, что мы кое-что найдем. Наши американские друзья кое о чем подозревают. Ты сам это говорил. Фифер знает, что делает. Если ей понадобится помощь, окажи ей содействие.

Они поговорили еще минут двадцать о проблемах, связанных с археологией и законностью кое-каких операций, в том числе о ввозе в страну новых устройств оборонного назначения, после чего Делит извинился и вышел в ванную.

Забари почесал левую щеку и подумал, не стоит ли ему отрастить половинку бороды.

Глава шестая

– Ты мелок и по-детски избалован! – сказал Римо.

– Спасибо, Римо, – откликнулся Мастер Синанджу со своего коврика, расстеленного между двумя кроватями.

Номер люкс выглядел как любой другой номер люкс в отелях «Шератон», каковых по всему миру выстроено немало. Римо хотел было взять номер на одного, поскольку Чиун все равно никогда не пользовался кроватью, но клерк, ведавший бронированием мест, не желал и слышать об этом.

– Сколько вас? – спросил он Римо.

– Меня? Один, конечно, – отозвался тот.

– Нет, я имею в виду всех вас, – не унимался дежурный администратор, у которого к лацкану была прикреплена красно-белая пластиковая табличка с именем: «Шломо Артов».

– Двое, – грустно признался Римо.

– Значит, вам требуется номер на двоих, верно?

– Нет, я хотел бы взять номер на одного, – попытался настоять на своем Римо.

Шломо явно рассердился.

– Не хотите ли вы сказать, – начал он гневно, – что этот симпатичный дедушка останется вообще без постели? Неужели вы хотите ему отказать в этом?

Чиун в этот момент давал инструкции четырем посыльным и их шефу, которому выпала горькая участь в этот день и час быть на дежурстве, – он обучал их высокому искусству перетаскивания сундуков. Услышав слова администратора, кореец обернулся.

– Отказать? Отказать? – тревожно заговорил он. – В чем ты собираешься отказать мне, Римо, на сей раз?

– Не обращай внимания, папочка, – буркнул Римо, оборачиваясь в его сторону.

– Ах, вот, значит, как! – воскликнул Шломо Артов. – Он, выходит, ваш отец! – Возмущению его не было предела. – И это уже случается не первый раз, так?

– Не первый, – признал Чиун. – За все эти годы он отказывал мне в самых разных вещах. О каком бы маленьком удовольствии я ни попросил, от него следует тотчас же отказ. Помнишь, как на прошлое Рождество я спросил тебя, легко ли достать Барбару Стрейзанд?

– Мы берем двойной номер, – сказал Римо.

– То-то же! – воскликнул Шломо, снимая со стены ключ. Тотчас же Чиун снова стал давать инструкции прислуге.

Когда Римо расписывался в регистрационной книге, Шломо предупредил его:

– Советую вам вести себя как следует, молодой человек. Если в нашем отеле вы будете проявлять неуважение к вашему отцу, то я добьюсь, чтобы вас арестовали без промедления.

Римо расписался как «Норман Лир-старший» и «Норман Лир-младший», после чего заметил Артову:

– Если вас это интересует, то мой отец предпочитает, чтобы его называли полным именем.

Не успел Артов ответить, как Римо забрал Чиуна и носильщиков с сундуками и все двинулись наверх.

– Ты мелок, мелок, мелок, мелок! – повторил Римо.

– Четырежды спасибо, – откликнулся Чиун. – Это самые приятные слова, которые я услышал от тебя, Римо, за время нашего пребывания здесь.

– О чем ты говоришь? – удивленно спросил Римо, переодеваясь в голубую рубашку с короткими рукавами и коричневые брюки, которые он украдкой провез между кимоно Чиуна.

– Я все понял, – спокойно отвечал Чиун, – Ты сравнил меня с тем великим американцем, который описывает круги, чтобы уничтожить страшные, загрязняющие воздух машины. Это, конечно, не бог весть какой комплимент, но для американца, у которого есть мало чего достойного, это тоже неплохо.

