Текст книги "Круг Александра"

Автор книги: Уильям P. Форстен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

– Мне стало известно, что вы страдаете от гнета существ, называемых гаварниане. Я, Александр, известный как великий царь Македонии, гегемон Эллады, царь царей всей Персии и повелитель земель, протянувшихся до Индии и Восточного моря, послан к вам из мира, когда-то именуемого Земля.

– Ну, ну, рассказывай, – раздался чей-то насмешливый выкрик.

– Говорю тебе, я видел это сам, – прозвучал в крепости другой голос. – Он убил четверых из них. Ты сам сейчас убедился, как он стреляет.

– Да он просто сумасшедший, – возразил первый. – Ты только посмотри на него повнимательнее.

– Если ты считаешь, что он сумасшедший, – произнес высокий голос за спиной Александра, – тогда выйди сюда и скажи ему это в лицо.

Александр обернулся посмотреть, кому принадлежит голос. Говорила девушка.

Она прошла мимо, едва удостоив его взглядом. На ней была надета длинная туника, доходящая почти до пят, перехваченная на поясе плетеным ремешком. Светлые волосы девушки, заплетенные в две толстые косы, падали на высоко вздымающуюся грудь. У нее была приятная внешность – овальное лицо, высокие скулы и властный взгляд человека, привыкшего к повиновению.

– Во всяком случае, он меня спас, – крикнула она, – и сделал больше, чем все вы.

– Но, Нева, чего ты от нас хотела? Их ведь было шестеро.

– Открой ворота, чертов дурак.

– А как же насчет него, Нева? Обернувшись, она посмотрела на Александра, словно в первый раз заметив его присутствие.

– Большинство из них просто идиоты, – пробормотала она и снова повернулась к крепости.

– Он убил четверых гафов, – крикнула она в сторону стен, – и что мы, по-твоему, должны после этого делать? Пусти его внутрь и чествуй, как он того заслужил.

– Если мы сделаем, как ты говоришь, – произнес другой голос, в котором чувствовалась нотка сарказма, словно его владелец обращался к испорченному ребенку, – и гафы узнают об этом, то они не оставят в покое ни его, ни нас. Я уверен, за его голову уже назначили вознаграждение.

– Хватит болтать, черт возьми, и дай нам войти! Она снова повернулась к Александру и одарила его улыбкой.

– Если за нас назначено вознаграждение, – прошептал Парменион Александру, – то как мы можем доверять этим трусам? Они могут убить нас во сне.

– Вы будете под защитой главы Риса, – ответила Нева, очевидно оскорбленная предположением Пармениона, – а его слово пока еще надежная гарантия.

– Если за меня назначат вознаграждение, – вмешался Александр, – то мое появление здесь повлечет за собой вооруженный конфликт.

– Ну разумеется. – Нева улыбнулась. – Ты научишь их, как победить наших врагов, киевантов.

– Я думал, ваши враги гаварниане.

Нева показала в сторону тел, висевших на стенах:

– Это киеванты. Гафы хорошо нам платят за каждого из них.

– Мне кажется, вам предстоит проделать здесь очень большую работу, – пробормотал Парменион.

– Отведи меня к вашему лидеру, – устало сказал Александр. – Я хочу поговорить с ним о киевантах и о гафах.

– Но ты разговариваешь с ним прямо сейчас, только не говори это моему дяде – старый дурень думает, что он все еще командует здесь, – произнесла Нева с улыбкой, а затем решительно повернулась к крепости.

– А ну открывайте ворота, тупоголовые ублюдки, иначе я лично отрежу кому-то яйца, а то, что останется, – отдам гафам.

– Амазонки, – прошептал Парменион, – черт бы побрал этого Элдина Лариса.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

– Джентльмены, – объявил Элдин, – выплаты за первый контакт будут производиться из расчета пять к одному в пользу Александра.

