355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Уинифред Леннокс » Малышка Джинн » Текст книги (страница 9)
Малышка Джинн
  • Текст добавлен: 4 октября 2016, 02:18

Текст книги "Малышка Джинн"


Автор книги: Уинифред Леннокс



сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

Глава тринадцатая
Семейная встреча в «Ангус Стэйк»

– Рой, могу ли я получить развод, если мой муж будет уличен в измене? – Сьюзен Мизерби, урожденная Снарк, пристально посмотрела на своего адвоката.

– Вы хотите уличить его в этом, милочка? – Пожилой джентльмен хитровато посмотрел на клиентку. Некрасивая женщина, но в ней есть огонь. Скорее всего этот огонь направлен не на мужа, уж слишком ей хочется от него избавиться. – Да, без серьезного повода развестись вам не удастся. Слишком много соединилось в вашем браке.

– Мистер Рой, но если могут развестись даже члены королевской семьи...

Он медленно и величественно кивнул.

– Хорошо, мы обдумаем вашу идею.

Сьюзен Мизерби торопливо изложила ему, какого рода доказательства у нее будут. Ее муж готов разорить фирму, чтобы спасти женщину, которую хочет заполучить. У нее есть запись телефонного разговора с подругой этой женщины. Словом, он настроен решительно...

Мистер Рой внимательно слушал, отмечая про себя, какой холодный и трезвый ум потрудился над невероятно простой и такой действенной схемой. В выигрыше оставались все. Но если бы расчет не был таким точным, проиграли бы тоже все. Фантастика! Конечно, такое могла придумать только прагматичная американка. И она не занимается юриспруденцией? Напрасно, она теряет кучу денег.

Мистер Рой не знал, как сильно он не прав. Карен Митчел не могла позволить себе потерять кучу денег. Потому что дырка в кармане Майкла Фаддена, проделанная могучей рукой Леди Либерти, становилась все больше. И если ее не заделать, то вложения в проект никогда не обернутся прибылью.

– Какой прелестный вид, – покачала головой Джинни Эвергрин, глядя из башенки на зеленеющие поля. Кудрявые кроны редких деревьев чьей-то властной рукой прихотливо и беспорядочно рассредоточены на зеленом пространстве. Прекрасный сад, ароматы которого медленно поднимаются в вечернем воздухе вверх, щекоча ноздри и наполняя легкие сладкой прохладой.

– Я тоже люблю это место, – кивнула в ответ крупная молодая женщина в длинном платье-балахоне. – Я живу здесь с рождения и чувствую себя в этом замке абсолютно защищенной и свободной. Не так, как в лондонском доме, и уж тем более в Бате.

– О, ты тоже живешь в Бате? – удивилась Джинни.

– Да нет, должна бы жить, но не хочу. – Женщина с отвращением покачала головой.

– Не нравится город? – спросила Джинни, не отрывая взгляда от прекрасного пейзажа.

– Скорее окружение.

– Тебя можно понять, – кивнула Джинни. – Такого чудного окружения, как здесь, не найти.

Она не заметила ухмылки своей собеседницы. Английский и американский языки все же имеют свои нюансы. И слово «окружение» они толкуют по-разному.

– Спасибо, я так хорошо провела у тебя время. – Джинни улыбалась. – Какая Карен молодец, что отправила меня сюда. Она такая замечательная подруга. А у тебя есть подруги?

– О, у меня полно друзей, но все они... – она сделала паузу и свела черные брови на переносице, отчего рыхловатое лицо ее набрякло, но Джинни с любопытством ждала продолжения, – с хвостами.

Джинни рассмеялась.

– Ну, конечно, сейчас ты начнешь рассказывать мне о привидениях в твоем замке.

– Нет, это не привидения. Это мои собаки.

– Ты разводишь собак?

– Да, я их скрещиваю. Вывожу новую породу, хотя понимаю, как это трудно. Я хочу, чтобы у собаки была красивая шерсть, мощный костяк и много чего еще...

