Текст книги "Где цветет омела"

Автор книги: Триша Дэвид

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

Глава вторая

Они не произнесли ни слова в течение двух часов.

Бетти сидела неподвижно и смотрела перед собой. Мысли бессвязно метались, страх парализовал ее.

Келл Халлам проехал через пригороды Сиднея, затем на север вдоль побережья и наконец повернул в глубь страны. Перед ними расстилались Голубые горы и долина реки Хоксбери, изрезанные водными потоками прекрасные дикие и дальние земли…

У Бетти появилось скверное чувство, что Лайл Мэйбери лгал ей и что из-за его лжи она подвергается риску. Так похоже на Лайла…

– Никому не будет плохо, Бетти, – обещал ей Лайл. – Никто даже не заметит. Если я не получу этого наследства, деньги уйдут под государственную опеку и будут распределены по дальним родственникам, которые даже не подозревали о существовании старика. Только на поиски их уйдет половина состояния. Поверь мне, Бетти. Никому никакого дела.

Никому?

А Келлу Халламу?

Бетти сидела на заднем сиденье роскошной машины и чувствовала себя маленькой и напуган-ной – и лишь нарастающая волна гнева удерживала ее от слез.

Лайл манипулировал ею – а сейчас манипулирует другой молодчик.

Ради денег.

Наконец опоссум вывел Бетти из задумчивости. Она почувствовала, как малыш проснулся и беспокойно зашевелился, отыскивая материнский сосок.

Сосок, бутылочка для крошки-опоссума, лежит в бархатной сумочке Бетти, свисающей с ее руки. Бетти тайком достала бутылочку и сжала в руках, постепенно нагревая до температуры тела. Хорошо бы сюда микроволновую печь, но роскошь «мерседеса» не включала такую малость.

Когда бутылочка нагрелась, Бетти, осторожно взглянув на Келла Халлама, засунула бутылочку между грудей, чтобы сохранить тепло. Сейчас оставалось лишь извлечь зверька из сумки и накормить его.

Но Келл Халлам все увидит.

Он не смотрел на нее. Не мог видеть ее руки с водительского места, но, конечно, заметит ее движения. Да, незаметно покормить малыша в машине невозможно.

Как он отреагирует?

Лайл бы пришел в бешенство.

Бетти прекрасно знала, какой была бы реакция Лайла, поймай он ее с одним из ее малышей. Однажды он показал свою сущность – когда Бетти было лет двенадцать, – и она до сих пор вспоминает это с содроганием.

Но глаза у Келла Халлама умеют смеяться, а у Лайла нет.

И все же Келл Халлам беспощаден.

Он сказал, что не обидит ее, но положиться на его обещания нельзя. Доверить ему судьбу беспомощного зверька было бы преступно.

– Пожалуйста… – проговорила она жалобным голосом. – Мне нужно остановиться. Мне нужно в… туалет.

– Потерпи. – Голос Келла Халлама был груб. Холоден. Непоколебим.

– Я не могу ждать, – упрямо проговорила Бетти. – Я и так слишком долго терпела. Остановитесь.

– Нет, – грубо сказал он, но, к удивлению Бетти, машина замедлила ход, съехала с шоссе и свернула на узкую дорожку, ведущую к холмам. – Мы в десяти минутах от дома.

– От вашего дома?

– От моего дома. – Снова Келл Халлам взглянул на нее в зеркало, и выражение ее лица заставило его выругаться. – Ничего страшного с вами не будет. И нечего смотреть на меня так.

– Ничего страшного? – бездыханно пролепетала она. – При том, что вы похитили меня и увезли в горы против моей воли? При том, что никто не знает, где я? Ничего страшного?

– Помолчите, Бетти. Поверьте, мне это не нравится больше, чем вам. Если бы я не был в таком отчаянном положении…

– В отчаянном? Из-за денег Оливера Бромли?

Он прищурился.

– Что вы знаете об Оливере Бромли?

Бетти глубоко вздохнула.

– Лишь то, что он умер месяц назад и оставил свой дом моему кузену.

– Дом и все имущество. – Голос Келла Халлама срывался от гнева. – А также свое состояние. Завещал все вашему драгоценному кузену, который присматривал за его делами последние несколько месяцев и снискал такое расположение, что старик вдруг потерял голову. Бог знает, ведал ли старик, что подписывает, но ваш драгоценный Лайл оформил документы – комар носа не подточит. Или почти не подточит. Думаю, то, что после всех усилий ему пришлось подыскивать уступчивую невесту, привело его в ярость.

Это так. Бетти вспомнила тот день четыре недели назад, когда Лайл пришел к ней. Она не видела кузена несколько лет, но он определенно знал положение ее дел: тетя Хильда просвещала сына.

«Мы не часто виделись с глазу на глаз в прошлом, – сказал Лайл. – Но я знаю, что срок аренды твоей фермы скоро истекает, Бетти. Я знаю, что ты не сможешь продлить ее, и в моих силах помочь тебе».

Лайл… поможет ей? Бетти едва не расхохоталась – и лишь после того, как Лайл объяснил ситуацию, поняла, что он действительно может помочь.

Оливер Бромли оставил Лайлу состояние, но при условии, что Лайл будет женат. Иначе все уйдет под государственную опеку. Если Бетти согласится выйти за него, то получит свою драгоценную ферму в качестве свадебного подарка. Им не нужно жить вместе, и через год можно развестись.

Все очень просто.

У Бетти сердце рвалось на части, настолько не хотелось этого делать, – но выхода не было. Потерять ферму… Потерять единственное место, которое ей дорого, где она была так счастлива…

Она наконец согласилась, при условии, что ничьи интересы не окажутся задеты.

«Никто даже не узнает», – снова и снова уверял ее Лайл.

Келл Халлам – определенно этот «никто». Еще один махинатор. Человек, решившийся на похищение. Преступивший закон.

Сначала он показался ей парнем из буша. Характерная внешность, и это до смерти пугало Бетти. Если она оказалась на пути такого человека…

Бетти выглянула в окно. В сотне ярдов от дороги машина повернула к воротам. Деревянный знак, прибитый к стволу Эвкалипта, сообщал название – «Кулбана».

Автомобиль поехал вдоль загона, уходящего в глубь буша, и у Бетти упало сердце. Из этой прекрасной дикой страны – гористой, покрытой пышной зеленью – некуда бежать. И название фермы самое подходящее: кулбана – так в Австралии называют омелу [3]3
  Вечнозеленое растение, укореняющееся на стволах и ветвях деревьев. Символ христианской любви. Ветвями омелы нередко украшают жилище на Рождество и другие праздники.


[Закрыть]. Действительно, на деревьях там и тут виднелись побеги омелы с ярко-красными соцветиями. Иногда омела оказывается бедствием для деревьев, но здесь не о чем беспокоиться. Лес слишком густой и обширный, чтобы омела представляла угрозу.

Но этот лес – угроза для Бетти. Эти земли лежат выше пастбищ, и фермы отсюда далеко. Сумеет ли Бетти убежать? Сможет ли пробиться через кусты?..

– Вас никогда не найдут, – сурово сообщил Келл, и Бетти обнаружила, что он изучающе смотрит на нее. – Бросьте глупые мысли о побеге. Между прочим, у меня есть собаки. Они прекрасно выучены и найдут вас за минуту.

– Я не останусь здесь. Я не могу…

Всплыл новый страх, ничего общего не имеющий с ее собственной безопасностью. Две недели… две недели тюремного заключения… Каролина обещала заботиться о животных два дня, но Бетти сказала, что вернется в понедельник. В понедельник днем Каролина уедет, вернется Бетти или нет.

– Умоляю вас, я не могу… – Голос Бетти задрожал. – Послушайте… мистер Халлам… или как вас зовут… Я не могу оставаться здесь. Если Лайл действительно причинил вам ущерб, я не выйду за него. Я поклянусь, если хотите, но мне надо вернуться. Я не могу… – Ее голос сорвался в рыдания, и Келл Халлам выругался.

– Поберегите свои слезы, леди, – хмуро сказан он. – Я дал себе клятву, и никакое актерское мастерство не поможет вам. Следующие две недели вы будете здесь, свыкайтесь с этой мыслью.

Машина сделана последний поворот, и на свет явилась тюрьма Бетти. Это была особенная тюрьма.

