Текст книги "В поисках человека-свиньи (ЛП)"

Автор книги: Томас Стюарт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

ТОМАС СТЮАРТ

СЛОВА АВТОРА

Наши переводы выполнены в ознакомительных целях. Переводы считаются «общественным достоянием» и не являются ничьей собственностью. Любой, кто захочет, может свободно распространять их и размещать на своем сайте. Также можете корректировать, если переведено неправильно.

Просьба, сохраняйте имя переводчика, уважайте чужой труд...

Бесплатные переводы в наших библиотеках:

BAR «EXTREME HORROR» 2.0 (ex-Splatterpunk 18+)

https://vk.com/club10897246

BAR «EXTREME HORROR» 18+

https://vk.com/club149945915

Посвящается Дэвиду.

Человеку, который заставил меня так долго верить в существование Человека-Свиньи.

Покойся с миром, приятель.

ТОМАС СТЮАРТ

«В ПОИСКАХ ЧЕЛОВЕКА-СВИНЬИ»

Когда мы в юном возрасте, мы склонны верить вещам, о которых нам говорят взрослые, даже если на самом деле нам не следует этого делать. У нас есть склонность иметь воображение, которое заставляет нас верить в то, во что мы бы не поверили, если бы были более зрелыми.

Иногда для того, чтобы сблизиться с нами, иногда для того, чтобы держать нас в узде, а иногда, ну... ну... Ну, иногда это нужно, чтобы просветить нас.

"Мир – жестокое место, – всегда говорил мне мой старик, – полное странных и необычных вещей".

Я никогда не понимал, что он имел в виду, и каждый раз, когда я пытался спросить, он не говорил ничего, кроме:

"Просто держи голову опущенной и зад пониже, ладно, дружище?"

Он всегда смотрел на меня таким мистическим, зловещим взглядом, когда говорил мне эти вещи. Эти разговоры, естественно, были краткими, редкими и тихими. Однако каждый раз поднималась одна тема: Человек-Свинья.

Теперь, если объяснить максимально просто, Человек-Свинья – это именно то, на что он похож; грёбаная свинья-мутант, которая ходит на двух ногах. Как он туда попал или откуда, чёрт возьми, он взялся, это гораздо более сложный вопрос, вопрос, который, даже после всего, что произошло, я всё ещё задаю, хоть убей не даст вам ответа. Бог знает, мой старик, упокой его душу, тоже не знал, и никто из других десяти или двенадцати человек, которые всегда рассказывали мне о его существовании.

Никогда не было ясно, кто, где и когда видел его первым, но я могу вам сказать, что в последний раз его видели где-то в горах, недалеко от вершины. Человек-Свинья предположительно причастен к гибели как минимум пяти человек, двое из которых были военнослужащими штата. Я уверен, что вы уже слышали фразу: "Те, кто рискнёт подняться на эту гору, НИКОГДА НЕ ВОЗВРАЩАЮТСЯ, УХА-ХА-ХА!" (конечно, в сопровождении мультяшных органов и раскатов грома), которые постоянно извергал мне почти каждый мужлан в моём маленьком городке в Северной Каролине, не так ли?

Как я уже сказал, я был юный и впечатлительный, как и все здесь. Дело в том, вы знаете, что в большинстве подобных историй о привидениях, народные легенды распространяются по таким маленьким городам, как этот, и люди обычно перестают пытаться вас напугать, когда вы достигаете определённого возраста? Вам будет около тринадцати, четырнадцати, может быть, пятнадцати, самое позднее, когда люди в конце концов решат, что вы уже слишком взрослый, чтобы бояться Человека-Свиньи. Ну, очевидно, мой городок не получал эту записку, потому что я помню это вплоть до того момента, когда начался инцидент и я услышал какую-то историю или суеверие о Человеке-Свинье или горе, "проклятой его духом", или что-то в этом роде. Легенды тоже были явно противоречивы.

В некоторых историях он просто монстр-свинья-переросток, как я уже говорил, в то время как в других он больше похож на свиного бога, способного манипулировать разумом людей, которых он видит, а некоторые даже говорят, что он может владеть их телами и превращать их в людей-свиней. Легенды, возможно, различались в зависимости от того, что он мог и не мог делать, но пара ключевых вещей оставалась прежней, кроме его внешности, очевидно. Начнём с того, что Человека-Свинью всегда видели в горах, обычно в густом лесу.

Другое дело, что выживших никогда не было, а значит, не было и его фотографий. Из-за этого также, да, это означало, что, по крайней мере, для кого-либо за пределами нашего города, не было никаких доказательств того, что это был он или что он вообще существовал. Единственный раз, как я уже говорил, был, кажется, в середине пятидесятых – начале шестидесятых годов, когда однажды ночью парень и его жена разбили лагерь возле вершины горы и предположительно подверглись нападению Человека-Свиньи, от которого он остался единственным выжившим.

Опять же, никаких фотографий или чего-либо ещё с этим существом сделано не было, и благодаря тому факту, что эти двое были настоящими деревенщинами, людьми, которые думали, что они "спасаются от Человека-Свиньи", сидя на корточках в горах, показания парня были смехотворными, мягко говоря. Это не помогло обнаружению Человека-Свиньи, плюс то, что парень был под кайфом, когда это произошло, также выявило возможность того, что он убил свою жену, возможно, из-за психического расстройства или срыва, вызванного наркотиками.

В любом случае, в конечном итоге он был приговорён к психиатрической помощи после того, как был признан душевнобольным и предстал перед судом, а тело жены так и не было найдено, потому что никто в моём городке не осмелился ступить на гору.

До того дня, когда он умер, один в больнице, он продолжал рассказывать о том, что Человек-Свинья похитил его жену и покромсал на части её прямо у него на глазах на горе той ночью. В городе ему тоже все поверили до мельчайших деталей. Я, конечно, был одним из тех людей, даже когда я вырос и начал смотреть за пределы фантазий и вести себя приземлённо, я никогда не сомневался в истории этого человека, по крайней мере, до некоторой степени. Оглядываясь назад, по крайней мере, судя по тому, что мне удалось найти из его показаний, он никогда не приукрашивал свой опыт, как можно было бы ожидать. Как будто он никогда не утверждал, что ему придётся сражаться с Человеком-Свиньёй, обманывать его или что-то в этом роде, чтобы уйти. Фактически, он сам всегда утверждал, что никогда не знал точно, как и почему ему было разрешено жить.

По его словам, он видел, как его жену жестоко убил Человек-Свинья, а затем он услышал визги со всей местности вокруг, прежде чем потерял сознание, а когда он проснулся, он был у подножия горы, оставив только воспоминания об убийстве его жены прошлой ночью. Думаю, для меня это звучит так же, как вы читали или слышали о других встречах с криптидами или паранормальными явлениями. Это похоже на потерю сознания после травматического опыта, потерю времени и памяти и, возможно, даже затуманивание сознания или сумасшествия после этого. Конечно, как я уже упоминал ранее, было множество вещей, которые отрицали всё, что связано с паранормальными явлениями, и предполагали что-то гораздо более обоснованное, более психологическое, например, парень, потерявший рассудок и самообладание из-за истерии, вызванной наркотиками, пришёл в бешенство на свою жену, всё время воображая, что это всё делает гигантская свинья-монстр.

Хотя я всегда верил в первое, как и все остальные, и в конце прошлого месяца я решил доказать это себе. Я был в городе на семейной встрече, а именно на пятидесятидевятилетии моего старика, и наткнулся на плакат о пропавших без вести, приклеенный к заколоченному окну старого магазина на углу, недалеко от моего дома. Я помню, как раньше я видел целую кучу таких людей, обычно подростков или студентов колледжа, которые заблудились после поездки туда на весенние каникулы или ещё что-то в этом роде. На этом изображении была пятнадцатилетняя Амелия Хилл.

Судя по плакату, в последний раз её видели около месяца назад, когда она поднималась на гору в поход со своим отцом.

Я не могу сказать вам, почему именно, даже сейчас, но что-то в том, как она выглядела, насколько молодо, как она смотрела на меня с фотографиии, запало мне в душу. Ну, я беру свои слова обратно, возможно, в каком-то смысле я могу это объяснить. У меня было такое ощущение, что когда я увидел это фото, мне вспомнилась моя сводная сестра. Бонни похитили примерно в этом же возрасте, а точнее, в шестнадцать, и её не нашли по сей день.