Она собиралась что-то добавить, но в кармане зазвонил сотовый телефон.

– Да, отлично. Я все поняла, «Ангус Стэйк». Мы выезжаем.

Джинни вопросительно посмотрела на гостеприимную хозяйку, а та быстро добавила:

– Мне жаль, но пора ехать. Ты мне понравилась, Джинни. Буду рада видеть тебя в моем доме. Приезжай, когда захочешь.

– Но разве ты не уезжаешь в Африку? – спросила Джинни, вскинув в изумлении черные тонкие брови.

– Я ведь не на всю жизнь туда еду. Буду там экспериментировать, а купаться в славе вернусь в Европу. – Она засмеялась, и Джинни удивилась – лицо хозяйки замка стало совершенно иным, милым и приятным.

Уже стемнело, когда Карен вышла из такси возле ресторана «Ангус Стэйк», что в районе Парламента. Сквозь отмытое до абсолютной прозрачности стекло был виден просторный и совершенно пустой зал, столы, обтянутые зеленым английским сукном, замершие, словно изваяния, официанты.

Ну, просто музей восковых фигур, передернула плечами Карен.

Она была сегодня в светло-сером костюме – короткой юбочке и длинном пиджаке от Донны Каран, в черных лодочках, на плече болталась черная кожаная сумочка, совершенно гладкая, без всяких украшений. Длинные волосы Карен забрала на затылке и заколола черепаховой заколкой.

Что ж, последний бросок, мысленно сказала она себе. Сейчас соберутся все участники спектакля.

Карен улыбнулась и покачала головой. Она совершила невероятное! Да, она сама все придумала, и ей все удалось.

Конечно, надо было изловчиться, чтобы это проделать, не отрываясь от главного занятия – проекта Майкла. Разве просто было собрать все сведения о Сьюзен, жене Генри? Но природное чутье и страсть к риску позволили ей поговорить с той напрямую.

Карен остановилась перед входом, вспоминая этот свой смелый до безрассудства и, как оказалось, оправданно смелый трюк.

– Сьюзи, у меня к вам деловое предложение. Вы получаете деньги и свободу распоряжаться ими и собой. Я знаю, вас не устраивает ваш брак, но мне хорошо знакома та, кого этот брак вполне устроил бы...

Она выпалила это на одном дыхании, не позволяя Сьюзен прервать ее. А потом раздался голос, низкий и хрипловатый.

– Не знаю, кто вы, но готова с вами поговорить. Вы можете приехать?

– В Уэльс? Нет, я здесь слишком занята. Но мы можем встретиться в нейтральном месте...

Они встретились в маленьком городке Уотфорд, тихом, удивительно провинциальном, с маленькими домиками под красными крышами и крошечными садиками, и решили поговорить в кафе за чашечкой кофе с ликером.

Сьюзен Мизерби понравилась Карен, и в то же время она поняла совершенно точно: эстету Генри такая женщина не пара – ни внешне, ни по интересам.

Коротко изложив свое предложение ошеломленной собеседнице, Карен ждала ответа.

– Честное слово, идея мне нравится, – захохотала Сьюзен. – Твое предложение, Кари, так же увлекательно, как мои занятия по выведению новой породы. Отлично. Итак, самое главное – тиснуть экземпляр газеты, чтобы он ничем не отличался от настоящей «Хроники»... – Она задумалась. – Что ж, это я беру на себя. Тебе его доставят без опоздания. Думаю, ты сумеешь разыграть спектакль. Я вообще приняла бы тебя за актрису при твоей внешности.

Карен засмеялась.

– Со мной не справился бы ни один режиссер.

– Верно.

– Главное, чтобы ни в коем случае не узнала полиция. Похищение карается и у вас, и у нас.

– Я знаю. Мы просто устроим небольшую мистификацию. Для всеобщего блага. Но почему ты полагаешь, что Генри на самом деле станет действовать именно так, как ты думаешь? Он действительно любит ее?

