Текст книги "Любовь - яд (СИ)"

Автор книги: Ульяна Соболева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Пашка налил еще водки и задумался, а потом хлопнул друга по плечу:

– Так уложи ее в кроватку, Артур. Ты ж у нас спец по этим делам.

– Не хочет она меня, – сказал Артур и опустошил рюмку.

– Так ты поэтому бесишься? Заинтересовала неприступная мадам? Она любовница Новицкого, знаешь?

– Еще как знаю, он ей преподнес на блюдечке "ТрастингСтрой". Стерва.

– Она тебе нравится, – констатировал Пашка и тоже закурил.

– Я ее придушить готов своими руками, – Артур ударил кулаком по столу.

– Очень нравится, – Пашка засмеялся – ого! Ты там поосторожней, Новицкий не просто любовник ты знаешь, что он большой человек, на одну руку положит другой разотрет. Думаю это он ей все тылы прикрыл и все ее прошлое тщательно закопал под грудой зелененьких бумажек всученных чиновникам.

– К черту Новицкого, старый пень, на кой он ей сдался?

– Ну не скажи, брат. Бабки, власть, роскошь. Женщины такое ценят и просто так этим не разбрасываются. А может она его любит, хрен этих баб поймешь.

От мысли, что Инга может любить своего папика Артура покоробило, он даже руку непроизвольно сжал в кулак.

– С Яценко стребуй побыстрее, хорошо? Пусть заодно посмотрит, что там с поджогом, а то не мычат не телятся.

***

– И что кроме налогов больше ничего?

Я смотрела на собеседника и нервно помешивала ложечкой кофе. Этот тип мне не нравился. Он вел себя немного заносчиво, хоть и получил от меня кругленькую сумму. А еще, когда он бросал на меня взгляды, его небольшие глазки под толстой роговой оправой, маслянисто поблескивали. Я ненавидела этот тип мужчин: лысина, прикрытая жиденькими волосиками, пивное брюшко и дикая самоуверенность. Бывший сотрудник полиции, который вышел на пенсию и открыл частное сыскное агентство.

– Ну как вам сказать Инга… ээээ

– Просто Инга, – нет, определенно он меня раздражал. Как Иван Владимирович мог дружить с этой бестолочью, я не представляла.

– Инга, есть у него в прошлом грешки, которые тесть покрыл, но это дело поросло мхом, хотя есть там очень интересные факты.

– Что за грешки? Я бы очень хотела узнать, – почуял гад, что я злюсь и приступил к делу.

Михаил Геннадьевич хитро так улыбнулся.

– Ну, у меня информация неполная, но я бы покопался, поднял архивы, связи все же остались. Только это расходы, вы ж понимаете, никто ради меня просто так ничего искать не будет. Взятки и еще раз взятки.

Конечно, я его поняла, он хотел денег. Что ж это его работа, и я не могу его в этом упрекнуть.

– Сколько?

– Ну, как и в прошлый раз плюс надбавка десять процентов и мы в расчете, – его противное "ну" тоже действовало мне нервы будь здоров.

Я потянулась за чеками, а потом все же спросила:

– И что за грешки?

– Восемь лет назад Чернышев сбил человека. Сбил насмерть. Был суд, и его оправдали, Рахманенко поднял все свои связи, чтобы вытянуть будущего зятя из-за решетки. Главным аргументом была плохая погода и то что тот мужчина оказался, мягко говоря, сильно выпившим.

Я нахмурилась, ну и что в этом интересного, если Чернышева оправдали? Какой смысл это ворошить, разве что доставить неприятности? Нет, определенно этот сыщик, мать его за ногу, меня бесил. Так бы и треснула его чашкой по блестящей лысине. Тратит и мое время и свое.

– Там не все так чисто Инга, если бы я был уверен, что Чернышев не виноват, я бы вам об этом и не рассказывал. Только заключение экспертизы было сфабриковано и я могу найти тому доказательства. Кроме того, если посмотреть показания вдовы потерпевшего, то она утверждает, что ее муж не пил, так как у него были серьезные проблемы с печенью.

Ничего себе! Вот это да! Артур сбил человека, а Рахманенко прикрыл его задницу! Отыскал ложных свидетелей, подкупил судмедэксперта? Ну и семейка!

