Текст книги "Дух Татуина"

Автор книги: Трой Деннинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Сквибы выпятили грудь.

– Вы поступили правильно, – сказал лидер. Он потерся щекой о ладонь Леи, затем о ладонь Хэна, затем ткнул пальцем в грудь: – Меня зовут Грис. А это Слай.

Он показал на второго сквиба, который тоже подошел и потерся о руки Хэна и Леи.

– А я Элама, – представилась третья. – Тви'лекки и похуже с нами обращались.

– Спасибо, – сказала Лея неуверенно. Хэн подождал, пока Элама потрется о его руку, затем задал вопрос:

– А кто из вас пойдет смотреть картину? Хочу быть уверен, что вы знаете, на что будете ставить цену. Элама и Грис ожидающе посмотрели на Слая. Слай тяжело вздохнул.

– Я пойду, – он недовольно покачал головой. – Но чур, потом я не буду стоять в первом ряду на торгах.

Когда они вышли из отражающего поля, имперские офицеры уже завершили осмотр и направились к выходу из танцевального зала. Облегчение публики было ощутимо в воздухе, а тихое пошептывание переросло в возбужденный гул. Из-за палаток, из темных углов появились новые потенциальные покупатели, у стоек с напитками оживилась торговля. Лея, Хэн и Слай заняли очередь и были вынуждены ждать почти целый час, пока подошла их очередь пройти через отражающее поле.

Вместо картины внутри павильона трио наткнулось на полдюжины громил Маубо в нейларовых кителях и накидках из мерцающего шелка. У всех в руках были бластеры, направленные прямиком на клиентов.

– Не волнуйтесь, – произнес один из них, родианец. – Это просто мера предосторожности.

Его хоботок качнулся в сторону темного угла справа от Леи, и кто-то подошел сзади, закрыв ей глаза повязкой.

– Да сколько ж можно предосторожностей! – проворчал Хэн. – У вас виквай – нюхач на входе проверяет бластеры.

– Так вы хотите увидеть мох или нет? Хэн замолчал. Их провели к дальней стене ларька, потом по длинному коридору, потом на лифте подняли в тихое помещение, в котором резко пахло таковым дымом. Повязки сняли. Они были в темной комнате перед стеной, которую подсвечивала светящаяся панель над головой, а по краям стояли два охранника – гаммореанца. В центре стены висел бархатистый квадрат безупречно изящной алдераанской картины из мха, в рамке которой был искусно спрятан аппарат по поддержке влажности. Она казалась меньше, чем помнила Лея, не более полуметра шириной, но ничуть не менее прекрасной и вдохновляющей.

– «Закат Киллика», – произнес резкий женский голос за спиной. – У вас две минуты.

Лея хотела было возразить, что двух минут мало, ведь она уже целый десяток лет пыталась удержать в голове оригинальную композицию и мягкие тона картины. Она думала, что это сокровище навсегда утеряно для нее – и будущего поколения алдераанцев. Однако оно было перед ней, на расстоянии вытянутой руки… темное небо перед бурей над городом-колонией килликов, а на переднем плане – группа загадочных насекомоподобных силуэтов оборачиваются, чтобы увидеть приближающуюся тьму, – исчезнувшая раса, населявшая Алдераан задолго до прихода людей. Она не могла смотреть на эту картину, не восхищаясь даром предвиденья художника, не поражаясь тому, как ясно мог Хаддор видеть то, что означало для галактики возвышение Палпатина… и как он сумел выразить свою печаль так полно и прекрасно в этом небольшом квадрате.

– Хотите проверить на подлинность, так давайте, – произнес жесткий голос – Но снятие образца только кистью. Никакого отрезания.

Слай немедленно шагнул вперед, готовясь потереться щекой о картину.

Лея едва успела поймать сквиба

– Нет!

– Кто будет покупать это, вы или мы? – недоуменно проворчал Слай. – Нам надо проверить товар.

– Она настоящая, – Лея оттащила сквиба. – Мне даже не нужна аппаратура, чтобы это проверить.

Она взглянула на Хэна и обнаружила, что он стоял с отвисшей челюстью и не мог отвести глаз от картины.

После восьми лет их знакомства Хэн все еще умудрялся удивлять ее. И это было хорошо.