– Понимаешь, чтобы заставить человека решиться на что-то, его надо поставить в экстремальные условия. Я почти не сомневаюсь в успехе.

Да, я не сомневаюсь в успехе! – сказала себе Карен и толкнула дверь. Она специально выбрала этот недорогой, но вполне респектабельный ресторан в самом центре города.

Карен переступила через порог и взглянула на свои золотые часики: половина десятого вечера. Все так, как она просила – ни одного посетителя и накрыт один-единственный стол.

Бесшумно подошел метрдотель.

– Добрый вечер, мисс. Сюда, пожалуйста.

Она величественно кивнула, потом одарила чопорного служащего неподражаемой американской улыбкой и села на обтянутый бархатом диван. Легкий ужин – паровой лосось с салатом и зеленью, белое вино «шардоне» и кофе – был заказан заранее.

Первым приехал Майкл. Он показался ей бледнее обычного и был заметно возбужден. Карен поняла это по его глазам. Они темнели, когда Майкл был возбужден. Ей в такие минуты всегда хотелось потрясти его за плечи, чтобы он избавился от напряжения.

Майкл с трудом улыбнулся Карен и сел напротив.

– Здравствуй, дорогая. – Он наклонился через стол и прикоснулся к ее щеке холодными губами.

Глядя на стеклянную дверь, она увидела за ней Генри. Тот вошел и решительными шагами направился к столу.

– Здравствуй, Генри, – Карен потянулась к нему и чмокнула в щеку. – Позвольте вас представить друг другу. Генри, это мой муж, Майкл Фадден. Майкл, это мой друг Генри Мизерби.

Мужчины пожали друг другу руки. Майкл сел рядом с Карен.

– Где они?

– Сейчас будут. Только я очень прошу, что бы сейчас ни происходило, кто бы ни появился вместе с Джинни, ты, Генри, будешь вести себя как истинный английский джентльмен.

Он внимательно посмотрел на Карен и кивнул.

– Но ты уверена, что мы не опоздали? Что с ней все в порядке?

– Абсолютно. Все будет хорошо. Ты мне веришь?

– Верю, – кивнул Генри Мизерби. Потом наклонился и прошептал: – Я вот подумал... как здорово она назвала свое агентство «Эверби». Звучит отлично. Полагаю, стоит оставить это название.

– Ну, тогда тебе придется попросить ее выйти за тебя замуж.

– Для этого надо сначала развестись, но моя жена никогда не даст мне развода.

– А если даст?

– О, Карен, человеку, который уговорит ее это сделать, я бы немало заплатил.

– Ловлю на слове.

Она многозначительно посмотрела на Генри. А он печально покачал головой...

Карен почувствовала, что сейчас откроется дверь и они войдут. Она пыталась представить потрясение на лицах, предугадать степень этого потрясения, свидетелем которого ей предстоит сейчас стать. Но того, что произошло, не могла предугадать даже Карен Митчел.

Дверь открылась, и на пороге появились две женщины. Маленькая и большая. Большая вела маленькую за руку, как ребенка. Они шли не спеша, разговаривая о чем-то, о чем не успели договорить за долгий путь из Уэльса.

Подошли к столу и сели – Сьюзен рядом с Майклом, а Джинни рядом с Генри. Тот стал белее бумаги, хватал ртом воздух, но, помня о клятве, данной Карен, не произнес ни звука. Он просто во все глаза смотрел на свою жену, Сьюзен.

Впрочем, Карен и ожидала увидеть что-то подобное.

Не ожидала она совершенно другого. Ее муж, Майкл Фадден, вскочил со своего стула, посмотрел на Джинни и прохрипел:

– Здравствуй, дорогая девочка. – И, не дав никому опомниться, добавил: – Я твой отец...

Казалось, в тишину погрузился не только зал ресторана «Ангус Стэйк», замер весь мир, перестала кружиться планета. Кружилась только голова Карен. Что он такое говорит?! Какая дочь?!

