Текст книги "Греховный рыцарь. Кража (ЛП)"

Автор книги: Трейси Лоррейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Приквел к Греховной трилогии.

1

ИВИ

– Ты не пойдешь, – заявляю я, глядя на сестру, положив руки на бедра.

Ее глаза опухли и налились кровью, нос покраснел, а когда она пытается спорить со мной, то даже не похожа на мою старшую сестру.

– Я должна, – говорит она, ее голос становится гнусавым. – Нам нужны деньги, и я не могу подвести...

– Ты никого не подведешь, – возражаю я. – Если я пойду вместо тебя.

– Иви, – хнычет она, прежде чем зайтись в приступе кашля.

– Ты не здорова. Тебе нужно отдохнуть. А я более чем способна подавать выпивку богатым засранцам.

– Я знаю, что способна, – уступает она. – Но ты не должна этого делать. И дело не только в выпивке...

– Блейк, я не позволю никому из них делать то, что меня не устраивает.

Она откидывается на спинку дивана.

– Я знаю. Знаю. Я просто... ах, – простонала она, упираясь кулаками в старую, покрытую пятнами подушку под собой. – Я обещала себе, что тебе не придется заниматься этим дерьмом.

– Это одна ночь. Я справлюсь.

Она смотрит мне в глаза, и, хотя я ненавижу видеть ее слабой и больной, еще больше я ненавижу чувство вины, витающее в них.

– Моя форма для сегодняшнего вечера висит в чехле в шкафу, – шепчет она, ненавидя каждую секунду этого, но зная, что у нее нет ни единого шанса изменить это.

Она не может пойти сегодня на работу, размазывая сопли по костюмам миллионеров, и она это знает.

Задыхаясь и метафорически натягивая на себя трусики взрослой девочки, я поворачиваюсь и иду к нашей общей спальне.

Там царит беспорядок. Повсюду валяются вещи – в основном одежда, косметика и костюмы Блейкли, – но какой бы дырой ни была наша квартира, она наша.

Стараясь не споткнуться о груду ее стриптизерских туфель, я добираюсь до шкафа и открываю его.

Мой взгляд падает на вешалку с чехлом, и я неохотно вытаскиваю его. Благодаря карьерному выбору моей сестры – не то чтобы у нее был большой выбор, если мы хотим есть, – я видела больше скупых нарядов, чем хотела бы в своей жизни, но я была счастлива, что мне никогда не придется надевать такой наряд.

– Господи Иисусе, – пробормотала я, когда из-под чехла показались белый пух и красный велюр.

– Не говори, что я тебя не предупреждала, – слабо произносит Блейкли с порога.

Собрав все свое внутреннее мужество, которое, я уверена, должно прятаться где-то внутри меня, я поднимаю глаза и встречаюсь с ее взглядом.

Я хочу выглядеть уверенной, сосредоточенной на том, что мне нужно сделать для нашей семьи. Но одно лишь выражение ее лица говорит мне о том, что я потерпела неудачу.

– Я ненавижу это.

– Теперь ты знаешь, что я чувствую каждый раз, когда ты уходишь из дома, – отвечаю я.

Это несправедливо, я знаю, что это неправильно. Но это реальность.

Она отдала слишком много себя, чтобы помочь защитить нас. И как бы я ни возмущалась, я благодарна ей за то, что она сделала для меня, больше, чем она может себе представить. Для нас.

Бросив вешалку с откровенным нарядом на кровать, она внимательно изучает меня, пока я смотрю на одежду.

– Ты ведь понимаешь, что на мне это будет выглядеть непристойно?

– Никогда. Оно будет выглядеть чертовски сексуально. Именно об этом я и беспокоюсь.

– Ты мне поможешь?

Она усмехается. – Конечно. Не обижайся, ты, может, и художница, но навыки макияжа у тебя хреновые, а сегодня они потребуют совершенства.

– Никакого давления.

Блейкли жестом указывает на туалетный столик, и я, отпихнув кучу лифчиков, опускаюсь на табуретку.

– Сделай так, чтобы я выглядела по-другому. Если сегодня вечером я увижу свое отражение, я хочу выглядеть как кто-то другой.

– Договорились, малышка, – соглашается она, включая щипцы для завивки и доставая расческу.

Признаюсь, что я немного пацанка. Пока моя сестра училась наносить макияж, я рисовала. Погружаясь в совершенно другой мир в надежде, что это поможет мне забыть о своем настоящем.

С годами я переняла у нее основы, но у меня нет никакого желания ими пользоваться. Я счастлива быть просто собой. Ладно, про счастье я, пожалуй, перегнула.

Я сижу и наблюдаю за Блейкли в зеркале, пока она работает над моими волосами, оставляя густые рыжие локоны свисать вокруг моих плеч, прежде чем она начинает прикалывать их, работая с точностью, чтобы создать идеальную прическу. За работой она, кажется, забывает о том, что больна, и хотя я знаю, что она поплатится за это, как только пройдет возбуждение от того, что она меня накрасила, мне нравится, что я могу дать ей эту отсрочку. Даже если она будет дышать своими микробами на меня. Мы всегда делились всем, так что, думаю, эта простуда, которая сейчас ставит ее на колени, не должна быть чем-то другим.

К тому моменту, когда мои волосы уложены в элегантный пучок, оставив лишь несколько волнистых локонов, свисающих вокруг лица, я в шоке смотрю на себя. Я уже выгляжу по-другому. Я бы никогда не сделала этого сама – не то чтобы я знала, как это сделать, – но это так красиво.

Затем она достает свою колоссальную коллекцию косметики и приступает к нанесению макияжа на мое лицо. Все это время она сосредоточенно поджимает брови, словно рисует шедевр.

– Та-да, – наконец объявляет она, прежде чем снова зайтись в приступе кашля.

Повернувшись на табурете, я замираю, увидев свое отражение.

Я знаю, что просила ее сделать меня похожей на кого-то другого, но, Иисусе...

– Что ты думаешь? – спрашивает Блейкли, придя в себя и вытирая слезы с глаз.

– Я... эм... я выгляжу прекрасно.

– Ив, ты всегда прекрасна.

Я фыркнула от смеха. Из нас двоих красивая – она. А я – средняя. Если бы не Блейкли, никто бы не знал о моем существовании в школе. Может, мне это и нравится, но одиночество бывает невыносимым.

– Не делай этого, – предупреждает она. – Ты сногсшибательна, и любой парень будет счастлив заполучить тебя.

– Жаль, что я их не хочу.

– Ты можешь бороться с этим сколько угодно, однажды...

– Хватит, – говорю я, поднимая руки вверх в знак протеста. Мы спорили об этом один раз, а потом спорили сто раз.

Моя сестра в душе романтик, несмотря на выбор профессии. Ее жизнь может казаться совсем другой, но в глубине души она хочет, чтобы мужчина свалил ее с ног, угощал вином и ужином и показывал, что она – единственная женщина в мире, которую он видит.

Это мило. Я бы хотела, чтобы у меня была такая же фантазия, где все можно исправить с помощью любви.

Но это полная чушь. Она это знает – даже если не хочет признавать, – я это знаю. Черт, даже наш младший брат это знает.

Это фантазия. Ее не существует.

Ни один мужчина не придет и не спасет нас из этой дерьмовой ситуации. Это наша жизнь. Это всегда была наша жизнь, и это всегда будет наша жизнь.

И с этой маленькой депрессивной речью я поднимаюсь на ноги и подхожу к своему ужасающему наряду.

Я смотрю на сестру, которая лежит на нашей кровати с ее идеальной фигурой песочных часов, полной грудью и изогнутыми бедрами.

А затем бросаю короткий взгляд на свою менее женственную фигуру. Меня передергивает.

– Прекрати, – предупреждает она. – Есть миллионы женщин, которые убили бы за то, что у тебя есть.

Пропустив ее слова через себя, я стягиваю с себя халат и тянусь за платьем.

Мы с Блейкли уже давно не испытываем никаких проблем с тем, чтобы быть обнаженными друг перед другом.

Для нее это не проблема, она привыкла к тому, что другие видят ее тело, а для меня это была большая проблема, когда я начала развиваться. Несколько лет я прятала свое тело как могла, но скромность длилась недолго. Блейкли ничего не говорила, я-то знала, что она все понимает. Но постепенно я нашла способ доверять ей, как она мне.

– Я знаю, что ты собираешься сделать все, что нужно, но, пожалуйста, скажи мне, что ты собираешься надеть трусики, – поддразнивает она, когда я шагаю в платье и натягиваю облегающую верхнюю половину на ноги.

– Да, конечно, – ехидно отвечаю я. – Большие, если я добьюсь своего.

Она усмехается, когда я наконец натягиваю платье.

В отличие от нее, мои сиськи и вполовину не так хорошо сидят в нем, а в области талии нет такого облегания, поэтому я чувствую себя полной идиоткой. Но потом я смотрю на себя в зеркало и хмурюсь, глядя на свое отражение.

– Что случилось? – нерешительно спрашивает Блейкли.

Мои губы шевелятся, чтобы что-то сказать, но я несколько секунд не могу подобрать слов.

– Я выгляжу... – Она поднимает брови в ожидании. – Я выгляжу... сексуально, – признаюсь я, чувствуя себя немного странно из-за этого.

– Наконец-то, – объявляет Блейкли с широкой, гордой улыбкой на лице. – Я говорила тебе об этом годами.

Я продолжаю смотреть на себя в зеркало в полном шоке от того, что человек, смотрящий на меня в ответ, – это я.

Неужели это то, что видят другие, когда смотрят на меня?

Нет, этого не может быть.

Я качаю головой, взгляд задерживается на очках в толстой оправе, которые лежат на туалетном столике поверх моего планшета, и я вспоминаю о девушке, которую видят все остальные – или не видят, в зависимости от обстоятельств.

Я – ботаник, чудаковатая художница. Та, кого все не замечают.

Я не та горячая девушка в зеркале, одетая в облегающее платье Санты, которая готова отправиться развлекать богатых стариков на их праздничном вечере покера.

Дрожь пробегает по позвоночнику, когда я думаю о том, какие взгляды будут устремлены на меня сегодня вечером. Этого почти достаточно, чтобы я снова накинула халат и забралась в постель.

Но я не могу. Нам нужны эти деньги, как и Блейкли не хочет терять эту работу.

Поэтому, собрав все силы, я роюсь в крошечной коллекции нижнего белья сестры – я имею в виду не количество, а размер каждого предмета, – и когда нахожу красные стринги с блестящим бантиком, подавляю в себе страх и натягиваю их.

Далее следуют красные сеточки, которые крепятся к ремешкам, свисающим с пояса платья, и пара ее стриптизерских туфель на каблуках. Они немного маловаты и жмут мне ноги, но теперь уже поздно отступать.

– Идеально, – хвалит моя сестра. – Только... не наклоняйся.

В очередной раз стоя перед зеркалом, я так и делаю, и вздыхаю, когда вижу все – и я действительно имею в виду все – на виду.

Сердце колотится в груди, и я начинаю потеть.

Это настолько плохая идея, что я начинаю сомневаться в своем решении.

– Сегодня ты всего лишь официантка, Иви. Будут и другие девушки, танцующие в гораздо меньшем, чем на тебе. Мужчины сбегутся на них.

– Но что, если они...

– Вежливо улыбнись и отойди. Я не собираюсь сидеть здесь и притворяться, что ты собираешься провести ночь с достойными мужчинами, Ив. Но, кроме того, они не самые худшие из тех, с кем я регулярно имею дело, и я абсолютно уверена, что ты сможешь держать себя в руках.

– Я не думала, что ты хочешь, чтобы я это сделала.

– Не хочу. Но это не потому, что я не думаю, что ты не можешь справиться с ситуацией, – фыркнула она. – А потому, что ты не должна этого делать.

– Ну да. Для тебя все что угодно. Только помни, что ты будешь у меня в долгу, когда тебе станет лучше. Я хочу больше пиццы и мороженого, чем знаю, что с ними делать, – поддразниваю я.

– Это я могу устроить.

Возле нашего здания раздается гудок.

– За тобой приехали, – торжественно говорит моя сестра, пытаясь поднять свое измученное тело с кровати.

– Просто оставайся там, – говорю я, накидывая на нее длинный плащ, чтобы укрыть. – Отдыхай. Я справлюсь. – Честно говоря, я понятия не имею, правда это или нет. Мое сердце колотится с частотой миллион ударов в секунду, а я еще даже не вышла из квартиры.

Я могу это сделать.

Я могу это сделать.

Я смогу.

– Удачи. Позвони мне, если я тебе понадоблюсь.

– Со мной все будет в порядке. Это просто подача напитков, верно?

– Да, все просто.

Она улыбается мне, но улыбка сходит на нет, когда машина снова сигналит.

– Иди, – подбадривает она с широкой улыбкой на лице, которая не достигает ее глаз.

– Отдыхай. Увидимся позже.

И с этими словами я широко распахиваю дверь и пытаюсь пройти через нее с высоко поднятой головой и уверенностью в себе. К сожалению, я забываю про ужасные туфли на своих ногах и чуть не падаю лицом вперед на наш грязный ковер.

– Боже мой, ты в порядке?

– Да, просто привыкаю к ним, – говорю я, приглаживаю волосы и пытаюсь снова.

У тебя все получится, Иви. Ты сексуальная девушка, которая впишется в коллектив так же хорошо, как и все остальные девушки сегодня вечером. Сделай свою работу, получи деньги, а потом вернись домой, спрячься в постели и сделай вид, что этого никогда не было.

2

АЛЕКС

Я вытираю воду с волос, затем опускаю полотенце и обматываю его вокруг талии. Быстро побрызгав дезодорантом, я открываю дверь ванной и выхожу через пар, как в каком-нибудь старом игровом шоу девяностых, но тут же обнаруживаю, что за моим столом кто-то сидит.

– Какого хрена, чувак? – рявкаю я, мое сердце подскакивает к горлу, а рука бежит к спине, чтобы схватить пистолет, который я, очевидно, спрятал в своем полотенце. Придурок.

На губах Деймона появляется злая ухмылка.

– Кто-то немного нервничает, – проворчал он. – Есть что скрывать, брат?

– Пошел ты, – бормочу я, направляясь к своему комоду, чтобы достать чистую пару боксеров. – Приятно видеть, что ты действительно помнишь, где это место находится.

Я стою к нему спиной, но клянусь, я слышу, как он закатывает глаза то ли от моего комментария, то ли от того, что я только что уронил перед ним свое полотенце.

В отличие от него, я не стыжусь своего тела, не боюсь выставлять напоказ шрамы, которые накопились у меня за долгие годы. Да, конечно, они не так заметны, как у него. Но все равно, я бы хотел, чтобы он просто признал это дерьмо. Шрамы – это круто, а он один из самых страшных ублюдков, которых я знаю. Не то чтобы я когда-либо собирался сказать ему об этом, конечно.

Просто... я бы хотел, чтобы он вспомнил того маленького мальчика, которым был раньше. Того, что был до того, как наши жизни перевернулись с ног на голову и нас стали готовить к будущему так, как считал нужным наш дед.

Я бы солгал, если бы сказал, что все это на меня не влияет. Затрагивает. Это преследует меня ежедневно. Но я отказываюсь давать ему власть над моей жизнью. По крайней мере, больше нет. Теперь я стараюсь принять все, что пережил. Это ведь проще, чем тонуть в кошмарах, верно?

– Я был занят, – пробормотал Деймон.

– Настолько занят, что не мог пообщаться со своим старшим братом? Это же Рождество, чувак.

– Хо-хо-хо, – пробурчал он, отчего мои глаза закатились так сильно, что стало больно.

Ладно, возможно, я немного драматизирую. Мы провели день Рождества с мамой, и он выглядел так, будто ему это понравилось. Но с тех пор он просто исчез.

Я не должен удивляться. Так уж устроен мой брат, так уж он устроен уже много лет. Но смысл быть близнецом в том, что всегда есть кто-то рядом, не так ли?

Так было, когда мы были маленькими детьми. Но чем старше мы становились, тем больше Деймон отдалялся от нас.

Я ненавижу это. Ненавижу, что он думает, будто не вписывается в компанию. Ему кажется, что нужно скрывать все, через что он прошел. Если и есть кто-то, кто понимает, через какие испытания мы прошли, так это наши друзья. Но он даже не доверяет им настолько, чтобы позволить им увидеть его настоящего.

Я просто хочу, чтобы он дал кому-нибудь шанс. Впустил кого-нибудь. Любого.

– Ты уморительный, – пробурчал я, доставая брюки и рубашку для папиного вечера покера.

Он не играл с начала месяца, и я с нетерпением ждал нового, пока не обнаружил, что все наши друзья слишком заняты другим дерьмом, чтобы присутствовать. Я не говорю, что будет плохо, если будем только я и Ди, но сложнее устроить неприятности, когда нас только двое. Особенно когда он будет проводить большую часть времени, прячась.

– Так чем же папа угрожал тебе, чтобы ты оказался здесь? – спрашиваю я, натягивая одежду.

– С чего ты взял, что меня шантажировали? Как насчет того, что я просто хочу провести с тобой время? – Он склоняет голову набок и изо всех сил старается выглядеть милым и невинным.

Как будто я, блядь, собираюсь на это купиться.

– Да, хорошая попытка. Что это было?

Он разрывает нашу связь, предпочитая на мгновение опустить взгляд на свои колени. Это весь ответ, который мне нужен.

– Забудь об этом. Мне не нужны подробности. Просто... не знаю, может, останешься дольше, чем на час. Кто знает, может, одна из девушек сегодня привлечет твое внимание.

– Сомневаюсь, – насмехается он, опускаясь в кресло.

– Что, блядь, в этом такого? Ты ни с кем не встречался с тех пор, как... Черт, я не знаю, когда, но это было перед Хэллоуином.

Он пожимает плечами. – Не знаю. Просто не чувствую этого, наверное.

– Не чувствуешь? С каких, блядь, пор?

– С сегодняшнего дня. Что за хуйня с этими вопросами? Когда ты в последний раз мочил свой член?

– В день бокса, – отвечаю я, не задумываясь.

– Конечно, – бормочет он.

– Что? Я ходил на свидание с Нико. Мы подцепили пару девчонок из универа. Они были горячими, чувак. Извращенки, мать их.

Избавь меня от подробностей".

– Ты просто ревнуешь. Мне плевать, что ты говоришь, твоя собственная рука ни за что не заменит настоящую киску.

– А я пытался это оспорить? – заявляет он, поднимая бровь. – Ты закончил? Мне нужно выпить, черт возьми.

Оттолкнувшись от моего стула, он направляется через комнату.

– Да, подожди, – бормочу я, спеша в ванную, чтобы нанести воск на волосы. – Ладно, пошли.

– Осторожно, дамы. Алекс Деймос выходит на охоту, – проворчал Деймон, когда я вышел за ним из комнаты. – Придурок, – бормочет он, когда я шлепаю его по затылку.

– Ты знаешь. Давненько мы не веселились вместе. Может, это то, что тебе нужно, чтобы выйти из застоя. Я даже позволю ей сначала уделить тебе внимание. Но я буду иметь ее в задницу.

– С тобой что-то не так, блядь.

– Отвали. Тебе это нравится, и ты это знаешь. – Когда мы спускаемся по лестнице, я обнимаю его за плечи и ухмыляюсь. – Давай я покажу тебе, как это делает старший брат.

– Пошел ты, чувак. Пошел ты.

Я все еще смеюсь, когда мы спускаемся на первый этаж и сворачиваем за угол.

– О, блядь, да. Папочка точно знает толк в планировании вечеринок, – объявляю я, когда девочки, одетые в сексуальные платья Санты, заполняют столовую и кухню открытой планировки. У некоторых в руках подносы с напитками и канапе, а другие уже развлекают прибывших мужчин.

– Кажется, это идеальный вечер, чтобы напомнить себе, как сильно тебе нужно выпустить пар, ты не находишь? – Я оставляю его позади, давая моим словам осмысляться, и подхожу к первой попавшейся девушке. – Добрый вечер, милая. Что у тебя есть для меня?

Глаза мисс Клаус загораются явным интересом, а затем опускаются вниз по моему телу. Мне не нужно оглядываться, чтобы понять, что Деймон качает головой в мою сторону, я чувствую его осуждение. И, честно говоря, мне наплевать.

– Ничего особенного, – говорит официантка, – Просто виски.

– Сразу к делу, да? – Я нахмуриваю брови и протягиваю стакан.

– Именно то, что мне велели подать, – говорит она, и блеск, который, я уверен, был в ней, когда я впервые приблизился к ней, кажется, немного уменьшился.

– Вы ведь знаете, что я здесь живу?

– Боже правый, Алекс. Позволь бедной девушке делать свою работу, – говорит Деймон, подходя ко мне сзади, протягивая руку за напитком и отводя меня в сторону.

– Эй, она хотела меня.

– На самом деле, блядь, не хотела.

Мы проходим через кухню и столовую, приветствуя папиных гостей.

Мы знаем их всех. Мы выросли с большинством из них. Хотя отцы наших настоящих друзей сегодня заметно отсутствуют. Они предпочитают проводить праздники со своими семьями, а не пробовать свои силы в развлечениях, которые всегда предоставляет папа.

– Добрый вечер, ребята, – говорит Кристос, когда мы проходим мимо него, где он разговаривает с группой других людей. – Чувствуете, что вам сегодня повезет?

– Алекс – да, – говорит Деймон, делая вид, что ерошит мои волосы, как ребенку.

– Знаешь, если ты будешь продолжать в том же духе, я не собираюсь с тобой делиться, – дуюсь я, пока мы продолжаем двигаться к комнате, которую папа оборудовал под казино в «Империи».

Когда мама была здесь, ему редко удавалось устраивать подобные вечеринки. Тогда они проходили гораздо реже и были гораздо скромнее. Он был вынужден переносить более дикие мероприятия в казино, и мы с Деймоном гадали, каково это – наконец-то оказаться втянутыми в этот мир разврата, который, как мы знали, устроил отец.

То, что эти вечера проводятся здесь, – единственное хорошее, что произошло после разрыва мамы и папы. Теперь папа может расслабиться дома, а мы можем быть с ним рядом... часто в буквальном смысле.

Я понятия не имею, где он находит этих девушек, но, черт побери, они извращенки. А те, кто не так раскован, все равно выглядят чертовски хорошо в тех нарядах, в которых появляются.

– Добро пожаловать в рай, братец, – поддразниваю я, когда мы выходим в официальную столовую, где и происходит все действо.

По всей комнате расставлены карточные столы, между которыми стоят платформы для танцев девушек. На каждой из них сейчас красуется сексуальный Санта, демонстрируя их движения и позволяя нам заглянуть прямо под их короткие платья. В данный момент все они, кажется, одеты в нижнее белье, не то чтобы я так пристально смотрел, конечно. Но с течением времени, когда алкоголь и кокаин пойдут на убыль, все примет гораздо более дикий оборот.

И я, блядь, здесь ради этого.

– А не слишком ли он стар для всего этого? – спрашивает Деймон, выглядя совершенно невозмутимым из-за разыгрывающейся перед нами сцены.

– Он просто заново переживает свою молодость. – Мама и папа родили нас молодыми, и до недавнего времени они поступали правильно по отношению к нам и клятвам, которые они дали, когда были еще детьми. Но что-то должно было измениться. Ни один из них не был счастлив. Мы это видели. Черт возьми, это было видно всем. И хотя я чертовски скучаю по маме, я знаю, что они поступили правильно.

С тех пор как они пошли своими путями, они оба больше улыбаются и вернулись к тем родителям, которых мы знали и любили до того, как все стало плохо.

Я не знаю всей истории произошедшего, да и, честно говоря, не хочу знать. Их брак – это их дело, но я не могу не задаваться вопросом, не могли ли те выходки, которые мужчины устраивают в эти ночи, иметь к этому какое-то отношение.

Мама никогда не обвиняла папу в изменах, но...

Я снова осматриваю комнату, вглядываясь в окружающий меня соблазн, и не могу не задаться вопросом.

Это все равно что бросить ребенка в магазин сладостей. Мало кто сможет вести себя хорошо и вернуться домой с пустыми руками... или с мешочком, все еще полным спермы.

Мой взгляд останавливается на одной из девушек. Некоторых я узнаю по предыдущим событиям и сменам в «Империи», но эта брюнетка не из их числа. Но то, как она двигает бедрами в такт песне, наполняющей комнату, завораживает.

– Господи, да ты как сучка в течке, – бормочет Деймон. – Я пойду выпью еще.

Проходит несколько секунд, прежде чем эти слова закрепляются в памяти, и к тому времени, как я отвожу взгляд от танцовщицы, он уже выходит из дверного проема и находится слишком далеко, чтобы ответить ему.

Чертова киска.

– Алекс, иди сюда, – зовет папа. – Иди посмотри, как это делает настоящий мужчина.

Покачав головой, я делаю шаг к нему, более чем довольный, тем, что он сидит прямо под девушкой, которая завладела моим вниманием.

Приближаясь, я не свожу с нее глаз, и как только наши взгляды сталкиваются, мое сердце замирает.

– Черт, – шиплю я, когда реальность врезается в меня.

Она не всегда была брюнеткой. В последний и единственный раз, когда я был близок с ней, она была блондинкой и очень, очень не любила меня. Мои яйца сжались от одного только воспоминания о том, как она ударилась об них коленом.

Пытаясь оправиться от того, что я представляю ее в платье Санта-Клауса на талии, пока она подпрыгивает на моем члене, я киваю ей и направляюсь к папе.

– Это твой брат, которого я только что видел, вышел из комнаты так же быстро, как и вошел?

– Да, – соглашаюсь я, когда мне сдают карты. – По крайней мере, он показал свое лицо, – бормочу я, глядя на отца в надежде выяснить, что у него есть над Ди, чтобы заставить его появиться сегодня вечером.

Но папа, как всегда, невозмутим, и я ничего не понимаю по его выражению лица.

– Вот, – говорит он, протягивая мне несколько фишек.

– Я думал, тебе нравится выигрывать деньги, а не смотреть, как они уходят в трубу, – насмехается Михаил, отец Айлы, когда присоединяется к нам.

– Его полоса неудач должна когда-то закончиться, – бормочет папа, отчего я чувствую себя на шесть дюймов выше.

Да, конечно, покер – не совсем моя игра. Я настолько плох, что ни за что не поставил бы на кон свои собственные деньги. Но если папа готов дать мне немного, то я готов.

Как он сказал, в какой-то момент удача должна повернуться ко мне лицом... верно?