У Римо голова пошла кругом.

– У меня для тебя новость и очень важная, папочка, – сказал он. – Я не понимаю, о чем ты говоришь!

– Это как раз вовсе не новость, Римо. Далеко не новость. Хи-хи-хи! Но я тебе благодарен, потому как тоже борюсь за чистоту окружающей среды. Я выливаю на пол воду, если она содержит опасные количества магния, меди, ртути, йода и прочих токсичных соединений...

Только сейчас Римо понял, что подразумевал Чиун.

– Ах, вот ты кого имел в виду! Но я вовсе не хотел сказать, что ты – Ричард Меллок, знаменитый автогонщик. Я просто намеревался довести до твоего сведения, что ты мелок, то есть мелочен, придирчив, неглубок, придираешься к пустякам.

– Я пытаюсь делать то, что правильно, а ты за это обзываешь меня всякими словами. Когда рядом с тобой оказывается женщина, тебе становится все равно, грязная или чистая вода проникает в твой организм. Когда же ты оценишь мои старания? Когда мои усилия будут оценены по достоинству?

– Не волнуйся, – сказал Римо, надевая легкие коричневые туфли, в которых приехал в Израиль. – Я уверен, что о них теперь знает весь отель!

– Хорошо, это меня вполне устраивает, – сказал Чиун, садясь на коврик и включая имевшийся в номере телевизор.

– И у меня есть еще для тебя новости, – заметил Римо, подходя к двери. – Эта девица на самом деле – израильский агент.

– Такая же, какую мы когда-то встретили в Голливуде? – обернулся к Римо Чиун. – Она не сможет достать мне хорошей, настоящей воды?

– Нет, нет, она агент, но секретный. Из здешних спецслужб. Примерно как я, только работает на Израиль.

– В таком случае, – сказал Чиун, – от нее мне будет мало толку.

Римо открыл дверь и с порога сказал:

– Мне надо выйти позвонить. Телефон в номере явно прослушивается. Что-нибудь тебе нужно?

– Конечно, – сказал Чиун. – Мне очень хотелось бы стакан хорошей воды и сына, который оценил бы мои постоянные старания...

– Хорошо, – сказал Римо. – Воды я постараюсь достать.

Римо медленно шел по аллее, которая одновременно служила связующим звеном между всеми отелями Тель-Авива, выходившими на Средиземное море.

В этот весенний день тысячи людей высыпали на пляжи «израильского Майами», а потому Римо медленно шел и смотрел на туристов, тащивших на пляж шезлонги, подростков, носившихся с досками для серфинга, и на продавцов мороженого и сладостей. Неподалеку от дощатого настила волейболисты лупили по резиновому мячу.

Римо интересовало совсем другое: где находится телефон? Он не повысил температуру тела, чтобы соответствовать тридцатиградусной жаре вокруг. Ему хотелось немножко попотеть. Если Чиун и в самом деле говорил правду насчет воды, лучше поскорее вывести из организма ядовитые вещества. Римо вытер влагу со лба, проходя по запруженной Хагаркон-роуд, после чего вышел на главную приморскую улицу – Бен Йегуда.

Телефона видно не было. Римо прошел с квартал, потом спросил старика прохожего:

– Где телефон?

Старик махнул своей немощной рукой дальше по Бен Йегуда, давая понять, что до телефона путь неблизкий, и сказал:

– Шамма.

Римо двинулся дальше, с удовольствием поглядывая на загорелых прохожих и уличные кафе, с их разноцветными зонтиками над столами. Вернее, он смотрел с удовольствием кварталов пять, а потом ему это несколько приелось.

Римо остановил встречного туриста:

– Вы не знаете, где тут Шамма?

– Шамма? – переспросил тот. Этот пахнувший мясом толстяк был и впрямь туристом, потому что с его шеи свешивались два фотоаппарата, футляр для бинокля и мексиканский медальон.