– Карен, не смотри на меня так. Я тебе все расскажу.

Он потянулся к Джинни и осторожно, двумя пальцами, взял подвеску, блеснувшую в свете неяркой лампы.

– Боже мой, конечно, это ее орел, талисман твоей матери. Ее звали Элен Диксон. Это символ ее рода... парящий в небе орел. И у меня есть такой, она мне подарила... – Он вынул из-под рубашки такую же подвеску. – Вот он. Твоей матери было пятнадцать, когда мы влюбились друг в друга. А в шестнадцать она собиралась родить тебя... Но ее украли у меня перед твоим рождением. На память оставили вот это. – Майкл усмехнулся и провел пальцем по шраму на лице. – И до сих пор я не знал, кто появился на свет от нашей любви с Элен. Но я чувствовал, я верил, что кто-то появился...

Джинни казалось, что она оглохла, как будто кто-то ватой заткнул ей уши... Ее отец? Какой отец? У нее есть собственный, Билл Эвергрин. И мать – Марсия... У нее есть братья, сестры... О чем говорит этот красивый мужчина? Что происходит? Он – муж Карен, ее подруги...

Сидевшие за столом онемели. Карен пришла в себя первой.

– Милая малышка Джинн, я надеялась, что сейчас ты обретешь человека, которого столько лет любишь. Но я никак не думала, что ты найдешь еще и своего настоящего отца... Невероятно... – Она помолчала, улыбаясь. А потом быстро нашлась. – Слушай, выходит, я твоя мачеха? О, какая у меня взрослая и прелестная дочь! Теперь ты моя падчерица и должна меня слушаться!

Карен что-то продолжала говорить со смехом, краем глаза наблюдая за Генри и Сьюзен. Понял ли Генри что-нибудь? Кажется, он и не собирался понимать. Он не отрывал глаз от Джинни. А Сьюзен с нетерпением смотрела на Карен.

– Итак, признаюсь, эта сцена не была предусмотрена. – Карен снова взяла на себя бразды правления. – Но мы ее пережили. Теперь дальше. Генри, наверное, ты уже догадался, что Сьюзи готова развестись с тобой. Сумма, которую ты должен за это заплатить, тебя не смутила. – Она похлопала пальцами с безукоризненным маникюром по сумочке. – Чек здесь. Мы поработали кое над чем, что делает ваш развод возможным, Генри... – Карен усмехнулась. – Ты сможешь жениться на Джинни. По-моему, все довольны, а?

Генри оторопело посмотрел на Карен, потом повернулся к Джинни.

– Джинни, ты согласна выйти за меня замуж?

– Замуж? Но...

Она ничего не понимала – ее отец... Карен... Генри зовет замуж. А эта женщина, Сьюзен, у которой она жила в замке, выходит, и есть жена Генри Мизерби?

Голова Джинни шла кругом. Она смотрела на подругу, ожидая подсказки, потому что почувствовала: Карен – главная во всей этой невероятной затее.

– Я согласна, – шепотом подсказала ей Карен, догадавшись о состоянии малышки Джинн.

– Я согласна, – повторила потрясенная Джинни. А потом добавила уже без всякой посторонней помощи: – Потому что я хотела выйти за тебя замуж всегда, Генри. Я полюбила оружейную гравюру и научилась гравировать оружие... Генри, ради тебя я готова научиться чему угодно.

Майкл молча вытирал слезы. Прошлое отпускало его, более того, оно награждало. Значит, ничего ужасного он не совершил в своей прежней жизни. Ему не за что корить себя.

О Боже! Как ты щедр!

Ты послал мне Карен, которая перевернула всю мою жизнь, поставила ее снова с головы на ноги.

Леди Свобода! Освободительница моей измученной души.

Сьюзен повернулась к Карен.

– Мой чек, пожалуйста, у меня самолет в полночь.