Михаил Геннадьевич продолжал:

– Так вот есть еще одна очень любопытная деталь. Тот мужчина, он неизвестно каким образом оказался на этой трассе, его машину нашли за несколько километров от места аварии, застрявшей в кустах. Только тут вообще все под вопросом. Пока что я вам однозначного ответа не дам, нужно, опять таки, поднять архивы. Все это очень похоже на предумышленное убийство. Словно убили в другом месте, а потом под колеса подложили. Но это мои предположения. А может и водкой накачали, кто его знает, но могу покопаться, если вам это интересно.

Я закурила и посмотрела на детектива, еще бы! Мне не просто интересна, я вопить готова от любопытства:

– Мне нужны фотографии с этого дела, пощекочу Чернышеву нервы. Есть снимки аварии?

– Достану для вас обязательно, но это займет время.

– Я подожду, времени у меня предостаточно. Достаньте снимки, поговорите с вдовой, поднимите архивы, поищите свидетелей. Все что сможете. И еще, если собрать достаточно улик дело можно возобновить? То есть можно ли призвать Чернышева к ответственности еще раз?

– Естественно, у нас не Америка, это вам не суд присяжных при том информация правит миром как и деньги. В наше время можно все.

– Если мы докажем, что тот мужчина не был пьян, сколько лет получит Чернышев?

– С хорошим адвокатом – года три.

– А если доказать что это предумышленное убийство?

– Лет пять – семь не меньше.

Я открыла сумочку и размашисто подписала чек:

– Нужно будет еще – не стесняйтесь.

Ну, что Артур начнем играть по-крупному. Ты готов?

