Текст книги "Арби"

Автор книги: Умар Гайсултанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Друзья познаются в беде

Первое время всё в городе отпугивало и удивляло Арби. Он никогда раньше не видел, чтобы коней запрягали в фаэтоны. Он и не слыхивал об автомобилях. А теперь дивился, когда они с шумом и треском проносились по городским улицам, оставляя хвост сизого дыма.

Закинув голову, мальчик с изумлением разглядывал высокие дома – в два, три и целых четыре этажа. А поезд, который он тоже увидел впервые в жизни, показался Арби огнедышащим драконом.

Они поселились с Бекой в длинном бараке на окраине города. Таких домов в ауле тоже не было. В одном доме и одном дворе тут жило множество чужих друг другу людей, а больше всего было ребятишек.

Иногда, если у Беки выпадали свободные минуты, он брал Арби с собой и показывал ему город. Но таких минут было очень мало, и чаще всего Арби просто молча стоял у стены барака и наблюдал, как играют мальчишки. Он не знал русского языка, поэтому не понимал ни споров ребят, ни слов, обращённых к нему. Вернее, он с усилием выхватывал и запоминал одно слово за другим и от души радовался, если ему удавалось понять новых соседей.

Больше всего Арби понравился мальчик по имени Ванюшка. Отчаянный, драчливый, с нечёсаными светлыми вихрами, тот первым заметил молчаливого Арби, пытался с ним заговорить, втянуть в игру. Он не задевал Арби, как другие, задиристо наскакивал на обидчиков.

Случалось, Арби и один отправлялся побродить по городу. Он подолгу останавливался у витрин магазинов, дивился красивым безделушкам: сколько, наверно, сил и труда было потрачено на эти удивительные, но бесполезные вещи! Ходил Арби и на базар, который гудел монотонно, как большой жук. Здесь всё было ближе и понятней. За длинными столами торговки зазывали покупателей, предлагая румяные яблоки, пышные лепёшки и другой аппетитный товар. Арби, глотая слюнки, проходил мимо. Пойти бы работать, что ли, как делают это мальчишки из барака – Саша и Колька. Они, правда, старше на два года, но ростом Арби им не уступит.

Однажды, когда Арби неведомо в который раз, шагая по пустынной улице, размышлял о работе, он услышал пронзительный свист. Арби оглянулся и увидел полицейского, который гнался за мальчишкой. Длинноусый дядька, раздувая щёки, не выпускал свисток изо рта – звал подмогу. Запыхавшийся мальчишка вихрем промчался мимо Арби. Ванюшка! Что он такое натворил?

Тяжело громыхая сапогами по камням мостовой, пробежал и полицейский. Арби ни о чём не успел подумать – просто схватил камень и с силой швырнул в широкую спину ретивого служаки. Полицейский остановился, круто повернул назад и погнался за Арби.

Арби нёсся как ветер. Метнулся за один дом, за другой и скрылся в узких, кривых улочках. Свисток полицейского звучал тише, глуше и наконец вовсе затих. Из осторожности Арби долго кружил по городу и лишь в сумерки вернулся домой. Ванюшка сидел на лавочке у барака – похоже, дожидался. Мальчики посмотрели друг на друга и засмеялись.

– Меня не догонит! – гордо сказал Арби.

– Да, был бы ты на моём месте. За мной ещё двое гнались.

– А что ты им сделал?

Ванюшка глянул по сторонам, перешёл на шёпот:

– Это тайна, понял? Ты не обижайся. Как-нибудь расскажу.

Истый горец, Арби не привык лезть в чужие дела и не стремился узнать о людях больше, чем они сами считали возможным о себе рассказать. Безо всякой обиды он кивнул и произнёс миролюбиво:

– Я рад, что ты не попал в беду.

– Давай будем друзьями, – горячо отозвался Ванюшка. – Настоящими.

– Согласен.

Ванюшка убежал в барак и вскоре вынес тетрадь и карандаш.

– Это я давно для тебя приготовил. Когда я свои рисунки ребятам показывал – помнишь? – ты старался получше разглядеть, а сам притворялся, будто внимания не обращаешь…

Арби смутился. Прямодушный Ванюшка, смеясь, заглянул ему в глаза.

