Текст книги "Русалочка"

Автор книги: Тори Андерсен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

– Подожди, как ты сказала? Моя сумка улетела? У нее что, крылья выросли?

Голос Натали упал.

– Адель, твой багаж по ошибке отправили в Бангладеш.

– В… куда?!

– В Бангладеш.

– Куда отправили мой багаж? – Адель взялась за голову и закружила на месте.

– Успокойся, это исправится через два-три…

– Они что, с ума сошли?

– Я не знаю, такое бывает. Но ты…

– Бангладеш! А почему именно туда?

– Ну откуда мне знать? Ну какая тебе разница?

– Я обожаю Бангладеш!

– Успокойся, на тебя все смотрят!

– Бангладеш!

– Адель, прекрати орать.

– Я хочу в Бангладеш! А что? У меня там живут трусы, лифчики-близнецы, один красный, а другой…

– Адель, прошу тебя…

– Любимый купальник с внучатыми босоножками! А еще три платья, шорты…

– Адель.

– Ах, как это прекрасно! Бангладеш…

На них с любопытством оборачивались окружающие: Адель танцевала в коридоре, красиво выписывая па. Натали не выдержала:

– Я тебя сейчас отдам тому полицейскому, и пусть он тебя успокаивает.

– Бангладеш!

– Ты можешь с достоинством принять эту новость?

– Да! Бангладеш. Прекрасная страна!

– Понятно. – Подруга достала мобильный и набрала номер Шерри. – У нас тут проблемы. Ребенок устроил истерику… Да. Приходи к нам… мы тут неподалеку от бара. Ты с ней посидишь, а я пойду договорюсь, чтобы можно было через пару дней приехать за вещами… Почему не может? Ты что, Адель не знаешь?.. В общем, я пошла, а она тебя ждет.

Она повернулась к Адель.

– Сиди тихо, Шерри сейчас придет, а потом, когда я договорюсь, мы наконец-то уедем.

– Домой?!

– Адель, стой тут и жди Шерри!

Тут снова надо сказать: неизвестно, чем бы закончилась эта история, если бы Шерри все-таки пришла. Но по каким-то причинам она не появилась, и, подождав ее пару минут, Адель вернулась в бар и нашла общество бармена самым подходящим для того, чтобы излить свое горе.

– Наверно, это далеко! – с уважением и даже с какой-то гордостью возвестила она, осушив второй бокал вина на одном дыхании. – Но все равно приятно! Бангладеш…

Ей нравилось произносить это слово, а бармен все равно ничего не понимал, только улыбался, кивал и говорил:

– Да. Да.

– Скажи, ты там бывал? Там хоть как?

– Да. Да.

– Это радом с Индией, – раздался голос сзади нее.

Адель обернулась и увидела того парня в красной летней куртке, который все время над ней смеялся.

– Ах, рядом с Индией! – ласково повторила она. – Как это мило! А вы сами – бангладешанин… бангладешец… э-э-э… бангладун?

Он снова засмеялся.

– Нет. Я американец, как и вы.

– Какое несчастье!

– Почему?

Адель быстро перебралась к нему за столик.

– А вот почему. Я была бы счастлива, если бы кто-нибудь выслал мне мои вещи обратно, потому что уверена, что авиакомпания с этой непосильной задачей не справится.

– Мне кажется, вы чересчур волнуетесь по пустякам. Ну подумаешь – вещи улетели не в ту страну.

– И то правда!

– Потеря вещей – не самая большая потеря в жизни, поверьте мне. Вы, извините, остались не совсем голая.

– Что-о?

– То есть… я хотел сказать, на вас есть одежда. Вам есть в чем ходить пару дней.

– Но я приехала отдыхать!

– А в чем тут разница?

– Я хочу ходить в том, в чем собиралась! Я специально купила целый чемодан вещей для этого путешествия!

– О! Вы приехали надолго?

Она замялась, покачиваясь на задних ножках стула.

– Э-э-э… нет. Мы приехали работать. То есть… я – отдыхать, а подруга – работать. А другая… Это не важно!

Он улыбался, кого-то ей напоминая.

– Ну купите себе что-нибудь на один день, если так сильно хочется. Хотя, по-моему…

Это было уже слишком.

– Да что вы в этом понимаете! Хорошо давать советы, когда у самого все в порядке!

– Зря вы так. У меня такое не раз случалось.

– Да?

