Текст книги "Запретный камень"
Автор книги: Тони Эбботт
Жанры:
Детская фантастика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава седьмая
Вейд развернулся к отцу:
– Папа?
Но тот на пару секунд как будто окаменел. Затем снял очки, потер глаза. В телефонной трубке потрескивало.
– Извините, мэм, очень плохо слышно. Вы сказали, что Генрих…
– Умийрать. Йа-йа, – резко повторил женский голос. – Клат… На клат…
Бекка беззвучно повторила странное слово.
– На клатбишче – сафтра, – наконец справилась женщина. – Сафтра утром. Альтер Сент-Маттхаус-Кирххоф, – добавила по-немецки. – Сдесь, ф Берлин. Ф одиннадцать часоф.
– В одиннадцать часов? – переспросила Лили.
– Йа-йа.
– Подождите! Это ошибка! – не выдержал Вейд. Внутри у него все горело. – Как? Как это случилось? Когда?
Голос в трубке постоянно пропадал.
Роальд Каплан наклонился к самому динамику.
– Фрау Мю…
– Пыстрее. Не опосдайт на клатбишче.
Раздался щелчок – экономка повесила трубку.
Под душераздирающие короткие гудки дети смотрели друг на друга. Наконец станция отключила связь, и Лили нажала кнопку.
Вейда охватила странная лихорадка – словно ледяная вода стекала по его спине, хотя в груди все горело огнем.
– Пап?
Мальчик опустился на диван. Бекка положила руку ему на плечо.
Дядя Генри умер…
Доктор Каплан присел рядом с сыном, мягкие подушки прогнулись под его весом.
– Господи, Вейд, какой ужас… Поверить не могу. Генрих умер… – Он посмотрел на часы на стене. – В Германии скоро ночь. Я не могу поехать туда. Вы здесь, Сара – на подлете к Южной Америке… – Казалось, Роальд съежился вслед за подушками, на которых сидел.
Даррел взял блокнот с расшифрованным посланием и перечитал его.
– Я, конечно, не знал дядю Генри, но здесь что-то нечисто. Он шлет вам странное письмо – зашифрованное письмо! – а потом умирает? Как-то слишком подозрительно.
Вейд вскочил с дивана – рука Бекки упала вниз.
– Что мы будем делать, пап?
Медленными круговыми движениями пальцев отец массировал себе виски.
– Пока не знаю, дети. Все слишком неожиданно. Но я уверен, сейчас не время что-либо предпринимать. Особенно пока ваша мать в отъезде.
Он сделал глубокий вдох. Лицо его напряглось и посерело.
– Хотя бы позвони ей, – сказал Даррел. – Мама должна знать.
Роальд снова взглянул на часы – так, будто надеялся найти на циферблате больше информации, чем тот мог бы ему предоставить.
– Она сейчас на борту, но я оставлю ей сообщение. Лили, будь добра, глянь расписание рейсов на Ла-Пас в Боливии. Узнаем, когда у мамы первая пересадка…
– Запросто!
Лили тут же забарабанила пальчиками по экрану.
Роальд смахнул с глаз слезы и набрал номер.
– Привет, Сара! Я знаю, ты еще в воздухе. Пожалуйста, позвони мне на первой же пересадке…
– Через два часа в Атланте, – сообщила Лили. – Но там гроза…
Доктор Каплан кивнул.
– Дома все в порядке, – продолжал он. – Но… умер мой любимый старый профессор. Генрих Фогель. Я тебе рассказывал о нем. Похороны завтра, в Германии. Конечно, я ни на секунду не оставлю детей одних. К нам приехала Лили с подружкой, Бекки. Мне, конечно, стоило бы поехать, но… Пожалуйста, позвони мне из Атланты – подумаем, как быть.
Он отключился.
Бекка спросила:
– Кто-нибудь серьезно думает, что смерть профессора хоть как-то связана с письмом? Уж слишком похоже на кино про Джеймса Бонда, чтоб быть правдой.
– В «Бонде» все по-настоящему, – тихо заметил Даррел.
– Если бы экономка дала нам больше информации… Почему она так мало сказала? – задумчиво спросил Вейд.
– А новости? – не унималась Бекка. – Так только в книжках бывает. Эти события никак не связаны.
