Текст книги "Голубой Дик"

Автор книги: Томас Майн Рид

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

X. Индейцы и их пленники

Вскоре перед ними открылась лощина, откуда Желтый вождь хейенов двинулся на лагерь переселенцев.

Краснокожие наслаждались отдыхом и, похоже, чувствовали себя в полной безопасности в этом убежище.

День был в разгаре; солнце медленно плыло по безоблачному небу, приближаясь к зениту.

На первый взгляд могло бы показаться, что в расположении индейцев не произошло никаких перемен. Но это не так. Прежде всего, прибавилось много новых людей, да и прежние вели себя иначе, чем тогда, когда мы в первый раз увидели их ночью при свете луны и костра. Тогда индейцы держались тихо и с достоинством, как следует воинам, отправляющимся в экспедицию. Теперь же, опьяненные победой и вином, они предавались самому необузданному веселью, выражающемуся в диких движениях, прыжках, беготне, громком крике и хохоте.

Одни бесцельно шныряли взад и вперед по лощине; другие лежали в высокой траве и, размахивая руками, что-то бормотали заплетающимися языками; третьи исполняли отвратительную пляску, сопровождая ее наводящим ужас гиканьем, и только немногие, сдерживаемые уважением к вождю, настолько сохранили самообладание, что могли наблюдать за лагерем и за пленными.

Пленные были разделены на три группы, расположенные отдельно, недалеко одна от другой; к каждой приставлен караульный.

Негры – мужчины, женщины и дети – сидели тесной группой в углу, образуемом двумя утесами. Хотя они и не были связаны, но убежать было невозможно, потому что при первом подозрительном движении их убил бы караульный.

Впрочем, пленники и не думали бежать. Ведь их положение в сущности очень мало изменилось: они только перешли из рабства в плен, а это почти одно и то же. И, если бы не боязнь быть убитыми, они оставались бы совершенно спокойны.

Вторая группа состояла из пяти белых женщин и пятнадцати детей, самому старшему из которых лет тринадцать, а младшему – пять.

Среди этих женщин особенно выделялась одна, возле которой нет детей. Хотя она уже в таких летах, что тоже могла бы быть матерью, но по ее лицу и фигуре было видно, что она еще девушка.

Это мисс Клара Блэкаддер.

Сидя отдельно от своих подруг по несчастью, она была погружена в грустные размышления.

Да, у нее нет детей, за которых трепетало бы ее сердце… Но ее терзали воспоминания о тех, кто пал жертвами индейцев, а главное – за своего старого отца: на ее глазах он был убит и оскальпирован. Никогда Клара Блэкаддер не забудет ужасного зрелища, при виде которого она лишилась чувств!

И теперь, как только бедная девушка поднимала глаза, она видела этот скальп, надетый на копье, воткнутое в землю. С него капля за каплей на траву стекала кровь: та самая кровь, которая течет и в жилах Клары.

Третья группа пленников состояла из шести связанных белых. В караване находилось девять белых мужчин; трое из них были убиты.

И, действительно, рядом с копьем, на конце которого прикрепили седой скальп эсквайра Блэкаддера, были еще два других со скальпами, снятыми с убитых. Разумеется, подобная участь постигла бы и оставшихся пленников, если бы Желтый вождь не распорядился взять их живыми.

Среди них мы знаем только двоих: Блонта Блэкаддера и бывшего надсмотрщика плантации мистера Снивели.

У последнего на правой стороне лица зияла глубокая рана, очевидно, нанесенная копьем. Бледность этого человека и раньше не отличалась привлекательностью, теперь же она была ужасна.

Индейцы сожгли все имущество несчастных переселенцев. Забрали себе лишь деньги, драгоценности и одежду, которая может пригодиться для их жен. С одной повозки бандиты сняли кузов и устроили из него шатер для своего вождя. В эту минуту он как раз отдыхал. Вождь не спал всю прошедшую ночь, поэтому прилег днем.

Вход в шатер охранялся Вабогой с воином, приставленным к вождю как слуга. Оба индейца охраняли покой предводителя не потому, что он мог быть кем-то нарушен, к примеру, пьяными воинами, а просто оттого, что так принято.

Да и по опыту они знали, что вождь проспит недолго и прежде всего будет нуждаться в их услугах.

Полуденный зной клонил воинов ко сну, но они изо всех сил противились искушению прилечь тут же на траве и закрыть глаза; минутная слабость могла им дорого стоить, потому что вождь шутить не любил и не простил бы им подобной слабости.

Белые пленники говорили друг с другом шепотом, высказывая опасения относительно их ближайшего будущего.

Они страдали не только от всего пережитого, от ран и от своего настоящего положения, но и при мысли о том, что их того и гляди убьют.

Более всего они опасались пыток, которым, как известно, индейцы любят перед смертью подвергать своих пленных.