– Сейчас поглядим, где эта Шамма, – продолжал толстяк, обдавая Римо запахом вчерашнего «фалафеля» – пирожка с начинкой из молотого и жареного мяса с турецким горохом.

Он расстегнул молнию на футляре для бинокля и извлек карту, лежавшую между бутылкой водки и бутылкой апельсинового сока. Он развернул карту, прижал ее к груди Римо и начал громко читать:

– Иудея, Самария, Газа, Синай, Голан, Сафед, Афула, Тибсрия, Гедера, Натания... ну прямо перекличка членов клуба Микки-Мауса, верно? Рамлех, Лидда, Регебот, Беер-Шеба. Нет, дружище, никакой Шаммы что-то не вижу. Может, посмотреть но арабской карте?

– Спасибо, не надо, – отозвался Римо, отделяясь от карты, прижатой к его груди.

– Все в порядке, друг, – сказал турист, снова складывая карту. – Всегда готов помочь.

Римо перешел через Алленби-стрит и там, на площади Мограби, заметил телефонную будку.

Аппарат выглядел примерно так же, как и телефоны на американской земле, но только над диском имелась наклонная стеклянная трубочка, в которую Римо попытался засунуть монету. У него ничего не вышло. Тогда Римо попытался запихать в прорезь долларовую бумажку. Снова неудача. Он подумал: нельзя ли позвонить в кредит? Вряд ли. Ну а как насчет чека? По чеку телефон позволит ему сделать хотя бы один-единственный звоночек? Вряд ли.

Когда-то давно, в Ньюарке, когда Римо и его дружкам нужно было позвонить, а платить было нечем, Ву-Ву-Вудфилд умел стукнуть по аппарату так, что тотчас же появлялся гудок. Римо попытался припомнить, как и куда ударял его приятель. Надо ли бить в пространство под диском или, напротив, над диском? Римо залепил аппарату легкую затрещину, отчего услышал вопль – но не телефона, а маленького арабского мальчика, который возник возле будки.

«Плохо дело», – подумал Римо. Впрочем, ему никогда и ни в чем не удавалось превзойти Ву-Ву. Арабский мальчик смотрел на Римо и качал головой, говоря при этом что-то, похожее на «нет-нет-нет».

Римо посмотрел на мальчишку. «Нет, приятель, тут нужен Ву-Ву-Вудфилд».

Мальчика звали не Ву-Ву-Вудфилд, а Арзу Рамбан Раши и, подобно Ву-Ву, он был непревзойденный мастер на разные хитрые штучки.

Кто-то из арабов пытался стать великим воином, другие делались проповедниками и последователями Аллаха. Третьи, напротив, пытались мирно уживаться с евреями на оккупированных арабских землях, но никто не мог сравниться с Арзу в том, что умел делать тот. Рамбан Раши в свои десять лет был самым великим специалистом по одурачиванию туристов в Израиле.

Мальчик с лицом смуглого арабского ангела шнырял по побережью, выжидая такую верную жертву, как незагорелый американец в будке телефона-автомата. Свою трудовую карьеру Арзу начал, продавая туристам собственноручно изготовленные им карты Израиля, на самом деле ничего общего с настоящим Израилем не имевшего. Добившись того, что его бизнес привел к самым невероятным казусам на дорогах, он двинулся дальше: стал продавать мороженое в чашках – в которых, при ближайшем рассмотрении никакого мороженого и в помине не было. Освоив этот полезный навык, Рамбан Раши занялся валютными операциями.

Рамбан Раши спешил на выручку многим туристам, выяснившим вдруг, что у них не хватает израильских денег, чтобы оплатить счет. Раши оказывал им неоценимые услуги и снабжал столь желанными дензнаками, но с трехсотпроцентной прибылью для себя.

Арзу Рамбан Раши уже принимал и дорожные чеки «Америкен экспресс», а это значило серьезную финансовую активность на местном черном рынке.

Арзу Рамбан Раши с огромным удовольствием наблюдал за неудовольствием Римо. Мальчишка засунул руку в карман и извлек оттуда пригоршню серебряных жетонов, какими пользуются в метро.

