Текст книги "Роса на розе"

Автор книги: Тори Файер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Тори Файер
Роса на розе

1

Вести в маленьком городке распространялись мгновенно. Возвращение Дона Кросса нарушило сонное течение жизни местных дам, и их пересудам не было конца. Вот почему в парикмахерской Ады влажноватый теплый воздух был сегодня насыщен не только резким запахом лака для волос и шумом гудящих фенов, но еще и женской трескотней.

– Эмми видела, как он сошел с автобуса на остановке, ведь так, дорогая? – Фейс Смит взволнованно ерзала на своем месте, пока Ада старательно втирала гель ей в волосы.

– Это чистая правда, – подтвердила сидящая на соседнем кресле Эмми Колбер, не отрывая восхищенных глаз от своего отражения в зеркале. – Конечно, я находилась на некотором расстоянии, но эта его бесподобная походка… – Она пожала плечами с видом, который ясно говорил, что ошибиться было невозможно!

– Интересно знать, куда это он направлялся? – подала голос третья девушка. – Наверное, домой?

– Очень может быть. Я заметила – он взял такси и поехал по боковой дороге через виноградники как раз в сторону имения Кроссов.

– Наверное, узнал о смерти своей бабушки. – Громкий голос Эмми на мгновение заглушил шум фена. – Но на похороны он уже опоздал. Теперь этот красавчик станет еще богаче, – в голосе девушки появилась явная зависть, – и толпа охотящихся за ним девиц вырастет, должно быть, вдвое.

– Только в этой толпе никогда не будет Коры Дюкс.

После заявления Ады, произнесенного резким тоном, наступила тишина. Но ее уже через несколько секунд прервал робкий голосок Фейс:

– Это правда. Трудно найти мужчину и женщину, которые бы ненавидели друг друга сильнее. Теперь, вернувшись, он просто вышвырнет бедняжку Кору на улицу. Наверное, его нельзя судить слишком строго, хотя…

– Полли Кросс сделала большую ошибку, позволив этой девице жить с ней в одном доме. Не будь ее, Дон ни за что бы не уехал и не разругался бы со своей бабушкой.

Из-под сушильного колпака немедленно высунулась Мэри Уолтер:

– А я бы отдала все на свете за то, чтобы побыть хоть мухой на стене и подсмотреть, – тут ее глаза загорелись, – подсмотреть за их первой встречей наедине.

Любопытную Мэри никто из присутствующих особенно не любил, но на этот раз все без исключения с ней согласились.

Кора Дюкс без сил опустилась в глубокое кожаное кресло и с облегчением незаметно вынула из туфелек на высоких каблуках горящие огнем ноги. Похороны Полли вымотали ее больше, чем весь предыдущий год жизни с ней. Ну когда же можно будет побыть одной, поплакать в тишине?

И, кстати, хоть немного отоспаться.

С трудом подавив зевок, она постаралась придать себе заинтересованный вид, пока Роберт Линн, директор фирмы «Линн и Линн», единственной юридической конторы в их городе, доставал документ из своего объемистого портфеля. Портфель бесцеремонно располагался на резном письменном столе Полли, а над ним нависала высокая фигура юриста.

Он обвел взглядом трех женщин, сидевших перед ним в библиотеке дома Кроссов: Кору, кухарку Линду и горничную Мэй.

– Хотя не в обычае теперь, – начал он, – зачитывать завещание вслух, но, в соответствии с пожеланием Полли Кросс, я прочту ее последнее волеизъявление, а также…

За спиной Коры громко щелкнул дверной замок.

Воспользовавшись секундной паузой, она откинулась в кресле и на мгновение прикрыла глаза. Кора очень устала.

– Черт побери, что здесь происходит? – Требовательный и смутно знакомый мужской голос заставил ее очнуться. – Хотелось бы мне знать, – в голосе мужчины явно слышалось раздражение, – где моя бабушка?

Озадаченная, Кора повернулась назад, облокотившись о валик, и, когда увидела стоявшего у двери человека, сердце ее заколотилось с такой силой, что стало трудно дышать.

Он вернулся!

Дон вернулся…

Словно фотокамера серией вспышек, ее взгляд запечатлел его облик…

Вьющиеся рыжие волосы до плеч – щелк!