Отвернувшись от экрана, Элдин подошел к занимающему всю стену окну, из которого открывался панорамный вид на Колбард. Глядя вниз, на раскинувшуюся под ним внутреннюю поверхность кольца, он почувствовал, как у него захватывает дыхание. Плодородные земли, удерживаемые гафами, находились слева от него. Это были сплошные зеленые лоскуты возделанных полей и лесных угодий, которые пересекали голубые ленты рек, впадающие в широкое внутреннее море. Почти достигая моря и образуя естественную границу с восточной окраиной земель гаварниан и холмами, заселенными людьми, блестело на солнце обширное пятно. Миллионы лет ветровой эрозии начисто удалили слой почвы, обнажив внутреннюю структуру Колбарда и создав пустыню из полированного металла.

Справа находились разрезанные глубокими складками вершины холмов, на которых обитали люди. Прямо под собой Элдин мог различить место, где всего лишь несколько часов назад он высадил Александра. Быстро пробежав пальцами по расположенной рядом клавиатуре, Элдин вывел на экран сильно увеличенное изображение, переданное с парящих в воздухе микрокамер, следящих за тем, что происходило на поверхности. Он бросил короткий взгляд на Александра, все еще находясь под впечатлением того, что тому сейчас удалось совершить. Отвернувшись от экрана, Элдин вновь перевел свое внимание на кохов, собравшихся в смотровой комнате.

Яхта Корбина, «Гейммастер», была пришвартована к пирсу, сооруженному на вершине одной из холодильных башен Колбарда. Если не принимать во внимание экран и контрольное оборудование, установленное в одной из стен, остальная часть комнаты по внешнему виду напоминала старый, хорошо обставленный охотничий домик или элитарный мужской клуб. Кресла были обтянуты кожей, стены покрыты панелями из полированного тика, импортированного с одной из планет с тропическим климатом, выращивающей на продажу ценные породы деревьев. Хотя кораблю было еще меньше года, комната пропиталась специфическим мужским запахом, составленным из аромата дорогих сигар, выдержанного бренди и кожи. Эта яхта, само собой, была предметом зависти других кохов, но Корбин давно славился умением во всем обставлять своих соперников по бизнесу.

Сервороботы бесшумно сновали между кресел, поднося выпивку кохам.

– Превосходно, мой славный Элдин, – произнес Корбин. В его голосе чувствовалось удовлетворение от многообещающего начала игры. – Просто превосходно. Александр в избытке наделен всеми качествами, которыми, по моему представлению, он и должен был обладать.

– Какими он должен был обладать, и даже еще сверх того, – вставил Зола, приблизившись к Элдину. – Я совершил большую оплошность, когда поставил на то, что первый контакт закончится не в его пользу. Но больше я не допущу подобной ошибки.

– Контакт на межчеловеческом уровне – это одно дело, – рассудительно произнес Букха, все еще не в силах оторвать взгляд от табло тотализатора. – Но готов вас заверить, первое же организованное столкновение между гаварнианами и людьми будет иметь однозначный, заранее предсказуемый результат. И никакой Александр ничего в нем не изменит.

– Но с помощью наших устройств дистанционного наблюдения, – возразил Корбин, – ты сам только что видел, как не моргнув глазом он выбил из седла четверых всадников – гаварниан, чьи достоинства ты так нам нахваливал.

– Знаешь, – произнес Зола вкрадчивым голосом, приблизившись к Букхе сбоку, – может быть, эти воины просто были второсортными.

Букха повернулся к Золе и продемонстрировал ему оскал своих выдвинутых вперед клыков.

Зола в испуге отпрянул назад:

– Ну, ну, не стоит из-за такого пустяка вести себя словно варвар.

– Да у меня и в мыслях не было проявлять враждебность. Я просто зевнул.

– Джентльмены, первый эпизод игры завершен, – вмешался Элдин. – Вы можете рассчитаться друг с другом, используя главную файловую систему. И, как у нас заведено, наши гостеприимные хозяева, кохи Корбин Габлона и Букха Таг, организовали для вас банкет по случаю удачного начала.