– Симмоним, – сказал мальчишка. – Жетоны для телефона, – пояснил он глупому туристу.

– Не «шамма»? – осведомился Римо, а Арзу, отступив на шаг, чтобы не рисковать своими сокровищами, повторил с улыбкой:

– Симмоним.

Римо поглядел на жетоны. Они были маленькие, с отверстиями посредине.

– Говоришь, жетоны, – пробормотал он, вытаскивая пятидолларовую бумажку.

Но Арзу покачал головой самым неистовым образом и сжал кулачок, в котором были жетоны.

Римо приятно улыбнулся и извлек из кармана брюк купюру в десять долларов. Арзу покачал головой, глядя на монеты так, словно это колода игральных карт с похабными картинками.

Тогда Римо вынул бумажку в пятьдесят долларов и помахал ею. Арзу Рамбан Раши подлетел к нему и с быстротой профессионала выхватил купюру, бросил на землю три жетона и пустился наутек.

Пробежал он три ярда.

Затем ноги его взмыли к небесам, голова оказалась внизу, и он повис вверх ногами в футе от тротуара.

Его смех перешел в испуганный вопль, сменившийся серией ругательств на разных языках. Поток непристойностей, вылетавших изо рта Рамбана Раши, продолжался, в то время как из карманов на землю хлынул поток монет – фунтов, долларов, йен, франков, монет разных размеров и форм, а также открывалок, часов, вееров и прочей мелочи.

Не успел Рамбан Раши позвать полицию, как снова был поставлен на ноги Римо успел собрать все жетоны, а оказавшиеся тут как тут дети забрали все остальное.

– Это называется добрая американская встряска, сообщил мальчишке Римо. – В твоем возрасте я обрабатывал только пьяных, а к трезвым не совался.

Он отсалютовал Рамбану и повернулся к автомату. Мальчик протиснулся сквозь детвору и попытался заехать Римо на прощание ногой по колену.

Но вместо этого он вдруг почувствовал, что летит над головами детей головой вперед. Он вполне насладился прелестями полета и достопримечательностями, например, фонарными столбами, забором и джипом, двигавшимся под управлением брюнетки-красавицы ему навстречу. Затем на пути Арзу попался пышный куст терновника, и полет завершился, после чего он наконец понял, на каком свете находится. Дружба с Римо не состоялась, и мальчишка понимал, что пройдет немало времени, прежде чем он соберется с силами снова выйти «на помощь» какому-нибудь туристу.

Римо принялся скармливать автомату жетоны, пока не заполнил ими до отказа наклонную трубку. Затем он набрал "О". Прошло несколько секунд. Никакого эффекта. Римо выждал еще немного, потом еще и еще.

Наконец в трубке раздался женский голос, который осведомился на иврите, чем может быть полезен абоненту.

– Что-что? – не понял Римо.

Телефонистка ответила ему в тон:

– Ма?

Именно в этот момент к телефонной будке подъехала в джипе Зава Фифер.

– Я вас искала, – сказала она Римо. – А подъезжая сюда, увидела, как мимо меня по воздуху пролетел арабский мальчик. Вы его в чем-то заподозрили?

– Это все ерунда, – отмахнулся Римо. – Вы говорите на местном наречии?

– Да.

– Отлично, – сказал Римо, передавая ей трубку. – В таком случае поговорите, а то телефонистка, кажется, считает, что я ее мамочка.

По просьбе Римо Зава Фифер попросила телефонистку международной телефонной связи, потом передала трубку обратно Римо, сообщив ему, что «ма» означает «что».

– Ясно, – сказал Римо, рассматривая Заву в ожидании, когда ему ответят. На ней опять были мини-юбка и рубашка хаки, но на сей раз они еще теснее облегали тело, а юбка была еще короче, если такое, конечно, было возможно. Загорелые руки и ноги были выставлены на всеобщее обозрение, равно как и ложбинка между полных грудей. Римо был рад, что в отличие от Чиуна не был склонен видеть в ней лишь представителя противоположного пола. Это была ЖЕНЩИНА! Черт побери! Ее волосы ниспадали на плечи и сверкали так, словно только что были вымыты. Губы были розовые, без каких-либо признаков помады. Несмотря на жару, от нее так и веяло свежестью.

Римо решил прогуляться с ней до «Шаммы» и заодно выяснить, где, черт возьми, была эта самая «Шамма».

– Международная телефонная станция, чем могу вам помочь? – услышал он голос телефонистки в трубке и сообщил ей номер Смита, тот, который функционировал на этой неделе.

Телефонистка пообещала соединить, и он стал снова разглядывать Заву, которая стояла, прислонившись к телефонной будке. Она стояла, прижавшись к стеклу левой грудью так, что цвет хаки рубашки, коричневый – руки и зеленый глаз создавали неповторимый пейзаж.

– Зава, – спросил Римо. – Где находится Шамма?

Зава некоторое время с удивлением смотрела на Римо, потом сказала:

– Там.

– Где?

– Там, – повторила Зава.

– Вы никуда не показываете, – сказал Римо. – Что значит «там»?

– Шамма! – отозвалась Зава.

– Алло! – послышался в трубке далекий голос. Несмотря на то, что звучал он тихо, он мог повергнуть в трепет половину планеты. Римо был, впрочем, рад его слышать, это позволяло отвлечься от той путаницы с Шаммой, в которую он угодил.

– Привет, доктор Смит, директор суперсекретной организации КЮРЕ!

Установилось глубокое и зловещее молчание. Когда последовал ответ, телефон успел проглотить целых два жетона.

– Я не могу в это поверить, – сообщил голос, в котором удачно сочетались потрясение, гнев, неудовольствие, досада и так далее, и тому подобное.

– Не волнуйтесь, Смитти, даже если кто-то нас и слушает, во что я не верю, потому как это обычный телефон-автомат, то кто в это поверит?

– Любой, кто смотрит телевизор, – последовал ответ. – Ну, что вы для меня припасли?

– Язву желудка, приглашение в Шамму, которая находится там, а также имена трех чудаков, которые попытались нас убить, как только мы появились в Тель-Авиве.

– О Господи! – устало вздохнул Смит. – Ну, как же их зовут?

– Минуточку, – сказал Римо и, когда автомат съел еще три жетона, обратился к Заве: – Как там звали этих типов, ну тех, что из ОПО?

– Из ООП! – поправила Зава и назвала все три имени, которые Римо повторил за ней в трубку.

– Кто там говорит? – поинтересовался Смит. – На голос Чиуна непохоже.

– Конечно, непохоже, потому как это вовсе не Чиун. Это представительница местных спецслужб. Она знала, где меня найти в Тель-Авиве, откуда я и как меня зовут. Она хочет также знать, какое задание я должен выполнить. Могу ли я посвятить ее в мои планы?

Смит ответил так, словно уперся носом в свой письменный стол:

– Римо, прошу вас, держите себя в руках.

– Никаких проблем. Я рассказываю об этом только своим самым близким друзьям. А у вас что-нибудь для меня имеется?

Прежде чем ответить, Смит несколько раз вдохнул и выдохнул.

– Да. Специальные устройства, о которых мы говорили, можно обнаружить в пустыне Негев, возле Содома – около завода по обработке сульфатов. На это стоит взглянуть. А я пока наведу справки насчет этой троицы.

Когда последний жетон был проглочен, Смит прекратил разговор с видимым облегчением. Римо улыбнулся Заве и вышел из будки.

– Это правда? – нерешительно спросила Зава. То, о чем вы говорили по телефону?

– Ну да, – жизнерадостно отозвался Римо. – Я суперсекретный агент, а Чиун – самый великий в мире убийца-ассасин. Он научил меня всему, чему только мог, и вдвоем мы составляем такую силу, перед которой атомная бомба покажется бенгальским огнем.