10 ГЛАВА

Герман слушал собеседника рассеянно, хоть и кивал, и поддерживал беседу, все его мысли были совершенно далеко. Рядом сидела жена, она заботливо подсыпала ему в тарелку закуски и радушно предлагала гостям попробовать новые блюда. Наконец Герман не выдержал, извинился перед всеми и вышел на веранду. В Лондоне, как всегда, лил проливной дождь и Новицкий поежился от холода. Достал сотовый и набрал номер Инги – снова автоответчик. Последнее время его девочка слишком часто выключала сотовый. Герман позвонил на домашний и с облегчением услышал ее голос. Инга казалась веселой, довольной жизнью, вот так всегда Герман скучал, а она и без него чувствовала себя превосходно. Хотя он и почувствовал странные нотки в ее голосе – то ли тоска, то ли разочарование. Герман знал Ингу слишком хорошо, чтобы не понять, что она от него что-то скрывает. Он научился ей доверять за долгие годы их связи, научился понимать малейшие изменения в ее настроении. Инга была его четвертым ребенком, его дочкой и любовницей одновременно. Ее он любил последней любовью. Она, как и первая такая же горькая, ядовитая и безумная. Инга ворвалась в его жизнь как комета. Яркая звездочка. Точнее, это он позволил этой звездочке загореться на его небе. Он сам не понимал, как эта неказистая девчонка из захолустного ночного клуба влезла ему в мозги и разъела их как серная кислота. Впервые он увидел Ингу очень давно. Это произошло случайно. У него были дела в этом маленькой городке, и, устав от долгой поездки он попросил водителя затормозить именно возле этого клуба – выпить, послушать музыку в месте, где никто его не знал. Охрана осталась снаружи, только один из ребят прошел с ним в темную и прокуренную залу. Когда Герман увидел Ингу, что-то щелкнуло у него внутри, как будто включился свет. Ее голос, ее хрупкая фигурка, невесомость, нежность, покорили его с первого взгляда. Герман приехал в этот клуб снова, через месяц сел за дальний столик и наблюдал за девушкой. Чувство было странное непередаваемое. Вроде нет в ней ничего примечательного, обычная девчонка, худенькая угловатая, волосы красивые, но цвет – ничего примечательного. Новицкого тянуло в это место как магнитом. Он не знал, как объяснить эту тягу, скорей всего желание заботится о ком-то. Девочка встречалась с симпатичным парнем, это сообщила ему официантка, когда он в очередной раз передал юной певице цветы. Тогда же он узнал, как ее зовут – Василиса. Герману понравилось даже имя. Он бы никогда не решился сделать первый шаг, потому что не верил в подобные отношения, но встретил ее спустя несколько месяцев после тщетных попыток увидеть снова и понял, что если не решится, то девчонка пропадет. Герман знал эти явные признаки быстрого погружения на дно – или алкоголь, или наркотики. Затуманенный взгляд, дрожащие руки и синяки под глазами. Так Василиса попала к нему в дом. Долгими днями и ночами Герман слушал завывания из ее комнаты, ругательства, она била посуду и лезла на стены в полном смысле этого слова. Герман уже отчаялся и все же решил привезти к ней психиатра своей жены. Все изменилось после этого визита. Василиса вернулась к жизни. Их отношения складывались медленно, по нарастающей. Герман лепил из нее женщину, шикарную женщину, под стать его статусу. Их отношения еще долго оставались на неопределенной ноте. Герман учил ее всему – начиная с того как правильно держать вилку с ножом и заканчивая тем, какой цвет в одежде сочетается с другим. Он прививал ей новые вкусы в еде, в парфюмерии. Герман устроил ей прослушиванье и заплатил немало денег за ее раскрутку. Стилист Василисы заявил, что имя ей не подходит и внешность тоже нужно менять. Девушка не противилась, она с каким-то мазохистским остервенением стирала свое прошлое. Соглашалась на любые смелые эксперименты, включая пластику носа, разреза глаз. Василиса носила пластины на зубах и ни разу не спросила когда их нужно снимать. Девушка истязала себя часами в спортзалах и на репетициях, а потом пошли результаты. Первые концерты, первые рекламные проекты и понеслась в гору его птичка. Пошла учиться на заочный. Она везде выкладывалась по полной. Герман не заметил как влюбился, нет, он просто заболел ею, она имела над ним власть, неопровержимую и сильную. Василиса оказалась чудесной хозяйкой, и искусной любовницей, которая согласна на секс всегда и везде. Она отдавала ему тело щедро, она осыпала его изощренными ласками, которым он сам ее научил. Герман уже не мог без нее дышать, есть и жить. С Ингой ему снова было тридцать. Он не жалел для нее ничего: ни денег, ни сил, ни своей любви. Единственное, о чем попросила Василиса – это навсегда стереть ее прошлое, словно она родилась заново. Герман не задавал много вопросов, он просто как всегда выполнил ее просьбу. Новицкий и сам не заметил, как из пигалицы Инга превратилась в женщину-вамп, в женщину-загадку, от которой голова шла кругом. Новицкий ждал, когда любовница начнет качать свои права, требовать чтобы он развелся и принадлежал ей целиком и полностью, но ничего подобного не случилось, и ему даже становилось досадно. Ингу вполне устраивали их отношения, и как она сама ему сказала, ей хватает того что он дает и большего ей не надо. Германа всегда не покидало чувство, что Инга не принадлежит ему и принадлежать никогда не будет, она сама по себе хоть и делает вид, что любит его. Новицкий не витал в облаках, он понимал, что их отношения – это бизнес чистой воды. Придет время и Инга уйдет, а он не сможет удержать, даже если захочет. С каждым днем страх потерять ее рос все сильнее. Инга становилась независимой, у нее появились свои деньги, свои сбережения. Впрочем, за эти восемь лет, сколько он не пытался ее подловить на измене, ему так и не удалось ни разу уличить ее. Хотя, Германа всегда мучило чувство, что она от него что-то скрывает, что Инга преследует странные и непонятные ему цели, только вот какие?

Сейчас оставив ее одну, без присмотра Германа впервые мучили неясные подозрения, он метался между долгом перед семьей и диким желанием быть с Ингой каждую секунду. Впервые ему казалось, что она отдаляется от него.

Герман слушал голос Инги и вдруг понял, что с ней что-то происходит, и под деланным весельем скрывается какая-то проблема, какое-то опустошающее чувство и он снова спросил все ли у нее в порядке. Его уверили, что все, кроме того что Новицкого нет рядом. Герман положил сотовый в карман, и решение уже сложилось в его голове. Оно было ярким внезапным, но в тот же момент окончательным и бесповоротным. Вечером, когда гости уедут из их дома, он поговорит с Маей и попросит у нее развода. Все. Нет больше сил ждать каждый день, когда Инга ускользнет из его жизни. Да, он, черт возьми, хочет счастья. Он женится на своей девочке, и наконец-то будет владеть ею безраздельно. Вот вернется в ее Мухосранск, подарит ей кольцо и сделает предложение. Ну и что, 046550326 что она моложе на двадцать пять лет, ну и что что скорей всего она с ним только из-за денег, на все плевать Герман хочет владеть ею безраздельно. Он хочет состариться рядом с Ингой.

