Текст книги "Фазовый переход (СИ)"

Автор книги: Тони Миллер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 2

Глава 2.

17 сентября 2197 г., Конфедерация Крепостей России. (прошло 158 лет)

В этом году зима наступила раньше обычного. В прошлые годы, редко когда раньше первых чисел октября здесь, в подмосковье, случались первые ночные заморозки, а теперь, вон – днём на сухой траве справа и слева от трассы лежал иней. Грязь, уже окончательно промерзшая, громко хрустела под колёсами, когда машины съезжали с асфальта, и преодолевали разрушенные участки старой дороги.

Тихо урча электродвигателями, большие грузовые автомобили, сверху до низу укрытые бронёй из склёпанных вместе листов стали, неторопливо, со скоростью бегущего человека, двигались по своему маршруту.

Разумеется, они вполне могли увеличить скорость вдвое, даже втрое, но уж больно сильно твари любили делать засады с подкопом, влетать в которые на полной скорости не было никакого желания. Да и расход энергии возрастал многократно.

Из двадцати двух машин, девятнадцать перевозили грузы, и только три – пассажиров. Не так много было желающих покинуть относительно безопасные стены городов-крепостей и отправиться в путь. Лишь крайняя необходимость могла выгнать человека в открытое поле. Уж больно не спокойные это были места. Рязань, Тула, Калуга, сами по себе – скверное соседство, что же тогда говорить про Московское логово, до которого было всего-навсего сто километров?

Едва ли не каждую неделю, полчища нечисти штурмовали стены здешних городов, и каждый год, в одном только этом районе, три – пять караванов, на подобии этого, не доходили до своего пункта назначения.

Дай волю, люди бы ни за что, не покидали свои крепости, но увы, ни один член конфедерации, сам по себе, не мог обеспечить себя всем необходимым.

Пищу для себя, за малым исключением, выращивали все. Некоторые, правда, вместо картофеля или зерновых растили лён, ткани из которого потом обменивали у других городов на излишки продовольствия, но готовых пойти на такой риск было не много.

Чаще всего, города специализировались на нескольких относительно простых, или одном сложном виде продукции, вроде электродвигателей для транспорта, которые и обменивали посредством таких вот грузоперевозок на всё остальное, необходимое для жизни.

Этот рейс, из Коломны в Можайск, расстояние между которыми немногим более двухсот километров, был рассчитан на три дня. И дело не только в черепашьей скорости передвижения, но и в том, что в остановочных пунктах, Пущино и Обнинске, предстояло сгрузить часть товаров, взять новых пассажиров, взамен высадившихся, почту. Всё это требовало времени. Да и с наступлением темноты, дураков, готовых сунуться за стены не было.

Как и всегда, торговый караван сопровождала охрана. В кузове первой и каждой третьей следующей машины, сидело по два человека. Вернее как, "сидело". Сидел и отдыхал от вахты только один из пары, второй же, привалившись к ящикам, стоял на холодном ветру, и, посматривая по сторонам, был готов в любой момент поднять тревогу.

Именно этим, в данный момент и занимался Смирнов Павел Викторович, тридцати пяти лет от роду, что вместе с напарником, Васильевым Сергеем, ехал в кузове четвёртой машины.

Павел напряженно оглядывался по сторонам. Редко какой рейс обходился без нападений, так что расслабляться не стоило. Тем более, мелкий снежок, что так не кстати, повалил с неба, сильно ограничил видимость, а твари охотно использовали любое преимущество, что могли получить, будь то особенности рельефа или погода.

Отдельные снежинки застревали в волосах, выбивающихся из под шлема и короткой бородке. Благодаря теплому тулупу, мехом во внутрь, по крайней мере холод его не беспокоил. Поверх тулупа крепились стальные пластины, прикрывающие грудь, спину и частично живот. Ниже его защищала, одетая поверх одежды кольчужная юбка. Бедра и голени так же были прикрыты металлом. То тут, то там, на доспехах виднелись глубокие царапины и небольшие вмятины.

