Текст книги "Черная кровь"

Автор книги: Уоррен Мэрфи

Соавторы: Ричард Сэпир
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Была уже глубокая ночь, и Тайрон мирно спал в ванной, когда раздался стук в дверь.

– Кто там? – крикнул Римо.

– Рассыльный, сэр. Вам звонят, а ваш телефон не работает.

– Я знаю. Я возьму трубку в фойе.

– Я получил пакет, – сообщил Смит, когда Римо снял трубку внизу в вестибюле.

– А, Смитти! Приятно вновь слышать ваш голос. Вы уже нашли мне замену?

– Я хотел бы только одного – чтобы это был разумный человек, с которым будет легче иметь дело, чем с вами.

Римо удивился. Смит никогда не выдавал своего раздражения. Да и вообще никаких эмоций. Такое с ним впервые, подумал Римо, и эта мысль заставила его удержаться от дальнейших иронических замечаний.

– И что это за устройство? – поинтересовался он. – Имеет какую-нибудь ценность?

– Никакой. Это детектор лжи, работающий по принципу индукции.

– И что бы это значило?

– Это значит, что к допрашиваемому не надо подсоединять провода. Поэтому прибор может пригодиться при допросе подозреваемого, если ему не следует знать, что его подозревают. Ему можно задавать вопросы, а прибор прицепить снизу к его стулу, и прибор покажет, говорит человек правду или лжет.

– Звучит неплохо, – сказал Римо.

– Так себе, – отозвался Смит. – У нас есть устройства получше. А теперь, при наличии пентогала, никто в нашем деле не пользуется техническими устройствами.

– О'кей, значит, с этим я покончил и теперь могу заняться другим делом.

– А именно?

– Поисками человека, который убил старую женщину, чтобы украсть у нее прибор, не представляющий никакой ценности.

– Это подождет, – сказал Смит. – Задание еще не выполнено.

– Что еще? – спросил Римо.

– Не забывайте. Я говорил вам о полковнике Спасском и о неизвестных устройствах, которые он пытается заполучить.

– Наверное, еще какие-нибудь детекторы лжи, – предположил Римо.

– Сомневаюсь. Он слишком умен – его так просто не провести. Это и есть ваше задание. Выясните, что он ищет, и добудьте это для нас.

– А потом?

– Можете делать все что угодно. Не понимаю, почему вы придаете этому такое большое значение.

– Потому что кто-то воткнул шило в глаз старой женщине просто для забавы. Убийство из спортивного интереса сбивает цену моего труда. Хочу убрать с дороги дилетантов.

– Чтобы мир стал менее безопасным для убийц? – спросил Смит.

– Чтобы он стал менее безопасным для животных.

– Валяйте. Надеюсь, вы сумеете отличить одних от других, – произнес Смит, и послышался сигнал отбоя.

Римо повесил трубку с легким чувством неловкости, которое всегда возникало у него после разговоров со Смитом. Похоже было, будто, не выражая этого прямо, Смит постоянно морально осуждал Римо. Но в чем же тут безнравственность, если именно Смит буквально выдернул Римо из нормальной жизни среднего американца и превратил в убийцу? Неужели нравственность это то мерило, с которым мы подходим только к поступкам других людей, а любые свои поступки оправдываем необходимостью?

Чиун заметил озабоченный взгляд Римо и собрался заговорить, но тут раздалось царапанье в дверь ванной. Не сговариваясь, оба одновременно приняли решение не обращать на Тайрона внимания.

– Ты обеспокоен, мой сын, потому что ты еще дитя.

– Черт побери, Чиун, я не дитя! Я взрослый человек. И мне не нравится то, что творится вокруг. Смит заставляет меня гоняться за какими-то секретными штуковинами, а я… Меня все это просто больше не интересует.