– Ну что вы так смотрите? Это правда. Вам все вернут, вот увидите, завтра или, в крайнем случае, послезавтра.

Он уверенно сложил салфетку пополам, разгладив сгиб, и Адель непроизвольно отметила, что руки у него очень крупные, а пальцы сильные. Такое бывает, когда мужик делает что-то именно руками. Непосредственно кистями рук. И вообще он был очень большой, немного грузноватый, но глаза ей понравились. Добрые были у него глаза, лучистые. Адель всегда первым делом смотрела человеку в глаза.

– Хм, – задумчиво сказала она, скорее оценивая ход собственных мыслей, чем отвечая на его слова. – Любопытно.

– Вы находите это любопытным?

– Да… нет… А что вы сейчас сказали?

Он снова рассмеялся:

– Вы – сама непосредственность. Это прекрасно.

– Спасибо.

Адель потупила кокетливый взор. Что-то она, наверно, пропустила в его словах.

– Но у меня для вас есть совет. Не нужно больше шутить с полицейскими. Это – не самая лучшая публика для того, чтобы оттачивать свое остроумие.

– Да? Ах, но на ком же мне его оттачивать? Не подскажете?

– Пока можете на мне, – любезно ответил парень. – Я еще долго буду ждать машину, прежде чем за мной приедут. – Он со вздохом посмотрел на часы.

– Вы прилетели сюда погостить?

– Да. Мы с друзьями каждый год собираемся здесь. Мне нравится прохладное финское лето.

– О…

Адель поежилась, наблюдая в окно, как серые клокастые облака пробегают по ветреному небу. А что тут еще скажешь?

– Думаю, что все обойдется, и не стоило так раздражать бедного малого.

– Но я пыталась его хоть как-то заставить… Я хотела, чтобы он заинтересовался моей сумкой.

– Думаю, не стоило этого делать. Вы… э-э-э… показались ему чересчур эксцентричной и впечатлительной особой. И, боюсь, не только ему.

Адель захлопала глазами, но уже без тени кокетства. Выпад был настолько неожиданным, что она даже не решила – оскорбляться или нет.

– Вы хотите сказать…

– Я хочу сказать, что повод не стоит такого грандиозного шоу, которое вы тут устраиваете. – Он невинно улыбался, словно младенец.

– Ах так!

– Ну что вы. Не стоит на меня обижаться… Одну минуту!

Он поднялся из-за стола и вышел из бара, набирая на мобильном телефоне чей-то номер. Парень был уже вполне «взрослым», по меркам Адели, – такого даже можно, пожалуй, назвать мужчиной. В полный рост он выглядел еще крупнее, чем казалось сначала, и Адель невольно подумала, что работает он, наверно, не только руками, но и всем телом. Эта мысль немного ее развеселила.

Небольшая черная сумка и видеокамера в футляре остались лежать на стуле. Неосмотрительно! – подумала Адель. А вдруг я тоже уйду и это богатство достанется кому-то еще?

– Кому-то еще? – повторила она и вдруг уставилась на камеру. Следующая мысль показалась ей настолько гениальной, что заставила подпрыгнуть на месте. Только нужно сделать все очень быстро.

Еще лишь наполовину соображая, что сейчас совершает, Адель быстро схватила камеру (вместе с футляром она почти помещалась на ладони) и проворно сунула в свою сумку. Ту маленькую сумку, которая всегда была при ней и только благодаря этому не улетела в Бангладеш.

– Шоу, говорите? – бормотала она, злобно щурясь на дверь, в которую вышел владелец оставленного имущества. – Будет вам шоу!

Парень вернулся улыбаясь, – видимо, с хорошими новостями.

– Ну вот, – сказал он, усаживаясь за стол. – Я думаю, нам стоит попросить еще кофе и заодно познакомиться. Чтобы не было скучно сидеть просто так. Вы ведь тоже кого-то ждете?

– Да. Я… я тоже жду. Я сейчас тоже уходила из-за стола, мне звонили.

Это был намек. Но он, видимо, его не понял.

– Ну что ж, тогда давайте знакомиться. А то мне сказали, что машина будет уже через двадцать минут. А мы так и не успели…

Наконец взгляд его случайно упал на соседний стул. Заметил! – с обычным ликованием в душе, всегда предшествующим очередному розыгрышу, подумала Адель.

Несколько секунд на его лице читалась борьба: он явно пытался понять или вспомнить, куда положил камеру. Наконец он поднял на Адель вопрошающий взгляд, она участливо вскинула брови, как бы спрашивая, что случилось.

– Я ничего не понимаю. Только что тут была моя камера.

– Камера? Какая камера?

– Ну, обычная камера. – Он начал заметно волноваться. – Обыкновенная камера, наверно вы когда-нибудь видели такие. Видео– и фотокамера.

– Да, конечно, видела такие.

– Я выходил сейчас, а вы… Вы не брали ее?.. – Он смутился. – Впрочем, что я такое говорю. Вы не видели, кто ее…

Он совсем смутился и разволновался.

– Я же сказала вам, – начала нежным голосом Адель, – что мне позвонили и я тоже была вынуждена уйти из-за столика.

– Значит, вас не было?

– А вы думаете, что ее…

– Я еще пока ничего не думаю.

– Боже мой! Вот это да! Неужели ее украли?

– Надеюсь, что нет, – сжав зубы, ответил он, хотя было понятно, что именно этого он и боится.

– Ах, какой ужас! Она, наверное, дорогая? – прижав ладони к щекам, сокрушалась Адель.

– Не помню. Кажется, да. Но дело не в этом. Просто на ней находилось несколько бесценных сюжетов, которые мы с друзьями сняли перед моим отъездом, я хотел их показать… Да и вообще – жалко потерять такую вещь!

– Как я вас понимаю! Ах как я вам сочувствую! Но… думаю, что смогу утешить вас тем же – вернется ваша камера!

– Что?

Адель улыбалась обезоруживающей улыбкой.

– Что вы так волнуетесь? Вернется. Наверное, какое-нибудь недоразумение.

– Да вы о чем таком говорите?! Какое тут может быть недоразумение?

– Ну… я не знаю. Какое-нибудь. Недоразумение оно и есть недоразумение.

– Да при чем тут недоразумение? Надо позвать полицейского.

– Того самого? – испугалась Адель.

– Не знаю, мне все равно какого.

– Вы думаете, он поможет?

– Не знаю, надо попробовать. – Парень встал из-за стола.

– Ну вот. А говорили, что мое шоу превосходит… что-то превосходит, в общем.

– Девушка, но это же разные вещи. Ваш багаж не потерян, а моя камера, возможно, украдена.

– А вы точно ее…

– Точно! Никуда я ее не девал. Я, еще когда уходил из-за столика, хотел попросить вас присмотреть за вещами, а потом решил, что с ними и так ничего не случится.

– Ну вот. Примите мои соболезнования. Ничего. Вернется ваша камера. Не сегодня, так завтра.

– Да как вы можете такое говорить!

– А что? У меня такое не раз случалось. – Она в точности повторяла его слова.

– Вас обворовывали?

– Нет, меня разыгрывали.

– Не понял?

Адель рассмеялась и полезла было в свою сумку, чтобы отдать ему камеру и выступить с назидательной речью о том, что не надо преуменьшать чужие проблемы, чтобы самому не оказаться в похожем положении, но…

В этот момент мальчонка-бармен, который все время усердно делал вид, что ничего не понимает на неродном языке, неожиданно подошел к ним и, ткнув пальцем в Адель, отчетливо произнес:

– Это она вас обокрала. Я видел. Камера лежит у нее в сумке.

Удивленная его познаниями в английском языке, Адель резко повернулась к нему.

– А тебе какое дело?

Парень, у которого пропала камера, опешил, сделав шаг назад от нее.

– Вы?

– Нет.

– А кто же?

– Да.

– Но как вы могли?

– Э-э-э… – Адель достала камеру из сумки и протянула ему. – Я хотела вас разыграть, и только. Я хотела, чтобы вы поняли, что не всегда чужие проблемы…

– Вы стащили у меня камеру? – Он продолжал во все глаза смотреть на нее с таким неподдельным ужасом и разочарованием, словно Адель нарекла себя Девой Марией, а потом совершила грехопадение.

Она нахально подбоченилась.

– Ну я. А что такого?

Он брезгливо взял камеру двумя пальцами, как будто мог испачкаться, и положил себе в сумку. Губы его изогнулись в презрительной улыбке.

– Н-да… никогда не знаешь, какой сюрприз готовит тебе судьба.

– Ну не расстраивайтесь. Потеря вещей – не самая большая потеря в жизни, поверьте мне. Вы сами так говорили.