Продолговатое, чуть скуластое загорелое лицо, магнетические серые глаза и тонкие чувственные губы – щелк!

Широкие плечи – щелк!

Узкие бедра – щелк!

Длинные мускулистые ноги – щелк!

Когда Дону исполнилось семнадцать лет, он уже был высок. Теперь же его рост намного превышал шесть футов, но нахальство, которым он всегда отличался в подростковом возрасте, превратилось в нечто более опасное…

– Господин Кросс! – Голос юриста еле заметно дрогнул. – Я все время пытался связаться с вами, чтобы сообщить о…

– Так что это за собрание, позвольте узнать?

Он откинул небрежным жестом со лба прядь волос, и Кора вздрогнула, заметив стальной блеск в его глазах. Он был способен вскружить голову кому угодно. И не потому, что мог бы сниматься в фильмах на роли супермена, – совсем наоборот! Сейчас Дон был плохо выбрит, рубашка под мышками потемнела от пота, потертые джинсы на коленях посерели от пыли. Но все равно…

Какое-то движение над его плечом привлекло внимание девушки. Она пригляделась и…

Ребенок?

Он привез домой ребенка?

Над плечом Дона появилась детская ручка, сжатая в кулачок, – ребенок находился в специально приспособленном рюкзачке. На его головке был трогательный голубенький чепчик, из-под которого виднелось крошечное личико.

– Так о чем вы собирались мне сообщить? – мрачно повторил Дон.

Кору он все еще не замечал, внимание Дона было приковано к юристу. Она тоже повернулась в его сторону, ожидая ответа… Только чтобы натолкнуться на молчаливый приказывающий взгляд и кивок в ее сторону. Роберт Линн именно ее заставлял давать объяснения.

– Я? – еле слышно шепнула она.

Линн опять кивнул.

Кора почувствовала, как в горле сразу пересохло. Ей захотелось поглубже вжаться в мягкую кожу кресла, захотелось исчезнуть, испариться, выбежать вон из этой комнаты.

Однако ничего поделать было нельзя. В конце концов, ведь она главная здесь – по крайней мере, до тех пор, пока завещание не назовет нового владельца имения. Конечно, им станет Дон. Ведь, в отличие от нее, его фамилия Кросс, и он, как утверждала Полли, последний мужчина в роду. Так что, несмотря на свои странности, она не могла завещать имение никому, кроме него.

Кора опять втиснула ноги в узкие туфли, незаметно оправила подол длинного черного платья и встала. Она повернулась, чтобы встретиться лицом к лицу со своим старым врагом. Ей показалось, что его глаза никогда не были такими злыми, как сейчас; на темном загорелом лице Кора видела только глаза Дона и читала в них такую ненависть!..

Девушка поняла, что он сразу узнал ее… А судя по легкой усмешке, искривившей его губы, она догадалась, что ничто не изменилось…

Кора глубоко вздохнула.

– Твоя бабушка умерла три дня назад, Дон. Похороны закончились только что. А сейчас мистер Линн собирается зачитать завещание. Мне очень жаль, прости.

– Умерла? – Дон побледнел. – Ты сказала, что я опоздал на…

– Да. – Адвокат зашуршал бумагами. – Увы, слишком поздно. А сейчас… если вы не возражаете, завещание. Начнем?

Дон стоял как громом пораженный.

Кора кивнула и села на место. Она чинно положила руки на колени и постаралась забыть о неприятном человеке за своей спиной, вслушиваясь в слова Роберта Линна.

Юрист зачитал о суммах, оставленных прислуге – кухарке и горничной, которые были уже в преклонном возрасте, затем были упомянуты несколько друзей семьи, церковь, городская школа.

– А мисс Коре Дюкс…

Кора не удержалась от того, чтобы не заплакать. К горлу подкатил комок, и она судорожно вздохнула. Никакой дар не возместит потери живого человека.

– «…A моей дорогой Коре я завещаю имение Кросс, виноградники и все остальное имущество…»

Она не почувствовала ничего. Только один вопрос, словно надоедливая муха, крутился в голове: «Почему не Дону?»

Линн тем временем продолжал говорить, но она уже не воспринимала его слов. Разум не в состоянии был понять все значение того, что произошло…

– Мисс Дюкс? Вам нехорошо?

Наконец она пришла в себя. Оказывается, адвокат закончил чтение и теперь стоял, склонившись над ней.

– Мисс Дюкс, – тихо, но настойчиво повторил он, – если вы проводите меня, то мы могли бы поговорить… э… о более конкретных вещах.

Кора заставила себя подняться и даже умудрилась слабо улыбнуться в ответ на поздравления прислуги. Оказалось, что Дон исчез из комнаты. Может, он, поняв, что остался ни с чем, попросту уехал обратно? Боже, хоть бы это так и было!

Она тепло распрощалась с Линдой и Мэй, которых уже ждало такси, чтобы навсегда увезти из имения, и пошла провожать Линна через большой пустынный холл. Роберт открыл тяжелую дубовую дверь. Он остановился на пороге, ссутулившись и подняв воротник своего пальто, чтобы защититься от порывов еще холодного весеннего ветра.

– Вам придется нелегко, – мягко начал юрист. – Дом, конечно, в прекрасном состоянии, но вот виноградники… Госпожа Кросс совершенно ими не занималась. В последнее время они практически не приносили дохода, а налоги на землю съели почти весь ее капитал. Она умерла, хоть это и ужасно звучит, вовремя. После выплаты всех завещанных ей пожертвований на счету не останется ни цента.

– Я и подумать не могла. – Ветер, от которого не могло защитить легкое платье Коры, заставил ее дрожать. – Госпожа Кросс никогда не сорила деньгами… Я думала, что у нее их много!

– Раньше так и было. – Роберт Линн зажал портфель под мышкой, надевая черные кожаные перчатки. – Вам придется как следует подумать. Лучше всего было бы все продать, но господин Кросс может воспротивиться – это же семейное достояние. Сложное дело… Вам придется вместе с ним все как следует обсудить. И сообщите мне, пожалуйста, о своем решении.

– Да, непременно.

Кора почувствовала огромное облегчение. Похоже, Роберт Линн не обратил внимания на то, что его машина была единственной во дворе. А это означало, что никаких осложнений хотя бы сегодня с Доном не возникнет.

Слава Богу, он уехал.

Продрогнув, Кора поспешила в гостиную, где в камине еще горел огонь. В глубокой задумчивости она подошла к камину, стараясь согреться у теплого огня.

Обхватив себя руками, девушка грустно смотрела на прыгавшие язычки оранжевого пламени.

– Ох, Полли, – простонала она, – что же ты наделала?

– Действительно, что? – Ядовито заданный вопрос заставил ее подскочить как ужаленную.

В комнате с опущенными шторами и освещенной только неярким огнем камина было темновато.

Дон Кросс сидел на небольшом диванчике, сложив руки на груди. Рядом, сладко раскинувшись, спал малыш. На полу валялся грязно-белый рюкзак, и Кора машинально отметила, как нелепо все это выглядит. Дон встал между ней и дверью, отсекая всякую мысль о побеге…

А, собственно, почему она должна от него бежать?

– Ты решила, что теперь богата? – усмехнулся Дон. – Не рано ли радуешься, детка?

Кора недоуменно посмотрела на него. Дон подошел к камину и подбросил в огонь полено. Золотистый рой искр взметнулся вверх.

– Ты очень невнимательна, Кора. Видно, у тебя голова закружилась от свалившегося счастья, да? Ты даже не слышала, как Линн зачитывал дополнительные условия. Похоже, бабушка не совсем обо мне забыла, несмотря на все наши разногласия…

– Что за дополнения? – По холодному тону Коры нельзя было понять, насколько она встревожена. – Так что, собственно, там говорилось?

– Скажу, если нальешь мне что-нибудь.

Кора немного поколебалась, затем, презрительно сжав губы, направилась к бару.

– Что ты будешь пить?

– Виски. Чистое… А ты разве не желаешь составить мне компанию?

Решив, что немного алкоголя не помешает, Кора, не обращая внимания на тревожное предчувствие, налила себе джин и сильно разбавила тоником. Бокал Дона она аккуратно поставила на салфетку и подошла к окну, стараясь не смотреть на собеседника.

– Итак… – Она отпила немного, чувствуя, что вся дрожит. – Я слушаю тебя.

– А знаешь, я сначала тебя не узнал. В последний раз, когда мы виделись, ты была костлявой двенадцатилетней девчонкой с тонкими, как палочки, ножками. Еще у тебя были жиденькие косички, которые торчали поросячьими хвостиками, а теперь…

– Что теперь? – Кора подавила смешок. Девушка прекрасно знала, что красива, но почему-то ей было приятно услышать из уст Дона, как сильно она изменилась.

– Ты сногсшибательная, – тихо произнес он. – Даже траурное платье не портит тебя. Фигура, бездонные глаза и молочно-белая кожа – ты потрясающе красива и знаешь это. Сейчас я вижу, – в голосе Дона зазвучали металлические нотки, – что ты точная копия своей покойной матушки.

Кора почувствовала себя так, словно ее грубо спустили с лестницы.

– Да. – Ее голос прозвучал на удивление спокойно. – Это святая правда. Ну и что?

– Мать бы тобой гордилась. – Дон был по-прежнему холоден. – Ты выиграла там, где она потерпела неудачу. Теперь ты хозяйка имения и виноградников. Только в отличие от своей матери, которой пришлось даже развестись, чтобы стать хоть чуточку ближе к заветной цели, тебе все досталось на блюдечке. Так что скажи… – Он одним глотком допил виски. – Ты что, детка, продала душу дьяволу, чтобы унаследовать это райское местечко?

Кора знала, что жгучим брюнеткам люди обычно приписывают бурный темперамент. В ее случае так оно и было, но она умела себя сдерживать. Девушке вовсе не хотелось показывать, насколько она задета его словами.

– Ты только что признал, что дом мой, – без тени эмоций сказала Кора. – И я бы не желала, чтобы мне здесь говорили гадости. – Она овладела собой. Даже если Дон имел больше прав на поместье, он не может противиться завещанию. – Сейчас я пойду переоденусь, а когда вернусь, надеюсь уже не застать тебя. В противном случае…

Тяжелая рука внезапно оказалась на плече у Коры. Дон развернул ее так грубо, что она вскрикнула.

– Ты забыла одну вещь, – почти прошептал он.

– Какую?

Дон загадочно улыбнулся, и Кора похолодела от победного блеска его глаз.

– Ты опять забыла о дополнении к завещанию. Там сказано…

– Что бы там ни было, меня это уже не касается!

– Еще как касается. Бабушка…

– Роберт Линн оставил копию завещания в библиотеке. – Коре наконец удалось вырваться. – Я разберусь без твоих подсказок!

Она бросилась в библиотеку и торопливо схватила экземпляр завещания. Безжалостные строчки засасывали Кору, словно зыбучий песок. Чтобы прийти в себя, она тяжело оперлась о стол.

– Как видишь, – Дон неслышно подошел сзади и положил руку ей на плечо, – я имею полное право жить здесь, сколько мне хочется. И, пока я не решу покинуть это гнездышко, ты не сможешь продать имение. Поняла?

– Здесь говорится, – Кора вновь впилась глазами в текст, – что я не имею права выгнать тебя и продать имение, только если ты явишься в день похорон и не будешь иметь крыши над головой и средств к существованию. Сейчас тебе двадцать девять…

– Тридцать. – Он не отрывал от нее взгляда. – Совсем недавно исполнилось.

– Тем более. Ты хочешь сказать, что приехал сюда, не имея ничего, кроме своей грязной рубашки?

– Нет, конечно. Еще у меня девятимесячный сын, о котором надо заботиться. Бабушка, Господь да прими ее душу, знала, что в один прекрасный день…

– Знала, что ее внук Дон Кросс явится домой нищим! Какое счастье, что она не видит тебя сейчас!

– Может быть, – примирительным тоном пробурчал он. – Сейчас у меня нет сил спорить. Я целые сутки провел в дороге и смертельно устал. Будь добра, покажи мне комнату, которую можно занять. – Дон подошел к дивану, где спал его ребенок, и бережно поднял его на руки. – Так куда нам идти?

– Почему бы тебе не занять комнату своего отца? – неловким жестом откинув назад волосы, неуверенно предложила Кора.

– Мне бы не хотелось. Может, ту, которая выходит к бассейну.

– Нет, это моя.

– Тогда я выбираю соседнюю. Возражения есть?

Коре очень хотелось ответить утвердительно. Меньше всего на свете ей было нужно, чтобы он спал в соседней с ней комнате. Однако…

– Делай как знаешь, – равнодушно сказала она.

Ребенок заворочался и прижался личиком к рубашке отца. Дон нагнулся и нежно поцеловал сына в лобик. Кору тронул этот поцелуй, она почему-то даже растрогалась и, когда Дон, подхватив с пола рюкзачок, вышел, продолжала смотреть ему вслед. Может, суровость и непреклонность Дона особенно сильно контрастировали с доверчивостью и беспомощностью ребенка? Или неожиданная нежность, с которой он поцеловал сына, задела ее сердце? Она не хотела думать о Доне как о добром человеке. Хотелось верить, что он жестокий, грубый… и невыносимый. Только тогда можно без угрызений совести решить, как от него избавиться. А где, кстати, мать ребенка? Она жива? Они состояли в браке? Или развелись? Какое место она занимает в его жизни?

Только на один вопрос она знала точный ответ. Дон все еще ненавидит ее… как и двенадцать лет назад, когда госпожа Кросс взяла ее жить в этот дом.

Сейчас, став взрослой, Кора вовсе не находила поведение Дона по отношению к ней странным. В конце концов, ведь именно она явилась причиной раздоров между ним и бабушкой, которые завершились тем жестоким ультиматумом, который Полли Кросс предъявила внуку и который заставил его покинуть родной дом. Кора всегда чувствовала некоторую вину, потому что Дон исчез и от него не было никаких вестей.

До сегодняшнего дня.

Узнав о бабушкиной смерти, он выглядел потрясенным. Но так ли на самом деле? Или он просто хороший актер? А может, Дон прослышал о попытках Роберта Линна связаться с ним? И именно этим вызвано его появление в родном доме точно в день похорон? Но ведь не даром говорят, что правда бывает удивительнее выдумки. А впрочем, теперь уже все равно. Он здесь, и придется с этим смириться.

Кора пошла к себе в комнату. Дон говорил, что денег не имеет.

Если это соответствует истине, избавиться от него будет практически невозможно.

Но не стоит принимать заявление Дона за чистую монету, подумала она, садясь к туалетному столику и грустно глядя на себя в зеркало. Если его бабушка составила такое странное завещание, то последнюю волю покойной следует выполнить со всей строгостью. Поэтому надо как можно быстрее связаться с Линном и попросить, чтобы тот немедленно проверил состояние дел Дона Кросса и выявил истину.

2

– Я просто восхищен…

Кора не услышала, как Дон вошел на кухню. Его неожиданные слова испугали ее, поэтому она немного помедлила, возвращая своему лицу безразличное выражение, прежде чем повернуться к нему.

– Восхищен? Чем же?

Его взгляд задержался на красивом фарфоровом сервизе, затем скользнул по длинным рядам хрустальных бокалов, которые Кора лично протирала до ослепительного блеска.

– Твоими усилиями произвести на меня хорошее впечатление, – насмешливо усмехнулся он.

Кора демонстративно отвернулась от него.

– Прошу прощения, мне срочно нужно закончить наводить порядок в буфете.

Словно не слыша, он открыл дверцу шкафчика.

– Не нужно никаких сцен. – Голос Дона звучал подчеркнуто ровно. – Я прекрасно все понимаю. Расслабься, милочка… лучше налей себе стаканчик и предоставь все заботам горничной.

Стараясь не давать волю раздражению, Кора аккуратно взяла стопку тарелок. Притворившись, что не замечает присутствия Дона, она принялась аккуратно размещать посуду на полке. Закончив, она выбрала лакированный поднос и поставила на него десяток бокалов, чтобы перенести их в гостиную.

Дыхание Дона чувствовалось прямо за спиной, но он и не подумал предложить свою помощь, когда она ногой открыла дверь в гостиную.

– А из тебя получится великолепная хозяйка, – насмешливо произнес он. – Вижу – дом находится в надежных руках.

– Поверь, я сейчас не расположена шутить…

– А это вовсе не шутка. Кто бы мог подумать, когда тебя, сироту, здесь приютили, что через двенадцать лет мы вместе будем хозяйничать на этой кухне.

– Вместе хозяйничать мы не будем. Насколько я поняла, я всего лишь обязана предоставить тебе комнату. Готовить и стирать будешь сам.

– Прислуга позаботится. Ведь именно за это им и платят.

Кора резко повернулась к нему.

– Прислуга не позаботится. Линда и Мэй уехали навсегда. Они обе уже в достаточно преклонном возрасте и последний год работали только из-за любви к твоей бабушке. – Кора резко отвернулась и, помахивая опустевшим подносом, направилась обратно на кухню за остальными бокалами.

Закончив хлопоты на кухне, девушка намеревалась принять горячую ванну и пораньше лечь спать. Она настолько вымоталась, что знала – если присядет отдохнуть, то уже не найдет в себе сил подняться вновь.

– Я хотел попасть на чердак. – Голос Дона опять раздался за ее спиной. – Но там замок. Ключ у тебя?

Кора, не глядя на него, продолжала ставить бокалы на поднос.

– А тебе зачем?

– Насколько я помню, мая бабуля никогда ничего не выбрасывала. Я питаю надежду, что мои детские вещи до сих пор целы. Ты случайно не знаешь…

– Да, ты прав, все сохранилось, даже коляска. Только это покрыто порядочным слоем пыли. Наверное, больше года на чердаке не наводили порядок. Мне некогда, а Мэй уже тяжело было подниматься по узкой крутой лестнице.

– Что ж… Так где ключ?

– На полке у двери. – Кора соизволила наконец обернуться. – Ты собираешься идти сейчас? Даже если ты сразу принесешь кроватку, нельзя в нее пока что класть малыша – матрац сперва надо проветрить и просушить, а кровать как следует вымыть.

Дон в некотором замешательстве почесал затылок, и девушка впервые обратила внимание, какой у него усталый вид. Если бы он не вел себя так вызывающе, она бы, пожалуй, посочувствовала ему… или даже пожалела.

– Наверное, я поднимусь на чердак завтра. С утра.

– А где будет спать ребенок?

– Со мной.

Кора подумала, что малышу можно позавидовать, и в замешательстве прикрыла глаза, потрясенная самим появлением такой мысли. Она отвернулась и торопливо схватилась за поднос, однако в спешке сбила на пол рюмку, которая разлетелась на мелкие осколки. С недовольным восклицанием Кора бросилась их собирать, но порезала палец и принялась сосать его, пытаясь остановить кровь.

– Постой. – Дон сильным движением поставил ее на ноги. – Дай взглянуть. – Он держал ее руку в своей, осторожно ощупывая палец.

– Осколка нет, – смущенно пробормотала Кора. – По крайней мере мне так кажется…

Она чувствовала легкое головокружение, пока Дон вел ее к раковине. Он открыл кран и заставил ее держать палец под холодной водой, находясь так близко, что девушка ощущала тепло, исходившее от его тела. На своей шее девушка чувствовала горячее дыхание, которое становилось все чаще.

– Ты пахнешь персиками. – Низкий голос Дона соблазнял, очаровывал.

Кора в панике хотела отодвинуться, но оказалась зажатой между ним и раковиной. А кроме того, коленки у нее так задрожали, что она не была уверена, сможет ли стоять без посторонней помощи. Палец под ледяной струей почти потерял чувствительность. Она заметила, что кровотечение прекратилось, и резко освободила свою руку. Дон отпустил ее.

Теперь они оказались лицом к лицу.

– А на вкус ты тоже, как персик? – Левой рукой он продолжал удерживать Кору за плечо, а правой легонько погладил ее по щеке и пальцем коснулся дрогнувших губ. – Я знаю, тебе хочется, чтобы я это выяснил.

Кора решила отстраниться, но серые глаза гипнотизировали, лишали воли к сопротивлению…

– Ты с ума сошел! – еле слышно пролепетала она.

– Я вижу, что ты ко мне неравнодушна. Я это понял, когда мы думали, где я буду спать. И с кем…

Насмешливые слова Дона пробудили в ней злость.

– Ты сумасшедший! – теперь уже сердито повторила она.

– Да? – Его палец скользнул по ее верхней губе. – А ты какая? Ты… жадная? – Теперь он выговаривал слова зло, горько. – Жадная, как и твоя мать?

Так он просто издевается, испытывает ее… На Щеках Коры вспыхнул румянец справедливого негодования, и она резко оттолкнула его.

Дон засмеялся, и этот смех неприятно резанул ее слух. На секунду Коре даже захотелось зажать уши руками. Но нет, ни за что на свете она не доставит ему такое удовольствие.

– Если ты соблаговолишь оставить меня в покое, я наконец-то закончу свои дела, – ледяным тоном заявила Кора. – Сегодня был ужасный день, и я собираюсь пораньше лечь спать…

– Ладно, а я пока соберу осколки.

– Нет, это сделаю я!

– Ты ведь уже порезалась. Тебе, значит, нравится, когда я играю роль доктора? Тогда мешать не буду.

Кора поняла, что в любом случае проиграла. Дон своим спором завел ее в тупик. К тому же она чувствовала, что у нее снова закружилась голова. Она покачнулась…

– Ну как? – потеряв терпение, осведомился Дон.

– Ладно. Я пойду. – Она поколебалась. – А… как насчет… Тебе нужно помочь ухаживать за малышом?

– Я прекрасно справляюсь и не нуждаюсь ни в чьей помощи.

– Тем лучше. Но не забудь, я предлагала.

Добравшись наконец до своей спальни, Кора заперла дверь на двойной поворот ключа.

«…Ты как персик». Дон заигрывает с ней. С раздражением Кора еще раз провела по своим пышным черным волосам расческой, прежде чем положила ее на трельяж. Затем, встав с низенького пуфа, она подошла к шкафу и выдвинула нижний ящик. Из-под стопки белья она извлекла фотографию своей матери… и отца Дона. Вильяма Кросса.

Все эти двенадцать долгих лет Кора тщательно прятала от всех этот снимок и позволяла себе взглянуть на него, только когда оставалась одна. Да и то при любом стуке в дверь торопливо прятала фото обратно. Вот и сейчас, хотя Полли Кросс умерла, она не могла избавиться от чувства смущения и какой-то вины. Но стыдиться-то было абсолютно нечего… Стыдиться следовало ее матери. Для измены не может быть никаких оправданий.

Кора отмахнулась от грустных мыслей. Пора наконец лечь спать; ей обязательно нужно отдохнуть. А завтра хорошенько подумать насчет Дона.

Пока Роберт Линн не найдет способ избавить ее от непрошеного гостя, надо решить, как поделить дом между ними так, чтобы по возможности избегать друг друга. Конечно, Дон воспротивится. Он будет требовать столько пространства, сколько у него было, пока он бегал по дому подростком. Подумать как следует стоит – противник явно не из легких.

Медленно она подошла к трельяжу и задумчиво поставила фотографию у зеркала. Больше нет причины прятаться. Существует только один человек, которого может обидеть присутствие снимка в доме.

Дон.

Но, по крайней мере, в одной вещи Кора была уверена абсолютно: скорее рак на горе свистнет, чем она пригласит его в свою спальню!

– А, ты уже встала! – приветствовал ее Дон на следующее утро. Оказалось, они одновременно вышли из своих спален. – Ты всегда так поздно встаешь по утрам?

Кора молча проскользнула мимо него и стала спускаться по лестнице. Она не могла начинать день, не напившись кофе… и сегодня ей требуется кофе покрепче, чем обычно, чтобы успешно противостоять Дону.

– Уснешь тут, когда ты на чердаке такой шум поднял, – бросила она через плечо и добавила: – Я надеюсь, твои поиски увенчались успехом?

– Да. – Дон начал спускаться за ней. – Однако все отсырело, и я хочу просушить матрасик у камина.

Кора решила доставить себе удовольствие, задержалась на ступеньке и обернулась.

– Значит, ты сейчас зажжешь огонь…

– Зачем? Я подожду, пока это сделаешь ты.

– А мне ни к чему. Это тебя нужда заставляет.

– Ох, какая ты умная. Наверное, все время, что меня не было, училась. Интересно только, кто платил за твое образование?

Кора смерила Дона презрительным взглядом, отметив, что его облик изменился. Теперь он вырядился в ослепительно белую футболку и черные джинсы. Еще слегка влажные после душа волосы красиво лежали на плечах, и лицо было чисто выбрито. Кора рассмотрела небольшую ямочку на подбородке. Она ее не помнила, но ведь двенадцать лет – такой долгий срок… Ей самой едва исполнилось двенадцать, когда она впервые познакомилась с ним, узнала его…

Кора грустно улыбнулась про себя, заходя на кухню. Какая ошибка! Дона невозможно изучить до конца. Тогда они прожили в этом доме несколько месяцев вместе, и это время оказалось самым ужасным в ее жизни. Мама только что умерла, и маленькая Кора дрожала от страха каждый раз, когда Дон устраивал дикие скандалы бабушке за ее решение взять в имение девочку, которую он люто ненавидел. И однажды эта борьба достигла апогея, когда Дон выкрикивал оскорбления Коре в лицо, обзывая ее мать и своего отца словами, которые она никогда прежде не слышала и не понимала.

Но услышала Полли Кросс… и поняла.

Дрожа от ярости, она предложила внуку либо извиниться, либо убраться вон. Тот ответил; что лучше уйдет насовсем, чем попросит прощения. И бабушка крикнула ему вслед, чтобы он не смел возвращаться, пока не передумает.

Только через несколько лет Кора поняла, что его уход разбил бабушкино сердце. «Может, стоит попытаться найти его?» – как-то спросила она. «У меня есть гордость, дитя мое, – печально ответила госпожа Кросс, выпрямившись. – У меня есть гордость».

Занимать гордости Дону тоже не надо было…

– Я собираюсь сварить кофе. Нам, похоже, многое надо обсудить. – Кора поставила на огонь кофейник.

Дон стоял, прислонившись к холодильнику, пока она ставила на стол печенье и сахар.

– Расскажи о моей бабушке, – неожиданно попросил он. – Она долго болела?

– Около года назад она упала и сломала бедренную кость. В больнице врачи, делая обследование, обнаружили опухоль… – Ей было трудно говорить об этом, и Кора резко сменила тему: – Я пью крепкий кофе. А ты?

– Чем крепче, тем лучше.

Она засыпала в закипевшую воду восемь ложек.

– После пребывания в больнице твоя бабушка очень ослабла и свои последние десять месяцев провела в постели.

– Она сильно мучилась?

– Да.

Дурацкий вопрос.

– Почему же ты не пыталась дать мне знать?

– Она не хотела.

Дон тихо выругался.

– У тебя было целых двенадцать лет, – уничтожающим тоном добавила Кора. – Что, за это время и денька не нашлось, чтобы приехать?

– Но она же меня прогнала.

– Ты говоришь, как капризный ребенок! Все, что от тебя требовалось, это извиниться.

– А я не чувствую себя виноватым. – Стиснув кулаки так, что костяшки побелели, Дон с отсутствующим видом отвернулся и отошел к окну. – То, что моя бабушка приняла тебя, не имеет прощения!

– Твоя бабушка была очень доброй и сердечной женщиной. – Кора с трудом контролировала себя. – Тебе, конечно, нелегко было ее понять – в конце концов, ты был так молод и так переживал…

– Я думал не о себе! – Дон резко повернулся. Глаза его метали молнии. – Я думал о своей матери. О том, что они, мой отец и твоя мамочка, ей причинили…

– Нет! – Вздрогнув, Кора протянула руки, чтобы остановить его. – Пожалуйста, давай не будем начинать все заново. Я понимаю твои чувства, но ради своего спокойствия ты должен перестать все время об этом думать.

– Я пробовал, я пытался простить, простить и забыть! Но разве ты можешь представить, каково мне сейчас? Мне, человеку, который целых двенадцать лет не виделся с бабушкой – единственным существом на этом свете, значившим что-то для меня! А теперь… – Он беспомощно всплеснул руками. – А теперь я вернулся, но слишком поздно!

После вспышки Дона на кухне воцарилось неловкое молчание. Неожиданно послышался плач ребенка. Кора недоуменно огляделась.