– Ты навсегда останешься ребенком, если будешь ожидать от людей, чтобы они были не тем, что они есть. Если ты идешь по лесу, то не станешь сердиться на дерево, которое растет у тебя на пути. Дерево в этом не виновато. Оно существует. И ты не станешь садиться перед ним на землю и поучать его. Ты просто проигнорируешь его. А если не сможешь его проигнорировать, ты его устранишь. Так же надо поступать с людьми. Все они в большинстве подобны деревьям. Они делают то, что они делают, потому что они такие, какие они есть.

– И значит, я должен игнорировать тех, кого могу, а остальных устранять?

– Теперь ты начинаешь видеть свет мудрости, – сказал Чиун и сложил перед собой руки движением, легким, как колыхание растения под водой.

– Послушай, Чиун, мир, который ты мне даешь, – это мир без моральных принципов. Мир, где ничто не имеет значения, кроме умения держать локоть прямо, правильно дышать и правильно наносить удары. Ты освобождаешь меня от моральных принципов, и это делает меня счастливым. Смит подсовывает мне ночной горшок, полный дерьмовых моральных принципов, и меня от него тошнит. Но его мир мне нравится больше, чем твой.

Чиун пожал плечами.

– Это оттого, что ты не понимаешь истинного смысла моего мира. Я не предлагаю тебе мир, свободный от моральных принципов. Я даю тебе мир абсолютного соблюдения нравственных принципов, но единственный, чьи принципы ты можешь действительно контролировать, – это ты сам. Будь нравственным. Ничего более великого в жизни ты совершить не сможешь. – Он медленно развел руки, описав ими в воздухе круг. – Пытаться сделать нравственными других людей – это все равно что пытаться поджечь спичкой лед.

Тайрон перестал скрестись.

– Эй, когда вы меня отсюда выпустите? – раздался приглушенный голос.

Римо посмотрел на запертую дверь ванной.

– А он?

– Он – то, что он есть, – сказал Чиун. – Конфетная обертка на тротуаре, апельсиновая кожура в мусорной куче… Человек, который вздумает заботиться обо всех на свете, навсегда по уши увязнет в проблемах.

– Ты хочешь сказать, я должен его отпустить?

– Я хочу сказать, ты должен делать то, что поможет тебе самому стать лучше, – ответил Чиун.

– А как насчет того, который убил миссис Мюллер? Его тоже отпустить с миром?

– Нет.

– Почему нет?

– Потому что он нужен тебе для восстановления мира в твоей душе. Поэтому ты должен найти его и поступить с ним так, как ты пожелаешь.

– Это очень эгоистичный взгляд на жизнь, папочка. Скажи, разве тебе иногда не хочется избавить мир от всех дурных людей, от всего мусора, от всех скотов?

– Нет, – сказал Чиун.

– И никогда не хотелось?

Чиун улыбнулся.

– Конечно, хотелось. Я ведь тоже был когда-то ребенком, Римо.

Глава 12

Когда Римо подъехал в такси к дому преподобного Уодсона, на мостовой и на тротуаре неистовствовала толпа, все хором скандировали: «Жес-токость! Вар-вар-ство!»

Римо похлопал шофера по плечу и знаком показал, чтобы он остановился у обочины.

– Жди меня здесь, – велел он.

Шофер оглядел толпу в две сотни человек, бушующую на противоположной стороне улицы, и посмотрел на Римо.

– Нет, парень, я тут не останусь. Мне не нравится эта банда. Если они меня засекут, то разделают, как селедку.

– Я бы с удовольствием задержался и обсудил с тобой этот вопрос, – сказал Римо. – Но у меня нет времени. – Рука его скользнула вперед мимо шофера, выключила зажигание и выдернула ключ из гнезда на рулевой колонке все это одним ловким движением. – Жди. Запри двери, но жди. Я скоро вернусь.

– Куда ты?

– Туда, – Римо махнул рукой в сторону дома.

– Ты не вернешься.