Глава 3

Хэна так не задевала ни одна картина. Те два часа, что они сидели в местной забегаловке, ожидая начала аукциона, мысли Хэна постоянно возвращались к тому, как киллики оборачивались к надвигающейся буре. Эта картина напомнила Хэну о том, что людей – и насекомых – в жизни сметали силы, которых они не могли постичь, что во всех испытаниях, которые обрушивала на них жизнь, они могли управлять лишь собой и ничем более. Хэн забывал об этом, когда буря налетала на него, и именно это он любил в Лее – то, как она держалась даже в самом сильном шторме, как она твердо стояла на ногах, даже когда всех вокруг сбивало с ног.

Хэну хотелось, чтобы Лея владела этой картиной. В молодости она смотрела на эту картину каждое утро, выходя из спальни, и это была та уцелевшая ниточка, которая связывала ее с дворцом ее семьи. И хотя это вряд ли волновало здешних покупателей, картина должна была все еще принадлежать ей.

Не то чтобы Хэн считал продавца вором – картина находилась в пути, а законы, касающиеся спасения имущества, касались произведений искусства точно так же, как и всего остального, – но картина не без причины продавалась на Татуине, планете без законов… и вряд ли причиной были преимущества сухого воздуха для хранения…

Как и все забегаловки возле Зала Представлений Маубо, тот, в котором были они с Леей, был настолько заполнен, что воздух, казалось, весь пропитан потной влагой. Посетители – в основном участники аукциона, ожидавшие начала, – болтали о том, о сем. Они были одеты в лучшие костюмы и старались говорить как можно более пространно о ценах. Лея и Хэн примостились в темном уголке и изо всех сил старались изобразить плотское влечение, изредка оглядываясь по сторонам. Чубакка и Ц-ЗПО были в забегаловке через дорогу, достаточно далеко, чтобы не быть замеченными с «Джаксалом» и «Лимбой», но достаточно близко, чтобы прийти на помощь в случае беды.

Постепенно, по одному или парами, начали подходить продавцы. Среди них были барабел с аласлевыми вазами и темноволосый мужчина с голографическим кубом, в котором был молодой гонщик. Хэн не удивился, когда Лея проследила взглядом за человеком, пока он шел к свободному месту. А ведь обычно она редко смотрела на голографию даже пару секунд. Но в этой голограмме было что-то необычное, и Хэн был уверен, что знает причину.

Он протянул руку за кресло Леи и начал поглаживать накладной лекку. Искусственный головной хвост податливо изогнулся.

– Знаешь, – произнес он, – ты ведь так и не сказала, кого тебе напоминает мальчишка в кубе.

– Никого он мне не напоминает. Только его глаза.

– Конечно, – ответил он. – Как скажешь. Лея не повелась.

– Да, как скажу.

– Да ладно тебе, можешь не притворяться. Мне тоже мальчишка показался симпатичным.

– С чего ты взял, что мне он показался симпатичным?

– Я видел, как ты на него смотрела. Лея бросила на него взгляд, которым можно было с успехом заморозить целое солнце.

– И?

– И может быть, на то есть причина. Глаза Леи сузились:

– Что за причина, Хэн?

Хэн отхлебнул побольше из своей кружки. Он видел, что Лея понимает, куда он клонит, и знал, какой будет ее реакция. Но в таких случаях мужчине приходится идти на риск.

– Может быть, в том, что тебе нравятся дети, – произнес он. – Может, потому, что ты хочешь ребенка.

Эмоции исчезли с лица Леи – явный признак того, что она была зла – очень зла. Просто в ярости. Она чуть отпила и отвела взгляд от Хэна.

– Мы говорили о детях еще до свадьбы. Я думала, ты понял.

– Ну да, я понял, – ответил Хэн. – Но я думал…

– Мы договорились, – Лея ударила стаканом по столу. – Ты не можешь просто взять и передумать.

Хэн прикусил язык. Как ей объяснить, что он не передумал – скорее его мысли изменили его. Что женитьба его изменила?

– Я знаю, что мы договорились, – согласился он. – Но ты никогда не думала, что поступаешь неразумно?

– Неразумно?

– Неразумно, – у Хэна пересохло в горле. – Как может малыш…

– Просто скажи мне, что у тебя был ребенок от Брии Тарен, – перебила Лея. – Я это переживу. У всех нас есть прошлое.