Конечно, это был совсем другой случай. Мы все знали, кто это сделал. Её отец, кусок козлиного дерьма, преследовал и мою мать, и моего отца в течение нескольких недель, предшествовавших её исчезновению. Копы знали, что это сделал он, город знал, что это сделал он, и мы, чёрт возьми, знали, что это сделал он, но когда им удалось найти его задницу, никто не мог заставить его петь, а это означало, что её просто не было.

Дело в том, что я действительно разговаривал с ней по телефону в тот день, когда она пропала. Я собирался забрать её из магазина, но когда добрался туда, ну... Бонни уже не было. Я говорю вам это для того, чтобы сказать, что Амелия напомнила мне Бонни и, следовательно, напомнила мне о чувстве вины, которое с тех пор преследовало меня долгие годы. Я увидел фотографию Амелии и плачущую Бонни, спрашивающую меня, почему я не мог быть рядом с ней. Короче говоря, хотя я никогда не встречал эту маленькую девочку, я не мог не принять это на свой счёт.

Я снял плакат с окна и положил его в карман.

Когда я добрался до дома своего старого детства и некоторое время пообщался с людьми, знаете, мне удалось остаться с папой наедине и показать ему плакат.

– Где ты это нашёл, сынок? – он спросил меня.

– Старый магазин на углу.

– Ох, хе-хе-хе, это старое место, – он сухо усмехнулся. – Да, в любом случае это старое место для наших дней, не так ли? Доска объявлений.

– А ты когда-нибудь видел эту девочку раньше? – спросил я, стараясь не давить слишком сильно.

Как я уже сказал, эти вещи всегда были для него больной темой. Он покачал головой.

– Не лично, я имею в виду, конечно, я слышал разговоры о том, что пара человек пропала без вести после того, как забрались туда со своими тупыми задницами, но это просто показывает тебе, что люди никогда не могут верить человеку на слово. Когда они говорят тебе: "Не делай этого" или "Не ходи туда", возможно, было бы разумно обратить внимание на них, ты согласен, Рой?

– Полагаю, что так, – я вздохнул. – И всё же, не думаешь ли ты, что в конце концов кому-нибудь стоит попробовать и...

– Что? Чтобы их тоже можно было найти расчленённых по частям или вообще не найти? – он ехидно посмеялся надо мной. – Боже, сынок, что они вбили тебе в голову в этом университете, а? Ты слишком часто ходил на вечеринки, не так ли?

– Нет, папа, это не так, просто... Просто... – я пытался и не мог придумать, что сказать, ничего, что могло бы его убедить. – Я не знаю... не беспокойся об этом, – я встал и уже собирался уйти, когда отец попросил меня остановиться.

Я сделал это и снова обернулся, чтобы увидеть, как он встаёт, чтобы подойти ко мне.

– Всё идёт хорошо? – он пристально посмотрел на меня своим фирменным взглядом. – Будь со мной откровенен.

– Ага.

– С твоими занятиями всё в порядке?

– Да, да, у меня всё в порядке, просто... – я снова вздохнул. – Позволь мне спросить тебя кое-что, папа, тебе всё ещё снятся кошмары, я имею в виду Бонни?

Его глаза опустились на землю.

– Каждую ночь, – ответил он хриплым, мрачным голосом. Он вздохнул, а затем сказал: – Рой, я бы продал свою чёртову душу только для того, чтобы она снова была дома. Чёрт, сам Бог знает, Эшли бы тоже это сделала, – он посмотрел на небо.

На какую-то секунду мне показалось, что я вижу, как на его глазах наворачиваются слёзы.

– Я... прости, папа, я не пытался воскресить старые воспоминания, но... Но, чёрт возьми, папа, когда я смотрю на эту фотографию, я вижу её, понимаешь? Я смотрю на эту фотографию, и я вижу беспомощную маленькую девочку, которая может быть ещё жива, а может и нет, понимаешь? Я просто думаю, что кто-то должен хотя бы попытаться её найти. Я имею в виду, а как насчёт её семьи, думаю, может быть, они хотят, чтобы кто-нибудь хотя бы попытался найти их дочь, как когда-то искали Бонни?

– Сынок, я всегда восхищался тем, как твоя голова была в порядке на протяжении многих лет. Чёрт, ты держал её лучше, чем я свою в твоём возрасте, и я всегда ценил тот факт, что у тебя всегда было большое сердце. Опять же, есть кое-что, чего ты не получил от меня. Но несмотря на всё это, я думаю, рано или поздно тебе обязательно захочется подумать о чём-нибудь глупом.

– Что ты имеешь в виду? Я просто думаю, что кто-то должен...

– Я не дурак, Рой, – сказал он, прищурившись на меня. – Может быть, глупый, но не дурак. Я знаю, ты говоришь: "кто-то", но на самом деле ты говоришь о себе. Ты планируешь устроить какой-то крестовый поход за этой маленькой девочкой, которой, скорее всего, уже нет в живых – и, честно говоря, да поможет ей Бог, если она жива – и ради чего? Из-за Бонни?

Я вздохнул, побеждённый.

– Почему ты думаешь, что это что-то изменит? Что, ты думаешь, это очистит твою совесть или что-то в этом роде, ради Бога, это не твоя вина!

– Серьёзно? – спросил я, и мой голос теперь сломался.

– Что ты имеешь в виду? Конечно, это не так. Ты не похищал её.

– Нет, я просто мог быть рядом, чтобы спасти её, вот и всё.

– Рой, ты не можешь мучить себя этим, сынок, – снова сказал он своим скрипучим голосом. Вздохнув, он добавил: – Послушай, я знаю, что ты скучаешь по своей сестре. Я бы тоже хотел, чтобы её нашли, поверь мне, – он посмотрел на свою полупустую банку Budweiser и сказал: – Было много ночей, когда эта маленькая штука была единственным, что не позволило мне покончить с собой. Но ты не можешь позволять чувству вины вскружить тебе голову, слышишь?

Он подошёл и крепко обнял меня.

– Я люблю тебя, сынок, ясно? Ты слышишь меня, я люблю тебя, и ты – всё, что у меня осталось после смерти твоей матери. Так что, ради Бога, пожалуйста, используй это своё чувство и не гоняйся за вещами, за которыми не следует гоняться, – он обнял меня сильнее и сказал: – Обещаешь?

Я обнял его в ответ и сказал:

– Я слышу тебя, папа.

– Хорошо. Хорошо, сынок.

Мы отпустили друг друга, и он вернулся на своё место и полез в холодильник.

– Вот, выпей пива.

– Я пас, но спасибо.

Его взгляд снова стал серьёзным, и он снова настоял на том, чтобы я взял пиво, сказав, что оно "приведёт меня в порядок". Я вздохнул, взял пиво, запрокинул голову и допил это дерьмо. Я не мог не скривиться, что только заставило старика усмехнуться.

– Тебе никогда не нравился Bud, да, мальчик? – дразнил он меня.

Я кивнул ему, прежде чем повернуться и пойти обратно в дом, чтобы забрать своё пальто. Когда я вошёл, моя двоюродная сестра Стэйси мыла посуду на кухне. Моё пальто висело на стуле позади неё.

– Уже уходишь? – спросила она.

– Да... пора... пора ехать домой, – я усмехнулся, очевидно, не имея для этого никаких причин.

Для неё это тоже не осталось незамеченным.

– Ты в порядке, Рой?

– А? Ох... Нет, да, я в порядке. Просто нужно идти, пока не стемнело, понимаешь?

– Ты же знаешь, что можешь здесь переночевать, да? Чёрт, дяде Трэвису было бы очень приятно, понимаешь?

Я подумал:

"Примерно так же приятно, как плохое воспоминание".

– Это мило и всё такое, но, да, мне правда пора идти.

– Ох, ладно, – её голос скрывал разочарование немного лучше, чем мой, пытаясь подавить тревогу, но он не был идеальным, я всё ещё мог это слышать. – Ну вот.. – она поставила тарелки, которые мыла, подошла к столу и начала собирать остатки еды в большую тарелку. – Возьми с собой немного этого, а? Избавь меня от необходимости потом пытаться впихнуть это дерьмо в холодильник, – она усмехнулась.

Я ничего не сказал. Она собрала тарелку, полную индейки, картофельного пюре и оставшихся котлет.

– Я бы тебе также дала немного печенья, но... – она кивнула головой в сторону папы снаружи и хихикнула.

Я тоже улыбнулся. Мой старик всегда был сладкоежкой, соперничающим с Санта-Клаусом.

Она протянула мне тарелку.

– Рой, серьёзно, что происходит? Всё это последнее время ты был не в себе.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, раньше ты был гораздо более оживлённым в подобных вещах. Но с тех пор, как ты приехал сюда, ты почти ничего никому из нас не сказал. И с тех пор, как ты вернулся после разговора с дядей Трэвисом, ты... У тебя такое облако нависло над головой, – она прищурилась на мои глаза. – Тебя что-то беспокоит, я вижу. Что-то, о чём ты мне не говоришь.

Я тяжело сглотнул. Я правда хотел схватить пальто и уйти, но она загораживала выход. И ещё раз я недооценил её наблюдательность, потому что она покачала головой, говоря:

– Э-э-э, даже не пытайся. Возможно, ты стал немного больше, чем был в те дни, но я всё равно могу отвезти тебя на экспрессе в один конец до города боли, – она поднесла ко мне свой кулак. – И ты забываешь, мой муж полицейский, ты думаешь, он не показал мне приёмы допроса?

Я поднял руки и вздохнул.

– Хорошо, хорошо. Слушай, когда я приехал в город, я прошёл мимо старого магазина на углу; ты знаешь, тот, в который ты, я и Стив всегда ходили каждый день за "Кока-Колой" и "Чоко-Пай" за 0,99 доллара?

Она кивнула.

– Ну, я прошёл мимо, а окна были заклеены объявлениями о пропаже людей и... ну...

– Одно из них тебя привлекло, да?

– Одним словом, да.

– Так что же тебя в нём привлекло? Кто-то, кого ты знаешь?

Я покачал головой.

– Нет... Нет, дело не в том, что я кого-то знаю, но вместо этого, ну... Это потому, что она напоминает мне кого-то, кого я знал, – я вздохнул и голосом, который был на грани того, чтобы сломаться пополам, как ветка, я вздрогнул: – Бонни.

Её лицо осунулось, и она притянула меня к себе, чтобы обнять.

– Мне очень жаль, Рой, я...

Я поднял руку.

– Ничего, просто эта маленькая девочка уже давно пропала, и что ж... Я не знаю, я просто чувствую, что кто-то должен её искать, понимаешь? – я достал объявление и развернул его. – Я показал это папе, и он чуть не сошёл с ума, когда я ему это рассказал.

Стэйси наклонилась поближе, чтобы посмотреть на плакат.

– О, я готова поспорить, – сказала она. – Последний раз видели, когда она поднималась на гору, да? – она вздохнула с сожалением. – Я так понимаю, ты хочешь отправиться на её поиски, не так ли?

Я неловко ухмыльнулся.

– Во всяком случае, таков был план, – я пожал плечами и взял пальто. Надев его, я сказал: – Но, эх... Я обещал своему старику, что оставлю эту затею в покое.

– И? – спросила она с ехидной ухмылкой.

– И что?

– И с каких это пор нас это когда-нибудь останавливало, а?

Назовите меня "тормозом", но на самом деле мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что она имеет в виду. Когда я это сделал, у меня чуть не случился сердечный приступ. Инстинктивно её лукавая улыбка стала шире.

– Нет! – я рявкнул, почти крича. – Точно нет.

– Что, ты боишься? – она снова хихикнула.

– Нет, но...

– Но что, цыплёнок? – и она начала пищать, как цыплёнок.

– Но я обещал своему старику, что не буду, – после этих слов я сделал паузу на мгновение.

Дежа вю ударило меня по заднице, как движущийся поезд, и я начал смеяться. О, ирония.

Она тоже засмеялась, вероятно, осознав то же самое.

– Повторяю свой вопрос: когда это твоё "обещание своему старику" мешало нам сделать какую-нибудь глупость, а?

– Ладно, но тогда мы были детьми, понимаешь? К тому же, ты знаешь, мы никогда не поднимались на гору...

– Тогда даже лучше. Что-то, что мы можем вычеркнуть из нашего списка не сделанных дел.

– Стэйси, я серьёзно. Не думаю, что это хорошая идея.

Она вздохнула, вскинув руку.

– Ладно... Просто я пытаюсь помочь. Может, немного повеселимся с тобой, понимаешь?

Я вздохнул.

– Я знаю, просто... Я не знаю, мне кажется... Я имею в виду, я хочу помочь этой маленькой девочке, понимаешь? Но в то же время... – я выглянул в окно. – Я чувствую, что это объяснит, почему все, кто поднимается туда, как она, всегда пропадают, понимаешь, о чём я?

– О, я понимаю, – сказала она, улыбаясь. – Чёрт, я тоже слышала истории о Человеке-Свинье.

Я ухмыльнулся.

– Ты имеешь в виду те, с которыми я заставлял тебя мочиться в постель по ночам?

Она растянулась в улыбке, показывая мне средний палец. Я тоже засмеялся. Когда всё снова успокоилось, прошла почти целая минута блаженного молчания, прежде чем реальность вернула нас обоих обратно к насущному вопросу. Она всё ещё сохраняла свою хитрую ухмылку.

– Итак... Что скажешь? Хочешь пойти на охоту на монстров?

Я ущипнул переносицу и застонал. Она начала дёргать меня за рукав рубашки.

– Да ладно, это будет весело, братик, – умоляла она тем же озорным голоском маленькой девочки, что и тогда, когда она хотела, чтобы мы сделали что-то, чего мы не должны были делать.

Я вздохнул, признавая поражение, и сказал своим детским голосом:

– Хорошо... Но мы не можем позволить моему старику узнать об этом.

Она улыбнулась и игриво ударила меня в плечо, прежде чем повернуться и выйти за дверь. Я накинул пальто и последовал за ней. С каждым шагом один вопрос за другим проносилось в моей голове.

"Правильно ли я поступаю? Что, если она сама ушла? Существует ли на самом деле Человек-Свинья?"

Я добрался до своей машины, и она подошла к пассажирской стороне. Я помню, как смотрел на неё, сбитый с толку пять секунд:

– Какого чёрта ты ждёшь? – она постучала в окно, и я опустил его. – Ты, э-э-э... собираешься меня подвезти, или ты думаешь, что я доберусь автостопом до горы?

– Но... у тебя есть машина.

– И?

– Так почему ты хочешь ехать со мной на этой?

– Ну ладно, мне придётся ехать одной на большую, страшную гору; одной, в поисках Человека-Свиньи, так?

– Я имею в виду, это была твоя идея.

– Моя идея?

Я нахмурился.

– Что ты имеешь в виду под словами "была моя идея"?

– Да, была. Это ты захотела подняться на гору.

– Потому что ты, мистер, захотел найти маленькую девочку. И ты собираешься заставить меня ехать туда одной?

Я посмотрел на неё фирменным взглядом.

– Ты меня сейчас обидишь, – она ответила растущими щенячьими глазами.

Признаюсь, я не был уверен, должен ли я посмеяться над её задницей, сказать ей, чтобы она наложила кучу кирпичей в её собственной машине, или смягчиться и взять её с собой, но в конце концов победителем оказался третий вариант. Я закатил глаза и открыл ей дверь.

– Да, это будет так весело, не правда ли, братик?

Я сухо усмехнулся.

Да, это будет весело. Примерно так же весело, как подписывать себе смертный приговор.

Я в последний раз оглянулся на дом. Старик уже отключился, вокруг него были разбросаны пустые пивные бутылки и всё такое. Мне пришлось ухмыльнуться этому. Классический папа.

Я помню, как ещё раз взглянул на Стэйси, затем на гору впереди и несколько мрачно подумал:

"Некоторые вещи вообще не меняются".

Я включил передачу и медленно поехал. К тому времени солнце уже почти полностью скрылось. Если от солнца и оставался хоть какой-то свет, чтобы освещать дороги, деревья, по сути, всё равно его гасили, а это означало, что мне приходилось включать дальний свет только для того, чтобы увидеть первые три фута перед моим универсалом.

– Интересно, как он будет выглядеть, – Стэйси наконец заговорила, проведя первые двадцать минут в тишине.

– А? Кто?

– Человек-Свинья, – закончила она.

– Ну, э-э-э... Давай просто подумаем... – я начал чесать подбородок, как будто думал правой рукой, держа другую на руле. – Я не зоолог или что-то в этом роде, но если бы я мог предположить, я бы сказал, что это большая свинья, которая ходит на двух ногах.

Она засмеялась. Я тоже. Моё остроумие иногда забавляет даже меня самого.

– Умник, я имею в виду, какой он высокий, понимаешь, или, может быть, он мускулистый или он толстяк?

– Чёрт возьми, если бы я знал, Стэйси. Не то чтобы я действительно видел этого ублюдка раньше.

Она снова засмеялась. И если это возможно, я бы хотел, чтобы так было всегда...

Я свернул налево в магазин.

– Почему мы останавливаемся? – спросила Стэйси.

– Просто побудь здесь минутку, я принесу чего-нибудь перекусить или выпить, хочешь что-нибудь?

На этот раз она была в замешательстве.

– Эм-м-м... Рой, у нас в машине остатки еды...

– И? – возразил я, издеваясь над её голосом, как мог.

– И чего ты хочешь от этого места?

– Послушай, я просто возьму что-нибудь и вернусь, а ещё заправлю машину, просто побудь здесь минутку, ладно?

– Х-х-хорошо...

Я вышел и побежал внутрь. За стойкой стоял старый, измученный на вид деревенщина, который пристально посмотрел на меня, как будто я каким-то образом сделал или сказал что-то, что вызвало у него мурашки по спине или что-то в этом роде.

– Привет, э-э-э... Я бы хотел, э-э-э, заправить на сорок долларов на десятой колонке, – я осторожно поставил на стойку пакетик чипсов со вкусом барбекю и бутылку "Кока-Колы".

Он назвал мой заказ и напечатал на клавиатуре, прежде чем сообщить мне таким тихим и ворчливым голосом, что я почти не слышал, как он говорил или он даже говорил не по-английски, что моя общая сумма составила 45,97 доллара. Я доставал кошелёк, когда что-то привлекло моё внимание.

Позади деревенщины на другом конце стойки висел ещё один плакат о пропавших без вести. На этом изображении была другая молодая девушка, имя которой я не смог разглядеть из-за того, что оно было стёрто. За этим плакатом висела группа других; по крайней мере десять, а может быть, целых пятнадцать или двадцать. Они все были прижаты друг к другу, и выглядели так, словно загромождали стойку до такой степени, что больше не помещались. Должно быть, я отключился, потому что следующее, что я осознал, это то, что я очнулся от стука и услышал, как кассир ворчит на меня.

– Ты собираешься за всё это заплатить? – спросил он едва более слышно, чем в прошлый раз.

– А? Ах да... Да, извините, – я вынул карточку и, пока расплачивался, мой взгляд снова вернулся к плакатам.

Судя по тому, насколько старыми, смятыми и даже порванными выглядели некоторые из них, мне не нужно было видеть даты на плакатах, чтобы понять: некоторых из этих несчастных маленьких ублюдков уже давно нет, намного дольше, чем того, кого я искал.

Кто-нибудь готов поспорить, что их вообще больше нет? Кассир нетерпеливо вывел меня из очередного ступора, предупредив, что я действительно могу вынуть свою чёртову карту из терминала и что за моё дерьмо оплачено (кстати, более или менее дословно цитируя его). Я стиснул зубы и сказал "спасибо", прежде чем отступить. Конечно, по какой-то причине мой разум, казалось, хотел продолжать фиксироваться на плакатах.

– Ты видишь что-то забавное, парень? – спросил он, глядя на меня косыми глазами.

Я сделал глубокий вдох.

– Нет, э-э-э... Извините, нет, это просто... эти плакаты, – я указал на дальний конец стойки.

Он на секунду обернулся, а затем снова посмотрел на меня.

– А что с ними?

– Ну ничего, я просто... Мне просто интересно, как долго они были...

Его бровь приподнялась. Мой рот изобразился так, будто я хотел спросить его о чём-то, но не дай Бог, чтобы из меня вырвалось что-нибудь на самом деле.

– Что были? – спросил он.

– Ну... Как долго они были там?

Он мельком взглянул на плакаты, а затем снова на меня.

– Что тебе до этого?

Я глубоко вздохнул и сказал:

– Послушайте, здесь всего месяц назад пропала девочка-подросток и...

Он прервал меня лающим смехом.

– О Боже, не говори мне, что ты собираешься ковыряться там, наверху, и искать её, да?

Я снова немного сжался. Вся смелость, которую я набрался секунду назад, снова испарилась. Он снова разразился смехом. Его пухлый живот подпрыгнул, как будто это был батут. Я вздохнул, стиснув зубы, сжимая кулак, одновременно сдерживая желание не броситься на этого толстого ублюдка и не вонзить свой удар ему в нижнюю челюсть (серьёзно, он смеялся над тем фактом, что ДЕТИ ПРОПАДАЮТ, что за херня?!)

Вместо этого я выдавил на лице самую болезненную пластичную улыбку и сказал:

– Да, сэр, собираюсь, и лично я не понимаю, что в этом такого плохого, если, конечно, вы не пытаетесь сказать мне, что вы знаете кое-что о том, почему они пропали... Что-то, о чём вы не хотите, чтобы полицейские знали, – как только я сказал это, он тут же замолчал.

– Что ты имеешь в виду под словами "что-то, о чём я не хочу, чтобы копы знали"?

– Например, где находятся тела? – я также сказал это с такой гордостью.

Его глаза вылезли из орбит. Я снова начал немного успокаиваться. По тому, как он выглядел в тот момент, я был уверен, что этот Билли Джим вот-вот перепрыгнет через чёртову черту и понесётся встречкой на меня. Его тоже сильно трясло, из-за чего я был склонен развернуться и броситься с этого места обратно к машине.

Прошло около пяти секунд, и ничего не произошло, за исключением того, что мы двое смотрели друг на друга с аурой чистой тревоги, охватывающей нас каждого.

– Т-ты думаешь... я что-то сделал... с этими детьми?! – спросил он, его голос дрожал почти так же, как и его тело.

Я ничего не говорил. Моё тело дёрнулось, пытаясь заставить меня идти к двери.

– А? Ты?!

– Я-я-я... просто пытался спросить, что случилось с... – он заставил меня замолчать, когда ударил деревянной дубинкой по стойке, фактически оставив на ней вмятину.

– Ты, тощий маленький засранец! Ты даже не представляешь, сколько бы я отдал, чтобы иметь возможность помогать таким детям!

– Мне очень жаль...

– О, я готов поспорить, что это так. Неряшливый засранец, я готов поспорить, что тебе "жаль". Знаешь что, мне тоже жаль, извини, что у тебя не хватает ума не задавать дерьмовые вопросы, когда ты не знаешь, что произошло!

Прошло ещё две секунды, как и раньше, когда я просто пытался подготовиться к тому, что этот парень накинется на меня через стойку, прежде чем он, в конце концов, снова сел и снова сжался на своём месте.

Я открыл рот, чтобы что-то сказать или, скорее, извиниться, но он меня опередил.

– Я... мне тоже очень жаль... – сказал он на этот раз гораздо более мрачным тоном, чем раньше. – Я просто... никто никогда раньше меня о них не спрашивал, – он снова посмотрел на плакаты. – Послушай, сынок... Я... Я... – он замолчал, не отрывая глаз от плаката.

– Вы кого-то потеряли? – спросил я.

Честно говоря, я не знаю, как и почему я сделал это предположение, но оно всё равно оказалось правдой, потому что он кивнул. Он вздохнул, вытер глаза.

– Как давно?

– Годы назад, – сказал он хриплым голосом.

Я слышал, как он всхлипывает. Моё сердце начало таять. Я ничего не мог с этим поделать, то есть всего несколько секунд назад он был готов разорвать мою тощую задницу пополам, а теперь рухнул у моих ног.

– Эй, э-э-э... М-может, вам стоит...

– Что, обратиться к психотерапевту, поговорить об этом с кем-нибудь? Да, спасибо, я уже это пробовал.

– Я вообще-то собирался сказать, что вы можете пойти со мной. Может быть, мы могли бы...

– Ну-у-у... – сказал он, покачав головой. Я видел, как его глаза теперь тоже набухли. – Это... Это не принесёт им никакой пользы.