Мая восприняла известие с достоинством, эта мудрая женщина уже давно была для него верным другом и помощником во всем. Не было истерик, битья посуды и слез. Герман даже удивился, хотя жена знала его слишком хорошо и понимала, что Новицкий обеспечит ей безбедную старость и все сделает, чтобы дети ни в чем не нуждались. Новицкий не учел лишь одного – Мая не собиралась с ним разводиться, и ее согласие еще не означало, что она подпишет все бумаги о разводе.

***

Эта неделя была для меня более чем плодотворной, я с успехом заключила новые сделки, взяла новые проекты. Впереди встреча с кредиторами, которым я собиралась предоставить отчет о проделанной работе за последние недели. Чиоб на пятки с возвратом заема не наступали. Единственное, что омрачало мою радость так это то, что кредиторы непременно хотели вести переговоры не только со мной, но и с Чернышевым, а это означало, что я должна позвать его обратно, несмотря на то, что еще полноценных три дня я могла наслаждаться тишиной и спокойствием. Как ни странно Чернышев отступил, и все это время в офисе ни разу не появился, меня это даже удивляло. Я ожидала скандалов, ожидала, что он будет надоедать визитами, звонить, но он взял и исчез. Я не верила, что все так просто – он готовит ответный удар и тот непременно последует рано или поздно, а вот к этому я должна быть готова. Михаил Геннадьевич тоже не давал о себе знать, но тут нужно было все же набраться терпения. Это мое самое сильное оружие, моя козырная карта, которую я выдам под самый занавес. Поэтому я не торопилась, у меня в отличии от Чернышева есть много времени. Все же придется к нему обращаться, но я решила, что Артуру может позвонить Светочка. Слишком много чести для него, если это сделаю я. Через пару минут Света сообщила, что Чернышев приехать отказался, сказал, что если так сильно нужно я могла бы и сама ему позвонить. Сволочь. Ведь знает же, что позвоню и выбора у меня нет, вот и выпендривается. Хочет заставить меня унижаться. Мною овладело непреодолимое желание поехать на встречу самой, ничего, могу управиться – язык, слава богу, подвешен, уговаривать я умею. Света перезвонила упрямцу еще раз, но тот не отвечал на звонки. Я нервно поглядывала на часы и понимала, что выбора нет, придется спрятать гордость в карман. Артур ответил мне не сразу, назло потянул время и трубку поднял только с третьего звонка. Я услышала ленивое:

– Да.

От этого "да" во мне проснулось непреодолимое желание послать его так далеко и надолго, что я с трудом сдержалась от язвительного замечания.

– Ты мне нужен, – сказала я коротко, а когда услышала ответ, задохнулась от ярости.

– Как мило – я ей нужен! На одну ночь? На часик? На пять минут? Чем могу быть полезен в этот раз: руками, языком или мне рассчитывать на что-то большее?

– У нас встреча с кредиторами, Артур, пошлые намеки оставь при себе понятно? Будь готов через десять минут.

– Ха! У меня сегодня другие планы, я в отпуске, если ты не забыла?

– Не забыла, и поверь, если бы могла справиться без тебя, то уж точно справилась бы. Они хотят говорить с тем, кто брал у них заем.

Чернышев курил, я слышала, как он выдыхает дым и почему то так ясно увидела перед глазами его губы с сигаретой. Манящие губы, губы которые растерзали мой рот так, что я несколько дней мазала их увлажняющим кремом. Сладкие губы, порочные.

– Представь себе, что я воспользовался отпуском и уехал, например на Мальдивы.

Я разозлилась

– Если ты не будешь готов через десять мину, я представлю себе, что ты уже уволен.

Он, молча сопел в трубку, а я приготовилась к атаке, но ее не последовало.

– Я в боулинге, адрес сброшу смской, можешь приехать прямо сейчас.

Он положил трубку, а я с удивлением смотрела на дисплей сотового и не понимала какого черта он так быстро сдался. Боится увольнения? Черта с два – Чернышев никого и никогда не боялся. Просто он решил не ссориться со мной сейчас, значит он вытреплет мне нервы чуть позже.

