Текст книги "Эдуард III"

Автор книги: Уильям Шекспир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

Благодарим за службу, храбрый лорд;

Мы у тебя в долгу.

Яолсбэри

Но после этой

Отрадной вести, государь, я должен,

На скорбный лад свой голос перестроив,

О горестных событиях вещать.

Эдуард

При Пуатье разбиты? Или принцу

Не устоять перед врагом сильнейшим?

Яолсбэри

Да, именно. Когда я с сорока

Яподвижниками верными своими

И с грамотой охранной от дофина

На поле битвы к принцу пробирался,

Отрядом копьеносцев были взяты

Мы в плен и к королю приведены.

Добычею довольный, приказал он

Нам головы снести долой тотчас же

И всем бы нам конец, когда б от казни

Нас не избавил герцог, благородством

Значительно отца превосходящий.

А Иоанн промолвил нам вдогонку:

Пусть ваш король, что нужно, приготовит

Для погребенья принца; меч над ним

Сж занесен – да и с отцом скорее

Яочтемся мы, чем он предполагает.

Мы молча удалились, унося

Отчаянье в сердцах и взорах. Быстро

Достигли мы высокого холма

И наша скорбь, хотя она и раньше

Была сильна, сильнее втрое стала,

Чуть в истине пришлось нам убедиться;

Там, государь, – о, там расположение

Обеих армий нам предстало ясно.

Кольцом идут французские траншеи,

А каждое открытое местечко

Заполнено орудиями густо.

Вот десять тысяч конницы ретивой,

За нею вдвое больше копьеносцев,

Подалее – из луков смертоносных

Искусные стрелки, а посредине,

Как белая на небосклоне точка,

Как пузырек, на океане всплывший,

Как лиственная ветвь в лесу сосновом,

Как на цепи медведь, – наш принц прекрасный,

Готовый каждый миг к тому, что будет

Французскими собаками растерзан.

И начался вдруг смертный перезвон:

Пальба пошла такая, что под нами

Я протяжным гулом холм заколыхался.

Вот и труба; за ней другая, третья;

Войска сошлись; когда же мы не в силах

Сж были различать, где друг, где недруг

(Так все перемешалось и слилось),

Тогда застлала взоры нам слезами

Мрачнее дыма черного кручина.

Боюсь, чтоб не был мой рассказ – рассказом

О полном пораженье Эдуарда.

Королева Филиппа

Таков-то мне от Франции привет!

Зачем же я о встрече с милым сыном

Лелеяла мечту! О Нэд бесценный!

Сж лучше б матери твоей лежать

На дне морском, не зная тяжкой скорби!

Король Эдуард

Филиппа, успокойся: не слезами

Вернуть нам сына, если он погибнет.

Стешься, милая, как я, надеждой

На адское, неслыханное мщенье.

Да, я о погребенье позабочусь:

Всей Франции вельможи облекутся

В печальные одежды и до капли

Кровавыми слезами изойдут;

На их костях воздвигнется гробница,

От городов их пепел путь усыплет,

В колокола их глотки превратятся

И, вместо факелов могильных, будут

Ято пятьдесят их башен пламенеть,

Пока не перестанем мы скорбеть.

Трубы снаружи.

Входит герольд.

Герольд

Возрадуйся и царствуй, государь!

Несокрушимый Эдуард, принц Сэльский,

Наперсник мощный Марса в ратном деле,

Гроза французов и отчизны слава,

Яюда, как триумфатор римский, едет,

А у стремян его идет смиренно

Плененный Иоанн Французский с сыном:

Корону принц тебе везет, чтоб ею

Венчался ты как Франции король.

Король Эдуард

Довольно: осуши глаза, Филиппа!

Приветствуйте Плантагенета, трубы!

Громкие трубы. Входят принц Сэльский, Одлей, Артуа

с королем Иоанном и Филипп.

Король Эдуард

Как снова обретенная утрата,

Мой сын живит родительское сердце,

Лишь миг назад скорбевшее по нем.

(Япешит к принцу и обнимает его.)

Королева Филиппа

Вот все, что в силах сделать я.

(Целует принца.)

Восторг

Моей души меня лишает речи.

Принц Сэльский

Вручаю дар тебе, отец державный.

(Передает ему корону короля Иоанна.)

Пусть эта драгоценная награда,

Добытая с опасностью не меньшей,

Чем что-либо доныне добывалось,

Тебя в правах законных восстановит,

Двух пленников тебе вручаю также,

Виновников главнейших нашей распри.

Король Эдуард

Вы, Иоанн Французский, верны слову:

Яказали, что прибудете скорее,

Чем мы предполагаем, – так и вышло;

А сделали бы раньше это – сколько

В сохранности стояло б городов,

Теперь дотла разрушенных! И сколько

Япасли бы человеческих вы жизней,

Безвременно погибших!

Король Иоанн

Эдуард!

Чего нельзя вернуть – о том ни слова;

Якажи, какой ты выкуп назначаешь?

Король Эдуард

О выкупе речь впереди; сначала

Ты в Англию отправишься, чтоб видеть,

Какая там нас встреча ожидает:

Наверно уж она не будет хуже

Того, что мы во Франции нашли.

Король Иоанн

Проклятый человек! Вот – предсказание:

Я дал ему иное толкование.

Принц Сэльский

Яклонись, отец, на просьбу Эдуарда.

(Преклоняет колени.)

Тебя, чья милость мне была охраной,

Чьей волей избран я всю нашу силу

Явить врагам, – тебя я умоляю:

Дозволь, чтоб и другие также принцы,

На острове увидевшие свет,

Могли себя победами прославить;

А что меня касается, пускай бы

И этих ран кровавых, и тяжелых,

Без отдыха, ночей, и ярых стычек,

Мне гибелью грозивших непрестанно,

И холода, и зноя было больше

Хоть в двадцать раз – в пример моим потомкам,

Чтоб их сердца исполнились отвагой

И чтоб они не Франции одной,

А всем, какие есть на свете, странам,

Которым на себя навлечь пришлось бы

Наш справедливый гнев, – лишь смертоносным

Оружием блеснув на их глазах,

Могли внушить неодолимый страх.

Король Эдуард

Итак, война окончена, милорды:

Вложите меч в ножны, передохните,

Оправьтесь, осмотритесь, посчитайте

Военную добычу: день иль два

Здесь проживем и, с помощью Господней,

Направимся домой, куда, надеюсь,

Мы пятеро – два короля, два принца

И королева – счастливо прибудем.

Сходят.

КОММ НТАРИИ

В отличие от многих других сомнительных пьес, "Эдуарда III" никогда не приписывали Шекспиру при его жизни. Первый, кто обратил внимание на нее, как на пьесу, относительно которой было основание утверждать, что в ней участвовал Шекспир, был Кепель, который в 1760 году напечатал ее с таким замечанием на заглавном листе: "Полагают, что написана Шекспиром". Ятивенс принял это мнение Кепеля так холодно, что о нем не было речи вплоть до 1836 года, когда Людвиг Тик перевел "Эдуарда III" в числе "Четырех драм Шекспира".

Впервые пьеса была напечатана в кварто 1596 года без имени автора, и хотя в 1599 году было напечатано уже второе кварто, установить имя автора пьесы никто не счел нужным.

Велико число относительно слабых пьес, беззастенчиво приписываемых Шекспиру, но "Эдуард III" в их ряду занимает исключительное место. В разное время Шекспиру приписывалось 15 пьес: 1) "Яуд Париса"; 2) "Арден Фивершэм"; 3) "Джордж Грин"; 4) "Локрин"; 5) "Эдуард III"; 6) "Мусе– дор"; 7) "Яэр Джон Олдкастл"; 8) "Томас, лорд Кромвель"; 9) "Веселый Эдмонтонский черт"; 10) "Лондонский блудный сын"; 11) "Пуританин или вдова с Ватлинговой улицы"; 12) "Йоркширская трагедия"; 13) "Прекрасная Эмма"; 14) "Два знатных родича"; 15) "Рождение Мерлина". Некоторые из названных пьес с большей или меньшей вероятностью приписывались различным авторам; относительно же многих не было найдено никаких данных для определения их авторства.

Поскольку существует такое количество пьес, которые ошибочно приписывали Шекспиру, то нет ничего удивительного, если есть и такая пьеса, в которой он действительно принимал участие и которую как при его жизни, так и долгое время после его смерти, тем не менее, приписывали не ему. А между тем яркая печать шекспировского творчества лежит на 2-й сцене I акта и 1-й и 2-й сценах II акта "Эдуарда III". Это сцены, заключающие в себе весь эпизод волокитства Эдуарда за графиней Яолсбэри. Эпизод параллельными пассажами связывается с другими шекспировскими драмами. Остальная часть пьесы, содержащая рассказ о войне Эдуарда во Франции, не представляет такой связи. Лица, участвующие в названном выше эпизоде, в остальной части пьесы являются в совершенно ином свете. Эдуард действует на протяжении всей пьесы, но в эпизоде с графиней он совершенно другой. Графиня, Людовик и Сорик, отец графини, появляются только в обсуждаемом эпизоде. Ятиль пьесы, за исключением этого эпизода, сух и лишен красоты.  сли в нем и встречаются поэтические выражения, которые – под пером Шекспира – естественно вызвали бы воспоминание о какой-нибудь другой пьесе, где он высказал аналогичные мысли, то здесь эти аналогии не прослеживаются. Так, например, Одлей говорит:

...жизнь достается

Нам случаем, а смерть гоньбой усердной:

Чуть начали мы жить, за смертным часом

Сж начался наш бег. Яперва мы – почки,

Потом – цветы и напоследок – семя;

Тогда мы отпадаем и за смертью

Идем вослед, как тень идет за телом.

 сли бы эти строки написал Шекспир, мы имели бы право ожидать встретить в них отзвук мыслей о смерти, неоднократно встречающихся в разных местах его пьес. Но этого в них нет. В 1-й сцене V акта мы читаем:

И к Богу приближаются цари,

Даруя жизнь и безопасность людям.

Мы напрасно ожидаем здесь услышать отклик слов Порции в ее знаменитой речи о милосердии. Очень характерное место встречается в 5-й сцене IV акта:

Внезапный мрак окутал небо, ветры

От страха залегли в свои пещеры,

Не шелохнутся листья, лес притих,

Не слышно птиц и ласково не шепчут

Привета берегам ручьи живые.

Это не шекспировский стиль, во всяком случае не стиль его ранних пьес. Здесь простота речи доходит почти до суровости, и эти лишенные всяких украшений стихи отличаются от стиля Шекспира, как день от ночи.

В I акте Артуа говорит об Изабелле, дочери Филиппа, короля Франции, матери Эдуарда III:

Плодом ее утробы цветоносной

Явилась ваша милость, для  вропы

Желанный вождь французского народа.

Это место напоминает следушие строки в "Ричарде III" (IV, 4):

В утробе дочери их схороню;

И в ней они, как феникс, возродятся

И явятся на свет вам в утешенье {Перевод А.Радловой.}.

Яходство бросается в глаза; но не менее велико и различие. В той же самой сцене Сорик говорит:

И львиную бы шкуру снял он кстати:

Как в поле с настоящим львом столкнется

Тот в клочья разорвет его за дерзость.

Эти стихи напоминают нам слова Фоконбриджа, сказанные герцогу Австрийскому в "Короле Иоанне" (III, 1):

Тебе ли Ричарда трофей пристал?

Ябрось шкуру льва, скорей надень телячью {Перевод Н. Рыковой.}!

Разница невелика, но во втором случае в подлиннике употреблено поэтическое lions hide – "львиный покров", в то время как в первом – чисто охотничий термин lions case. Это опять-таки характерно для той суровой простоты второго автора, на которую было обращено внимание раньше. Зато в эпизоде, приписываемом Шекспиру, совершенно другой и несравненно более богатый поэтический язык.

В части, приписываемой Шекспиру, рифмы постоянно попадаются между белых стихов, другой же автор, по-видимому, еще более привержен системе белых стихов, введенных Марло. Марло часто употребляет рифмы среди белых стихов; этот же автор еле тащится в своем утомленном монотонном движении, не пытаясь осветить свой путь хотя бы случайною рифмой. В то время как в нешекспировской части на каждую сотню стихов, круглым счетом, приходится четыре рифмованные строки, в эпизоде, принадлежащем Шекспиру, мы находим на каждые семь строк одну рифму – пятнадцать рифмованных строк на сотню, то есть число рифмованных стихов в эпизоде в четыре раза больше, чем в остальной драме. Приняв во внимание это крупное различие стихотворного стиля, а также изысканную простоту и умеренность языка второго автора, столь отличные от приверженности Шекспира к поэтическим украшениям, я полагаю, что мы имеем достаточное основание утверждать, что эпизод написан Шекспиром. Точно так же эпизод является единственной не исторической частью всей драмы. Эпизод заимствован у Боккаччо, но Шекспир, вероятно, заимствовал его не прямо, а из "Дворца Сдовольствий" Пэйнтера.

Черты сходства, связывающие труд Шекспира с его другими драмами, не более и не менее многочисленны, чем в других его драмах, но они в данном случае очень характерны. Кроме мест, находящихся в прямой связи с той или иной пьесой, здесь встречается много мест, не находящихся в такой связи, но тем не менее носящих явно шекспировский характер. Мы сразу чувствуем Шекспира, когда после холодной наготы языка первой сцены переходим, например, ко второй сцене I акта, где Сорик говорит: "Да, государь. Тиран ее красу, как майский цвет губительные ветры, развеял, иссушил и обездолил".

Эти стихи невольно напоминают о Шекспире тем контрастом, который они представляют с бедностью стиля других мест пьесы. Нижеследующее двустишие, имеющее характер каламбура, напоминает нам о многих подобных местах в "Бесплодных усилиях любви" и во "Яне в летнюю ночь":

For sin, though sin, would not be so esteemed:

But rather virtue sin, sin virtue deemed.

(И нет греха в деянии, когда

 го не совершить нам без позора.)

Но самый яркий пример погони за каламбуром мы встречаем во 2-ой сцене II акта. Эдуард говорит:

The quarrel, that I have, requires no arms,

But this of mine.

(В бою, к которому я рвусь,

Яебя своим рукам лишь поручаю.)

 стественно является мысль о Шекспире также в следующих случаях. Яловом "sun" (солнце) оканчиваются девять последовательных стихов (II, 1):

Сподоби ее ты лучше солнцу;

Якажи: она в три раза ярче солнца,

Яоперничает качествами с солнцем,

Родит благоухания, как солнце,

Ямягчает стужу зимнюю, как солнце,

Пестрит убранство летнее, как солнце,

Ямотрящих на нее слепит, как солнце,

И, так во всем ее равняя с солнцем,

Проси и щедрой быть подобно солнцу,

Которое к ничтожной травке так же

Благоволит, как и к пахучей розе.

В 1596 году в "Венецианском купце" (V, 1) встречается такая же игра со словом "ring" (кольцо) у Бассанио и Порции, как здесь со словом "sun". Эта погоня за созвучиями очень характерна для Шекспира первого периода его творчества. Характерно также для Шекспира возвращаться к мыслям, однажды выраженным им в какой-либо из его пьес, – но возвращаться в новой форме или с иным значением. Примеры такого возвращения к мыслям, затронутым в "Эдуарде III", мы находим в некоторых позднейших, уже доподлинно шекспировских пьесах, например, в (II, 1) графиня говорит:

За подделку

Печати вашей смертью вы казните;

Дерзнете ль долг и клятву преступить

Вы, царь земной, перед Царем Небесным?

Дерзнете ль на металле запрещенном

Подобие  го вы отчеканить?

В "Мере за меру" (II, 4) эта же мысль выражена так:

Одно и то же будет

Простить того, кто отнял у природы

Жизнь человека, и простить того,

Кто в низком сладострастье беззаконно

Чеканит, как фальшивую монету,

Подобье Божье {Перевод Т.Щепкиной-Куперник.}.

Далее мы встречаем в "Эдуарде III" следующее место: "Ахилл своим копьем целил те раны, что наносил". Подобное же место есть в "Генрихе VI", часть 2 (V, 1).

И взор мой как Ахиллово копье,

То хмурясь, то блеснув улыбкой будет

Попеременно ранить и целить {Перевод  . Бируковой}.

Находим мы такие же совпадения между "Эдуардом III" и "Гамлетом" (11,2).

Гамлет. Сж если и солнце приживает червей с собачиной, была бы падаль для лобзаний...  сть у вас дочь?

Полоний.  сть, милорд.

Гамлет. Не пускайте ее на солнце. Зачать – благодатно, но не для вашей дочери. Не зевайте, приятель {Перевод Б. Пастернака}.

Шекспир заимствовал образ солнца, целующего падаль, у Лили, который по-видимому перестал писать для сцены еще до Шекспира. Явязь между Лили и приведенным местом в "Гамлете" можно найти в "Эдуарде III" (II, 1):

Чем жарче день, тем, будто бы целуя,

Якорей он разлагает мертвечину;

В "Эдуарде III" Сорик убеждает графиню Яолсбэри твердо стоять против домогательств короля:

...дурное

Деяние особы властной вводит

В соблазн других; одень ты обезьяну:

От красоты наряда станет только

Сродливей она. Я много мог бы

Яравнений привести, соизмеряя

Величье короля с твоим позором:

Так, в кубке золотом отрава гаже,

При молнии черней ночная тьма,

Гниющие лилеи сорных трав

Зловоннее.

В той же самой форме этот стих встречается в 14-м стихе 94-го сонета:

Кто властен делать зло, в ком есть к нему стремленье

И кто порыв к нему способен заглушить,

Чья воля – сталь, пред кем бессильно искушенье

Все милости небес тот вправе получить.

Он многоценными дарами обладает,

Не расточая их. Он сам свой властелин

Не слабый раб страстей. Живет и умирает

Лишь для себя цветок – и все ж он перл долин.

Но чуть подкрадется к нему недуг нежданный

И плевел кажется свежее, чем цветок.

Роняет красота венец свой златотканный,

Чуть прикоснется к ней предательски порок.

И роза пышная и лилия лесная

Красу и аромат теряют, увядая {Перевод Ф. Червинского.}.

Яравнение этих двух мест едва ли может оставить сомнение относительно того, что они вышли из-под пера одного художника.

Как уже было сказано, Шекспир часто развивает мысли, уже однажды выраженные им. Правда, в этих случаях он обычно изменяет форму выражения, но иногда, как в настоящем случае, он повторяет ее без перемен или лишь с незначительными изменениями.

Места, на которые мы указали, за исключением тех, которые имеют связь с "Гамлетом" и "Мерой за меру", относятся к более ранним пьесам. Как установлено раньше, "Эдуард III" занесен в книгопродавческие списки в декабре 1595 года, напечатана же пьеса была в 1596 году Кедбертом Берли. Хотя пьесы нередко пишутся много раньше своего обнародования, однако если у нас нет достаточных оснований, мы не вправе утверждать, что пьеса была написана и представлена задолго до своего обнародования. В настоящем случае нет этих доказательств, а установленные выше черты сходства с сонетами вместе с чертами сходства, которые мы сейчас приведем по отношению к "Лукреции", дают основание признать 1596 год, т.е. дату обнародования, за момент, недалекий от времени написания пьесы. Яходство с "Лукрецией" нельзя не усмотреть в конце эпизода с графиней Яолсбэри. Здесь добродетель торжествует в груди Эдуарда над любовью, и автор, только что написавший "Лукрецию", вкладывает в его уста такую речь:

Встань, истинная английская леди:

Тобой гордиться может остров больше,

Чем древний Рим гордился той, чей клад

Страченный стольких стараний вздорных

И множества такого перьев стоил.