– Хорошо, – говорил Снивели, – если бы злодеи сразу убили нас, но они, вероятно, задумали что-то другое. Иначе бы не стали возиться с нами и тащить сюда, а прикончили бы там, где напали на нас… Впрочем, кто знает, быть может, они вовсе не тронут нас, а только будут держать в плену и заставят работать. Бывает иногда и так. Дай Бог! Тогда у нас все-таки останется надежда когда-нибудь убежать. Зачем им, в сущности, наша смерть?

– Им не смерть наша нужна, – произнес лежавший рядом со Снивели бывший плантатор и приятель Блэкаддера, – а наши скальпы. Разве вы не знаете, что индейцы больше всего дорожат скальпами, особенно молодые, которым хочется отличиться? Ведь с каждым скальпом растут доблести воина… Нет, они никогда не откажутся воспользоваться этими трофеями ради каких-нибудь других интересов.

– Увы, это верно! – со вздохом подтвердил третий.

– Однако, я слышал, – снова заговорил Снивели, – что скальпы считаются у них почетными трофеями только тогда, когда сняты во время битвы с живых или мертвых врагов… Но коль они берут кого-то в плен, то никогда не снимают с него скальпа. Мы же взяты в плен, поэтому едва ли нам это грозит.

– Ну, я не думаю, чтобы эти негодяи были способны на такие тонкие разграничения, – заметил плантатор. – Да вы только посмотрите: две трети мертвецки пьяны, и им каждую минуту может прийти в голову позабавиться скальпированием. Я дрожу каждый раз, когда кто-нибудь из этих зверей смотрит в нашу сторону.

– Успокойтесь, – сказал Снивели, – вождь запретил им приближаться к нам… Я слышал это собственными ушами и уверен, что никто, как бы ни был пьян, не осмелится ослушаться его. Наконец, и караульный не пропустит сюда никого из них. Нет, пока мы в полной безопасности, а вот проснется вождь, тогда неизвестно, что будет.

Один Снивели не терял бодрости духа и надеялся на благоприятный исход, но все его товарищи высказывали самые мрачные опасения и дрожали от страха.

Что же касается пленниц, то они до такой степени были удручены постигшим их несчастьем и так боялись будущего, сулившего им нечто хуже смерти – бесчестье, что даже и разговаривать не могли. У одной из них убили мужа, и его скальп она видела на копье, другая таким же образом потеряла брата. Остальные пленницы пока еще не потеряли никого, но боялись за участь своих детей и за собственную судьбу.

Поэтому все сидели молча, вздрагивая при каждом взгляде индейцев.

Вабога и его товарищ, расположившись около палатки вождя, вели довольно оживленную беседу, стараясь говорить как можно тише.

– Как думаешь, – спросил Вабога, – кому достанется та красивая девушка, которая сидит в стороне от подруг? Я прозвал ее про себя Белой Лилией… Лакомый кусочек, что и говорить! Я всю дорогу ею любовался.

– Достанется она, конечно же, вождю, – ответил его собеседник.

– Да, это верно. Мне кажется, вождь ради нее и затеял все это дело.

– Что ж, не мудрено: он мог раньше видеть эту бледнолицую красавицу и прельститься ею. Вот и выследил ее, налетел, по своему обыкновению, орлом и взял в плен. Теперь она от него не отвертится.

– Да, уж он своего не упустит… А если бы ты видел, как он весь задрожал, когда увидел ее. И это при том, что умеет скрывать свои чувства.

– Ну, это его дело, – перебил хейен. – Он вождь, и не нам его судить. Похоже, Вабога, ты слишком долго вертелся среди бледнолицых и научился у них всех судить! А по-нашему, кто выше нас, того нам судить не следует.

– Да я только так говорю… Чтобы провести время, – начал оправдываться хоктав. – Я ведь тоже всю ночь не спал и готов задремать, поэтому и разговорился – это лучшее средство отогнать сон.

– Я тоже не спал, но умею держать язык за зубами, – ответил хейен.

– Ну, а я так не могу. Я должен болтать всякий вздор, чтобы не заснуть, потому что привык спать, хоть немного, но каждую ночь.

– И этому ты научился у бледнолицых: они тоже спят каждую ночь. Да, ты совсем уже не похож на индейца, Вабога… Осталось только рожу белой краской вымазать, чтобы окончательно перестать быть краснокожим. Одежду и язык ты давно изменил.

– Да ведь я это сделал для вашей же пользы! Разве иначе я мог бы водить за нос бледнолицых?

– Верно. Но, по-моему, лучше действовать напрямик, чем так…

Неизвестно, что еще хотел сказать хейен, но в это время произошло нечто неожиданное, заставившее его замолчать. Один из пьяных с громкими криками подбежал к шатру и выразил желание видеть вождя, чтобы потребовать у него бледнолицую красавицу, сидевшую в стороне от всех.