Римо сунул ключи в карман брюк. Торопливо переходя улицу, он слышал, как у него за спиной щелкнули замки на всех четырех дверцах машины.

Толпа бушевала, но запертые двери дома не позволяли проникнуть внутрь.

В вестибюле швейцар в ливрее размахивал руками, пытаясь отогнать толпу.

– Что тут происходит? – спросил Римо стоящего у края толпы молодого человека с обритой наголо головой и бандитской усатой рожей.

Парень окинул Римо взглядом. Лицо его скривилось, и он с видимым отвращением отвернулся, не издав ни звука.

– Давай попробуем еще раз, – самым любезным тоном произнес Римо. – Что тут происходит?

И подкрепил свой вопрос, сжав правой рукой парню мышцы по обе стороны позвоночного столба, в нижней его части.

От боли парень вытянулся и стал выше, чем был когда-либо в своей жизни.

– Они уделали преподобного Уодсона.

– Кто они?

– Не знаю кто. Его враги. Враги народа. Угнетатели.

– Что значит – уделали Уодсона?

– Он мертвый. Они убили. Зарезали. Пусти, больно.

Римо не пустил.

– Так «они» это сделали?

– Точно.

– А эти люди чего хотят? Зачем они тут маршируют?

– Они хотят справедливость.

– Они думают, что справедливости можно добиться, распевая лозунги?

Молодой человек попытался было пожать плечами. Ему показалось, что плечи его, поднимаясь, едва не отделились от позвоночника. И он отказался от попытки.

– Полиция еще не прибыла? – спросил Римо.

– Их только что вызвали.

– Спасибо. Приятно было побеседовать, – сказал Римо.

Он отпустил молодого человека и двинулся по периметру толпы. Если он войдет в дом через парадный вход, то тем самым откроет путь всей этой банде. У него за спиной молодой человек пытался восстановить дыхание и натравить толпу на Римо, но каждый раз, набирая воздух в легкие, чтобы крикнуть, он снова ощущал боль в спине. Так он понял, что молчание – золото.

Толпа колыхалась взад-вперед, и Римо колыхался вместе с нею, переходя с места на место. Его видели, потом теряли из виду, он появлялся и исчезал, не оставаясь ни в чьем поле зрения больше чем на долю секунды. Наконец он добрался до боковой улочки, огибавшей дом. Она была перекрыта массивными железными воротами высотой в восемь футов, с острыми штырями наверху, переплетенными колючей проволокой.

Римо ухватился за тяжелый замок, вывернул его правой рукой, и ворота плавно приоткрылись. Римо скользнул внутрь, потом покалечил замок еще немного, пока он не слился воедино с металлическими створками. Пожарные лестницы были на задах здания. Римо поднялся до четырнадцатого этажа и оказался рядом с окном квартиры Уодсона. Он уже потянулся открыть окно, но в этот самый момент занавески раздвинулись, и окно распахнулось.

Увидев Римо на пожарной лестнице, Ингрид едва не вскрикнула, а потом сказала:

– Слава Богу, это вы…

– Что случилось? – спросил Римо.

– Джосайя мертв.

Из глаз ее потекли слезы.

– Знаю. Кто его убил?

– Какой-то блондин с иностранным акцентом. Я спала, когда он проник в квартиру, и я услышала, как он разговаривает с Джосайей, а потом я услышала крики, и, когда я вошла к Уодсону, он был весь изрезан и уже мертв. А блондин выскочил в дверь. Я позвонила швейцару, чтобы он остановил убийцу, но, по-моему, ему удалось скрыться.

– А почему вы решили сбежать, не дожидаясь приезда полиции?

– Я потеряю работу, если меня тут обнаружат. Предполагалось, что я работаю над документальным фильмом. В мои обязанности не входило влюбляться в чернокожего. – Она вылезла через окно на пожарную лестницу. – Я его любила. Правда любила. – Она уткнула лицо в плечо Римо и разрыдалась. – Пожалуйста, забери меня отсюда.

