Текст книги "Истребитель зверья (ЛП)"

Автор книги: Уильям Кинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

Макс покачал головой, удивляясь, как может тратить столько времени на беспокойство об одной женщине, в то время как весь мир близок к тому, чтобы разлететься вдребезги. За последнее время он был очевидцем атак скавенов в северных землях, драконьих нападений в горах, орочьих племён на тропе войны. Похоже, что злые силы активизировались, подобно шершням из потревоженного гнезда. Есть ли какая–либо связь между этими событиями? Инстинкт и опыт подсказывали Максу, что, вероятнее всего, таковая существует.

Серый провидец Танкуоль осматривал зал. Он был возмущён. Как эти придурки из клана Творцов осмелились обвинить его в провоцировании этого нелепого бунта? Не его вина, что они неспособны держать в повиновении собственных рабов. Танкуоль осматривал зал, который был его тюрьмой, обращая внимание на необычные живые предметы меблировки, являющиеся отличительной чертой клана, удерживающего провидца в заключении. Здесь имелось покрытое шерстью кресло, подстраивающееся под фигуру Танкуоля, когда тот опускался в него, и надутое пузыреобразное существо, продуктом выделений которого являлось вино из плесневелых ягод. Тут был ковёр, что шевелился под лапами провидца, словно живое существо, и необычное окно с полупрозрачной плёнкой, которое открывалось, когда он хлопал в ладоши. Ну, по большей части. В те моменты, когда Творцы не размышляли о том, что Танкуоль попробует сбежать.

Сбежать! Само предположение раздражало его. Он – серый провидец, один из избранных Рогатой Крысы, уступающий силой и влиянием лишь самому Совету Тринадцати. У него нет необходимости сбегать. Он приходит и уходит по своей воле, без каких–либо объяснений с низшими существами. Танкуоль щёлкнул хвостом, почесал морду, затем потёр загнутые козлиные рога, выпирающие из его головы. Всё это в теории. Похоже, Творцы с этим не согласны.

Всему виной болван Ларк. За всем этим стоит он. Таково мнение Танкуоля. На это неоднократно намекало то жирное чудище, Изак Гроттл, когда они виделись в последний раз. Каким–то образом, проявив демоническую изворотливость, способности к которой Танкуоль никогда в нём не подозревал, его бывший прислужник сбежал из заключения и поднял скавенских рабов на бунт против хозяев. Вероятно, Ларк заявил, что мутации, произошедшие в его теле за время краткого пребывания в Пустошах Хаоса, некоторым образом представляют собой благословение Рогатой Крысы, а он пророк, чьё предназначение – вести расу скавенов к великой славе. Танкуоль не знал, что бесит его больше – мысли о собственном заточении или то обстоятельство, что его бесполезный слуга присвоил себе полномочия, чрезмерные даже для серого провидца. Почему–то Танкуоля не удивляло, что даже Ларк умудрился отыскать среди олухов–Творцов достаточное число остолопов, поверивших в столь очевидную ложь. Вне всякого сомнения, народ, у предводителей которого хватило глупости пленить серого провидца Танкуоля, способен поверить в любую чушь.

Дверь раскрылась и низкое негромкое хихиканье возвестило о появлении Изака Гроттла. Холодным взглядом смерил Танкуоль своего соперника и бывшего подчинённого по провальной Нульнской кампании. Отношения между ними никогда не отличались особой тёплотой, и пленение Танкуоля не способствовало улучшению ситуации. Прежде чем бросить в свою пасть нечто мелкое и живое, Творец облизал свою морду длинным розоватым языком. Существо издало пронзительный предсмертный крик. Гроттл выдал звучную отрыжку. Клыки его были в крови. Даже такого бывалого скавена, как Танкуоль, сие зрелище приводило в замешательство. Он не припоминал, что когда–либо видел столь же жирного крысочеловека, как Изак Гроттл, и столь же самовлюблённого.

– Ты готов признать своё участие в этом подлом заговоре? – поинтересовался Гроттл.

Танкуоль пристально поглядел на него. Он подумывал было вызвать ветры магии и спалить жирного скавена на месте, но оставил сию мысль. Подобно скряге, накапливающему жетоны искривляющего камня, он должен копить силы. Нет ни малейшего понятия, когда те могут потребоваться ему для побега. Если бы только тот шар необычного искривляющего камня, отданный ему магами Хаоса, таинственным образом не испарился перед началом восстания, у Танкуоля было бы больше чем достаточно магической энергии для осуществления побега. Иногда Танкуоль гадал, имеется ли какая–либо связь между этими двумя событиями, но отвергал эту нелепую мысль, из которой следовало, что его перехитрила пара человек, хотя такое практически невозможно.

– Я говорил тебе, что не знаю ни о каком заговоре, – рассерженно прочирикал Танкуоль.

Гроттл вразвалочку прошёл вперёд и плюхнулся в живое кресло. Ножки кресла согнулись, и оно издало стон боли, прогнувшись под весом скавена.

– Нелепица. Полная чушь. Совет Тринадцати будет извещён об этой дерзости. Они не потерпят неуважения, проявленного в отношении лица, отправленного по заданию Совета.

Это была чистейшая правда. Только глупец вмешается в любое из дел, получивших одобрение тайных правителей расы скавенов. К несчастью, совершенно очевидно, что глупцов в клане Творцов хватает.

– И в чём конкретно заключается это задание Совета? – спросил Гроттл, обращая на протест Танкуоля не больше внимания, чем мог бы уделить яростным жалобам крысёныша. – Если ты оказался на землях клана Творцов по заданию, то почему не предупреждены правители Адской Ямы?

– Тебе достаточно известно, в чём состоит моя миссия. Меня послали захватить воздушный корабль гномов, чтобы Совет смог изучить его и узнать его тайны.

«Ну, это почти правда, – подумал Танкуоль. – Он, представитель Совета, по своей инициативе отправился на север, сделал попытку и захватил воздушный корабль. И добился бы успеха, если бы не некомпетентность подчинённых и вмешательство той проклятой пары, Готрека Гурниссона и Феликса Ягера. Почему эти двое постоянно появляются, чтобы расстроить его тщательно продуманные планы?»

– Так заявляешь ты, однако старейшины чувствуют, что за этим скрывается нечто ещё. Вряд ли является совпадением, что с момента твоего прибытия на клан Творцов свалилась непрекращающаяся череда бедствий.

– Не следует обвинять меня в том, что вы не можете контролировать собственных рабов, – раздражённо прочирикал Танкуоль.

Он щёлкнул хвостом и угрожающе выставил коготь, придавая вес своим словам. Гроттл даже не вздрогнул. Вместо этого он почесал вытянутую морду собственным, куда более длинным когтем, и продолжил говорить так, словно не слышал ответа Танкуоля.

– Стоило тебе появиться, и мы потеряли сильное войско наших отборных штурмовиков при нападении на обиталище лошадников. Затем с севера пришла огромная орда Хаоса и принялась опустошать всё на своём пути. Мало того, с момента твоего прибытия ни один из наших экспериментов не прошёл успешно, а во время одного из них необычный мутант, сопровождавший тебя, вырвался на свободу и начал поднимать против нас собственных слуг. По ощущениям старейшин, такое не может являться совпадением.

Танкуоль поразмыслил над словами Творца. Похоже, тут прослеживается некая зловещая закономерность, вследствие чего менее искушённые индивиды, чем Танкуоль, в чём–то его подозревают. Но Танкуоль–то знает, что впервые за свою долгую, наполненную интригами жизнь, к происходящему он непричастен. Он не делал ничего, даже с Ларком не общался с момента их прибытия в огромный кратер Адской Ямы.

Серый провидец тщательно продумал свой ответ.

– Возможно, ваши старейшины совершили нечто, вызвавшее недовольство Рогатой Крысы. Возможно, они утратили её благосклонность.

Гроттл снова тихо засмеялся.

– Практически то же самое твой напарник внушает нашим рабам.

Танкуоль был разгневан. Как этот жирный глупец осмелился предположить какое бы то ни было равенство между ним и обычным воином–скавеном?

– Ларк Стукач мне не напарник. Он мой слуга!

– Стало быть, ты признаёшь, что являешься вдохновителем этого бунтовщика? – произнёс Изак Гроттл, покачивая головой, словно подтверждались его подозрения.

Танкуоль прикусил язык. Он попал прямиком в ловушку. Что тут происходит? Почему его мозг затуманен? Куда подевалась его обычная изворотливость? Словно бы он находится под воздействием какого–то заклинания. С того момента, как Танкуоль попал в плен орде Хаоса, у него немного путаются мысли. Чародей, разум которого защищён хуже, чем Танкуоль полагал защищённым свой собственный, подозревал бы, что околдован. К счастью, в отношении Танкуоля сие невозможно. Ни один из людишек не способен исказить его мысли… не так ли?

– Нет! Нет! Он мой бывший слуга! – произнёс серый провидец. – Я не имею отношения к этому восстанию.

Гроттл одарил его взглядом, сочетавшим в себе откровенное недоверие и плотоядный интерес. Танкуоль вздрогнул. Конечно же, даже Изак Гроттл не осмелится сожрать серого провидца. Огромный скавен подошёл поближе. Танкуолю не понравился блеск глаз Гроттла. Но как только Гроттл подошёл на расстояние удара, дверь отворилась, и в зал уверенным шагом вошла группа иссохшихся скавенов, выглядящих глубокими стариками. Серый провидец Танкуоль и Изак Гроттл незамедлительно пали ниц, выражая покорность.

Один из древних скавенов скрежещущим голосом произнёс:

– Встань, серый провидец Танкуоль! Тебе много нужно объяснить, и времени на это мало. Твой бывший слуга привёл наш город к гражданской войне, и, чтобы разобраться с ним, нам нужны твои советы.

Танкуоль вздрогнул и постарался удержаться от испускания мускуса страха. Затем до него дошли слова старика. Им требуется его помощь. Их город балансирует на грани анархии. Вот рычаг, которым можно отворить двери его темницы, вот ключ к его свободе.

Внезапно ситуация начала казаться многообещающей.

Глава третья

Феликс забрался на вершину сторожевой башни у Гаргульих врат. И был удивлён, что никто не попытался его остановить. Стража признала в нём участника сражения у ворот и компаньона Готрека и не возражала против его присутствия. Дополнительной гарантией послужила золотая монета, неприметно переданная их командиру.

Позади Феликса находились Готрек и Ульрика. Как и его самого, их интересовало приближение орды Хаоса. Оглядевшись, Феликс заметил, что не одни они такие. Плоская площадка на вершине башни была заполнена людьми, и при всём богатстве воображения не всех из них можно было счесть солдатами. Феликс заметил мужчин в толстых собольих шубах, столь обожаемых купцами, и женщин в тяжёловесных вельветовых платьях, которые нынче были в моде при дворе князя. Феликс не ощущал себя чужим в таком окружении. Среди подобных людей он вырос. Его отец был одним из богатейших купцов Альдорфа. Феликс мог бы утверждать, что и Ульрика чувствует себя похожим образом. Ведь она дочь аристократа. А Готреку было глубоко плевать на чьё бы то ни было мнение. Все трое вели себя так, словно имели полное право здесь находиться, а потому никто на них не обращал внимания.

Осмотревшись, Феликс заметил корзину для пикников и вино. Пухлый купец держал в руке серебряный бокал. Феликс неодобрительно покачал головой. Похоже, эти люди воспринимают прибытие врагов, как некое увеселительное представление. Феликс не был уверен, напускная храбрость тому причиной или же простая ослиная глупость.

– О Ульрик! Вы только взгляните туда, – донеслось до Феликса бормотание одного толстяка.

Мужчина прижимал к глазу подзорную трубу. По голосу нельзя было сказать, что мужчина заметил нечто забавное. Подняв взгляд выше, Феликс заметил причину обеспокоенности толстяка.

Насколько мог видеть глаз, орда Хаоса занимала все равнины за Праагом. Этот неумолимый чёрный прилив из стали и плоти надвигался, чтобы затопить весь мир. Впереди находились всадники, могучие мужчины на чудовищных чёрных и красных скакунах. Эти всадники – обитатели населённых призраками земель в Пустошах Хаоса, видеть их здесь, на травяных равнинах Кислева, было подобно ночному кошмару. Над морем облачённых в доспехи тел вздымались сотни покрытых рунами знамён, чьи матерчатые полотнища трепетали на ветру. Позади всадников располагались пехотинцы, защищённые более крепкими доспехами. А позади тех бесчисленные зверолюды с признаками ужасных мутаций – отвратительные существа, что передвигались подобно человеку, но имели звериные морды и рогатые головы. Рассредоченные среди обширного войска, тут находились десятки тысяч одетых, как дикари, людей – наводящие страх кочевники северных пустошей. Феликс сомневался, что даже соберись вся армия Империи до последнего солдата, численностью ей не сравниться с находящимися там зверолюдами. Войско на марше поднимало огромные облака пыли, скрывающие из вида более отдалённые отряды. Но почему–то Феликс был уверен, что будь обзор ясным, он увидел бы, как чудовищная армия растянулась до горизонта.

– Могло быть и хуже, – произнесла Ульрика.

Все богатеи, находящиеся на вершине башни, обернулись в её сторону. Кое–кто покачал головой, выражая несогласие.

– И что ты можешь знать об этом, дорогуша? – снисходительно заметил толстый купец.

Это прозвучало так, словно по его предположению ей следовало бы отправиться домой, играть со своими куклами. Готрек угрожающе хмыкнул. Стражники переключили своё внимание на него, на их лицах проявилось беспокойство.

– Да гораздо больше тебя, сударь, – не особо любезно ответила Ульрика.

Здоровяки–телохранители купца бросили на неё предупреждающий взгляд. Ульрика же просто ответила им ледяной улыбкой, поглаживая рукой навершие эфеса меча. Ни один из пары здоровяков не выглядел обеспокоенным, что было не очень–то умно. Феликсу доводилось наблюдать, как Ульрика обращается со своим мечом, она была способна дать отпор большинству мужчин.

– Я дочь Ивана Петровича Страгова.

– Боярин Пограничья, – с куда большим уважением произнёс толстяк, и его телохранители немного расслабились, словно боевые псы, хозяин которых подал знак, что прямо сейчас нападать не следует. – Не будешь ли ты столь добра, чтобы пояснить свои слова? Я уверен, что всем собравшимся будет интересно мнение дочери человека, который последние два десятка лет защищает нашу границу с Пустошами Хаоса.

– Среди них нет демонов, – произнесла Ульрика. – Нет огневиков. Никого из более причудливых чудовищ, что иногда забредают из Пустошей, чтобы жечь и разрушать.

– Почему так? – спросил купец.

– Я не знаю, – ответила Ульрика.

– Возможно, у меня имеется объяснение, – прозвучал знакомый голос.

Феликс обернулся и увидел, что на крышу поднялся и Макс Шрейбер. «Не за нами ли он следовал?» – подумалось Феликсу. Совершенно очевидно, что Макс очарован Ульрикой, что не есть хорошо. Феликсу вполне нравился Макс, но его немного раздражала настойчивость волшебника, искавшего расположения Ульрики. Феликс чувствовал, что вскоре им придётся объясниться. И сия перспектива его не радовала. Иметь врагом чародея крайне редко оказывается хорошим делом, в чём Феликс на личном опыте убедился в прошлом.

– А кто вы такой, сударь?

– Макс Шрейбер, имперский маг, некогда состоявший на службе курфюрста Мидденхейма.

Вряд ли бы Макса удостоили более холодным приёмом, объяви он, что был главным поедателем младенцев при дворе владык Хаоса. Все с подозрением уставились на него, словно чародей имел какое–то отношение к огромной армии захватчиков, простиравшейся за стенами. В душе Феликса боролись противоречивые чувства: удовлетворение замешательством своего соперника и сочувствие к человеку, который был его товарищем в опасных приключениях. Макс явно позабыл, что сейчас не в Империи находится. Даже там чародеи не пользовались популярностью, их только лишь терпели. В более уединённых же областях Кислева магов по–прежнему сжигают на кострах. Если Макс и был сбит с толку, то вида не подавал. Феликс предположил, что тот повернёт себе на пользу оказанный ему ледяной приём. Волшебник продолжал говорить, словно аудитория внимала каждому его слову, и по предположению Феликса, так в некотором смысле и было.

– В Пустошах Хаоса потоки ветров магии гораздо сильнее. Многим сверхъестественным существам вроде тех, о которых говорила Ульрика, требуется присутствие мощной магии, чтобы на какое–то время обрести материальную форму. Но так далеко к югу ветры магии куда менее сильны, особенно те, что связаны с Хаосом.

– Исходя из сказанного тобой, от демонов мы, по крайней мере, в безопасности, – заметил толстый купец.

В его голосе проскальзывало раздражение.

– Нет.

– Тогда как тебя понимать?

– Я говорю, что вы не можете наблюдать демонов по той причине, что их ещё не призвали. В этой местности силы ветров магии хватит лишь на то, чтобы подобные существа материализовались на короткое время, например, на время сражения. Я не сомневаюсь, что внизу находятся чародеи Хаоса, которым вполне по силам призывать демонов.

– Похоже, ты чересчур много знаешь о подобных вещах, молодой человек, – сказала одна из аристократок, насколько можно отстраняясь от Макса.

– Подозрительно много, – заметил толстый купец.

Феликсу не понравились взгляды, которыми уставились на Макса люди купца. Он осознал, что потребуется совсем немного, чтобы подтолкнуть этих людей к насилию. И ничего хорошего для них из этого не выйдет. Если уж на то пошло, Макс гораздо опаснее Ульрики.

– Я обучался в имперском колледже магов в Альдорфе, – произнёс Макс. – И я всего лишь сообщил вам то, что знает об этом любой сведущий маг. И вы глупцы, если настолько подозрительно относитесь к нашему ремеслу, чтобы верить в то, что я могу быть последователем Хаоса.

«Отлично, Макс, – подумал Феликс. – Ты прирождённый дипломат. Это поможет решить все проблемы, не так ли?» Феликс недоумевал, что нашло на чародея. Неужели в самом деле на него столь скверно влияет присутствие Ульрики? Действительно ли он поступает столь неосмотрительно, дабы произвести на неё впечатление? Похоже, когда Ульрика рядом, маг не в состоянии мыслить здраво. Обычно это тактичный мужчина с обходительными манерами. Среди толпы на сторожевой башне послышался ропот. Феликс гадал, а имеет ли Макс хоть какое–то понятие, насколько близко он подошёл к тому, чтобы спровоцировать насильственные действия. Эти люди напуганы и боятся, только и ждут того, чтобы обратить против кого–нибудь свой страх.

И, насколько заметил Феликс, у них есть все причины бояться. Та армия способна до ужаса напугать любого вменяемого человека. Ранее, когда они пролетали над Пустошами Хаоса, Феликс уже видел подобную армию, однако теперь имелась огромная разница – он знал, что находится на её пути, и сбежать отсюда некуда. Стоя тут, он ощущал, как растёт в нём чувство клаустрофобии. До этого самого момента ситуация в целом казалась немного нереальной. Разумом он понимал, с чем они столкнулись, но едва испытывал какие–то эмоции. Теперь же у него возникло ощущение, что он оказался внутри захлопнувшихся челюстей какого–то гигантского капкана. На его глазах всё больше и больше воинов Хаоса занимало позиции, окружая город. За ними шли бесконечные ряды зверолюдов.

Феликс понимал, что теперь он в ловушке. Из Праага не выбраться до возвращения „Духа Грунгни“, но даже тогда это может оказаться невозможным. Из Праага не выйти, пока та могучая армия не будет разбита, и это, вероятнее всего, означает, что живым из Праага не выбраться. Судя по воцарившейся вокруг тишине, Феликс оказался не единственным, кто пришёл к подобному умозаключению.

Жирный купец и его телохранители уставились на Макса, словно раздумывая, что бы предпринять. Должно быть, им хотелось сжечь его на костре, но Макс был чародеем, и никто из них понятия не имел, на что тот способен. По своей прихоти маг мог бы мановением руки испепелить их волной пламени или превратить в каких–нибудь омерзительных животных. Феликс знал, что на первое Макс способен.

– Я полагаю, что тебя следует высечь кнутом, – заявил жирный купец.

– А как ты это сделаешь, если снять твою голову с плеч? – поинтересовался Готрек.

Он всего лишь вступил в дискуссию, но выражение его лица было серьёзным. Очевидно, как и Феликсу, гному не доставляло удовольствия наблюдать за тем, как угрожают его товарищу. Охранникам купца явно стало не по себе.

– Почему ты защищаешь этого приверженца Хаоса? – заикаясь, промолвил толстяк.

– Так ты полагаешь, что я способен выступить в защиту какого–то последователя Тёмных Сил? – спросил Готрек.

Теперь в его голосе слышалась угроза. По выражению лица гнома купец понял, что находится на волосок от смерти. Феликс положил руку на рукоять меча. Он не сомневался, что реши Готрек прикончить купца, он так и сделает, и телохранители его не остановят. А затем на вершине башне произойдёт побоище. Несомненно, телохранители это тоже понимали. Они начали сдавать назад. Купец одарил их взглядом, в котором читалось, что их контракт только что аннулирован. Громкий возглас Готрека привлёк внимание купца.

– Нет, разумеется. На такое не способен ни один представитель Старшей расы.

Готрек ответил купцу ледяной улыбкой, обнажившей почерневшие пеньки зубов.

Казалось, купец был бы рад проскочить мимо Истребителя и сбежать вниз по лестнице, но духа ему не хватало.

В этот момент внимание всех привлёк вой труб и оглушительный барабанный бой. От массы воинов Хаоса отделился всадник. Это был здоровенный мужчина на самом крупном коне из когда–либо виденных Феликсом. Магические руны на крайне замысловато украшенных доспехах всадника сияли столь ярко, что было больно глазам. Было похоже, что всадник мерцает, подобно миражу, который можно наблюдать в пустыне, но внешность, явно говорившая о смертельной опасности, заставляла воспринимать его крайне серьёзно. В одной руке он держал массивную пику, на конце которой был стяг с изображением чудовищного когтя, сжимающего сияющий шар. Другой рукой всадник размахивал в воздухе огромным руническим мечом. На луке седла висел большой боевой топор. Управление злобным и агрессивно выглядящим скакуном не составляло всаднику особого труда. Он остановился вне досягаемости выстрела из лука, широко развёл руки, и огромная орда за его спиной погрузилась в молчание.

– Он собирается нам заявить, что пощадит наши жизни, если мы сдадимся, – произнёс толстяк.

Своим словам он постарался придать вид насмешки, однако прозвучало это так, словно он принял бы подобное предложение с благодарностью. Феликс чувствовал нечто похожее.

Огромный воин Хаоса обратил своё внимание на людей, столпившихся на башнях и укреплённых стенах Праага. Феликс вздрогнул, когда по нему скользнул горящий взгляд всадника. На секунду Феликсу показалось, что человек, если это, конечно, человек, смотрит точно на него, проникая взглядом прямо в душу. Феликс старался убедить себя, что подобное невозможно, однако без особой на то уверенности. Кто знает, на что в действительности способны те создания?

– Я Арек Коготь Демона, – произнёс воин Хаоса.

Несмотря на расстояние, его голос с помощью какой–то магической уловки чётко и ясно доносился до стен. То был могучий голос, предполагавший моментальное исполнение любого приказа, и нечто внушало доверие к сказанному. Не прямота, но предопределённость в чистом виде.

– Я пришёл убить всех вас.

Такова была сила этого голоса, что женщина рядом с Феликсом вскрикнула и упала в обморок. Толстый купец застонал. Феликс почувствовал, как напряглась его рука, сжимавшая эфес меча.

– Я воздвигну гору черепов выше тех стен, за которыми вы укрываетесь, и ваши души станут моим подношением богам Хаоса. Настало Время Перемен. Ложному владычеству ваших жалких королей пришёл конец. Теперь покажут себя истинные властители мира. Думайте об этом и трепещите.

Воин напоследок обвёл взглядом стены.

– А теперь готовьтесь к смерти!

Взмахом меча Арек Коготь Демона указал вперёд. Как один, вся орда Хаоса пришла в движение. Тысячи зверолюдов ринулись вперёд. Некоторые несли лестницы. Как парализованные, за этим наблюдали защитники стен. Феликс гадал, не применил ли хаосопоклонник какого–нибудь заклинания.

Неудержимо, как морской прилив, зверолюды наступали. Феликс отказался от попытки определить их численность. До сего момента он никогда не видел так много чудищ, собранных в одном месте. Там были существа с головами козлов и баранов на мощных и мускулистых человеческих телах. Там были высоченные чудовища с бычьими головами, вооружённые топорами, в сравнении с которыми топор Готрека выглядел маленьким. Там были мерзкие отродья из самых дальних закоулков преисподней. Приближаясь, они выли, ругались и монотонно напевали на своём отвратительном языке. В красных глазах сверкала неугасимая злоба. Зверолюдов было столь много, и наступали они с такой безрассудной яростью, что Феликс сомневался, может ли их вообще что–то остановить. Даже мощные стены Праага казались ненадёжной преградой против подобной концентрации силы и ненависти. Страх овладел Феликсом. Он видел страх на каждом лице вокруг себя.

Атакующие не прошли и половины расстояния до стен, как защитники города ответили. Катапульты выпустили в ряды наступающих огромные валуны, которые сминали отродий Хаоса в кровавое месиво. Запускаемые магами огненные шары взрывались среди плотно скученных тел. Тысячи стрел затмили небо. Зверолюды ревели и копытами затаптывали павших товарищей, стремясь добраться до стен Праага. Даже умирая, они воплями возносили непристойные молитвы своим тёмным богам. Феликс был уверен, что они взывают к отмщению.

Воздух наполнился характерным звуком спуска рычагов катапульт. Погибло ещё больше зверолюдов. Это заметили их предводители. Армия Хаоса ответила огненными шарами и мощными сверкающими разрядами необычной энергии. Заметив это, Феликс вздрогнул, понимая, что в ход пошла чёрная магия. Среди находящихся на сторожевой башне послышались стенания: они ожидали, что в любой момент их может настигнуть смерть.

Шары огня рассыпались фонтаном искр в каких–то дюймах от стен. Потоки энергии ослабели. Разряды молний ударили в каменную кладку, не причинив повреждений. Воздух наполнился запахами серы и озона.

– Что случилось? – спросил Феликс. – Почему не сработала их магия?

– Заслуга крепкой магической защиты стен, – ответил Макс. – Подобными заклинаниями её не пробить.

– Значит, по меньшей мере, магия нам не угрожает, – произнёс Феликс.

Макс медленно кивнул.

– Возможно. До тех пор пока мы находимся за стенами, внутри нет никого из чародеев Хаоса, и пока не будут задействованы действительно огромные магические силы. Защитный магический барьер Праага очень крепок, но непробиваемым не является. Я сомневаюсь, что те заклинания дело рук опытных волшебников. Те бы поняли, что зря тратят свои силы. Вероятнее всего, то выпендривались подмастерья.

– Твои слова меня не успокаивают, Макс.

– Мне жаль, но в этой ситуации вряд ли есть что–то успокаивающее.

Напирая вперёд, орда приближалась, потрясая оружием. Воины Хаоса молча наблюдали. По всей видимости, участия в нападении они не принимали. Макс разглядывал воинов.

– Почему их предводители участвуют в атаке? Почему никто не поддерживает этих зверолюдов? Их бездействие меня тревожит.

– Они не атакуют по той причине, что не ожидают успеха этого штурма, – заметил Готрек. – Это не атака, а всего лишь проверка.

– Незначительная проверка, – пробурчал Феликс, глядя на тысячи наступающих чудищ.

– Посмотрим, – сказал Готрек. – Мне ничего не известно о магическом барьере, но каменные стены тоже прочны.

– Для дела рук человеческих, – несколько запоздало добавил гном.

Достигнув огромного рва у подножия стен, зверолюды на мгновение остановились. Но сзади напирала масса их соплеменников, которые столкнули впереди стоящих вниз, в утыканный кольями ров. Раздались крики и рёв умирающих, но толпа продолжала напирать, пока ров не заполнился корчащимися телами, по которым остальное войско смогло перейти ров и достичь подножия стен.

«Что за безумцы могли пожертвовать столь многими жизнями лишь для того, чтобы получить доступ к стенам? – недоумевал Феликс. – И это только лишь проверка». Очередной взгляд на ряды воинов Хаоса, невозмутимо восседающих на своих скакунах, приблизил его к ответу. Им противостоят безумцы. Теперь беспокойство Феликса значительно возросло. Охваченный внезапной потребностью взглянуть на врага поближе, он выхватил из рук купца подзорную трубу и навёл её на Арека Коготь Демона. Если у купца и были какие–то возражения, то взгляда Готрека оказалось достаточно, чтобы те устранились.

Когда в поле зрения попал полководец Хаоса, Феликс вздрогнул. Тот был здоровенным, в замысловато украшенных доспехах. Зловещим блеском сияли глаза из под шлема, полностью закрывающего лицо. В нижней части шлема изгибались два массивных рога, словно жвала какого–то гигантского насекомого. На нагруднике полководца ярко сияли руны Великого Преобразователя Тзинча, Владыки Перемен. Стяг колыхался на ветру. По обе стороны воина стояли две фигуры, привлекшие внимание Феликса.

Смахивающие на стервятников тощие мужчины без доспехов, закутанные в огромные плащи, складки которых придавали им вид крыльев. С бледной, как у трупов, кожей. На лбу и щёках выведены странные руны, напоминающие руны на доспехах воинов Хаоса. В глазах сияет недобрый красный огонёк. Это были близнецы, идентичные во всех отношениях, за исключением одного. Стоящий справа от полководца в правой руке держал золотой посох. Второй близнец держал посох из чёрного дерева и серебра левой рукой. На руке, державшей отделанный золотом посох были длинные когтеподобные ногти с позолотой. Серебром были покрыты ногти того, что стоял слева.

Феликсу хватило одного взгляда, чтобы понять, что это колдуны. Они, бесспорно, были окружены аурой мощи. На глазах Феликса один из волшебников склонился и что–то прошептал в ухо полководца. Зловещая ухмылка второго обнажила два выступающих вперёд клыка, напоминающих собачьи.

Феликс гадал, о чём те могут разговаривать.

* * *

– Дела плохи, – заявил Келмайн Чёрный Посох. – Как мы тебе и говорили.

Арек Коготь Демона бросил взгляд на войска, атакующие Прааг, затем на колдуна. Его начинали несколько утомлять указания волшебников. Разве они не предостерегали его, что не стоит отправляться на юг поздним летом? Разве не предупреждали не нападать на Прааг? Разве не советовали объединить силы с другими великими полководцами вместо того, чтобы нападать в одиночку?

Раньше они постоянно строили из себя носителей недосягаемой мудрости, чем сильно раздражали Арека. Неужели они не замечают, что прочие полководцы – вероломные глупцы? Что взятие Праага до наступления зимы обеспечит его армии безопасный опорный пункт для боевых действий в южных землях? Конец лета – идеальное время для внезапного нападения, ибо никто не ожидает, что армия выступит. Они почти упустили из вида то обстоятельство, что удержаться от выступления в этом направлении было невозможно. Проявился некий инстинкт, гнавший на юг каждого последователя Великих Сил. Каждый из шаманов племён и провидцев Пустошей возвещал о приходе Времени Перемен. Каждый прорицатель заявлял, что на сей раз все четыре Великих Силы объединились, намереваясь очистить земли человечества. Неужели его волшебники не видели, что не пойди Арек на юг, последователи бросили бы его и собрались под знамёнами более отважных вождей. Направившись сюда, его армия пополнилась десятками тысяч представителей племён и зверолюдов, ответивших на призыв, глубоко звучавший в их душах.