Генри вскинул брови.

– Ты улетаешь из страны?

– Да, я открываю исследовательский центр в одной из африканских стран. Там нет запрета на опыты с животными. Ты же знаешь мою страсть, Генри. Карен для меня явилась подтверждением того, что небеса услышали мои мольбы. Если бы мы просто так с тобой захотели развестись, я бы осталась без денег. Вспомни условия нашего брачного контракта. А теперь они у меня есть! Что ж, думаю, мы хорошо разобрались в наших отношениях. Кстати, я готова была довести это дело до конца, об этом не знает даже Карен – наш главный сценарист. Если бы ты не согласился на развод сейчас, – я уже говорила с адвокатом – мы обвинили бы тебя в измене. И тогда...

– В измене? Но с кем, по-твоему, я тебе изменил?

– Мы бы доказали, что ты изменил мне с малышкой Джинн. – Сьюзен усмехнулась.

– Но я к ней еще никогда не прикасался!

– Зато ты готов был заплатить за нее бешеные деньги! У меня есть запись телефонного разговора...

– Сьюзен, достаточно, я больше ничего не хочу слушать. Теперь я мечтаю об одном – подтвердить факт моей измены. Джинни, мы немедленно уезжаем.

Раздался громкий смех. Кто мог ожидать подобной прыти от спокойного и чопорного англичанина?

Впрочем, таким Генри Мизерби представлялся всем, кроме Карен и Джинни. Они-то видели его другим, правда, с тех пор прошло много времени.

– Минутку. Сьюзи, вот тебе чек. Я хочу отдать его при всех, – сказала Карен.

На нем была обозначена сумма, на которую Сьюзен согласилась после натиска Карен.

Но у Карен кое-что осталось. На ее счете, который она открыла и с которого сняла часть денег для Сьюзи. Генри никогда не узнает, что она торговалась с его женой.

– Погодите, стол накрыт. Я предлагаю отметить удачное завершение нашего общего дела. И потом разойтись.

Официанты не могли слышать Карен, но, словно кто-то подстегнул их невидимой плеткой, они тут же устремились к столу...

Глава четырнадцатая
В лунном свете

В спальне дома Генри Мизерби горели все лампы. Огромная хрустальная люстра осыпала светом центр комнаты, торшеры по углам освещали мягкие кресла. Казалось, Генри Мизерби хотел рассмотреть свое маленькое сокровище, малышку Джинн, до мельчайших деталей. Он даже не предполагал, что этого ему так сильно хочется. Неужели его неосознанное желание так и не стало бы явным, реальным и, более того, выполнимым, если бы не авантюристка Карен Митчел?

А Джинни не могла поверить, что лицо Генри Мизерби, которое ей известно до мельчайших деталей, вплоть до крохотной родинки на правом веке, что это лицо – реальное, а не на экране телевизора. Нет, убеждала себя Джинни, оно настоящее, живое, теплое, стоит протянуть руку – и она загорится от его огня.

Она, не отрываясь, смотрела на него, когда он поворачивал выключатели, нажимал кнопки. Ловила каждое движение, каждый жест, поворот головы...

– Генри, я люблю тебя, – сказала Джинни тихо-тихо. Но он услышал. – Иди сюда, – прошептала она.

Подойдя к ней, он присел на подлокотник кресла.

– Генри, – Джинни смущенно улыбнулась, – понимаешь, Генри, я...

– Ну, еще бы... я понимаю, ты смущена, ты потрясена. Ты нашла и отца, и... мужа... – сказал он и радостно улыбнулся.

– Я хочу, чтобы ты погасил весь свет. То, что произойдет между нами, таинство... это для меня впервые... ты понимаешь, о чем я говорю?

Сначала Генри похолодел, а потом его бросило в жар. Может ли такое быть на самом деле? Чтобы подруга Карен... для которой переспать с мужчиной событие не большее, чем просто поздороваться... По крайней мере, так было в Кембридже. Конечно, кто знает, может быть, теперь, когда она замужем за Майклом Фадденом... Да какое ему дело, черт побери, до Карен?

