Текст книги "Дорога домой (СИ)"

Автор книги: Ульяна Орлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

– Да ничего, всё почти прошло.

– Денис, Денис… Отложим военкомат?

– Придется… Я пойду в милицию завтра или сегодня вечером. У того товарища, к которому мы сейчас пойдем, там есть знакомые. Можно поговорить с ним. Но… Два дня поищем, а что дальше-то?

– Если попросить на пару недель отсрочку, может, дадут?

– Может и дадут, кто их знает… Можно попробовать объяснить… Нельзя, чтобы такой мальчишка пропал!

– Знаешь, я сперва думал поискать в интернете, но сейчас уже – зачем? А, ведь ты же ничего не знаешь про него… Славка прошлым летом отстал от родителей, когда ехал на поезде…

– Подожди! Опять поезд? Что ж такое?!

– Ну ладно, слушай… И Юра стал рассказывать Денису всё, что узнал от малыша.

***

Антошка подходил к городу. Вечерело: последние лучи солнца освещали дома мягко-оранжевым светом. В небе перекликались ласточки – милые жительницы больших городов средней полосы России. Раскаленные рельсы блестели, их становилось всё больше. Вскоре стали видны коричневые цепочки товарных составов, зелёные – пассажирских поездов и электричек: он подходил к вокзалу.

Ноги гудели от усталости, а огромное количество путей и вагонов усиливало её. Хотелось есть: в суете событий Тошка и думать забыл про это дело. Где бы подкрепиться?

Вскоре появились платформы, вот она – станция… «Славкин поезд уже ушёл, хорошо, если малыш догадается здесь сойти…». То, что он найдет Славку, он почему-то почти не сомневался. Может, это было предчувствие, может – отчаянное желание найти малыша, а может быть, он просто устал от переживаний… Хотя, маленький червячок сомнений всё же точил его, не давая успокоиться.

И вдруг червячок прогрыз дырку, и через неё просочилась страшная мысль: «Догадается – не догадается… А если он выскочил ещё в том городе?!» Тошка остановился, опустил руки.

«Ну… Ну почему, может быть, и нет. Неизвестно ведь… – он тряхнул головой, посмотрел на небо, – Господи! Помоги мне найти его! А если нет – то пусть у него будет все хорошо, пусть он найдет своих родителей…»

Нужно расспросить кого-нибудь о поезде и малыше, но кого? Размышляя, Тошка мельком замечал и то, что народу на вокзале не очень много, что хоть ноги и устали, однако им приятно греться о тёплый асфальт, но всё же не мешало бы раздобыть кроссовки…

Так он приблизился к невысокому белому двухэтажному зданию. За ним, виднелось ещё одно, побольше. Антон остановился, озираясь по сторонам, и тут заметил небольшую кучку ребят, толпившихся возле торца дома. Несколько секунд он их разглядывал, отмечая потрепанные пальтишки и обычные детдомовские куртки, потом нерешительно направился к ним.

Разгоряченный спор смолк, и ребята, увидев подходившего к ним Антона, вопросительно и хмуро уставились на него.

– Народ, не подскажите, останавливался ли здесь поезд «Москва-Нижневартовск»?

– А ты откуда такой явился? – не церемонясь, спросил его невысокий кареглазый парнишка в клетчатом пальто.

– Ванька, подожди, не сбивай ты человека, – остановила его девочка с короткой стрижкой, в потрепанных джинсах и кроссовках. – Ты, мальчик, откуда?

– Я оттуда, – махнув рукой в сторону леса, ответил Антон.

– Откуда – оттуда? И что ты тут делаешь? – опять вмешался кареглазый.

– Ваня, помолчи, – спокойно попросил его старший мальчишка. Он был одет получше остальных, хотя та же неуловимая печать детского дома отражалась на его лице. До сих пор он пристально рассматривал Антона и сейчас обратился к нему,– поезд был, да уже уехал. А тебе он зачем?

Антон несколько секунд молчал, раздумывал, что сказать. Все-таки люди незнакомые – неизвестно, что от них ожидать. Хотя, судя по речи, ребята, наверное, неплохие…

– У меня там остался младший братишка. Он уехал, а я – на электричке, надеялся, что он сообразит и сойдет здесь… Ребята, вы его не видели? Он светленький, в синей куртке, на вид ему лет пять.

Мальчишки покачали головами, а девочка спросила:

– А как звать его?

– Слава.