Дом был построен в начале века – и с немалым размахом. Дом в полном смысле слова. Из белого камня, просторный и низкий, с верандой, окружающей его со всех сторон, с каменными ступенями, ведущими в сад, и широкими двустворчатыми окнами, выходящими на окружающий лес. Дом был великолепен – как и природа вокруг.

Зеленая лужайка окаймляла стоянку для машин. Запах дикого кендыря, разросшегося вдоль дороги, проникал даже в машину. Повсюду росли желтые, белые и алые розы, а также глицинии, бугенвиллеи, тщательно ухоженные и в то же время разросшиеся в своем естественном великолепии. Невозможно было сказать, где кончается сад и начинается лес. Зеленые лужайки сбегали к реке, широкой, глубокой и свободной, вдали возвышались Голубые горы, подобные огромным недремлющим стражам.

В другое время Бетти была бы в восторге. Но поскольку сейчас она дрожала от страха и поскольку пара собак выскочила встречать машину, рука ее прижалась к груди и глаза в ужасе закрылись. На ум пришли древние чары, волшебный замок, заточенные в нем узники…

Когда Бетти все же набралась смелости и открыла глаза, машина свернула за дом и остановилась перед гаражами. Никого не было видно.

Келл Халлам остановил машину и, выйдя, свистом подозвал собак и потрепал их по холке. Собаки запрыгали от восторга. Халлам открыл заднюю дверцу, и собаки принюхались к Бетти с живейшим интересом. Остановленные строгой командой хозяина, они уселись в двух ярдах от машины.

– Сидите здесь, пока не позову, – сурово приказал Халлам Бетти. – Если только двинетесь, собаки набросятся на вас. В машине вы в полной безопасности. Я буду через десять минут. – Он слегка улыбнулся. – Скрестите пока ноги, леди. Через десять минут сможете сидеть в туалете, сколько вздумается.

И зашагал к дому ленивой походкой фермера… оставив Бетти с собаками.

И с голодным опоссумом.

Она посмотрела на собак, и те посмотрели на нее. Келл Халлам сказал, что они могут наброситься.

Впервые с момента похищения ей захотелось рассмеяться. Злые собаки… Дряхлый рыжий и лохматый келпи вилял хвостом, демонстрируя врожденное дружелюбие; молодой колли, гладкий и лоснящийся, с умными блестящими глазами, тоже весь дрожал от желания подружиться. Приказ хозяина заставлял собак не двигаться с места, но Бетти достаточно хорошо знала свою власть над животными; с этими двумя она могла бы поладить в одно мгновение.

Ее подмывало так и сделать – назло Келлу Халламу, но крошка-опоссум на груди волновался все больше. Бетти старательно закрыла дверцу перед двумя заинтересованными зрителями, порылась в своем атласе, нашла малыша и устроилась поудобнее, чтобы покормить его.

Это был удивительный и успокаивающий антракт – провал во времени. Бетти сидела в тишине с маленьким зверьком, безмятежно свернувшимся калачиком среди атласных складок.

Тишина казалась почти оглушающей. Здесь, среди холмов, не было слышно звуков далекого шоссе. Не было гудения моторов. Лишь пение птиц в лесу и довольное чмоканье маленького зверька нарушали – или усиливали – тишину спокойного безветренного дня. Собаки перед машиной довольно урчали, словно радуясь возложенным на них обязанностям сторожей.

Примерно через пять минут раздался шум отъезжающей от переднего крыльца машины, но саму машину Бетти видеть не могла. Слышался лишь удаляющийся звук, который скоро растаял, и снова воцарилась тишина. На мгновение она предалась раздумьям, не оставил ли ее здесь Келл Халлам под надзором двух своих сообщников.

Нет. Он не настолько глуп. Не может не знать, что этих добрейших псов приручить ничего не стоит. Он вернется.

Собаки действительно проблема, вздумай она спасаться бегством в буше. Конечно, они не опасны, зато легко найдут ее. Возможно, и не набросятся, но выведут хозяина на дичь с легкостью опытного следопыта, и будь у Келла Халлама лошадь, он бы догнал Бетти в два счета.

Конечно, у Келла Халлама есть лошадь. За гаражами видна конюшня, а Келл – видно с первого взгляда – вырос в седле. У них особенная внешность, у мужчин из буша. Мужчин из неоглядных безлюдных просторов…

Парни из буша…

Бетти ничего не оставалось, как закончить кормление малыша, спрятать его в теплую, безопасную сумку и, сжав кулаки, чтобы не дрожали пальцы, ждать… Довериться своей судьбе.