– Ну, не красней. Ты тогда ведь только приехал. Думаешь, зачем я тетрадку издали показывал и ребят в сторонку отгонял? Потому что тебе поглядеть было охота. Я ж видел.

Теперь они смеялись оба. Нет, не сегодняшний день надо считать началом их дружбы. Сегодня они только высказали словами то, что началось уже давно без всяких слов, когда Ванюшка впервые увидел молчаливого черноглазого мальчика, который мог часами стоять у стены барака. Разве не Ванюшка отгонял обидчиков? Им ничего не стоило и даже нравилось задеть деревенщину. Разве не Ванюшка затевал под самым носом у Арби весёлые игры и беготню, точно старался, чтобы приезжий побыстрее привык и освоился? Вон даже тетрадь с карандашом для него приготовил…

Бека, как всегда, пришёл домой поздно. Арби сидел за столом и рисовал при слабом свете керосиновой лампы. Когда-то он видел в городе афишу: гордый всадник мчится на лихом скакуне. Арби тогда показалось, что в жизни он не видел картины прекраснее. И теперь он силился изобразить такого же лихого скакуна.

Бека снял рабочую спецовку, умылся из рукомойника, подошёл к Арби и, заглянув через его плечо, увидел изображение неведомого животного – не то коровы, не то верблюда.

– Что это? – удивился он.

– Конь.

– Ишь ты! Оказывается, у нас есть способности, – пошутил Бека, чтобы не огорчить Арби. – В школу бы тебя отдать…

Арби поднял на Беку засиявшие глаза, но тут же спросил:

– А нельзя мне пока на работу пойти? Ведь работают Колька, Саша…

Бека глубоко вздохнул:

– Эх, дружок! Колька и Саша за старших в семье остались, вместо отцов. Успеешь на работу. Нам с тобой хватит заработка – и на хлеб, и на книги.

В дверь негромко постучали. Вошли Ванюшка и его статный отец с огромными, сильными руками. Он работал кузнецом.

Маленькая комнатка сразу показалась ещё меньше. Ванюшкин отец осторожно присел на край скрипучей железной койки.

– Молодец у тебя братишка, Бека, – заговорил он густым басом. – Не у всякого взрослого достало бы отваги. Ванюшка мне всё рассказал.

– А мне ничего не рассказывали. – Бека с укором взглянул на Арби.

Ванюшкин отец попросил:

– Ну-ка, сынок, выкладывай.

Арби со смущением и любопытством услышал вновь о событиях сегодняшнего дня, о собственной смелости. Бека смотрел на него уже не с упрёком, а с гордостью. Ванюшкин отец, дядя Михаил, был первым, кто помог Беке в этом чужом, совсем незнакомом городе. Бека до изнурения бродил по улицам в поисках работы, увидел кузню и вошёл туда. Он плохо знал русский язык и не мог найти нужных слов, но статный кузнец понял его сразу: усадил на лавку, достал большой ломоть хлеба, присыпанный солью, разломал пополам. А на следующее утро Бека уже и сам работал в кузнице.

– Соколы растут! – похвалил отец, когда Ванюшка закончил свой рассказ. – Бека, ты сегодня пойдёшь к нашим?

– Конечно, – ответил Бека. – Идём вместе?

Когда взрослые ушли, Ванюшка посмотрел на рисунок Арби и весело изумился:

– Ну и художник! А ну, давай сюда.

Ванюшка тоже оказался не слишком опытным художником, но зато у его лошади копыта были как настоящие, даже с подковами, и великолепное узорное седло. У Арби дух захватило от восхищения.

Солдат

Однажды утром Арби вышел из барака и увидел на лавочке солдата в серой шинели. К стене были прислонены костыли. Горбясь, солдат крутил из обрывка бумаги цигарку. Выбежал Ванюшка. Он уселся рядом с солдатом и моргнул Арби. Тот сделал вид, будто не замечает приглашения.

– Ты чего? – удивился Ванюшка. – Дядя Фёдор, это мой друг. Ну тот, я тебе говорил…

Солдат повернулся к Арби:

– Иди-ка сюда, познакомимся, Тебя вроде Арби зовут? Присаживайся.

Арби вежливо присел, стараясь не выдать своей гордости и волнения.