– Ты хочешь сказать, что ты... что у тебя никогда не было мужчины? – решил спросить прямо и без обиняков Генри Мизерби свою невесту.

– У меня в жизни, Генри, был один мужчина...

Слава Богу, наконец-то сейчас все прояснится, подумал он. Легкая тень пробежала по лицу Генри, но он быстро избавился от ревнивого чувства. Стоп, Генри Мизерби, а у тебя сколько было женщин? Вот так-то, дорогой.

– Я понимаю, малышка Джинн, один. Ну, вот видишь...

– Один мужчина, Генри. И никогда не было другого.

Он смотрел на нее, желая понять причину ее настойчивости.

– Ты хочешь мне назвать его имя? Я его знаю?

– Да, знаешь, и очень хорошо. – Джинни секунду помолчала, а потом заторопилась, словно не желала мучить его больше, потому что в глазах Генри она прочла то, что и хотела прочесть: боль от ревности. – Его зовут Генри Мизерби.

Он сидел неподвижно и в упор смотрел на нее. Потом широкая улыбка разгладила лицо Генри, глаза затопила нежность, и Джинни поняла, как он сейчас счастлив.

Точно так же, как и она. Она была счастлива, что не уступила соблазну. Ведь узнав о браке Генри, она могла бы поддаться на уговоры того же Дэвида Фарбера и навсегда испортить себе жизнь, да что там испортить – сломать.

– Моя дорогая, моя несравненная! Да, да, я хочу быть твоим единственным мужчиной, а ты будешь моей единственной женщиной.

Он погасил свет, но луна, словно не желая оставлять их в неведении о красоте друг друга, освещала постель. Это была ночь любви, о которой Джинни могла только мечтать, лежа перед телевизором и глядя на любимое лицо Генри Мизерби у себя на ранчо, а потом в своей квартире под Вашингтоном.

Теперь дорогое лицо склонялось над ней, посеребренное лунным светом. Это лицо можно было потрогать и ощутить его тепло, уколоться о подросшую за день щетину. Можно было посмотреть в устремленные на нее глаза. Они пожирали ее тело, и она читала в них восторг, словно это была не она, а редкостная гравюра, достойная аукциона Сотбис или Бонхэм...

Его руки, его настоящие руки, реальные, а не воображаемые в струях воды под душем, гладили ее грудь, отчего соски немедленно отозвались, окаменели, встали навстречу его ласкам. Казалось, им уже никогда не вернуться в прежнее состояние. Руки мяли ее бедра, а губы обжигали огнем живот.

Нет, она не вынесет больше такого наслаждения, прорвалась мысль сквозь пульсирующее напряжение крови в мозгу. Его губы оказались там, где она мечтала... Она готова принять его жаждущую плоть, она давно к этому готова и не боится боли, которую ей причинит сильное, возбужденное тело Генри. Она давно готова к тому, чтобы подарить ему всю себя, всю без остатка...

Джинни закрыла глаза, чувствуя, что из них могут хлынуть слезы.

Она никогда раньше не думала, что способна плакать от счастья.

– Майкл, согласись, мы добились успеха во всех отношениях. Ты доволен тем, как приняли твой проект в Лондоне? По-моему, Трафальгарская площадь никогда не забудет гастроли Леди Либерти.

Карен одевалась перед зеркалом. Сегодня она заколола на затылке свои роскошные светлые волосы, отчего ее шея стала казаться еще стройнее. На ней уже была юбка от оливкового костюма, и она надевала жакет.

Майкл всегда восхищался умением этой женщины сохранять стиль, но не казаться однообразной. Костюмы от дорогих модельеров, идеально подобранная обувь – Карен носила туфли на среднем каблуке, точно определяя идеальную длину юбки для ее сложения. Она обратила на Майкла сияющие голубизной глаза.

