Текст книги "Греховный рыцарь. Кража (ЛП)"

Автор книги: Трейси Лоррейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

3

ИВИ

Каким-то чудом мне удается занять себя на кухне, в то время как все остальные Санты, которые гораздо сексуальнее и увереннее меня, постоянно возвращаются за добавкой.

Я вздрагиваю каждый раз, когда опустошаю бутылку. Я могу не различать марки виски, водки и рома, которые мы сегодня подаем джентльменам – не будем употреблять этот термин, – но я не настолько глупа, чтобы думать, что каждая из них, которую мы выбрасываем, не стоит больше, чем я обычно зарабатываю за всю смену.

– Знаешь, тебе ведь нужно когда-нибудь туда выбраться, верно? – говорит Чарли, когда возвращается с очередным пустым подносом.

Она – первый человек, который нашел меня после того, как я несколько нервно вышла из машины на подъездной дорожке к особняку миллионера в богатой части города. Место, куда я почти никогда не заглядываю.

Уверена, что мой страх и желание повернуться и убежать были вполне ощутимы. Но она взяла меня под свое крыло, пообещала, что все будет не так страшно, как представлялось моему разуму, и направила меня к черному входу в дом. Очевидно, рабочие не настолько хороши, чтобы пользоваться настоящей парадной дверью.

– Да, я знаю, – пробормотала я себе под нос. – Но мне здесь хорошо.

Она качает головой и берет свой поднос. Она может снова отправиться в толпу, но я знаю, что мое время подходит к концу. Когда-нибудь она вытащит меня из-за стойки и бросит посреди комнаты, полной пьяных мужчин, в этом... этом... чудовищном наряде. Я даже не могу назвать это нарядом.

Возможно, немного уверенности в себе, которую я чувствовала, глядя на свое отражение в зеркале в нашей спальне, еще сохранилось, но с каждой минутой я все больше и больше пытаюсь ее найти.

Прошло больше часа, когда Чарли наконец надоело прятаться, и она обошла стойку.

– Твое время игры в бармена закончилось, дорогая. Я собираюсь доказать тебе, что все, чего ты боишься, только в твоей голове.

– Эти мужчины не обратят на тебя никакого внимания. Это работа танцовщицы.

Сделав глубокий, успокаивающий вдох, я беру поднос, который передает мне Чарли, и выхожу из-за стойки.

– Девочка, у тебя потрясающие ноги. Они слишком хороши, чтобы их прятать.

Умело балансируя подносом на одной руке, она сжимает другую между моих лопаток, не оставляя мне другого выбора, кроме как двигаться вперед, в сторону вечеринки.

– Я тоже вижу там дерзкую задницу? Черт, да за тобой все будут бегать.

– Я думала, ты сказала, что они меня не заметят, – в панике пролепетала я, но было уже слишком поздно. Мы уже в нескольких шагах от главной комнаты, и один за другим, клянусь, все взгляды обращаются на меня.

Весь воздух вырывается из моих легких, кожа покрывается колючками, а температура подскакивает.

– Ты знаешь, почему они смотрят?

Потому что я свежее мясо?

Но я не могу заставить свои губы шевелиться или выдавить слова из горла.

Как, черт возьми, моя сестра делает это почти каждый день? Кажется, я сильно недооценила уровень ее уверенности в себе.

Все, что я могу сделать, – это покачать головой. Я застыла на месте. Не в силах сделать ничего, кроме как чувствовать, как сердце колотится в груди так сильно, что, кажется, пытается вырваться наружу.

– Это потому, что ты заслуживаешь внимания. Ты сексуальна, Иви. А теперь возьми эту сексуальность в свои руки и напои этих жаждущих мужчин.

Она легонько подталкивает меня, не настолько, чтобы я уронила поднос, который каким-то образом все еще находится в моих руках, но достаточно, чтобы вывести меня из оцепенения.

Просто подавай напитки, Иви. Это просто. Ты сможешь это сделать. Держи голову высоко и просто делай это.

С этой небольшой ободряющей речью мои ноги сами собой двигаются, и я оказываюсь рядом с наименее устрашающе выглядящим столиком.

Большинство мужчин больше сосредоточены на своей игре, чем на мне, но слишком скоро все они выпивают, и я вынуждена перейти к следующему.

– Где ты находишь этих девушек, Стефанос? – прохрипел парень, к которому я подошла, после того как его глаза поглотили каждый дюйм моего тела. – Эта выглядит так, будто должна быть в своей спальне и делать уроки.

– Привет, красотка, – говорит парень рядом с этим болтуном, его взгляд устремлен на мои вставшие дыбом сиськи.

– Выпьте?

Я подталкиваю поднос вперед, пытаясь отвлечь его.

– Сосредоточься на том, чтобы не потерять все свои деньги, Грант, – говорит мужчина за соседним столиком, полагаю, Стефанос.

– Пфф, вряд ли, когда вокруг ходит этот маленький талисман удачи.

– Не против, если я это сделаю, – говорит другой парень, слепо протягивая стакан, его глаза все еще следят за моим телом. – Выпейте со мной, – предлагает он.

– Нет, спасибо, – отказываюсь я. Даже если бы мне не сказали, что девушкам запрещено пить сегодня вечером, я бы ни за что на свете не приняла ничего от этих мерзавцев.

– Жаль. Тебе нужно немного расслабиться. Первая ночь?

Проглотив свой стыд и явную неуверенность, я делаю шаг назад от их столика.

– Наслаждайтесь игрой.

Они следят за мной, когда я перехожу к следующему столику, где мне приходится терпеть такие же непристойные комментарии и предложения, на которые я не намерена отвечать.

Когда на моем подносе осталось всего два напитка, я перемещаюсь за столик к Стефаносу, человеку, который, как я предполагаю, владеет этим домом и устраивает эти нелепые вечеринки.

– Добрый вечер, милая, – говорит он, и хотя он явно разглядывает меня, это не так вопиюще и отталкивающе, как у предыдущих мужчин. И как только он берет виски, он возвращает свое внимание к игре.

– Последний, – предлагаю я, обходя его, чтобы подойти к парню рядом с ним, но быстро останавливаюсь, когда он поворачивается, чтобы посмотреть на меня.

У меня перехватывает дыхание, когда наши взгляды сталкиваются.

В отличие от других мужчин, которых мне приходилось терпеть, он не старый и грубый. Он... черт, он горячий. Действительно чертовски горячий.

Он поворачивается на табурете лицом ко мне, бросая свои карты на стол.

Моя температура продолжает расти, пока он держит меня взглядом.

Это такое облегчение, что он не будет сначала разглядывать мои сиськи, что я не знаю, что делать со зрительным контактом.

– Спасибо, – тянет он, его глубокий, хрипловатый голос вытягивает меня из того места, где я только что была.

– О, да. Я в твоем распоряжении. – Только когда он вскидывает бровь, я слышу в ответ свои слова. – Я имею в виду... э-э... Я вся твоя. Не я. Напиток... да, он весь твой.

Черт, Иви. Прекрати. Говорить.

Наконец его глаза отрываются и опускаются. Сначала они попадают на мои губы, и прежде чем я осознаю, что делаю, мои зубы погружаются в мягкую подушку плоти, а затем опускаются ниже.

С моих губ срывается вздох – мое тело реагирует так, как я никогда не испытывала раньше. Клянусь, моя грудь набухает в дурацком обтягивающем платье, а соски твердеют, вжимаясь в велюровую ткань. Не знаю, видит ли он их при слабом освещении комнаты, но мои щеки пылают ярким красным цветом.

Он прикусывает нижнюю губу, когда наконец снова находит мой взгляд. Серебро в его глазах сверкает, как блеск, и очевидный интерес к ним заставляет что-то сжаться к югу от моей талии.

– Я приму все, что ты предложишь, Лисичка, – соблазнительно мурлычет он.

– Тогда только виски, – говорю я, как идиотка, и, практически швырнув в него стакан, выбегаю оттуда.

– Иви, подожди, – кричит Чарли, когда я пихаю поднос ей в грудь и бегу в сторону ванной.

У меня трясутся руки, а сердце колотится так сильно, что кажется, будто оно находится одновременно в ушах и в пальцах ног.

Привалившись спиной к закрытой двери, я зажмурила глаза и заставила себя успокоиться.

Все, что произошло снаружи, не было чем-то необычным – если забыть о взрослых мужчинах, которые, возможно, являются мужьями и отцами, подглядывающими за семнадцатилетней девушкой с грязными и злыми намерениями в глазах.

Но он.

Он не был старым. Он был... моим ровесником.

Его лицо так четко вырисовывается в моем сознании, что кажется, будто он все еще передо мной. Его беспорядочные темные волосы, серебристые глаза, полные губы, подбородок, покрытый щетиной.

Единственным минусом было то, что он откровенно знал, что он горяч, и обычно это меня больше всего отталкивает. Но он изменил эту тенденцию, потому что его уверенность, несмотря на граничащую с высокомерием, была чертовски сексуальной.

Иисус. Что со мной не так?

Он просто богатый парень, играющий со своим богатым папочкой. Вероятно, готовится к тому, чтобы стать владельцем его империи, как только закончит университет.

Он далеко не из моей лиги. Даже если бы я была заинтересована. А я не заинтересована.

Он был просто... красив на вид. Больше ничего.

– Иви, ты в порядке? – спросила Чарли через дверь.

– Да, мне нужна минутка.

Сделав еще один глубокий вдох, я поправляю платье – не то чтобы это было необходимо – и осматриваю комнату.

Я смотрю в свои голубые глаза, стоя у раковины, чтобы вымыть руки, и пытаюсь убедить себя, что могу вернуться туда с гордо поднятой головой и сделать работу, которую обещала Блейкли.

В кои-то веки я должна взять на себя ответственность, сделать то, что нужно, чтобы позаботиться о нашей семье.

Ты можешь сделать это.

Ты можешь это сделать.

С этими словами, повторяющимися в моей голове, я вытираю руки и открываю дверь, чтобы увидеть Чарли, которая ждет меня, глубоко нахмурив брови.

– Я справлюсь, – говорю я, прежде чем она успевает заговорить. – Это было немного чересчур, но я справлюсь, – повторяю я. Это больше для себя, чем для нее, но тем не менее она соглашается.

Вместе мы возвращаемся на кухню, собираем обновленные подносы и отправляемся обратно в логово гадюк.

Но, несмотря на мою уверенность и странно успокаивающие взгляды горячего парня, которые я чувствую на своей коже, пока обхожу зал в течение следующих нескольких часов, ситуация не улучшается.

Более того. Они становятся хуже.

Намного хуже.

4

ИВИ

По моему бедру скользит незваная теплая рука, и я отпрыгиваю в сторону, когда желчь поднимается к горлу.

По мере того как длится ночь, и с каждой выпивкой, которую мы раздаем, атмосфера становится все хуже. Не то чтобы мужчины были против. Или девушки на платформах, которые сбрасывают с себя то немногое, что на них было надето, быстрее, чем я успеваю моргнуть.

Сначала это было нижнее белье. Клянусь, у меня чуть глаза на лоб не выскочили, когда я впервые заметила, как одна из них опустилась на корточки и раздвинула колени.

Я не дура, я прекрасно знаю, чем зарабатывает на жизнь моя сестра, но я не была готова увидеть это так... вопиюще.

Неудивительно, что мужчины это съели, и дальше все становилось только хуже и хуже.

Платья были сняты, начались боди-шоты и нюхание кокса, и я была более чем готова удрать из этого дома ужасов и забыть, что эта ночь вообще была.

Когда я убеждала Блейкли, что справлюсь с этим, я знала, что мне это не понравится. Но я никогда не могла предположить, насколько сильно я буду ненавидеть это.

Но все равно что-то мешает мне уйти.

Правило "не пить и не употреблять наркотики", похоже, для большинства девушек уже не действует. Сомневаюсь, что кто-то заметит, как я ускользну в ночь и больше не вернусь.

По позвоночнику пробегают мурашки, когда я обхожу стол, чтобы оказаться как можно дальше от мистера Рукастого. Мне не нужно оглядываться, чтобы понять, что это он.

Когда он смотрит на меня, я чувствую себя немного спокойнее. Может быть, это наивно, но мне хочется верить, что, если кто-то сделает что-то, что меня не устраивает, он сделает что-то, чтобы помочь мне.

Возможно, я выдаю желаемое за действительное. Он проводит ночь с этими прискорбными людьми, и что-то подсказывает мне, что он вряд ли является ангелом-хранителем, посланным присматривать за невинной новенькой.

Кроме того, он отхлебывает виски, как будто это выходит из моды, и я почти уверена, что видела, как он потирал нос, словно тоже баловался кокаином, который сейчас в ходу.

Я продолжаю двигаться, радуясь, что его внимание все еще приковано ко мне, пока я опустошаю очередной поднос и изо всех сил стараюсь не подавать виду.

– Ты справляешься? – спрашивает Чарли, наполняя мой поднос. К счастью, она все еще трезвая.

– Почти.

– Еще пара часов, и мы сможем отправиться в путь.

– Это... – Она поднимает на меня глаза и ищет мой взгляд, когда мой вопрос обрывается. – Это всегда так дико?

Она покачала головой. – Нет. Но сейчас Рождество, и они заказали девушек, которые занимаются... дополнительными услугами, которых у них обычно нет.

– Думаю, это объясняет. Все эти мужчины женаты, не так ли?

– Большинство, да, – грустно соглашается она.

– Мужчины – свиньи.

– А все девушки – грязные шлюхи, – раздается глубокий голос у меня за спиной, и все мое тело вздрагивает от шока.

– Простите? – рявкаю я, совершенно оскорбленная, пока не оборачиваюсь и не вижу, что он снова смотрит на меня.

– Просто доказываю свою точку зрения, – говорит он, открывая холодильник и доставая бутылку воды. – Нельзя судить обо всех по нескольким поступкам.

– По нескольким, ты видел, что там творится? – спрашиваю я.

– Если бы девушки не хотели и не предлагали себя, то мужчины не взяли бы то, что им предлагают.

Я сузила глаза, пытаясь придумать аргументы, но потерпела неудачу.

– Так почему же ты там не отрываешься? – спрашиваю я и тут же захлопываю губы, как только слова вырываются наружу.

– Может, это не мое, – признается он, наконец поднимая бутылку к губам и глотая прохладную воду.

Я слежу за движением его горла, пока не замечаю его черную рубашку. Она отличается от той, что была на нем раньше. Думаю, это только подтверждает мою мысль о том, что это его дом.

Я чуть не спрашиваю, почему он решил переодеться, но, к счастью, мне удается удержать эти слова за зубами. Ответ очевиден. Он ничем не отличается от тех мужчин. Просто он не так... открыто говорит об этом.

– Ты здесь, не так ли?

Ухмылка кривится на одной стороне его рта.

– Видимо, да. Вот, – говорит он, беря с моего подноса один из стаканов с чистой водкой. – Вам нужно немного расслабиться. Сегодня вечером вы могли бы оказаться в местах и похуже, чем здесь.

Не говоря больше ни слова, он сминает бутылку в руке, бросает ее в мусорное ведро и уходит.

– Он не ошибается. Только одну, я не скажу.

Мои губы раздвигаются, чтобы сказать Чарли, что я не пью. Но тут одна из танцовщиц проходит мимо меня с голым задом и выхватывает свой напиток, и я меняю свое мнение.

Какой вред может причинить одна рюмка? Надеюсь, она поможет мне забыть о том, что эта ночь вообще была.

Водка обжигает мне горло, и не успеваю я ее проглотить, как начинаю кашлять.

– Не твой любимый напиток? – поддразнивает Чарли.

– Что меня выдало? Почему люди пьют это? Это как аккумуляторная кислота.

Она пожимает плечами. – Я сама больше люблю джин.

– Это лучше?

– Лучше? Нет, не совсем. – Она смеется. – Это тепло в твоем животе сейчас, вот в чем дело. Сегодня вечером станет легче, обещаю.

Она подталкивает ко мне поднос, и я провожу пальцами по губам.

– Я искренне надеюсь, что ты права.

Я не чувствую его внимания, когда возвращаюсь в комнату, и мне это неприятно. Я каким-то образом сделала его своей защитной сеткой, и тот факт, что его здесь больше нет, на самом деле... Ну, я чувствую себя незащищенной. Что само по себе чертовски смешно, потому что я одна из самых защищенных здесь, когда мое платье полностью на месте, а нижнее белье твердо сидит на мне.

– Ах, смотри. Это молодая, – прохрипел тот самый Грант, когда я подошла к его столику.

В отличие от того времени, когда я впервые подошла к этому столику, его галстук распущен и скрючен, рубашка расстегнута, волосы в беспорядке, а зрачки такие огромные, что я чуть не провалилась в них.

– Вы весело проводите ночь?

– Отлично, спасибо, – вру я, раздавая напитки остальным мужчинам за столом. Женщина, сдающая карты, бросает на меня сочувственный взгляд, и я отвечаю ей тем же. Я смогу уйти через несколько секунд, а она застрянет с этими мерзкими мужчинами, пока у них не закончатся деньги или они не отвлекутся. – А вы? – спрашиваю я, надеясь, что, если я заставлю его говорить, он не станет больше ничего предпринимать.

– Фантастика, – говорит он, – Хотя я могу придумать кое-что, что сделает эту ночь еще лучше.

Прежде чем я успеваю сообразить, что происходит, его руки оказываются под моей юбкой, а мои ноги отрываются от пола.

Два напитка, которые все еще стояли на подносе, летят в мою сторону, покрывая мое дурацкое платье виски, прежде чем меня менее чем мягко усаживают на колени этого мерзавца.

Все вокруг расплывается, и я пытаюсь бороться с ним и его блуждающими руками.

Желчь подступает к горлу, а слезы заливают глаза.

– Нет, отстаньте от меня, – кричу я.

Я понятия не имею, что происходит дальше, я слишком сильно запаниковала, чтобы уловить что-то, кроме крика боли мужчины и того факта, что его руки больше не на мне.

Не желая терять ни секунды, я бросаюсь бежать без оглядки.

Пальцы хватаются за дверную коробку, когда я огибаю угол быстрее, чем могут выдержать мои нелепые каблуки, и я чуть не врезаюсь лицом в стену.

Передо мной входная дверь, но там целая толпа мужчин и танцовщиц, которые ни за что не расступятся перед моим бегством, поэтому я выбираю следующий лучший вариант. Лестница.

Ноги горят, когда я добираюсь до верха.

В каждом направлении тянется длинный коридор, напоминающий мне о том, насколько велик этот дом и насколько я сейчас не в своей тарелке.

Внизу раздаются крики, и, желая спрятаться от того, что я только что вызвала, я бросаюсь вперед и закрываюсь в первой попавшейся комнате.

Рыдания вырываются из моего горла, как только я оказываюсь внутри, но, к моему удивлению, слез нет.

Все мое тело дрожит, когда я прохожу вглубь комнаты. Откуда-то исходит мягкий свет, приглашая меня войти.

Я должна осознать свою ошибку, как только заверну за угол и почувствую сильный мужской запах, не говоря уже о футбольной атрибутике и темных мужских простынях. Но я слишком рада оказаться подальше от этого мерзавца внизу.

Опустив задницу на кровать, я расстегиваю туфли, говоря себе, что просто дам ногам отдохнуть, пока все не успокоится, а потом улизну.

Вздох вырывается из моих губ, когда я шевелю пальцами и возвращаю ногу в ее естественное положение на толстом ковре.

Сердце все еще колотится, но по мере того как проходят секунды, я быстро успокаиваюсь. Запах помогает, и я не могу не задаться вопросом, не его ли это комната.

Поднявшись на ноги, я подхожу к комоду. Мое промокшее, холодное платье заставляет дрожь пробежать по позвоночнику, когда я рассматриваю впечатляющую экспозицию дизайнерских часов.

От одной мысли о том, сколько они должны стоить, у меня заслезились глаза. Всего лишь одни из них могли бы помочь обеспечить нам жилье и пищу на долгое время, но они просто лежат там, неиспользуемые и нелюбимые.

Я скриплю зубами от несправедливости всего этого.

Протянув руку, я провожу пальцами по одному из самых дерзких дизайнов. Он кричит о богатстве и деньгах. Это заставляет меня снова задуматься, не его ли это комната. Возможно, он сказал мне всего несколько слов, но почему-то мне трудно соотнести его с этим.

Наверное, это просто мое воображение разгулялось.

Вытащив их из коробки, я ощущаю их вес.

– Господи, – бормочу я, обнаруживая, что они еще тяжелее, чем я предполагала.

Я знаю, что позволяю себе вольности, но на мгновение я забываю обо всем, когда надеваю часы на запястье, представляя на мгновение, что могу позволить себе нечто подобное. Что моя семья больше не находится в дерьмовой ситуации, в которой мы всегда были, и что мы можем жить в таком большом доме и иметь больше часов, чем дней в неделе.

Я все еще ношу эти часы, любуясь другими несколькими секундами позже, когда на другом конце комнаты раздается громкий треск.

Мое сердце подскакивает к горлу, и я замираю от страха, мои пальцы скручиваются вокруг часов в моей руке, звенья впиваются в кожу.

Темная тень приближается к входу, и я перестаю дышать.

Я не должна быть здесь, я поняла это, когда ввалилась внутрь, и последнее, что мне нужно, – это быть пойманной.

По телу разливается жар, кожа блестит от пота, руки дрожат.

Затем появляется он, и на мгновение, самое краткое мгновение, я вздыхаю с облегчением.

Не поднимая глаз, он отставляет почти пустую бутылку виски в сторону, давая мне возможность взглянуть на его окровавленные, разбитые костяшки пальцев. Затем он тянется за спину и стягивает с себя рубашку, обнажая дюйм за дюймом загорелой кожи. Этого зрелища достаточно, чтобы я забыла свое имя. Опухшие глаза и рассеченная губа едва регистрируются в моем мозгу, и я впитываю каждую складку его мышц.

Но вот он поднимает глаза и замечает меня, и все, что я помню об этом парне снизу, исчезает в мгновение ока. Яростный гнев, пылающий в его глазах, заставляет меня сделать шаг назад.

Светлое серебристое сияние, которое я помню, когда он смотрел на меня, давно исчезло, а вместо него – темная, ничем не прикрытая ярость.

– Что ты делаешь? – рявкает он глубоким голосом, от которого у меня по позвоночнику бегут мурашки, и он идет дальше в комнату, отчего пространство вокруг меня вдруг кажется намного меньше.

– Я... э... я не хотела... черт...

Я все еще пытаюсь найти хоть какой-то ответ и напомнить себе, что я вообще-то способна говорить, когда он закрывает пространство между нами, позволяя своему пьянящему мужскому аромату заполнить мой нос. Вместе с видом его полуобнаженного тела это становится сенсорной перегрузкой, и от этого дрожь по моему телу только усиливается.

Часы, которые я все еще сжимаю в руке, вырываются из моих пальцев и с грохотом падают на пол, прежде чем я ударяюсь спиной о стену.

Я смотрю на разъяренного быка, который смотрит на меня с такой ненавистью и разочарованием, каких я еще никогда не испытывала.

– Прости, я...

Мои слова прерываются, когда его горящие пальцы обхватывают мое горло, и я вынуждена втянуть в себя воздух, потрясенная.

– Почему ты в моей комнате? – прорычал он, опускаясь ниже, так что между нашими лицами не осталось и дюйма.

Его дыхание, пахнущее алкоголем, обдувает мое лицо, и я вздрагиваю, а рот наполняется влагой.

Подождите... что?

Это ни в коем случае не должно быть привлекательным. Особенно когда он пытается меня напугать.

Но что-то все-таки есть. Что-то столь же захватывающее, сколь и пугающее в том, чтобы оказаться в плену у этого человека.

Его хватка на моем горле тверда и неумолима, но что еще больше удивляет меня, так это то, что мне это, похоже, нравится. Чем дольше это продолжается, тем больше мое тело начинает гореть, но совсем по-другому.

– Я... Я...

– Выкладывай, – огрызается он, его хватка на мгновение усиливается, доказывая мне, насколько я сейчас уязвима.

– Я...

– Думала, что вломишься в мою комнату и украдешь мое барахло? – отвечает он за меня, явно злясь и нетерпеливо косясь на мое заикание. – Тебе не хватило чаевых сегодня? Решила попробовать заложить их, чтобы получить дополнительные?

– Что? – возмущенно спрашиваю я. – Нет, я...

– Я тебе не верю, – насмехается он, его лицо становится еще ближе. – А теперь ты пытаешься прикрыть это, предлагая мне сексуальные услуги, чтобы я отпустил ситуацию.

Мои глаза расширились от его предположения.

– Я должен был знать, что ты ничем не отличаешься от других девушек внизу. Все ищут быстрых денег и готовы на все ради этого.

– Что ж, я облегчу тебе задачу.

С моих губ сорвался вопль, когда он освободил мое горло и толкнул меня на колени перед собой.

– Сделай так, чтобы это стоило моих усилий, и я, возможно, подумаю о том, чтобы не сообщать о твоей попытке украсть у нас, маленький воришка.

Не испытывая ни малейшего стыда, он расстегивает пуговицу на брюках и стягивает их вместе с боксерами на бедра, обнажая передо мной свой твердый член.

Святое дерьмо.

Срань господня.

Я никогда не видела его так близко. Нет. Зачеркните это. Я никогда не видела его в реальной жизни. И теперь он ждет, что я...

– Откройся, маленький воришка. Пора показать мне, что твоя невинность – всего лишь притворство.

Его пальцы путаются в моих волосах, заставляя меня поднять на него глаза. Мой взгляд скользит по рельефным мышцам его пресса, по его груди, а затем поднимается к его глазам.

Его зрачки расширены, подтверждая мои прежние подозрения. Мое сознание пытается сказать мне, что это от вожделения, но я знаю лучше. Дело не в том, что он хочет меня. Речь идет о том, чтобы наказать меня.

И что еще более безумно, так это то, что я собираюсь ему это позволить.

Его пальцы сжимают мои волосы, посылая острую боль по шее, пока он ждет, что я сделаю.

Я должна отказаться, откусить эту чертову штуку и бежать в противоположном направлении. Но какая-то часть меня получает удовольствие от власти, которой я обладаю в этой странной ситуации.

Я так долго скрывалась от этой стороны жизни. Я говорила себе, что меня не интересуют мужчины и все, что они могут предложить... за исключением графических романов, романтических книг и, конечно же, порнографии. Но сейчас он предлагает мне показать, почему я так считала.

– Я жду, – рычит он, его голос глубокий и хриплый. Я настолько погружаюсь в его низкий тембр и темные, голодные глаза, что даже не замечаю, как мой язык пробирается к нему, чтобы лизнуть.

Он вздрагивает, когда его соленый вкус покрывает мой язык. И когда я, потрясенная собой, уже собираюсь отступить, он останавливает меня, проталкивая себя мимо моих раздвинутых губ.

Ошеломленная вторжением, я не могу ничего сделать, кроме как уставиться на него, но ему это не по вкусу, и он проникает глубже, ударяя по задней стенке моего горла.

– Соси мой чертов член, воровка, – рычит он, снова сжимая свою хватку.

Не в силах ничего сделать, кроме как подчиниться его приказу, я обхватываю его губами и сосу, чертовски надеясь, что поступаю правильно.