– Дядя Фёдор, расскажи, как тебя ранили, – попросил Ванюшка, а сам снова подмигнул Арби – слушай, мол, сейчас начнётся самое интересное.

– Расскажу, коли слушать не наскучило, – помолчав, сказал дядя Фёдор. – Ты ведь вроде был, когда я отцу твоему рассказывал…

– Я не всё разобрал, – возразил Ванюшка и прибавил с обидой – Меня ещё тогда батька прогнал, помните?

– Не повезло тебе, браток, – шутливо посочувствовал дядя Фёдор. – Хорош ты малый, а вот солидности маловато, петушился, помнится, больше всех.

– Ладно, дядя Фёдор, – перебил Ванюшка, которому эти речи, как видно, не слишком пришлись по вкусу. – Вы лучше расскажите…

Дядя Фёдор задумался, припоминая. Негромко начал:

– Всё случилось неожиданно…

– А как? – спросил Ванюшка.

Арби вспыхнул, поглядел на него укоризненно и придвинулся ближе к солдату. Из барака вышла женщина с ребёнком на руках, горестно покачала головой при виде костылей, прислушалась к разговору. Один за другим подошли ребятишки.

– А вот так, – продолжал дядя Фёдор. – Возвращались двое наших из разведки. Им уж, должно быть, сотня шагов оставалась до наших окопов. А у нас в ту пору заступил новый командир, да такой дурной, такой трусишка! Возьми он и закричи, что это, мол, подбираются вражеские лазутчики. Стреляй, мол, чего смотрите! Что тут заварилось! Стреляют наши, стреляет противник. Прожекторы так и полосуют поле. И вдруг стихло. На фронте от тишины иногда жуть берёт. Вроде бы ты оглох внезапно. Я, ни у кого не спросясь, выбрался из окопа и пополз на подмогу своим. Чуяло сердце – живы они. И верно: одного ранили в ногу, второго – в плечо. Который ранен полегче, сам полз, другого я на себе тащил. Добрались до наших окопов, я и позови ребят. А командир с перепугу как пальнёт, прямо мне в ногу. Я как заору: «Что ж вы по своим-то лупите, собаки!» Ну, солдаты повыскакивали, помогли нам. А меня – в лазарет…

– Наказали хоть командира-то? – не утерпел Ванюшка.

– Кто ж его накажет! Жаловаться некому. Над народом – царь хозяин, над солдатом – командир.

– А ты снова пойдёшь воевать?

– Куда ж мне теперь? – Дядя Фёдор с сожалением посмотрел на свою ногу, но тут же улыбнулся, весело подмигнув ребятам: – И тут дела найдутся. Глядишь, ещё поважнее. Так-то.

– Да, делов немало, – подражая взрослым, солидно согласился Ванюшка. – Вы нам, дядя Фёдор, во как кстати.

Нет, определённо у Ванюшки была какая-то важная тайна. Ведь вот и отец не заругал его, когда он заставил троих полицейских гоняться за собой. Значит, это не просто мальчишеское озорство. Но вопросов Арби по-прежнему старался не задавать. И не только потому, что ему недоставало русских слов. Придёт время, дружок сам обо всём расскажет. Зато сегодня у Арби есть для него сюрприз.

Дядя Фёдор поднялся, Ванюшка услужливо подал ему костыли.

– Ну, ребятня, играйте, а меня дела ждут. В другой раз ещё расскажу вам про войну…

Дождавшись ухода дяди Фёдора, Арби поднёс к самому Ванюшкиному носу кулак и с торжествующим видом разжал его. На грязной смуглой ладони лежал новенький пятак.

– Откуда?

– Бека дал. Велел гостинец купить.

Мальчики немедленно отправились на базар.

Долго ходили они между рядами, останавливались возле одной торговки, возле другой. Разве не приятно сознавать себя богачами, которые в любой момент могут купить всё, что им заблагорассудится? Один дяденька так приветливо предлагал свои пряники, что ребята едва не купили. Но заманчивее показались разноцветные конфеты, которые голосисто расхваливала толстая тётка. Заметив мальчишек, тётка погрозила огромным кулаком:

– Марш отсюда! Я вам…

Арби показал краешек пятака. Тётка мгновенно стала доброй, расплылась в улыбке. Зато её слипшиеся конфеты, над которыми кружились осы, уже разонравились ребятам.

– Вернёмся к тому дяденьке, – предложил Ванюшка.

Они отдали деньги, взяли золотистые пряники, но тут кто-то сзади крепко ухватил их за руки. Мальчики обернулись и узнали усатого полицейского.

– Теперь не удерёте, – пригрозил он.

– Что вы, господин полицейский, – разволновался добродушный продавец пряников. – Они ничего дурного не сделали. Они порядочные мальчики, за свои деньги купили, даже не торговались…

– Молчать! – взревел полицейский. – Я лучше твоего знаю, какие они порядочные.

Вокруг стали собираться люди. Арби выронил один пряник – его расплющил квадратный сапог полицейского. Держа ребят за руки, полицейский шагнул прямо на людей:

– Р-разойдись!

Но тут, расталкивая толпу, вперёд вышел солдат на костылях.

– Что они сделали?

– Это без вас знают.

– Мы тоже хотим знать, – решительно заявил солдат.

Ребята только теперь узнали дядю Фёдора, когда он преградил дорогу полицейскому.

Подошли другие солдаты. Они окружили полицейского взволнованной враждебной толпой.

– На передовую бы тебя. С мальчишками воюешь? Они что, украли что-нибудь?

Тут вмешался продавец пряников:

– Ничего они не крали. За свои деньги купили, чинно, благородно.

– А ну, отпусти мальчишек! – Солдат с перевязанной рукой вплотную придвинулся к полицейскому. Тот стал озираться.

Арби и Ванюшка выдернули руки и нырнули в толпу, которая расступилась перед ними, а затем снова сомкнулась вокруг полицейского.

Отойдя подальше, Ванюшка сказал:

– Этого усатого надо остерегаться. Если попадёмся – я тебя не знаю, ты меня не знаешь, понял?

– Понял, – ответил Арби, хотя не совсем понимал, для чего это нужно. И снова он успокоил себя мыслью, что придёт время и Ванюшка сам обо всём расскажет, поделится.

Вдруг Ванюшка неожиданно остановился, свернул к большому каменному дому. Он заглянул в ворота и трижды свистнул. Во дворе играли ребята. Один из них оглянулся и подошёл к воротам. Это был худенький, чисто одетый, но какой-то удивительно застенчивый и бледный мальчик. Он и по земле-то ступал так осторожно, будто она обжигала ему пятки.

– Это ты, Ванюшка?

– Я. Клятву не забыл, Витька?

– Нет, что ты, – заискивающе сказал мальчик. – У меня в копилке уже много мелочи. Хочешь, принесу?

Ванюшка пренебрежительно усмехнулся:

– Не об этом разговор. Мы не грабители, понял? Может, нам твоя помощь понадобится. Долг платежом красен.

– Пожалуйста, я готов.

– Пока ничего не надо. А дома ты рассказал?

– Что ты! Знаешь, от отца влетело бы. – Мальчик даже поёжился.

– Купаться ходишь?

– Нет, боюсь. Идём к нам, хочешь? Поиграем.

– Заругают тебя. Мы лучше уйдём.

Когда они ушли далеко от этих ворот, Арби не выдержал и спросил:

– Что это за долг?

– Маменькин сынок, – презрительно сплюнул Ванюшка. – Плавать не может, а туда же, в речку полез. Кабы не я, утонул бы, как пить дать. Потом землю ел, клятву дал, что любой мой приказ выполнит. А ты что думал? Он и против того полицейского может помочь. Знаешь, кто его отец?

– Кто?

– Пристав, – почтительно произнёс Ванюшка. – Ух, зверь!

Спасайте белых голубей

Арби любил заходить в кузницу. Он мог сколько угодно стоять на пороге, наблюдая за работой взрослых. Вот в плавильной печи – её зовут горном – накаляется докрасна толстый железный прут. Бека ловко выхватывает его щипцами и опускает на наковальню. И с дядей Михаилом они изо всех сил начинают колотить по пруту: один – тяжёлым молотом, другой – молотком. Целые фонтаны искр сыплются на брезентовые фартуки. Зато прут меняется на глазах, будто он и не железный вовсе. И когда он становится таким, как требовалось, четырёхгранным, его бросают в чан с холодной водой, а он шипит, не может отдышаться – и бранится, и радуется, что его не будут больше молотить.