На поясе, слева, висел тяжелый боевой молот с длинной рукоятью, а на ремне, переброшенном через плечо, блистая медными катушками – винтовка Гауса. Время от времени он её снимал, включал, проверяя всё ли в порядке, после чего снова возвращал за спину.

– Заметил что-то? – спросил Сергей, поправив лежащую на коленях гауссовку.

– Пока нет, но предчувствия нехорошие. – ответил Павел, оглядываясь по сторонам. – Чую, в ближайшие полчаса будут гости.

– Что-то серьезное? – поинтересовался он, мгновенно переходя из расслабленного в собранное состояние.

– Ты же знаешь, как это работает. Я чувствую лишь опасность, угрожающую непосредственно мне. – ответил тот и передернул плечами. – Вон, пару лет назад, твари порвали охрану первых двух машин, прежде, чем их накрыли выстрелами со следующих. Так я тогда вообще ничего заранее не почувствовал, поскольку ехал в конце, и лично мне тогда ничего не грозило, даже пострелять не пришлось. Так и тут, может одна какая сволочь бросится именно на наш автомобиль и придётся отбиваться, а может, поляжет половина каравана, а я просто отделаюсь лёгким испугом.

– Ну ладно, принцип понятен. Сейчас то, что чувствуешь? Драка будет?

– Похоже, пострелять придется. Но без серьезной опасности для моей жизни.

– Ну, значит и мне можно особо не беспокоится. – пришел к выводу он. – Не возражаешь, если я народ предупрежу?

– Млять… ну зачем… – ответил Павел недовольно скривившись. – Не нужна мне такая слава. Итак, думаю, нас поставили в начало колонны, поскольку тут самый опасный участок.

– Быть может атака будет в хвост, и нас зацепит лишь краешком? А вот тех кто сзади, одних покалечат, а других на куски порвут?

– Мне то с того какая печаль? Они такие же наёмники, как и я. Им за это платят. И взяли нас в охрану не по дружбе, а за способности и послужной список. Если они не справятся – то значит ошиблись с выбором профессии, а начальник охраны – с выбором наёмников. Я то тут при чём?

– Что, настолько похер? – удивился Сергей.

– Ну да. В городах, вон, и без того народу – не протолкнуться.

– Эх… знал бы ты, насколько нас мало, Паша…

– Ага, ты мне ещё расскажи про двенадцать миллиардов живших в "Золотой век", из которых три четверти умерли в один день, а девять из десяти выживших в тот день не пережили первого года! По мне, так людей и сейчас слишком много. Не представляю, как они тогда не поубивали друг друга…

– С тобой всё ясно, – произнес он и махнул рукой, после чего достал из-за пазухи рацию и нажал на кнопку. – Мужики! Мне тут одна птичка насвистела, что нам в ближайший час стоит ждать гостей.

– Пшшшш… Спасибо, Серёга. Как там "птичка", сильно нахохлилась? Сколько балов?

– Пять – шесть из десяти, не больше, но это для четвёртой машины. В хвост может прилететь сильнее. Ну или, возможно, просто на малый патруль нарвёмся и всё.

– Шшш. шшш… Принято. Мужики, просыпайтесь, расчехляйте говномёты!

– Навёл панику, орнитолог. – буркнул, поёжившись, Павел. – А что если ничего не произойдёт?

– Ну значит народ чуток помёрзнет, и всё. – ответил он, и, встав, присоединился к наблюдению. – Это лучше, чем если из-за не готовности к атаке, кому-то чуток голову оторвут. Это, в отличии от простуды, знаешь ли, не лечится.

– Ладно, в конечном счёте, если они, вместо того, чтобы зевать и протирать глаза – сразу откроют огонь по врагам, то это и мне, то есть нам, полезно.

– Вот! Ты начинаешь понимать! Люди должны помогать друг другу!

– Ага! Мне такое говорят, когда хотят с меня что-то получить! После чего убирают этот лозунг в пыльный чулан до следующего раза.

– Ммм… да… – протянул Сергей растеряно. – Подожди-ка… Что-то мне не нравится вон тот участок возле дороги… Среди травы проплешины…

Стоило ему это сказать, как передняя машина резко остановилась, провалившись передними колесами в прорытую под тонким асфальтом траншею. Водители, отдать должное, среагировали моментально. Взревела сирена и начиная со второй, грузовики принялись выруливать через один то вправо, то влево, формируя компактное, боевое построение.

По обеим сторонам от дороги земля словно взорвалась, во все стороны полетели комья подмёрзшей почвы, пучки травы, камни. Не успели они упасть вниз, как в сторону машин бросились твари.

Более всего они напоминали пауков высотой около метра, с размахом лап около трёх. Вот только эти "пауки" были, словно бы, выточены из хрусталя, вернее, не "выточены", а вырублены. Можно было подумать, что кто-то от огромного кристалла терпеливо и методично откалывал, отбивал кусок за куском, чтобы получить вот это угловатое, с направленными во все стороны острыми гранями нечто.

Все его восемь лап оканчивались полуметровыми серповидными лезвиями, острыми и настолько твёрдыми, что, пускай и с некоторым усилием, но вполне могли пробить стальные пластины сантиметровой толщины, защищавшие борта грузовиков. Что уж говорить о доспехах… те были предназначены больше для защиты от подранков, сумевших прорваться к машинам, ну и для самоуспокоения, конечно же. А то уж очень не комфортно выходить с голым задом против такой мясорубки.

Стоило появиться мишеням, как с машин мигом закашляли винтовки, посылая в тварей тяжеленные стальные пули, разогнанные до сверхзвуковой скорости электромагнитным полем. Попадая, такая пуля отбрасывала пауков немного назад, и оставляла на кристаллических панцирях белые щербины с бегущими во все стороны трещинами.

Два – три попадания в одно место гарантированно пробивали панцирь, но ты попробуй попади! Выручал лишь массированный огонь из шестнадцати стволов, что сдерживал нападающих, и, рано или поздно, пробивал хрустальную броню.

Проникая внутрь угловатых, словно битое стекло тел, стальная пуля, раз за разом отскакивала от внутренних стенок, перемалывая мягкое нутро в фарш.

Из трещин в панцире на землю текла алая, словно бы человеческая кровь, разве что, более густая, с каждым мгновением становящаяся всё более и более вязкой. Секунд через пятнадцать – двадцать, после гибели паука, его кровь окончательно застывала, словно вода на морозе, и превращалась в россыпь алых кристаллов, размером от миллиметра до двенадцати – единственную и самую твёрдую валюту этого мира.

* * *

Сидя на ящике в кузове грузовика Павел обозревал окрестности, сжимая в руках винтовку. Пускай, чувство тревоги его и отпустило, порядок – есть порядок. Достаточно было половине тварей затаиться и выскочить чуть позже, когда люди вылезут из машин и разбредутся собирать трофеи…

В ближнем бою, на открытой местности, даже против обычного "паука" человеку, сколько бы подготовленным он ни был, ничего не светило, кроме быстрой смерти. Несколько иной была ситуация, когда получивший несколько пуль монстр пытался взобраться на машину, или даже влезал в кузов. Вот тогда и пригождались доспехи с боевым молотом, которым, если умеючи, да ещё и на адреналине, вполне можно пробить панцирь там, куда уже до этого попала пуля. Впрочем, у этого молота было и другое применение.

– Ну, сколько их там насчитали? – поинтересовался Павел у вернувшегося Сергея.

– Тридцать восемь штук.

– По две штуки на рыло. – быстро посчитал он.

– На твоё бородатое рыло – три. – великодушно сообщил тот. – Начальник охраны высоко оценил своевременность твоего предупреждения.

– Строго говоря, предупредил ты. – буркнул он.

– Вот по-этому, ты со мной и поделишься добычей! – весело произнес Сергей, потирая замерзшие руки.

– Не исключено. – проворчал он. – Ты же знаешь, папка суров, но справедлив!

– Вот и посмотрим на твою справедливость, да и на щедрость заодно!

– Про щедрость я ничего не говорил! – быстро произнес Павел. – Кстати, сколько себе берёт обоз?

– По пять камней с тушки.

– Терпимо…

– Ну так и убыток у них не велик. – ответил Сергей. – Головную машину вытащили. Ты же знаешь, передний мост у неё подготовлен к таким сюрпризам, так что чинить там ничего не надо. Тварей к машинам мы не подпустили, по этому броня у них цела. Всего делов – потеря часа времени, да хлопоты по отрубанию лап, пока мы тут сверху за окрестностями приглядываем.

– Они ещё с земли мелочуху собирают и по карманам прячут, даже отсюда видно…

– Должны же быть и у них какие-то радости! Тебе жалко что ли? В конце-концов, они тоже рискуют жизнью, пусть в меньшей степени.

– Жалко! Я бы тоже нашёл как потратить эти деньги! – возразил сердито Павел.

– Как? Жене бы купил подарок? Еду для детей?

– У меня, в кабаке, шлюхи голодные плачут! – ответил он ухмыльнувшись. – Серьёзно, Серёга, тебе не кажется, что меня уже поздновато жизни учить? Тут у каждого складывается по-своему, и каждый выбирает по себе.

– И отвечает сам.

– Не без этого. Я, просто, стараюсь отвечать только за себя. Ни дома, ни забот, ни обязательств. В конце концов, любой такой рейс может стать последним. Окажись тут вдобавок к этим "паукам" десяток "богомолов" и штуки три "носорога", то они бы живо нас превратили в кучу рубленного мяса вперемешку с железом. Однажды так оно всё и закончится, но пока я жив, я хочу получить от жизни побольше, и, насколько возможно, не брать на себя чужие проблемы.

– Это твой выбор. Ты, по крайней мере осознаёшь что делаешь.

– Ну да. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на увиливание и враньё, в том числе самому себе.

– Это точно. – подтвердил Сергей. – Смотри, похоже отправляемся.

Подъехав к куче паучьих тел машина приостановилась, и двое мужиков закинули к ним в кузов пять туш, похожих на ледяные глыбы, размером с мешок картошки. Сергей встал на вахту и принялся оглядывать окрестности, а Павел достал молот и принялся разделывать добычу. Это было целое искусство!

Разумеется, можно было со всей дури расколошматить паучий панцирь, чтобы добраться до кристаллизовавшейся внутри тела крови. Собственно, именно так и поступали все новички. Вот только в таком случае всё содержимое этого "хрустального ларца" перемелется в красный песок, что тоже имеет свою цену и гильдия энергетиков примет его на вес для заправки батарей, что питают, к примеру, двигатели вот этого грузовика. Но куда ценнее цельные кристаллы, размером от сантиметра и более.

Каждый камень – это тепло и свет для дома, жар – для приготовления пищи или плавки металла, топливо для двигателя, заряд для винтовки. Кровь их врагов – стала кровью, текущей по жилам их общества. Единственной валютой с непреходящей ценностью. Жаль, только, что в отличии от мифических молочно-белых кристаллов Золотого века, кроваво-красные имели ограниченный заряд энергии и не росли от воды и света.

Вообще, Павел был склонен довольно скептически относиться к рассказам об Эпохе Процветания, в первую очередь из-за того, что по словам немногих оставшихся в живых стариков, невообразимое благополучие и достаток были основаны именно на этих "чудо-камнях", каждый из которых мог десятилетиями питать любой из этих грузовиков и не требовать замены. Притом, без особых хлопот из одного такого камня можно было сделать пять, десять, двадцать, и обеспечить тем самым, энергией весь этот обоз. Бред какой-то!

Он знал, что для того, чтобы получить что-то, всегда нужно потрудиться. Даже если ты просто нашёл на земле кровавик, то за ним, как минимум, нужно нагнуться.

Ему показывали старые энергоблоки, в сердце которых находился чёрный как уголь кристалл, ставший таким, по заверениям людей, в Судный день, вместе со всеми остальными "чудо-кристаллами" на Земле, но он считал, что тот, скорее всего, просто выработал свой ресурс.

Отвлёкшись от мыслей о прошлом, Павел сконцентрировался на своей работе. Ему предстояло максимально аккуратно вскрыть панцирь паука, чтобы как можно больше камней остались целыми.

Выверенными и осторожными ударами молота он расширял трещины, оставшиеся от попадания пуль, после чего, одев кольчужные перчатки, расшатывал и вынимал куски хрустального панциря, после чего швырял их за борт машины. С тремя своими пауками он разобрался примерно за час.

– Ну, как успехи? – поинтересовался Сергей.

– Грешно считать чужие деньги. – буркнул Павел.

– Ну, что-то из это и мои, как ты сам говорил.

– Да, вот тебе пяток кристаллов. – произнес он, протягивая их напарнику. – По мне так более чем щедрая плата за две фразы по рации.

– И в самом деле! – обрадовался тот. – Сегодня прямо день чудес! Пожалуй, я не буду их тратить, а положу в кармашек и буду носить около сердца, в память о твоей щедрости!

– Дело твоё. – проворчал он. – Как там, видать чего?

– Да, уже подъезжаем к Серпухову. – ответил тот. – Своих я там вскрою.

Глава 3

Глава 3.

17 сентября 2197 г., Серпухов.

По своему внешнему виду этот город не сильно отличался от всех других, виданных Павлом, а видывал он не один и не два десятка, правда все на территории Российской Конфедерации. Что творилось на других территориях – ему известно не было, но он не без оснований полагал, что там было примерно то же самое.

Причиной такого единообразия были одинаковые условия, в которых оказались жители Земли, те из них, кто выжил, конечно же. А выжили в Судный день те, кто находился вне больших городов, городов с населением примерно от трёхсот тысяч жителей и более. А над всеми прочими, со слов очевидцев, кто был достаточно близко, чтобы что-то увидеть и достаточно далеко, чтобы остаться в живых, развёрзлось небо и пролился Ледяной дождь.

В этом была определённая ирония. Наиболее ортодоксальные верующие, видя все те излишества, весь тот образ жизни людей Золотого века, с уверенностью ожидали Конца света – как закономерной и заслуженной кары для погрязшего в грехах человечества. Они заранее представляли себе это в виде "льющегося с неба огня и горящей серы", а по факту, получили нечто прямо противоположное.

Небо потемнело, и из возникших словно бы из ниоткуда грязно-серых облаков на мегаполисы и областные центры пролились светло-бирюзовые струи ледяной жидкости, что соприкасаясь с поверхностью, мгновенно, то ли застывали, то ли замерзали. Уже через пару минут улицы, дома, машины, люди – всё было покрыто слоем стеклоподобной массы, а дождь всё лил и лил…

Словно муха в янтаре – города застыли под хрустальным саркофагом, и уже через пару недель в них появились первые твари, которые быстро убедили ищущих поживы, что им тут делать нечего, а через четыре месяца, к осени, начались рейды в уцелевшие городки, где, к тому времени, начал вырисовываться некоторый порядок.

Подробностей о том, как, какой ценой и какими средствами формировался этот новый порядок, ему было известно мало. Во многом, из-за давности лет, как ни как, уже почти семьдесят прошло, и, едва ли, кто из очевидцев до сих пор жив, а те, кто в своё время, так или иначе, услышали какие-то подробности – не спешили ими делиться, поскольку лучше прочих понимали чем чревата болтливость, ведущая к неодобрению имеющих власть.

Первую атаку тварей выжившие, чьё число к тому времени сократилось ещё на треть, встретили стрельбой из окон домов. В виду отсутствия опыта, и по причине того, что оружие в основном было у "княжеской дружины", потери были чудовищные. Один "паук", пробравшись в окно, мог вырезать несколько десятков человек.

Стало очевидно, что в условиях такой внешней угрозы необходимо пересмотреть как вопросы обороны, так и внутренние порядки. Тысяча отморозков с оружием ещё могут защитить себя, но ни как не остальное, пятидесятитысячное население города. А если раздать винтовки всем желающим, то, при нынешних порядках, они в первую очередь повернут их против существующей власти.

В таких обстоятельствах, самопровозглашенные лидеры поселений были вынуждены идти на диалог с населением. Были написаны первые законы, определены права и обязанности. Чуть позже, когда было худо-бедно налажено сообщение с другими городами, люди начали "голосовать ногами", и в случае, когда в каком-то городе власти закручивали гайки слишком уж сильно – жители просто уезжали в соседний. Тут, как говорится, "нищему собраться – только подпоясаться".

Таким образом, со временем, был достигнут относительный компромисс между жёсткостью и мягкостью. Впрочем, в каждом городе по-своему. В одних случаях это была явная монархия, конституционная, с советом представителей выбранных из народа. В других – та же монархия, но титулы и должности назывались несколько иначе: "глава города", "мэр", "комиссар", даже "президент". В третьих – пытались строить коммунизм, в четвёртых – демократию по древнегреческому образцу. Где-то даже, власть строилась по теократическим принципам, что, правда, не сильно меняло её сути.

По этой причине, на текущий момент, государственным устройством на этой территории являлась конфедерация городов-крепостей, в каждой из которых был свой закон, свой суд и свои порядки. Тем не менее, на уровне властей шли какие-то переговоры между городами, заключались договора. Вероятно, о взаимопомощи, экономические, и быть может, военные союзы. Возможно что-то ещё, но Павел этого точно не знал, поскольку к такой информации допущен не был.

Ядром каждого города становился район с максимальной этажностью домов, где можно было разместить всех людей на минимальной площади, чтобы оградить её как можно более короткой стеной. Ведь одно дело построить, и оборонять от нападающих стену длиной три километра, а другое дело – в тридцать!

Стена, опоясывающая Серпухов, была построена из бетонных панелей, полученных при разборе старых построек, не вписавшихся в нынешнюю городскую черту.

Это, кстати, тоже было общим правилом. Новым городом становился один из кварталов старого, а остальные дома за его пределами постепенно разбирались трофейными командами. Забиралось практически всё. Любой металл, кирпичи, бетонные плиты, всё что могло пригодиться.

Крепость пожирала останки города, породившего её, и не имея возможности расти вширь – росла вверх, одновременно наращивая плотность расположения зданий. В результате, спустя десятилетия, каждое поселение напоминало, скорее, один большой дом, высотой в десять-пятнадцать этажей, опоясанный высокой стеной, чем, собственно, город.

Но стена была не единственной его защитой. Каждые пятьдесят метров из неё выдавалась башенка, со стоящим на ней небольшим рельсотроном. Пусть и не большой, метра четыре длинной, но даже такой, на ближней дистанции, штука очень грозная.

Может завалить крупную нечисть с первого же попадания, или пробить навылет бронированный грузовик, вроде того, на котором они ехали, или другую военную технику, но такого, вроде бы, еще не было. Вроде.

Машины, одна за одной, въезжали в ворота. Сразу за ними начинался гостевой квартал. Ну, так это называлось. Правильнее было назвать это «гостевыми комнатами», ввиду того, что весь город представлял собой единую постройку. Миновав тамбур они въехали в большой гараж, высотой около шести, шириной (и глубиной) около ста метров.

Массивные колонны поддерживали потолок ангара и делили его на секции, в одну из которых и ехали сейчас грузовики. Там водители и торговцы займутся своими делами, а охранники-наёмники сразу поднимутся по металлическим лестницам, что вьются вокруг колонн, этажом выше. По крайней мере, именно это и собирался сделать Павел.

Там, наверху, над гаражом, находилось всё то, что нужно "усталому путнику" – гостиницы, бары, магазины, бордели. От города к городу архитектура и оформление варьировались, но общий принцип соблюдался – парковка для транспорта – место для его обслуживания, место для ночлега, и то, где гости города могли потратить свои деньги.

Квартал был полностью изолирован от остального города и никого из пришлых во внутренние помещения не пускали, кроме как под конвоем. Если у тебя, вдруг, были какие-то дела к конкретному жителю города, то его можно было вызвать в гостевую зону по внутренней связи, где и велись все дела.

В какой бы город он не приехал, общий порядок везде был более-менее одинаковый, вне зависимости от местной специфики. Те же бордели существовали как при суверенных монархиях, так и при религиозных общинах. Все нуждались в товарообороте и притоке алых кристаллов. Те кто этого не понял – сгинули. Дарвин тут был бы счастлив.

Для Павла, все эти кварталы в разных городах были, словно бы, осколками одного большого города, разбитого на части и разделённого переездами. Именно его он считал своим домом, в нём и жил уже восемнадцать лет, с тех пор как сбежал из под опёки своей матери.

Та работала над выращиванием картофеля в помещениях города. Все эти ящики с землёй, "натуральные удобрения", специальные лампы, что изготавливают где-то на Урале, способные заменить растениям солнце. Муть, в общем. Особенно вот эти самые – "натуральные удобрения", их запах и внешний вид.

Фии… Да ну эти воспоминания. Сколько лет прошло, а его всё так же воротит. Прочь эти мысли, пора сконцентрироваться на чём-то более приятном. Серёга, вон, пусть со своей добычей ковыряется, а он в это время лучше внимательно изучит меню и карту бара.

* * *

Как бы ему не хотелось согреться и расслабиться, в первую очередь – дело. Не имея над собой строго начальника, приходилось быть самому себе тираном и деспотом. Городскую стражу снаряжает и тренирует её начальство, а наёмники вынуждены заботиться о своём снаряжении и физическом состоянии самостоятельно. Выше заработок, но и больше спрос.

Оно и правильно. Ты ведь не станешь рассказывать несущейся на машину твари о том, что тебя трясёт с похмелья, энергоблок винтовки выработал свой ресурс, а пули ты забыл купить по рассеянности? И ладно бы, тот же "паук" или "богомол" просто выпотрошил разгильдяя, так ведь и напарнику достанется, а потом и машине.

Так что и наёмники придирчиво присматривались к тем, кто будет прикрывать их спину, да и наниматели были весьма разборчивы. Репутация играла огромную роль. После нескольких косяков, пусть даже и не фатальных, тебя могли просто перестать брать в рейсы. И, прощай вольная жизнь, здравствуй городская стража! Да и то, если повезёт.

Впрочем, порой наёмники сами уходили в городскую стражу. Чаще по возрасту, иногда, как говорится, по семейным обстоятельствам. Про таких, по традиции, шутливо говорили, что им в колено попала стрела, хотя ни кто не знал, откуда и почему возник такой обычай. При чём тут колено? При чём какие-то стрелы? Павел не понимал.

К оружейнику уже выстроилась небольшая очередь. Как ни как, не одному ему сегодня довелось пострелять. Заняв место, он сбегал к представителю гильдии энергетиков, где так же занял место в очереди на сдачу красного песка, добытого из пауков. Постояв там для приличия (а на самом деле, чтобы запомнили) минут десять, он убежал обратно, и встал обратно в очередь к оружейнику.

Как оказалось, всё тянулось так долго из-за того, что Сидорович, как звали местного мастера, рекламировал всем наёмникам новый вид боеприпасов. Особенность винтовки Гауса в том, что пуля в ней разгоняется электромагнитным полем, что имеет массу преимуществ перед старинным огнестрельным оружием. Нет гильз и пороха, нет пороховых газов, что в первую очередь производят шум при стрельбе, и вспышкой демаскируют стрелка. Вместо них – медные катушки, что разгоняют в стволе одну только стальную пулю.

Индукционные печи позволяют переплавлять в пули любой металлолом (у Павла в закромах была одна такая, маленькая, работающая от одного кристалла) так что особых сложностей в изготовлении боеприпасов не было. И, казалось бы, что тут ещё можно придумать? Тем не менее, тут, в Серпухове, додумались закалять пули, делая их твёрже, что должно было повысить их проникающую способность.

Павел подумал, и взял сорок штук на пробу, решив сначала пострелять ими по мишеням, а потом, если они окажутся, по крайней мере, не хуже, стандартных пуль, снарядить ими магазин, через одну с обычными. И там уже бой покажет на что они способны.

Рассчитавшись с Сидоровичем он побежал в приёмку кристаллов, где, как раз, подошла его очередь.

Ёмкость застывшей крови не зависела от размеров отдельного кристалла и зависела, в общем то, от одной только массы. Другое дело, что с мелкими кристалликами, чуть крупнее обычного песка работать было значительно сложнее, чем с большими. Крупные, сантиметровые, Павел и сам мог заменить в энергоячейке, взамен ставшего бесцветным кристалла, исчерпавшего свой ресурс.

Куда сложнее было с мелкими фракциями. Каждую песчинку нужно было поместить в предназначенное для неё место. Ему доводилось, любопытства ради, разбирать отработанные батареи. Совершенно непонятно, как они ставили миниатюрные кристаллики, сотнями, каждый в своё крепление… Для этого был нужен либо какой-то хитрый способ, либо, ловкие руки и уйма свободного времени, вместе с терпением. Павел подозревал, что тут задействовали детей, мол, пускай тоже пользу приносят, но, наверняка, он не знал.

Как обычно, песок у него приняли по курсу один к трём, к стандартным кристаллам, а среднюю фракцию – один к двум. Разделение энергетик произвёл на сите. То что осталось на нём – средняя фракция, то что прошло сквозь – мелкая.

Довольно пересчитав свои прибыли за этот день, Павел, пока не забыл, спустился вниз, и, найдя начальника обоза, вручил ему пятнадцать камней налога, за трёх пауков. Поднимаясь обратно по лестнице он размышлял о том, что за небольшие пострелушки заработал достаточно, чтобы прожить тут, в своё удовольствие не меньше месяца.

За эту сумму, какой-нибудь работяга должен целыми сутками горбатиться две-три недели, а он просто прокатился в кузове и немного пострелял. Казалось бы, не справедливо как-то, но с другой стороны, при таких нападениях на торговые караваны, достаточно часто тварям удавалось добежать до машин, и даже запрыгнуть на них. Особенно этим славились «богомолы», что, размахивая своими передними лапами, похожими на косы, легко могли запрыгнуть на машину с расстояния в десять метров.

При таких раскладах, желающих подставить своё нежное мясо под хрустальные ножи было не очень много. От того, и оплачивался их труд и риск вполне достойно, опять же, ещё и трофеи. С поля боя они брали не просто валюту, новое золото, которым расплачивались в магазинах и барах, нет, они брали и привозили в города тепло, свет, энергию для автомобилей и прочих механизмов, наполняли города жизнью. Так что, их миссия более чем благородна…

В принципе, они – один из трёх источников по снабжению городов-крепостей, столь нужной им энергией. Вторым являются трофеи, оставшиеся после нападения тварей на стены поселений, тут, кстати, кое-что перепадает стражникам в виде премии. Ну а третий источник – это "охотники" – отморозки безбашенные. Кем надо быть, чтобы самим искать тварей? Соваться в окрестности бывших мегаполисов?

И, вроде бы, естественный отбор давно должен был поставить точку в этом вопросе, но нет, всё никак не переведутся, дурни. С другой стороны, может это, своего рода выбраковка? Пусть уж лучше такие наводят шороху за пределами городов и дохнут там, чем в самих городах? В любом случае, век охотника не долог, если только в нём, внезапно, не проснется инстинкт самосохранения, и он не поймёт, что сложно собирать с земли свои собственные кишки, отрубленными руками.