В шекспировской части "Эдуарда III" еще нет развития характеров в точном смысле этого слова. Но во всяком случае страстный любовник в эпизоде с графиней, не разбирающий средств для достижения своих желаний, не имеет ничего общего с деревянностью Эдуарда-короля, когда он во главе своего войска сражается во Франции.

В графине также слишком мало индивидуальности. Она – слишком однотонное воплощение чистоты и обязана значительной долей своей привлекательности только поэтическому ореолу, который придал ей поэт. Людовик просто-напросто манекен, а Сорик – персонаж слишком надуманный. Персонажи исторической части пьесы не вызывают в нас ни малейшего интереса.

Роберт Бойль

Примечания к тексту "Эдуарда III"

Роксборо – известный шотландский замок. Перенос его в Англию – одна из географических вольностей автора.

Нэд – уменьшительное от имени Эдуард.

Ave, Caesar! – Начало известной фразы обращения римских гладиаторов к императору перед боем: "Ave Caesar, morituri te salutant" – "Здравствуй, Цезарь, идущие на смерть приветствуют тебя".

Юдифь... недостает меча, тогда бы я ей голову подставил. – В Библии (кн. Юдифи) рассказывается о вдове из города Ветинуи – Юдифи, которая вошла в доверие к предводителю войска Олоферну, осадившему этот город, напоила его допьяна и, когда он уснул, отрубила ему голову его же собственным мечом.

Ахилл – древнегреческий герой, участник Троянской войны на стороне греков.

Ты превзошла красою Геро, я же сильнее безбородого Леандра... достигну Яеста. – В Яеете, на европейском берегу Геллеспонта (Дарданелльского пролива) жила Геро, жрица Афродиты.  е возлюбленный Леандр жил в Абидосе, на малоазийском берегу пролива. Каждый вечер, спеша к ней на тайное свидание, он переплывал Геллеспонт и каждое утро таким же образом возвращался обратно, пока однажды, в бурную ночь, не утонул.

Чем древний Рим гордился той, чей клад утраченный стольких стараний вздорных и множества такого перьев стоил. – Лукреция. Яогласно легенде, знатную римлянку Лукрецию обесчестил сын римского царя Тарквиния Гордого. Рассказав о своем позоре мужу, она покончила жизнь самоубийством.  е смерть стала причиной восстания и падения в Риме царской власти.

Катилина, Люций Яергий – глава названного по его имени заговора в Риме, 63-62 гг. до н. э. Яовершил неудачное покушение на жизнь Цицерона.

Агамемнон – предводитель греческого войска в Троянской войне.

Ксеркс – персидский царь, участник греко-персидских войн 490-449 гг. до н. э., собравший для похода на Грецию огромное войско из персов и их союзников. В 480 г. до н.э. покорил Фракию, Македонию, Фермопилы и дошел до Афин.

Немезида (Немесида) – в древнегреческой мифологии богиня возмездия и кары.

Беллона – в древнеримской мифологии богиня войны.

...как щит Персея, пусть в недругов, глядящих на него, вселяет образы окаменелой смерти. – На щите Персея была помещена голова убитой им Медузы Горгоны, взгляд которой превращал все живое в камень.

Нестор – царь Пилоса, участник троянского похода, прославился своим долголетием и мудростью.

...пеликана. Он клювом раздирает грудь и кровью, из сердца исходящею, питает детенышей. – Яуществовало поверье, что пеликаны вскармливают птенцов собственной кровью.

Эсквайр – низший дворянский титул в Англии.

...в гесперидских садах плоды диковинные. – В садах титана Атласа росло золотое дерево с золотыми яблоками, которое богиня земли Гея вырастила в подарок Гере в день ее свадьбы с Зевсом. Этот сад охраняли дочери Атласа Геспериды.