Текст книги "Русалочка"
Автор книги: Тори Андерсен
Жанр:
Короткие любовные романы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
Тори Андерсен
Русалочка
1
– Итак! – Адель обвела торжественным взором двух подруг. – На повестке дня стоит вопрос…
– Когда наша любимая Адель найдет себе достойную пару и начнет вести себя прилично, – закончила за нее Натали, сосредоточенно наморщив нос перед зеркалом.
– Это точно! – подтвердила Шерри, прихлебывая вино и вставая с кресла. – Давайте быстрее. Смотрите, какая прелесть пропадает.
Все непроизвольно обернулись к окну. Уже давно стоял солнечный вечер, окна гостиной на первом этаже были распахнуты настежь, двери на веранду – тоже. Через них с улицы лилась умиротворяющая тишина, она весь день царила в доме, заставляя Адель беспричинно улыбаться и в блаженстве прикрывать глаза. Негромкий перезвон птичьих голосов, шелест цикад в траве – и больше ни звука. После Нью-Йорка это казалось настолько непривычным, что оглушало.
Если посмотреть в сторону заката, сквозь тонкие юные сосны, то можно было увидеть озеро и солнце, падающее за край его зеркальной глади. Там, отступая от каменистого берега далеко в воду, их ждала просторная деревянная площадка, футбольное поле на плаву – как еще утром окрестила ее Шерри, – с лавочками, шезлонгами и деревянным столиком.
На этой площадке они провели весь день, туда они стремились и сейчас, после ужина, хотя уже битый час не могли собраться. Собственно, и собираться-то было нечего, стоило лишь захватить бутылку вина, три фужера, коробку фруктов в шоколаде и три тоненькие подушечки, чтобы мягче смотреть на жизнь…
Адель отвернулась от окна.
– А вообще продолжайте. Я уже привыкла. Как только мы собираемся вместе, вы сразу начинаете меня воспитывать.
– Это все потому, что ты не воспитываешься. И позоришь нашу…
– А ты, можно подумать, не знаешь с кем связалась. Я всегда вас позорю.
– Да, она действительно позорит всегда, – твердо кивнула Натали. – Взять хотя бы вчерашний аэропорт.
– Причем позорит профессионально, – согласилась Шерри, подняв указательный палец.
Адель настороженно покосилась на них: не знают ли они всего остального, что случилось вчера в аэропорту? Нет. Кажется, они не могли видеть того, что было в баре. Она успокоилась и притворно надула губы.
– Я хотела бы… нет, я мечтаю посмотреть на ваши рожи, когда у вас украдут вещи и отвезут их в Бангладеш!
– Ну, по крайней мере мы не будем…
– Нет, я просто мечтаю на это посмотреть! Вот пусть так однажды случится. И пусть…
– Адель, не заводись, здесь все равно нет достойных зрителей, кроме нас.
– А я не завожусь. Я не завожусь! Я вовсе не завожусь! Только вы будете щеголять тут в своих лучших нарядах, а у меня из всего, что я собирала сюда, остались только дорожная майка и джинсы! А этот ужасный купальник…
– Ты купила сегодня от отчаяния! – хором закончили подруги, потому что эту фразу виновница происшествия повторила уже десяток раз.
– Да! А эти шорты…
– О боже, дай мне терпения! – Натали в отчаянии закатила глаза.
– А финской авиакомпании дай мудрости вернуть ей все побыстрей, – добавила Шерри.
– Иначе нам конец.
– И моей работе тоже.
– Ну все, все. Я уже успокоилась. Уже успокоилась… Идиоты!
– Адель, они не идио-оты. Такое быва-ает. – Шерри говорила так, словно имеет дело с капризным ребенком. – Ты лучше думай о том, как хорошо мы проводим время. За счет университета…
– Вот именно. Вы обе будете работать все две недели. Чем ты гордишься? Что это за отпуск?
– Подожди, подожди, – начала Шерри. – Во-первых, наш отпуск, как таковой, случился именно благодаря моей работе.
– Это я знаю.
– Нет, ты не знаешь. Когда бы еще финны согласились пустить на приличную виллу трех бездельниц из далекого Нью-Йорка да еще и помогать им, рассказывая легенды о местных русалках?
– А ваш университет согласился все оплатить! – добавила Натали, которая больше всех зарабатывала. – А для нас это немаловажно.
– Да. Это немаловажно, – парировала Адель, – хотя ты на бензин в месяц тратишь в четыре раза больше.
– Да какая разница! Главное – мы здесь! И у нас целые две недели. А если мы захотим продлить аренду, то и еще две недели! Пригласим сюда наших мужчин…
– У Адели – нет, – напомнила Шерри.
– Ах да. А мы ей найдем финна. Главное, что у нас две недели…
– А если захотим, то и останемся до конца жизни! – скривив губы, в том же тоне продолжила Адель и отвернулась.
– Не надо дуться. – Натали аппетитно разжевала и проглотила чернослив в шоколаде. – То, что Шерри приехала сюда писать свою работу, это прекрасно – нам не пришлось думать, куда ехать в отпуск. И оплачивать его!
– Так у вас у обеих замечательная личная жизнь. Зачем вам думать, куда ехать в отпуск? Пусть ваши мужчины думают.
– Ты сама знаешь, что такое мужчины.
– Я-то знаю, что это такое. Но где они? Почему не поехали с вами?
– Ты сама знаешь, у Стиви работа…
– А у Шелдона – семья! – буркнула Натали, опуская глаза. – Только не говори мне, что встречаться с женатым аморально! – Она засунула в рот еще три конфеты сразу.
– Скорее безрассудно. Давайте сменим тему.
– Да. Давайте. Посмотрите, как прекрасно финское лето!
– А главное, что особенно приятно, – оно очень теплое!
– Адель, не остри, у тебя плохо получается.
– Это потому что меня лишили одежды. Вы бы попробовали не острить, когда к вечеру колени мерзнут!
Шерри направилась к выходу.
– На улице плюс двадцать пять. Я пошла купаться.
– У меня-то по крайней мере будет настоящий отпуск, – не унималась Адель. – Хоть и без одежды. А у вас с Шерри – неизвестно что.
– Ой, да ладно! – возмутилась Натали. – Ну подумаешь, нарисую пару эскизов для мистера Стентона! И что дальше?
– И пару раз лично слетаешь домой, чтобы показать их ему.
– Нет. Я отправлю фотографии по электронной почте.
– Могу себе представить.
– Зато, когда я буду стоять возле мольберта на берегу, местные финские парни будут смотреть на меня и думать, что я – художница и рисую для себя.
– А когда они вместо финских пейзажей увидят ремонтные гаражи автосалона мистера Стентона…
– Нет, Адель. Они придут посмотреть на мои мольберты, а увидят тебя. И ты наконец…
– Мне не нравятся финны. Они все тугодумы. – Адель сняла заколку, и длинные черные волосы рассыпались по ее спине. Ей всегда говорили, что в ее внешности есть что-то мексиканское. Или испанское. – Я люблю горячих мужчин. Понимаешь?
– Угу. – Натали с нескрываемой завистью смотрела на волосы подруги.
– И темпераментных… Ты о чем думаешь?
– И почему это богатство не мне досталось? А у меня – какие-то остатки прежней роскоши. – Натали, поморщившись, повертела в пальцах свой белокурый локон. – Может, мне, как Шерри, сделать короткую стрижку?
– Мужчины любят, когда у женщин длинные волосы.
– Глупости! Ты так говоришь, потому что у тебя они есть. А у нас – нет.
– Не переживай. Когда мне тоже будет тридцать, их станет гораздо меньше… Ну так вот. Ты можешь рядом со мной представить спокойного, рассудительного финна?
– Нет. Ты права: это будет что-то противоестественное.
– Вы фрукты взяли? – крикнула Шерри с улицы.
Натали торопливо засунула в рот последние три штуки.
– Они закончились!.. Действительно, тебя лучше финнам не показывать. Финны – народ спокойный.
– Принесите фрукты! – снова донеслось с улицы. – На втором этаже еще коробка!
– Это не фрукты, а конфеты! – проорала Натали. – И мне не охота за ними идти!.. А может, уже хватит?
– Это тебе уже хватит! А нам с Аделью – нет.
– Я достану, – перехватив несчастный взгляд подруги, сказала Адель.
Она легко взбежала по ступенькам. Коробка чернослива лежала на столе в коридоре. Вокруг нее, видимо соблазнившись ярким цветом упаковки, кружил толстый шмель.
Адель несмело согнала его, спустилась вниз и снова с необъяснимым блаженством принялась смотреть в окно. Просто рай на земле. Их вилла стояла так удачно, что из окон просматривались все четыре стороны света. С запада, через дверь на веранду, неистово било солнце, окрашивая все предметы в гостиной в рыжие цвета.
Она непроизвольно прикрыла ладонью глаза. От камня на перстне по стене сразу запрыгали солнечные зайчики.
– Все будет хорошо! – вдруг сказала она своему отражению в зеркале. – Мы все переживем, все преодолеем. И все у нас наладится!
Спустившись с крыльца, Адель остановилась: ей показалось, что к голосам подруг на берегу присоединился другой, мужской голос. Обзор пляжа ни из комнат, ни с крыльца был невозможен – мешали сосны. Для того чтобы рассмотреть происходящее возле столика, требовалось подойти ближе метров на двадцать.
На Адель почему-то напала странная робость: в эту секунду ей ни за что на свете не хотелось обнаруживать себя перед посторонними людьми, тем более мужчинами. Может потому, что одежда оставляла желать лучшего?.. Привычно чертыхнувшись, как и всякий раз, когда она вспоминала этот нелепый случай в аэропорту, Адель остановилась, сжимая в руке несчастную коробку. Нет. Никуда она сейчас не пойдет.
Нет. Не пойдет… Но ведь интересно, черт возьми!
Удивляясь собственной скромности и решительности одновременно, она быстро юркнула за куст шиповника возле тропинки. Там немного посопела, разглядывая царапину на руке, и принялась осторожно спускаться к берегу.
Слева от тропы был мыс, немного выдававшийся вперед, на котором вполне можно было занять неплохую наблюдательную позицию.
– А я просто вышел на свой пляж, – услышала она рокочущий баритон, – и увидел, что у меня появились две очаровательные соседки. И вот, решил зайти в гости.
Голос казался странно знакомым. Но совершенно непонятно, кому он принадлежал и где она могла его раньше слышать. Она вся вытянулась, подобралась, словно кошка на охоте, и превратилась в слух.
– Вообще-то нас не две, а три, – сказала Натали. – У нас есть еще одна подруга.
– Которая, по-моему, слишком любит фрукты! – добавила Шерри.
– Вот именно! А вовсе не я.
– Почему? – спросил обладатель знакомого мужского голоса.
– Потому. Она уже минут десять назад обещала принести их сюда. Как видите, ни ее, ни коробки…
– Наверное, она все съела и теперь боится показаться вам на глаза.
– Нет, она стоит посреди гостиной, жмурится на закат, словно кошка, абсолютно забыв, зачем ее послали в дом.
– Точно. Она сегодня весь день на солнышко жмурится.
Адель нахмурилась: кажется, подруги позволяли себе не слишком аккуратно высказываться в ее адрес.
– Да. А еще за жуком ползала и разглядывала песок, как будто ей не больше трех! – окончательно добила ее Шерри.
Вот! Интересно устроена жизнь, подумала Адель: пока не посидишь под кустом, ни за что не узнаешь, что о тебе думают самые, казалось бы, близкие люди.
– Ну, может, не стоит ее за это осуждать? – снова пророкотал мужской голос. – Многие, приехав сюда, только и делают, что щурятся на солнышко или часами просиживают на берегу, глядя на воду. Причем в полном молчании и одиночестве.
– Вы тоже? – игриво спросила Шерри. – Просиживаете… в полном молчании и одиночестве?
Вот нахалка! – подумала Адель, вспомнив, как перед отъездом подруга чуть не плакала: «Ах, как же я две недели проведу без своего Стиви!»
– Да. Пока в полном одиночестве. – И, очевидно предвосхищая ее следующий вопрос, парень сменил тему: – А вы сюда надолго?
– На две недели, – со вздохом ответила Шерри. – А ваша вилла далеко?
– Нет, вот же она, буквально в двухстах метрах. За деревьями не видно, но она тут рядом. И пляж выходит на ту сторону мыса – видите, немного выступает в воду? Я там люблю любоваться закатами.
Адель непроизвольно вытянула шею, чтобы посмотреть, куда выступает пляж незнакомца и какие там закаты… Ее правая нога лишилась опоры, ветка, за которую она держалась, выскользнула из рук – и, тихо взвизгнув, Адель проехала на попе несколько метров вниз, после чего замерла на песке, в опасной близости от разговаривающих.
Наступила тишина. Все начали прислушиваться и вертеть головами.
– Это кто? Ваша подруга? – послышался мужской голос, и Адель, в ужасе открыв один глаз, благодаря новому ракурсу вдруг увидела его лицо.
От увиденного второй глаз открылся сам собой. Она узнала незнакомца!
Когда прошел первый шок, она схватилась за ствол сосны, оттолкнулась ногой от корявого корня, торчавшего сбоку, и с такой поразительной быстротой вскарабкалась на склон, что не заметила, как очутилась в комнате. Отдышавшись и обнаружив, что стоит перед зеркалом, она первым делом погрозила себе кулаком.
– Не вздумай показываться ему на глаза!
После этого Адель обессиленно упала на диван и положила ладонь себе на лоб – это просто катастрофа! Он будет все это время жить рядом с ними! Он будет каждый день выходить на берег, и ей придется это терпеть. Он будет смотреть ей в глаза с этим омерзительным выражением лица, которое она никогда не забудет!
О-о-о! Может, домик поменять? Адель со стоном отвернулась к стене и ответила сама себе: Натали и Шерри ни за что на это не согласятся!.. Может, спрятаться куда-нибудь на две недели? Или прикинуться… собачкой, например?
Она пружинисто вскочила с дивана и зашагала по комнате туда-сюда.
Надо что-то придумать! Какой позор! Надо что-то придумать срочно! Какой…
Только ведь Натали скоро придет за конфетами, в этом можно не сомневаться, и, естественно, начнет задавать вопросы, почему она тут сидит, почему не спускается вниз, и конечно же расскажет, какой там потрясающий «экземпляр» ее ждет.
Натали всегда называла нового мужчину, появившегося в поле зрения, «экземпляром». И наверняка Натали заведет свою старую пластинку о том, что Адель одинока, а здесь – молодые красивые финские парни… Хотя этот парень – точно не финский, она это поняла еще там, в аэропорту, где впервые увидела его.
Адель со вздохом снова уселась на диван. Надо же было случиться такому досадному совпадению! Вот, правильно она говорила: от этого аэропорта одни неприятности.
В комнату вошла Натали.
– О! Вот она! Слушай, я не понимаю, почему ты до сих пор здесь? Я уже два часа назад просила тебя принести конфеты. Или ты их съела?
– Нет, я их не съела. – Адель осторожно вытянула шею и отползала в другой конец дивана.
– Что случилось, Адель? И почему у тебя такой измятый и поцарапанный вид?.. Слушай! Ты не представляешь, что ты сейчас пропустила! Там такой экземпляр!
Адель улыбнулась.
– Я так и подумала.
– Он такой… Он просто… у-у-у! Лет тридцать на вид, блондин, явно небеден, улыбка – отпад! Реклама стоматологии просто отдыхает. А глаза такие… – Натали, шумно вдохнув, закружила по комнате. – А почему ты так и подумала?
– Нет, ничего. Это я так… мысли вслух. – Адель вспомнила, что глаза ей вчера и самой понравились.
– Ты опять за свое? Пойдем на берег! Такой мужик!.. Как раз то, что тебе надо.
– Правда?
– Правда! Пока Шерри окончательно не положила на него глаз.
– У нее же Стиви есть.
– Ну и что! Стиви у всех есть… в каком-то смысле. Но когда видишь этого потрясающего… Это я тебе как художник говорю.
– Я поняла. – Адель отодвинулась на диване еще на полметра.
– Ну? – Подруга выжидающе смотрела на нее. – Теперь пойдем?
– Э-э-э…
Натали водила ищущим взглядом вокруг себя, очевидно в поисках пресловутых конфет:
– Слушай, а куда ты их дела? Правда, что ли, съела?
– Нет. Пока не съела.
Адель вдруг с ужасом вспомнила, что коробка осталась там, на склоне горы, под каким-то теперь уже не известным ей кустом, который она вряд ли когда-нибудь опознает, если только по стечению волшебных обстоятельств не упадет повторно в то же самое место.
Значит, прекрасный чернослив в шоколаде так и останется лежать в песке? С другой стороны, это будет самый лучший для всех вариант. А вот если кто-нибудь, не дай бог, найдет коробку, то поймет, что она подслушивала и подглядывала. Тогда будет действительно большой конфуз.
– Так где же они?
– Да съела я их, съела! Вместе с коробкой.
– Все понятно. Очередной «праздник непослушания». Хорошо. Сиди дома… Хотя, не понимаю – ты же любишь смотреть на закаты?
Адель прищурилась. Точно! Так они ему и сказали! Будто бы она жмурится на закат, как кошка!
– Нет, Натали. Ты иди, а я потом. – Адель поспешно отвернулась и включила телевизор.
– Удачи. – Натали досадливо махнула рукой и исчезла в дверном проеме.
Едва только ее силуэт затерялся среди сосен, Адель кубарем скатилась с крыльца. До конца не осознавая того, что делает, она нырнула в кусты и стала спускаться к озеру в точности повторяя маршрут своего предыдущего следования. Добравшись до искомого места и удостоверившись, что раздавленная коробка лежит там, где надо, Адель снова уселась наблюдать.
Да. Это он. Вне всяких сомнений. Кажется, вчера в аэропорту его кто-то окликнул и он отозвался на имя Эдриан.
– Значит, Эдриан, – проговорила она шепотом. – Ну что ж, будем знакомы. Интересно, что бы ты сказал, когда увидел меня здесь?
Но он не видел ее, он мило общался с ее подругами, а Адель сидела тут, одинокая, исцарапанная и несчастная. Солнце между тем медленно заползло за небольшой островок, тени стали длиннее, а воздух – прохладней. Она непроизвольно поежилась. Да, лето здесь не очень-то теплое. По крайней мере в шортах и в лифчике от купальника. По крайней мере под кустом. В тени.
– А все из-за тебя! – Злобно покосившись на коробку, Адель наклонилась, чтобы поднять ее…
Но тут случилось непоправимое. Коробка легко скользнула по песку и с характерным хрустом полетела вниз, приземлившись на берегу, точно напротив столика, за которым сидели Шерри и Эдриан. Натали нигде не было видно.
Внизу наступила тишина.
– Мамочки! – в ужасе прошептала Адель и зажмурилась.
– Ага, – услышала она голос Натали над собой. – Вот оно, значит, как. Подслушиваем.
Адель подняла несчастный взор к небу.
– И подглядываем, – шепотом добавила она.
2
Личная жизнь у нее не заладилась примерно полгода назад. На Рождество Адель попрощалась со своим последним парнем по имени Николас, причем попрощалась весьма оригинальным образом, так, что об этой истории среди общих друзей долго ходили легенды.
Накануне светлого праздника Адель имела несчастье увидеть возлюбленного в обнимку со своей бывшей подругой. Она давно подозревала, что он начал снова встречаться с Кайли, но не думала, что все так серьезно. Их нежное воркование на углу двух улиц являло собой весьма красноречивое зрелище даже для человека, не склонного к проявлениям ревности. Но Адель была склонна к этим проявлениям. Весьма склонна. А еще она была склонна к неожиданным действиям.
Подавив в себе желание тут же броситься на эту парочку и растерзать, она сжала кулаки и поклялась, что устроит голубкам «хороший сюрприз».
Назавтра они планировали отмечать Рождество в большой компании, состоящей преимущественно из друзей Николаса, куда ни разу не приглашались Шерри и Натали. Адель, наблюдая за стрелками часов, дождалась, когда соберется побольше народу, гости слегка захмелеют. Потом вышла на середину гостиной, попросила выключить музыку и сказала, что имеет важное сообщение. Все замерли, затаив дыхание, в предвкушении по меньшей мере объявления помолвки.
Адель, не задумываясь и: не сбавляя темпа, выпалила, что поздравляет Николаса и Кайли с тем, что теперь они официально снова вместе, после чего в оглушительной тишине покинула праздник. Примечательно, что в той же компании находился несчастный парень той самой Кайли. Благодаря Адели у него открылись глаза на правду.
Но ее не волновало, что произойдет дальше на вечеринке и как после этого ее выступления Николас будет смотреть в глаза своим друзьям и партнерам. Фактически она его опозорила и предала. Ну и что? Разве он сам не предал ее вчера?
Вообще-то между ними уже несколько раз случались разговоры на тему мужских измен и всякий раз Адель вынуждена была прощать его, потому что любила. А еще потому, что он был старше ее на пять лет и материально состоятелен, мог выполнить любой каприз, организовать по первому ее требованию ужин в любом городе мира, но главное… Главное, Николас – единственный из всех мужчин – умел понимать и терпеть все ее «фокусы». А на «фокусы» она была известная мастерица.
А теперь извольте – он и Кайли. Ну ничего, думала Адель, пыхтя и кутаясь в шубу – последний его подарок. Нужно как следует проучить подлеца! Сейчас он немного придет в себя от шока и конфуза, соберется с мыслями и поймет, что никого и никогда не было у него лучше нее, Адели. Он поймет, что они самая красивая пара – между прочим, именно его друзья об этом говорили, – как всегда пошлет огромный букет лилий, а после и сам придет просить прощения.
Однако шли дни, а от Николаса не поступало не только лилий, но и никаких вестей вообще. Он не звонил, не пытался задать вопросы и вообще хоть как-то прокомментировать происшедшее. Натали и Шерри, заметив, что подруга уже неделю сидит в своей квартире одна и почти никуда не выходит, не на шутку забеспокоились и заставили рассказать, что произошло.
И тут Адель прорвало. Она рыдала несколько часов подряд. Шерри Натали и примкнувшему к ним Стиву с большим трудом удалось вытащить ее на улицу, а потом уговорить провести со всеми вместе время в ресторане. Там она немного успокоилась.
Правда ненадолго. Потому что на следующий день, прямо с утра ей позвонил Николас и сказал, что он ей очень благодарен.
– За что? – спросила она дрожащим голосом, потому что и так уже все поняла.
– Просто твоими устами было сказано то, в чем мы с Кайли уже несколько месяцев боялись признаться. И если бы не твоя решительность…
– Несколько месяцев! – Адель пошатнулась. – Ты спал с ней уже несколько месяцев, а я ничего не знала!
– Прости. И еще раз спасибо. Эти последние дни были самыми чудесными в моей жизни. Надеюсь, что у тебя тоже все будет хорошо. Ведь ты сама приняла решение расстаться…
Она положила трубку не в силах больше слушать этот голос. Такой до боли знакомый и такой любимый голос, который теперь будет шептать на ухо ласковые слова и всякие глупости не ей, а Кайли! Потому что неделю назад она, Адель Ашленд, собственными руками вскрыла подлую ложь и измену своего парня, попыталась проучить негодяя, но в итоге навредила лишь самой себе, подарив его другой женщине.
Прорыдав еще несколько дней, она постепенно успокоилась. Все-таки Адель была девушкой импульсивной и потому отходчивой. У нее все проходило быстро: и гнев, и отчаяние, и любовь.
Правда после этого случая она дала себе два обещания. Первое: она никогда больше не будет предвосхищать события, особенно если ее собственная персона рискует оказаться за бортом истории. И второе: следующий ее мужчина, будь он хоть Брэд Питт, пусть сначала сделает ей предложение, а уж потом она, возможно, попробует дать себе волю в чувствах. И вообще! Следующий ее мужчина будет лучше Николаса! Еще богаче, еще умней, еще интересней, еще… еще… В общем, ей все только позавидуют! А на суррогат, как у Натали или Шерри, она не согласна. Она будет одинока, пока не найдет настоящего своегопринца.
Только вот где его взять?.. Нет, взять его было негде. Совсем негде. Прошло уже полгода с тех пор, как было принято это мудрое решение, а ситуация нисколько не изменилась: у Адели никого не было, кроме пары-тройки случайных связей – «чтобы не умереть с голоду».
Натали и Шерри с настойчивостью, переходящей в навязчивость, советовали ей найти постоянного партнера и наперебой пытались свести с кем-нибудь из друзей своих парней. Но Адель с упорством, одного за другим, шокировала всех претендентов на ее душу и тело чем-нибудь «веселеньким», что мог терпеть только Николас. Бедняги бежали прочь, не оглядываясь, подруги возмущенно ругались, а она победоносно улыбалась.
Она была красива, ее красота и одиночество вызывали любопытство у представителей противоположного пола, но Адель была странной девушкой. Она хотела, чтобы ее любили только такой, какая она есть, и постоянно устраивала кандидатам в бойфренды проверки и испытания. Понятное дело – если учитывать ее неистощимую фантазию, – проверки эти были настолько изобретательны, что их не выдерживал никто. Из здравомыслящих людей.
Ее работа на кафедре североевропейских языков способствовала одиночеству и затворничеству: среди коллег не было ни одного мужчины, кроме профессора, которому стукнуло семьдесят. Правда вокруг толпилось много студентов, но Адель в свои двадцать пять считала себя уже достаточно взрослой, чтобы не заводить романы с юными мальчиками, да и не нравились ей эти юные мальчики. Она любила взрослых мужчин. Как Николас…
Окончив университет, она осталась работать на кафедре, правда в должности скромного методиста, а вот Шерри, которая училась там же, пошла в науку и старалась преуспеть на этом поприще. Она была на два года старше Адели.
В этом году издательство при университете согласилось оплатить ее поездку по Европе, для того чтобы Шерри могла наконец закончить свой труд по истории мифов североевропейских стран. Это было что-то грандиозное и настолько мудреное, что Шерри порой сама терялась, что именно хочет донести до студентов своим исследованием. Однако безмерно гордилась оказанной ей честью.
Натали было проще всего: она занималась рисованием и дизайном, состояла в большом рекламном агентстве в должности главного художника и почти все время проводила либо в ночных клубах, либо в путешествиях. Семью она не хотела заводить вообще и не собиралась делать это в ближайшие годы, хотя недавно ей стукнуло тридцать.
Почему-то с самого начала их дружбы так повелось, что Натали и Шерри составляли негласную коалицию «старших», опекавших, воспитывавших, поощрявших и журивших свою «бестолковую младшую сестру». Адель отвечала им полной взаимностью: то есть вела себя как ребенок, которому позволительно все. И особенно то, что нельзя.
Да, больше всего Адель любила делать то, что от нее не ждут в данный момент. В этом заключалась своеобразная захватывающая игра с судьбой: каждый день, в каждой ситуации нужно, было придумать такое, чтобы навсегда поразить окружающих и запомниться в этом миге истории.
Вот вчера она очень хорошо, например, запомнилась сотрудникам аэропорта, а заодно и Эдриану…
Это случилось, когда Адель окончательно поняла, что багажа у нее не будет. То есть его не будет в ближайшие дни и в ближайших городах. Впрочем, эту историю стоит рассказать по порядку.
Когда их самолет приземлился в аэропорту в Хельсинки, Шерри и Натали принялись осматривать «достопримечательности» местных финских парней на таможенном посту, а последняя даже умудрилась вполне очаровать пожилого усатого финна, стоявшего возле ленты с багажом. Озадаченная Адель направилась выяснять, почему так долго не появляется ее сумка.
Когда она обратилась к служащим аэропорта в первый раз, ее успокоили и сказали, что сумка сейчас «приедет». Адель немного подождала, но тщетно. Потом она второй раз отправилась выяснять и была вторично успокоена, отправлена в бар, где получила чашку чая, чтобы «немного отдохнуть и расслабиться, потому что такое бывает». Эта фраза, произнесенная барменом на ломаном английском, рассмешила ее и спровоцировала ответную шутку (Адель не могла без шуток!):
– О! А рецептик не подкинете? Как тут у вас расслабляются с помощью чая? Это новый вид дури?
Полицейский, сидевший неподалеку, неодобрительно крякнул и, выразительно переглянувшись с барменом, решил промолчать. Адель приняла это как вызов.
– А что вы так на меня смотрите? Мало ли что я везу в своем багаже?.. Кстати, – она заговорщицки понизила голос, – у вас здесь с этим строго? А то я была недавно в Голландии, так там эту дрянь можно купить на любом…
Полицейский встал со стула.
– Послушайте, мэм… – он хорошо говорил по-английски, скорее даже на американском английском, – все же я дам вам ценный совет. Прежде чем ехать в чужую страну, ознакомьтесь хотя бы с основными статьями закона.
– Обязательно, – согласилась Адель, краем глаза заметив, что какой-то парень в красной куртке, сидящий за столиком, негромко рассмеялся, услышав их разговор.
– Здесь не Голландия, и вам это прекрасно известно. Что же касается вашего багажа, то…
– О! – Адель театрально прикрыла глаза и схватила его за рукав. – Умоляю! Спаситель мой! Найдите мою сумку, хотя бы даже ради того, чтобы арестовать ее за контрабанду наркотиков.
– Что?
– Хотя мне, если честно… – она снова заговорщицки посмотрела на него, – никогда не было понятно значение этих слов – «контрабанда наркотиков». Контрабанда – это нелегальный ввоз. Так?
– Так. – Полицейский, кажется, немного растерялся, а парень в красной куртке, поняв раньше всех, к чему она клонит, снова захохотал.
– Ну а разве существует легальный ввоз?.. Впрочем, да. В Голландию. Вот разумная страна!
– Так! – повторил полицейский, но уже явно с другим намерением. – Вам крупно повезло – я понимаю, что вы шутите. Хотя шутки у вас неумные и даже провокационные. Любой другой на моем месте мог бы вас арестовать за неуважение к конституции государства и за оскорбление.
– Да, – согласилась Адель. – Мне повезло. То-то я чувствую себя такой везучей! Где моя сумка, спрашиваю я вас? Где моя сумка!
В ее интонациях появлялось все больше сценического надрыва, полицейский начал всерьез обижаться, а какой-то господин, сидевший с книжкой неподалеку, вдруг поднял глаза и принялся испуганно смотреть на нее.
В общем, неизвестно, чем закончилась бы эта история, если бы в дверях не появилась Натали, которая поманила ее пальцем, кивнув на свою сумку. Правильно поняв ее жест, Адель рванула с места к выходу, и это оказалось настолько неожиданно, что никто ничего не смог понять.
– Ты ведешь себя как сумасшедшая, – сказала Натали, оглядываясь на посетителей бара.
– Я соврала полицейскому, что у меня в сумке – наркотики! Представляешь?!
– Надеюсь, что это шутка, Адель. У меня есть новости.
– Вот и он сказал, что надеется, что это шутка.
– Подожди. Ты что правда ему так сказала?
– Ага. Не веришь – иди спроси.
Натали буквально взяла подругу за грудки и подтащила к стене.
– Ты можешь хотя бы один день обойтись без своих розыгрышей? Хочешь в участок?
– И вовсе я не…
– Адель, прекрати, это выглядит смешно! Ты хочешь, чтобы нас выставили из страны и Шерри не дописала свою работу?
– Нет!
– Тогда…
– Нет! Я просто хочу, чтобы справедливость восторжествовала. Я хочу мои вещи.
Натали покрепче прижала ее к стенке:
– И что же ты сделала для этого? Пошла и разозлила полицейского? Какая молодец!.. А вдруг он нам понадобится?
– Вот я специально…
– Адель, тебе сколько лет? Пять?
– Нет! Но я же вижу, Натали, – они же слишком серьезно перешептывались, когда я спрашивала о моей сумке.
Лицо подруги тоже стало серьезным. Она немного помолчала, словно готовясь произнести эпитафию, и наконец решилась:
– Да. Тут как раз ты права, с твоим багажом вышли некоторые проблемы, Адель.
– Какие проблемы? – Она тоже стала серьезной.
– Мне сказали, что по предварительным данным твоя сумка улетела в…
