Текст книги "Темный Ветер"

Автор книги: Тони Хиллерман

26

Чи провел остаток ночи на песке возле своего пикапа, который он загнал в глухой овраг, ответвляющийся от ущелья Моэнкопи. По пути туда он дважды останавливался, проверяя, нет ли за ним погони. Никого – и все же ему было не по себе. Он разгреб песок, сделав выемку точно по своей фигуре, расстелил одеяло и лег, устремив взгляд в звездное небо. От облаков, которые весь день попусту обещали дождь, ничего не осталось, и лишь откуда-то от границы Юты изредка доносился глухой рокот.

Почему эти двое ждали его в вагончике? Ведь не в гости же они пришли. Может, он обознался, приняв одного из них за человека, который был с Джонсоном в ущелье Вепо? Логичнее предположить, что они из организации, торгующей наркотиками. Недаром Джонсон предупреждал, что владельцы товара станут его разыскивать. Но почему именно теперь, когда им стало известно, что товар вот-вот к ним вернется? Или они считают, что он один из тех, кто перехватил груз? Что он заодно с Мушкетом и Пэлензером? Если же в засаде действительно сидел человек Джонсона, картина получается совсем иная. Для чего Управлению по борьбе с наркотиками понадобился Чи? И почему агенты Управления подстерегали Чи в темноте, вместо того чтобы вызвать в контору Ларго и побеседовать там? Может, как и в прошлый раз, их намерения были не столь чисты? Или все это из-за того, что он так и не позвонил Джонсону? Размышления опять зашли в тупик, и Чи переключился на телефонный разговор между Гейнсом и неизвестным. Завтра вечером пятьсот тысяч долларов наличными обменяют на два чемодана с кокаином. Но где? Он успел узнать немного нового. Человек, звонивший Гейнсу, вполне мог быть Вестом, а Мушкета, возможно, давно нет в живых. Ну и что толку от этих догадок? Однако, идя мысленно по кругу, как учил его дядя, с востока на юг, потом на запад, на север и снова на восток, Чи понял, что толк все-таки есть. Во всем, что происходит, есть какой-то смысл. Ничто не делается без причины. С какой стати откладывать обмен? Чем завтрашний вечер отличается от сегодняшнего? Видимо, для Веста есть разница? Или это как-то связано с календарем хопи, и Вест знает, почему обмен лучше произвести завтра вечером. Он был женат на хопи. Следуя традициям хопи, он подчинился правилам матриархата – переехал в селение жены, поселился в ее доме. По словам Дэши, это произошло три или четыре года назад. Достаточно времени, чтобы ознакомиться с религиозным календарем хопи.

Чи лег поудобнее. Нервное напряжение и страх погони понемногу уходили. Он расслабился, его клонило в сон. Завтра он позвонит Дэши и узнает, что будет происходить вечером в мире хопи. В мире, населенном качинами и людьми, которые надевают священные маски, чтобы выдавать себя за этих духов.

Засыпая, Чи думал о качинах, и во сне они пришли к нему. Он проснулся от боли в закоченевших суставах. Стряхнул песок с одеяла, сложил его и сунул за сиденье пикапа. Двое, что подстерегали его в вагончике, скорее всего, давно уехали из Тьюба-Сити, но Чи предпочел не рисковать и поехал на юг, в Камерон. На рассвете он остановился у придорожного кафе, заказал сосиски и блинчики и позвонил из автомата Дэши.

– Который час? – спросил Дэши.

– Поздний, – ответил Чи. – Мне нужно у тебя кое-что узнать. Что происходит у хопи сегодня вечером?

– Господи! – воскликнул Дэши. – Начало седьмого! Я только что лег. У меня всю неделю ночные дежурства.

– Извини, – сказал Чи. – И все-таки расскажи мне про сегодняшний вечер.

– Сегодня? – переспросил Дэши. – Сегодня ничего не происходит. Чу'тива – Танец Змей – состоится в Валпи послезавтра. А сегодня вечером – ничего.

– Нигде? – спросил Чи. – Ни в Валпи, ни в Хотевийе, ни в Бакоби?

В его голосе слышалось разочарование.

– Да ничего особенного, – ответил Дэши. – В кивах будут готовиться к Танцу Змей. Это секретные приготовления.

– А в том селении, где жил Вест? В селении его жены? Я забыл название.

– Ситьятки, – сказал Дэши.