– Ну да, прошлое есть, правда, я уверен, что в моем прошлом не было детей, – ответил Хэн. Бриа была его первой любовью; стройная рыжеволосая красотка, погибла мученической смертью после того, как дважды обвела его вокруг пальца, чтобы добыть планы первой Звезды Смерти. – У Брии были свои секреты.

– Но к нашей беседе ни один из них отношения не имеет, так?

– Боюсь, что так. – Хэн наклонился к ней поближе и перешел на шепот – Знаю, мы говорили об этом, но не могу поверить, что в твоей крови течет темная сторона.

– Я этого не говорила, – поправила его Лея. – В моей крови власть. А власть портит. Я вижу это каждый день.

– Не всегда. – Хэн взял ее за руку и сыграл свой козырь: – Посмотри на своего брата. Никто не сравнится с ним в Силе. Если бы кто и должен был испортиться, так это он.

Лея отстранилась и, уставившись на грязную стену забегаловки, отхлебнула из своего стакана ровно половину.

– Брось эту затею.

– Слушай, я же не говорю, что надо прямо сегодня решить.

– Ты знаешь, как я чувствовала себя после Бакуры, – Лея все еще не смотрела на мужа. – У меня нет прав родить на свет кого-то, кто может стать новым Дартом Вейдером. Если не можешь с этим смириться, почему не позволил мне выйти за принца Исолдера?

Одно упоминание Исолдера заставило Хэна скрежетать зубами.

Вся эта история с хапанцами поколебала даже то мизерное доверие, что у него было к политикам.

– А что с… – Хэн понял, что повышает голос, и остановился. Осмотрелся по сторонам и не увидел подслушивающих; аукцион приближался, и зал был наполнен гулом, в котором было трудно общаться даже за одним столом. – Что с Исолдером?

Лея, наконец, повернулась и посмотрела ему в глаза.

– Ты о чем?

– Ясно, о чем, – отозвался Хэн. – Ты ему сказала, что не хочешь иметь детей?

– До этого не дошло. Кое-кто похитил меня, прежде чем переговоры дошли до этого.

– Да? – Хэн увидел, что к ним спешит официантка, и махнул ей рукой, чтобы не торопилась. – А что, если бы они дошли до этого? Думаешь, Ta'a Чуме позволила бы свадьбе состояться, зная, что ты не желаешь иметь детей?

Невозмутимость Леи была сломлена, и ее глаза стали влажными.

– Зачем ты начал?

– Потому что ты не знаешь, чего хочешь.

– А ты знаешь? – спросила она.

– Я видел, как твое лицо светлеет, когда тебе дают подержать ребенка, – ответил он. – И видел, как ты смотрела на мальчишку в голографическом кубе.

– Ты далеко не:

– Ты знаешь, что я прав, – перебил Хэн. – И боишься признать. Ты не хочешь иметь детей только потому, что все еще боишься своего отца, боишься и ненавидишь его. А это несерьезная отговорка, чтобы не иметь детей. Особенно если мы оба хотим их иметь.

Лея подождала, пока он закончит, затем спросила:

– Это все?

– Да. Не так уж сложно.

– Несомненно, – сказала Лея. – Потому что прекрасно помню, как ты мне сказал, что можешь прожить без детей. Просто прекрасно помню.

Хэн пожал плечами:

– Мне нравится быть женатым. Может, это изменило мое отношение к детям. – Он опустил взгляд и уставился в свою кружку с темным элем. – Я не понимал, как это здорово – иметь семью. Я думал о том, что это значит – воспитывать ребенка, найти для него безопасное место, где бы он мог вырасти…

– Тот дом, которого у тебя никогда не было, – заметила она.

– Ну да, что-то вроде этого, – признал Хэн. Он часто видел, как Лея захватывала инициативу во время сложных переговоров, и видел, как она пытается перевести тему. – Но ты так и не ответила мне про Ta'a Чуме и Исолдера. Когда бы ты сказала им, что не желаешь иметь детей?

– Не знаю.

– Может, никогда, – Хэну не было неприятно от такого предположения; он просто пытался показать Лее ситуацию, в которой она могла бы решиться завести детей. – Может быть, ты рискнула бы – для Новой Республики.

– Я бы им сказала, – Лея вздернула подбородок. – Обладая мощью Хапанского Консорциума, мой ребенок еще с больше вероятностью превратился бы в то, чего я страшусь.

Хмурому лицу Хэна совсем не шли накладные клыки деваронца.

– Ta'a Чуме никогда бы с этим не согласилась. Лея одарила его типичной для тви'лекки грустной улыбкой:

– Может, поэтому я и не очень волновалась, встречая хапанцев.

Полчаса спустя Хэн и Лея сидели за отражающим полем в одном из павильонов, наблюдая, как зал наполняется публикой и участниками. Каждый звук в зале словно говорил о деньгах – нервный смех, звучащий как бренчание кредиток, оживленная болтовня, вызывавшая ассоциации с постоянным шумом речи на базарах по всей Галактике, голоса официанток и барменов, продававших айбластеры и палли по цене в десять раз выше нормальной.

Имперский вахтенный командир стоял перед главной сценой, где должны будут выставляться лоты. Его компаньон-ученый исчез – вместо него появились два крепыша-телохранителя в полном обмундировании. У этих ребят было больше свободного пространства вокруг них, чем у любого другого посетителя.

Хэн заметил Гриса, Слая и Эмалу, проталкивающихся через забитый зал, подходя к тем, кто мог быть здесь за «Закатом» под предлогом снабжения закулисной информацией об аукционе. Немногие купились на это, и им сквибы ненавязчиво предлагали купить что-либо из их товаров.

Иногда покупатели платили за совет, иногда нет, но трио никогда не тратило больше пары минут разговора на одного клиента и быстро переходило к следующему.

Они тратили больше всего времени на тех, кто быстрее всего отказывал им, споря с ними целых три минуты – и в то же время оценивая конкуренцию. Здесь было несколько представителей среднего слоя, стремившихся заполучить какуюнибудь ценность за мизерные деньги, потому что аукцион проводился на Татуине, но большинство участников были бандитского вида, нанятые скорее, чтобы защитить денежные чипы, которые они везли, – необходимое условие покупки на аукционе, – а вовсе не потому, что они были опытными агентами-скупщиками. Хэн видел, как один раз Эмале пришлось незаметно вытащить виброклинок, спрятанный в сапоге, пока Грис и Слай отвлекали владельца демонстрацией товара.

– Эти сквибы хороши… может, даже чересчур, – произнесла Лея. Она сидела рядом с Хэном за пластиковым столом для коктейлей в ларьке, развалившись в мягком кресле, которое просто не позволяло сидеть на нем в какой-то другой позе. – Уверен, что эта сделка с ними не была ошибкой?

– Все под контролем.

Лея засомневалась. Датчики в ее накладных лекку отреагировали на ее настроение и заставили хвосты мелко задрожать.

– Похоже, они что-то планируют.

– Да, но у нас есть вуки.

Хэн махнул своими искусственными рогами в направлении Чубакки, который стоял у сцены, игнорируя предложения Слая, пока сквибы пытались оценить его финансовые возможности. Он прокрасил себе красную полосу на плече – у вуки было не очень много возможностей замаскировать себя, кроме как поменять свою окраску.

Дольше пяти секунд Чубакка не продержался – он обнажил клыки и поднял лапу. Сквибы моментально разбежались в поисках укрытия.

– Видишь? Нет проблем.

Ц-ЗПО, чья маскировка состояла из фальшивой зеленой патины, наблюдал за происходящим с расстояния нескольких метров. Он начал проталкиваться через толпу, вежливо прося пройти и извиняясь перед всеми, кого задевал.

Лея активировала комлинк и вызвала дроида:

– Ты что делаешь?

Ц-ЗПО поднял свой комлинк.

– Похоже, им нужен переводчик. Я хотел предложить мои…

– Не надо, – перебила Лея. – Оставь их в покое. Ц-ЗПО остановился, но не опустил комлинк.

– Уверены? Сквибы пытаются помочь, и похоже, у них есть интересная инфор. ..

– Нет, – сказал Хэн в комлинк Леи, молясь, чтобы сквибы были чересчур перепуганы Чубаккой, чтобы заметить дроида. – Просто делай свое дело.

Ц-ЗПО замолчал на секунду – для дроида это молчание было аналогом вздоха – и повернулся к ларьку, где сидели Хэн и Лея, почти крикнув в сторону своих хозяев:

– Как пожелаете.

Любой внимательный наблюдатель не оставил бы этого без внимания. Лея выключила комлинк и подняла глаза.

– Уверен, что все под контролем? Хэн пожал плечами:

– Что может пойти не так?

За несколько минут они вычислили тех, кто подстраховывал вахтенного командира. Это было нетрудно – они, как и следовало ожидать, парами стали у противоположных стен зала, одетые в невыразительные кители и серые деловые плащи, – в толпе, где было полно кичливо-ярких костюмов, неряшливо-грязных рубашек громил и местных оборванцев в лохмотьях. Словно чувствуя, что это неправильные люди, публика их сторонилась, в результате чего имперцы стояли, как ранкоры посреди стада нерфов. Это было слишком уж просто – поэтому следующие полчаса они потратили на поиск остальных телохранителей, которых было около десятка, – мужчины и женщины, рассредоточившиеся по всему залу, неплохо замаскированные под стильно одетых бандитов или мускулистых аборигенов.

Хэн также высмотрел черноволосого, который пытался продать им голографический куб с мальчишкой – гонщиком, – он стоял неподалеку от имперского командующего в первом ряду. Хэн, слегка насторожившись, осматривал зал, не выискивая кого-то конкретно, а определяя, кого он уже видел, а кого нет. Его волновало, как тот мужчина посмотрел на Лею во время предпродажного осмотра, волновала его уверенность, что Лея заинтересуется кубом, и в особенности волновало Хэна то, что мужчина оказался прав.

Точно в назначенное время полная женщина с бледной кожей, карими глазами и длинным хвостом из черных волос вышла на сцену через голограмму-пейзаж у стены. Она подождала, пока публика успокоится, затем двинулась вперед плавной походкой, не утратившей ни грамма красоты и грации, несмотря на сорок килограмм, которые она прибавила с тех пор, как была танцовщицей. Голосом, который огрубел от курения кальяна, она приветствовала участников аукциона и представилась Маубо Кем, а затем вызвала в зале смех, добавив, что мужская половина аудитории это уже знает.

Когда в зале снова затихли, Маубо объявила, что начнет аукцион с сенсации. Точно по сигналу вперед шагнула четырехрукая кодруджи, пару часов назад обслуживавшая Хэна и Лею, держа в руках первый лот. Через мгновение под потолком вспыхнула гигантская голограмма предлагаемого изделия. К удивлению Хэна, это оказался куб с юным гонщиком.

Несколько инопланетян начали неодобрительно свистеть. Но местные перекричали их, а затем заглушили аплодисментами, и весь зал мгновенно заполнился одобрительными и неодобрительными восклицаниями – чересчур уж искренними и не очень вежливыми.

Маубо, искусница по части шоу, молчала, позволив шуму нарастать, добавляя аукциону напряженности.

Комлинк Хэна приглушенно щелкнул: Слай уточнял разрешение на начало дополнительной сделки. Хэн ответил двойным щелчком – давай.

– Восхитительно, – проворчала Лея. – Разбуди меня, когда они доберутся до «Заката». Такими темпами это будет около полуночи.

Несмотря на недовольный тон, ее взгляд был прикован к голограмме над сценой. Хэну пришлось отвернуться, чтобы скрыть улыбку.

Двумя верхними руками подняв голографический куб над головой, Селия обошла сцену развязной походкой танцовщицы.

– Как видите, это куб, который вы могли осмотреть этим утром на стенде номер двенадцать. Это уникальная голография единственного гонщика-человека, которому удалось выиграть в классической гонке Бунта Ив, сделанная сорок лет назад и теперь выставленная на продажу лучшим другом самого пилота – Китстером Банаи.

В толпе не раздалось недоверчивых усмешек, и Хэн удивленно произнес:

– Поверить не могу, что они купились на это. Здесь есть старая трасса, прямо за городом. Местные должны знать, что люди не могут управлять гоночными карами!

Темноволосый владелец куба – Китстер – подошел к краю сцены и что-то сказал Маубо.

Та кивнула и, взмахом руки предложив ему вернуться на место, продолжила:

– Для тех гостей нашей планеты, которые осматривали стенд Китстера после того, как испортился его информационный экран, мальчик в кубе – знаменитость Мос Эспа, Анакин Скайвок…

Публика взорвалась криками и возгласами, заглушив последний слог имени.

– Что она сказала? – спросила Лея, пораженно уставившись на голокуб. – Анакин Скайвокер? – Может быть.

Чувствуя себя неловко, Хэн подошел к полю-зеркалу, словно, стань он ближе к голокубу на пару шагов, ему было бы легче найти какое-то сходство между мальчишкой и Леей. Было не очень-то много сходства – поднятые щеки, глаза и, может, лицо, – но достаточно, чтобы это было возможным.

Хэн беззвучно выругался, но ровным голосом произнес:

– Совершенно точно Анакин Скай – что-то. Люк говорил, что нашел в Сети какую-то информацию о том, что твой отец мог провести детство на Татуине.

– Он не говорил, что это было здесь, – Лея уставилась на стол. – Не говорил, что это было в Мос Эспа. Хэн пожал плечами:

– На Татуине мало поселений. Это не очень-то удивительно.

Он запустил руку в карман и один раз щелкнул по комлинку: сигнал Слаю, чтобы тот не начинал торги.

Лея уставилась ему в глаза:

– Ты не понимаешь.

Слай ответил двойным щелчком; начинаю торги. Хэн вновь щелкнул один раз и попытался притвориться, что ничего не происходит.

– По крайней мере, его имя может кое-что объяснить.

– Что?

Хэн хотел было сказать, что личность мальчика объясняет, почему она не могла отвести взгляд от голографического куба больше чем на пять минут, но увидел, как она нахмурилась, и решил, что безопаснее будет сказать что-нибудь другое.

– Объясняет, как девятилетний человек смог выиграть в классической Бунте, – ответил он. – У него была Сила.

Маубо, наконец, утихомирила толпу и начала торги.

– Кто даст первую цену? – она взглянула на имперского командующего в первом ряду. – Как насчет вас, сэр? Юный Анакин сделал себе неплохую карьеру в ваших рядах.

Хэн не удивился, когда командующий резко отмахнулся. Офицер был достаточно пожилым, чтобы служить в рядах Имперского флота в годы власти Дарта Вейдера. И если и были люди, которые боялись Вейдера больше повстанцев, так это офицеры, служившие под его началом. Маубо быстро нашла другого покупателя.

Его нельзя было увидеть в толпе, но тонкий голосок был слишком знаком Хэну. Слай начал торги, дав треть максимальной цены, которую Хэн позволил ему дать, пытаясь отпугнуть нерешительных покупателей, прежде чем они решатся и начнут повышать цену.

Взгляд Маубо опустился на сквиба в первом ряду.

– Сто кредиток от сквиба из первого ряда.

– От сквиба? – прошипела Лея. – Наши сквибы торгуются за куб с Дартом Вейдером?

Хэн пожал плечами, затем вновь один раз щелкнул по комлинку.

– Кто больше?..

– Сто двадцать, – цену дала светловолосая женщина в рваном плаще.

– Сто пятьдесят, – ответил Слай, все еще пытаясь отпугнуть остальных.

– Что он делает? – в голосе Леи мешалась тревога и недоумение. – Они что, не знают, что нам не это нужно?

– Они знают. Не волнуйся.

Куртзен в кожаной куртке с заплатами дал сто семьдесят пять, на что Слай ответил ста восьмьюдесятью, а Хэн еще раз щелкнул.

Грис протолкнулся через поле и протянул ладонь:

– Дай мне комлинк.

– Зачем? – отозвался Хэн. – Я просто пытаюсь дать Слаю понять, что нам не нужен голографический куб.

– Надо было думать об этом до начала, – Грис поманил пальцами, ожидая комлинк – Давай. Ты мешаешь Слаю концентрироваться.

– Думать о чем надо было до начала аукциона? – глаза Леи сузились. – О чем это он, Хэ… Джаксал?

Бесполезно было отрицать. Лея слишком хорошо знала Хэна, ее не проведешь. Было бы только хуже, попытайся он изображать невинного младенца. Вытащив комлинк из кармана, Хэн отдал его Грису:

– Скажи ему, чтобы прекращал. Нам не нужен куб.

– Поздно, – Грис выключил связь и вернул комлинк. – Уговор есть уговор. У Леи отвисла челюсть:

– Уговор? Ты пытаешься купить голограмму моего – Дарта Вейдера?

– Анакина Скайвокера, – поправил Хэн. – И я не знал, кто это. Я просто думал, что тебе понравилась картина. Ты не могла отвести от нее глаз.

Грис вышел из палатки и растворился в толпе. Цена уже взлетела до двухсот тридцати, и теперь Слай пытался сбавить темп, наращивая цену по две-три кредитки. Блондинка и куртзен не желали сбавлять ход.

– Ты думал, мне понравится голографический куб, – Лея смерила его суровым взглядом, искусственные лекку за ее спиной извивались как змеи, – с моим отцом?

Хэн развел руками:

– Откуда я знал?

Цена была уже под двести шестьдесят. Слай махом поднял ее до трехсот и, наконец, сумел отпугнуть других покупателей. Маубо попыталась поднять цену, уговаривая куртзена и поддразнивая женщину, но затем бросила это дело и показала пальцем в толпу, где стоял Слай.

– Три сотни от сквиба, – произнесла она. – Три сотни раз, три сотни два.. .

– Три сотни и десять, – сказала женщина.

– Три сотни одиннадцать! – парировал Слай.

– Эй! Он перешел границу!

Хэн вновь вышел на связь со сквибом и щелкнул по комлинку один раз, но безрезультатно – через миг Слай дал триста двадцать. Он прошел через полезеркало, но Грис и Элама куда-то пропали. Попросив Лею подождать, он побежал по узкой дорожке между ларьками и толпой людей в центре зала. Конечно, Лея не стала ждать. Она была за ним, когда он дошел до конца зала, где ВИП – стенды – те, в которых были потайные двери, ведущие в залы за сценой, – стояли на платформах в паре метров от сцены.

– Я вроде просил тебя подождать.

– Просил, – отозвалась она. – Что происходит?

– Я сказал ему три сотни.

Цена уже стала четыреста двадцать.

– Он нарушил уговор.

– И мы доверили им покупку «Заката»! Шум репульсорного кресла у соседнего стенда привлек внимание Хэна, и он обернулся, чтобы увидеть толстую человеческую руку, высунувшуюся из поля-зеркала, чтобы поманить обслуживающего дроида. На мизинце сверкал огромный самоцвет Коруска, вправленный в такое здоровенное блестящее кольцо, что его трудно было не заметить… и вряд ли можно было забыть. Хэн спросил Лею, заметила ли она руку, но она уже тянула его через второй ряд покупателей.

– Забудь про этот стенд, – пробормотала она. – Важно утихомирить Слая. Если мы купим этот голографический куб, я его разобью о твою башку.

– Но ты ведь видела кольцо, да? – поинтересовался Хэн.

Лея притянула его поближе и сбавила тон.

– В Галактике много крупных колец, которые надевают для показухи.

О чем Лея умолчала, так это о том, что одно из таких колец, которое видел Хэн, принадлежало Трекину Хорму, тучному президенту влиятельного Алдераанского совета. Видя огромные преимущества в союзе королевских домов Алдераана и Хэйпа – возможно, даже перспективу найти новый мир для своего народа, – Хорм громче других призывал Лею выйти за принца Исолдера. Из-за этого он оказался в черном списке Хэна.

Они протолкнулись за спиной имперцев, получив пару хороших толчков локтями от телохранителей командира, которые настороженно уставились им вслед, – и добрались до Слая, который стоял один в пустом пространстве вокруг имперцев, куда не осмеливались стать другие покупатели. Цена была пятьсот десять, и Хэну пришлось вытащить сквиба из первого ряда, чтобы он не поднял ее до пятьсот двадцати.

– Оставь меня! – Слай обнажил зубы, словно намеревался укусить, но не повернул головы к руке Хэна. – Оно у меня будет в два шага!

– Да? А на чьи кредитки? – поинтересовался Хэн. – Предел был три сотни.

– Три сотни? – спросил Слай, оглядываясь на покупателей вокруг. – У тебя что, деньги кончились?

Хэн огляделся и заметил, что имперский офицер и пара других покупателей смотрят на него. Слишком дисциплинированный для насмешки, офицер все же не смог удержаться от пары снисходительных взглядов.

– Не слишком поздно отменить другую сделку, если тебе так хочется.

– Отменить? – тон Слая из надменного стал обеспокоенным – Ты не можешь ее отменить. Это отдельная сделка.

– Это ты так думаешь.

Хэн отпустил Слая и повел Лею назад в палатку, стараясь не обращать внимания на прикованные к ним взгляды.

Когда они вернулись на свои места, Лея пробормотала:

– Я думала, мы сквибов наняли, чтобы не привлекать внимания.

– Да, но этого я им не сказал, – отозвался Хэн. – Они решили что-то подстроить.

– Что?

Хэн пожал плечами:

– Никогда не знаешь, чего ожидать от сквибов.