Однажды, когда Арби, по обыкновению, стоял на пороге кузницы, он услышал тяжёлые шаги, оглянулся и увидел полицейских. Заметили их и взрослые.

– Это за мной, – коротко сказал дядя Михаил. Он бросился к окну и отступил. – Эх, окружили, не уйти… Бека, пошли Арби, пусть уберут из дому белых голубей.

Бека сунул в руки Арби кусок проволоки и вытолкал его из кузницы.

– Слышал? Передай Ванюшке. Живее.

Полицейские остановились у дверей. Бека сделал вид, что бранит мальчика:

– Опять проволоку таскаешь? Убирайся отсюда! Надоели!

Арби с притворным испугом прижал проволоку к груди и кинулся прочь из кузницы. Он помчался напрямик, через чужие сады и дворы, карабкался на заборы. А сам всё думал: «Как же это я ни разу не видел у них белых голубей? Не только белых, а вообще никаких. Чего Ванюшка их прячет? И разве до голубей сейчас, когда там, в кузнице, полиция?»

При виде запыхавшегося друга Ванюшка спросил:

– Кто за тобой гонится?

– Отец велел, чтоб ты убрал белых голубей, – вместо ответа выпалил Арби.

Ванюшка насторожился. Выглянул на улицу и увидел, что к бараку шагают двое полицейских и с ними мужчина в штатском, в соломенной шляпе. Ванюшка было растерялся, но спохватился и скомандовал:

– Давай к окну!

Арби не торопясь зашёл за барак и одним прыжком очутился у крайнего окна. Окно отворилось, Ванюшка подал узел. Прижав его к груди, Арби пролез между досок забора и побежал куда глаза глядят. Так он оказался на окраине города и тут, как говорится, едва не попал из огня да в полымя. На перекрёстке стояли двое полицейских.

– Ты куда? – сердито окликнул мальчика один из них.

Арби растерянно отступил, повёл глазами в одну, в другую сторону, решая, куда лучше бежать.

– Что это у тебя такое? – грубо спросил тот же полицейский, но второй рассмеялся, довольный, что напугали мальчишку.

– Оставь, – сказал он. – Видишь, не понимает ни слова. На базар приехал. Очень уж они дики и пугливы, эти горские щенки.

– А как вырастут – не удержишь. Храбрость у них тоже дикая.

– И волчата трусливы, пока не подрастут.

Так, переговариваясь между собой, они пошли по узкой улице, уже не обращая на Арби никакого внимания. Мальчик долго стоял неподвижно, потом снова бросился бежать. Только далеко за городом он сел на траву, всё ещё прижимая к себе узел. Он уже понимал, что в узле – бумаги. Но что с ними делать? Для чего их нужно прятать и куда?

Он сидел, вытянув босые ноги, ощущая непомерную усталость. Наконец решил зарыть узел в землю и пойти посоветоваться с Бекой.

Арби отошёл в сторонку от дороги, руками вырыл ямку, опустил туда узел, а сверху тщательно присыпал землёй, закидал сухими ветками и листьями.

Не успел Арби дойти до барака, ему повстречался Ванюшка, спросил тревожно:

– Спрятал?

– Да.

Ванюшка коротко рассказал, что отца арестовали, дома всё перевернули вверх дном, но ничего не нашли. А раз не нашли, должны отца выпустить: дядя Фёдор говорит – улик нету. И вообще сегодня была настоящая облава – у многих делали обыск, некоторых рабочих забрали.

Арби слушал спокойно, даже сдержанно, показывая всем своим видом, что он не навязывается с лишними вопросами, но Ванюшка уже знал эту манеру своего друга терпеливо ждать, пока ему объяснят непонятное. И Ванюшка решился заговорить о самом главном:

– Знаешь, что это за бумаги? Там написано, чтоб царя скинуть. Призывы такие. Листовки называются. Для рабочих.

– Царя?! – Арби не мог скрыть ужаса и изумления.

Спроси его, каков из себя царь, он, наверно, затруднился бы ответить, и в то же время он не мог представить, что кто-то осмелится решать, нужен царь или не нужен. Он просто существует – и иначе быть не может, – как существует бог и всё там остальное на небе вокруг него.

А Ванюшка продолжал:

– Помнишь, ты мне тогда помог… Ну, ещё усач за мной гнался. Это ведь я листовки на стенах расклеивал.

– А кто тебе велел?

– Ишь какой, много будешь знать – скоро состаришься. Погоди, узнаешь.

Пришли Бека и дядя Фёдор. Бека задал тот же вопрос, что и Ванюшка:

– Спрятал?

Арби стал рассказывать.

– А там не сыро? – поинтересовался дядя Фёдор.

– Нет.

– Тогда на ночь можно оставить. А завтра с Ванюшкой заберёте.

В комнате, разливая по кружкам жидкий чай, Бека сказал Арби:

– Гляди, брат, язык держи за зубами. Тот не мужчина, кто болтает лишнее и не умеет хранить тайну. Меня сегодня тоже вызывали в участок, спрашивали, что я знаю о своём мастере. А что я про него знаю, кроме того, как он работает? Хорошо работает. И других учит. Беднякам добра желает. А как он выполняет своё желание – меня, мол, не касается. Слышать ничего не слышал, видеть не видел.

– Видеть не видел, знать не знаю, ходить не ходил, – торжественно, как клятву, произнёс Арби.

Ванюшка и Витька

Арби и Ванюшка играли за бараком в альчики. Здорово умел играть Ванюшка! Не только у барачных, но почти у всех ребят из «Баронской слободки», как иронически прозвали эту нищую окраину города, он выигрывал. С самого дальнего расстояния точно попадал битком. Любил он и похвастаться:

– Э, разве так ставят? Смотри, как нужно. Ну кто так держит биток? Вот как надо. Ну, держи как следует и целься…

Эта страсть показать своё умение делала Ванюшку бескорыстным. Если другие мальчишки, следуя его советам, попадали в цель, он ликовал:

– А что? Не я тебе говорил? Эх вы, растяпы, соображать нужно!

Сейчас он тоже подсказывал Арби:

– Стань чуточку правее. Эх ты, не так…

Из барака вышел дядя Фёдор, позвал негромко:

– Ванюшка!

Ванюшка скрылся за дверью, а вышел уже совсем другим, деловитым и озабоченным.

– Иду по делу, – коротко сообщил он. – Дядя Фёдор и тебя позволил взять, если хочешь…

Мальчики шагали по железнодорожным рельсам, до блеска отполированным колёсами тяжёлых составов. Дошли до серого приземистого здания вокзала. Перед ними вытянулась цепочка пассажирских вагонов, старенький паровоз тяжко дышал, фыркал паром, точно отплёвывался. В верхнем окне появилось запачканное сажей лицо машиниста. Ванюшка подбежал к паровозу, крикнул во весь голос:

– Дядя Коля, привет!

Машинист улыбнулся, дёрнул рукой рычажок – раздался оглушительный рёв.

– Слыхал? – похвалился Ванюшка. – Он всегда так здоровается.

Арби ещё ни разу не видел паровоз так близко. Он с удивлением разглядывал сложную машину: неужели человек может запомнить все её части и спокойно управлять ими?

– А ты катался хоть раз? – спросил он у Ванюшки.

– Всё нету времени, – шмыгнул носом Ванюшка. – Попросимся как-нибудь. Думаю, дядя Коля не откажет.

…Перед ними открылась широкая улица. Навстречу катил нарядный, украшенный лентами и фонариками фаэтон, запряжённый парой холеных коней. На козлах рядом с кучером важно восседал Витька, сзади – пристав и его жена. На приставе всё лоснилось – околыш фуражки, начищенные сапоги, пуговицы, перчатки…

– Гляди, гляди, – заволновался Ванюшка. – Никак, удирает? Чего это ему на вокзал спешить? Пошли назад.

Прибывшие сошли с фаэтона. Арби и Ванюшка прилипли к запылённому окну. Отец и мать Витьки скрылись в кабинете начальника вокзала. Тогда Ванюшка осторожно постучал по стеклу.

Витька вышел, растерянно глядя на ребят.

– Драпаешь? – накинулся на него Ванюшка.

Витька молчал.

– Тебе говорят или нет? Забыл клятву?

– Да это мама к сестре едет. Я и не думал…

– Провожаешь, что ли?

– Она меня берёт с собой.

– А клятва?

– Я же вернусь.

– После дождичка в четверг? – презрительно скривился Ванюшка.

– Может, денег хочешь? – заторопился Витька. – У меня есть…

– Ничего не выйдет. Помни: если уедешь, я сразу вознесу молитву богу, чтобы поезд перевернулся кверху колёсами. – Ванюшка поднял глаза к чистому голубому небу. – А что? Думаешь, бог не услышит мою молитву? Услышит, раз ты нарушил клятву. И тогда все, кто едет в этом поезде – и ты, и твоя мамаша…

Витька в страхе отступил.

– Что ты, ой, не надо!..

Ванюшка даже не знал, что бил по самому больному месту. Для Витьки и его матери бог давно уже стал единственным защитником и советчиком. Так говорила Витьке мать. Но никто не приходил к ней на помощь, когда пристав обрывал её грубостью, насмешкой. Слова её он выслушивал, снисходительно усмехаясь, точно она была совсем глупенькой. А Витька вообще не решался что-либо сказать при отце, отводил взгляд от его налитых кровью глаз.

И в то же время сам пристав был убеждён, что осчастливил и жену и сына. «Вот, мол, – говорил он всем своим видом, – позволяю вам сидеть у себя на шее, хотя пользы от вас ни на грош. За моей-то спиной припеваючи жить можно…»

Всё более молчаливой, робкой, поникшей становилась Витькина мать. Она больше не показывала сыну фотографий друзей своей юности – весёлых, энергичных студентов, а всё чаще молилась тому, кто единственный, казалось ей, приносит утешение страждущим. Вместе с ней молился и Витька, так же, как мать, растерянно и робко ступал по земле.

– Ясно? – сказал Ванюшка. Он видел страх на лице Витьки и не скрывал своего торжества. – Вот прямо сейчас и начну молиться. Пошли, Арби.

Они спрятались за углом и стали наблюдать. Они видели, как вышли отец и мать Витьки. Витька плакал, отец, побагровев, ругал его, мать часто прикладывала платок к глазам. Но вот мать, прижимая к груди руки, начала просить о чём-то отца. Пристав ответил ей кратко и грубо. Наконец Витьку усадили вновь на фаэтон и отправили домой. Мать издали торопливо крестила его, прижимая к губам платок.

Фаэтон свернул на широкую улицу. Ванюшка и Арби прицепились сзади, но на повороте соскочили. Ванюшка помахал Витьке рукой.

Арби был угрюм и молчалив. Он вдруг представил себя на месте перепуганного Витьки, и на душе у него стало нехорошо. Разве можно обращаться к богу с такой мстительной, злой молитвой? Ведь его просят о помощи, о справедливости. Не зная, как выразить свой упрёк, он сказал Ванюшке:

– Взял бы ты у него деньги…

– А зачем? Деньги трудно в руках удержать. Может, и возьму, если понадобятся. Стой, кажется, пришли.

Они остановились у небольшого, крытого железом домика; на гребне крыши горделиво высился вырезанный из железа петух.

– Тут зубной доктор живёт, – объяснил Ванюшка. – Чеченец. Я у него уже был один раз.

Он постучал в парадную дверь. На пороге появился худощавый седоволосый человек.

– Что вам угодно?

– Как поступают, если разболится зуб? – звонко отчеканил Ванюшка.

– Если дупло большое, лучше всего удалить, – в тон Ванюшке ответил хозяин, едва заметно улыбнулся и легонько подтолкнул мальчишек к сеням. Там он стал очень серьёзен и тихо спросил: – Вас прислали?

– Узелки велели взять.

– Хорошо. – Хозяин ушёл в комнаты и вернулся с двумя узелками. – Донесёте? Тяжёлые.

– Донесём, – решительно ответил Ванюшка и уже готов был уйти.

– Погодите, – остановил их хозяин. Он вышел со двора, поглядел во все стороны и лишь тогда разрешил – Ступайте. Будьте осторожнее.

– Есть! – откликнулся Ванюшка.