Текст книги "Искатель. 1963. Выпуск №5"

Автор книги: Уильям О.Генри

Соавторы: Леонид Платов,Анатолий Днепров,Николай Коротеев,Борис Ляпунов,Корнелл Вулрич
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

ГЛАВА ПЯТАЯ

Машина ворвалась в расположение батареи с тыла франкистских позиций, и мятежники сначала приняли их за своих. Сквозь рев мотора, стук пулемета – сквозь всю оглушающую толщу звуков, плотно забивших внутренность танка, Педро не услышал – почувствовал, как танк словно влез на крутую горку, потом провалился… Это под его тяжестью сломалось орудие. Фернандо круто повернул машину. Снова танк вздыбился и провалился, подмяв под себя еще орудие.

Маноло длинными очередями косил метавшихся фашистов.

Неожиданно Педро резко бросило к ногам Маноло. Неистово взвыл мотор.

И стало тихо.

– Что случилось? – крикнул Педро, словно все еще стоял грохот.

Фернандо выругался.

Педро не услышал его голоса, потому что уши еще были словно заткнуты.

– Гусеница свалилась.

Педро понял сказанное Фернандо по губам.

Пабло и Маноло молчали. Все знали, что это значило.

Покосившись на стенки танка, Педро оглядел гнезда, где должен был помещаться боезапас. Снарядов к орудию уже не было. Последний пулеметный диск был расстрелян наполовину. Там, где надлежало быть второй половине боекомплекта, лежали аккуратно завернутые гитары.

Два танка из взвода, который пошел в разведку, тоже не могли видеть, что случилось с их товарищами: один раскатывал окопы пехотинцев, а второй ушел уничтожать минометную батарею. Машины потеряли друг друга из поля зрения.

Отпадал и самый простой и самый верный вариант – обороняться, пока наблюдатели не заметят их безвыходного положения и Хезус Педрогесо не пошлет им на помощь другие танки. Они находились всего в восьмистах метрах от позиций республиканцев. Не больше чем в восьмистах метрах. Подмога подоспела бы за полчаса, если не быстрей. Но эти-то полчаса надо продержаться. Иначе через полчаса подмога подойдет не к танку, а к факелу. Фашисты не станут ждать полчаса. Они подожгут машину раньше. Если подожгут…

В ушах раздался легкий щелчок и возник тонкий удаляющийся звон. Педро понял, что теперь будет слышать.

Лихо развернув башню, Маноло выпустил длинную очередь.

Потом еще. Патроны кончились.

Маноло бросил пустой диск на пол.

– Теперь все…

– Только начинается, – в тон ему закончил фразу Педро.

– Это от нас уже не зависит. Что будет, то будет.

– Маньяна пор ля маньяна, – сказал Педро. Излюбленная приговорка испанцев, которую можно понимать и как «завтра», и как «подождем», и как «поживем – увидим».

Командир танка старший брат Пабло посмотрел на советника с удивлением.

– Русо, вы хотели сказать – мы доживем до завтра?

– Не знаю. Посмотрим. Позвольте мне сесть на ваше место, – попросил Педро. Пабло слез с кресла и уступил место советнику. В окуляр прицела Педро увидел полянку между двумя виноградниками, три покалеченных орудия, бруствер небольшого окопа, в котором скрылась орудийная прислуга. По броне хлестко ударили пули.

Стреляли из окопа. Педро еще повернул башню, посмотрел в оптический прицел и окончательно убедился, что их дело плохо. Батарея стояла за пригорком. Позиции республиканцев скрывались за ним. Значит, наблюдатели не видят их танк. И не увидят, что с ним случится.

Еще несколько пуль простучали по броне.

Послышался крик:

– Эй, красная сволочь, сдавайся!

Педро посмотрел на Пабло, на Маноло, на Фернандо и не увидел в их глазах ни боязни, ни отчаяния. Но то, что он увидел, было хуже: на лица братьев легла печать обреченности.

Они не боялись, это было бы недостойным арагонцев, чьи предки первыми поднялись на борьбу с мавританским владычеством и всех королей вплоть до Филиппа II заставляли произносить клятву народу, напоминая: «Мы, которые равны с вами по достоинству и могущественнее вас, мы избираем вас нашим королем и господином, с тем чтобы вы охраняли наши права и преимущества. В противном случае вы нам не король!»

Да, арагонцы вели себя достойно арагонцев. Они вели игру со смертью – и проиграли. Проигравший платит. Ставкой была жизнь. Значит, ее надо отдать. Просто, буднично, даже чуть небрежно, как игрок бросает на стол последнюю монету. И это уже никого не касается. Они проиграли.

Маноло, сидевший в кресле у пулемета, рядом с Фернандо, который все еще сжимал рукоятки фрикционов, Маноло, самый младший из братьев, стянул с головы шлем и расстегнул верхнюю пуговицу на курточке. Он словно показывал старшим братьям, что не станет жаловаться. Потом повернул голову вправо и щелкнул пальцем по фотографии молодой женщины.

– Так я ее и не нашел. А ведь здесь написано, что фотография сделана в Барселоне.

Пабло сел на пол танка и тоже стянул с головы шлем.

– В такие минуты надо думать о матери…

Около танка послышались голоса. Чем-то постучали в броню.

– Сдавайтесь! Мы не тронем ваши вонючие шкуры!

Маноло повернулся к старшему брату и сказал:

– Я не смогу думать о маме… Это очень трудно.

– Ладно. Думай о чем хочешь. Хоть об этой…

– Сдавайтесь! Наше командование гарантирует вам жизнь. Даем три минуты на размышление.

Это, видимо, говорил офицер. Тотчас снова послышался его голос, приказавший принести ворох виноградных лоз.

Пабло поднял голову и посмотрел в лицо советнику.

– Ты ведешь себя, как настоящий испанец. Жаль, что никто не сможет передать нашей матери, что у нее было не трое, а четверо сыновей. Наше братство скреплено смертью. Наша мать будет очень страдать. Но это будет гордое страдание. Не каждой матери, Педро, выпадает на долю такое страдание и такая гордость. Жаль, что она не узнает, что у нее было не трое, а четверо сыновей. А сколько сыновей у твоей матери, Педро?

– Четырнадцать.

– Четырнадцать сыновей?

– Да.

– И все живы?

– Нет. Отец и шестеро моих братьев убиты в гражданскую войну. И еще четверо умерло от болезней, от голода.

– Жаль, – сказал Пабло, – что твоя мать не узнает, что у нее было не четырнадцать, а семнадцать сыновей.

Они говорили негромко, вполголоса – сердцем чувствовали, что нельзя говорить громко, что это нарушило бы их уединение, их отчужденность, сделало бы тех, кто находится там, за стальным щитом брони, свидетелями их последних разговоров, последних слов. И если бы они говорили громко и те, за броней, слышали их, это было бы омерзительно.

И все же Педро не мог понять и принять того состояния спокойствия, обреченности, которое овладело его товарищами. Его сердце не могло примириться с тем, что они находятся в положении баранов, ждущих, когда к их горлу поднесут нож. Он не мог отказаться от мысли о борьбе, хотя и не видел никакой возможности бороться. И поэтому он, слушая Пабло, прислушивался и к тому, что происходит там, за броней.

– Сыновья скверной матери! – слышался голос снаружи. Он был с хрипотцой от постоянной простуды, которой страдают пастухи высокогорья. – Сыны скверной матери! Из-за их вонючих шкур надо портить такую машину. Машина – она, как ломовой конь, может служить любому хозяину.

– Твоя она, что ли? А этим еретикам надо очиститься от скверны.

– Их можно спалить и вытащив оттуда, – сказал хриплый.

Второй голос был высок и произносил слова с каким-то внутренним ликованием.

– Чего же ждать? Когда они вылезут из этой стальной берлоги? Нам грехи скостятся за святое дело.

– А вдруг там есть русский? За его голову пять тысяч песет дадут. Что же ты, деньги сожжешь? Вот так, своими руками?

Высокий голос поскучнел:

– Денег, конечно, жаль. Но откуда узнаешь, что там русский?

– По чему-нибудь всегда узнаешь. Пороемся в карманах и найдем.

– Тебе две с половиной тысячи песет и мне две с половиной. Скажем, что слышали, будто там говорили по-русски!

– Это почему же поровну? – обиделся хриплый, – Мне больше. Я сказал про русского.

– Он сказал про русского! Я же придумал сказать офицеру, что слышали русскую речь! – взвился высокий голос.

– Э, – сказал хриплый, – пусть горит. Все равно надо будет и офицеру денег дать. Пусть лучше горит. Сделаем святое дело.

– Дурень ты, деревенщина! А тысяча песет не деньги?

– Это почему же тысяча?

– А ты думаешь, что мы с офицером дадим тебе больше? – ликовал высокий голос.

– Грабители! Уж пусть лучше сгорят эти сыны скверной матери! Хоть грехов у меня будет меньше.

– Ты паршивая собака на гнилом сене! Тебе бы все деньги себе забрать! – И почти без перехода высокий голос звонко отчеканил: – Господин майор, в танке русский! Я слышал русскую речь.

– Русский?

– Клянусь святой мадонной!

– Врет он, – вступил хриплый. – Еретиков надо сжечь!

– Замолчать!

Потом послышался стук по броне и голос офицера:

– Прошло две минуты. Сдавайтесь. Иначе вы будете сожжены. Слышите?

Педро посмотрел на Пабло, сидящего на полу, но тот даже не поднял глаз, погруженный в свои мысли. Лица Фернандо не было видно. Опершись на подлокотники, он сложил перед лицом руки и что-то шептал быстро-быстро. Педро прислушался, с трудом разбирая слова. Многие походили на испанские. Заканчивалась скороговорка словом «амен». Педро догадался, что Фернандо молится.

Маноло разместился в кресле вполоборота и рассматривал или делал вид, что рассматривает обнаженную женщину.

«Я не смогу думать о маме…» – Педро вздрогнул – так ясно в полутьме башни увидел лицо матери: веки прикрыли на мгновение по-старчески светлые глаза, то ли прощаясь, то ли благословляя.

– Слышите? – снова постучали по броне.

И, не дождавшись ответа, офицер приказал:

– Обкладывайте танк сухой лозой!

Кто-то из солдат заговорил быстро и невнятно.

– Молчать! Ждите меня!

«Куда он мог пойти, этот офицер? Он приказал ждать. Значит, он с кем-то хочет посоветоваться. Он узнал, что в танке есть русские! Он-то не подозревает, что солдаты невзначай сказали правду. Он пошел доложить начальству и посоветоваться: жечь танк с русским, а может быть, обождать до приезда кого-то? Несмотря на то, есть в танке русский или нет, танк следует сохранить как трофей. У него ведь только порвана гусеница».

Педро потянулся к кобуре, вытащил пистолет, Пабло увидел, поднялся с пола и положил руку на оружие.

– Нет, Педро, ты не сделаешь этого. Настоящие испанцы не кончают жизнь самоубийством. Ты вел себя как настоящий испанец.

– Это великий грех, – сказал Фернандо.

– Куда спешишь, русо? – усмехнулся Маиоло. – Она придет сама и сделает все как надо. Не надо спешить, русо.

– Рассматривай задницу шлюхи и молчи! – зашипел на брата Пабло. – Никто не должен знать, что с нами он!

– Какое это имеет сейчас значение? – удивился Маноло. – Вы слышите?

Снаружи по броне скребли сухие виноградные лозины. Маноло убедился, что все слышали, и сказал:

– Я прошу тебя, брат, не называй так эту женщину! Считай, что это моя жена. Я дал обет: останусь жив, найду ее и женюсь на ней!

– Вонючий ты козел! – шикнул на брата Пабло.

У Маноло задрожали плечи. Он стал смеяться, все громче и громче.

– Тихо, – попросил Педро, – тихо…

Маноло уже закатывался от нервного хохота, голова его запрокидывалась, он весь дрожал. Пабло протянул руку к воротнику его куртки, крутанул так, что треснула материя.

Маноло притих.

– Мы слушаем тебя, брат, – обратился Пабло к советнику.

– Я выстрелю три раза. Пусть фашисты думают, что мы покончили с собой.

– Но мы все равно в плену, – сказал Фернандо. – Как мы выберемся?

– Не знаю, – сказал Педро.

– Вот видишь, – вздохнул Фернандо. – Зачем тогда это делать?

– Мы, может быть, выиграем время.

Маноло успокоился и спросил Педро:

– Зачем нам выигрывать это время? Через полчаса будет еще труднее умирать. Пусть они скорее поджигают танк.

Все смотрели на Пабло.

– Ты, брат Педро, говоришь, что мы можем выиграть полчаса. Может быть, полчаса, может быть, меньше. Здесь, на земле, это вечность по сравнению с загробной жизнью. Стреляй!

– Сядь поудобнее, – попросил Педро.

Маноло вскинул брови.

– Зачем?

– Потом нельзя будет даже шевельнуться.

Каждый постарался устроиться, как ему хотелось. Педро скинул кожаную куртку и бросил на пол, в угол, чтобы пули рикошетом не ранили танкистов, и выстрелил с небольшими промежутками три раза. Пороховой дым защекотал в носу. Неудержимо захотелось чихнуть. Сорвав с головы шлем, Педро закрыл лицо и кое-как справился. Когда отнял шлем от лица, по щекам текли слезы. Улыбающийся Пабло потрепал советника по колену.

Снаружи танка тоже стало тихо. Видимо, солдаты прервали свою работу.

– Что там случилось? – спросил хриплый.

– Вроде застрелились. Не захотели гореть.

– Я же говорил, что там русский! – сказал хриплый. – Испанцы бы этого не сделали. Сыны скверной матери! Пропала теперь и та тысяча песет, на которую я мог рассчитывать.

– Сеньор майор! – Это говорил солдат, у которого был высокий голос. – Они застрелились. Мы слышали три выстрела. Сначала они ругались. Слышно было, как спорили, только слов не разобрать. Потом один смеялся. С ума, что ли, посходили от страху. А потом три выстрела.

– Разрешите сказать, сеньор майор. Я думаю, что испанцев убил русский. Там был русский. Он их убил. Они, наверное, испугались и решили сдаться, а русский их и убил.

– Сволочь! – сказал офицер. – Явно коммунист! Кто же еще способен на такое зверство!

– Прикажете поджигать танк? – спросил хриплый.

– Нет. Сдадим как трофей. Какой смысл теперь его жечь?

– Может, попробовать открыть? У русского, наверно, с собой был мешок денег, чтобы подкупать испанцев. – Это сказал солдат, у которого высокий голос.

– Что же он, мешок с деньгами возил с собой? Да и открыть нечем. Скоро придет тягач, потащит танк в тыл. Отправишься с ним. Если окажется, что в танке был русский, то возьмешь деньги за его голову и привезешь мне.

– А… нам?

– Я вас не оставлю без награды.

– Господин майор…

– Молчать!

Офицер и солдаты ушли. В танке по-прежнему никто не шевелился, только посматривали друг на друга. Кажется, они попали из огня да в полымя. Вместе с тягачом приедут слесари, откроют башню танка. Пабло постарался объяснить это знаками. Педро согласился с ним, но знаками объяснил, что раз они начали игру, то надо довести ее до конца.

Вскоре солдаты вернулись, взобрались на танк и уселись на башню, очевидно желая показать, что это их добыча, с которой они не расстанутся.

Тягач пришел минут через двадцать. Как и предполагал Пабло, вместе с водителем приехал слесарь. Он осмотрел танк, попутно расспрашивая солдат, как он попал на их батарею. Хриплый и высокоголосый снова повторили свой рассказ о русском, о мешке денег и о выстрелах, после которых в танке не слышалось ни звука.

– Откройте его, – предложил высокоголосый. – Нам надо взять деньги и русского. Мы узнаем его даже мертвого.

– Попробуем, – ответил слесарь.

По броне застучали сапоги.

Педро очень осторожно сполз с кресла командира и, держа наготове пистолет, встал так, чтобы, как только откроется люк, выстрелить в слесаря.

У люка послышался скрежет металла о металл. Слесарь прилаживал зубило. Потом удары. Но вполсилы. Очевидно, после рассказа о деньгах решил не особенно стараться и открыть люк в мастерской. От каждого удара молотка задвижка люка вздрагивала.

У Педро пересохло во рту, дыхание стало хриплым, и он боялся, что слесарь услышит его.

Удары смолкли.

– Не открывается, – объявил слесарь. – Зубило маловато.

– Давай я попробую, – попросил хриплый.

– Еще чего? Инструмент испортишь. Ты штык сломаешь – отвечать будешь. Я – тоже.

– А как же нам достать русского?

– Откуда вы знаете, что там русский? Врете вы все. Вот починим гусеницу у танка, стащим его на дорогу – и в мастерскую. Там разберемся.

– Ты нас хочешь обмануть, скотина!

Слесарь принялся ругаться с солдатами, и водитель тягача тоже. Кричали они долго. В конце концов решили, что солдаты поедут с ними.

Наконец принялись за ремонт. Танк стоял кормой к позициям франкистов, и в ту же сторону была повернута башня.

И Педро подумал, что, если бы молитвы имели хоть какую-нибудь силу, и он, пожалуй, помолился бы за то, чтобы все зубья на ведущем колесе оказались в порядке.

Они все еще боялись поверить, что случится так, как говорил слесарь.

Педро видел тягач – гусеничный трактор. Он видел теперь и слесаря, и солдат, которые ему помогали, и водителя.

Они расстилали на земле гусеницу их танка, чтобы нацепить на ведущее.

«Слава богу! – подумал Педро. – Слава богу, что рычаг коробки передач стоит в танке на нейтральной! Ведь я раньше забыл это проверить. Совсем из головы вон».

Танк дрогнул, но не двинулся. Через броню отчетливо доносились голоса и стук по металлу.

Снова рывок. Пятнадцатитонная махина чуть подалась усилиям тягача. Еще рывок, еще…

Минут десять дергал трактор машину, чтобы натащить катки на расстеленную гусеницу.

Пока слесарь с солдатами соединяли траки, водитель тягача ушел. А вскоре на помощь трактору пришли еще два тягача.

Педро слышал: водители совещались, как лучше вытянуть трофей.

Решили дотащить до дороги.

Потом все долго, очень долго возились у буксирного крюка, привязывая танк цепями к тягачам.

– Аделанте! – послышался, наконец, приказ.

Заревели моторы тракторов. Танк качнулся и медленно тронулся.

Фернандо взял в руки рукоятки бортовых фрикционов.

– Убери руки! – прошипел советник.

– Почему, Педро? – не понял Пабло. – Ведь надо удирать! У нас гусеница в порядке. Надо удирать!

– Рано.

– Рано?

– Надо, чтобы нас дотащили до дороги.

– Зачем? Надо сейчас! Поздно будет! – покраснев от напряжения, шептал Пабло.

– Рано! Можем опрокинуть трактор и будем у них, как на якоре. На дороге будет легче… Фернандо! Положи руки на колени! Жди приказа!

Фернандо не оборачивался и не отпускал рукоятки.

Пабло пробрался к нему, отодрал его пальцы от рукояток и остался рядом с ним.

Тягачи тащили медленно. В прицел Педро видел, как они переваливаются на неровностях почвы, как цепляются за борта солдаты и офицер, который, видимо, подошел в последний момент: решил, что и ему нельзя упускать добычи.

Тракторы провалились куда-то. У Педро перехватило дыхание. Перевернулись? Этого еще не хватало! Быть не может! Тут кювет. Потом он увидел, что два трактора перевалили канаву.

Танк накренился. Теперь был его черед преодолевать препятствие.

Завыли моторы тракторов.

Что-то дернуло машину. Потом танк покатился назад.

– Цепи порвались! Фер-нан-до! – крикнул Педро. – Аделанте!

Мотор взвыл на предельных оборотах. Танк рванулся вперед, развернулся на шоссе и на максимальной скорости погнал к позициям республиканцев.

(Окончание следует)

Борис ЛЯПУНОВ
ГЛУБИНЫ ПЛАНЕТЫ ЖДУТ

Человека манит неизведанное: космос и океанские глубины, далекие звезды и недра родной планеты. Проложив первые космические трассы, он внимательнее обращается и к Земле, где его ждут еще многие открытия.

Все это вопросы, которые волнуют меня в моей литературной работе. И как-то естественно получилось, что на страницах книг нужно было пройти этот путь целиком. Так вслед за книгами «Рассказы об атмосфере», «Открытие мира» и «Впереди – океан!» родился замысел новой – «Неоткрытая планета». В ней я пытаюсь показать, какие результаты в новом открытии планеты, именуемой Землей, уже достигнуты, как много предстоит еще узнать. Хочу ввести читателя в атмосферу споров, рассказать, как богаты недра Земли и что даст нам геология будущего.

В отрывке, который публикуется в «Искателе», рисуется общая картина покорения земных недр.

В поисках руды, угля, нефти человек переворачивает горы земли. Он делает это издавна. Из породы, которую пришлось в таких поисках переворошить, наверное, получилась бы довольно приличная небольшая планетка…

Нам нужны уголь, нефть и горючие сланцы. Нужны металлы – черные, цветные, редкие. Нужно сырье для химических заводов, минералы для производства удобрений и цемента. И поэтому уже сейчас приходится перерабатывать полтора миллиарда тонн породы в год.

Полтора миллиарда в год… Но запасы подземных кладовых – не волшебный кошелек, в котором на месте вынутой монетки немедленно появляется новая, Руды не образуются быстро, уголь не рождается на наших глазах, нефть не возникает за десятки лег или даже за века. А мы не только берем их – думаем еще и о том, чтобы брать все больше и больше.

Население земного шара непрерывно растет. Трудно, конечно, предсказать совершенно точно, сколько людей будет жить на Земле через десять, пятьдесят, сто лет. Но, пользуясь статистикой, можно все-таки прикинуть… Цифры получаются ошеломляющие: 2 000 год – 5 миллиардов человек, 2040-й – уже 10 миллиардов!

Человечество растет, а минеральные ресурсы, запасы сырья, залежи топлива, расположенные у поверхности, неизбежно истощаются. Мы потребляем нефти так много, что известные сейчас запасы будут исчерпаны уже через сорок лет.

Но… нам не грозит катастрофа. Недра Земли богаты, а пользуемся мы, по существу, лишь ничтожно малой долей того, что таит в себе наша планета. До ценнейших, причем самых разнообразных, месторождений этих не разведанных еще кладовых, можно будет добраться с помощью сверхглубокого бурения.

Трудно гадать сейчас, что встретится разведчикам недр на пути к границам мантии. Вероятно, в изобилии – железо. Будут найдены редкие, рассеянные элементы, которые сейчас добываются с большим трудом. Очень возможно, что будущие месторождения окажутся богаче всех известных нам сегодня.

Буровые проникнут все дальше и дальше за границу Мохо, отделяющую земную кору от мантии. В разных местах Земли получат разрезы ее толщи. Недра планеты со временем станут областью настолько изученной, что ученые смогут давать геологические прогнозы – предсказывать, где, в каких подземельях находятся те или иные «клады».

Подземелье планеты таит и такое богатство, как глубинное тепло. Оно, это тепло, все время подогревает скрытые в недрах реки, озера, даже моря.

Сверхглубокие скважины откроют им выход в специальные электростанции. Даровое отопление получат города. Возможно, мы сумеем с помощью подземных горячих вод отеплять реки, впадающие в Северный Ледовитый океан. Тогда незамерзающие порты появятся на трассе Северного морского пути.

В глубинах планеты нам встретится и магма, этот жидкий огонь, клокочущий в утробах вулканов. Как заставят его работать инженеры будущего, сказать пока трудно. Конечно, они постараются извлечь из этого готового расплава все полезное, что только в нем есть. И очень может быть, что магма станет, например, послушно приготовлять пар для турбин новых электростанций.

Подземелье планеты послужит нам не только кладовой. Там, в глубинах, высокие температуры, давления и самое различное сырье, там, образно говоря, фабрики минералов, почти «готовые». Их надо дооборудовать и запустить в работу.

Мы сможем управлять деятельностью микробов, направлять по нашему желанию потоки подземных вод и тепла, проводить прямо в недрах планеты плавку именно так, как нам нужно.

Сможем превращать бедные месторождения в богатые и, может быть, научимся получать ценные породы искусственным путем, как получаем сейчас в лабораториях алмазы, но в больших масштабах, в глубинах нашей планеты.

Богатейшие клады ждут человека и под таинственным дном океана.

Там колоссальные нефтеносные площади. Разведку на нефть геологи ведут пока на небольших глубинах, но, основываясь на разведанном, уже известном, можно с уверенностью сказать: морская глубинная нефть существует.

Дно таит и другие богатства. Некоторые своеобразные произведения природы, скрытые там, представляют и большой научный и чисто практический интерес. Еще в конце прошлого века со дна океана был поднят обычный на первый взгляд камень – черный, неправильной формы. Он оказался целой кладовой: и марганец, и железо, и кобальт, и никель, и медь, и редкие элементы – чего только в нем не было!

Такие камни назвали конкрециями, что в переводе означает сгущения. В последнее время целые россыпи конкреций стали обнаруживать во многих местах. Глубоководные фотоаппараты снимали дно, и на снимках оно выходило похожим на развороченную булыжную мостовую. Неисчерпаемые запасы конкреций нашли и в Атлантике, и в Индийском, и в Тихом океанах. Подсчитали: в одном только Тихом океане лежит примерно 90 миллиардов тонн великолепной железо-марганцевой руды! А во всем Мировом океане ее накопилось около 350 миллиардов тонн.

Откуда она взялась?

– Вероятно, железо, марганец, никель сумели как-то осадиться из морской воды на протяжении множества веков, – говорят одни ученые.

– Вероятнее предположить, – возражают другие, – что конкреции образовались из вулканических растворов под действием высоких давлений.

– Быть может, их сделали бактерии, которые извлекали различные элементы из воды, – так отвечают на вопрос третьи.

Инженеров больше волнует другое: как добывать скрытые водной толщей богатства? Отсасывать их насосами, подобно тому как забирают рыбу вместе с водой? Или пустить ползать по дну самоходные установки, чтобы механические руки роботов поднимали железо-марганцевые куски?

Как бы то ни было, экономисты уже подсчитали, что рудник на дне океана себя оправдает. Теперь слово за конструкторами, которые должны придумать самый удобный и дешевый способ добычи руд из-под воды.

В будущем, вероятно, люди найдут способ промышленного использования и красной глины, покрывающей огромные участки океанского дна. В ней так много меди и алюминия, что выразить эти запасы в цифрах нелегко: сотни тысяч миллиардов тонн! И это по очень скромным подсчетам, лишь по самой приближенной оценке…

Морские геологи опустятся на дно. В глубоководных скафандрах они выйдут исследовать неведомую страну под водой, пользуясь и данными, полученными в космосе, – ведь это с помощью искусственных спутников Земли удалось обнаружить магнитные аномалии под труднодоступным океанским дном. Магнитомеры и гравитомеры точно нащупают рудные тела, скрытые под водой и землей, скопления нефти, горючих газов. Геологи выберут места для буровых, разведают трассы новых рудников.

А добывать найденные богатства будут автоматы.

Но за автоматами должен наблюдать человек. Поэтому возникнут поселки на дне – дома из прочных материалов, снабженные всем необходимым для жизни. В них обоснуются океанологи, ихтиологи и, конечно, геологи.

Со временем мы найдем пути вмешательства в сложную жизнь планетных недр. Только тогда можно будет сказать: Земля полностью покорилась людям!