– Ладно, – сказал Римо.

Он затворил окно, помог ей спуститься по пожарной лестнице и провел вокруг дома к другой боковой улочке.

Вход в нее преграждали еще одни тяжелые железные ворота. Римо проломил сталь руками. Он обернулся – Ингрид оторопело уставилась на искалеченный металл.

– Как ты это сделал? – спросила она.

– Наверное, железо было с изъяном, – ответил Римо, увлекая ее за собой за угол, к ожидающему его такси.

Шофер лежал на переднем сиденье, стараясь не попасться никому на глаза, и Римо пришлось громко постучать в окошко, чтобы заставить его выглянуть. Римо вернул ключи, и шофер, не щадя покрышек, на бешеной скорости помчался прочь от опасного места. Толпа перед домом все прибывала прошел слушок, что приедут телевизионщики, и никому не хотелось упустить шанс покрасоваться на экране. Особенно – ветеранам буйных сражений за гражданские права, бросившим свои пивнушки и карточные столы и явившимся сюда с подобающими случаю транспарантами.

Когда Ингрид вместе с Римо вошла в номер отеля «Плаза», Чиун ничего не сказал, хотя по раздутым бокам ее сумки определил, что там спрятана какая-то коробка.

Пока она принимала душ, Римо поведал о случившемся:

– Уодсон мертв. Я увел ее оттуда. Она пока останется с нами.

– Классная штучка, – обрадовался Тайрон. – Пусть спит в моей кровати. Сладкая белая штучка!

– Слишком тощая, – сказал Чиун.

– Руки прочь, – сказал Римо Тайрону.

– Чи-о-о-рт, – разочарованно протянул Тайрон и вернулся к очередному комиксу «Борьбы бобра». Чиун переключил телевизор на сериал «Улица Сезам».

Пока Римо отсутствовал, администрация гостиницы установила в номере новый телефон. И вот теперь, пока Ингрид покупала что-то внизу, в аптечном киоске отеля, телефон зазвонил.

– Да, – сказал Римо, ожидая услышать голос Смита.

– Это Спасский, – произнес голос. Он что-то напомнил Римо. Но что? И кого? Голос не имел акцента, но казалось, именно акцента ему недоставало. – Это я убил Уодсона.

– Чего вы хотите? – спросил Римо.

– Хочу предложить вам работу. Вам и джентльмену с Востока.

– Отлично. Давайте обсудим, – сказал Римо.

– Слишком легко вы согласились, чтобы я вам поверил.

– А вы бы поверили, что мне нужна ваша работа, если бы я сразу отказался? – спросил Римо.

– Работа? – оживился сидевший на диване Чиун. Он взглянул на Римо. – Кто-то предлагает нам работу?

Римо поднял руку, призывая Чиуна к молчанию.

– Очень трудно понять мотивы ваших поступков, – сказал Спасский.

Голос был явно знакомый, но Римо никак не мог связать его с каким-то конкретным лицом.

– Таков уж я, – сказал он.

– Что нам предлагают? – поинтересовался Чиун.

Римо махнул рукой, чтоб Чиун замолчал.

– Вы работаете на страну, которая разваливается на части, – продолжал Спасский. – Людей убивают в их собственных домах. Вы считаете это отвратительным, хотя повидали на своем веку много смертей. Почему бы вам не перейти к нам?

– Послушайте, давайте не будем играть в кошки-мышки. У меня в руках секретное оружие, которое вы ищете. Я дам его вам. Вы мне расскажете о тех двух мощных сверхорудиях, которыми занимаетесь вы, мы будем квиты, и вы отправитесь домой в Россию, – предложил Римо.

– О мощных сверхорудиях? Которыми я занимаюсь?

– Ага. Их два.

Наступила долгая пауза, потом в трубке раздался жизнерадостный мальчишеский смех:

– Ну, конечно. Два секретных орудия?