– От Зергха еще не поступало никаких новостей о высадке Кубара? – поинтересовался Сигма.

– Сведения скоро поступят, – ответил Элдин.

Тут через распахнутые двери в комнату вплыл стол, плотно заставленный самыми изысканными деликатесами, какие только можно было найти во всем Магеллановом Облаке, и кохи с возбужденными возгласами обступили его со всех сторон. Даже ксарн присоединился к ним, отказавшись по такому случаю от своей повседневной диеты и решив попробовать то, что он считал сырой пищей.

* * *

Бросив взгляд через плечо, Кубар убедился в том, что оруженосец по-прежнему идет рядом с ним, держа в руке Боту – серебряный жезл, символизирующий власть, который он придумал для себя много веков назад. Но это было в далеком прошлом, покрытом прахом и удаленном на две тысячи эст, или, если использовать общепринятый теперь, по словам Зергха, человеческий термин, на четыре тысячи лет. Прах, все они давно превратились во прах. Все друзья, все многочисленное войско, некогда представлявшие собой значительные фигуры в борьбе за объединение мира, – все они стали прахом.

Как и три брата, ушедшие раньше его, Клиарн умер всего лишь день назад, или с тех пор прошло уже четыре тысячи лет? Кубар отвернулся от оруженосца и закрыл глаза. «Мои три брата», – подумал он, и душа его наполнилась болью, знакомой всем гаварнианам, потерявшим братьев. Как и все гаварниане, он появился на свет вместе с тремя братьями и единственной сестрой. Но братья ушли из этого мира раньше его, чтобы, остановившись в Бинде, Зале Покоя и Тихого Созерцания, ожидать, когда все четверо соединятся снова, чтобы вместе совершить последний переход и присоединиться к Незримому Свету.

«Ах, мои братья, – с печалью подумал он, – как долго вам пришлось меня ждать. Неужели несколько тысячелетий вы просидели в молчании, наблюдая за тем, как воссоединяются другие, и только меня по-прежнему нет? Может быть, вы уже опасаетесь, что я никогда не появлюсь во Вратах Света? Или ваши души перенеслись через время вместе со мной? Захватил ли с собой Клиарн, чьи мертвые глаза смотрели на меня всего лишь день назад, захватил ли он с собой двоих других, умерших ранее?»

– Прости меня, Клиарн, – прошептал он, повторяя то, что говорил себе уже тысячу раз за время путешествия через небеса в этот новый мир. Открыв глаза, он снова посмотрел на чужое солнце, испускающее ослепительно белые лучи, так непохожие на мягкое рубиновое сияние родного светила. Он оторвал взгляд от солнца и посмотрел на горизонт, уходящий с двух сторон вверх – два зеленовато-голубых рога с вкраплениями коричневых пятен.

Глядя в ту сторону, которая, по словам Зергха, считалась здесь севером, он увидел перед собой три уходящих в небо горы, казалось бы нависавших над самой головой, хотя до ближайшей из них было не меньше дюжины лиг. За ними располагались еще три таких же громадины. Причем одна поднималась прямо из моря. Город, к которому он направлялся, лежал у подножия горы, мысленно названной им Валдинка, Гора Духов. Когда его задача будет выполнена, он заберется на Валдинку, если такое возможно, и посмотрит на то место, где когда-то причаливали большие корабли, плавающие среди звезд. У себя дома он часто плавал по небу, и воспоминание об этом наполнило душу Кубара тихой радостью, поскольку именно в период его правления шары, наполненные теплом огня, впервые поднялись над землей. Он одержал решающую победу у Хеды, использовав воздушные шары как тактическую уловку. Возможно, после того, как все закончится, он попробует с их помощью покорить вершины гор.

После того как все закончится. Эта мысль заставила его улыбнуться. Как часто в самые трудные дни пятой коалиции или в ссылке, продолжавшейся сто ночей, он повторял про себя, «как только все закончится». Сколько раз он испытывал острые приступы ностальгии по тем временам, когда все еще только начиналось и три единокровных брата были еще вместе с ним.