Он продолжал смотреть на нее с презрением.

– Вы что, профессиональная воровка?

– Ну, знаете!

– Но мне только это остается думать.

– Я вас тоже в советчики не приглашала! Когда вы мне говорили, что мои вещи – это чепуха…

– Хотите, я вам скажу правду?

– Нет!

– Вы просто неуравновешенная особа, которая еще не вышла из детского возраста, а потому совершенно не умеет себя вести в приличном обществе.

– Ну конечно! – Адель показала ему язык.

– И следить за собой!

– Да? А вы тогда самонадеянный, жадный и двуличный тип, который любит порассуждать о чужих проблемах с видом всеведущего мудреца, а сам трясется над своим имуществом, как будто…

– В таком случае, у вас странный способ доказывать свою правоту.

– Ничего, мне нравится.

– Мне тоже. Со стороны. Если бы речь шла не обо мне.

– Вот именно! Вам все нравится, когда речь идет не о вас. Вы двуличный.

– По-моему, вы сами двуличная. Вы тоже находите свои розыгрыши оригинальными, когда жертвами становятся другие.

– Это не важно. Я надеюсь, что все-таки смогла преподать вам урок!

– Эдриан, ну наконец-то! – раздалось возле двери. – Сколько можно ждать? Я уже давно припарковался, а ты все не идешь.

– Я надеюсь, что мы с вами больше никогда не увидимся, – сказал он, отвешивая ей поклон, словно в танце, и разворачиваясь к выходу.

– Я тоже!

Адель топнула ногой, глядя ему вслед, и пошла искать подруг. Это был первый случай, когда после блистательного розыгрыша на душе не осталось никакого удовольствия.

3

Утро наступило теплое и прелестнейшее. По-фински, конечно, но все равно прелестнейшее. Было плюс двадцать пять (как вчера вечером), подруги мирно покоились каждая в своем шезлонге на той самой деревянной площадочке, которую Шерри вчера обозвала «футбольным полем на воде» и где вчера гостил Эдриан.

Сегодняшней темой стало обсуждение последней выходки Адель. Не той, разумеется, которая произошла в аэропорту (о ней никто, кроме Эдриана, не знал), а другой – вчерашней, когда Адель выслеживала их, сидя в кустах. Впрочем, она каждый день давала блестящие поводы для шуток и обсуждений, и, если бы Шерри и Натали не имели более насущных проблем, их жизнь благодаря Адели никогда не казалась бы скучной и пресной.

– Но все-таки открой мне тайну – почему ты вчера отказалась выходить к нему?

Шерри красивым жестом отправила в полет очередной отпечатанный на принтере лист из своей книги, и тот плавно приземлился неподалеку от ее шезлонга. С утра уже вся площадка была усеяна этими листами: Шерри «писала». Ее миниатюрная смуглая фигура очень выгодно смотрелась среди вороха белой бумаги – так она сегодня желала предстать пред взором Эдриана.

Адель, сидящая, сдвинув коленки и насупив нос, проследила за листом и медленно проговорила:

– Это произошло случайно. Это было недоразумение. Я обозналась.

Шерри рассмеялась серебристым смехом, который использовала, только когда в поле ее зрения появлялся пригожий и достаточно молодой мужик и срочно требовалось его очаровать. Очевидно, она надеялась, что Эдриан находится где-то поблизости, услышит ее и прибежит на смех.

– Ой, уморила! Ты одичала и стала бояться мужчин? Я тебя предупреждала еще весной, что так и будет.

– Точно-точно! – подала голос Натали, которая все утро дремала.

– Нет. Никого я не боюсь. – Адель надвинула на глаза соломенную шляпу, купленную в местном магазине, набитом ужасно бестолковыми и старомодными вещами, и улеглась на спину. – Просто я хочу спокойного отдыха, а вы опять устраиваете гонки.

– Тебя никто не заставляет. Не хочешь – не гоняйся, нам меньше конкуренции.

– Точно-точно! – вставила Натали.

Адель отвернулась от них, прогоняя легкую обиду. Солнце припекало ласково и нежарко, редкие полупрозрачные облака немного остужали воздух, и она, вспомнив свое вчерашнее блаженство, а еще то, что на дураков не обижаются, снова счастливо вздохнула: какая красота, какая безмятежность!

Утром солнце показывалось слева, из-за мыса, и огромные сине-зеленые верхушки сосен заслоняли его, не давая лучам пробиваться к берегу. Но деревянная площадка отступала от берега как раз настолько, чтобы тени не доходили до нее, и круглый день тут светило солнце.

– Грамотно устроено, – сказала Адель, чуть приподнимая край шляпы и заново осматривая окрестности, и вдруг резко замерла, глядя на воду.

– В каком смысле? – спросила Шерри, водя карандашом по листу.

Но Адель не отвечала, в ужасе всматриваясь в водную гладь. Примерно в двухстах метрах от берега, красиво, словно на картинке, покачивалась лодка, в ней сидел Эдриан и делал вид, что рыбачит.

– Да, просто рай! – подала голос полусонная Натали.

Адель привстала на шезлонге.

– Точно – это он!

– Рай?..

То, что Эдриан только делает вид, было ясно сразу, потому что из рук его торчала удочка, но за поплавком он совершенно не следил, вертелся туда-сюда, а с особенным удовольствием – в их сторону.

– Рай? – переспросила Шерри.

Вместо ответа Адель с дровяным стуком скатилась с шезлонга и поползла прятаться под скамейку.

– Что с тобой? – удивилась Шерри, отпуская в полет очередной листок.

– Ничего! Он плывет сюда.

– Кто?

– Он машет вам рукой.

– Ты с ума сошла? – Натали поднялась и стала всматриваться в даль.

– Скажите, что меня нет!

Подруги молча переглянулись и перевели взгляд на Эдриана, который и впрямь направил весла в их сторону. Адель готова была провалиться сквозь землю. Но на этот раз ей было абсолютно некуда спрятаться – на мостике она была открыта и уязвима. Если только…

– Провалиться так провалиться! – сказала она и, как всегда, сначала делая, а потом думая, прыгнула в воду «солдатиком».

– Она сумасшедшая! – тихо сказала Шерри.

– А почему она вообще от него прячется? – тоже тихо задала напрашивающийся вопрос Натали.

– Не знаю. Давай…

Дальше Адель ничего не слышала, потому что Эдриан подплыл совсем близко и она нырнула с головой. Вода, кстати, была холодная. Но это ничего. Главное – не встретиться с ним лицом к лицу. Главное, не насмешить Шерри и Натали: этой выходки в аэропорту они не простят ей никогда! Они будут припоминать до конца жизни, а то, чего доброго, возьмутся лечить от клептомании. А вода и правда холодная.

Вынырнув возле берега и прячась за кустами, как вчера, Адель взбежала по бревенчатой тропинке к дому и тут поняла, что переодеться ей абсолютно не во что, так как все улетело в славный Бангладеш. А между тем в мокрых шортах и майке было холодновато даже в доме. В конце концов она сняла все это, решительно надела купальник, а потом еще завернулась в плед. Немного посидев в гостиной и поняв, что сейчас просто лопнет от любопытства, спустилась с крыльца и помчалась во вчерашние кусты. Пусть Натали и Шерри смеются сколько захотят, но она не готова к встрече с Эдрианом. Лучше как-нибудь потом. Потом… когда она соберется с духом.

– Жаль, мне постоянно не везет, – услышала она знакомый голос. Вытянув шею, Адель увидела, что Эдриан продолжает сидеть в лодке, очевидно не собираясь надолго задерживаться. – А может, она у вас русалка? Только мерещится, а как только подплывешь ближе, сразу исчезает.

– Да уж! Примерещится же такое! – выразительно сказала Шерри, поднимая взгляд вверх, приблизительно в то самое место, где пряталась Адель.

– А что, вам скучно с нами? Вас интересует только наша подружка? – В голосе Натали появилось кокетство.

– Нет, что вы! Просто только что я видел, что вас трое. Подплываю, раз – и нету! Волшебство, да и только.

– Да, вы совершенно правы: раз и нету! Она, кхе-кхе… – Шерри еще раз сделала выразительный акцент, – увлекается у нас плаванием.

– Скоростным, – добавила Натали.

– Да вы что! Она пловец?

– Она-то? Еще какой.

– Да. Знаете, она занимается нырянием и плаванием под мостами.

Адель сжала зубы. Вот это подружки! Можно себе представить, что они будет говорить за ее спиной, если узнают про аэропорт!

– Подозреваю, что это – новый вид спорта.

– Да. Буквально только что открытый, – вздохнула Шерри. – Давайте поговорим о чем-нибудь другом. Она вам сама все о себе расскажет.

– Если захочет вынырнуть, – снова добавила Натали.

– А что…

– Вы говорили, – в голосе Шерри был мед, – что приехали сюда всего на неделю? Жаль…

– Ну почему же?

– Нам тут предстоит прожить как минимум две недели, а может и больше. Мы будем скучать, когда вы уедете.

– На мое место поселятся два моих друга. Обычно мы собираемся втроем каждое лето, но в этом году не получилось стыковать отпуска, я с ними почти не увижусь.

– Какая жалость! Мы могли бы так славно отдохнуть все втроем. И вы – втроем.

– Да, – согласился Эдриан, слегка шокированный смелыми планами Шерри. – Ну что ж… не судьба.

– А чем вы занимаетесь в Нью-Йорке? – В ее голосе был мед.

– Я продаю старинную мебель.

– О! Вы агент?

– Нет, скорее мебельщик.

– Что?

– Я реставрирую сам и продаю мебельный антиквариат. Знаете, это прекрасное занятие. Это почти поэзия.

Вот почему у него такие руки! – подумала Адель, вспомнив, как он складывал салфетку. Значит, она не ошиблась. Но откуда у обыкновенного мебельщика столько денег?

– Хм… – Натали почесала затылок. – А реклама вам не нужна случайно?

– Да что ты! – перебила Шерри. – Тут, наверно, свой, особый круг клиентов. Зачем ему реклама?

– Да, что-то в этом духе. К тому же я не нуждаюсь в широкой аудитории, иначе просто не успею всех обслужить.

– Вы работаете один? Или у вас…

– Нет, у меня есть помощники, но практически всю главную работу я выполняю сам. Каждая вещь – мой особый шедевр. Я не только даю ей вторую жизнь, но еще и привношу что-то особенное, от себя.

– Вы говорите об этом с таким воодушевлением! – с искренней завистью сказала Шерри. – Похоже, вы получаете удовольствие от своей профессии.

– Не удовольствие. Наслаждение.

На некоторое время на берегу воцарилась тишина. Было что-то особенное в том, как Эдриан произнес последнее слово: у подруг оно явно вызвало совсем иные ассоциации, явно не связанные с антиквариатом.

Адель, тоже зачарованная этой беседой, тяжело вздохнула: зачем она устроила этот глупый розыгрыш? Оказывается, он такой интересный человек. Могли бы неплохо общаться, она могла бы тоже блеснуть какими-нибудь знаниями, э-э-э… глубоким пониманием жизни, например. Или, на худой конец, чем-нибудь из своего обычного арсенала… Впрочем, нет. Она сникла. Из своего арсенала лучше не блистать!

Потуже замотавшись в плед и кинув на Эдриана взгляд, полный искреннего раскаяния, она ушла со своего наблюдательного пункта вверх.

В тот день Адель долго бродила по лесу, размышляя над своим поведением и над словами Эдриана, который по сути совершенно не знал ее, но с первого же разговора ухватил главное: она ведет себя, как маленькое, неразумное дитя. А это, между прочим, далеко не всех может умилять. Ей просто повезло: Натали и Шерри к ней привыкли и терпят ее выходки, словно проказы шкодливой младшей сестры. Натали понять можно: она постарше и всегда называла ее «дочкой», а с Шерри у них разница в возрасте всего два года!

Николас вот тоже терпел. Терпел-терпел – и не выдержал. Впрочем, он говорил, что ему нравится… Может, врал…

Ей давно пора вырасти, перестать устраивать мужчинам «испытания», ведь так можно остаться одинокой на всю жизнь.

Это ты сейчас им нравишься, пока кожа на лице не обвисла и под глазами не появились круги! – назидательно сказала она себе, присаживаясь на пенек возле дороги. А лет в тридцать пять ты будешь выглядеть просто смешной! Не в том смысле, что будет смешно и весело, а в том, что над тобой все будут смеяться и показывать на тебя пальцем, как на безнадежную идиотку. Да-а…

Это было открытие. Неприятное, досадное, но важное, и Адель решила, что сегодняшний день нужно запомнить. Потому что сегодня, 10 июля 2009 года, она пережила второе рождение и решила стать взрослой.

Но, с другой стороны, как можно вычеркнуть из своей жизни такую веселую вещь, как розыгрыши – эти невинные маленькие комедии? Это невозможно, это невыносимо – жить без них, без происшествий, за которые потом порой бывает стыдно (да что там порой – всегда!), но которые зато дают почувствовать такую приятную самореализацию! Ни один даже самый потрясающий секс в мире не сравнится с тем наслаждением, которое получаешь, одурачивая какого-нибудь наивного простачка.

Адель вздохнула.

Нет, все равно! Решено: с сегодняшнего дня… А может, с завтрашнего, а? 11 июля 2009 года. Хорошая дата. Итак, решено: с завтрашнего дня я перестаю быть…

На берегу снова лежали только Натали и Шерри. Эдриана нигде не было видно. Теперь Адель стала осмотрительней: сначала оглядывала окрестности, а уж потом появлялась на открытых пространствах. Потому что если придется еще раз нырять в воду, то… Впрочем, день становился жарким, и нырнуть сейчас было бы даже приятно. Скинув плед и повесив его на крыльцо, Адель сбежала вниз по деревянным ступенькам.

– О-о-о! Какая встреча! – заголосила Шерри, и Адель вздохнула с облегчением: если она орет своим обычным голосом, значит, парней на горизонте в ближайшем будущем не ожидается. – Физкульт-привет! Как поживает спортивное плавание?

– Отлично. – Адель осмотрелась вокруг: вся площадка была усеяна листами будущей книги Шерри. – Он оценил твое творчество?

– А ты сама не слышала?

– Нет, я слушала не все. Потом ушла.

– И на чем же ты остановилась?

Адель вдруг вспомнила его голос, так нежно и значительно произносивший слово «наслаждение», тишину, наступившую после этого, и ей вдруг безумно сильно захотелось познакомиться с ним заново.

– На антиквариате.

– О! Ты много пропустила!

– Он рассказывал, каких женщин предпочитает?

Натали рассмеялась.

– Нет, Шерри рассказывала, как она замечательно пишет и какие колоритные здесь водятся русалки.

– Про одну из них вы говорили ему вначале.

– Не обижайся, Адель!

– Я и не собираюсь.

– Эдриан передавал тебе привет.

– Не ври.

– А я не вру. Он сказал, что очень сожалеет, что тебя не застал, а я…

– А ты сказала ему, что я увлекаюсь скоростным плаванием под мостами. Как тебе не стыдно! Подруга называется!

– Слушай, что нам с ней делать? Она еще и обижается!

– Не знаю. Если только привязать веревками к шезлонгу и насильственно предъявить Эдриану.

– Да. А то вдруг она слишком увлечется подглядыванием, что помешает, если кто-то из нас с ним… Ну, в общем, ты понимаешь.

Адель вздохнула.

– Не буду я больше вам доставлять такого удовольствия.

– Да ты что! Кающаяся дева. Холст. Масло. Посмотрите на нее!

– Все. Хватит. Наигралась я в эти штуки. – Адель удобно улеглась на лавочку и закрыла глаза своей шляпой, которая валялась тут с тех пор, как она нырнула в воду.

– А где ты вообще была? – спросила Натали. – Я уже начала волноваться. Прошло часа два с тех пор, как ты нырнула. Мы уж думали, ты решила сплавать на ту сторону мыса.

– Я гуляла по лесу.

– В таком виде?

– Нет, на мне еще был плед. Там же холодно. Шерри с Натали снова переглянулись и захохотали.

– Теперь понятно, почему ты говоришь, что наигралась в эти штуки. Ты решила теперь играть в другие: ходить по лесу и пугать людей.

– Точно. Так и есть! – Голос из шляпы звучал глуховато, и Адель была рада, что подруги не могут уловить ее взволнованные интонации и изменившееся выражение лица. Потому что в этот момент она приняла решение: Эдриан будет ее мужчиной. Он не достанется ни Шерри, ни Натали! Как бы они не лезли из кожи вон. Просто из вредности – он будет с ней, и точка.

У нее есть, конечно, трудности: этот случай в аэропорту и времени – всего неделя. Ну ничего. Она справится. И не с такими справлялись.

– Эй! Адель, ты что, уснула? – прокричала Шерри.

– Нет.

– Я говорю – ты участвуешь?

– В чем?

– Точно уснула. Сними шляпу и послушай меня, черт возьми!

– Да? – Адель села на лавочке, сонно потянулась и распустила волосы, чтобы не было видно хитрого выражения лица и сияющих глаз, по которым Шерри умела читать как по книге. – Да, я тебя слушаю.

– Я предлагаю пари. Честное пари. Мы все равно не сможем поделить Эдриана на троих, поэтому…

– У тебя же Стиви есть.

– Замолчи! Имею я право завести курортный роман или нет?

– Имеешь. А я-то тут при чем?

– При том. Я хочу, чтобы мы все договорились. Давайте вести честную игру. Без всяких твоих выходок и черного пиара. Все по-честному.

– Ты можешь себе представить, – начала Натали, – чтобы Адель не устраивала выходки? С кем ты разговариваешь?

– Да я вообще не хочу вести никакую игру! Оставьте меня в покое и делите его между собой.

– Хорошо! – Шерри подошла к ней, села на корточки и заглянула в глаза. – Тогда поклянись мне… А ну перестань отворачиваться! Поклянись мне, что ты больше не будешь подглядывать и подслушивать.

– А почему?

Шерри встряхнула ее за плечи.

– Я сказала: мы ведем честную игру! А кто не играет, тот пусть не мешает!

Адель немного помолчала, потом кивнула.

– Хорошо. Обещаю не подслушивать и не подглядывать. И вообще – обещаю не участвовать в вашей игре.

У меня будет своя игра! – мысленно добавила она и все-таки отвела хитрый взгляд от Шерри.

– Что-то я тебе не верю.

– Я – честно!

– Не нравится мне этот знакомый блеск в глазах. Обычно он предвещает большие провокации.

– Нет-нет. Провокаций не будет! – По крайней мере для вас! – снова мысленно добавила она и встала. – Жарко что-то. Пойду искупаюсь.

Шерри проводила ее внимательным взглядом, исполненным подозрения, но промолчала.

Адель купалась и загорала до полного изнеможения, благо вода была гораздо теплее, чем утром, а у берега вообще прогрелась до самого дна. Ей не хотелось сейчас видеть никого из подруг. И не потому, что было неловко смотреть им в глаза, зная о своем обмане, просто на некоторое время ей понадобилось остаться одной.

Шутливое заявление Натали, что они-де думали, будто она уплыла вокруг мыса, сейчас пришлось очень кстати: Адель взяла надувной матрас, прикинула расстояние до мыса и, решив, что справится, двинулась в плавание.

Мыс располагался в значительном отдалении от берега и представлял собой практически отдельный остров, к которому вела тонкая песчаная коса, иногда поросшая травой и мелкими кустами, а местами скрытая глубоко под водой. Лучше всего до него было добираться вплавь: так по крайней мере было короче и быстрей. А на матрасе – еще и приятней: можно плыть и дремать.

Она не заметила, как наступил вечер и багровый закат разлился по всему небу, окрашивая макушки сосен, редкие домики на берегу, руки, ноги – все в красно-оранжевый цвет. Адель лежала на матрасе, смотрела в небо и понимала, что жизнь прекрасна. Именно так: лежала и понимала. И больше ничего не делала. В какой-то момент ей почудился плеск весел, заставив насторожиться, но потом все стихло. Тогда она вздохнула и снова закрыла глаза – как хорошо!

Мыс так и остался не покоренным, звуки цивилизации, доносившиеся с берега, слышались где-то позади и слева. Может быть, она заблудилась? Адель приоткрыла один глаз: нет, не может быть, тут невозможно заблудиться. Озеро – не море, рано или поздно приплывешь к какому-нибудь берегу, а там везде – домики для отдыхающих, такие же, как и у нее.

Снова послышался плеск весел, на этот раз уже отчетливый, он заставил Адель открыть второй глаз. А когда она увидела, кто к ней плывет, ее охватила внезапная паника – это был Эдриан.

Мгновенно было забыто недавнее решение о том, что этот парень будет покорен, мгновенно вылетели из головы самые радужные мечты об отмщении за конфуз в аэропорту, теперь в голове осталось только одно: сейчас он ее узнает – и тогда… Ой, что же будет тогда! Адель в ужасе перевернулась на живот, попыталась спрятать лицо, потеряла равновесие и свалилась в воду. Вода оказалась неожиданно холодной, прямо как утром, – наверное, потому что тело, перегретое на солнце, еще не привыкло к перепаду температур. Громко взвизгнув, Адель принялась барахтаться и чертыхаться, пытаясь снова забраться на матрас. Эдриан подплывал все ближе: