Текст книги "Темный Ветер"

Автор книги: Тони Хиллерман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

4

Джимми Чи ощутил острый запах бензина. Тяжело дыша, он остановился и осветил фонариком сухое дно ущелья впереди, высматривая источник запаха. Полтора километра от зарослей мимозки он одолел меньше чем за пятнадцать минут, где бегом, где карабкаясь по сухим склонам, огибая кусты и кактусы; гребень горы на фоне лунного сияния возвышался впереди слева. Уже перед самым краем скалы, за которой простиралось ущелье Вепо, он услышал дробный звук стартера, приводящего в движение мотор, и затем вниз по ущелью покатила, удаляясь, машина. Свет фар осветил крутой склон и тут же исчез. В тот момент Чи больше ничего не успел рассмотреть. Теперь луч его фонарика отразился от груды металла, дальше еще одна груда, куда больше. Чи внимательно оглядел ее. Сквозь шум его собственного натужного дыхания пробился посторонний звук. Сверху посыпались комья глины. Кто-то карабкался по скале, торопясь покинуть ущелье. Чи направил фонарик в сторону звуков. Облачко пыли – больше ничего. Тот, кто поднял ее, успел скрыться.

Чи осторожно подошел к обломкам. Очевидно, когда самолет напоролся на скалу, которую круто огибало сухое русло, удар пришелся на левое крыло. Часть крыла смялась, из-за чего самолет развернуло, – и он с маху врезался в скалу под углом около сорока пяти градусов. Луч фонарика отразился от уцелевшего окна кабины. Чи заглянул внутрь и увидел голову курчавого блондина. Голова была наклонена, словно блондин спал. Никаких следов крови, хотя вся передняя часть кабины глубоко въехала внутрь. Там, где полагалось быть грудной клетке, поблескивал металл. Рядом с этим человеком Чи рассмотрел второго, в пилотском кресле. Темные волосы с проседью. На лице кровь. Голова дернулась!

Протиснувшись в рваную дыру на месте дверцы, Чи сдвинул в сторону сломанное пассажирское кресло и добрался до пилота. Он как будто еще дышал. Изгибаясь, чтобы не порезаться о металлические зазубрины, Чи дотянулся и расстегнул влажный и теплый от крови привязной ремень. Пролез дальше между креслами, чтобы посмотреть, что с пилотом. Справа на шее у него была рваная рана. Судя по всему, кровопотеря велика, хотя теперь кровь еле сочилась. Накладывать жгут поздно. Сердцу нечего больше качать…

Чи присел на корточки, обдумывая положение. Пилот умирает. Будь здесь не сплющенная кабина, а операционная с хирургом и аппаратом искусственного кровообращения, этого человека еще можно было бы спасти. По Чи ничем не мог ему помочь.

Однако ничего не делать тоже нельзя. Чи приподнял пилота, вытащил обмякшее тело наружу и осторожно положил его на плотный песок лицом вверх. Поискал пульс на запястье. Пульса не было. Чи выключил фонарик.

В отсутствие луны на дне ущелья Вепо царила кромешная тьма. В черном пространстве над головой мерцали мириады звезд. Жизнь пилота оборвалась. Его чинди воспарила во мраке – еще один призрак, который будет заражать Народ болезнями и делать ночи опасными. Но Чи давно, еще подростком в школе-интернате, перестал бояться призраков.

Привыкая к темноте, глаза сперва различили контуры гребня, отделяющего звездные россыпи от сплошной черноты. Затем проступили очертания вздернутого вверх уцелевшего крыла и базальтовой скалы, о которую разбился самолет. Рукам стало холодно, и Чи засунул их в карманы куртки. Подойдя вплотную к скале, он обогнул ее, размышляя. Чи думал об уехавшей машине, о человеке или людях, сидевших в ней. О людях, которые бросили пилота умирать в одиночестве посреди ночи. В свете звезд ущелье обретало очертания, обозначилась грань между песчаным дном и скальными стенами, угадывался кустарник вдоль подножия скал. Всюду полное безветрие и глухая тишина.

Джим Чи прислонился к базальту, достал из кармана сигарету и спичку. Чиркнул спичкой о камень. Желтая вспышка осветила сероватый песок у ног Чи, лоснящийся черный базальт и белую рубашку еще одного человека. Человек в рубашке сидел на песке раскинув ноги, и пламя спички отразилось в стеклах его очков.

Джим Чи выронил спичку, попятился, вытащил дрожащей рукой фонарик. Сидящий мужчина был одет в темно-серую тройку с аккуратно повязанным синим галстуком. Когда его волокли, каблуки прочертили дорожки на песке, при этом штанины задрались, и над черными носками белела кожа. В свете фонарика покойник выглядел лет на сорок пять – пятьдесят, но смерть и желтый свет старят лица. Руки свисали по бокам, упираясь кистями в песок. Между большим и указательным пальцами правой руки был зажат кусочек белого картона. Опустившись на колени, Чи посветил на него. Это была членская карточка Культурного центра хопи. Держа карточку за самый краешек, Чи высвободил ее из пальцев трупа и перевернул. На обратной стороне было написано: «Хочешь получить товар – обратись сюда».

Чи снова вложил карточку в пальцы мертвеца. Это дело для федеральных властей. И только для федеральных. Совсем не для Джима Чи.

5

Капитан Ларго стоял у настенной карты и прикидывал расстояния.

– Самолет находился здесь. – Он ткнул в карту коротким пальцем. – А ты оставил свою машину здесь? – Новый жест. – Около трех километров. Или чуть меньше.

Джим Чи молчал. Ему уже стало ясно, что происходит нечто необычное.

– Первый доклад от вас поступил в двадцать минут шестого, – произнес человек по фамилии Джонсон. – Допустим, чтобы дойти до машины, вам понадобилось минут сорок. Остаются еще пятьдесят минут с того времени, когда, по вашим словам, разбился самолет.

Джонсон был высокий худой мужчина, рыжий, лицо усеяно веснушками. Джинсовый костюм, черные ковбойские сапоги из какой-то особенной кожи. Холеные светлые усики. Голубые глаза пристально изучали Чи. Они изучали его с самой первой минуты, едва только Чи вошел в участок. Привычку к такому взгляду – холодному, безличному, немигающему – вырабатывают у себя многие полицейские. Чи мысленно напомнил себе, что это одна из тех профессиональных черт, которых ему следует избегать.

– Пятьдесят минут, – сказал Чи. – Ага. Пожалуй что так.

Молчание. Ларго пристально рассматривал карту. Джонсон сидел, откинувшись на стуле к стене, положив руки на затылок и не сводя глаз с Чи. Когда он пошевелился, стул скрипнул.

– Пятьдесят минут – немало времени, – произнес Джонсон.

«Немало – для чего?» – подумал Чи. Но промолчал.

– Вы говорите, прежде чем подойти к месту аварии, вы слышали, как машина – может быть, пикап – завелась и отъехала. И когда вы пришли туда, слышали, как кто-то карабкался по склону.

В голосе Джонсона звучали вопросительные потки.

– Именно так, – ответил Чи.

Он поймал многозначительный взгляд Ларго.

– Наши люди представили доклад, во многом совпадающий с вашим, – продолжал Джонсон. – Свои следы вы, естественно, не брали в расчет, а потому заметили следы четырех человек, тогда как наши насчитали пять разных следов. Следы неизвестного, который, по вашим словам, выбрался из ущелья. – Джонсон выпрямил один палец. – Затем остроносые, с гладкой подметкой, ботинки мертвеца. – Он выпрямил второй палец. – Далее, рифленые подметки и ковбойские сапоги. – К двум первым пальцам добавились еще два. – И наконец, сапоги, которые, как мы теперь знаем, были на вас.

Он разогнул большой палец – итого пять – и уставился на Чи, ожидая подтверждения.

– Верно, – сказал Чи, глядя в холодные голубые глаза Джонсона.

– По мнению наших людей, я имею в виду ФБР, ковбойские сапоги несколько раз прошлись по вашим следам, а кое-где вы наступали на их следы, – продолжал Джонсон. – То же самое и с рифлеными подметками.

Чи поразмыслил секунд пять над этими словами.

– Значит, получается, что нас там одновременно было трое, – сказал он.

– Ага, трое, – кивнул Джонсон. – До кучи.

Чи подумал, что сейчас его обвинили в преступлении. Еще он вспомнил чьи-то слова о том, что неполное знание – опасная вещь. Аксиома, которая как нельзя лучше подходит к чтению следов. Даже следопыты иногда забывают, что человек нередко наступает на собственные следы. От этого Чи предостерегал и именно это учил примечать его дядя, брат матери.

– Вы можете как-нибудь это объяснить? – спросил Джонсон.

– Нет, – ответил Чи.

– Вы хотите сказать, что не были там одновременно с теми двумя?

– А вы хотите сказать, что так оно и было? – отозвался Чи. – Из ваших слов получается только, что ФБР не повезло со следопытами.

Глаза Джонсона не выразили ни тени смущения. Чи с любопытством рассматривал его. Лицо твердое, умное, жесткое. Самоуверенное. Чи насмотрелся в жизни таких лиц. Точно такое было у парня из племени хопи, который поставил рекорд Аризонской школы во время марафона в Флагстаффе, и у ковбоя, завоевавшего почетный пояс на родео в Уиндоу-Рок, вообще у всех, кто отлично знал свое дело и отдавал себе в этом отчет и чьи глаза выражали этакую высокомерную самонадеянность. Встречи Джима Чи с федеральной полицией не оставили у него никаких иллюзий насчет ее компетентности. Однако с Джонсоном дело обстояло иначе. Не дай Бог быть преступником, за которым охотится Джонсон…

– Стало быть, вы настаиваете на своем докладе, – заключил Джонсон. – Может, что-нибудь добавите, что могло бы нам помочь?

– Помочь в чем? – спросил Чи. – Разве что научить ваших людей читать следы.

Передние ножки стула с треском опустились на пол. Джонсон опустил руки и встал.

– Рад был познакомиться, парни, – сказал он. – Возможно, мне еще придется потолковать с вами, мистер Чи. Я смогу вас застать здесь?

– Скорее всего, – ответил Чи.

Дверь за Джонсоном закрылась. Ларго продолжал изучать карту.

– Ну, что тебе сказать? – произнес он. – Добавить особо нечего.

– А мне много и не надо, – отозвался Чи. – По всему видно, в Управлении по борьбе с наркотиками считают, что я не случайно оказался в ущелье, когда там сел самолет. Они думают, что я пришел встретить его и вместе с хозяевами рифленых подметок и ковбойских сапог увез наркотики – или что уж там было в самолете. Вот вам и те недостающие пятьдесят минут – они ушли на то, чтобы найти товар и погрузить его в машину. Так, что ли?

– Вроде того, – мягко произнес Ларго.

– Что еще фэбээровцы придумали?

– Как будто все, – ответил Ларго. – Во всяком случае, мне больше ничего не сказали.

– И все-таки они подозревают меня?

– Они подозревают кого-то из местных, – сказал Ларго. – Сдается мне, в Управлении по борьбе с наркотиками считают, что груз не увезли очень уж далеко. Они полагают, его спрятали где-то поблизости.

Джим Чи нахмурился:

– Откуда им это знать?

– А как вообще они все узнают? – отозвался Ларго. – Не удивлюсь, если половина занятых в наркобизнесе числится в их платежных ведомостях и стучит на своих.

– Похоже на то, – согласился Чи.

– Кроме того, у парней из Управления богатая фантазия.

– Это я тоже заметил, – сказал Чи.

– Например, они считают, что ты помогал увозить груз.

– По-твоему, они попали пальцем в небо?

– Скорее всего, – сказал Ларго.

– Спасибо, – сказал Чи. – Джонсон рассказал тебе, кто был в самолете?

– Насколько я понял, пилота они знают. Один из тех, кто постоянно занимается доставкой товара из Мексики для больших акул. Фамилия его Полинг. Что касается пассажира, то его, похоже, еще не опознали. Малого, что лежал на земле, того, которого застрелили, звали Джерри Дженсен. Адвокат из Хьюстона. Вроде бы замешан в наркобизнесе.

– Я не трогал его, – заметил Чи. – Говоришь, застрелили?

– В спину, – ответил Ларго.

– Значит, картина получается такая, – сказал Чи. – Самолет везет наркотики. Кто-то подъезжает на машине, чтобы забрать товар, верно? Но самолет разбивается. Два парня, что приехали на машине, решают товар присвоить. Убивают партнера выстрелом в спину и оставляют записку владельцу – или покупателям – груза, в которой сообщают, как найти их, чтобы выкупить товар. И увозят добычу. Верно? Однако в Управлении считают, что товар никуда не увозили. Считают, что он спрятан где-то там поблизости. Верно?

– Похоже, Джонсон рассуждает именно так, – сказал Ларго.

– А вот почему он так рассуждает? – спросил Чи.

Ларго смотрел в окно. Казалось, он не расслышал вопроса. Однако в конце концов заговорил:

– Сдается мне, в Управлении знали об этой партии товара. Похоже, они внедрили осведомителя куда надо.

Чи кивнул:

– Ага. Но по какой-то причине, недоступной мне, бедному индейцу, Управление не спешило вмешаться, перехватить самолет и арестовать всех подряд.

Ларго по-прежнему стоял лицом к окну. Потом оглянулся на Чи.

– Черт, – произнес он. – Кто их знает. У федералов свои особые и загадочные методы, они ничего не объясняют племенной полиции навахо. – Он ухмыльнулся: – Особенно когда считают, что один из полицейских-навахо скрывает доказательства.

– И тебе хотелось бы разобраться в этом, – сказал Чи.

– Еще бы, – отозвался Ларго. – Пожалуй, я кое-кого порасспрашиваю.

– Я все думаю об этой карточке, – сказал Чи. – Может быть, именно она навела федеральную полицию на мысль, что товар остался где-то там. Иначе зачем грабитель станет приглашать в Культурный центр хопи? Почему бы ему не назначить контакт в Хьюстоне или где там они орудуют?

– Я ждал, когда это дойдет до тебя, – заметил Ларго. – Если товар присвоил Джим Чи, он не мог знать, как выйти на владельцев. А потому Джим Чи должен был оставить записку с указанием, как связаться с ним.

– В надежде, что это появится в газетах? Я так должен был рассуждать? Разве я не мог предположить, что Управление решит умолчать о записке?

– И такой вариант возможен, – сказал Ларго. – Но если ты о нем подумал, у тебя должно хватить ума сообразить, что они обратятся к адвокатам. У владельца самолета есть все законные основания выяснить причину аварии. Он потребует, чтобы ему показали протокол осмотра, и мы обязаны выполнить это требование. А Джим Чи обязан указать в своем рапорте, что было написано на карточке. Что ты и сделал.

Джим Чи кивнул, хотя вовсе не думал об этом.

– Хитрая бестия этот Джим Чи, – сказал он.

– Мне звонили сорок пять минут назад, – сообщил Ларго. – Из Уиндоу-Рока. Твой приятель опять поработал над ветряком.

– Прошлой ночью? – недоверчиво произнес Чи. – Уже после той аварии?

Ларго пожал плечами:

– Администрация Объединенной резервации разговаривала с Уиндоу-Роком. Все, что мне известно, – кто-то опять сломал ветряк. И в Уиндоу-Роке мечтают, чтобы этому положили конец.

Джим Чи промолчал. Двинулся было к двери. Остановился. Ларго стоял за своим столом, изучая бумаги. Коротышка – грудь бочкой, узкие бедра – так обычно выглядят западные навахо, – бесстрастное лицо. Чи относился к Ларго с уважением, но симпатии не испытывал.

– Капитан, – сказал Чи.

Ларго поднял глаза от бумаг.

– Джонсону не дают покоя те пятьдесят минут у самолета, которые не укладываются в его расчеты. А вам как?

– А никак. – Лицо Ларго ничего не выражало. – Мне известна одна вещь, которой не знает Джонсон. – Он поднял папку в руке. – Мне известно, как медленно ты работаешь.

6

Джейк Вест стоял за прилавком, объясняя хитроумные правила наложенного платежа девушке-навахо, которая собиралась купить что-то по каталогу Сирса. Увидев Чи, он кивнул и улыбнулся, однако явно не спешил заканчивать разговор с покупательницей. Ничего другого Чи и не ожидал. Прислонясь к холодильной камере, он не спеша размышлял и краем уха слушал, как на крыльце, прямо напротив распахнутой двери, три человека толковали о колдунах. Этими тремя были: женщина-навахо средних лет (из семейства Гиши, решил про себя Чи), женщина-навахо постарше и старик-навахо, которого первая женщина называла Хостин Яззи – Дядюшка Яззи. Говорила в основном она, и достаточно громко, чтобы ее услышали глуховатые собеседники. Речь шла о колдовстве в районе Черной месы и ущелья Вепо. Как правило, во время засухи и прочих невзгод – а для навахо Объединенной резервации этот год и впрямь выдался тяжелым – люди судачат именно о таких вещах. Обычный набор сплетен. Кто-то в сумерках охотился на горного барана и увидел подозрительного человека, а тот вдруг превратился в сову и улетел. Одна девушка из семейства Гиши услышала, что лошади в конюшне тревожно бьют копытами. Вышла проверить, в чем дело, увидела собаку и выстрелила в нее из мелкашки двадцать второго калибра, а собака превратилась в человека и исчезла во мраке. А то еще один старик в горах услышал ночью шум на крыше своего хогана и тут же увидел, как что-то упало из дымохода. Может быть, просто мусор; а может быть, порошок, который колдуны готовят из трупов. Чи углубился в свои размышления, но вдруг услышал, как Дядюшка Яззи говорит: «Сдается мне, что колдун приготовил порошок из трупа человека, которого он же и убил», – и опять внимательно прислушался. Женщина из семейства Гиши сказала: «Похоже на то», – после чего беседующие переключились на другие темы. Чи оперся поудобнее о холодильную камеру, обдумывая версию о колдуне, убившем человека. Если сейчас выйти на крыльцо и спросить об этом Дядюшку Яззи, тот, скорее всего, промолчит. Местные навахо его не знают. Они не станут говорить о колдовстве с незнакомцем, который, быть может, и есть тот самый страшный колдун.

По магазину раскатывался хохот Веста – в его косматой бороде блестели зубы. Он перегнулся через прилавок, и рядом с ним девочка выглядела совсем крохотной. Чи прикинул, что он весит килограммов сто тридцать, а то и все сто сорок – сплошные мышцы и жир. Туловище походило на бочку, из-за чего Вест казался низкорослым, пока не становился рядом с вами. Та часть лица, которую не скрывали борода и усы, напоминала лунный ландшафт – сплошные оспины. Только лоб, переходящий в лысину, был гладким – тихое озерко розовой кожи в окружении вьющихся седых зарослей.

Джим Чи познакомился с Вестом в самом начале своей работы в этом районе – в тот самый день, когда он приезжал забирать неопознанный труп. А на другой день диспетчер передал Джиму Чи, чтобы тот заглянул в факторию Горелой Воды – дескать, Вест желает что-то сообщить. Это что-то было всего лишь предположением о тайнике, где подпольный торговец спиртным хранит свой товар. Как раз в тот день Чи увидел – своими собственными глазами – Джозефа Мушкета. Нечасто полицейский сталкивается лицом к лицу с грабителем накануне взлома.

Чи припарковал машину, вошел в факторию и увидел, что Вест беседует в своей конторе с молодым парнем в красной рубашке. Вест крикнул что-то вроде: «Подожди минутку», – парень тут же вышел из конторы и проследовал мимо Чи к выходу. Вест стоял в дверях конторы, провожая его злобным взглядом.

– Ну и сукин сын, – произнес Вест. – Я уволил его.

– Непохоже, чтобы он сильно расстроился, – отозвался Чи.

– Вот именно, – сказал Вест. – Я даю человеку работу, чтобы его освободили под честное слово, а этот ублюдок приходит на службу, когда ему вздумается. Да и то нечасто. А еще сдается мне, что он нечист на руку.

– Будешь заявлять?

– Ладно уж, – ответил Вест. – Он дружил с моим сыном. Тот всегда не слишком удачно выбирал друзей.

На следующее утро в полиции снова раздался звонок. Кто-то взломал кладовку, где Вест держал драгоценности, сданные в залог, и увел около сорока самых дорогих украшений. Ключи были только у Веста и Джозефа Мушкета.

После этого Чи кое-что разузнал о Весте. Он заведовал факторией Горелой Воды двадцать лет. Прибыл то ли из Финикса, то ли из Лос-Анджелеса – разное говорили – и одно время был женат – взял жену из племени хопи, но сейчас с ней не живет. От первого брака у него есть сын, а может, и два. У Веста довольно хорошая репутация, насколько вообще можно говорить о репутациях заведующих факториями. Его имя не значилось среди известных капитану Ларго подпольных торговцев спиртным, его не уличали в скупке краденого, он прилично платил за оставляемые в залог драгоценности, брал относительно сносные проценты и как будто одинаково хорошо ладил с покупателями навахо и хопи. От хопи Чи слышал, что Вест слывет у них повака – человеком с двумя сердцами. В повака живут две души – животного и человека. Таков сложный подход хопи к понятию «колдун». Чи справился у двух знакомых хопи, что они думают по этому поводу. Один ответил, что все это глупости, ведь только люди клана Тумана могли быть повака, а в селениях хопи таких почти не осталось. Другая хопи – пожилая женщина – допускала, что у Веста могут быть два сердца, но вот то, что он колдун, – едва ли.

Девушка-навахо отдала Весту деньги, получила квитанцию и ушла. Вест наклонился над прилавком к Чи, широко улыбаясь. В густой бороде сверкнули белые зубы.

– Приветствую, сержант Чи, – сказал он, протягивая пятерню, в которой утонула рука Джима Чи. Однако рукопожатие, как и голос Веста, оказалось на удивление мягким. – Ты малость опаздываешь. Я ждал тебя пять минут назад.

Улыбка исчезла, лицо Веста стало жестким, даже свирепым.

Полицейский уже привык к хитростям Веста, провести его было трудно, но на этот раз Чи решил подыграть ему.

– Откуда ты знал, что я приеду?

– Сила мысли, – ответил Вест. – А поскольку вы, навахо, не верите в такие вещи, я внушил тебе одну мысль, чтобы доказать свои способности. – Вест пристально посмотрел на Чи. – Ты думаешь о карте.

– Нет, – отрезал Чи.

– Думаешь, думаешь, – настаивал Вест. – Это сидит в подсознании. Ты сам того не знаешь, но я внушил тебе эту мысль. Так что не будем зря терять время – назови карту.

Чи осознал, что он и впрямь думает о картах. Об игральных картах, разложенных на столе. Сплошные пики. Ни одна конкретная карта в голову не приходила.

– Ну, – сказал Вест, – выкладывай.

– Тройка бубен, – ответил Чи.

Свирепая мина Веста сменилась самодовольной улыбкой.

– Точно, – отчеканил он. Вест был одет в полосатый сине-белый комбинезон, великоватый даже для его туши.

– Раз уж вы, навахо, такой недоверчивый народ, я приготовил тебе доказательство.

Рука Веста нырнула в один из карманов комбинезона, и он протянул Чи маленький конверт, в каких обычно посылают записочки и приглашения.

– Тройка бубен! – воскликнул Вест.

– Замечательно, – сказал Чи.

Он увидел, что конверт заклеен, и сунул его в карман рубашки.

– А открыть его ты не хочешь?

– Я тебе верю, – ответил Чи. – Вообще-то я приехал за помощью.

Вест нахмурился:

– Ты занимаешься этим разбившимся самолетом? Наркотиками?

– Это забота федеральных органов, – сказал Чи. – ФБР, Управления по борьбе с наркотиками. У нас работа попроще. Например, я сейчас занимаюсь хулиганской историей с ветряком.

– А, ветряк, – задумчиво произнес Вест. – Вот уж действительно странное дело.

– Ты что-нибудь слышал об этом?

Вест усмехнулся:

– Еще бы. Только это старая песня. Сейчас все толкуют про разбившийся самолет, контрабанду наркотиков и убийство того парня – это куда интереснее, чем какой-то ветряк.

– Интереснее – да, но для меня ветряк важнее, – возразил Чи.

Вест задумчиво поглядел на него.

– Что ж, пожалуй, – сказал он. – С нашей точки зрения ветряк и впрямь важнее. Все зависит от того, кого убивают, верно?

Вест провел Чи в обход прилавка к двери, что отделяла магазин от жилой части дома.

– Всех их поубивать надо, – раздался голос Веста в коридоре. – Подонки.

Столовая была узкой, прохладной и темной. В толстых каменных стенах – четыре окна, заросших снаружи таким густым плющом, что в комнате царил зеленоватый полумрак.

– Садись, – пригласил Вест, опускаясь в массивное пластиковое кресло. – Потолкуем о ветряках, самолетах и людях, которых убивают выстрелом в спину.

Чи сел на кушетку, настолько мягкую, что он почти утонул в ней. Чи всегда недолюбливал такую мебель.

– Давай сперва уточним кое-что, – начал он. – Парень, который ломает ветряк, может быть кем-то из твоих друзей, а возможно, ты и сам считаешь, что при определенных обстоятельствах поломка ветряка не великий грех. Если это так, я сразу же ухожу, и никаких обид.

Вест ухмыльнулся:

– Ну-ну. Мне нравится твой подход. Чего зря языки чесать? Но все дело в том, что я не знаю, кто это делает, и не одобряю такое хулиганство, а главное, это может повлечь за собой такие неприятности, от которых упаси нас Господь.

– Согласен, – кивнул Чи.

– Мне самому это дело не дает покоя. – Вест оперся на подлокотники и соединил кончики пальцев. – Здравый смысл подсказывает, что тут замешана какая-нибудь из семей навахо. Но кто станет их винить? Если не ошибаюсь, в том ущелье жили четыре, если не пять поколений семейства Гиши, примерно столько же там жили Яззи, да и другие тоже. Жили несладко, воду приходилось возить издалека, а тут федеральный суд передает эти земли хопи, и власти сразу бурят для них кучу скважин. – Вест оторвался от созерцания своих пальцев и посмотрел на Чи. – Мало того что с навахо поступили подло, их еще и оскорбили.

Чи промолчал. Вест умел разговаривать с навахо. Он излагал свои мысли так, как считал нужным, говорил, пока не выскажется до конца, не ожидая при этом поддакивания, привычного для белых.

– В тех местах хватает сукиных детей, – продолжал Вест. – Факт. Вот, например, Эдди Гиши не прочь как следует выпить, а он мужик буйный. Найдутся еще двое-трое вроде него, и кое-кто из них вполне может свалить ветряк. – Вест снова внимательно взглянул на свои пальцы. – И все же я не думаю, что они к этому причастны.

Чи ждал. Вест закончит рассуждать, когда соберется с мыслями. На каминной полке за спиной Веста стояли фотографии: добродушного вида парень в флотской форме, тот же парень, видимо переснятый из школьного ежегодника, фото самого Веста, очень молодого, в смокинге и цилиндре. На всех остальных снимках было по нескольку человек:

Вест с миловидной женщиной-хопи – очевидно, его второй женой; Вест и эта же молодая женщина с мальчиком; те же трое в окружении каких-то людей, которых Чи не знал. Видно, что фотографии стоят здесь давно, – сквозь слой пыли на него смотрели лица из прошлого.

– Нет, не думаю, что это сделал кто-нибудь из местных, – заключил Вест. – Это на них не похоже. Разговоров и слухов, конечно, хватает. – Он поднял глаза на Чи, ему важно было довести мысль до конца. – Ты ведь прибыл сюда из Кроунпойнта, из штата Нью-Мексико. Там все уже как-то устоялось. Больше народу живет. Больше всяких дел. А здесь до ближайшего кинотеатра в Флагстаффе полтораста километров. Телепередачи плохо принимаются, да у большинства жителей все равно нет электричества. Мало что происходит, заняться в общем-то нечем. И если кто-то ломает ветряк, это сразу становится событием.

Чи кивнул.

– Догадок хоть пруд пруди. Я говорю про догадки о том, кто это делает. Хопи уверены, что знают виновника: то ли кто-то из семейства Яззи, то ли Гиши, может, еще кто-то. Они злятся и нервничают. А вдруг еще что-то случится? Что до навахо, то им это кажется забавным, во всяком случае, кое-кому из них, но и они гадают, кто же злоумышленник. Старый Дядюшка Нез размышляет вслух, что это дело рук парня из семьи Яззи, а Ширли Яззи между делом замечает, что ветряк сломал кто-то из семьи Нез. И пошло-поехало…

Вест расцепил пальцы и наклонился вперед.

– У каждого свое мнение на этот счет. – Он сделал ударение на первом слове. – Будь к этому делу причастен навахо, они вряд ли стали бы гадать. Наверное, предпочли бы помалкивать. Вот что я думаю о навахо из ущелья Вепо. – Вест смущенно взглянул на Чи. – Я живу здесь с ними два десятка лет. За такой срок можно узнать людей.

– Так кто же ломает ветряк? – спросил Чи. – Если исключить навахо, остаются только хопи. И ты.

– Только не я. – Вест ухмыльнулся. – Ничего не имею против ветряков. Когда всех навахо переселят отсюда, большинство моих покупателей будут хопи. Я за то, чтобы все их ветряки были целы.

– Каждый раз один и тот же ветряк, – сказал Чи. – Притом на пастбищах, отведенных семейству Гиши. Получается, что виноваты они.

– Были отведены Гиши, – поправил его Вест. – Теперь это территория хопи. – Он покачал головой: – Не думаю, что это дело рук Гиши. Семейством заправляет старуха Эмма Гиши. Суровая баба, кремень. И в делах разбирается. Выводить из строя ветряк ей ни к чему. Сама не станет делать этого со зла и другим Гиши не позволит. Она управляет этой братией, как железной дорогой. Выпьешь что-нибудь? Я слышал, ты виски не употребляешь.

– Не употребляю, – подтвердил Чи.

– Как насчет кофе?

– Всегда.

– Сейчас будет, – кивнул Вест. – Растворимый. Я хотел сказать, что в семействе Гиши порядок такой, какой раньше был на железных дорогах.

Вест вышел в соседнюю комнату – очевидно, на кухню. Загремела посуда. Чи вытащил из кармана конверт. Белый, совершенно гладкий, никаких пометок. Внутри прощупывалась игральная карта. Он нисколько не сомневался, что это тройка бубен. Как Вест это делает? Чи укорил себя: не следовало лишать Веста удовольствия присутствовать при финале трюка. Засунув конверт обратно в карман, Чи стал осматривать комнату. Три ковра навахо, два из них – прекрасные коллекционные образцы, сотканы в Двух Серых Холмах. На старой мореной книжной полке поодаль от окон кое-какие книги и целая галерея кукол-качина. Чи узнал Масоу – духа-хранителя Четвертого Мира хопи, бога огня и смерти, владыки ада. Великолепная фигурка высотой около тридцати сантиметров, стоит не меньше тысячи долларов. Большинство остальных качина тоже были из пантеона хопи, но здесь же стояли фигурки танцоров шалако племени зуньи, статуэтка, изображавшая духа Жука-Дровосека, тоже культовый предмет зуньи, две причудливые статуэтки членов братства Глиноголовых. Все превосходные экземпляры, но, несомненно, гвоздем коллекции был Масоу: в руке факел, лицо – традиционная маска в кровавых пятнах.

Вернулся Вест с кружками в руках.

– Надеюсь, достаточно горячий. Я не стал доводить до кипения.

Чи сделал глоток. Кофе был чуть теплый и больше походил на коричневую жижу.

– Отлично, – сказал Чи.

– Итак, – произнес Вест, вновь опускаясь в кресло, – о ветряках мы поговорили. Теперь давай немного потолкуем о разбившемся самолете и мертвых гангстерах.

Чи сделал еще глоток.

– Судя по тому, что было в газетах и по телевизору вчера вечером, плюс разные там слухи, похоже, груз кто-то прибрал к рукам.

– Кажется, федеральная полиция думает именно так, – сказал Чи.

– Двое погибли при аварии, – продолжал Вест. – Третьего застрелили и оставили сидеть с каким-то посланием в руке. И в Управлении по борьбе с наркотиками считают, что товар увезли. Верно?

– Бьюсь об заклад, ты знаешь об этом столько же, сколько и я. А то и больше. Это не наша компетенция.

Вест будто не расслышал последних слов.

– Насколько мне известно, в вашем отделе считают, что наркотики спрятаны где-то там поблизости и что тот, кто наложил на товар лапу, не стал увозить его далеко?

Чи пожал плечами. Вест смотрел на него выжидающе.

– Ладно, – сказал наконец Чи. – Я тоже так думаю. Только не спрашивай почему.

– Почему же товар не увезли? – спросил Вест. – Они ведь за ним приезжали. За чем же дело стало? Где они могли его спрятать? И сколько там товара?