Чернышев ждал меня на улице с неизменной сигаретой в зубах в черных джинсах и такой же черной спортивной рубашке, расстегнутой на груди. На глазах солнцезащитные очки – мачо мать его. Знает гад, что выглядит на все «сто». Он всегда одевался так, что при взгляде на него хотелось порвать его рубашку, зарыться пальцами в его непослушные волосы, отдаться этому самцу прямо на улице. Так понеслась нелегкая не понятно куда. Артур явно не скучал, он смотрел на юных студенток, которые сновали у него под самым носом туда-сюда, в коротеньких юбчонках. Неудивительно ведь боулинг находился возле общежития университета. Возможно любимое место «охоты» Артура. Я злобно посигналила, и тот лениво пошел к моей машине. Хищник, грубый, напористый и опасный. Рукава закатаны, открывая смуглые, поросшие темными волосками сильные руки, одна в кармане, друга с сигаретой, на щеках щетина, аккуратная, ухоженная. Ему дьявольски шел этот образ, он стал красивым. Тогда, восемь лет назад, это был еще юноша, а теперь стал самцом, знающим себе цену и пресыщенным женским вниманием. Артур сел на переднее сиденье возле меня и я не удержалась, бросила взгляд на мускулистую бронзовую грудь в вороте распахнутой рубашки. На шее цепочка из белого золота, она резко контрастировала с темной кожей. От него пахло дорогим одеколоном и табаком. Мне всегда нравился этот запах. Герман не курил. Не знаю почему, но меня всегда привлекали именно курящие мужчины. Сигарета в сильных пальцах, отождествлялась у меня с мужественностью. Вечно следящий за здоровьем, пьющий витамины Герман иногда казался мне слишком мягким. Еще десяток лет и от него начнет пахнуть лекарствами. Я все еще рассматривала Артура – джинсы спорт-элегант, туфли, начищенные до зеркального блеска. Хорошо, что моих глаз он сейчас не видел, я тоже была в очках и могла наблюдать за ним из-под темных стекол «хамелеонов». Артур снял очки, окинул меня наглым взглядом – оценивает, как всегда пробирая насквозь и замечая все детали. Он равнодушно отвернулся к окну и выбросил окурок.

– К встрече подготовилась? У меня с собой документов нет.

Еще как подготовилась, репетировала часами.

– Нечего там и готовиться, наши дела очень скоро пойдут в гору. Первая прибыль будет через месяц. Проект с гостиницей возобновлен и пока что план перевыполняется.

– Кто бы мог подумать, а тебе и, правда интересно этим заниматься, – сказал он и скользнул взглядом по моим голым коленям. Надо было одеть брюки – подумала я и с трудом сдержалась, чтобы не натянуть юбку пониже. Только Артур мог смотреть этим раздевающим циничным взглядом, словно я и вовсе без одежды.

– А ты как думал?

Он усмехнулся:

– Тебе, правда, интересно, что я о тебе думаю?

Я свернула в узкий переулок, минуя утренние пробки. Через дворы гораздо быстрее выехать на междугороднюю трассу, без светофоров.

– Ездишь по городу так, словно знаешь, как свои пять пальцев, – заметил Артур и я вздрогнула. Вот на таких мелочах чаще всего и прокалываются.

– Я изучила карту, когда пару раз застряла с утра. Так что ты там обо мне думал?

– Например о том, зачем богатенькой содержанке управлять такой огромной компанией как "ТрастингСтрой"?

От ярости я задохнулась, но лишь сильнее впилась в руль.

– Затем, чтобы в один прекрасный день перестать быть содержанкой, – ответила я и снова свернула налево, проскальзывая между арками домов.

– На карте нет этой дороги, – заметил Артур, – даже GPS не высвечивает. Ты раньше здесь жила, Инга? Такие лазейки знают те, кто по городу не раз пешечком километры наматывал.

Черт раздери его наблюдательность. Ну зачем я свернула именно сюда, лучше бы в пробках поторчали.

– Бывала когда-то. Какая разница.

Внезапно Артур посмотрел на меня и тихо спросил:

– Скажи мне – мы когда-нибудь раньше встречались?

Мое сердце забилось быстрее, но я постаралась не выдать своего волнения.

– Не думаю, я бы непременно запомнила такого, – хотела сказать гада, но сдержалась, – … тебя.

Артур откинулся на спинку сиденья:

– А вот меня преследует навязчивая мысль, что мы уже встречались. Может я с тобой переспал, а потом бросил? Поэтому ты так бесишься.

От неожиданности я чуть не выпустила руль, но это было лишь мгновение, я тут же взяла себя в руки и выехала на главную дорогу. Попал в точку. Иголкой в самую сердцевину. Да, сволочь, ты меня бросил, ты убил нашего ребенка и покалечил мою жизнь.

– Чернышев, мужчины меня не бросают, я сама от них ухожу, так что это совсем не тот случай. Поверь, я с тобой не просто не знакома, а ни с ном ни духом о твоем существовании, и если честно и дальше хотела бы оставаться в счастливом неведении насчет тебя. Так что прекрати дурацкий допрос. Сзади на сидении папка, посмотри, может чего-то не хватает.

Спустя пару минут Артур удовлетворенно положил папку обратно.

– Супер. Инга, твои бизнес способности превосходят все мои ожидания.

Я не поняла это с иронией или правда. Кажись, правда, рожа у него довольная.

Как ни странно в этот вечер Ченышев вел себя прилично, я бы сказала даже более чем прилично, он оказывал мне знаки внимания, говорил с уважением. Всячески выставляя свое обаяние и образованность, пока я не наступила ему на "больную мозоль" и не заявила кредиторам, что отныне компанией управляю я и больше присутствие заместителя нам для общения не понадобиться. Артур разозлился, я видела, как сжались его челюсти и заходили ходуном желваки. Он мне этого с рук не спустит, но позже, когда представители частных банков окажутся вне радиуса зоны действия Артура Чернышева. Хотя встреча удалась на славу, нам не просто дали отсрочку, мы получили заем под новый проект на очень выгодных условиях. Можно сказать, заслуга была полностью моей, я настолько очаровала одного из представителей с мерзким именем Тимофей Игоревич, что он просто не скрывал своего бурного ко мне интереса. Оказывается он мой фанат и у него имелись все диски с моими записями и в машине, и дома. Тимофей Котофеевич взял у меня автограф и расплывался в радужных комплиментах. Я видела как бесится Чернышев, чувствуя себя лишним, заодно я пофлиртовала с ними обоими от души окончательно покоряя наших собеседников. Все, чему учил меня Новицкий, не прошло бесследно и работало на все "сто". Недаром любовник всегда брал меня на важные сделки и я слушала как умело он путает мозги своим оппонентам, вынуждая их самих приходить к нужным для него решениям. Это называлось искусной манипуляцией, когда собеседник вторит тебе как эхо, считая, что именно он сделал свой выбор, а не ты за него.

– А я вот думаю, – неожиданно изрек Артур и посмотрел на меня с нескрываемым ехидством, – а почему бы нашей милой Инге не спеть для нас? В ресторане живая музыка, ей с удовольствием уступят микрофон.

Это было настолько неожиданно, что я даже поперхнулась шампанским. Петь мне не хотелось, точнее я боялась петь. Сегодня Артур уже несколько раз сбивал меня с толку своей проницательностью, а вдруг он меня узнает? Да и не готова я тут развлекать всех. Хотя, конечно я изменилась и голос у меня далеко не прежний, но все же.

Но Артур настаивал и наши кредиторы тоже. Я понимала, что если откажусь, то могу в дальнейшем не рассчитывать на тесное сотрудничество. Мне было ясно, что сейчас между нами и партнерами начались новые отношения более дружественные и доверительные, стоит немного шагнуть назад – и все, я упущу этот шанс на долгосрочное сотрудничество.

Тимофей не удержался и даже схватил меня за руку:

– Пожалуйста, спойте для нас, ну хоть одну песню.

Я снова посмотрела на Артура, и мне захотелось заехать с кулака по его наглой физиономии. Ничего, я спою. Я спою так, что им мало не покажется и спою что-нибудь не из своего репертуара. У меня даже была одна сильная песенка на примете. Так и крутилась на языке, с тех пор как увидела Чернышева снова. Не моя песня, но очень красноречивая.

Чернышев подозвал официанта, указал на меня и щеки того ярко вспыхнули – меня узнали. Ну, кто бы сомневался? Конечно, узнали – на улице плакаты с моей физиономией чуть ли не на каждом углу.

– Одну минуточку.

Официант убежал, а уже через пару минут к нам шел сам директор ресторана с огромным букетом роз и бутылкой шампанского.

Подлец Чернышев наврал, что у меня сегодня день рождения, и я хочу спеть для своих друзей. Мерзавец. Как же я его ненавидела. Знал, что не хочу петь, знал, что меня это разозлит.

Меня провели за кулисы к музыкантам, и я окунулась в привычную среду. Немного волнительно, немного страшно, но все знакомо. А когда вышла на сцену и взяла первые аккорды, все унеслось, все растворилось и я запела так, словно это кричала моя душа. Меня разрывали эмоции, я не могла удержаться чтобы не смотреть на Артура. Песня моей любимой певицы, которую я не раз пела про себя, а теперь глаза всех посетителей в зале ресторана были устремлены на меня. Наверное, я выложилась по полной, потому что люди вставали, чтобы пробраться ближе к сцене, стихли разговоры и даже Чернышев отставил свой бокал в сторону, и сильно затягиваясь сигаретным дымом, не сводил с меня глаз. Я пела, выплевывая весь мой гнев и боль в словах песни, я кричала о том, что накопилось у меня на душе. Наверное, я вошла в раж, а потом даже спустилась в залу. Я подходила к столикам, видя восхищенные взгляды, пока не приблизилась к нашему, и, гладя на Артура, пропела последние слова припева. Не удержалась. Когда я закончила, зал взорвался овациями, а мне казалось, что я сейчас зарыдаю. Меня била крупная дрожь и я с трудом сдерживала эмоции. Как же мне хотелось выплюнуть в его наглую физиономию, насколько сильно я ненавижу его. Как я хочу, чтобы он рыдал, чтобы он сходил с ума и умирал от боли не физической, а душевной как я когда-то. Я хотела похоронить его вместе с Васькой.

Артур казалось, почувствовал мое настроение и обратно мы ехали в тишине, он курил, бросая на меня странные взгляды, а я вцепилась в руль и мечтала оказаться наедине сама с собой, чтобы дать волю эмоциям.

– Это было сильно, – наконец сказал он, совершенно серьезно, – это было с душой. Будто пела сердцем. Наверное, тебе не стоит бросать карьеру певицы – у тебя талант.

Я нервно засмеялась, пытаясь скрыть, что нахожусь на грани срыва:

– Спасибо за то, что заметил, но с этим уже почти покончено. Я больше не пою.

– Птички не щебечут даже в золотых клетках?

Я не ответила, закурила, включила музыку, показывая всем видом, что продолжать развивать тему насчет клетки не намерена.

Мы подъехали к особняку Артура, к тому самому под которым я стояла жалкая и почти мертвая семь лет назад, и прежде чем уйти, он вдруг повернулся ко мне и тихо сказал:

– Почему мне показалось, что ты пела для меня?

Я пожала плечами и снова засмеялась еще секунда и у меня начнется истерика:

– Я же говорила, что у тебя мания величия. Увидимся в офисе в воскресенье.

Я мчалась домой на такой скорости, что у самой дух захватывало. Вбежала к себе в спальню и принялась крушить все вокруг себя как ненормальная. Я вопила, и ругалась как сапожник. Расшвыряла стулья, разорвала подушку и обессилено упала на перья, задыхаясь. Я снова пела для него. Да, я пела для него как когда-то, и эти воспоминания разорвали меня, вывернули наизнанку. Ничего не изменилось, и я могу врать самой себе сколько угодно, я могу притворяться, что ненавижу, что забыла, что больше не испытываю ничего кроме презрения, но это ложь. Все ложь. Я его любила, и ничего не могла поделать с этим проклятым чувством, ничего. Но так же сильно я его за это и ненавидела, моя любовь была разрушительной, мне хотелось причинить ему боль. Сильную боль. Ударить так, чтобы он еще долго не мог прийти в себя. И я ударю. Еще немного. Сегодня нас счет начал сравниваться точнее Артур выиграл, только он никогда об этом не узнает. Сегодня ему удалось сделать мне больно снова. Заставить меня почувствовать себя Васькой.