Но тела братьев уже давно стали пеплом. И ностальгия тоже стала пеплом, так же как и его дети. Все это являлось расплатой за покорение мира. Он снова посмотрел на Пагу, и Пага, как всегда, ответил ему взглядом, полным заботливого участия к своему господину.

Он уже много лет был его оруженосцем. Кубар не раз просил Пагу занять должность, которую он на самом деле давно заслужил, но друг детства всегда отвечал отказом, желая лишь одного – преданно служить ему. Пага не раз спасал ему жизнь, когда с ним была лишь горсточка единомышленников, преследуемых и презираемых, охотившиеся на них аристократы смотрели на это скорее как на забаву, чем как на войну. Больше половины его жизни прошло с тех пор, как он собрал в своем поселении первый отряд и поднял восстание против крепостничества и феодального гнета. Пага был последним, кто остался с ним из той, покрывшей себя немеркнущей славой, компании.

Опять это слово – слава. Когда война, продолжавшаяся двадцать лет, подошла к концу, как часто они стали использовать его. Слава была единственным утешением для тех, кто понес тяжелые утраты. Это слово почему-то делало ношу не такой тяжелой, ведь они объединили не только земли, но и весь народ в один класс свободных индивидуумов – объединение, за которое пришлось расплачиваться кровью целому поколению.

Он еще раз посмотрел на вогнутый мир, который словно был вывернут наизнанку или создан по законам Зазеркалья, где горизонты ведут себя не так, как положено. Так, на протяжении жизни нескольких сотен поколений про него рассказывали легенды – о том, как он поднялся на гору Валдинка после последней битвы и смерти Клиарна, а затем таинственно исчез, чтобы присоединиться к Незримому Свету.

Он тихо усмехнулся. Исчезновение стало финальным актом, тем цементом, который окончательно скрепил союз, созданный его полубожественной волей. И вот теперь он оказался здесь, в другой эпохе, призванный совершить то же самое с его отдаленными потомками, которые сумели подняться к звездам, что когда-нибудь должно было произойти. Он улыбнулся Паге и жестом показал ему, что им пора присесть и подождать. Ожидание не должно продлиться слишком долго, в этом он был уверен, поскольку Зергх сказал, что их высадят возле дороги, по которой часто проезжают патрули. Патрули феодалов – одна мысль об этом заставила его горестно покачать головой. Хотя здесь до сих пор чтили его имя, идеалы, за которые он боролся, по всей видимости, были забыты. Благодаря его усилиям воплощенная в реальность мечта о единстве просуществовала до начала освоения новых миров, но здесь общество опять начало гнить и разлагаться на классы, и вновь появились крепостные и феодалы, воинское сословие и угнетенные крестьяне.

Они чтили его имя, но забыли, какие принципы он отстаивал. Пророк Йешда был прав, когда говорил, что способность видеть дальше всех окружающих является проклятием всех пророков, поскольку картины из отдаленного будущего порой способны разбить ему сердце. Значит, ему придется начать все с самого начала здесь, в новом мире, куда собратья-гаварниане привезли его на борту чудесного корабля. Он на мгновение задумался об этом и почувствовал, что ему рассказали далеко не все, но затем решил отложить свои сомнения до тех пор, пока не будет выполнена его главная задача.

Представив себе, что ему предстояло сделать, он тяжело вздохнул. Зергх рассказал ему, что старые законы, существовавшие до объединения, здесь снова вошли в силу. Это было так, словно его потомки, испугавшись будущего, вернулись в отдаленное прошлое. Таким образом, ему вскоре придется заявить о себе как о герое древней легенды и представить какие-нибудь доказательства, – и к этому он должен был подготовиться.

Шурша шелковым одеянием, Кубар Таг сел в пыль на дороге и принял положение для первой стадии созерцания. Пага, оруженосец и хранитель жезла власти, опустился на колени рядом с ним. Им и в самом деле не пришлось ждать слишком долго.

Кубар услышал в отдалении ритмичные звуки, напоминающие стук копыт диены. Но он уже знал, что это двуногое вьючное животное заменили здесь четвероногим зверем, заимствованным у безволосых и выведенным затем в более крупную породу.

Он закрыл глаза и, держа дыхание под контролем, заглянул во внутренний источник, из которого когда-то впервые почерпнул убежденность в том, что ему уготовано высшее призвание. Стук копыт приблизился, а затем резко затих.

– Эй, смерд, ты загораживаешь дорогу благородному воину, посыльному самого тага!

Кубар сохранял молчание. Значит, его имя стало здесь титулом, который присваивали верховным правителям. Он сделал едва заметный жест рукой, чтобы удержать Пагу на месте, поскольку сейчас не стоило реагировать на оскорбление.

– Я к тебе обращаюсь, смерд. – В голосе чувствовалось раздражение, вызванное отсутствием какой-либо реакции со стороны Кубара. – Я сохраню твою жизнь, поскольку ты старше меня, но отойди в сторону, или иначе мне придется позабыть о моем благородном происхождении, даже несмотря на то, что на тебе одеяние наших предков.

Кубар оставался неподвижным, его глаза по-прежнему были закрыты.

Он услышал, как противник спешился, скрипя кожаными доспехами, и гравий захрустел под его подошвами.

– Если ты ищешь смерти, если тебе не терпится присоединиться к своим братьям, то мне не остается ничего другого, кроме как выполнить твое желание.

До Кубара донесся звук вынимаемого из ножен меча, сопровождаемый участившимся дыханием Паги.

– Мне приходилось командовать вами раньше, – спокойно произнес Кубар, – поскольку я Кубар Таг, появившийся здесь через много поколений для того, чтобы объединить вас снова.

Начав говорить, он медленно поднялся и повернулся лицом к воину, который уже приблизился к нему с обнаженным мечом, направленным в третью позицию. Это положение меча называлось Макна, и его использовали тогда, когда хотели убить незнакомца, в чьем социальном статусе не было полной уверенности. «Видимо, это бесполезное правило древнего этикета сохранилось до сих пор», – подумал Кубар.

Воин переместил меч в шестую позицию, выражающую презрение, и улыбнулся.

– Ты просто сумасшедший, а значит, не имеешь классовой принадлежности. Приготовься к смерти.

Как только воин произнес слово «смерть», Пага, взревев от гнева, бросился вперед, но он все равно опоздал.

Одним плавным движением Кубар извлек меч из ножен. Прежде чем улыбка на лице воина успела смениться гримасой боли, его голова отделилась от туловища и покатилась по земле. Коротким движением запястья Кубар стряхнул кровь с клинка и вернулся в положение для самосозерцания возле свежей лужи крови.

Пага повернулся к оцепеневшему спутнику мертвого посыльного.

– Сколько времени нужно, чтобы добраться до того, кого вы называете тагом?

– Около дюжины затемнений, но его брат живет всего лишь в одном затемнении отсюда.

Затемнение? Этот Зергх забыл ему объяснить. Ему оставалось только надеяться, что он подразумевает не слишком большой промежуток времени.

– Поезжай к нему и объяви, что Кубар Таг пересек время для того, чтобы снова вас возглавить. Гонец недоверчиво посмотрел на Пагу.

– Поезжай, или тебе придется испробовать на себе остроту моего клинка.

– Я уже был сегодня свидетелем странного события на территории безволосых, так что еще одна необычная новость в донесении не изменит его характер, – сказал гонец и приподнял забинтованную руку, словно она являлась доказательством его слов. – Я передам твое послание.

Пришпорив животное, он объехал тело своего недавнего спутника и поскакал дальше.

* * *

Пага почувствовал легкое прикосновение к своему плечу и, вздрогнув, прервал медитацию.

– Мне кажется, я понимаю, что означает термин затемнение, – задумчиво произнес Кубар.

Пага заметил, что у его господина проснулось любопытство, и, поднявшись с земли, встал рядом с Кубаром.

– Обрати внимание, стало темнее, хотя на небе нет ни одного облака. Еще некоторое время назад я почувствовал, что воздух стал немного прохладнее. Ты заметил?

– Стало темнее, – с готовностью согласился Пага и снова посмотрел на странное белое светило, по-прежнему висевшее прямо над их головами, в том же самом месте.

– Оно умирает? – воскликнул Пага, пораженный внезапной догадкой, и перевел взгляд на землю, чтобы побороть свой страх.

Кубар тихо усмехнулся:

– Астрономия никогда не вызывала у тебя особого интереса, мой отважный телохранитель, Я помню, наши ученые, наблюдавшие за ночным небом, говорили мне, что некоторые звезды светят то ярче, то тусклее. Этот мир, Колбард, как его назвал Зергх, не отворачивает своей поверхности от светила, но тем не менее здесь наступает некоторое подобие ночи, когда солнце на время меркнет.

Кубар посмотрел на дорогу в том направлении, куда скрылся всадник.

– Гонец сказал, менее одного затемнения, таким образом, они здесь скоро появятся. Надеюсь, не потребуется еще одной жертвы.

Кубар посмотрел на окоченевшее тело у своих ног.

– Надеюсь, что нет. Мне кажется, те, кого мы ждем, уже приближаются, – произнес Пага ровным голосом и показал в направлении, которое выбрал всадник. В глубине души он боялся, что воины этого мира сочтут их сумасшедшими и будут вызывать на смертельный поединок до тех пор, пока они оба не окажутся мертвы.

Их по-прежнему немного смущало, что горизонт ведет себя здесь не так, как положено, но благодаря этой необычной особенности Кубар смог увидеть на загнутой кверху ленте дороги приближающуюся к ним кавалькаду всадников, на которую показывал Пага.

– Перед этой важной встречей я должен предаться самосозерцанию, – тихо произнес Кубар и вернулся в сидячее положение.

* * *

– Ну вот, теперь уже двое мертвы, – бесстрастно произнес Пага, глядя на еще один обезглавленный труп, упавший поперек первого, и свежая кровь, пролившись на гравий, смешалась с темным, высохшим пятном, оставшимся от предыдущего убийства.

По рядам окруживших их воинов пронесся удивленный шепот.

Кубар убрал в ножны меч и посмотрел в лицо лидера группы.

– Я Кубар Таг. И я унижаю свое достоинство, говоря по принуждению, но мне необходимо объясниться. Я не сумасшедший. Только сумасшедший станет лгать тем, кому он намерен служить. По крайней мере, так было в мои дни. Или гаварниане с тех пор начали вырождаться?

Он уже знал ответ на свой вопрос, поскольку Зергх рассказал ему, что пришедший из отдаленного прошлого старый обычай говорить только правду членам своего клана до сих пор действовал на Колбарде. Даже несмотря на совершенно незаметную работу речевого импланта, он чувствовал, что некоторые слова сохранили свои древние корни, а фонетические конструкции, означающие правду и ложь, совершенно не изменились. В то же время в речи присутствовало значительное количество слов, совершенно ему незнакомых, и он мог только предположить, что они заимствованы из других языков.

Все пятьдесят всадников были облачены в одинаковые лакированные кожаные доспехи, и единственной цветной деталью их костюма являлась красная лента, которой были завязаны заплетенные в косу гривы. Он знал, что среди них должен находиться истинный лидер, и его задача заключалась в том, чтобы догадаться, кто это. Оставаясь на месте, он начал внимательно осматривать каждого из них. Большинство воинов сразу же отворачивалось, некоторые пытались выдержать его взгляд, другие поспешно отводили глаза в сторону. Боковым зрением Кубар заметил, что все бросают взгляды на одного из членов группы.

Этот воин не походил на командира, по крайней мере по своему внешнему облику. Его авторитет, подумал Кубар, скорее был основан на умственных способностях, чем физической силе, и ему требовалась крепкая рука опытного воина, способного быть надежным защитником.

– Я обращаюсь к лидеру, присутствие которого нельзя не заметить, – произнес Кубар, глядя поверх головы вождя, чтобы его взгляд не сочли за вызов, – Руководствуясь своей мудростью, он должен решить, требуется ли еще одна смерть для того, чтобы доказать справедливость моих слов.

Вождь издал слабое рычание и подъехал поближе.

– Я все видел и не могу сказать, что твои слова безосновательны, но все же такое заявление… – Его голос постепенно затих.

Кубар, так же как и Пага, державший перед собой серебряный жезл, сохраняли полную неподвижность.

– Я понимаю твои сомнения и не могу тебя за это винить, поскольку для того, чтобы командовать, необходимо обладать мудростью и рассудительностью.

Он почувствовал, как вождь в душе с облегчением вздохнул. Кубар не стал для подтверждения своих слов вызывать его на смертельный поединок. По крайней мере, пока.

– Давай поговорим за едой, пока продолжается затемнение, а затем, возможно, мы вместе найдем путь к свету.

* * *

После третьей чаши мусы, когда слабый наркотический напиток начал оказывать свое воздействие, напряжение между двумя лидерами начало ослабевать.

Вождь местных гаварниан сидел на ковре, покрытом замысловатым узором, и всю группу окружал защищающий от ветра тент из бледно-зеленой ткани с повторяющимся рисунком в виде одинокого голубого цветка.

До сих пор они не проронили ни слова, поскольку тот, кто первый заговорит, потеряет лицо, и каждый продолжал смотреть в землю прямо перед собой, избегая прямого взгляда в глаза, который мог быть расценен как вызов.

Кубар находил создавшуюся ситуацию достаточно любопытной, так как ритуал с его времен сохранился почти без изменений – вплоть до того, что они оба должны были следить за тем, чтобы шерсть на их телах торчала в стороны, демонстрируя спокойную настороженность, но при этом не стояла дыбом, что могли счесть за признак враждебности, и в то же время не лежала слишком гладко, как бы выражая преклонение перед старшим по рангу.

В конце концов оруженосец, занимавший место рядом с вождем, заговорил первым, нарушив тишину:

– У того, кто называет себя Кубаром, нет младших братьев, которые могли бы говорить за него?

– Если мое имя пережило время, то ты должен знать, что мой первый брат погиб у Мутачи, второй в битве при Воллане, а третий… – Он на мгновение запнулся. – О Клиарне тебе тоже все известно. Значит, твой вопрос ко мне скрывал в себе ловушку, но на этот раз я не буду воспринимать его как оскорбление. А твой господин, сидящий здесь, не последний в роду?

Он бросил взгляд на своего оппонента, и тот ответил ему легким кивком.

– Я говорю от имени Хины, – ответил оруженосец, – второго в роду, после старшего брата Калина, чей брат, Сваника, погиб, упав с лошади, а другой брат, Ута, был убит безволосым всего лишь затемнение назад.

Кубар заметил в голосе оруженосца смущение, и его последние слова были встречены тихим рычанием собравшихся воинов. Кубар понял, что смерть от руки человека считалась здесь бесславной.

Кубар кивнул в сторону Хины, который, как единственный младший брат, оставшийся в роду, был оруженосцем тага. После того как обе стороны закончили формальное представление, обменявшись именами и историями смерти братьев, они больше не могли убивать друг друга без всякой причины. Зергх сказал ему, что этот обычай тоже сохранился, и, значит, ему удалось совершить первый шаг.

Хина отстегнул от пояса меч и положил его слева от себя. Не уверенный до конца в символике этого жеста, Кубар тем не менее повторил его, чувствуя, что он выражает доверие.

– Я не имею оснований называть тебя лжецом, – начал Хина, – но клянусь душами моих ушедших братьев, ты сам должен понимать, что хочешь, чтобы я поверил в невозможное.

Кубар не мог сдержать улыбки. Если бы дней десять назад кто-нибудь вошел в его зал для аудиенций и заявил, что он легендарный Грита, победивший гигантского змея Виса, который некогда оплетал весь мир своими кольцами, он бы счел, что его хотят оскорбить неприкрытой ложью.

Кубар еще раз усмехнулся и посмотрел на потускневшее светило над головой.

– Послушай меня, Хина, брат тага. Если бы совсем недавно кто-нибудь сказал, что я буду сидеть здесь, в мире, называемом Колбард, среди моих дальних потомков и спокойно рассуждать о таких невероятных вещах, то я без колебаний воздал бы ему по заслугам. Ты никогда не слышал о Зергхе?

– Нет.

– Жаль, он выдающийся гаварнианин – наполовину вор, наполовину могущественный бог. Хина сохранял молчание.

– Я слышал, что полторы тысячи эст назад ваши предки прибыли сюда из других миров. Хина кивнул.

– После того как ваши предки здесь поселились, разразилась большая война, катаклизм, отрезавший их от остальных сородичей, которые с тех пор не возвращались.

– Это известно всем, – ответил Хина.

– Но знаешь ли ты, что существуют гаварниане, живущие почти как боги из наших древних легенд, до сих пор путешествующие между звездами?

Хина некоторое время молчал; на его лице застыло сосредоточенное выражение, но затем, очевидно догадавшись, о чем идет речь, он понимающе кивнул:

– Да, об этом написано в нашем Коде. «На небе есть свет, который невидим. Когда мир наших предков становился темным, как пещера, на небе появлялись звезды». Звезды… – Он замолк и устремил взгляд вдаль, словно рассматривая какой-то объект, удаленный на большое расстояние. – Мы хорошо помним истории из нашего далекого детства, когда все наши братья еще играли вместе с нами и никто не знал, кому уготовано быть первым призванным судьбой. В ту пору мы любили слушать легенды о наших далеких предках и героях древности. И первым среди них – первым воином, первым стратегом, первым завоевателем, а затем объединителем – был Кубар до Ладж, первый названный Тагом. Он – тот, кто объединил разрозненные феодальные кланы, кто дал свободу гаварнианам, благодаря чему мы впоследствии сумели подняться к звездам, он – наш идол. Он всегда был моим кумиром, и поэтому твои слова либо жестокая насмешка, либо легенда к нам вернулась и теперь живет среди нас.

Хина снова сделал паузу и смело посмотрел в глаза Кубару.

– И почему-то я всегда думал, что Кубар Таг был огромного роста, имел твердый голос, ясные глаза, а сила и уверенность исходили от всего его существа. А теперь я встречаю незнакомца, покрытого дорожной пылью, чья шкура уже поседела, в глазах застыла бесконечная усталость. Да и ростом он едва ли по плечо большинству моих гвардейцев. И этот незнакомец заявляет, что он легендарный Кубар Таг.

– И все же Кубар Таг сидит перед тобой. И пусть я прослыву лжецом и силы покинут мое тело. Хина продолжал смотреть в глаза Кубару.

– Это Дас, – сказал Хина и, достав из ножен свой меч, положил его перед Кубаром.

Теперь его ожидало сравнение достоинств клинков, подумал Кубар – еще один обычай, переживший эпохи, и тут же он осознал истинное значение предстоящей сцены. Это был распространенный ритуал, но в данной ситуации качество его оружия могло стать еще и доказательством.

– А это Тагак, выкованный из чистейшей стали, неизвестной мастерам вашего мира.

Когда на выскользнувшем из ножен мече заиграли лучи потускневшего солнца, многие из присутствующих воинов не смогли сдержать удивленных возгласов. Кубар наклонился и протянул клинок Хине, рукояткой вперед. Забыв про этикет, воины обступили своего вождя, чтобы как следует рассмотреть сияющее лезвие. Взявшись одной рукой за рукоятку, а другой за кончик клинка, Хина вопросительно посмотрел на Кубара, и тот в ответ утвердительно кивнул.