– Что тут смешного? – удивился Римо.

– Неважно, – ответил Спасский.

– Ну так как, договорились?

– Нет. Устройство, которое у вас – это примитивный прибор с обратной связью, работающий по принципу индукции. Никакой ценности он не имеет.

– А два ваших секретных орудия? – спросил Римо.

– О, они представляют огромную ценность. Огромную.

– Да уж, не сомневаюсь, – сказал Римо.

– На Уолтон-авеню есть клуб. Называется «Железный герцог». Встретимся там вечером. Я расскажу вам о своих сверхорудиях и хотел бы получить ваш ответ на предложение работать с нами. В девять.

– Я буду там.

– И джентльмен с Востока тоже?

– Мы там будем, – сказал Римо.

– Хорошо, приятель. С нетерпением жду встречи, – сказал Спасский.

И одновременно с тем, как он повесил трубку, Римо вспомнил, где слышал этот голос. Помогло разудалое словечко «приятель». Это был тот самый человек, которого он встретил рядом с ямой на месте дома Мюллеров, человек, которому он слегка подпортил колено. Тони Спеск, он же – Спасский, русский полковник и шпион.

– Сегодня вечером, – сообщил Римо Чиуну, как раз когда Ингрид входила в комнату, – мы выясним, что это за два вида оружия, которые он разыскивает.

– А потом?

– Потом мы от него избавимся, и все, – сказал Римо.

– И ты не догадываешься, что такое эти его два особых вида оружия? – спросил Чиун.

Римо пожал плечами:

– Не все ли равно? Какие-нибудь очередные механизмы.

– Ты дурак, – сказал Чиун.

Чуть позже Ингрид вспомнила, что забыла что-то в аптеке. Спустившись вниз, она позвонила из телефона-автомата.

– Энтони, – сказала она. – Я только что подслушала их разговор. Они собираются убить тебя сегодня вечером.

– Очень плохо, – отозвался Спеск. – А какое бы это было бесценное приобретение для нас!

– Ну и что теперь? – спросила Ингрид.

– Воспользуйся белым кольцом. И сообщи мне, как оно сработает.

На Холси-стрит в Ньюарке здоровенный чернокожий парень наконец нашел то, что искал. Он не удостоил внимания два «фольксвагена» и остановил свой выбор на новеньком «бьюике» – машине достаточно большой, чтобы он мог в ней удобно разместиться, и к тому же, на его счастье, оказавшейся незапертой.

Он распахнул дверь машины и склонился над приборной доской. Зажимом «крокодил», который всегда был у него в кармане, он запараллелил зажигание, потом отцепил с пояса огромную связку ключей, казавшуюся крохотной в его здоровенной лапе, и, перебрав ключи, нашел тот, что должен был подойти. Он вставил ключ в зажигание, повернул, стартер заурчал, и мотор легко завелся.

Большой-Бо Пикенс выехал на проезжую часть улицы. На лице его играла улыбка. Он возвращался домой, чтобы разобраться с этими Саксонскими Лордами.

Стоит только отвернуться, и тут же какая-то белая вонючка на пару со старичком-китаезой начинают выводить людей из строя, и вот уже два вожака убиты, и преподобный Уодсон тоже – самое время положить конец этому безобразию. Он похлопал себя по заднему карману брюк, где лежало шило.

На острый конец его была насажена пробка. Он снял пробку и воткнул шило глубоко в сиденье машины. Просто так, ради забавы.

И снова улыбнулся.

Глава 13

Римо переоделся в черные слаксы и черную футболку.

– Римо! – раздался из спальни нежный призывный голос Ингрид.

Римо кивнул и поднялся. На Чиуне было легкое черное кимоно. Тайрон был одет все в ту же куртку, джинсы и грязную белую майку, которую не снимал уже три дня.

– Сейчас пойдем, – сказал Римо, посмотрев в окно на расстилавшийся перед ним ночной Нью-Йорк. – Но сначала – кое-какие дела.