– Нет, не видели… А где твои родители? Они здесь?

– Нет. Мы едем к ним.

Наступило молчание. И в этой напряженной тишине раздался голос кареглазого Вани:

– А где ты будешь ночевать? На вокзале ночью опасно!

Наступила пауза, потом девочка робко предложила:

– Где-где, пусть у нас ночует!

– Да ты что, мы же его не знаем! – это рыжий мальчишка с поцарапанным носом, в оранжевой куртке и джинсах.

– Ты что не видишь, что нормальный парень…

– А с какого перепугу он тебе поверит?

– А ты возьми и расскажи.

– Я чё, крайний что ли? Пусть Лёня рассказывает.

– Да успокойтесь вы, что орёте? Сейчас я рассказу, – сказал старший мальчик. Чувствовалось, что здесь он главный. – В общем, так. Меня звать Лёня. Как тебя звать я не знаю, да мне и не важно. Значит, слушай. Мы из первого детдома. Он тут находится в трёх кварталах от нас. В общем, как бы его не хвалили, творится там полная фигня и разлад. Сначала вроде жили нормально, парни друг друга не шибко обижали, были конечно разные стычки, но никто от них особо не страдал. Пока не появился некий тип по прозвищу Герц. Вроде пацан, как пацан, мы сперва так и подумали, но потом он начал заводить себе тусовку. Да и хрен с ней, если бы при этом никого не трогали. Но вскоре начались наезды на нас, причем конкретные. Без причины. Пустые бутылки из-под пива под кроватью у Вани, потом – обшаривание карманов. Таскали они мелких ребят на свои дела, так потом выставляли их виноватыми. Докапывались до девчонок, но тут мы не выдержали, собрались вместе и поговорили с этой шайкой. Чуть не дошло до драки, вернее почти дошло, в общем, группа наша раскололась. Что-то Герц понял, стал потише, ведет себя терпимо, но иногда пованивает. За пределами детдома у них какие-то тёмные дела, не знаю, с кем он связан, но держаться на улице лучше кучей. Попадешь один – просто так не отпустят…

– А что воспитатели?

– Ну, что… Кто-то пытается разговаривать, ну вызывают их, строят периодически, а толку-то… Кто-то ходит закрыв глаза… А кому какое дело-то? Да и кто хочет лишний раз скрести на свою голову?... И не дай Бог повстречаться тебе с «бандой Герца» – как мы зовём эту тусовку. А то, что сегодня ночью они будут в загуле – это факт. Мы тут и караулим одного нашего пацана, сейчас прихватим его и пойдем к себе.

– Идем ночевать к нам, – предложил Ваня. В смышленых его глазках было только сочувствие и ни капельки злобы.

– Да, пойдем, не бойся, никто и не узнает! – кивнула девочка.

– Ребята, спасибо. Но у меня ведь ещё брат…

– А, брат… – протянул Ваня, – ну да, его тоже тут не оставишь.

Старший мальчишка что-то обдумывал. Потом посмотрел на Антона.

– Слушай и запоминай, если тебе это нужно. Наш адрес улица Ростовская, дом десять, корпус два. Мы сейчас сходим к себе, с тобой останутся Санёк, – он кивнул на молчаливого сероглазого мальчишку, и Вася – он указал на рыжего мальчика в рыжей куртке с сердитым взглядом. – Наше окно на первом этаже, с правого краю. Постучишь пять раз, если что вдруг… Хотя ребята покажут тебе куда идти.

– Приходи, – Ванька почти дружески посмотрел на Антона.

– Давай, удачи тебе, – Ленька пожал ему руку.

Антон с Васей и Саньком пошли к платформам.

– Как тебя зовут хоть? – спросил Санёк.

– Антон. Ребята, я пойду через мост, поищу брата на той стороне. А вы тут посмотрите, ладно?

– Да без проблем. Если что – свисти, – сказал Вася.

– Встретимся возле этой лавочки, – сказал Санёк.

Антон поднялся на опустевший мост. Солнце уже село и на вокзале становилось мрачновато. Особенно на другой стороне, где виднелся лишь один товарный поезд, отгораживая платформу от вокзала. Антон прошёл по опустевшей платформе, внимательно заглядывая за каждый закрывшейся киоск. Никого.

Он решил дойти до другого края платформы. На секунду остановился, , задрав голову, посмотрел на мост. И не заметил, как сзади неслышно подошли. Обернулся от внезапного предчувствия.

Несколько человек стояли перед ним, сзади подошел ещё кто-то, перерезав ему путь. Взрослые парни, старше его. Все какие-то очень похожие унылым и надменным выражением лица, волчьим взглядом, сутулыми небрежными позами, незаметными движениями плеч. Один из них пониже, с сигаретой во рту и ёжиком белесых волос, оглянув сборище, обратился к Антону:

– Ты что здесь шатаешься? Нехорошо…

Антон молчал, лихорадочно соображая. «Неужели это та банда?.. Закричать?.. Как, как вырваться?!»

Между тем кольцо стало плотнее.

– Ты что не отвечаешь?

– Герц, давай его проучим. Чтоб не лазал по ночам.

– Подожди, может, он нам расскажет что-то интересное, – сквозь зубы протянул Герц. Вынул сигарету, смял её в пальцах и кинул остатки на асфальт. – Ты откуда взялся? Не встречал здесь толпу сопливой мелочи, вроде тебя?

Антон безнадежно оглянулся, продолжая молчать.

– Что, не хочешь с нами разговаривать? Парни, чё это он? – Герц подошёл почти вплотную к Антону.

В нос ударил резкий запах перегара. Антон взглянул в глаза Герца, с ужасом увидев там пустоту. Злость. Желание унизить. Смять под себя… Вспомнился Кривецкий, но сейчас он казался паинькой…

– Не молчи, хуже будет, – Герц взял Антона за ворот.

Антон не выдержал:

– Пусти, дурак, чё лапаешь?!

– Чего-о? Вот и заговорил!

Кто-то с силой толкнул его сзади, Антон врезался Герцу головой в живот. Герц, тяжело дыша, снова взял его за ворот футболки:

– Ответь малявка, что ты сказал?

– Сказал, отвали! – резко крикнул Антон, и сильно врезал коленом между ног. Герц скорчился, ослабил хватку. Антон рванул, но тут же его схватили и швырнули на асфальт.

– Анто-о-он, – донеслось издалека.

– Ребята, на помощь, – то ли крикнул, то ли простонал Антон. Его подняли. Покачнувшись, он стал выпрямляться, но не успел сообразить, как с треском в скуле что-то взорвалось. Как бомба.

– Только пикни, – раздался злой шёпот. В другой скуле снова взорвалась резкая боль, на это раз Тошка не устоял и грянулся на асфальт. В глазах потемнело. Тело превратилось в боль…

Вдруг, сквозь дикий звон в ушах он услышал тоненький голос из другого мира:

– Не трогайте, г-гады!!!

– Парни, атас, – послышалась ругань.

Шорох, топот, треск, кто-то взвыл.

– На тебе! Вот ещё, получай! Парни, на помощь! – услышал он снова тот же отчаянный голосок. И навалилась давящая темнота…

… Антона позвал тот же тоненький голос. Но уже нерешительный:

– Мальчик, ты живой?

«Да» – хотел ответить Антон. Видимо не ответил, потому как голосок снова повторил вопрос. Кто-то дотронулся до его спины. Что-то знакомое чудилось в этом голосе, но что? Антон повернул голову на зов, с трудом открыл глаза. В глазах рябило.

Чье-то худенькое личико расплывчато белело в темноте. Антон моргнул, и встретился взглядом со светлоголовым мальчуганом. Даже в сумерках он узнал его сразу.

– Славка! – тихо сказал он.

– Антон! – Славка склонился к нему.

– Славка… – Антон снова закрыл глаза. Потому что всё вокруг поплыло.

– Антон, ты живой? – Славка тронул его за плечо.

Антон поднялся, сел. Покачнулся. Обнял Славку. Почувствовал, как тоненькие ручки крепко обхватили его.

– Славка… Малыш… – он прижался мокрой щекой к светленькой лохматой головке малыша. Слёзы сами текли по щекам, почему-то обжигая их. Антон посмотрел на Славку. Глазёнки его темнели тревогой.

– Антон, не плачь… Не надо, – Славка осторожно вытер пальчиками его щеки.

– Славка, это правда ты? Ты?

– Да! – Славка высвободился из объятий, встал. Поднял лежавшую в полуметре большую тяжёлую палку. – Пусть ещё только сунутся, – с незнакомой жёсткостью сказал он.

–Так значит это ты спас меня? – тихо проговорил Тошка.

Славка пожал плечами.

– А они, гады, испугались. Думали, нас тут много!.. Антон, как же сильно они тебя побили! Тебе очень плохо?

Плохо ли ему? Тошка не знал. Скорее да, чем нет. На каждое движение тело отзывалось тупой болью. Голова была тяжёлой. Скулы горели… «Ладно, – подумал он, – это ничего, это пройдет… Главное, что рядом-то – Славка!»

– Антон, ты идти можешь? Нам, наверное, лучше уйти отсюда. Вдруг они вернутся…

«А ведь правда!» – обожгло Антона запоздалым ужасом. Он похолодел, заново переживая те минуты. А если бы не Славка…

– Слава, спасибо тебе! Если бы не ты, то неизвестно был бы я сейчас живой или нет…

Славка молча кивнул. Антон встал, оглядел себя. Да-а-а… Штаны разодраны, майка тоже. Всё в крови… Хорошо, что темно сейчас, не видно, прохожие не будут приставать с вопросами. Он взял за руку Славку.

– Слава, пойдём отсюда.

– Пойдём, Антон.

Хорошо, что он запомнил адрес детдома. Так, а Вася с Саньком интересно, где?

… Когда они миновали вокзал, он спросил малыша:

– Славка, как тебе удалось их разогнать?

– Антон, у меня была большая палка. Когда солнце село, мне стало страшно, и я её взял. Я залез на мост посмотреть. И услышал, что кто-то кричит, обернулся и увидел толпу. А с моста видно, что дерутся, что тебя бьют. Я тогда не знал, что это ты… И с размаху в самую толпу. И палкой по этим гадам! Ох им и досталось, особенно последнему. Я ведь со всей дури давал… – Славка пренебрежительно усмехнулся.

Антон отметил про себя, что первый раз видит таким малыша, а он продолжал:

– Трусы. Они подумали, что нас здесь много… А потом – смотрю, а это ты, – и Славка вдруг прерывисто вздохнул, будто всхлипнул. Антон положил ему руку на плечо.

– Как ты не испугался? Славка, ты герой…

– Антон, я ведь знаешь, как боялся! Только потом уже не думал, что боюсь, во мне внутри взорвалось что-то. Мне еще мама говорила, что лежачего не бьют. А они, гады, ботинками!

– Разве?

– А ты не помнишь что ли?

– Н-н-нет… Я когда упал, вокруг всё темно стало…

– Антон, давай не будем больше про это, – чужим голосом попросил Славка, – а то так противно становится. И грустно. Я ведь не знал, что такое бывает… – И Славка поднял свои честные добрые глаза, в которых тлел ужас пережитого. – Антон, о чём ты думаешь?

– Давай посидим?

Они шли мимо опустевшего сквера, и в неярком свете жёлтых фонарей, Антон заметил лавочку. Здесь уже не страшно. Можно посидеть, отдышаться. У него почему-то кружилась голова, и болели поцарапанные ноги. Сейчас они отдохнут, и пойдут дальше… Тошка сел и крепко обнял Славку. И совсем тихо сказал:

– Братишка, не теряйся больше!

Нечаянно получилось про братишку… А Славка уткнулся носом ему в плечо:

– Ты тоже…

… Впоследствии, снова и снова вспоминая этот случай, Антон не раз спрашивал себя, откуда взялась у шестилетнего малыша такая решимость, такая злость на обидчиков, такая сила, что он, забыв про испуг, бросился на помощь? Ведь есть те, кто и старше, но никогда не кинутся в схватку на помощь слабому. Пусть даже и мальчишке, хотя ведь у подростков драки по жестокости не уступают и взрослым дракам…. А Славка, даже не задумываясь, что его могут покалечить, рванул на крик.

Значит, есть у малыша в душе стерженёк.

Значит будет расти Славка хорошим человеком.

А сейчас пока Антон просто радовался, что его отыскал. Славка, пусть и младше, но всё равно – друг. До той поры, пока Антон не встретил малыша, у него был один-единственный друг – Шурка. А он бросил его… Бросил в беде – значит предал. И от этой мысли, ох как ему было тошно. Как теперь это искупить? Простит ли его Шурка?

«Простит – не простит… Ты уже свой выбор сделал. И сейчас рядом – Славка…»

Славка, Славка… Он хоть и отчаянный, а всё же – маленький… И случись с ним что, никогда не простит Антон себе такой вины… И как же хорошо, что они снова вместе…

… Тошка, задумавшись, задремал. Славка тихонько тронул его за плечо:

– Антон, мы ведь не здесь будем спать?

Глава 9

Ночь в детдоме

Улица была безлюдна. Тихо шуршали автомобили, одиноко и не везде светили сонные фонари. В домах горел свет, из открытых форточек доносились обрывки фраз, звон посуды, болтовня телевизора. Где-то ругались, где-то пели песни. Город жил своей жизнью, не обращая внимания на двух голодных, усталых мальчишек. Что ему до них? Что могли сделать два маленьких ребенка для него, как могли изменить его жизнь?

У каждого из жителей это города и так куча своих проблем: нескончаемых, суетливых, навязчивых, радостных, – эти проблемы по закону расстояния кажутся огромными: они ближе. Роднее. Нужнее. Какое им дело до беспризорников? Незнакомых. Чужих… А ребята – они как воробьи: едят – когда придется, спят – где придется. Только вот у воробьев нет мечты о тёплых, ласковых руках матери и уютном доме…

– Антон, где мы будем спать? – повторил Славка.

– Не переживай, Славик. Я знаю тут одно место. Пойдем.

– Ох, Антон, ну и страшные же мы! Умыться бы где-нибудь…

Антон, задумавшись, не расслышал слов малыша.

– Слава, а помнишь, ты кричал, «Ребята, на помощь!», ты кого звал?

– Ну… Я думал, может если Юра с Денисом меня ищут, или они где-нибудь на вокзале…

– Постой, какие Юра с Денисом?

– Те парни, с которыми я ехал в поезде. Юра и Денис.

– Что за парни?

– Да они большие уже… Они в армию ехали. Хорошие… Юра добрый, Денис грустный, но тоже добрый. Они накормили меня бутербродами с мясом, вкусным печеньем и обещали помочь найти родителей и тебя… – и Славка коротко рассказал Антону, как он ехал в поезде в этот город.

Антон слушал внимательно. Потом спросил:

– Славик, а ты со скольки лет-то куришь?

Славка споткнулся. Поднял глаза на Антона, перевёл взгляд на кроссовки. И с трудом проговорил, глядя себе под ноги:

– Антон, я не помню. Ну как стал там жить, так и научился. А что, это важно, да? – тревожно спросил он.

– Да нет, что ты! Ну для тебя конечно важно, для твоего здоровья… Ох, и глупыш же ты, Славка! – Антошка быстро глянул на малыша. – Ты не обижайся только… Курение, это и правда ерунда – ничем не поможет, а здоровья поубавится… А я знал, что тебя найду!

– А мне так грустно было… Я один, ничего вокруг не знаю: куда идти, что делать… Хорошо, что те ребята встретились.

– Ага… Так, стоп. Улица Ростовская, да где ж она?! Вроде сказали в трех кварталах… Ну ладно, сейчас поищем.

Славка молча шёл рядом с Антошкой, держа его за руку. Не спрашивал ни о чём. То ли доверял ему безоговорочно, то ли просто не было сил задавать вопросы – так намаялся.

Антон внимательно смотрел по сторонам. Было совсем темно. Ноги уже отказывались слушаться, когда он, посмотрев влево, еле различил глазами бледную вывеску: «Ростовская, 1»

«Ох, сколько же ещё идти…» – подумал он. Остановился, поднял голову, посмотрел вдаль, в темнеющее наверху, но светлое на горизонте небо. И вспомнил, что когда-то такое уже было. Очень-очень давно…

Он и его отец, уставшие от прогулки, также шли по тёмным улицам их городка. Сонный Антошка уже почти повис на руке у папы и считал дома. Глаза слипались. Только свежий ночной воздух и радостное ожидание дома не давали ему заснуть. Кажется, они тогда возвращались с вокзала, с какой-то поездки. Дома ждала мама, Тошка ужасно соскучился по ней и всё спрашивал папу, когда же они придут. А папа отвечал тихо и спокойно, что скоро… И смеялся: «Антошка – торопыжка…» Антон как сейчас помнит его смех – тёплый, бархатный и такой, что тоже хочется смеяться вместе с ним… Папа, папа…

Сколько же ему было? Кажется, лет шесть или семь… «Как Славке» – подумал Антон. И также, как Славка сейчас, он в тот вечер шёл, крепко держась за руку отца – такого большого, сильного, надёжного…

Только сейчас нет рядом папы…Нужно держаться… Как-то самому защищать малыша. Но как?!

«Я ведь и сам чуть сегодня … – грустно подумал он. – Славка выручил… Что-то как-то непросто…И это ведь только начало… И Славка доверяет мне, вон как идёт тихонько и вцепился в меня – не выпускает…» Антон запрокинул голову и посмотрел вверх: там, в иссиня – чёрной бесконечности светлыми точками горели маленькие звёзды. «А ведь небо же, оно одно! Одно над всеми, быть может, сейчас мама с папой, или Шурка – тоже смотрят вверх…»

Стало спокойнее. И больше сил, словно небо поделилось ими…

Это здесь звёзд мало, а там где нет света из окошек и фонарей – их бесчисленные россыпи. И не сосчитать… И они со Славкой – как одни из этих звездочек…

Антон нащупал под майкой крестик, с молчаливой мольбой вглядываясь в темноту. Что-то рядом сказал малыш: он тоже стоял, запрокинув голову и в его глазах отражались два огонька. Братик.

«Мы дойдём?» – спросил у неба Тошка.

Небо молчало, подмигивая звёздами-огоньками. Дышало чем-то сильно далёким от земной жизни… Держись, Тошка…

– Антон, смотри какие звёзды! Я давно их не видел…

– Я тоже, Славик. Вон там, видишь, прямо над головой три яркие звезды – это летний треугольник. А там, – Антон указал на семь огоньков, – созвездие Большой Медведицы, оно похоже на ковш.

– Почему тогда Медведица?

– Ну, там ведь ещё очень много маленьких звездочек, которых здесь не видно. Если соединить их мысленно – получится рисунок медведицы. Про это созвездие есть греческая легенда, нам в планетарии рассказывали… И в школе…

– Расскажешь?

– Да… Только не сейчас, ладно?.. Нужно идти… Ой, а вон видишь, если от тех двух звёзд с краю ковша провести линию вверх, там, рядом с Млечным Путем увидишь созвездие Кассиопеи. Похоже на английскую W, а на русскую – М.

– «М»– Мама… Антон, а что такое Млечный путь?

– Видишь, полоска такая, похожа на облака, потому что там очень много звёзд. Наша галактика так называется.

– Антон, расскажешь мне все по порядку? А то я не понимаю: созвездие, галактика…

– Галактика, это… Ой, ну я потом расскажу…А вон там, видишь маленький ковшик, – Славка пристально смотрел туда, куда указывал Антон, – это Малая Медведица.

– Они вместе, да? Мама и Умка?

– Ага, и правда… А я и не думал так даже… Будет ещё одна сказка. На конце у ковшика – Полярная звезда. Она указывает на север. Это очень важный ориентир: другие звёзды меняют положение, а она – нет. Всегда в одном месте светит.

– Здорово, Антон, – вздохнул Славик, – смотреть так интересно…

– Да… Только поздно уже… Пойдём? Немножко осталось, потерпи.

– Ага.

Было уже совсем темно и холодно. Ребята прошли еще несколько домов, пока наконец не остановились возле невысокой ограды, без труда нашли ней дырку, подошли к дому. И увидели, что не ошиблись – на доме темнела табличка: «Детский дом номер 1». На углу высокого четырехэтажного здания была надпись: корпус один. Неподалеку, за детской площадкой было двухэтажное здание. Окна были тёмными, лишь в крайнем окне слева одиноко горел свет.

Антон подошёл к другому концу двухэтажного дома, к крайнему окну. Оно находилось выше его роста, метрах в двух от земли. Так, за что бы уцепиться, чтоб залезть?

– Славка, ты сильно устал?

– Ну так… Не знаю. А что?

– Надо залезть мне на плечи и постучать в окно пять раз.

– Антон, я смогу. Только держи меня крепко.

– Не бойся, буду держать, – Антон опустился на корточки. – Залазь мне на плечи. Руками опирайся за стену и медленно их переставляй. Так… – Он крепко ухватил малыша за щиколотки и очень медленно стал вставать. Ноги отчаянно ныли. Антон закусил губу. Поднялся, прислонился спиной к холодной шершавой стене.

– Давай, Слава. Пять раз.

Пять коротких и резких щелчков зазвенели в тишине. Через полминуты он услышал скрип открываемой форточки. Напрягся.

– Это кто? – раздался шёпот.

– Ленька здесь? Я – Антон. Мы с братом переночевать, – ответил негромко Антон.

– Какой Антон?

– Ну с вокзала. Мы вечером виделись с Леней, Ваней, Васей, Саньком…

– Подожди.

Негромко пискнуло окно, через несколько секунд он почувствовал, что Славку тянут наверх. Привстал на цыпочки, отпустил его ноги. Славка зашуршал, посыпалась штукатурка. Антон отошёл от стены, посмотрел вверх – в окне виднелись две встрепанные головы: одна Ванькина, вторая ещё какого-то мальчишки. Ванька зашептал:

– Сейчас… Антон, ты только тихо и сразу ложись в кровать рядом с окном.

Мальчишки исчезли. Вскоре он увидел, как к нему опускается толстая веревка с узелками. Он взялся за край, подергал.

– Не бойся, все накрепко. Давай быстрей, – донеслось из окна.

Тошка ухватился одной рукой повыше, оттолкнулся ногой от стены, перехватил другой рукой… Почувствовал, как четыре руки вцепились ему в запястья, в ворот футболки. Оттолкнулся ногой, нечаянно стукнулся коленкой о подоконник. Подтянулся, лёг на него животом, перевалился и оказался в комнате. Быстро окинул её взглядом, увидел кровать, стоящую у стены возле окна, привычно отряхнул ноги и быстро забрался под одеяло.

– Антон, ноги подожми и накройся с головой, – услышал он шёпот рядом.

Скрипнула дверь. Тошка сжался и услышал негромкий женский голос:

– Ты чего, Ваня, всё лазаешь? Не спится тебе?

– Валентина Федоровна, жарко мне. Пусть проветрится.

– Ванечка, только недолго. А то другие замерзнут. Ишь, как раскрылись ребятишки. – Няня аккуратно укрыла упавшим одеялом спящего мальчика на кровати возле двери.

– Ужасно жарко, Валентина Федоровна!

– Давай-ка, Ваня, спи. Ты пока укладываешься, уже утро настанет.

– Спокойной ночи!

Ваня улёгся, отвернулся и засопел.

Антон лежал тихо и не шевелился. Вскоре кто-то отодвинул одеяло, и он увидел рядом Ваню.

– Не бойся, всё нормально, – успокоил его тот.

– А где Славка?

– Вон, на соседней кровати, у Костика. Слышишь, болтают?.. Ты спи. Я тебя разбужу завтра. Да штаны с рубашкой сними, чтобы постель не пачкать. Спи. Я Леньке скажу, что всё нормально, он скоро придет.

– Ага…

Тошка скинул футболку с майкой, скатал всё комок, положил с краю кровати. Сил говорить больше не было. Качало, гудели ноги, болели побитые бока и спина. Он закрыл глаза, вздохнул глубоко и стал проваливаться в сон. Уже сквозь туман почувствовал, как Ваня гладит его по голове и тихо шепчет:

– Устал, бедняга… Ноги, в чём они?.. Ну и ну… Спи Антон и ничего не бойся.

Ванюшка повозился, укладываясь. В спальной наступила тишина, слышно было лишь негромкое посапывание мальчишек. Усталые за день ребята спали кто как, отдыхая от дневных забот. И никто, кроме Вани, не видел, как тихо приоткрылась дверь, и в комнату заглянул Лёня. Ваня махнул ему рукой, Леня подошёл к кровати. Спросил шёпотом:

– Тут?

– Да! И вместе с братом. Нашёл его, значит!

– Спит?

– Спит. Он сразу уснул. Лень, он весь поцарапанный какой-то. Ноги в крови, на лице синяк. Лень, я боюсь, что он с Герцем повстречался… Глянь его одежду.

– Если бы повстречался, не пришел бы сюда, Вань… – Ленька взял скомканную одежду, развернул её и присвистнул.

– Ё-моё…

– Что?

Лёня не ответил, взял одежду и вышел из комнаты. Через несколько минут вернулся с аккуратно сложенными штанами и чистой толстовкой. Повесил их на бортик кровати.

– Завтра отдашь ему, если я вдруг не встану.

– Ладно, – ответил Ваня.

Лёнька снял с бортика кровати покрывало, укрыл им Ваню. Подошёл к окну, свернул веревку, отвязал её от батареи. Закрыл раму, оставил открытой только форточку. И также тихо вышел из комнаты.

Глава 9

«Доброго пути!»

Луч солнца скользнул по белым одеялам, прыгнул на подушку, зажёг искорку на носу Костика. На его ресницах заиграли светлые золотинки. Костик зажмурился и открыл глаза. Улыбнулся. Сладко потянулся и сел на кровати, ногой нащупывая шлепанцы на полу. Ещё минутка – и он стаскивал одеяло со спящего Славки.

… Как показалось Славке – он только коснулся щекой подушки, как его уже будили. Он не успел даже почувствовать, что это значит – спать на постели. Впервые за долгое время! Он уже и забыл, что такое мягкая подушка и тёплое одеяло… Малыш открыл глаза и увидел рядом Костика.

– Давай же, засоня, вставай! Пора уже, – тормошил его Костик. Славик тут же вскочил, увидев, что тот собирается его щекотать.

– Тише ты! Кроссовки твои за дверью, иди умойся.

Славка беспокойно огляделся, но увидев у окна Антона, вполголоса говорившего с большим парнем, успокоился и пошёл умываться.

Антон очень удивился, не найдя своей одежды, но Ваня, который его разбудил утром, показал ему на краешек кровати:

– Лёня тебе отдал.

Антон подумал недолго и решил, что это, наверное, хорошо: старая одежда была порванной, и по ней ведь его искали. Он оделся, привычно запустил руки в карманы, нащупал там свернутые деньги, фотоаппарат и успокоился. Ваня тихонько ушёл за Лёней. А тот, когда пришёл, сразу сказал:

– Ты извини, я немного похозяйничал, не спросив тебя. Но в том, в чём ты пришёл, ехать дальше нельзя…

– Спасибо, – просто ответил Тошка.

Было ещё тёмно и ребята разговорились: слово за слово Лёня поведал Антону свою нехитрую жизнь, а Антон коротко – свою…

… – Сколько вы уже в пути?

– Четыре дня. Это если с тех пор, как я сбежал.

– Ясно. А долго ещё?

Тошка промолчал. Лёнька, прищурившись, смотрел в окно, где над серыми громадами домов поднималось солнце. Лучи разливали на облака жидкое золото, делая их из синих – оранжевыми, жёлтыми, да всех цветов радуги! Лучи золотили тёмные волосы Лени, освещали его бледное лицо, грели Тошкин затылок.

Таким и запомнил Леньку Антон: детдомовского мальчишку, который сейчас всем своим видом излучал спокойствие и уверенность в себе. В его умных карих глазах было всё: осколки печали и оптимизм юности, тревога и озорные огоньки, – но не было унижения и озлобленности, которую Антон видел в глазах Герца. Лёнька даже стоял по-другому и его осанке, свободных плечах, чувствовалась сила. Рядом с ним было спокойно.

Что это? И откуда она берётся, эта сила и уверенность в себе?

Антон не знал, но чувствовал, что кажется, будь она у него – легче было бы справиться с Кривецким и его дружками… А может, их бы и не было?

Кто знает… Но одно ясно точно, что это сила – не деспота. Может, это то, про что говорят: духовная сила?

Ведь не унижением других заработал Лёнька себе авторитет и уважение. А чем? Серьёзным характером? Который не сломался под трудностями… Тошка читал, как делали раньше мечи: сначала раскаляли их в печке, потом окунали в ледяную воду. И так – много раз. Такой вот меч очень трудно было сломать – невозможно! Может быть, и Лёнькин характер был похож на такой вот меч? Не каждый ведь сможет как он, два года скитаться по столичным подвалам… И остаться после этого не только живым, но и человеком… Как Лёнька сказал про это: «Я в свои четырнадцать лет узнал всё. И что такое низший слой общества… А ты знаешь, что это?» – «Нет, – покачал головой Тошка, – что?» – «Так говорят про людей, которых выкинули за борт, – Лёнька усмехнулся, – выкинуло…благополучное демократическое общество… Знаешь, Антон, дай Бог, чтобы ты никогда в жизни не узнал, что это такое….»

Чем – то был он похож на Шурку… Спокойствием? Добротой?

«Кем ты будешь? – спросил его Антон. Лёнька покачал головой: «Антон, я пока не знаю… Хочется в медицину куда-нибудь, но как? Пробиться трудно…» – «Ты пробьёшься», – почему-то Антон в этом не сомневался. Лёнька чуть улыбнулся, – «спасибо…»

Сейчас в его глазах светились две маленькие искорки утреннего солнца. Он стоял и смотрел на просыпающееся небо – залитый сиянием горизонт. Не поворачиваясь, негромко спросил: