Текст книги "ВОСПИТАНИЕ РИТЫ"

Автор книги: Уилли Рассел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Картина четвёртая

ФРЭНК стоит у окна.

И комнату входит РИТА, с грохотом закрывая за собой дверь.

ФРЭНК подходит к одной из полок и что-то ищет.

РИТА. Не могу больше, точка. Честно, я совершенно не понимаю, что всё это должно значить.

Подходит к своему стулу рядом с письменным столом Фрэнка, швыряет на его сумку, затем возвращается к двери и вешает пальто на крючок.

Он меня доконал, но я так ничего и не поняла. Всё одно и то же: «Необходимо лишь установить связь», и больше ничего, тоска, сдохнуть можно. Ничего хорошего не нашла и ничего понять не способна!

ФРЭНК. Поймёте. Непременно поймёте.

РИТА. Да, вам легко говорить. Вы-то сами всё прекрасно понимаете.

Возвращается к своему стулу.

А у меня уже просто все мозги набекрень из-за вашего Форстера.

ФРЭНК. А что если мы на время забудем о Форстере?

РИТА. С превеликим удовольствием.

ФРЭНК берёт в руки сочинение Риты о «Пер Гюнте» и какой-то момент молча стоит перед ней. Затем сидится на уголок стола.

ФРЭНК. Мне бы хотелось поговорить с вами о том тексте, что вы мне прислали.

РИТА. А, об этом.

ФРЭНК. Именно об этом. В ответ на поставленный вопрос, как бы вы справились с теми трудностями, что связаны с постановкой «Пер Гюнта», вы пишете, цитирую: «Я бы поставила его на радио». Конец цитаты.

РИТА. Точно. Ровно так я и написала.

ФРЭНК. Ну и что дальше?

РИТА. А что должно быть дальше?

ФРЭНК. Понимаю, что это было с моей стороны достаточно наивно, но вообще-то я надеялся получить более развёрнутый ответ.

РИТА садится за стол и начинает распаковываться: пенал, линейка, блокнот, экземпляр «Пер Гюнта», а так же восемь критических работ о нём – всё это она извлекла из сумки.

РИТА. Больше не успела. Всю неделю в конторе было чертовски много работы.

ФРЭНК. Значит, вы пишете сочинения прямо на работе?

РИТА. Ну да.

ФРЭНК. А собственно почему?

РИТА. Потому что Денни просто бешеный становится, когда я начинаю заниматься дома. Видеть этого не может. А у меня нет времени каждый раз с ним препираться.

ФРЭНК. Но вы не сможете и дальше отделываться такими, прямо скажем, немногословными ответами.

РИТА. А что, разве я неправильно написала?

ФРЭНК. Не то чтобы неправильно, но просто…

РИТА. Ну, я понимаю, что этого мало. Но мне показалось, что ответила я на ваш вопрос правильно.

ФРЭНК. Ваш ответ, Рита, это только тезис, с которого могло бы начинаться написанное вами сочинение, но не более того.

РИТА. Ясно, но у меня просто не было времени, и потому я решила в одну фразу уместить все свои мысли.

ФРЭНК. Но этого явно недостаточно.

РИТА. Да почему же недостаточно?

ФРЭНК. Ну недостаточно, и всё тут.

РИТА. Но это же несусветная глупость, сами же говорили – сами говорили, что одна гениальная поэтическая строка стоит тысячи страниц какой-нибудь второразрядной прозы.

ФРЭНК. Но вы ведь, кажется, не пишете стихов. Мне бы хотелось довести до вашего сознания, что любой человек, который будет читать ваше сочинение и давать ему оценку, наверняка не удовлетворится вашим ответом: «Я бы поставила его на радио».

Встаёт со стула и подходит к РИТЕ.

Существуют общепринятые правила, как следует отвечать на заданные экзаменатором вопросы. Коли угодно, определённый ритуал, определённые «правила игры». И хочешь – не хочешь, им надо следовать.

Опирается рукой на стул, на котором сидит РИТА.

Помню, был один студент, который сдавал выпускной экзамен по теологии. Так вот, он вошёл в комнату, где шёл экзамен, извлёк ручку и написал: «Ответы на все вопросы знает только Бог», отдал листок экзаменатору и вышел.

РИТА(ошеломлённая). Прямо так?

ФРЭНК. А когда он получил свой листок назад, на нём было написано: «И только Бог может всё оценить по достоинству».

РИТА. И что же, он провалился?

ФРЭНК(чуть отодвигаясь от неё). Разумеется. Понимаете, остроумный ответ не всегда оказывается правильным.

РИТА(доставая сигареты). Да вовсе не собиралась я быть остроумной. Просто у меня не было времени, вот и всё.

ФРЭНК. Ну хорошо, теперь у вас время есть.

Склоняется над ней.

Посидите хоть пятнадцать минут спокойно и подумайте над более развёрнутым ответом: «Пытаясь преодолеть, трудности, связанные с постановкой «Пер Гюнта», я бы поставила его на радио, потому что…» и дальше постарайтесь убедительно аргументировать, почему бы вы так поступили, используя цитаты из работ известных исследователей. Сделаете?

РИТА. Ну хорошо, будь по-вашему, сделаю!

Берёт своё сочинение, ручку, текст «Пер Гюнта», книги об Ибсене, засовывает в рот сигарету и со всем этим направляется к столу, стоящему у окна.

ФРЭНК. Послушайте, вы хоть поняли, о чем я вас прошу?

РИТА останавливается и не вынимая сигареты изо рта, бросает через плечо.

РИТА. Чего ж тут не понять. Вы что же, решили, что я полная кретинка?

Берёт стул, на котором сидит обычно и ставит его рядом с окном. Садится раскладывает своё хозяйство на столе, отодвигая при этом вещи Фрэнка, которые ей мешают.

ФРЭНК передвигает свой крутящийся стул в сторону и усаживается читать сочинения других студентов. РИТА устраивается на своём стуле со всеми удобствами и начинает пускать дым колечками.

А что, Пер Гюнт, он ведь искал смысл жизни, верно?

ФРЭНК. Ну, если в двух словах, то да.

РИТА. Ясно.

П а у з а.

В среду, когда я делала завивку одной клиентке…

ФРЭНК. После расскажете.

РИТА(поворачиваясь лицом к Фрэнку). Да напишу я, не волнуйтесь. Я хочу вам сейчас рассказать. Вожусь я, значит, с её головой, и такая тоска меня взяла, все несут какую-то чушь, ну как обычно у нас, и тогда я возьми и спроси у этой женщины: «А вы про «Пер Гюнта» слыхали?» Ну, она-то решила, что это новое средство для укладки волос. Тогда я ей всё рассказала, про пьесу то есть. И что бы вы подумали – она меня с таким интересом слушала, с ума сойти!

ФРЭНК. Неужели?

РИТА. Представьте себе. А потом и говорит: «Мне бы тоже хотелось отправиться на поиски смысла жизни». И среди людей, которые меня окружают, таких очень много. Потому что наша жизнь лишена этого смысла.

З а д у м ы в а е т с я.

Фрэнк, вы же знаете, что такое культура, мировая культура? Ведь даже если человек регулярно ходит слушать оперы и всё такое – это же ещё не называется «культура», верно?

ФРЭНК. Верно.

РИТА. Ведь на самом деле культура – это образ жизни человека, так? Ну так вот, у нас вовсе нет культуры.

ФРЭНК. Ну, разумеется, есть.

РИТА. Это вы о чем? О так называемой «пролетарской культуре»?

ФРЭНК. Ну…

РИТА. Да читала я про это, но наблюдать в живом виде не приходилось.

ФРЭНК. А вы оглянитесь вокруг себя.