Старик кивнул.

Ингрид сидела на кровати. Она только что приняла душ, и на ней не было ничего, кроме тонкого шелкового голубого неглиже.

– Тебе обязательно надо идти? – спросила она Римо.

Голос звучал тоскливо и потерянно, и легкий европейский акцент усиливал это впечатление.

– Боюсь, что так.

– Он плохой человек. Он убил Джосайю!

– Спеск, что ли? Подумаешь, еще один шпион. Никаких проблем.

Она взяла Римо за руки и притянула к себе, пока он не уперся своими коленями в ее.

– Я буду в отчаянии, если тебя ранят или… или…

– Убьют? Это не входит в мои планы.

– Но он убийца!

– Ах да, верно. И ты видела, как он убегал, после того как убил Уодсона?

Ингрид кивнула. Руки ее гладили спину Римо и остановились у него на талии. Она притянула его к себе еще ближе и уткнулась лицом ему в живот.

– Да, – сказала она сдавленным голосом. Я видела его. Я его никогда не забуду.

– Высокий, худой. Волосы светлые, редеющие. Маленький шрам над левым глазом.

Он животом почувствовал, как она кивнула. Потом он почувствовал ее руки у себя на поясе. Она расстегивала ремень его брюк.

– Римо, – нежно произнесла она. – Может быть, это покажется странным, но за эти несколько часов… мне стало… Я не могу объяснить тебе. Ты будешь надо мной смеяться.

– Никогда не следует смеяться над влюбленными женщинами, – сказал Римо.

Брюки его уже были расстегнуты, и она руками и всем лицом приникла к телу Римо.

Потом она откинулась на кровать, правой рукой схватила его за левое запястье и потянула к себе.

– Иди ко мне, Римо! Возьми меня. Прямо сейчас. Я не могу больше ждать.

Халатик Ингрид распахнулся, Римо опустился на ее белоснежное, божественное тело и машинально стал делать соответствующие движения. Он почувствовал, как ее правая рука покинула его запястье и залезла под подушку в изголовье кровати. Левой рукой она обвила его шею и прижала лицо к своей груди, чтобы он не мог видеть, что она делает.

Он почувствовал легкое движение ее тела, когда ее правая рука возвращалась обратно. Потом почувствовал, как ее пальцы протискиваются между их животами, и ощутил, как что-то его сдавило – она надела на него кольцо из белого металла.

Римо отодвинулся и посмотрел вниз на кольцо. Ингрид снова сунула руку под подушку и достала черную коробочку с красным рычажком-выключателем посередине.

Она улыбнулась ему – злобно, не только без всякой любви, но даже без тени тепла.

– Итак, загадка разгадана.

– Все хорошие загадки должны иметь отгадку, – сказал Римо.

– Знаешь, что это за кольцо?

– Думаю, какое-то сдавливающее устройство, – сказал Римо.

– И такое же надежное, как гильотина.

Она села на кровати.

– Это его ты использовала против Уодсона? – спросил Римо.

– Да. Я всласть поиграла с его телом. Я его здорово помучила. Грубая скотина! А ты быстро догадался…

– Нет, – сказал Римо. – Я не догадывался. Я давно знал.

Ингрид не смогла скрыть удивления.

– И когда ты узнал?

– Когда ты сказала, что видела, как Спеск убегал после убийства Уодсона. Три дня назад я помял Спеску коленную чашечку. С тех пор он не больно-то бегает.

– И все же ты пришел сюда. Как агнец на заклание.

– Не такой уж я агнец.

– Будешь. Я тебе устрою если не заклание, то по меньшей мере холощение.

– Чего ты добиваешься? – спросил Римо.

– Все очень просто. Ты переходишь на нашу сторону и работаешь на нас на меня и на Спеска.

– Это вряд ли, – сказал Римо.

– А старик согласился бы! Я слышала, что он сегодня сказал. Он пойдет работать на того, кто ему больше заплатит. Почему он ведет себя так разумно, а ты – так неразумно?

– Мы оба ведем себя неразумно. Просто каждый по-своему, – ответил Римо.

– Итак, ты отвечаешь «нет»?

– Точно, дорогуша.

Она посмотрела на красный рычажок на крышке коробочки, которую держала в руках.

– Ты ведь знаешь, что сейчас будет?

– Валяй, – сказал Римо. – Но только учти. Ты умрешь. Ты можешь побаловаться этой своей игрушкой и даже причинить мне боль, но у меня хватит времени убить тебя, и ты знаешь, что я это сделаю. И ты умрешь очень медленно. И очень мучительно.

Взгляд его темно-карих глаз, казалось не имеющих зрачков, встретился с ее взглядом. Они уставились друг на друга. Ингрид отвернулась, а потом, словно разозлившись на него за то, что он вынудил ее отвести взгляд, со всего размаху ударила по красному рычажку, задвинув его до упора. Рот ее исказила гримаса ненависти, обнажая зубы и даже десны, и она снова взглянула в лицо Римо.

Он все так же стоял на коленях на кровати. Лицо его не выражало ни боли, ни иных эмоций. Он перехватил ее взгляд и рассмеялся. Потом наклонился и поднял с кровати две половинки белого кольца, гладкие на линиях разлома, как миниатюрный пончик, разрезанный надвое очень острым ножом.

Он подбросил обе половинки в воздух, и они снова упали на кровать.

– Это называется – умение управлять своими мышцами, крошка.

Он встал, застегнул молнию на брюках и ремень. Ингрид метнулась через всю кровать и сунула руку в лежавшую на туалетном столике сумочку. Вытащив оттуда маленький пистолет, она вновь обернулась к Римо и, не торопясь, направила на него оружие.

Когда палец ее, лежащий на курке, уже напрягся, Римо поднял одну из двух половинок белого кольца и бросил ее в Ингрид, подтолкнув кончиками пальцев с такой силой, что кусок металла зажужжал, преодолевая разделявшие Римо и Ингрид четыре фута.

Палец ее нажал на курок в тот самый момент, когда половинка кольца ударила в ствол, как молоток по шляпке гвоздя, повернув дуло вверх, Ингрид в подбородок. Было уже поздно – и мозг ее не успел дать пальцу сигнал не нажимать на курок.

Раздался приглушенный выстрел, пуля прошла через подбородок и, пробив небо, засела в мозге.

Глаза Ингрид были по-прежнему широко раскрыты, рот по-кошачьи оскален.

Она выронила пистолет и боком повалилась на кровать. Пистолет со стуком упал на пол. Кровь хлынула из раны на подбородке, потекла по горлу, по плечам и, достигнув голубой ткани халатика, пропитала ее и окрасила в почти черный цвет.

Римо посмотрел на мертвое тело, невозмутимо пожал плечами и вышел из спальни.

В гостиной Чиун стоял у окна и изучал Нью-Йорк. Не оборачиваясь, он произнес:

– Я рад, что ты с этим покончил.

– Это чего было – выстрел? – спросил Тайрон.

– Совершенно точно! – ответил Римо. – Нам пора, собирайся.

– Куда собирайся?

– Ты возвращаешься домой, Тайрон.

– Ты меня отпускаешь?

– Ага.

– Здорово! – Тайрон вскочил на ноги. – Пока!

– Не так быстро. Ты пойдешь с нами, – остудил его пыл Римо.

– Это зачем?

– На тот случай, если этот ваш Большой Быкенс, или как его там, окажется поблизости. Я хочу, чтобы ты мне его показал.

– Он убийца, грязный убийца. Он убьет меня, если узнает, что я на него настучал.

– А я что сделаю? – напомнил Римо.

– Ой, чи-и-о-о-о-рт! – простонал Тайрон.