– Я тоже не верю, что с новостями есть связь, – согласился Роальд. – Жуткие происшествия, страшные, трагические, но вряд ли они как-то связаны с… – Он вдруг хлопнул себя по лбу. – У меня же есть студенческие конспекты! Стойте-ка!
Доктор Каплан быстро вышел из комнаты, а через пару минут вернулся, листая тетрадку в черной обложке.
– Я делал здесь заметки по лекциям, записывал всякие важные вещи. Наследие Магистра… Наследие Магистра… Так знакомо звучит… – Вчитываясь в записи, доктор Каплан вышагивал по комнате. – Что же вы имели в виду, профессор?
Вейд знал, раз отец вышагивает по комнате – значит, размышляет над решением математической задачи. Но сейчас за его поведением крылось что-то еще.
– Возьмите нас с собой! – вдруг выпалила Бекка.
Роальд застыл на месте:
– Что?!
Лили вскочила со стула:
– Да-да! Мы же собирались лететь вшестером во Францию, деньги за билеты еще на счету авиакомпании. Уверена, той суммы с головой хватит, чтобы купить целую кучу билетов в Германию. Паспорта у нас есть. Дядя Роальд, нужно лететь!
Доктор Каплан нервно хихикнул и мотнул головой:
– Нет, нет, нет…
Мальчики переглянулись.
– Пап, это необходимо. В Европе полным-полно шпионов, – как можно убедительней произнес Даррел.
– Думаю, их там гораздо меньше, чем раньше, – заметила Бекка.
– Нет! Об этом уже сняли кучу фильмов. Там же эта, как ее…
– Холодная война, – подсказала Бекка. – Только она давно закончилась.
– Или кому-то выгодно, чтобы мы в это поверили…
– Ребята, да вы что? Шпионы? Прикрытие? Генрих был пожилым человеком. Может, просто пришло его время. Что это на вас нашло?
Вейд и сам не знал, что на них нашло. Он вообще ничего не знал, кроме того, что дядя Генри умер, едва успев отправить закодированное письмо, и что отец хотел поехать в Берлин на похороны старого друга. И что именно дядя Генри пробудил в Вейде искреннюю, глубокую любовь к астрономии.
– Папа, а почему бы и нам не слетать с тобой? – тихо произнес он. – После Атланты связи с Сарой не будет целую неделю. Дядя Генри хотел, чтобы ты нашел какие-то Реликвии. А в Европе Реликвии на каждом шагу. Пап, ну правда, давай полетим.
Отец замер. Оторвал взгляд от студенческого конспекта, посмотрел на расшифрованное письмо, перевел взгляд на карту.
– Вейд… Я попрошу Джоан, чтобы она присмотрела за вами несколько дней. Вы же ее помните? Моя ассистентка. Она молодая, веселая. У нее теперь есть пудель…
Даррел хмыкнул:
– Пап, ты забыл прошлые каникулы? Она сбежала от нас с Вейдом через два часа – и даже не оглянулась. Думаю, лучше тебе взять нас с собой.
– Никто никуда не летит! – воскликнул доктор Каплан и потер глаза. – Это нереально.
Лили тихо подошла к нему и протянула планшет.
– Очень даже реально, дядя Роальд. Он ведь был вашим учителем, другом, Вейд называл его дядей. Мы запросто могли бы слетать в Европу. Вот смотрите, самый ранний рейс – через три часа. Мы как раз успеем. Номера кредита на предыдущие билеты у меня есть. У папы спросила, он не против. Так что берем с собой зарядники для мобилок – и вперед!
– Ты успела спросить папу? – растерялся Роальд.
Лицо отца разгладилось. Вейду захотелось обнять свою кузину. Проверни такое Бекка – он бы точно не удержался.
Отец стоял в углу комнаты – глаза закрыты, голова запрокинута. Вейд прекрасно знал, что значит такая поза: обдумывает последние вопросы. У него отлично получалось все взвесить и предусмотреть. С другой стороны, нельзя давать ему думать слишком долго, а то он, того и гляди, найдет миллион причин, чтобы не ехать в Берлин с кучей подростков на шее, выудит из памяти кандидатуру достойной няньки и полетит один.
– Папа. Я хочу поехать, – решительно заявил Вейд.
– И я! – отозвался Даррел. – Давай полетим. Все вместе. Одной семьей.
– Ох, ребятки… – Роальд обнял сыновей за плечи. – Ладно. Едем!
– Я бронирую билеты и вызываю такси! – тут же вызвалась Лили. – Собираем вещи. Выезжаем через полтора часа.
Глава восьмая
Новотна, Польша
9 марта 22:23
На вспаханные поля Северной Польши падал снег. Мужчина в длинном плаще из черной кожи стоял с каменным лицом в лучах трех прожекторов. Из-за яркого света его стриженая седая голова напоминала заснеженную вершину. Он вглядывался в землю, которую выкидывали, лопата за лопатой, прямо из-под его ног землекопы.
– Пятнадцать дней ковыряем – и все впустую, – раздался голос у него за спиной. – Люди измотаны. Нужно искать в другом месте.
Седой чуть повернул голову к говорившему; взгляд его при этом остался прикован к яме.
– Она указала доктору фон Брауну точное место. Она знает, о чем говорит. Или, может, ты самей скажешь, что мы бросаем работу?
Собеседник отшатнулся:
– Нет-нет! Я всего лишь подумал, что в координатах ошибка…
– Фройляйн Краузе не ошибается.
– Но все-таки пятнадцать дней – и по-преж…
Дз-зын-нь!!
У седого замерло сердце. Землекопы застыли и уставились на него. Опираясь на их протянутые руки, он спустился в яму по выдолбленным ступенькам. И, встав на дно, приказал землекопам уйти. Взяв в одну руку фонарик, он достал из кармана плаща мягкую кисточку и счистил с обнаруженного предмета вековую грязь. Вот показался уголок. Что-то прямоугольное? Его сердце заколотилось. Как она и сказала: « Бронзовый ларец размером с коробку от туфель “Гуччи”…» Кому же, как не ему – человеку с безупречным вкусом, – точно знать, что это за размер! Он еще поработал кистью, слой за слоем снимая налипшую за долгие столетия землю – и бронзовый ларец наконец предстал перед ним.
Как можно бережней он вытащил его из грунта.
– Свет! Побольше света! – крикнул он.
Находку тут же осветили два рабочих прожектора. Острым концом кисточки мужчина в плаще счистил с ободка крышки остатки присохшей земли. Поставив ларец на землю, откинул застежку. Глубоко вздохнул, чтобы хоть немного унять бешено колотящееся сердце – и поднял крышку, которую не открывали вот уже пять столетий.
Внутри, на ошметках бархатной ткани, лежал свернутый кожаный шнурок с кулоном. В лучах прожекторов сверкал огромный рубин в форме морской твари с двенадцатью переплетенными щупальцами – столь же безупречный, как и пятьсот лет назад.
Кракен.
Седой посмотрел вверх.
– Так что ты там говорил?
* * *
В этот же миг, только на тысячу миль южнее, то же самое звездное небо смотрело на итальянский город, отходивший ко сну. «Болонья весенним вечером – настоящий рай», – бормотала женщина средних лет, сидя за столиком маленького кафе. Улица пустела. Хозяева лавочек и ресторанчиков, закрываясь на ночь, переворачивали стулья, опускали железные жалюзи, чтобы завтра с утра открыться для новых посетителей. Сидя в плетеном кресле, женщина допила свой эспрессо, поставила чашечку на блюдце и взяла со стола мобильник.
– Да ответьте же вы наконец! – произнесла она вслух, в четвертый раз за последние десять минут набирая все тот же номер.
И в четвертый раз услышала то же краткое сообщение автоответчика. Тогда она дождалась длинного сигнала и заговорила: «Генри, позвоните мне, пожалуйста. Дело касается Роберто. Я кое-что выяснила о том, что случилось с ним в прошлом году. Он надеялся, что я выясню это хотя бы теперь. Перезвоните, как только услышите сообщение, нам срочно нужно поговорить!»
Она отключилась. Тишину площади разорвал бой часов. Женщина взглянула вверх, на шестисотлетнюю башню, затем перевела взгляд на экран телефона. Часы, установленные на башне в XIX веке, отставали всего на минуту.
Машин стало меньше. Пора возвращаться в офис – это несколько минут пешком. Завтра с самого утра у нее лекция по поэзии Микеланджело, а ей еще нужно сделать в тексте кое-какие пометки. С каким удовольствием ее муж Роберто, страстный поклонник поэзии великого художника, послушал бы эту лекцию. Но он не сможет прийти – и лишь по одной причине…
Не успела она вынуть из сумочки несколько монет, как на мостовую перед кафе вдруг с ревом вырулил черный автомобиль. Поравнявшись с ее столиком, он остановился – так резко, что из-под колес полетела щебенка. Задняя дверь распахнулась, и перед женщиной вырос человек в масляно-черном костюме.
– Auito! – закричала она. – Помогите!
Хозяин внутри кафе выронил швабру и бросился на улицу, опрокидывая стулья.
– Что такое? Сеньора Мерканти?!
Человек в черном костюме одной рукой зажал женщине рот, другой перехватил ее за талию. Пытаясь вырваться и яростно пинаясь, она опрокинула ногами столик. Но масляно-черный затащил свою жертву на заднее сиденье, и машина, взревев, умчалась прочь.
Выскочив на улицу секунду спустя, хозяин кафе застал лишь опрокинутый столик да все еще плясавшее на тротуаре кофейное блюдце.
Глава девятая
– Я еду в Европу! – закричала Бекка Мур и тут же прикрыла рот ладошкой. – Ой, простите…
– За что? – удивился Вейд, отрывая взгляд от своего рюкзака.
В доме царила суматоха – Даррел, Вейд и доктор Каплан носились из комнаты в комнату, собирая вещи и запихивая их в сумки.
– Чуть глупость не брякнула… – ответила Бекка. – Не отвлекайся.
Она знала, что покраснела. Как краснела всегда, если делала что-нибудь не то, общаясь с людьми. И даже если ничего такого не делала – краснела все равно. Кому интересно, что всю сознательную жизнь она мечтала попасть в Европу? Или что ее бабка с дедом, перебравшиеся в Штаты, составляли гремучую смесью французской, немецкой, шотландской и испанской кровей? Или что именно Европа представлялась ей средоточием всех культур, которые она обожала? Ведь там, почти по соседству, находились и Рим, и Париж, и Мадрид, не говоря уже о Берлине?
Бекка никогда по-настоящему не верила, что ей удастся попасть в Европу вместе с Лили. И когда их поездка расстроилась, она просто знала, что сама же ее и сглазила – своим неверием в то, что когда-нибудь это случится.
Лили! Они сидят на диване и обе пакуют багаж… Нужно быть настоящим ангелом, чтобы взять с собой в путь меня. Меня! Полную противоположность ее натуре – такой классной, собранной, находчивой…
И вот теперь, всего через несколько часов после внезапно сорвавшейся первой поездки, они снова собираются в путь. Отец Лили позвонил родителям Бекки, объяснил им, кто такой доктор Каплан, и те отпустили ее.
Но столько радости – не повод отключать мозги. Ведь умер человек. Бывший учитель доктора Каплана. И почти родной человек для Вейда.
– Все в порядке, – отозвался Вейд.
И даже, забыв на секунду о своем рюкзаке, протянул к ней руку, но так и не коснулся ее. Лили таращилась на них во все глаза. Бекка тоже заметила его порыв. Он был совсем близко… но все-таки далеко. Она улыбнулась ему, но он уже отвел взгляд.
Улыбка у меня дурацкая, вот что. Потому я особо и не улыбаюсь.
– А он ничего, – шепнула Лили, когда Вейд вышел из комнаты. – Правда, в отца пошел. Сплошная математика и другая фигня на уме. – Она покрутила пальцами над головой и наклонилась ближе. – И Даррел прикольный, а? Надо постараться, чтобы наши крыши не поехали.
– Заметано! – рассмеялась Бекка.
В комнату вошел доктор Каплан. Увидев девчонок, он вздохнул и невесело засмеялся:
– Жаль, что мы отправляемся в Европу по такому печальному поводу. Берите только самое необходимое, чтобы не таскаться с багажом. Вернемся максимум через пару дней.
– Мы готовы, дядя Роальд, – улыбнулась Лили.
Для Бекки собраться труда не составило. Три футболки, сменные джинсы, свитер, белье, расческа, косметичка, книжка. Пока все бегали как угорелые, бросая в рюкзаки очередную самую нужную вещь, выставляя таймеры, закрывая и открывая двери, Бекка наблюдала за Вейдом. Тот аккуратно сложил расшифрованное письмо и звездную карту, положил их в папку и запаковал в рюкзак. С таким спокойствием, будто сам он – планета, а все остальные – лишь спутники, вращающиеся вокруг.
Би-бип!
Лили подскочила:
– Такси! Нам пора!
* * *
Самый ранний из рейсов, на какие они успевали, отправлялся в 11:55 из Международного аэропорта Остин-Бергстром. В Вашингтоне они пересаживались на другой самолет, который прибывал в Берлинский аэропорт ровно в одиннадцать утра, а значит, им придется очень поторопиться, чтобы не опоздать на похороны.
В аэропорту творилось сущее безумие. Бекка ожидала чего-то подобного, поэтому изо всех сил старалась отключиться от внешнего шума. Она всегда нервничала в толпе. Столько людей, столько глаз… В здании терминала Бекка перестала думать и слышать – просто машинально следовала за Лили через стойку регистрации и таможенный контроль.
– Я уже привыкла, – шепнула ей Лили на ходу. – В аэропорту кого только нет! Мой тебе совет – старайся никому не смотреть в глаза.
– Да я и так не смотрю. Не только в аэропорту.
Лили улыбнулась.
– Я заметила. Вот и хорошо. Я скажу, когда можно будет. Скоро будем у выхода на посадку – там и расслабишься. А пока можешь дальше пялиться на Вейда.
– Пялиться на Вейда?
– Шутка.
И Лили, хихикнув, свернула в очередной коридор.
На Вейда? Неужели так заметно? ГЛАВНОЕ – НЕ СМОТРЕТЬ В ГЛАЗА!
Глава десятая
Минут через пять они были у выхода на посадку. По-прежнему глядя в пол, Бекка села рядом с подругой, открыла рюкзак и достала книгу. Толстую – явно хватит на несколько дней. Отключиться от внешнего мира – насколько это вообще возможно – Бекке всегда помогало чтение.
Она раскрыла книгу. Страница 190. ГЛАВА XXXII.
Как странно читать это именно здесь и сейчас, подумала она.
– Дорожное чтиво? – поинтересовался Даррел, севший напротив. – История Вселенной или что посерьезней?
– Да нет…
Вейд вытянул шею, чтобы прочитать название.
– Герман Мелвилл, «Моби Дик». Это как один тип искал гигантского кита, да? А когда нашел, корабль утонул и все погибли?
– Не все. Я уже второй раз читаю.
– Кстати, – добавил Даррел, – мама как-то работала с рукописью Мелвилла. И с рукописью Диккенса. Да с чем она только не работала! А после Боливии она полетит в Нью-Йорк, чтобы уговорить Теренса – забыл фамилию – подарить его книжки университетской библиотеке. Она у меня главный хранитель архива в отделе редких книг.
Бекка улыбнулась:
– Я знаю. У тебя классная мама.
Даррел аж просиял.
– Скажите спасибо мне – это я постарался. А пока я не родился, она была самой обычной женщиной.
Вейд покосился на сводного брата:
– Ох, и шизанутый же у тебя взгляд на вещи…
Объявили начало посадки, и доктор Каплан встал.
– Позвоню-ка еще раз Саре. Расскажу ей о наших планах.
Бекка заметила, как отец Вейда переживает, что, не советуясь с женой, устроил это путешествие. Очень трогательно. Они, наверно, очень близки и всегда все обсуждают друг с другом. Кроме…
Включилась голосовая почта. Роальд продиктовал сообщение, попросил хотя бы прислать эсэмэску, и захлопнул мобильник.
– Миссис Каплан получит ваше сообщение еще до нашей пересадки в Вашингтоне, – сказала Бекка. – И вы сможете поговорить, пока мы будем ждать рейса.
– Можешь звать мою маму Сарой, не стесняйся, – вставил Даррел. – Ее все так называют, кроме меня.
– Спасибо, Бекка. – Доктор Каплан улыбнулся.
«Как будто он мне отец», – подумала она.
– И правда, зови ее Сарой. А мне и правда будет спокойнее, когда она узнает, что же именно мы решили…
«Едем в Европу!» –ликовала Бекка про себя.
Пассажиров рейса семьсот шестьдесят шесть Вашингтон – Берлин просим пройти на посадку к выходу номер три…
Двадцать минут спустя, когда их самолет выруливал на взлетную полосу, Вейд перегнулся через кресло Даррела, а тот через кресло Лили, чтобы при взлете увидеть в иллюминатор огромный город. И только Бекка не могла на это смотреть. Она ничего не имела против езды на автомобилях. Симпатизировала автобусам. Любила поезда. Но в гигантских железных птицах, которые таинственным образом отрицают гравитацию, полностью расслабиться не могла.
Двигатели завыли, и самолет начал набирать скорость. Бекка вцепилась в подлокотники.
– Это, между прочим, моя рука, – возмутилась Лили.
– Ой, прости.
– Ладно, пользуйся на здоровье. Расслабься. Следующая остановка – Вашингтон.
Самолет набирал высоту, а желудок Бекки болтался где-то между космической невесомостью и погружением в морскую пучину. Через несколько минут она вдруг осознала, что вой турбин теперь не утихнет, из-за чего говорить стало неудобно всем, кроме Даррела, который продолжал отвлекать внимание Вейда на себя – так, словно вокруг больше никого не существует. Ну и ладно. Даже Лили, та еще трещотка, умолкла и тихонько набирала на планшете текст, чтобы потом поставить его в свой блог.
Чертовы турбины завывали еще два самых долгих часа в истории человечества, пока Бекке не удалось наконец задремать.
– Наконец-то! – воскликнул доктор Каплан, как только шасси коснулись посадочной полосы Вашингтонского аэропорта Рейгана, где им предстояла пересадка. Он включил мобильник, и тот сразу же запищал, сообщая о пропущенном вызове. Прослушав сообщение, он нажал кнопку, сказал в трубку несколько слов и отключился.
– В Атланте сильная буря, поэтому Сара чуть не опоздала на рейс в Боливию – на посадку пришлось бежать бегом, – рассказал он. – Она уже опять в воздухе и, скорее всего, до конца недели, а то и дольше, с ней не будет связи. Так что мы теперь сами себе хозяева. Давайте все быстро в туалет, в кафе и в киоск за газетами. Проверим, не случилось ли еще каких катастроф. Возможно, найдем какую-то взаимосвязь.
Однако из-за бури в Атланте, грозившей перекинуться на Колумбию, их рейс на Берлин решили отправить пораньше. Поэтому из кафе им пришлось нестись на посадку со всех ног, успев выхватить в киоске первую попавшуюся газету.
Дед и бабушка Бекки, жившие в Остине, частенько присматривали за ней в детстве, благодаря чему она с самого детства выучила несколько языков. На немецком и испанском говорила почти свободно, на французском похуже, хотя при чтении вполне обходилась без словаря. Так что, увидев парижскую газету «Монд», Бекка взяла ее. Хотя даже примерно не представляла, что там можно найти. Например – катастрофы? Иногда весь мир превращается в сплошную катастрофу. И что теперь?
Заканчивается посадка на рейс пятьдесят шесть до Берлина.
– Успели! – выдохнул Роальд Каплан, подталкивая ребят по трапу самолета. Едва они заняли свои места, люк закрылся, и самолет вырулил на взлетную полосу, мокрую от дождя.
– Если хочешь, держи меня за руку, – прошептала Лили подруге на ухо.
Та рассмеялась:
– Все в порядке! Я теперь профи.
Но до профи ей было еще далеко. На взлете она не могла вздохнуть, в ушах грохотали кувалды.
– Дыши, – командовала Лили. – Так больше шансов остаться в живых.
– Спасибо… – прошептала Бекка, как только самолет набрал высоту. – Похоже, я еще не профи.
– Эй, ребята! Слушайте! – воскликнул Даррел, развернувший на коленях лондонскую газету. – Помните, мы читали про танкер, затонувший в Средиземном море у берегов Турции? На его борту находилось семнадцать человек. Разве не трагедия?
Следом за ним свою газету показал Вейд.
– А это, как считаете, подходит? В районе Майами столкнулись большой грузовик и лимузин. Водитель грузовика исчез, но всего минуту спустя его обнаружили за сто миль от места происшествия – он шагал по обочине.
– Так значит, за рулем сидел не он? – спросила Лили.
Вейд отрицательно покачал головой:
– Свидетели аварии опознали его. Вдобавок он сжимал в руке ключи от машины.
– Ну, это уже какая-то мистика, – не поверила Лили.
Доктор Каплан взял у сына газету и перечитал заметку. Затем сказал:
– Генрих был очень дорог мне, но все-таки он давно уже вышел на пенсию. И стал жить очень замкнуто… Не хочется так говорить, но, возможно, это письмо лишь доказывает, что старость взяла свое. Такое бывает, вы же понимаете. Его время настало – и он ушел в мир иной. И больше это никак и ни с чем не связано.
«Ушел в мир иной…» Слова эти вдруг поразили Бекку. Такие умиротворяющие, в отличие от слов зашифрованного письма – «пожирает», «трагедии», «спасай», «найди»… А ведь они до сих пор не знают, какон умер, этот старый профессор. Экономка им ничего не сказала…
Бекка уже собралась отложить «Монд», как вдруг наткнулась на небольшую заметку.
– Масштаб трагедии невелик, – сказала она, – но все же послушайте. «В офисе газеты погиб человек. Один из служащих ночной смены упал в открытую шахту лифта. Версия убийства не исключается».
– Вейд, мотай на ус, – заметил Даррел. – Я не хочу так погибнуть!
– Постараюсь такого не допустить, не дрейфь.
Роальд повернулся к ним.
– Один из нашей пятерки, которую Фогель собрал двадцать лет назад, работает в «Монд», – сказал он. – Интересно, знал ли он погибшего? Я уже несколько лет с ним не общался. Бернар… Бернар… Забыл фамилию.
– Бернар Дюфор? – спросила Бекка.
– Именно! Мы его звали Берни. А что, его упоминают в заметке?
Бекка застыла.
– Человека, упавшего в шахту, звали Бернар Дюфор. Полиция пока говорит о несчастном случае, но расследование продолжается.
С доктором Капланом что-то произошло. После этих слов его лицо как будто закрыла какая-то тень, он весь сжался, точно провалился сам в себя. Неужели все-таки все эти события связаны между собой? Письмо. Смерть Генриха Фогеля. Газетные новости. А теперь вот – Бернар Дюфор…
Даррел наклонился к отцу:
– Вы с Берни правда были друзьями?
Роальд закрыл глаза. Снова открыл.
– Не совсем. Он был одним из нашей пятерки – группы «Астериас» профессора Фогеля, понимаете?
– Думаешь, началось то, о чем предупреждало письмо? – нахмурился Вейд. – «Увы, нас Кракен пожирает… Последний – ты»? Не это ли дядя Генри имел в виду? Последний из «Астериаса»… Тебе грозит опасность?
– Ну что ты, сынок, – убежденно ответил Роальд. – Конечно, нет!
– А с остальными в группе ты поддерживал связь? – спросил Даррел. – Как мы узна…
Но Роальд Каплан резко поднял верх указательный палец, и все замолчали.
– Про газетные новости ничего сказать не могу. Но дядя Генри и Бернар – совсем другое дело. Надеюсь, в Германии мы выясним, что же с ними случилось. А пока, я уверен, самое главное для нас – держаться вместе.
– Мы не подведем вас, правда! – воскликнула Лили и, посмотрев на друзей, решительно кивнула головой.
– Генрих был хорошим человеком, – уверенно произнес Роальд. – Отличным представителем рода человеческого. Давайте отдадим ему последний долг. Лили права. Не подводите меня – и будьте всегда рядом. Каждую секунду.
Он спокойно вздохнул и наконец улыбнулся. А затем достал из кармана куртки свои студенческие конспекты и, надев очки, погрузился в чтение.
Начали развозить на тележках еду, и Бекка, откинувшись в кресле, раскрыла «Моби Дика». Через семьдесят страниц она дочитала до того места, где капитан Ахав с командой вторглись во владения белого кита:
«И я с жадностью выслушал рассказ о свирепом чудовище, которому я и все остальные поклялись беспощадно мстить…»
Чудовище.Моби Дик был гигантским китом, морским чудовищем. Она перечитывала эту фразу снова и снова, гадая, что же имел в виду дядя Генри, когда писал о кракене.