– Там что-нибудь намечается?

Дэши молчал.

– Ковбой! Ты меня слышишь?

– Слышу, – сказал Ковбой.

– В Ситьятки сегодня будет что-то?

– Ничего особенного.

– А все-таки?

– Туристов на это не пускают, – сказал Дэши.

– На что именно?

– Мы называем это Астотокайя – Омовение Волос. Это секретный ритуал. Нечто вроде церемонии приема в религиозные общества селения.

Не похоже, чтобы Вест мог этим как-то воспользоваться, подумал Чи.

– Там будет много народу? Мне кажется, это то, что мы ищем.

Дэши рассмеялся:

– Наоборот, вокруг Ситьятки перекроют все дороги. Никто не сможет явиться без спросу. Жителям селения нельзя выходить из домов и даже выглядывать из окон не положено. Те, чьи окна обращены в сторону кив, на время ритуала уходят из жилищ. Вся жизнь замирает, исключение делается для тех, кто вершит обряд в кивах, и для юношей, которые проходят посвящение. Только на рассвете следующего дня юноши смогут выйти наружу.

– Расскажи поподробнее, – попросил Чи.

Разочарования и след простыл. Он чувствовал, что находится на верном пути. Теперь, кажется, он понял, где Вест назначит встречу.

– Это секрет, – неохотно ответил Ковбой. – Есть вещи, о которых нам не положено никому говорить.

– Понимаешь, это очень важно, – настаивал Чи. – Вчера произошла одна странная вещь. Я был в Культурном центре, в это время дежурного куда-то отозвали, а телефон зазвонил, тогда мисс Полинг подошла к коммутатору и…

– Мне рассказали про пожар, – перебил его Дэши. – Твоих рук дело?

– С какой стати мне устраивать пожар? Так вот, мисс Полинг услышала, как кто-то сообщил Гейнсу, что владельцы кокаина готовы выкупить товар за пятьсот тысяч долларов. Сказал, чтобы деньги привезли в двух портфелях в пятницу, в девять вечера, и добавил, что еще свяжется с Гейнсом, чтобы назначить место встречи.

– Как ты узнал, когда надо поджигать? – спросил Дэши. – Как узнал, когда Гейнсу будут звонить? Сукин ты сын, ты едва не спалил Культурный центр.

– Спрашивается – зачем понадобилось откладывать встречу до девяти вечера в пятницу? Я думаю, затем, чтобы совершить обмен в таком месте, где, по мнению покупателей, будет полным-полно зевак. Но, как выясняется, это секретный ритуал…

– Значит, Ситьятки, – произнес Ковбой.

– Вот именно. В этом случае концы с концами сходятся.

Последовала долгая пауза. Ковбой явно задумался.

– Сходятся, да не очень, – сказал он наконец. – Зачем такие сложности, когда надо всего лишь получить деньги за кокаин?

– Соображения безопасности, – сказал Чи. – Им нужно такое место, чтобы покупатели не пристрелили тех, кто придет с кокаином. Большой соблазн – и деньги сохранить, и товар получить.

– Не думаю, что там безопаснее, чем в любом другом месте, – возразил Дэши.

Возможно, ты и прав, подумал Чи. Но зачем тогда ждать до пятницы?

– Ладно, – сказал он. – По-моему, обмен состоится в Ситьятки, и, если ты расскажешь, что и как там будет происходить, может, я пойму, почему они выбрали это место.

Ковбой стал рассказывать. Он говорил крайне неохотно, то и дело останавливаясь, так что, когда Чи все-таки вытянул из него информацию, блинчики и сосиски уже успели остыть, но, в сущности, Дэши мало что добавил к сказанному ранее. Суть сводилась к тому, что с наступлением темноты и до рассвета селение будет закрыто. Жители должны оставаться дома и не пытаться подсматривать за духами, которые посетят кивы ночью, а настоятели кив будут время от времени обходить улицы дозором – скорее, как понял Чи, церемонии ради, а не по необходимости.

Чи ел не торопясь, выжидая подходящий момент, чтобы позвонить в контору капитану Ларго. Капитан всегда чуть-чуть опаздывал на работу, и Чи хотел, чтобы к моменту прихода Ларго телефон уже трезвонил вовсю. В общении со старшими по службе иногда полезно иметь психологическое преимущество, а сейчас Чи ощущал, что оно ему особенно необходимо.

– Капитан еще не пришел, – сообщила телефонистка.

– Ты уверена? – спросил Чи. – Обычно он появляется в пять минут девятого.

– Минутку, – поправилась девушка, – он сейчас как раз въезжает на стоянку.

Именно на это Чи и рассчитывал.

– Ларго слушает, – сказал капитан.

– Говорит Чи. Мне нужно кое-что доложить.

– По телефону?

– Вчера вечером, когда я возвращался к себе, в вагончике меня подстерегали двое. Без света. С пушкой в руках. Во всяком случае, один точно был с пушкой.

– Вчера вечером? – переспросил Ларго.

– Около десяти.

– И ты звонишь, чтобы доложить мне об этом?

– Думаю, один из них агент Управления. По крайней мере, я вроде видел его раньше с Джонсоном. Если это так, то и второй наверняка оттуда. Словом, мне было неясно, что делать дальше, и я предпочел сбежать.

– Они не пытались задержать тебя?

– Нет. Я сообразил, что они сидят в вагончике, и бросился к пикапу. Они услышали мои шаги и бросились за мной. Один держал в руке пистолет, но до стрельбы дело не дошло.

– Как ты узнал, что в вагончике кто-то есть?

– Я почувствовал запах кофе, – ответил Чи.

Ларго не стал выяснять подробности.

– Сволочи, – произнес он.

– И еще, – продолжал Чи, – мисс Полинг рассказала мне, что подслушала разговор какого-то типа с Гейнсом. Он сказал, что Гейнс может получить кокаин за пятьсот тысяч долларов и деньги нужно привезти в пятницу в девять вечера.

– Куда?

– Он не сказал. Это дело вне нашей компетенции, поэтому я не задавал лишних вопросов. Я сообщил Ковбою Дэши. Наверное, люди шерифа побеседуют с ней.

– Мне докладывали, что там был небольшой пожар, – заметил Ларго. – Тебе что-нибудь известно об этом?

– Это я обнаружил огонь – загорелась куча перекати-поля.

– Ну вот что, – сказал капитан Ларго. – Я приму кое-какие меры, чтобы привести Управление в чувство. Мы не можем больше терпеть это. Но когда я буду разговаривать с людьми в нашем подразделении, я скажу, что тебе было строго-настрого приказано держаться подальше от того дела с наркотиками. Я скажу людям, что ты пулей вылетишь из полиции, если до меня дойдет хотя бы слух, что ты снова шустришь на федеральной территории. Я скажу нашим, что ты отлично понял это. Что ты усвоил – я сделаю именно так, как сказал. Без вопросов. Ты понял с предельной ясностью, что, если даже случайно приблизишься к этому делу, или войдешь в контакт с кем-либо, кто в это дело вовлечен, ты будешь немедленно отстранен от работы. Уволен. Выкинут из полиции. Навсегда.

Ларго помолчал, давая Чи время переварить услышанное.

– Итак, – продолжал он, – ты все понял, верно? Сейчас, как только положу трубку, я сяду писать служебную записку, где будет сказано, что Джим Чи в третий и последний раз официально предупрежден, что любое его вмешательство в это расследование повлечет за собой немедленное увольнение. В записке будет сказано, что Чи все понял и подчиняется инструкциям. Ну, дошло до тебя?

– Дошло, – ответил Чи. – Только могу я попросить, чтобы там было записано, какие дела мне поручены? Напишите, что вы велели мне заняться ветряком, кражей в фактории Горелой Воды, поиском Джозефа Мушкета и опознанием неизвестного, чей труп найден на Черной месе. Вы можете все это написать?

Наступила долгая пауза. Чи понял, что Ларго вовсе и не собирался писать служебную записку. Сейчас он размышляет, почему Чи обратился с такой просьбой.

– Зачем? – спросил Ларго.

– Ну, просто, чтобы все было сказано в одном документе.

– Ладно, – сказал Ларго.

– А еще, мне кажется, следует попросить ребят из судебно-медицинской экспертизы в Флагстаффе связаться с тюрьмой штата Нью-Мексико и узнать, нельзя ли получить рентгеновские снимки зубов Джозефа Мушкета, чтобы сравнить их со снимками зубов неизвестного.

– Постой, – сказал Ларго, – ты же видел Мушкета после того, как нашли того покойника.

– Я видел какого-то человека, – ответил Чи. – А Вест сказал, что это был Мушкет.

Опять пауза.

– Ага, – произнес Ларго. – Понятно.

– Теперь насчет ветряка. Похоже, я выяснил, кто его ломал, но вряд ли нам удастся что-либо доказать.

Он рассказал Ларго про источник и про святыню и сообщил, что старик Тэйлор Савкатева, когда с ним беседовали помощник шерифа Дэши и полицейский Чи, дал понять – хотя и не сказал об этом прямо, – что в ночь аварии находился недалеко от самолета.

– Постой, – произнес Ларго. – Когда это вы беседовали с ним? Это же было после того, как я велел тебе не совать нос в дело с наркотиками.

– Я занимался ветряком, – возразил Чи. – Так иногда бывает – ищешь одно, а находишь другое.

– Да уж вижу, – мрачно сказал Ларго. – Придется тебе написать обо всем этом докладную.

– Завтра годится?

– Но не позже, – ответил Ларго. – А почему бы тебе не приехать и не написать сейчас?

– Я сейчас далеко – в Камероне, – сообщил Чи. – К тому же я попытаюсь сегодня поймать того типа, который ограбил факторию Горелой Воды.

27

Первый шаг на пути к тому, что Чи назвал поимкой типа, ограбившего факторию, был чисто ритуальным действом. По сути дела, Чи вышел на охоту. С самого начала своей истории племя навахо было обществом охотников. Как и все охотничьи племена, они с величайшей осторожностью подходили к такому опасному, кровавому и ранящему душу делу, как убийство живых существ. И чтобы это убийство причиняло душе охотника как можно меньше вреда, был придуман особый обряд. Он возник в далеком холодном прошлом, когда Народ охотился в Арктике вместе с волками на лося и карибу. Первой ступенью обряда было очищение охотника.

Рядом с вагончиком не оказалось подходящего места, где Чи мог бы возвести потовой дом, поэтому он поднялся на хребет за Тьюба-Сити, и там место нашлось. Чи возвел потовой дом в маленьком овраге, пристроив к скальной стене нечто вроде кабины из камней и веток можжевельника. Кругом валялось много хвороста – достаточно, чтобы заполнить доверху костровую яму, а воду Чи принес из пикапа в двух пластиковых канистрах. Ближе к полудню камни как следует накалились.

Чи разделся до трусов и, стоя лицом к востоку, запел первую из четырех песен потового дома:

 
Я пришел с Горы Серой Жилы,
Я стою неподалеку,
Я Говорящий Бог,
Сын Женского Ветра. Я стою возле тебя
С черным луком в правой руке.
В левой руке – стрела с желтым оперением.
Я Говорящий Бог, я стою, готовый…
 

Потом Чи опустился на четвереньки и нырнул в жаркую темноту потового дома. Вылил на шипящие камни воду из первой канистры, закрыл вход тяжелым брезентом и во мраке, наполненном паром, спел еще три песни. О том, как Говорящий Бог и другие легендарные йеи поймали Черного Бога, принявшего облик ворона, и как Черный Бог сбросил черное оперение, и как в конце концов Черного Бога хитростью заставили отпустить на волю пойманных им животных.

Совершив обряд, Чи задумался – что делать дальше? Вопросы, которые его занимали, были не из тех, что можно задать Фрэнку Сэму Накан: «Дядюшка, научи, как подготовиться к охоте, которая приведет тебя в селение хопи в Священную Ночь, когда из своих обиталищ выходят духи качииа? Как подготовиться к тому, чтобы поймать в ловушку другого человека?» Но если бы Чи все же спросил об этом Фрэнка Сэма Накаи, тот нашел бы ответ. Он зажег бы сигарету, выкурил ее, и ответ в конечном итоге обязательно нашелся бы.

Спев ритуальные песни, Чи сидел в душном жарком потовом доме, и мысли его текли так, как это принято у навахо – с востока по кругу через север и снова на восток. Охотничий обряд назывался Стезя Выслеживания, и смысл его заключался в том, чтобы найти гармонию между охотником и добычей. Если предстояла охота на оленя, надлежало произнести древнее заклинание, благодаря которому человек заново обретал утраченную было способность чувствовать себя оленем. Заклинания для разных животных мало чем отличались друг от друга. Однако теперь Чи предстояла охота на человека – на американца, бывшего супруга женщины хопи, владельца лавки, обслуживающей навахо, фокусника и чародея – умного, хитрого, опасного. Чи обливался потом – крупные капли падали с подбородка, бровей и рук – и соображал, как изменить песню, чтобы она годилась для охоты на Веста. Наконец он запел:

 
Я Говорящий Бог. Говорящий Бог,
Я иду по его следам.
Из-под восточного края неба иду по его следам.
Иду к тому месту в ущелье Вепо, иду по его следам.
Я, Говорящий Бог, преследую его.
На Черную месу, в селения хопи
Приведет меня преследование.
Я Говорящий Бог. Его удача будет моей.
Его мысли станут моими, когда пойду по его следам.
 

Чи пел стих за стихом, приспосабливая древнюю песню к своей задаче. Песня взывала к Говорящему Богу, к Бегочиди, к Зовущему Богу, даже к самому Черному Богу; она взывала к Народу Хищников – Первому Волку, Первой Пуме, Первому Барсуку; в ней говорилось о Творце Дичи и о всех прочих Священных Людях из великого мифа навахо о том, как начиналась охота и как человек сам стал хищником. Чи пел стих за стихом, и цель у него была та же, что и у его пращуров, охотившихся вдоль кромки ледников: вернуться вспять по реке времени, все дальше уносящей человека от его звериных предков, и снова стать заодно с преследуемым животным, проникнуться его духом, мыслями, перенять его поведение и самое сущность.

Продолжая петь, Чи просто заменял слова «дивный олень» на «человек Вест».

 
В сумраке вечернем человек Вест окликает меня.
Из темноты человек Вест выходит ко мне.
У нас с ним общий разум – у человека Веста и у меня, Говорящего Бога.
У нас с ним общий дух – у человека Веста и у меня, Говорящего Бога.
Прямо к моей оперенной стреле идет человек Вест.
Моей оперенной стреле подставляет свой бок человек Вест.
Дабы мой черный лук благословил его своей красотой.
Дабы моя оперенная стрела уподобила его Говорящему Богу.
Дабы мы оба всегда в своих странствиях были овеяны Красотой.
Дабы вокруг была только Красота.
Дабы моя оперенная стрела завершила все в Красоте.
 

Оставалось совершить еще одну церемонию и исполнить еще один стих. В далеком прошлом полагалось благословлять также лук охотника. Теперь иногда, перед охотой на оленя, благословляли ружье. Чи расстегнул кобуру и вытащил пистолет, «ругер» тридцать восьмого калибра. Он не считал себя метким стрелком и на ежегодных зачетных стрельбах с трудом набирал нужные очки. Чи ни разу не стрелял по живым существам и даже не представлял себе, что, собственно, станет делать, если ему придется открыть огонь по человеку. В случае крайней необходимости, полагал Чи, или если его спровоцируют, он, наверное, станет стрелять, но абстрактно размышлять об этом он был не в состоянии.

Чи посмотрел на пистолет, пытаясь вообразить, что он вдруг стреляет в Веста. Ничего не получалось. Он убрал пистолет в кобуру и вдруг понял, что сейчас нельзя исполнять заключительный стих потового ритуала – Благословенную Песнь из обряда Стезя Благословения. Джим Чи, мудрец и целитель клана Говорящих Медленно, пока не вправе исполнять такие песни. Сначала надо закончить охоту и вернуться в потовой дом, чтобы еще раз совершить ритуал очищения. До той поры Джим Чи – хищник, и песни Стези Выслеживания – это напутствия на охоту. Благословенная Песнь подождет. Она дарует человеку гармонию с красотой. Стезя Выслеживания приносит гармонию со смертью.

28

Джим Чи подстерегал Веста – или Железные Пальцы, или любого, кто придет за кокаином, – как кугуар подстерегает жертву около водопоя. С выбранной им позиции было хорошо видно место захоронения чемоданов, и отсюда он мог быстро добежать до преступника и арестовать его. Приехав в ущелье и осмотревшись, Чи убедился, что после Джонсона и его команды здесь никого не было: ни Веста на его джипе, ни кого-либо еще. Чи потыкал в песок монтировкой, ощутил, как она уперлась в алюминий. Приманка по-прежнему была на месте. Тогда Чи спрятался на склоне за кустами можжевельника и принялся ждать. Он не рассчитывал, что Вест приедет, но, если тот все же появится, Чи готов его встретить.

Время давно перевалило за полдень, до девяти оставалось немногим более шести часов. Воздух был влажным – редкий случай для плато Колорадо. У границ штата Юта на севере и над взгорьем Могольон на западе клубились грозовые облака. Чи все еще не пришел в себя после потового дома, где он перегрелся и потерял много влаги. Он уже дважды пил воду – много воды, – чтобы возместить потерю жидкости, и теперь снова потел. Но голова работала особенно ясно, а глаза обрели особую зоркость. Дядюшка Накаи рассказывал ему о временах, когда все разумные существа еще плыли в одном потоке времени, и будущие звери и будущие люди могли разговаривать между собой и обмениваться телесными оболочками. Обряд, называемый Стезя Выслеживания, предназначался для того, чтобы Чи мог хотя бы частично восстановить утраченные способности. Сидя за кустами можжевельника, Чи размышлял, стал ли он думать и видеть – хоть в малой степени, – как волк или пума?

Не найдя ответа на этот вопрос, Чи снова принялся перебирать в памяти все, что знал об этом деле, с самого начала. В основном он размышлял о Весте. О Весте-фокуснике, который, показав трюк с картами, заставил Чи задуматься о телепатии и забыть про элементарные математические приемы, позволяющие разделить колоду карт на группы единственно верным образом. О Весте-обманщике, который морочил голову навахо фокусом с веревкой, морочил голову Чи тройкой бубен и обезображенными руками Джозефа Мушкета. Всякий раз Вест прятал реальность за иллюзией. Вот и теперь – почему он запросил всего лишь пятьсот тысяч долларов за товар, который стоил, по мнению специалистов из Управления, не один миллион? Почему так мало? Чтобы ускорить сделку? Или он не хотел рисковать, опасаясь, что владельцы не захотят выкупать товар за слишком большую сумму? Может, все дело в том, что Вест нежадный? У него действительно была репутация нежадного человека, которую он подтверждал всем своим поведением. Не имел дорогостоящих привычек. Не пил. Не увлекался женщинами. В сравнении с другими факториями, Горелая Вода была отнюдь не самой доходной, и цены в лавке Веста, а также проценты, под которые он принимал вещи, говорили о чем угодно, только не о надувательстве. Больше того, ему не чужды были щедрость и благородство. От Ковбоя Чи слышал, что Вест дал одному пьянчужке двадцать долларов на автобус до Флагстаффа. Непохоже, чтобы этот человек ставил деньги превыше всего.

Так что же он станет делать с пятьюстами тысячами долларов? На что – или на кого – их может потратить одинокий мужчина? Должна ведь быть у Веста какая-то причина, чтобы требовать выкуп, инсценировать кражу, совершить убийство. Причина белого человека.

Чи окинул невидящим взглядом песчаное дно ущелья Вепо. Постепенно причина белого человека начала открываться ему. Чи еще раз обдумал то, что произошло, и то, что он узнал за последнее время, и все стало на свое место. Теперь он был уверен – Вест не придет за чемоданами.

Чи покинул укрытие и направился в овраг, где оставил свою патрульную машину. Открыто, не пытаясь скрыть свое присутствие, он проехал вверх по ущелью к месту аварии. Остановился возле базальтовой скалы. Вышел из машины. Лопата осталась в пикапе, но она была и не нужна. Чи разгреб руками песок, вытащил оба чемодана и удивился их тяжести – килограммов двадцать восемь-тридцать каждый. Положил их в багажник, захлопнул его, сунул руку в окно машины и вытащил блокнот.

Если он прав, то сейчас он сработал впустую. Если же ошибается, то сегодня – или очень скоро – сюда кто-то придет, чтобы откопать чемоданы и скрыться с ними. Тогда все вопросы останутся без ответов, и даже ключ к поиску ответов будет утерян. А Чи ненавидел вопросы, которые остаются без ответов.

Крупными буквами он написал на листке:

«ЧЕМОДАНЫ У МЕНЯ. ДЕРЖИСЬ В РАЙОНЕ ГОРЕЛОЙ ВОДЫ И ЗАПОМНИ КОЛИЧЕСТВО БУКВ В ЭТОЙ ЗАПИСКЕ».

Он сосчитал буквы: семьдесят две.

Порывшись в бардачке, Чи нащупал пузырек из-под аспирина, в котором обычно держал спички, вытряхнул их и засунул внутрь записку. Потом он стер с пузырька отпечатки пальцев и положил его в яму, где лежали чемоданы.