Ее похититель сдержал слово.

Он вернулся, как и обещал, через десять минут, шагая со спокойствием человека, решившего забрать багаж из машины. Что-то несущественное. Он свистнул собакам, и те с радостью подбежали к нему.

Он не так плох, мелькнуло в голове Бетти, если собаки обожают его. Животные прекрасно разбираются в людях, она поняла это еще много лет назад, и сейчас страх ее немного отступил. Да, если он любит животных, то у нее есть шанс. Она выдвинула подбородок, когда он подошел к ней, и смело встретила его взгляд. Ее зеленые глаза пылали.

– Ну, готова темница? – спросила она, и лишь чуть заметная дрожь в голосе выдавала ее тревогу.

– Нет никакой темницы, – ответил Келл, и улыбка, с которой он приласкал собак, растаяла без следа. – На следующие две недели вы гостья в моем доме.

– Гостья против своей воли.

– И гостья, которую я бы предпочел не иметь, – парировал он. – Но планы вашего кузена не оставили мне выбора. – Он распахнул дверцу, приглашая ее выйти, затем открыл багажник.

Бетти была ошеломлена, когда на свет появилась пара ее потрепанных дорожных сумок. Она опознала их немедленно.

– Как?.. – Она открыла рот от удивления. – Это мои. Где вы их взяли?

– В отеле, – откровенно ответил он. – Нельзя же оставлять вас без багажа, не так ли?

Бетти облизнула внезапно пересохшие губы. Этот мужчина дьявольски хитер и – она начала это понимать – чрезвычайно умен. То, что он сделал, было не мгновенным порывом, а тщательно спланированной акцией.

– Но… как вы их взяли?

Келл Халлам поставил сумки на землю и задумчиво выпрямился.

– Возможно, пора вам узнать, что вы не похищены, леди, – произнес он. – Если вы полагаете, что отряды полиции, посланные вашим кузеном, с воем сирен гонятся за нами по пятам, то ошибаетесь. Вы спланировали этот побег за несколько недель.

– Я спланировала?..

– Именно вы спланировали, – подтвердил он, потом пошарил в кармане рубашки и вытащил сложенную бумажку. – Если вам интересно, я снял копию с письма, которое вы отправили вашему брошенному женишку. Не соблаговолите ли прочитать послание, которое он получил, как только собрался в церковь?

Бетти отвела взгляд от непроницаемого лица Келла Халлама, без единого слова взяла письмо, развернула и прочитала:

Лайл!

Благодарю за твое предложение выйти за тебя замуж, но я получила лучшее предложение и останусь незамужней. Ты бы наследовал состояние Оливера Бромли, если бы женился. Мне заплатили за то, чтобы ты не женился. Лайл, это чисто коммерческая сделка. Прежде чем полагаться на нее, тебе надо было убедиться, что меня не перекупят. Для подобной игры нужны двое, Лайл, и тебе следовало бы знать это заранее, а не доверяться мне.

Бетти прочитала краткую записку дважды, потом ее руки упали. Она представила себе лицо Лайла, читающего это. Поверит ли он, что она способна написать такую записку?

Конечно, поверит. Все в жизни Лайла было продиктовано деньгами. Если Бетти пишет, что ей предложили больше, чтобы сбежать от алтаря, то Лайл поверит в это безоговорочно.

Это не значит, что он простит ее. Бетти представила гнев своего кузена и побледнела. Она посмотрела на Халлама и обнаружила, что он задумчиво изучает ее.

– Моя… моя тетя… – Она запнулась. – Я…

– Вы оставили еще одну записку, объясняющую все тете, – успокаивающе проговорил Хал-лам. – Она не столь мерзкая, как вашему женишку, но не менее откровенная. Что-то насчет того, что ваш кузен считал вас наивной дурочкой и что вы можете сами достойно зарабатывать деньги. Хотите прочитать?

– Нет, не хочу, – простонала Бетти. – Как вы посмели? Как вы только посмели? И как?.. – Она вздрогнула от ярости и шока, и ее голос упал до шепота. – Как вы забрали мои вещи из отеля? Как вы избавились от фотографа? Как?..

– Деньги, – спокойно произнес Халлам. – Вам с вашим дорогим кузеном следовало бы знать, что за деньги можно купить многое. Я отменил заказ фотографу – сказал, что мы не нуждаемся в нем, потому что нашли более квалифицированного мастера. Он был в ярости, но я оплатил ему издержки, и он поторопился в банк. Его гнев гарантирует, что он не будет звонить вашему кузену для подтверждения отказа. Потом я заплатил людям в отеле, чтобы они доставили записки, – продолжал Халлам. – Как видите, я хорошо постарался. При том обилии шума, который произвел ваш кузен вокруг свадьбы, не так трудно было узнать все расписание. А ваши пожитки… ну, я знал, что вы все упаковали, отправляясь в церковь, и просто попросил консьержа отнести сумки в мою машину. Он видел, как я разговаривал с вашей тетушкой, и знал, что я связан со свадьбой, – так что не возникло никаких проблем. Не думаю, что ваш кузен отправит за мной полицию – после того, как вы явно сами организовали этот побег!

– Вы… вы… – Голос не слушался ее. Бетти стояла, не произнося ни слова, потерянная и опустошенная. Она чувствовала абсолютную беспомощность перед этим человеком.

– Итак, он знает, что кто-то другой предложил вам деньги, – продолжил Халлам. – Но не знает, что это я. А если бы и знал, ничего не смог бы сделать, мисс Листер. Вы моя гостья на две недели, так что предлагаю проглотить свою злобу, погасить бессильную ярость в глазах и наслаждаться вынужденным отпуском. Ничего другого вам не остается.

Ничего другого…

Бетти была в бешенстве. Но больше пререкаться не стала. Она отказалась продолжать разговор – Келл Халлам не получит такого удовольствия. Просто покорно последовала за ним в дом.

– Эти комнаты – апартаменты моей экономки, – объяснял он, проводив ее в хорошенькую маленькую гостиную с окнами на солнечную северную сторону и видом на реку. Были подготовлены для нее еще и маленькая кухня, спальня и ванная. – Продукты в холодильнике, так что сможете прокормить себя. Полагаю, вы предпочтете встречаться со мной как можно реже, и это желание обоюдно. Между прочим, должен заметить, что телефоны отключены, лошадей я поставил в другой конюшне, а единственный ключ от машины лежит в моем кармане.

Он помедлил, затем коснулся побледневшей щеки Бетти и нахмурился, когда она вздрогнула.

– Не слишком приятные дела, леди, – тихо прибавил он. – Но вам следовало предусмотреть такую возможность, прежде чем втягивать себя и меня в эту передрягу. Заходите, если потребуется от меня что-то важное. В остальных случаях, надеюсь, мы не будем беспокоить друг друга. А сейчас… я бы посоветовал снять всю эту свадебную мишуру и снова превратиться в Золушку. Полночь позади, и ваш принц оказался лишь мелким мошенником.

С этими словами Келл Халлам ушел, плотно закрыв за собой дверь.

Глава третья

Бетти прошла в спальню и тоже плотно закрыла за собой дверь, словно пытаясь отгородиться от своего похитителя. Она рухнула на королевскую постель, едва заметив ее роскошь. Долгое время лежала неподвижно. Кулаки ее бессильно сжимались и разжимались. Она не знала, что делать.

Лайл… Ее противный кузен. Он втянул ее в эту кашу, но, уж конечно, не бросится спасать ее.

Она по-прежнему в подвенечном платье.

Эта мысль шокировала Бетти. Она с отвращением взглянула на свой наряд, и через мгновение платье уже валялось грудой атласа на полу. Вскоре она была в своих обычных поношенных джинсах и майке. Пройдя в ванную, она вычесала из волос весь лак, которым опрыскала ее парикмахерша, и оттерла, едва не царапая кожу, всю непривычную косметику. Потом долго рассматривала себя.

Сумочка с опоссумом была сейчас очень заметна. Не спрятанная под кружевами, она выглядела как третья грудь. Ну и плевать!

Скоро ей снова предстоит встретиться с Келлом Халламом, но сначала… Сначала нужно разложить свои вещи. Нужно собраться с силами, чтобы не потерять достоинства.

Бетти подошла к окну, выходящему в сад, мгновение поколебалась и выскочила на лужайку. Сад был раем для души. Здесь царили мир и покой. Келл Халлам со своими собаками, несомненно, сидит в доме, и Бетти свободна бродить где пожелает. Босые ноги наслаждались прохладой сочной травы. Она прожила в городе почти неделю, пока готовилась к свадьбе, а неделя – это слишком много…

Опоссум беспокойно ворочался на ее груди. Бетти поколебалась, оглянулась на дом и проворно скрылась за цветущим кустом фуксий рядом с дорожкой. Собаки, если появятся, залают. Она услышит их приближение и успеет спрятать свою крошку. Не будет беды, если опоссум погуляет по траве. И ей, и зверьку надо немного подышать свободой.

Бетти улеглась на траве, создав своим телом барьер между кустом и лужайкой, и наконец выпустила своего малыша на волю. Солнышко так пригревало – а Бетти так устала… Она лежала, наслаждаясь покоем…

Чья-то рука коснулась ее головы.

Бетти от неожиданности взвилась, а когда опомнилась, то увидела девочку, молча наблюдавшую за ней.

Дитя приблизилось как привидение, испуганно подумала Бетти. Девочке не больше пяти-шести лет, но, похоже, ей привычно передвигаться тайком. Она присела на корточки у плеча Бетти, маленький эльф в изношенном передничке, с заплетенными в косички светлыми волосами и огромными карими глазами, казавшимися еще больше на крошечном личике. Детские пальчики потянулись к ее волосам, словно девочка хотела убедиться, что странная сонная леди – реальность.

Инстинктивно Бетти схватила крошку-опоссума и прижала к себе, еще не сообразив, кто к ней подошел. Сейчас, успокоившись, она снова отпустила его. Опоссум присел для верности поближе к ней и начал грызть листок фуксии. Впрочем зверек был слишком мал, чтобы бояться.

Девочка наблюдала за опоссумом с любопытством, но не произносила ни слова, Странно, что ребенок такой тихий. Была в ней какая-то осторожность, напоминавшая Бетти ее диких питомцев – тех, что постарше, уже узнавших, что людям нельзя доверять.

– Привет, – улыбнулась Бетти.

Девочка не ответила. Расширившимися глазами смотрела она на опоссума, словно боясь спугнуть его своим дыханием.

Бетти заинтересованно наблюдала за ребенком и опоссумом. В обоих была какая-то ранимость, и, несмотря на все страхи и травмы уходящего дня, сердце ее заволновалось. Что-то здесь не так…

– Я первый раз выпустила малыша из сумки с тех пор, как его мама погибла, – осторожно сказала Бетти, следя за детским личиком. – Надо заботиться о нем, пока он не подрастет, чтобы его можно было выпустить на волю.

Молчание. Опоссум грыз травку, солнышко грело всю троицу – просто идиллическая картинка абсолютного мира в природе. Бетти, чувствуя, что лучше помалкивать, тихо наблюдала за девочкой, а ребенок самозабвенно рассматривал зверька. Два диких создания…

Наконец девочка прервала молчание:

– Ты… ты отпустишь его? – Детский голосок был не громче шепота, словно слова давались ей с трудом.

– Когда он подрастет, – сказала Бетти, переводя взгляд на малыша. – Опоссумы – не домашние животные, ты знаешь. Они должны жить на воле.

Как и я, мимоходом подумала Бетти. Да, она не рождена для семейной жизни. На что она рассчитывала, когда согласилась выйти замуж за Лайла? Даже поддавшись соблазну, в глубине души знала, что этот брак не сулит ничего, кроме неприятностей. И вот она здесь, пленница Келла Халлама. Отца этого ребенка?

Девочка молчала – на редкость неразговорчивый ребенок! Похоже, она тоже восхищена крошкой-опоссумом.

Пауза затянулась. Бетти легла лицом в мягкую траву и отдалась царившему в природе блаженству. Девочка не уходила, и что-то подсказывало Бетти, что ребенку требуется тишина и терпение, как раненому зверьку. Ее словно бы обволакивал страх. У Бетти возникло такое чувство, что, попробуй она коснуться девочки, та бросилась бы бежать.

Возможно, Келл Халлам предупредил девочку о Бетти. Если так, что же он наговорил? Что Бетти – злая ведьма?

Оставалось только наблюдать – и ждать.

Наконец девочка снова заговорила.

– А как… как зовут опоссума? – прошептала она.

– Не знаю, – ответила Бетти, глядя на опоссума. Она инстинктивно чувствовала, что лучше не фокусировать внимания на этой малышке. – Думаю, только другие опоссумы знают, как его зовут. Но можно как-то его называть, пока он со мной.

Девочка склонила голову набок и серьезно задумалась. На детском личике было написано, что это дело жизненной важности.

– Это мальчик или девочка?

– Мальчик.

– Тогда назовем его Лепесток, – объявила малышка. – Тому, кто ест травку, такое имя подходит.

Действительно подходит. Опоссум бросил последний листок и тревожно оглянулся. Бетти подхватила малыша и спрятала в свою сумку на груди.

– Лепесток – совсем крошка, – объяснила она, заметив удивление девочки. – Он устал и, наверное, озяб.

– Он спит у тебя на животике?

– Это его любимое место. Там тепло, а стук сердца напоминает ему о маме.

Девочка снова погрузилась в молчание, что-то обдумывая. Наконец она вздохнула, приняв какое-то решение.

– Хочешь знать, как меня зовут?

– Конечно, если ты скажешь мне. – Бетти улыбнулась. – Меня зовут Бетани. Или Бетти.

Девочка кивнула с явным одобрением.

– Бетти – красивое имя. Не такое красивое, как Лепесток, но… мне нравится. Меня зовут Кати, но… мамочка иногда зовет меня Колокольчик.

– Рада познакомиться с тобой, Колокольчик.

Возможно, другому ребенку Бетти пожала бы по-взрослому руку – но с Кати подобного допустить не могла. Ребенок, похоже, все время настороже – малейшее движение спугнет ее.

– Тебе нравится мой передничек? – спросила девочка.

Передник был хорошенький, но очень изношен и маловат. Сейчас, однако, не до честных оценок – речь идет о детской гордости.

– Очень нравится. – Бетти улыбнулась. – Это твой любимый?

– Его подарила мамочка. Она сама шила его на швейной машинке, а я смотрела. – Девочка закрыла глаза, потом снова открыла, словно набравшись смелости. – Если опоссум лежит у тебя на животике и вспоминает свою мамочку, может… может, и я могу?

Бетти заморгала.

– Может быть, – осторожно проговорила она. – Ты хочешь вспомнить свою мамочку?

– Да. – Девочка села рядом с Бетти, потом, набравшись смелости, прижалась к ней своим маленьким телом. Какое-то время она смотрела сквозь пестрый узор листьев над ними, затем снова заговорила дрожащим от напряжения голоском. – Сейчас я почему-то не могу ее вспомнить как следует. Раньше могла, а сейчас… будто туман.

Сердце Бетти сжалось. Что случилось с этой малышкой? Но всякие вопросы сейчас не важны. Важна лишь эта отчаянная мольба о помощи.

Руки ее ласково легли на детские плечи. Малышка вся сжалась – потом всем тельцем припала к Бетти, уткнувшись лицом в сумочку с опоссумом.

– Сейчас здесь два сердца, – говорила Бетти, поглаживая мягкие косички. – Мое и Лепестка. Слушай и чувствуй… и ты вспомнишь, как твоя мама вот так же обнимала тебя. Я знаю, все хорошие мамы так делают, а твоя мамочка была самой лучшей и любила своего Колокольчика.

– Ты так думаешь?

– Да, – говорила Бетти. – И она сшила тебе передничек. Вот что мамочка сделала для своей любимой девочки. А сейчас молчи и слушай.

И очень долго не раздавалось ни звука.

– Кати!

Три сердца встрепенулись в унисон, когда громкий мужской голос эхом разнесся по саду. Еще его отголоски не стихли, а Кати была уже на ногах.

И не успела Бетти шевельнуться, как девочки след простыл.

Бетти приподнялась. На веранде стоял Келл Халлам и звал Кати. Бетти наблюдала, как девочка мчится к нему – но, оказавшись рядом, быстро обогнула его и скрылась за дверью.

Дверь захлопнулась, а Келл Халлам все стоял и смотрел ей вслед.

Что происходит? Что у них за странные отношения?

Между тем Халлам медленно повернулся и посмотрел в том направлении, откуда прибежала Кати, – и увидел Бетти.

Собаки увидели Бетти почти в то же время. Они появились из дома вместе с хозяином и сидели у его ног на веранде. Сейчас они заметили интересную незнакомку на своей территории и поскакали вниз по каменным ступеням и по лужайке, чтобы приветствовать ее. Бетти, прижав руку к сумочке на груди, стояла неподвижно.

Какое-то мгновение Келл Халлам колебался, словно размышляя, не последовать ли за Кати, потом пошел за собаками.

А собаки уже возбужденно носились вокруг нее, и Бетти знала, что виной тому запах опоссума. Собаки, конечно, унюхали зверька и знали, где он – у Бетти на груди.

– Рядом!

Голос Келла прозвучал грозным приказом. Собаки оглянулись, чтобы проверить, серьезно ли он говорит, и, нехотя вернувшись, затрусили у его ног. Келл Халлам пошел по траве к Бетти, колли и келпи – следом за ним.

– Какого черта?..

И по поведению собак, и по тому, как Бетти прижимала руки к груди, было ясно, что у нее есть что-то, что очень интересует собак. Халлам пристально сощурился, и Бетти непроизвольно выставила вперед локоть.

– Что у тебя там?

Бетти переминалась с ноги на ногу. Она чувствовала себя маленькой перед лицом этого большого и сильного мужчины, маленькой и слабой. Пальцы ее босых ног цеплялись за траву, словно она пыталась обрести силу от связи с землей. Но чувствовала себя все более неуверенно. Жаль, что на ней нет сапог – желательно, со шпорами – и кожаной куртки с черепом и костями на спине, а также внушительного роста.

– Покажите, что вы прячете, – потребовал Келл, и Бетти вся сжалась. Ее глаза встретились с его, суровыми, непоколебимыми.

– Вы сказали, что не будете иметь дела со мной в течение двух недель, – выдавила она.

– Не буду. Но все равно покажите, что там прячете.

– Нет.

– Тогда я попрошу собак…

– Вы настоящая пиявка! – Бетти отступила назад, с ее лица сошел румянец. – Как думаете, что я прячу? Пистолет? Будь у меня пистолет, меня уже не было бы здесь. У вас вся власть, и вы знаете это. Как вы смеете угрожать мне? Пугать меня? Как посмели похитить меня? – Она едва не задохнулась. – Вы можете писать любые письма, но как будете объясняться, когда я вернусь и пойду в полицию? – Тут ее лицо побледнело еще больше. – Если… о, Боже… если вы отпустите меня…

Эта мысль молнией пронзила ее. Хеллам смог спокойно запутать следы и заставить всех думать, что она сбежала по собственной воле; но если отпустит ее, то ему придется отвечать перед судом. Он преступник. Похититель людей. Человек, которого, похоже, боится даже собственная дочь…

– Бетти, я говорил вам. Я вас не обижу…

Келл Халлам видел ужас Бетти – и понял, о чем она думала. Он протянул к ней руку, но Бетти дернулась как от огня.

– Откуда мне знать? – прошептала она. – Как я могу поверить, что вы говорите правду? Я не знаю.

– Просто поверьте, и все.

– О, да-а, – протянула Бетти. – Лайл тоже мне говорил, что никому не будет дела, если он наследует деньги Оливера Бромли. Вы мне говорили, что вы фотограф. Оба оказались… Как я могу доверять вам? Вы всего лишь преступник, Келл Халлам. А Кати… Почему даже ваша собственная дочь боится вас? Что вы сделали с ее матерью?

Последовало гробовое молчание.

Даже собаки, похоже, затаили дыхание.

Бетти затрепетала, и лицо ее стало белым как мел, когда она увидела, какие чувства отразились на лице Келла Халлама. Сначала гнев. Потом шок. Наконец недоверие.

– Что вы сказали о матери Кати? – произнес он наконец.

– Почему Кати так перепугана? – потребовала ответа Бетти. – И почему ей не разрешают встречаться с матерью?

– Как?.. – Голос Келла сорвался. Он глубоко и раздраженно вздохнул. – Откуда вы знаете о ее матери?