– Я рад, Карен. И восхищен тобой. Иногда мне кажется, что небо простило меня наконец и послало тебя в утешение и для поддержки. С тех пор, как ты со мной, я стал другим.

– Ну, еще бы, кроме всего прочего, ты стал отцом. И сразу взрослой дочери.

Майкл улыбнулся.

– А правда она очень хорошенькая?

– Конечно, правда. Разве не я сразу же обратила на нее внимание, когда увидела в Кембридже? До сих пор не знаю, есть в ней пять футов роста?

– В ее матери не было, – покачал головой Майкл. – Когда-нибудь я расскажу тебе про Элен Диксон.

– Хорошо, Майкл. Когда захочешь.

– Я расскажу вам обоим, Карен. – Он усмехнулся. – Как странно, ты ведь про меня ничего не знаешь.

– Я все про тебя знаю, кроме некоторых деталей твоей жизни, но не собираюсь спрашивать, что ты ел на завтрак двадцать лет назад. Что-то ты ел, иначе тебя сейчас бы не было на свете, ты бы просто умер. Точно так же я знаю, что у тебя были женщины. Это естественно. Такова жизнь. А можно ли ревновать человека к прожитой жизни? Ты что-то читал, что-то делал, о чем-то думал. И тот Майкл Фадден, которой сейчас стоит передо мной, – результат всех этих действий... Результат времени... – Она пожала плечами.

– Карен, иногда мне кажется, что тебе вовсе не столько лет, сколько на самом деле. Откуда в тебе столько мудрости?

Она засмеялась, застегивая пуговицы на пиджаке.

– Сейчас я хочу совершить еще один мудрый поступок. И ты мне поможешь в этом. Собирайся, Майкл Фадден. Мы едем за свадебным подарком для твоей дочери.

Аукционный дом Кристи, расположенный на Кинг-стрит, проводил очередные торги. Выставлялось огнестрельное и холодное оружие. Степенные состоятельные англичане, антиквары и коллекционеры из-за океана, из Европы и Азии с каждым годом все больше интересовались оружием: рассматривали лоты, приценялись.

Карен уверенным шагом направилась к одному экспонату, а Майкл следом за ней. Судя по всему, Карен поехала сюда не просто так, она точно знала, чего хочет.

– Майкл, как тебе вот эта вещь?

Он взглянул на однозарядный пистолет современной работы и, когда обратил внимание на гравировку, вздрогнул. По блестящему металлу во весь опор на горячем коне мчался индеец с перьями на голове. Детали ружья были украшены традиционным индейским орнаментом. Казалось, это не насечка, а тончайшая вышивка неярким бисером на фоне серо-голубых гор.

– Превосходно, – выдохнул Майкл.

– Это сделал Брюс Шоу. Конечно, жаль, что гравировала не женщина, но мне кажется, да простит меня Джинни, мужчины в этом деле разбираются лучше. О, – заметила Карен, – смотри, он член Американской ассоциации граверов оружия. А ты знаешь, что твоя дочь мечтает в нее вступить? И, уверяю тебя, она вступит. – Карен усмехнулась.

– Да, а когда тебе надоест наблюдать, ты возьмешься за дело сама.

– Майкл, просто иногда у меня не хватает терпения. Я не люблю, когда кто-то тратит время впустую.

– Понимаю. Да, милая, но, посмотри, какова начальная цена этого револьвера?

Карен улыбнулась так довольно и так загадочно, что Майкл не мог отвести от нее глаз.

– Понимаешь ли, у меня образовалась некоторая сумма... Это, если честно, деньги Генри... – Видя недоуменный взгляд Майкла, она продолжила: – Ну, это разница между тем, что он дал на выкуп Джинн и что получила Сьюзен. Кстати, ты знаешь, сейчас она уже летит в Центральную Африку вместе со своим собачьим хозяйством. Теперь, когда открылось, что Джинни твоя дочь, ты можешь не отдавать всех денег, которые собирался, на сиротский приют. Узнав, что у меня есть падчерица... Словом, я решила вернуть эти деньги семейству Мизерби... Не могу же я ограбить собственную новоявленную дочь? – Карен засмеялась.