РИТА. Да я только и делаю, что оглядываюсь, однако никакой культуры не обнаруживаю. Я только вижу пропащих людей, живущих на антидепрессантах с единственной мыслью: день прошёл – и хорошо. Но им такого никогда не скажешь, они же, видите ли, гордые. Они совершенно убеждены, что с культурой у них всё в порядке, особенно когда они сидят в пабе и лакают из пластиковых стаканчиков своё любимое пиво.

ФРЭНК. Ну, в этом нет ничего плохого, коль скоро сам процесс доставляет им удовольствие.

Во время следующего монолога РИТЫ – ФРЭНК постепенно откладывает в сторону свои бумаги и слушает её со всё большим вниманием.

РИТА. Никакого удовольствия этот «процесс» им не доставляет. Потому что в нём нет смысла. Они любят вспоминать прошлое, когда шла война, или когда им надо было биться за каждый кусок хлеба, и за каждую тряпку, и за крышу над головой. И у них загораются глаза, потому что тогда в их жизни был этот самый смысл. А теперь – что ж, у всех есть хороший дом, все сыты, и денег тоже достаточно, и вроде всё в полном порядке, но в глубине души они по-прежнему ощущают, что чем-то обделены. Это как будто болезнь, о которой все знают, но предпочитают не говорить, делают вид, что ничего не происходит, что всё в норме, и даже убийства, жестокость, сожжённые дома вроде бы неизбежны. Но ведь на самом деле тут что-то не так. А хуже всего что все, кто как бы должен отстаивать наши интересы, ну эти из «Дейли миррор», и «Сан», и телевизионщики, и из профсоюзов, – чему они нас учат? Зарабатывайте деньга, ничего другого. Но нам не нужно ещё больше денег, ни мне, ни многим другим. Ведь невозможно до бесконечности скупать новые шмотки и всё прочее. Но профсоюзы советуют нам заколачивать больше денег, а в газетах и по телевидению всё время рассказывают, на что их лучше потратить, и вроде всё о'кей, все здоровы, и никакой болезни и в помине нет.

ФРЭНК разворачивает свой стул так, чтобы видеть Риту.

ФРЭНК(помолчав). А почему бы вам не заняться политикой?

РИТА. Политикой? Да идите вы, я ненавижу политику. Я просто рассказываю вам о том, что вижу вокруг. А сюда я пришла, чтобы наконец всё понять. И то, что вы мне рассказываете, ну про литературу, театр, это придаёт мне силы. И потом я живу с мыслью, что через неделю приду сюда снова. Сегодня Денни пытался не пустить меня к вам, предлагал пойти в паб, с ним и его дружками. То, что я бываю у вас, вызывает у него лютую ненависть, знаете, как у наркомана, не контролируемую. Люди ведь вообще не терпят, если кто-то делает попытку «вырваться из стаи». Я же после наших занятий становлюсь сильнее, именно это Денни так пугает.

ФРЭНК. «Лишь установить связь».

РИТА. Ой, только не надо снова про этого динозавра Форстера.

ФРЭНК. «Лишь установить связь». Вы разве не поняли, о чем вы мне сейчас рассказывали?

РИТА. Как о чем? О своих домашних делах.

ФРЭНК. Да, конечно, но при этом вы связали воедино: и ваши платья, и телевидение, и «Дейли миррор», и наркоманию, и вашего мужа.

РИТА. Верно.

ФРЭНК. Ну, теперь дошло?

РИТА. Ну – а у этого вашего Форстера – там-то как устанавливается эта связь?

ФРЭНК. Очень просто. Благодаря авторской иронии.

РИТА. Да ну? И всего-то?

ФРЭНК. Именно.

РИТА. Так что же вы мне этого сразу не сказали?

ФРЭНК. Конечно, я мог вам сказать с самого начала. Но человек значительно лучше понимает, если доходит до всего сам.

РИТА(искренне). Какой вы умный!

ФРЭНК. Прямо жуть! А теперь вернёмся к «Пер Гюнту».

РИТА. Хорошо, будь по-вашему.

Раскрывает книги и начинает что-то писать.

ФРЭНК возвращается к чтению студенческих работ, не замечая, когда РИТА заканчивает свой труд. Она же, захватив с собой стул, своё сочинение, и книги, перемещается к столу Фрэнка. Поставив стул рядом с его столом, РИТА наблюдает за тем, как ФРЭНК работает.

ФРЭНК(поднимая глаза). Ну, как дела?

РИТА. Готово.

ФРЭНК. Написали?

РИТА протягивает Фрэнку своё сочинение.

(Читает вслух). «Пытаясь преодолеть трудности, связанные с постановкой «Пер Гюнта», я бы поставила его на радио, потому что, как говорил сам Ибсен, он писал его как пьесу для чтения, не предназначая её для театра. И если бы во времена Ибсена существовало радио, то он бы поставил «Пер Гюнта» именно там».

ФРЭНК поднимает глаза на Риту; у неё на лице сияющая улыбка.

З а т е м н е н и е.

Картина пятая

ФРЭНК сидит на своём вращающемся стуле. РИТА стоит рядом с книжными полками.

ФРЭНК. Ну, что ещё случилось?

П а у з а.

Ей-богу, всё это становится несколько однообразно. Когда вы появляетесь в этой комнате, вы готовы делать всё, что угодно, только не работать. Нельзя ли попросить вас приходить более собранной? Где ваше сочинение?

РИТА(уставившись в окно). Его нет.

ФРЭНК. То есть вы его не написали?

РИТА. Я сказала только, что его нет.

ФРЭНК. Вы что же, потеряли его, что ли?

РИТА. Его сожгли.

ФРЭНК. Сожгли?

РИТА. Да, вместе со всеми книгами Чехова, которые вы дали мне почитать. Денни обнаружил, что я снова принимаю таблетки; я сама виновата, оставила на видном месте рецепт. И тогда он сжёг все мои книги.

ФРЭНК. Ничего себе!

РИТА. Мне очень жаль, я постараюсь купить вам другие.

ФРЭНК. Да я вовсе не о книгах. Чёрт с ними, с книгами.

РИТА. Ну почему он не хочет, чтобы я училась? Он так себя ведёт, что вы небось подумали, будто у меня завёлся любовник.

ФРЭНК. А что, разве нет?

РИТА медленно отходит к полкам с книгами и, остановившись около библиотечной стремянки, начинает машинально крутить её в руках.

РИТА(глядя на ФРЭНКА в упор). Нет. Можно подумать, что у меня есть на это время. Мне бы с собой разобраться, а уж от всего остального – увольте. Да и никто мне не нужен. Ведь я как раз начинаю узнавать саму себя – и знаете, Фрэнк, это, действительно, потрясающе. Может быть, в моих словах есть доля эгоизма, но на сегодняшний день всё, что мне нужно, – это то, что я открываю в себе. И поэтому я совершенно не собираюсь вешаться на шею какому-нибудь мужику, потому что мне тут же придётся забыть о себе и заниматься исключительно его особой.

ФРЭНК. Может быть, ваш муж считает меня вашим любовником?

РИТА. Ну прямо. Вы мой учитель, я ему так и сказала.

ФРЭНК. Так вы рассказали ему обо мне? Интересно, что же вы ему говорили?

РИТА(садясь). Ну я – это – я пыталась ему объяснить, что благодаря вам у меня как будто появилось новое дыхание. Что вы отдаёте мне всё, что имеете, ничего не ожидая получить взамен.

ФРЭНК. И что же он на это ответил?

РИТА. Ничего. Потом я на минутку вышла из комнаты. А когда вернулась, то увидела, что он сжёг все мои книги, и записи, все абсолютно. Я сказала, что у тебя должно быть случилось размягчение мозгов, ну даже если у меня появился любовник, книги-то жечь зачем? Чехов уж точно тут ни при чем. Он ответил: «Ты думаешь, я решил, что ты путаешься с иностранцем?»

ФРЭНК(помолчав). Ну и что вы собираетесь теперь делать?

РИТА. Ну что, куплю вам новые книги, потом ещё раз напишу сочинение.

ФРЭНК. Я хотел сказать, как вы собираетесь дальше жить с вашим мужем?

РИТА(вставая во весь рост). А я ему прямо сказала: «Ну ладно, проехали, всё равно книги сгорели, но если ты только дотронешься до моего «Пер Гюнта» – убью».

ФРЭНК. Так прямо и сказали?

РИТА. Вот прямо так!

ФРЭНК. Вы его любите?

РИТА(помолчав). Я иногда вижу, как он на меня смотрит, и я знаю, о чем он думает в этот момент: не может понять, где та девочка, на которой он когда-то женился. Иногда он даже приносит мне подарки, думает, что с их помощью сможет заставить её вернуться. Но она не вернётся, её больше нет, она ушла навсегда, а вместо неё появилась я.

ФРЭНК. И что вы решили, бросить занятия?

РИТА. Нет. Никогда!

ФРЭНК. Но когда книги начинают подменять собой жизнь, то, возможно, надо…

РИТА(взволнованно). Но они не подменяют жизнь, наоборот, они и есть теперь моя жизнь. А он хочет у меня эту жизнь отнять, хочет, чтобы я так и оставалась в этом гробу, вот и всё. То, что я прихожу сюда, то, чем я здесь занимаюсь, – изменило всю мою жизнь, я живу теперь так, как не жила никогда, и он не может этого не замечать. Что ж, если я не нужна ему живая, то я, разумеется, не собираюсь ложиться и помирать ради его прихоти. Я заявила ему, что ребёнок будет у меня только тогда, когда я сама этого захочу. Но он и этого не понимает. Он не понимает, чего ещё можно захотеть, коль скоро мы можем себе позволить пойти в паб, где предлагают на выбор восемь разных сортов пива. Можем даже выбирать, где нам жить – от Ивертона до Ливерпуля – можем выбирать между различными сортами стиральных порошков, если нам не понравится одна вшивая школа, можно перейти в другую, столь же вшивую, если не устраивает работа, можно вообще не работать и получать пособие, мы даже вправе решить, что нам есть на завтрак – маргарин или сливочное масло – ну чего же ещё?

ФРЭНК. Всё так. Но, может быть, ваш муж просто…

РИТА. Хватит. Не хочу больше о нём говорить.

Подходит к столу Фрэнка.

Так почему Чехов был гениальным комедиографом?

ФРЭНК. Рита, может, сегодня мы обойдёмся без урока?

РИТА. Нет, не обойдёмся. Я хочу знать. Хочу пройти и через это. Он может сжечь мои книги, и записки, но то, что уже вошло в моё сознание, – с этим ему ничего не поделать. А разве у вас не так, Фрэнк, разве в ваше сознание это не вошло?

ФРЭНК. Знаете, хватит на сегодня разговоров. Давайте пойдём в паб, выпьем по кружке «Гиннесса» и просто поболтаем.

РИТА. Я должна понять, Фрэнк. Я должна. Поэтому давайте лучше поговорим о Чехове.

ФРЭНК. А может, нам стоит поговорить о вас и о Денни, а?

РИТА. Нет, об этом не хочу.

ФРЭНК(помолчав). Ладно. Значит, Чехов.

РИТА отходит к правому концу письменного стола, останавливаясь между стулом и столом.

Чехов, значит, на «Ч».

ФРЭНК поднимается со стула, подходит к книжным полкам, захватив при этом с собой стул, на котором сидела Рита. Встав на него, начинает копаться среди книг, стоящих на верхней палке, роняя некоторые на пол. РИТА оборачивается, хочет сесть, но замечает, что её стула на месте нет. Смотрит на Фрэнка как раз в тот момент, когда он обнаруживает за книгами спрятанную бутылку виски. Он спускается со стула, ставя бутылку на маленький столик.

Итак, будем говорить о Чехове, и при этом делать вид, что сидим в пабе.

РИТА. А чего это вы их там прячете?

ФРЭНК(наливая виски себе и Рите). Маленькие хитрости для моего непосредственного начальства, некоторая осмотрительность. Дело в том, что мне не запрещается выпивать, меня только попросили не оставлять следов преступления.

РИТА(залезая на стул, чтобы поставить упавшие книги на место). А вы что, действительно, так любите выпить?

ФРЭНК. Представьте себе, очень. И не вижу в этом решительно ничего дурного.

РИТА. А вот когда вы писали стихи, Фрэнк, тогда вы, наверное, не пили?

ФРЭНК. Иногда приходилось, но не так часто, как сейчас.

Делает глоток.

Понимаете, когда я под градусом, то мне начинает казаться, что за болтовнёй, которой я занимаюсь, действительно, скрывается что-то стоящее.

РИТА. А почему вы перестали писать стихи, Фрэнк?

ФРЭНК(грозя ей пальцем). А вот это уже вопрос для разговора в пабе.

РИТА. Ну так что ж, мы ведь решили сделать вид, будто мы сидим в пабе.

Встаёт со своего стула.

ФРЭНК. Да, и при этом беседуем о Чехове.

РИТА. Чехов пойдёт под номером два. Номер один – вы, Фрэнк. Итак, почему же вы бросили писать стихи?

ФРЭНК. А я не бросал, я просто понял в один прекрасный день, что никогда их по-настоящему не писал, что всё это была чепуха. Вот так-то, Рита.

П о м о л ч а л.

Мне только казалось, что я пишу стихи – на самом деле, в течение очень многих лет я всего лишь занимался литературой. Вы меня поняли?

РИТА(ставя стул на его обычное место, справа от стола). Ну, а разве не это делают все поэты?

ФРЭНК. Что именно?

Протягивает Рите стакан.

РИТА. Ну как что, занимаются литературой?

Усаживается на маленький столик.

ФРЭНК(качая головой). Поэты вообще не должны думать о литературе.

РИТА(ошеломлённо). Этого я не понимаю.

ФРЭНК. Поймёте. Со временем.

РИТА. Иногда мне кажется, Фрэнк, что я вообще ничего не смогу понять. Мне кажется, что я начинаю с нуля, как-будто я учу незнакомый мне язык. Знаете, когда я прочитала эту пьесу Чехова, она показалась мне чертовски грустной, даже трагической; все эти самоубийства, и этот мальчик, Константин, который так хочет сыграть свою чудную пьесу, а все поднимают его на смех… Это ведь, действительно, трагедия. А потом я прочла всю эту белиберду, которую наболтали о «Чайке» критики, и что же – все повторяют, что Чехов, видите ли, был гениальным комедиографом.

ФРЭНК. Ну да, это, конечно, не комедия – то есть не комедия в обычном смысле слова. А вы когда-нибудь смотрели Чехова в театре?

РИТА. Нет. А что, это можно посмотреть?

ФРЭНК. А вы вообще-то хоть раз были в театре?

РИТА. Ни разу.

ФРЭНК. Надо пойти.

РИТА. Так пошли сейчас же!

ФРЭНК. Вы хотите, чтобы я пошёл с вами в театр? Ни за что, да я ненавижу театр.

РИТА. Так какого чёрта вы требуете, чтобы я туда пошла?

ФРЭНК. Но вы же хотите всё знать.

РИТА(складывая вещи в сумку). В таком случае, вы пойдёте вместе со мной.

ФРЭНК. Ну а что я скажу Джулии?

РИТА. Так и скажете, что пошли со мной в театр.

ФРЭНК. «Видишь ли, Джулия, я не приду к обеду, поскольку отправляюсь в театр в обществе обворожительной Риты».

РИТА. Оставьте ваши пошлости.

ФРЭНК. Но я говорю вполне серьёзно.

РИТА. А что, она и в самом деле будет вас ревновать?

ФРЭНК. Если узнает, что я был в театре с такой неотразимой красоткой, как вы? Ну, Рита, после этого она по крайней мере неделю рта не раскроет.

РИТА. Почему?

ФРЭНК. А что, разве непонятно?

РИТА. Ну, я не знаю – я думала…

ФРЭНК(подливая себе в стакан ещё виски). Как бы это абсурдно не выглядело, Рита, но даже женщина с дипломом магистра искусств способна испытывать вполне заурядную ревность.

РИТА. Да, но ревновать-то ей к кому, ко мне, что ли? Знаете, я как-то не собираюсь в разгаре «Чайки» начать заниматься с вами любовью.

ФРЭНК. Что ж, очень жаль. А то, пожалуй, театр вновь обрёл бы для меня ту прелесть, которую представлял когда-то.

РИТА. Пойдёмте, Фрэнк. Пойдёмте со мной. Вы ведь никогда не думаете того, что говорите, правда?

ФРЭНК. То есть?

РИТА. Вы так не думаете. Это все только ваши любимые шуточки, которыми вы всегда от меня отделываетесь. Пойдёмте, Фрэнк, пойдёмте в театр, вместе. Нам будет так весело…

ФРЭНК. Вы думаете?

РИТА. Я знаю. Ну же, давайте позвоним вашей Джулии.

Подходит к телефону и снимает трубку.

ФРЭНК. Что?

РИТА. Ну, говорите, какой у вас номер?

ФРЭНК(выхватывает трубку у неё из рук и опускает на место). Мы не станем звонить Джулии. Да её и дома сегодня нет.

РИТА. И что же вы собирались в таком случае делать весь вечер? Сидеть в пабе?

ФРЭНК. Да.

РИТА. Пойдёмте со мной, Фрэнк, это лучше, чем сидеть в пабе.

ФРЭНК. Вы так считаете?

РИТА. Не сомневаюсь.

Подходит к вешалке, снимает оба пальто, бросает своё на спинку стула.

ФРЭНК (ставя свой стакан на полку). Ну так и что же вы хотите посмотреть?

РИТА подаёт ему пальто.

РИТА. «Как важно быть серьёзным»…

ФРЭНК. А разве это сейчас где-нибудь идёт?

РИТА. Идёт – сойдя с автобуса, проходила мимо церкви и там видела афишу…

ФРЭНК зло поворачивается к ней лицом, одновременно скидывая с себя пальто.

ФРЭНК(с негодованием). Вы что же, хотите, чтобы я пошёл на самодеятельность?

РИТА. Что значит самодеятельность?

ФРЭНК. Вы хотите, чтобы я не пошёл в паб и вместо этого весь вечер смотрел, как какие-то любители разыгрывают в церкви пьесу Уайльда?!

РИТА поднимает с пола его пальто и набрасывает ему на плечи.

РИТА. Ну и что такого? Какая разница, кто играет? Разве это не та же самая пьеса?

ФРЭНК. Может быть, Рита…

Выключает настольную лампу.

РИТА(надевая пальто и беря в руки сумку). Ну, тогда побежали. Мне жутко интересно, я ведь ещё никогда не видела, как играют в настоящем театре.

ФРЭНК гасит верхний свет и берёт свой портфель.

ФРЭНК. Боюсь, что сегодня вы вряд ли увидите «настоящий» театр.

РИТА. Но почему? Только оттого, что это не профессионалы? Но ведь и им надо дать попробовать свои силы, и чему-то научиться. А может оказаться, что это вовсе не так уж плохо.

ФРЭНК(с сомнением). Всё бывает…

РИТА. Послушайте, вы ведь жуткий сноб, разве не так?

ФРЭНК(улыбается, признавая её правоту). Ну ладно уж, пошли.

Направляются к двери.

РИТА. А вы раньше эту пьесу когда-нибудь видели?

ФРЭНК. Ну конечно.

РИТА. Тогда не рассказывайте мне ничего, ладно? Дайте мне всё понять самой.

З а т е м н е н и е.

ФРЭНК и РИТА выходят.