Текст книги "Кэтрин"

Автор книги: Уильям Теккерей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 13 страниц)

Сюжет нашей повести основан на историческом факте; чтобы в этом убедиться, стоит лишь взять в руки номер "Дэйли пост" от 3 марта 1726 года, где напечатано нижеследующее:

"Вчера утром, на берегу Темзы, близ Миллбэнка, Вестминстер, обнаружена человеческая голова с волосами, судя по ее состоянию, отрубленная совсем недавно. Голова была выставлена для всеобщего обозрения на кладбище св. Маргариты, и ее видели тысячи людей, но ни один не опознал. Таким образом, до сих пор неизвестно, кто жертва этого чудовищного, зверского преступления, ни тем более, кто его виновник. Есть несколько предположений относительно личности убитого, но столь необоснованных, что мы считаем излишним их приводить. При отделении от туловища голова была сильно искромсана и изуродована".

Голова, произведшая столь сокрушительное впечатление на monsieur де Гальгенштейна, сидела некогда на плечах мистера Джона Хэйса и была им утрачена при следующих обстоятельствах. Мы уже видели, как мистера Хэйса усиленно потчевали шотландским виски. Выпив большое количество названного напитка, мистер Хэйс пришел в крайне веселое расположение духа, стал петь и плясать; но его жена опасалась, что выпитого им недостаточно для оказания желаемого действия, и потому послала еще за одной бутылкой, которую он выпил тоже. Ожидания миссис Хэйс оправдались: после этого мистер Хэйс опьянел настолько, что уже ничего не сознавал.

Он, однако же, сумел как-то добраться до своей комнаты, где бросился на постель и сразу уснул; тогда миссис Хэйс напомнила своим сообщникам о задуманном ими деле, высказав мнение, что сейчас самое время с этим делом покончить {В первоначальной редакции за этим следовало подробное описание убийства, а также казни преступников, взятое из газет того времени. В силу такого своего происхождения никакими литературными достоинствами оно, естественно, не обладало. Подробности преступления просто чудовищны, и в них нет и тени даже той своеобразной романтики, что иногда хоть немного облагораживает убийство. В свое время это вполне отвечало задаче, которую ставил себе мистер Теккерей, – показать в истинном виде нравы и обычаи Шеппардов и Тершитов, бывших тогда излюбленными героями беллетристических произведений. Но в наши дни такая задача не стоит, – и потому мы сочли нужным опустить эти излишние подробности.}.

* * *

Динь-динь-дилень! Опущен мрачно-зеленый занавес, каждый из dramatis personae {Действующих лиц (лат.).} нашел свою судьбу, проворные служители гасят свечи, и публика в задумчивости расходится по домам. А если какой-нибудь критик даст себе труд спросить, отчего это автор, столь многословный при описании ранних диковинных перипетий жизни Кэтрин, вдруг скомкал развязку, казалось бы, открывавшую широкий простор для изящной словесности, – Соломонс ответит, что никакой его опус, уснащенный обилием риторических фигур, не мог бы сравниться по силе выражения с простым рассказом о происшедшем. Ему лично процесс мистера Арама казался куда интересней в отчете газетного репортера, чем в пространном поэтическом изложении одного из прославленных наших романистов. О деяниях мистера Терпина он с большей пользой и удовольствием прочтет у Ньюгетского Плутарха, нежели в "Биографическом словаре" ученого Эйнсворта. Опытный мастер по увенчанию подобных героев заслуженной ими наградой совершит церемонию du grand cordon {Буквально: орденской ленты; здесь – намек на другое значение слова cordon – "веревка".} и быстрей и сноровистей, чем самый рьяный любитель; и точно так же, по нашему убеждению, описывать подобные церемонии дело тех, кто к ним непосредственно причастен, а не тех, кто лишь восхищенно взирает со стороны, не зная многих секретов Кетчева ремесла. Сам великий Мильтон не создал бы столь страшной картины казни, какую мы находим в нескольких строчках из номера "Дэйли пост", что лежит сейчас перед нами "herrlich wie am ersten Tag" {Великолепный, как в первый день (нем.).} свежий и чистый, как в день своего выхода из печати сто с лишком лет тому назад. Подумать только, его читала Белинда за своим туалетным столиком, и внимательно изучали в кофейнях Баттона и Уилла, он давал пищу насмешкам присяжных острословов, о нем говорили всюду, от дворцов до хижин, его знало целое хлопотливое племя в париках, в башмаках с красными каблуками, в фижмах, в мушках, в тряпье всевозможного вида – хлопотливое племя, давным-давно канувшее в бездонную пропасть, к которой и все мы идем быстрым шагом.

Где они теперь? "Afflavit Deus" {Дунул господь (лат.).} – и их не стало! Чу! То не вой ли ветра, который и нас сметет с лица земли? И вот уже у кассы со шрифтом стоит наборщик, чтобы в один прекрасный день известить человечество о том, что "вчера, в своем особняке на Гровнер-сквер" или же "в Ботани-Бэй, ко всеобщему прискорбию" скончался Такой-то. Вот в какие дебри глубокомыслия завел нас абзац о сожжении миссис Кэтрин!

Впрочем, что ж – к этому мы и хотели прийти; по завершении столь утонченной трапезы уместно произнести несколько слов в виде послеобеденной молитвы и порадоваться, что можно наконец выйти из-за стола. Автор задался целью: не допускать в свою драму никаких других персонажей, кроме отъявленнейших мерзавцев (исключение было сделано в двух случаях, – но для самых пустяковых, "проходных" ролей). Свидетельством, что в какой-то мере он этой цели достиг, служат несколько газетных отзывов, которые ему посчастливилось прочесть и в которых повесть "Кэтрин" объявлена одним из самых скучных, безнравственных и вульгарных сочинений, появившихся за последнее время. Автору было весьма приятно узнать это мнение; оно доказывает, что пристрастие к ньюгетской литературе идет у нас на убыль и что, когда честный критик сталкивается с явной и откровенной безнравственностью, он возмущен и не стесняется довольно резко выражать свое возмущение. Да, персонажи этой повести безнравственны, тут нет спора; но автор скромно надеется, что не таков ее замысел. Все дело в том, что читатель наш отравлен медленным ядом популярной нынче литературы и нуждался в таком лекарстве, которое вызвало бы целительную тошноту, ведущую к выздоровлению.

И, слава богу, в очень многих случаях "Кэтрин" оказала достаточно сильное действие и нужный эффект был получен. Автор радуется негодованию, порожденному его повестью, и с приятным чувством подстерегает гримасы на лицах пациентов, проглотивших лекарство. Помнится, в заведении на Берчин-лейн, где Соломонс имел честь проходить курс наук, воспитанникам давали лекарство от кашля, такое вкусное, что все наперебой старались простудиться, чтобы попить его. Кое-кто из наших популярных романистов изготовляет свои произведения по тому же рецепту; содержащийся в них яд заключен в столь сладкую оболочку, что читающая публика, некогда здоровая телом и духом, ныне почти сплошь отравлена этим снадобьем. Но вот уж о Соломонсе такого никто не скажет, – будто его бальзамы согревают кровь, как шампанское, а его пилюли сладки, точно ячменный сахар, – он всегда заботился о том, чтобы порок пороком и выглядел; а если кой-когда позволял ему прикидываться добродетелью, то лишь так, чтобы подделка сразу бросалась в глаза и даже самый неповоротливый ум не мог ее не обнаружить.

Каков же итог его стараний? А вот та самая благотворная тошнота, которую ему посчастливилось вызвать у своих, быть может, не столь уж многочисленных читателей.

Испытал ли кто хоть на полпенни ненужного сочувствия к тому или иному лицу, выведенному в этой повести? Уж, верно, нет. Но авторы, более одаренные и более знаменитые, чем Соломонс, придерживаются другой методы; и долг каждого собрата по ремеслу громко с ними спорить и неустанно изобличать их ошибки.

Таковы были соображения, побудившие мистера Айзека Соломонса-младшего написать повесть о миссис Кэт, и он счастлив, что довел ее до конца. Скажут, что творение его скучно, – что ж, может быть. А великий Блекмор, великий Деннис, великий Спрат, великий Помфрет, не говоря уж о великих сочинителях нашего времени, – разве они не были скучными, хоть это и не мешало их славе? Пусть так: Соломонс скучен, но не нападайте на его нравственные принципы, которые он почтительнейше предлагает вашему вниманию, повесть писана так, чтобы никто не мог принять в ней порок за добродетель; чтобы и тень сострадания "или восхищения не закралась ни в чью грудь; все здесь, от начала до конца – зрелище подлости и мерзости человеческой, и добрые побуждения незнакомы героям. И хоть автор и не помышляет сравниться с упомянутыми великими современниками умом или же изобразительной способностью, он берет на себя смелость полагать, что в нравственном отношении стоит выше их; ибо всей душой ненавидит собственных персонажей и все свои скромные силы употребляет на то, чтобы и у читателя вызвать отвращение к ним.

Хорсмонгер-лейн, январь, 1840.

КОММЕНТАРИИ

"Catherine"– впервые напечатана в "Журнале Фрэзера", май 1839 – февраль 1840, под псевдонимом "Айки Соломонс, эсквайр, младший".

В ту славную историческую эпоху... и дальше. – Время действия "Кэтрин" – начало XVIII в., царствование королевы Анны (1702-1714) – эпоха, которой Теккерей занимался всю жизнь. Он начал изучать ее еще в 30-х годах, как явствует из его рецензии на книгу "Личная переписка Сары, герцогини Мальборо" ("Таймc", 6 янв. 1838 г.). Эта же эпоха дана широким полотном в историческом романе "Эсмонд" (см. т, 7 наст. собр. соч.), она же служит фоном для некоторых очерков серии "Английские юмористы" (см. т. 7 наст. собр. соч.).

С 1701 по 1713 г. Англия в союзе с Голландией, родиной английского короля Вильгельма III (1689-1702), вела против Франции так называемую "войну за испанское наследство". Речь шла о нескольких претендентах (ставленниках Франции, Англии, Австрии) на испанский престол, освободившийся в 1700 г. со смертью бездетного короля Карла II, а по существу – о гегемонии Франции или Англии в Европе и на Средиземном море.

Примечательной фигурой эпохи королевы Анны был "один из ее генералов" герцог Мальборо (он же Джон Черчилль, он же "капрал Джон"), победитель французов в битвах при Бленгейме (1704), при Рамильи (1706), Мальплакэ (1709) и др., крупный полководец, но человек алчный и беспринципный, не раз предававший интересы Англии. Его жена Сара, урожденная Дженнжнгс, была первым другом и поверенной принцессы, а затем королевы Анны, но после 1708 г., когда Мальборо оказался в немилости, ее сменила Абигайль Мэшем, ставленница лидеров хоря, добивавшихся отстранения Мальборо к прекращения войны.

Исаак Ньютон (1642-1727) – знаменитый ученый и философ, преподавал математику в Кембриджском университете.

Аддисон Джозеф (1672-1719) – поэт, драматург, издатель ежедневного журнала "Зритель", для которого сам писал большую часть очерков, – был членом парламента и занимал ряд государственных должностей.

"Ньюгетский календарь" (1-е изд. – в 1774, продолжение – 1826) многотомный справочник, в котором дана история крупнейших преступников, содержавшихся в Ньюгетской тюрьме начиная с 1700 г.

Феджин – начальник воровской шайки в "Оливере Твисте" Диккенса; Дик Терпин, Джек Шеппард, Клод Дюваль – разбойники, казненные в XVII-XVIII вв. О двух первых Эйнсворт написал по роману, о третьем роман был им задуман, но не написан.

Восьмая заповедь в Библии гласит: "Не укради".

Джек Кетч – английский палач XVII в.; имя это стало нарицательным.

Оксфордская дорога (теперь – Оксфорд-стрит) вела из центра Лондона к Тайберну, месту публичных казней с 1196 по 1783 г. Стр. 203. Капитан Плюм и сержант Кайт – персонажи комедии Фаркуэра "Офицер-вербовщик" (1706). В этой же комедии фигурирует судья Балланс (см. "Кэтрин", гл. VI).

Родиль Хосе Район (1789-1858) – испанский генерал, впоследствии министр.

Пусть не семь городов... – Намек на легенду, будто семь городов спорили за право называться родиной Гомера.

Воинская битва – битва на реке Войн в Ирландии, где в 1690 г. армия короля Вильгельма III (принца Оранского) разбила войска вернувшегося из изгнания Якова II Стюарта, после чего тот снова бежал во Францию, где и умер.

...носил графский, титул наравне, с дюжиной братьев... – Автор считает нужным это отметить, поскольку в Англии титул переходит по наследству только к старшему сыну.

...принц Евгений (Савойский) – полководец, сподвижник Мальборо в войне против Франции.

Престер Джон – герой средневековой легенды, священник в король, якобы владевший землями где-то в сердце Азии.

Каплей вина рисовал все битвы. – В "Героинях" Овидия жена Одиссея Пенелопа сообщает мужу, что воины, вернувшиеся из-под Трои, для оживления своих рассказов рисовали на столе карту местности, макая палец в вино:

Тот за обедом рисует им яростной встречи картину:

Несколько капель вина весь представляют Пергам.

"Здесь протекал Симеонт, здесь берег Сигейский тянулся,

Здесь возвышался при нас старца Приама дворец;

Здесь Эакида белели, а здесь Одиссея палатки,

Здесь своим голосом гнал Гектор отважных коней..."

(Перевод Ф. Зелинского)

Крибедж – карточная игра.

Том д'Эрфи (1653-1723) – автор множества песен, повестей, мелодрам и фарсов.

"Эрнест Мальтраверс" – роман Бульвера (1837).

Герцогиня Луиза Лавальер (1644-1710) – фаворитка Людовика XIV, окончила свои дни в монастыре.

Уилкс Джон (1727-1797) – издатель еженедельника "Северный британец", смело критиковавший короля и парламент, член парламента, дважды исключенный из палаты общин, но многократно переизбиравшийся, в 1774 г. – лорд-мэр Лондона.

На Боу-стрит до сих пор помещается главный полицейский суд Лондона.

...герб... с поперечной полосой в левом поле – герб побочного отпрыска знатного рода.

Олоферн (библейск.) – военачальник царя Навуходоносора, обезглавленный своей любовницей Юдифью.

Юджин Арам – герой одноименного романа Бульвера (1832).

Олд-Бейли – уголовный суд для Лондона и части примыкающих ц нему графств.

Первый Эдуард – Эдуард I, английский король с 1239 по 1307 г.

Сент-Джон (впоследствии лорд Болинброк) и Харли (впоследствии граф Оксфорд) – лидеры партии тори, при королеве Анне были министрами.

Дик (Ричард) Стиль (1672-1729) – военный и писатель, автор трактатов, стихов и комедий, вместе с Аддисоном издавал журналы "Болтун", "Зритель" и др.

"Монтвеью-Хаус" – в то время загородный дом в Блумсбери, на месте нынешнего Британского музея. Луг за этим домом – обычное место дуэлей в XVIII в.

Девре – герой одоименного романа Бульвера (1829).

Александр Поп (1688-1744) – критик, поэт, переводчик Гомера; Сэчеврел Генри (1674-1724) – проповедник, выступавший против войны с Францией, за что был отдан под суд.

Корсар Конрад – герой поэмы Байрона "Корсар" (1814).

Питер Хобс, трактирный конюх... – Перед этим тот же конюх назван Джоном. Таких описок у Теккерея немало – по-разному даны имена, числа, номера домов и т. д. Объясняется это спешкой журнальной работы, а позднее системой печатать романы месячными выпусками. Сам Теккерей горько сожалеет об этих описках в своем позднем очерке "De Finibus" (см. т. 12 наст. собр. соч.).

Нинон де Ланкло (1620-1705) – хозяйка парижского салона, посещавшегося знатью и виднейшими писателями, славилась умом и красотой.

Эджуорт Мария (1767-1849) – автор романов из жизни Ирландии и нравоучительных книг о детях и о воспитании.

Джек (Джон) Хауорд (1726-1790) – известный филантроп, много сделал для улучшения ужасающих условий в английских тюрьмах.

Джек Тэртел – см. прим. к стр. 48.

Мельбурн Уильям (1779-1848) – государственный деятель, премьер-министр в 1835-1841 гг.; поддерживал то оппозицию вигов, то правительство тори; не отмечен никакими талантами.

Герцог Веллингтон (1769-1852) -генерал; воевал в Индии, в Испании против войск Наполеона, был главнокомандующим силами союзников в победоносной битве при Ватерлоо (1815 г.), после которой пользовался в Англии необычайной популярностью. Позже сделал политическую карьеру, в 1828-1832 гг. был премьер-министром.

Линдхерст Джон (1772-1863) – реакционер, блестящий оратор. Трижды был лорд-канцлером.

О'Коннел Дэниел (1775-1847) – лидер ирландского национального движения, борец за права католиков и отделение Ирландии от Англии, примыкал к правому крылу чартистов. Теккерей дважды обращался к О'Коннелу со страниц "Панча" 8 июня 1844 г., когда О'Коннел после суда отбывал тюремное заключение, и 15 ноября 1845 г., когда он снова был на свободе. Обвиняя О'Коннела в заговорщицкой деятельности, в клевета на англичан и разжигании ненависти к ним, Теккерей, однако же, признает бедственное положение Ирландии и ответственность, которую несет за него Англия. "Мы гневаемся на Николая (русского царя. – М. Л.) но поводу Польши, но разве до самого последнего времени кто-то другой обходился с Ирландией лучше?" ("Панч", 8 июня 1844).

"Хроника Бейкера". – Бейкер Ричард (1568-1645) – автор популярной в свое время "Хроники английских королей", написанной им в Флитской тюрьме, куда он попал за чужие долги, где и умер.

Автор "Ришелье" (пьеса) и "Сиамских близнецов" (сатирическая поэма) Бульвер.

...flectere st nequeo swperas; Acheronta moveba,.. – начало строки "если боги останутся неумолимы, подвигну силы ада" – из "Энеиды" Вергилия, книга VII.

Перед церковью Гроба Господняя – то есть около Ньюгетской тюрьмы, где с 1783 до 1868 г. совершались публичные казни. Теккерей в 1840 г. присутствовал здесь при казни Курвуазье, лакея-француза, убившего своего хозяина лорда Рассела (см; очерк "Как из казни устраивают зрелище" в т. 2 наст. собр. соч.).

Мулкибер – в римской мифологии то же, что Вулкан, бог огня и кузнечного ремесла.

Претендент – сын Якова II Стюарта, живший во Франция и предпринявший ряд попыток вернуть себе английский престол.

Макхит – обаятельный вор и разбойник, герой музыкальной комедии Гэя "Опера нищих" (172S); Паль Клиффорд – благородный разбойник, герой одноименного романа Бульвера (1830).

Уайльд Джонатан – глава крупной воровской шайки, тайно выдававший; своих подчиненных властям. Повешен в Тайберне: в 1725; г. Герой сатирического романа Филдинга "История жизни покойного Джонатана Уайльда Великого" (1743). Фигурирует также в романе Эйнсворта "Джек Шеппард" (1839).

Сладко у моря большого... – начало 2-й книги поэмы Лукреция "О природе вещей":

Сладко, когда на просторах морских разыграются ветры,

С твердой земли наблюдать за бедою, постигшей другого,

(Перевод Ф. Петровского)

Дюбуа, Гильом (1656-1723) – кардинал и дипломат, прославился своим вероломством.

Колли Сиббер (1671-1757) – посредственный актер и, драматург, в 1740 г. издал свою автобиографию, благодаря которой главным образом и известен.

Вечные облака... – В пародийных целях Теккерей приписал эти слова из комедии древнегреческого драматурга Аристофана "Облака" римскому историку Корнелию Непоту.

О. Й. – Оливер Йорк, выдуманный Теккереем редактор "Журнала Фрэзера".

Беттертон Томас (1635?-1710) – актер и драматург, директор ряда лондонских театров.

Невозмутим, он наблюдает бой... – Строки из поэмы Аддисона "Поход" (1704) даны в переводе Н. Вольпин.

"Великий Кир" – десятитомный роман французской писательницы Мадлен да Скюдери (1607-1701).

Святая Мария-паромщица – легенда связывает церковь под таким названием, на южном берегу Темзы, с некоей Марией, задолго до существования постов занимавшейся перевозом людей через реку.

Стелла и Ванесса – имена, которые Свифт дал двум женщинам, любившим его, – Эстер Джонсон и Эстер Вэннемери.

Гай Джон (1685-1732) – поэт и драматург; Арбетнот Джон (1667-1735) ученый врач и автор политических памфлетов.

Сэмюел Джонсон (1709-1784) – поэт, драматург, журналист, издатель Шекснира, автор толкового словаря английского языка; написал биографию своего друга Ричарда Сэведжа (1697?-1743), второстепенного поэта и драматурга, умершего в нищете.

С редакционной сноской, относящейся к 1869 г., когда "Кэтрин" была впервые переиздана, нельзя не согласиться: подробности убийства и казни, занимающие в "Журнале Фрэзера" три страницы мелкого шрифта, отвратительны и в литературном отношении неинтересны. В книжных публикациях опущены также шутливые предложения Теккерея об использовании сюжета "Кэтрин" в живописи и на сцене. Приводим одно из них:

Живая картина. Финал.

Синий свет. Зеленый свет. Оркестр в полном составе. Кэтрин горит на костре. На заднем плане вешают Биллингса.

Три вопля жертвы! Палач вышибает ей мозги поленом. Боже, храни королеву! Деньги обратно не возвращаются.

Грудным детям вход не воспрещен, скорее напротив.

...великолепный, как в первый день. – Намек на строки из "Фауста" Гете (пролог на небе):

И, словно в первый день созданья,

Величествен вселенной ход.

(Перевод Н. Холодковского)

Велинда – героиня поэмы Попа "Похищение локона".

Afflavit Deus [et dissipantur] "Дунул Господь – и они рассеялись". Надпись на медали, вычеканенной в честь победы английских кораблей над Испанской армадой в 1588 г.

Блекмор Ричард (1650?-1729) – придворный врач и поэт; Деннис Джон (1657-1734) – драматург и критик; Спрат Томас (1635-1713) – священник, поэт, математик, один из первых членов Королевского общества (Академии наук); Помфрет Джон (1667-1702) – поэт. В свое время пользовались известностью, ныне забыты.

Хорсмонгер-лейн – отнюдь не адрес автора, а название тюрьмы в Лондоне, закрытой в 1877 г. Здесь Диккенс в 1849 г. видел казнь супругов Мэннинг, после чего выступил в печати с протестом против публичных казней.

В журнальном варианте повести есть еще два абзаца – предпоследние, тоже исключенные из последующих изданий. Приводим их полностью:

"Начать хотя бы с мистера Диккенса. Нет человека, который, читая замечательный роман "Оливер Твист", остался бы равнодушен к бедной Нэнси и ее убийце, не смеялся бы до упаду над проделками Ловкого Плута и его сотоварищей. Таково могущество автора: читатель сразу становится его пленником и готов идти, не рассуждая, куда ни поведут. А к чему нас приводят? Заставляют с замиранием сердца следить за преступлениями Феджина, проливать слезы сочувствия над судьбой заблудшей Нэнси, испытывать к Биллу Сайксу жалость пополам с восхищением и просто-таки наслаждаться обществом Плута. Все названные герои со страниц романа шагнули на театральные подмостки, и лондонская публика, от пэров до трубочистов, с глубоким интересом вникает в жизнь кучки воров, убийц и проституток. Премилая компания, и каждый из них не лишен человеческих достоинств, но знаться с ними ни для кого не полезно. Самое благоразумное вовсе о них не говорить; ибо нет писателя, который бы сумел или посмел рассказать всю правду; а раз нельзя полностью обрисовать их пороки, незачем ex-parte {Односторонне (лат.).} распространяться об их добродетелях. Что повлек за собою "Оливер Твист"? Публика разохотилась на непривычную остроту переживаний, на добрые чувства к ворам – и вот на свет явился "Джек Шеппард". Сам Джек, две его жены, его верный сподвижник Синий и его пьянчужка мамаша, эта предобрая Магдалина, – с какой неподражаемой истовостью повествуется об их похождениях, как простодушно и красочно живописует биограф Джека все его дела и заслуги! Нам, правда, внушают, что Уайльд достоин осуждения – но за что? За то, что он, такой-сякой, выдавал воров! Однако сколь ни дурна, нелепа, чудовищна заложенная в книге идея, мы читаем, читаем и не можем оторваться. Автор с большим уважением относится к своему предмету, непоколебимо веря в его значительность. Ни тени усмешки нет в его сочинении; все мысли, и вредные и полезные, разработаны им с одинаковой серьезностью и тщанием; и в прекрасное описание бури на Темзе или великолепный рассказ о побеге из Ньюгетской тюрьмы вложено не меньше труда, чем в сцены в Уайтфрайерсе или разговоры у Уайльда, своею ненатуральностью превосходящие все когда-либо написанное. Нас, впрочем, интересуют не литературные достоинства упомянутых романов, а ньюгетские элементы их содержания, которые не только портят вкус читателей, но, что гораздо хуже, делают для них преступление чем-то обыденным и привычным. Читая "Джонатана Уайльда", даже совершенный болван не усомнится в том, что это зловещая сатира, и ему не придет в голову восхищаться героем, которого сам автор открыто и горячо презирает, горькое остроумие "Оперы нищих" бьет по сильным мира сего, показывая их сходство с прохвостами, выведенными в пьесе; и пусть под личиной искрометного веселья иной тупица и не разглядит прикрытой ею неприглядной действительности, но мораль сатиры ясна, стоит только дать себе труд вдуматься. А вот в страданиях Нэнси и в подвигах Шеппарда мы такой морали не обнаружили; в одном случае нас откровенно хотят разжалобить, в другом – заставить нас восторгаться мужеством разбойника. Проститутка вполне может быть образцом душевной чистоты, а вор отважным, как герцог Веллингтон; но не стоит заниматься ими, их пороками и добродетелями. Сцены в работном доме из "Оливера Твиста" и в Флитской тюрьме из "Пиквика" истинно трогательны в своей глубокой правдивости – пусть будет сколько угодно таких сцен; пусть будет как можно больше участия к бедным, сострадания к обездоленным; но во имя здравого смысла не будем тратить жар своего сердца на убийц, насильников и прочие исчадия ада!"