Карен смотрела на сошедшиеся на переносице брови Майкла, явственно проступивший шрам, и ей казалось, она видит, как ворочаются мысли мужа, желающего понять все, что она ему сообщила.

– Ты просто авантюристка, – наконец сказал он и захохотал.

– Да, я не могу обирать малышку Джинн. Это было бы некрасиво. И мы должны преподнести ей достойный подарок. – Карен сморщила носик. – Ну, пойдем, нам стоит поспешить. Да, кстати, на днях мы улетаем в Сидней.

– По-моему, ты произнесла это название с каким-то странным подтекстом. – Майкл подозрительно посмотрел на Карен.

– Еще бы, дорогой. Поскольку малышке Джинн сейчас не до нашего проекта, кто-то должен заняться подготовкой Австралии к нашему появлению там? А если ты помнишь, я тебе говорила, мой отец давно живет в стране кенгуру и коала. Я с ним связалась. Мы заключили контракт, и ты можешь ни о чем не волноваться. Твоя Леди Либерти произведет фурор и там. Мой драгоценный папочка – журналист.

У Майкла не было слов. Он только покачал головой, а потом наклонился и поцеловал жену в щеку.

Генри и Джинни лежали в постели, хотя солнце уже светило с той высшей точки, на которой оно могло оказаться в это время года. Они смотрели друг на друга с восхищением. Их лица сияли.

– Ну, миссис Мизерби, как проведем сегодня день?

– Ох, Майкл, не торопи события. Мы еще не женаты и поэтому...

– Поэтому пока возьмем переходную фамилию – Эверби? Ты это хочешь сказать?

Джинни засмеялась и уткнулась лицом в его плечо.

– Не смущайся, милая, я был очень рад, когда об этом узнал. Может быть, именно это название и заставило меня задуматься... – Он многозначительно поднял бровь.

– Задуматься о чем? – тихо спросила она, не поднимая головы.

– О том, как я на самом деле отношусь к тебе...

Джинни подняла лукавое личико и посмотрела на него одним прищуренным глазом.

Телефонный звонок прервал милую игру влюбленной парочки.

Генри по праву хозяина снял трубку.

– Мизерби, – произнес он голосом, полным достоинства. – А, Карен! Привет. Да, да, уже проснулись. Замечательно, превосходно... Да, ты теперь моя родственница. Кем ты теперь мне приходишься? Тещей? Я рад... Да, сейчас даю ее. Мамочка просит тебя к телефону, – ехидным голосом сказал Генри, протягивая трубку Джинни.

Та расхохоталась.

– Привет, ма!

Потом улыбка на ее лице сменилась изумлением и восторгом.

– Карен, не валяй дурака! Я знаю, сколько это стоит. И что из того, что он мне понравится? И Майкл согласен? Что ты, не могу я называть его отцом, смешно... Может, когда-то потом... Да, я все поняла и просто не представляю, как тебя благодарить.

Она положила трубку и откинулась на подушки.

– Неужели Карен еще чем-то смогла удивить тебя, малышка Джинн, – проворковал Генри.

Джинни закивала коротко стриженной головкой.

– Да еще как... – Она прекрасно помнила замечательный пистолет в аукционном доме Кристи. Карен с Майклом собираются подарить его ей на свадьбу! Она все объяснила Генри и добавила: – Генри, но это же целое состояние! – Глаза Джинни горели восхищением.

– Ничего, Карен с Майклом не разорятся. А пистолет... Пусть он станет первым экспонатом в нашей совместной коллекции, дорогая. Нам обоим здорово повезло – мы подходим друг другу во всем.

Генри снова склонился над ней в любовной игре. Игре? Кто сказал, что любовь – игра?


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю