Текст книги "Охота за слоновой костью (В джунглях черной Африки) (Другой перевод)"

Автор книги: Уилбур Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Встреча с этими оживленными людьми, особенно после несчастий и голода, которые он видел в предыдущей стране, подбодрила Дэниэла.

В обстоятельствах, позволяющих зарабатывать на жизнь, мало где на земле можно встретить таких дружелюбных и обаятельных людей, как в Африке. Уважение у Дэниэла к ним укрепилось заново. «Если тебе не нравятся чернокожие, нельзя жить в Африке», – однажды сказал ему отец. Все эти годы Дэниэл помнил его слова, и их истинность становилась ему все ясней.

На подъезде к Лилонгве Дэниэла еще сильнее поразил контраст с другими столицами стран континента. Столица новая, спланирована и построена по советам и с помощью Южной Африки. Здесь нет зловония трущоб. Город красивый, современный, функциональный.

Приятно вернуться сюда.

Отель «Кэпитал», окруженный парками и лужайками, удобно расположен в центре города. Оставшись в своем номере, Дэниэл сразу просмотрел телефонный справочник в ящике столика у кровати.

Четти Синг – влиятельный человек в городе, и ему явно нравится звучание собственного имени. На это имя записано много номеров. Казалось, Четти Синг поспел везде: «Рыбная фабрика Четти Синга», «Супермаркеты Четти Синга», «Красильня Четти Синга», «Лесопилки и древоотделочные фабрики Четти Синга», «Гаражи и представительство „Тойота“ Четти Синга».

«Найти такую птицу нетрудно, – сказал себе Дэниэл. – Теперь посмотрим, можно ли подманить ее на расстояние удачного выстрела». Пока он брился и принимал душ, внимательные слуги унесли, вычистили и выгладили его одежду и вернули. Хороший предлог.

«Нужно обновить походные запасы провизии», – сказал себе Дэниэл, спускаясь в вестибюль. У администратора он спросил, где ближайший супермаркет Четти Синга.

– За парком, – показал тот.

С намеренной небрежностью Дэниэл прошелся по парку.

Ему пришло в голову, что он, с его сшитой в Лондоне курткой для буша, шелковым шарфом и покрытым дорожной пылью, побитым «лендкрузером» с нарисованной рукой, – самый заметный человек в городе. «Будем надеяться, что в ту ночь Четти Синг не очень хорошо меня разглядел».

Супермаркет Четти Синга располагался в четырехэтажном новом здании современной конструкции, с чистыми плиточными полами и кафельными стенами. На полках изобилие товаров по разумным ценам, и магазин заполняют покупатели. Для Африки это тоже необычно.

Присоединившись к процессии домохозяек, катящих тележки между стеллажами с товаром, Дэниэл изучал магазин и его сотрудников.

В центре перед выходом из магазина за кассами сидели четыре азиатские девушки. Работали они быстро и успешно. Под их изящными коричневыми пальцами кассы звенели музыкой Мамоны. Дочери Четти Синга, решил Дэниэл, заметив семейное сходство. В своих ярких многоцветных сари они красивы, как колибри.

В центре на возвышении, откуда взгляду ее птичьих глаз открывались все уголки зала, сидела восточная дама средних лет.

Волосы заплетены, а платье, хоть и не столь яркое, обшито золотыми нитями. На пальцах бриллианты, самые мелкие размером с горошину, самые крупные – с яйцо ласточки. Мамаша Синг, решил Дэниэл. Азиатские бизнесмены предпочитают держать наличность в семье, и, вероятно, в этом одна из причин их неизменного успеха. Дэниэл, не торопясь, выбирал покупки, надеясь засечь свою добычу, но сикха в тюрбане так и не увидел.

Наконец мамаша Синг встала с кресла на своем помосте и тяжелой, но полной достоинства походкой прошла по магазину; потом, в развевающемся платье, поднялась по лестнице, так укромно расположенной в углу, что Дэниэл вначале ее не заметил.

Мамаша Синг вошла в дверь на втором этаже, и теперь Дэниэл увидел рядом с этой дверью зеркальное окно. Очевидно, односторонне прозрачное. Наблюдатель за дверью мог видеть весь зал. Дэниэл не сомневался, что там – кабинет Синга.

Он сразу отвернулся от этого окна, понимая, что его уже с полчаса могут разглядывать и что это запоздалая предосторожность. Потом прошел к кассе и, пока девушка подсчитывала стоимость его покупок, старательно отворачивался от зеркального окна в стене.

Когда жена вошла в кабинет, Четти Синг стоял у окна наблюдения. Она сразу заметила, что он обеспокоен. Синг задумчиво пощипывал бороду и щурился.

– Этот белый. – Он кивком указал на зал за окном. – Заметила?

– Да. – Она подошла к мужу. – Заметила сразу, как он вошел. Я думала, он военный или полицейский.

– Почему? – спросил Синг.

Она сделала красноречивый жест изящными руками, так не вязавшимися с ее габаритами. Руки юной девушки, на которой он женился почти тридцать лет назад, ладони выкрашены хной.

– У него прямая осанка, и ходит он с достоинством, – объяснила она. – Как военный.

– Думаю, я его знаю, – сказал Четти Синг. – Видел совсем недавно, но это было ночью, и я не поручусь.

Он взял со стола телефонную трубку и набрал две цифры.

Глядя в окно, он видел, как дочь взяла трубку рядом с кассой.

– Милая, – сказал он на хинди. – Мужчина у твоей кассы. Он заплатил кредитной карточкой?

– Да, отец.

Она самая умная из его дочерей и дорога ему почти как сын.

– Узнай его имя и спроси, задержится ли он в городе.

Четти Синг повесил трубку и смотрел, как белый мужчина платит за покупки и с тяжелым грузом выходит из магазина. Как только он вышел, Четти Синг снова позвонил.

– Его зовут Армстронг, – сказала дочь. – Д. А. Армстронг. Он сказал, что остановился в отеле «Кэпитал».

– Хорошо. Передай-ка побыстрей трубку Чейву.

Внизу дочь повернулась в кресле и позвала одного из охранников в форме, стоявшего у двери. Она протянула ему трубку; он поднес ее к уху.

Четти Синг спросил:

– Чейв, ты узнал малунгу, который только что вышел? Высокий, с густыми кудрявыми волосами.

Четти говорил на языке ангони.

– Я его видел, – ответил охранник на том же языке. – Но не помню, где.

– Четыре ночи назад, – подсказал Четти Синг. – На дороге близ Чирунду, сразу после того, как мы загрузили машину. Он остановился и заговорил с нами.

Чейв молча обдумывал вопрос. Четти Синг видел, как он ковыряет указательным пальцем в носу, – знак неуверенности и замешательства.

– Может быть, – сказал наконец Чейв. – Но точно не скажу.

Он извлек толстый указательный палец из носа и внимательно рассмотрел. Чейв из племени ангони, дальний родственник зулусского королевского рода. Его племя переселилось с севера двести лет назад, еще до времен короля Чаки. Он воин, но размышлять не привык.

– Иди за ним, – приказал Четти Синг. – Но не давай ему заметить тебя. Понял?

– Понял, нкози.

Чейву приказ действовать принес явное облегчение; пружинистой походкой охранник вышел из магазина.

Вернулся он полчаса спустя, унылый и расстроенный. Увидев, как он входит в магазин, Четти Синг позвонил дочери:

– Немедленно пошли Чейва в мой кабинет!

Чейв остановился в дверях на верху лестницы, большой, как горилла. Четти Синг спросил:

– Ты пошел за ним, как я приказал?

– Нкози, это тот самый человек.

Чейв переминался с ноги на ногу.

Огромный, могучий Чейв тем не менее до ужаса боялся Четти Синга. Он видел, что бывает с теми, кто не угодил хозяину. На самом деле именно Чейв обеспечивал дисциплину, которой требовал хозяин. Не глядя Сингу в глаза, он продолжил:

– Это тот самый человек, который говорил с нами той ночью.

Четти Синг нахмурился.

– Почему ты сейчас так говоришь? Ведь ты не был уверен.

– Машина, – объяснил Чейв. – Он пошел к своей машине и погрузил в нее покупки. Это та самая машина, и на ней нарисована рука, мамбо.

– Хорошо, – одобрительно кивнул Четти Синг. – Ты хорошо поработал. А где этот человек сейчас?

– Уехал в машине, – виновато ответил Чейв. – Я не мог поспеть за ним. Прости, нкози какулу.

– Неважно. Ты хорошо поработал, – повторил Четти Синг. – Кто сегодня ночью дежурит на складе?

– Я, мамбо… – Чейв неожиданно улыбнулся. У него были крупные, ровные белые зубы. – И, конечно, Нанди…

– Да, конечно. – Четти Синг встал. – Сегодня вечером, после закрытия, я сам приеду на склад. Хочу убедиться, что Нанди готова к работе. Думаю, у нас могут быть неприятности. Все должно быть готово. Посади Нанди в маленькую клетку. Чтоб никаких ошибок. Ты понял, Чейв?

– Понял, мамбо.

– В шесть часов на складе.

Иногда полезно повторить Чейву приказ.

– Нкози.

Чейв вышел из кабинета, по-прежнему не глядя на хозяина прямо. После того как он вышел, Четти Синг долго сидел, глядя на закрытую дверь, потом снова взял телефон. В Африке международные звонки – всегда лотерея. Зимбабве почти по соседству, их разделяет только территория Мозамбика, узкий коридор Тете.

Тем не менее потребовались с десяток попыток и досадные двадцать минут, прежде чем он услышал гудок на другом конце линии, в Хараре.

– Добрый день. Посольство республики Тайвань. Чем могу помочь?

– Я хотел бы поговорить с послом.

– Простите, сэр, в настоящее время его превосходительство недоступен. Передать сообщение или связать вас с кем-нибудь другим из посольства?

– Меня зовут Четти Синг. Я хорошо знаком с послом.

– Пожалуйста, подождите, сэр.

Минуту спустя трубку взял Чэнгун.

– Вы не должны звонить по этому номеру.

– Мы договорились, – решительно ответил Четти Синг, – что в случае крайней необходимости я могу позвонить по этому номеру. Сейчас как раз такой случай.

– Я не могу говорить по этой линии. Перезвоню в течение часа. Дайте ваш номер и ждите.

Сорок минут спустя на столе Четти Синга зазвонил его частный незарегистрированный телефон.

– Линия безопасна, – сказал Чэнгун, когда Синг поднял трубку. – Но говорите осторожно.

– Вы знаете белого по имени Армстронг?

– Доктор Армстронг? Да. Знаю.

– Это тот, с кем вы встретились в Чивеве и кто разглядел некие пятна у вас на одежде?

– Да. – Чэнгун отвечал спокойно и небрежно. – Все в порядке. Не волнуйтесь. Он ничего не знает.

– Тогда почему он объявился в Лилонгве? – спросил Четти Синг. – Вы по-прежнему считаете, что я могу не беспокоиться?

Наступило молчание.

– В Лилонгве? – наконец переспросил Чэнгун. – Он видел вас в ту ночь на дороге в Чирунду?

– Да. – Четти Синг потянул себя за бороду. – Он остановился и говорил со мной. Спросил, видел ли я грузовики из парка.

– Когда это было? Сразу после того, как мы перегрузили слоновую кость?…

– Осторожней! – рявкнул Четти Синг. – Да, это было сразу после того, как мы разъехались. Мои люди закрепляли брезент, когда подъехал этот белый…

Чэнгун оборвал его:

– Долго ли вы с ним разговаривали?

– Минуту, не больше. Потом он поехал на юг к Хараре. Думаю, за вами вдогонку.

– Он догнал грузовик с Гомо и остановил его. – Голос Чэнгуна звучал резко, возбужденно. – И обыскал. Конечно, ничего не нашел.

– Но, несомненно, что-то заподозрил.

– Несомненно, – саркастически согласился Чэнгун. – Однако если он говорил с вами всего минуту, он никак не может подозревать вас. Он даже не знает, кто вы.

– Мое имя и адрес написаны на моем грузовике, – сказал Четти Синг.

Чэнгун молчал добрых пять секунд.

– Не замечал. Это неблагоразумно, друг мой. Следовало прикрыть надпись.

– Бесполезно закрывать дверь клетки, когда птица улетела, – заметил Четти Синг.

– А где?.. – Чэнгун помолчал. – Где товар? Переправили?

– Еще нет. Уйдет завтра.

– Нельзя ли избавиться от него раньше?

– Это совершенно невозможно.

– В таком случае вам придется позаботиться об Армстронге, если он станет слишком любопытен.

– Да, – согласился Чэнгун. – Я разберусь с ним самым решительным образом. А как с вашей стороны? Вы обо всем позаботились? Ваш «мерседес»?

– Да.

– Двое водителей?

– Да.

– Вас навещали представители властей?

– Да, но это чистая формальность, – заверил Чэнгун. – Никаких неожиданностей. Ваше имя не упоминалось. Но вы больше не должны звонить в посольство. Пользуйтесь только этим номером. Моя служба безопасности проверила эту линию.

Он продиктовал номер, и Четти Синг старательно записал его.

– Дам вам знать об этом парне.

– Он большая помеха.

Четти Синг ответил – Надеюсь, ненадолго.

Чэнгун положил трубку и машинально потянулся к одной из нэцкэ, стоявших на его столе.

Это было изящное миниатюрное изображение юной девушки и старца. Прекрасный ребенок сидел на коленях у старика и с дочерним восхищением смотрел в благородное морщинистое, бородатое лицо. Каждая мельчайшая деталь статуэтки была любовно вырезана триста лет назад великим мастером эпохи династии Токугава. Прикосновения пальцев так отполировали слоновую кость, что она светилась, точно янтарь. И только если повернуть статуэтку, становилось видно, что под просторными одеяниями пара обнажена и что член старика по самое основание введен между бедер девушки.

Чэнгуну нравился юмор этой композиции. Из всего его обширного собрания эта нэцкэ была одной из самых любимых, и он гладил ее большим и указательным пальцами, словно перебирая четки. Как всегда, шелковистое прикосновение слоновой кости успокоило его и помогло размышлять яснее.

Он считал, что больше не услышит о докторе Армстронге, но это не ослабило потрясения, вызванного сообщением Четти Синга.

Вопросы сикха пробудили старые сомнения, и Чэнгун в тысячный раз вспомнил все принятые меры предосторожности.

Выехав из лагеря в Чивеве, он не замечал крови на обуви и одежде, пока доктор Армстронг не обратил на это внимание. Весь остаток долгой поездки по долине Замбези это доказательство вины терзало Чэнгуна. Когда они наконец добрались до главного шоссе и увидели ждущего Четти Синга, Чэнгун поделился тревогой с сикхом и показал ему пятна крови.

– Вам не следовало приближаться к месту убийства.

– Да, это было глупо, ну да ладно. Я хотел убедиться, что работа выполнена, и правильно сделал. Хранитель был еще жив.

– Вам придется сжечь эту одежду.

Маловероятно, чтобы так поздно ночью кто-нибудь еще проехал по дороге, но они не стали рисковать. Отвели машины подальше от дороги и под завесой деревьев перегрузили слоновую кость из грузовиков парка в фургон Четти Синга для перевозки мебели. Даже с помощью людей Четти Синга двое водителей перегружали кость почти два часа. Бивней было все-таки очень много.

Тем временем Четти Синг наблюдал, как Чэнгун разводит небольшой костер. Когда костер разгорелся, посол разделся до белья. Потом переоделся в чистую одежду из багажника, а Четти Синг тем временем, нагнувшись к костру, старательно сжигал испачканные вещи. Ярко вспыхнули резиновые подошвы спортивных туфель. Четти Синг палкой помешал угли в центре костра, убеждаясь, что одежда превратилась в пепел. Вставая от костра, он заметил:

– Много следов крови в «мерседесе». На корпусе, на акселераторе и на педали тормоза.

Он достал из машины резиновый коврик, снял с педалей резиновое покрытие и все это тоже сжег. От черного едкого дыма слезились глаза, но Четти Синг еще не был удовлетворен.

– Придется избавиться от машины. – Он сказал Чэнгуну, что тот должен сделать. – Остальное я устрою.

Чэнгун уехал со встречи первый. Бивни еще не закончили перегружать, а он уже был на пути в Хараре.

Он ехал быстро, словно пытался избавиться от самого участия в нападении. Начинала сказываться реакция. Точно так же бывало после сексуальных представлений в «Доме госпожи Цветущего Мирта» в Тайпее. После он всегда испытывал потрясение, и его тошнило. И каждый раз он обещал себе, что больше это никогда не повторится.

В резиденцию посла – большое, разросшееся за счет пристроек здание в колониальном стиле на улице вблизи гольф-клуба – Чэнгун добрался за полночь. И сразу пошел в спальню. Неделю назад он отправил жену и детей на Тайвань, погостить в семье ее родителей. Теперь он в резиденции один.

Чэнгун снова разделся и, хотя не был в этой одежде во время убийства, сложил ее в пластиковый мешок. Он опасался, что на ней могут сохраниться мельчайшие капельки крови.

Потом он вымылся под душем. Почти полчаса простоял под парящими струями, дважды промыл волосы шампунем, щеткой протер руки и ногти.

Почувствовав, что смыл последние остатки крови и пороха, он переоделся в хранившуюся в спальне чистую одежду и отнес пластиковый мешок в «мерседес», припаркованный в гараже посольства. Положил его в багажник рядом с брезентовым саквояжем. Ему не терпелось избавиться от всего, что было с ним в Чивеве, даже от бинокля и книги о птицах.

Он вывел «мерседес» из гаража и остановил на подъездной дороге к посольству. Ворота были открыты, а ключ он оставил в зажигании.

Хотя шел уже третий час ночи, а прошедшие сутки были заполнены деятельностью и нервным напряжением, Чэнгун не мог уснуть. В шелковом халате он беспокойно расхаживал по спальне, пока не услышал, как заработал мотор «мерседеса». Выключив лампу, он подошел к окну, выходившему на подъездную дорогу.

И успел увидеть, как машина с выключенными фарами выехала из ворот на пустынную улицу. Чэнгун облегченно вздохнул и наконец лег.

Засыпая, он удивлялся тому, как быстро все обстряпал Четти Синг. В Хараре за делами семьи присматривал сын Четти Синга, почти такой же хитрый и рассудительный, как отец.

Утром после завтрака Чэнгун позвонил в полицию и заявил, что его «мерседес» угнали. Машину нашли двадцать четыре часа спустя у Хартфилда, на дороге в аэропорт. Шины и двигатель сняли, а машину подожгли. Бак с горючим взорвался, и от «мерседеса» остался только почерневший остов. Чэнгун знал, что страховая компания без споров и проволочек полностью оплатит стоимость машины.

Еще через день утром по незарегистрированному телефону Чэнгуна позвонил человек, не представившийся и ничего не объяснивший.

– Посмотрите пятую страницу сегодняшнего «Геральда», – сказал он и разорвал связь, но акцент был азиатский, очень похожий на манеру говорить Четти Синга.

Чэнгун обнаружил внизу страницы заметку. Всего шесть строк под проходным заголовком «Убит в пьяной драке». Гомо Гизонда, лесничий, служащий национального парка, убит ударом ножа в ссоре в одном из городских баров. Убийца неизвестен.

На следующий день тот же анонимный информатор сказал Чэнгуну:

– Страница семь.

На этот раз Чэнгун был уверен, что узнал голос сына Четти Синга.

Заметка называлась «Несчастный случай на железной дороге». В ней говорилось: «На железнодорожной линии близ Хартли найдено тело Дэвида Шири, лесничего службы национальных парков. У покойного в крови обнаружено высокое содержание алкоголя. Представитель железной дороги в очередной раз предупредил публику об опасности пересечения неохраняемых переездов. Это уже четвертый с начала года случай на линии в Хартли».

Как и пообещал Четти Синг, в живых не осталось ни свидетелей, ни соучастников.

Три дня спустя Чэнгуну позвонил комиссар полиции лично.

– Мне жаль беспокоить вас, ваше превосходительство, но вы, наверно, читали о злодейском убийстве в лагере Чивеве. Я полагаю, что вы можете помочь в расследовании этого крайне прискорбного случая. Я понял, что вы гостили… в тот день в лагере и уехали за несколько часов до нападения.

– Совершенно верно, комиссар.

– Вы не против того, чтобы сделать заявление и помочь нам? Видите ли, вы не обязаны это делать. Вас защищает дипломатический иммунитет.

– Я согласен всемерно сотрудничать. Убитым хранителем я восхищался и особенно его любил. И сделаю все, чтобы помочь наказать подлых преступников.

– Я вам чрезвычайно благодарен, ваше превосходительство. Могу я послать к вам одного из моих старших инспекторов?

Инспектором оказался могучий шана в штатском. Его сопровождал сержант в нарядном мундире полиции Зимбабве. Оба держались крайне подобострастно.

С бесконечными извинениями инспектор расспросил Чэнгуна о его пребывании в Чивеве, среди прочего об отъезде с грузовиками из лагеря. Чэнгун заранее отрепетировал свой рассказ и теперь без запинки изложил его. Он старательно не упоминал о встрече с Дэниэлом Армстронгом.

Когда он кончил, инспектор неловко поерзал, прежде чем спросить:

– Доктор Армстронг тоже сделал заявление, ваше превосходительство. Его рассказ подтверждает все, что вы говорили, однако он упоминает о пятнах крови на вашей одежде.

– Когда это было?

Чэнгун удивился.

– Когда встретил вас и грузовики из парка… он возвращался в Чивеве, увидев на дороге следы бандитов.

Лицо Чэнгуна прояснилось.

– А, да. Я был заинтересованным свидетелем выбраковки слонов в Чивеве. Как вы можете себе представить, во время этой операции было много крови. Я мог легко наступить в лужу.

К этому времени инспектор уже весь взмок от смущения.

– Вы помните, что на вас было в тот вечер, ваше превосходительство?

Чэнгун нахмурился, словно старался вспомнить.

– Рубашка с открытым воротом… синие хлопчатобумажные брюки… и, вероятно, спортивные туфли. Кроссовки. Это моя обычная одежда.

– Она по-прежнему у вас?

– Да, конечно. Рубашку и брюки выстирали и выгладили, обувь вычистили. Мой слуга очень усерден… – Он замолчал с улыбкой, словно его только что осенило. – Инспектор, хотите увидеть эти вещи? Можете даже забрать их с собой для осмотра.

Смущение инспектора стало почти болезненным.

– Мы не имеем права просить вас о таком сотрудничестве, ваше превосходительство. Однако в связи с заявлением доктора Армстронга… Если у вас нет возражений…

– Конечно нет. – Чэнгун обворожительно улыбнулся. – Я уже сказал вашему комиссару, что хочу всемерно сотрудничать. – Он взглянул на часы. – Однако мне пора на завтрак к президенту в его резиденцию. Не возражаете, если я пришлю вещи в полицию с одним из своих работников?

Оба офицера вскочили.

– Очень жаль, ваше превосходительство, что мы причинили вам неудобство. Мы высоко оцениваем ваше сотрудничество. Я уверен, комиссар напишет вам и поблагодарит.

Не вставая из-за стола, Чэнгун остановил инспектора у двери.

– В «Геральд» было сообщение, что преступники арестованы. Это верно? Вы смогли обнаружить похищенную слоновую кость?

– Бандитов перехватили на Замбези, когда они пытались уйти назад в Замбию. К несчастью, все они либо были убиты, либо сбежали, а слоновая кость погибла в огне или утонула в реке.

– Какая жалость… – вздохнул Чэнгун. – Они должны были бы ответить за жестокое убийство. Однако это упрощает вашу работу, не так ли?

– Мы закрываем дело, – подтвердил инспектор. – Теперь, когда с вашей помощью мы выяснили все неясности, комиссар напишет вам, чтобы поблагодарить. Тем дело и кончится.

Одежда из пакета, который Чэнгун отправил в полицию, никогда не была и близко к Чивеве или вообще к долине Замбези. Теперь, думая об этом, Чэнгун вздохнул. Он поставил нэцкэ на стол и мрачно посмотрел на нее.

Нет, это еще не конец. Доктор Армстронг что-то вынюхивает. Мутит воду.

«Может, снова положиться на Четти Синга?» – подумал Чэнгун. Одно дело избавиться от двух мелких людишек, лесничих парка, но Армстронг – птица совсем другого полета. Он известен во всем мире, и, если исчезнет, возникнут вопросы.

Он коснулся кнопки громкой связи на столе и заговорил на кантонском диалекте:

– Ли, зайди ко мне.

Он мог бы задать вопросы, не вызывая к себе секретаршу, но ему нравилось смотреть на эту девушку. Она из крестьянской семьи с холмов, но умна и красива. Хорошо училась в Тайваньском университете, но Чэнгун выбрал ее не за академические достижения.

Она остановилась рядом с его столом, достаточно близко, чтобы он мог коснуться ее, если бы захотел, и стояла в позе покорности и внимания. Несмотря на современное образование, девушка воспитана традиционно, у нее правильное отношение к мужчинам, особенно к хозяину.

– Зарезервировала билет на «Квантас эйруэйз»? – спросил он.

Теперь, когда Армстронг что-то вынюхивает в Лилонгве, очень кстати будет вернуться на Тайвань. Он ни за что не стал бы рисковать, появляясь в Чивеве, если бы нужно было оставаться в посольстве. Жена с детьми уже улетели.

Он тоже улетит, в конце месяца, всего через восемь дней.

– Да, бронь подтверждена, ваше превосходительство, – уважительно прошептала Ли.

Для него ее голос звучал сладко, как соловей в лотосовом саду его отца в горах. Он возбуждал Чэнгуна.

– Упаковщики пришли? – спросил он и коснулся ее.

Она слегка задрожала под его рукой, и это возбудило его еще больше.

– Они придут утром в понедельник, господин.

Она использовала традиционное уважительное обращение.

Ее прямые черные волосы падали на плечи и блестели на свету.

Чэнгун слегка провел рукой по разрезу ципао на бедре девушки: кожа была гладкая, как слоновая кость нэцкэ.

– Ты предупредила их о ценности и хрупкости моей коллекции? – спросил он и ущипнул Ли под платьем, зажав кожу между большим и средним пальцами. Девушка поморщилась и прикусила нижнюю губу.

– Да, господин, – прошептала она с оттенком страдания в голосе.

Он ущипнул сильнее. Теперь на безупречной коже ее маленькой крепкой ягодицы останется след, и этот след еще сохранится, когда она придет к нему ночью.

Власть боли вызвала у него подъем. Он забыл о докторе Дэниэле Армстронге и о неприятностях, которые тот может причинить. Полиция сбита со следа, а Ли Ван красива и покорна. У него целых восемь дней до встречи с женой; он сполна насладится девушкой. А потом вернется домой, чтобы получить одобрение отца.

Дэниэл открыл заднюю дверцу «лендкрузера» и уложил купленное в магазине Четти Синга в опустевший ящик для провизии. Потом обошел машину и сел за руль. Пока мотор разогревался, он просмотрел в записной книжке перечень других предприятий Синга.

С помощью нескольких любезных прохожих он нашел дорогу в промышленный район города близ железнодорожной линии и вокзала.

Похоже, Четти Синг владел здесь четырьмя или пятью акрами промышленной территории. Некоторые участки не использовались и заросли кустами и бурьяном. Над одним пустырем большая вывеска гласила: «Строительство текстильной фабрики Четти Синга. Развитие! Работа! Процветание! Малави за меня!»

На одном участке за изгородью из колючей проволоки располагались мастерские «Агентства „Тойота“ Четти Синга».

Перед мастерскими выстроились не менее сотни новеньких «тойот», еще покрытых грязью после долгого железнодорожного путешествия на открытых грузовых платформах от морского побережья. Очевидно, в ожидании предпродажной обработки в мастерских.

Через открытую переднюю дверь Дэниэл видел работающих механиков. Бригадиры все азиаты, многие в тюрбанах сикхов, а остальные механики в комбинезонах черные. Мастерская производила впечатление процветающей и хорошо управляемой.

Дэниэл въехал во двор и остановил машину на стоянке для клиентов. Он заговорил с одним из бригадиров в синем комбинезоне.

Под предлогом ремонта «лендкрузера» он как следует осмотрел мастерскую и административное здание. Здесь не было очевидного места, где можно было бы спрятать украденную слоновую кость.

Договариваясь пригнать «лендкрузер» завтра к восьми утра, Дэниэл дружелюбно болтал с бригадиром и узнал, что на следующей улице размещаются лесопильня и склад торговой компании Четти Синга, сразу за мастерской.

Он медленно обогнул квартал. Даже с угла легко было заметить лесопильню. На ответвлении железнодорожной линии стояло с десяток грузовых вагонов, все доверху нагруженные древесиной местных пород из горных лесов.

На улице отчетливо слышался визг циркулярных пил.

Проезжая мимо ворот, Дэниэл увидел открытые навесы, под которыми размещались пилы. Вращающиеся диски были словно из ртути, от стволов, когда в них вгрызались лезвия, разлетались фонтаны желтых опилок. На горячем солнце остро пахло свежей древесной смолой, и на просторном дворе лежали груды досок, готовые к погрузке в ожидающие вагоны.

Дэниэл медленно проехал мимо. Наискосок от лесопильни возвышался складской комплекс, обнесенный высокой проволочной изгородью; бетонные столбы в чехлах из зеленого пластика были наклонены в сторону улицы и опутаны колючей проволокой.

Склад представлял собой пять смежных секций под общей крышей; ее долины и вершины напоминали острые зубы, торчащие из волнистой некрашеной асбестовой поверхности. Из того же волнистого асбеста были и стены.

Все пять секций склада разделяли откатывающиеся на роликах двери, какие бывают в самолетных ангарах.

На этот раз надпись на воротах извещала: «ЦЕНТРАЛЬНЫЙ СКЛАД ТОРГОВОЙ КОМПАНИИ ЧЕТТИ СИНГА».

«Он не стесняется рекламировать свое имя», – сухо подумал Дэниэл. Въезд преграждал шлагбаум, стояла кирпичная будка охраны, и Дэниэл заметил по меньшей мере одного охранника в форме. Проезжая мимо последнего здания, он увидел, что высокие асбестовые двери откатили, и смог заглянуть в глубину громадного склада.

Неожиданно он подался вперед, пульс участился: он узнал большой фургон для перевозки мебели, стоявший в центре склада. Эту машину он видел четыре ночи назад на дороге из Чивеве. Восьмиколесный тягач, стоявший за фургоном, все еще был накрыт зеленым брезентом, его покрывала та же красная пыть, что и «лендкрузер» Дэниэла.

Через открытую заднюю дверь тягача бригада – с десяток черных рабочих – с помощью похожего на журавля подъемника разгружала коричневые мешки, в которых могли быть кукуруза, сахар или рис.

Заметных мешков с сухой рыбой, которые он видел на тягаче в долине Замбези, здесь не было видно.

Дэниэл опустил боковое стекло, надеясь уловить запах рыбы, но пахло только пылью и выхлопными газами.

И вот он уже проехал. Не повернуть ли назад и не посмотреть ли снова?

«Дьявольщина, я и так уже привлек достаточно внимания, – сказал он себе. – Как приехавший в город цирк».

Он той же дорогой вернулся в отель, оставил машину на стоянке для клиентов и пошел в номер.

Набрал в ванну воды, такой горячей, какую только мог выдержать, и вымывал из пор пыль и грязь африканских дорог, пока кожа не приобрела красновато-коричневый оттенок.

Когда вода остыла, он пальцами ноги повернул кран и добавил горячей. Наконец встал, чтобы намылить нижнюю часть тела, и серьезно посмотрел на себя в запотевшем зеркале над ванной.

– Послушай, Армстронг. Самое разумное – поделиться подозрениями с полицией. Это их работа, пусть займутся.

– А с каких это пор, Армстронг, – ответил он себе, – мы поступаем разумно? К тому же это Африка. Полиции потребуется три-четыре дня, чтобы зашевелиться, и мистер Синг вполне успеет избавиться от слоновой кости, которая, возможно, еще у него. Завтра, вероятно, будет уже поздно ловить его.

– Ты хочешь сказать, Армстронг, что время чрезвычайно важно?

– Совершенно верно, старина. Возможно, плащ и кинжал тебе больше не по вкусу, но как тебе идея побыть немного разведчиком, поработать детективом-любителем?

– Кому, мне? Не говори глупостей! Ты меня знаешь. – Конечно, знаю, – согласился он, подмигнув своему отражению, и снова погрузился в горячую мыльную пену, которая через край выплеснулась на кафельный пол.

Ужин был значительно лучше последней еды в ресторане.

Филе только что выловленного в озере леща и великолепное шардонне «Гамильтон-Рассел» с мыса Доброй Надежды.

Дэниэл неохотно ограничился половиной бутылки.

«Работа ждет», – с сожалением напомнил он себе и пошел в номер готовиться.