Охрана вождя бросилась урезонивать пьяницу, но это удалось им не сразу, и только с помощью крутых мер; скандалист до тех пор не унимался, пока ему не скрутили руки и ноги и не заткнули рот кляпом.

– Вот вы говорили, что они боятся вождя… – прошептал Снивели один из пленников. – Трезвые, может быть, действительно боятся, а пьяным – море по колено! Видите, один хотел даже ворваться к вождю, насилу усмирили… Ах, нет, я так и жду, что они сейчас набросятся на нас и начнут сдирать скальпы!

– Успокойтесь, они не сделают этого, – возразил Снивели. – Насколько я понял из криков этого краснокожего, – я ведь немного знаю их язык, – дело шло о Кларе Блэкаддер, которая им кажется лакомым кусочком… Бедная девушка! Я хоть и не из жалостливых, но за нее мое сердце болит.

– А каково мне видеть жену и детей во власти этих дьяволов? – произнес еще один из пленных, раненный в плечо. – Если бы представилась возможность, я лучше убил бы их собственными руками, чем отдавать на поругание.

– Да, и я сделал бы то же самое, – отозвался другой. – И нужно же нам было послушать старого дурака Блэкаддера, уговорившего следовать за ним! Он всему виной.

На это замечание Блонт Блэкаддер, наверное, резко возразил бы. Но он крепко спал.

Вдруг из шатра послышался голос вождя, звавшего к себе часовых. В лагере все встрепенулись. Пленники умолкли и со страхом стали ждать появления человека, который должен решить их судьбу.

XI. Возмездие

По приказу вождя Вабога привел к шатру нескольких молодых воинов из наиболее трезвых. Вождь сказал им что-то, после чего они со злорадным хохотом поспешили к белым пленникам.

Ясно было, что они получили приказ сделать с пленниками нечто ужасное, настолько свирепыми казались физиономии индейцев и такое предвкушение наслаждения было на них написано, какое обычно вызывает у краснокожих страдание ненавистных белых.

И действительно, Желтый вождь придумал для пленных, точнее, пока только для одного из них, такую пытку, какая никому и в голову не могла прийти.

Подойдя к связанным пленникам, индейцы схватили только что проснувшегося Блонта Блэкаддера, оттащили его в сторону и быстро развязали ноги. Потом подхватили его под руки и повели к водопаду.

Крик ужаса вырвался из груди молодого прожигателя жизни, когда он понял, что его хотят подвергнуть той самой пытке, которой он сам когда-то подвергал других.

Не меньший ужас сковал и остальных пленников, уверенных, что и их черепа будут расплющены широкой струей ледяной воды, со страшной силой низвергавшейся со скалы. Это было несравненно мучительнее любой другой смерти…

Под водопадом лежало огромное дерево, сваленное бурей. К нему-то индейцы и привязали свою жертву, да так, что лицо оказалось как раз под водяной струей и пленник не мог даже повернуть голову, иначе был бы задушен веревкой, несколько раз обмотанной вокруг горла.

Все индейцы, за исключением очень пьяных, еще не проспавшихся, собрались к месту пытки и шумно выражали радость по поводу предстоявшего зрелища.

Желтый вождь медленно приблизился к ним и заставил расступиться, чтобы всем пленникам была видна картина того, что вскоре ожидало и их.

Прошло несколько мгновений томительного ожидания. В течение этого времени вождь с выражением неистового торжества смотрел на беспомощно лежавшего перед ним врага – водопад дробился о его голову мириадами брызг, ярко сверкавших на солнце и резавших лицо, словно острыми ножами.

– Теперь настала твоя очередь, Блонт Блэкаддер! – раздался вдруг громовой голос вождя на чистейшем английском языке. – Вкатить негодяю двойную порцию!

– добавил он, еще более повышая голос.

Эти ужасные слова, гулко повторенные эхом, достигли слуха Блонта, несмотря на шум водопада, который хлестал его по голове, ослепляя и оглушая.

Несчастный с усилием открыл глаза и рот; очевидно, он хотел молить своего палача о пощаде или проклясть его… Но тотчас же был вынужден снова закрыть их, иначе он лишился бы зрения и захлебнулся.

Но и этого момента было вполне достаточно, чтобы узнать того, кто скрывался под маской Желтого вождя. Блонт понял, что скорее можно ожидать пощады от настоящего дикаря, чем от человека, так хорошо говорящего на его родном языке.

Слова вождя донеслись и до остальных пленников и подействовали на них, как удар грома.

Снивели задрожал всем телом и тщетно силился приподняться, чтобы лучше разглядеть Желтого вождя. Клара Блэкаддер тоже с особенным вниманием взглянула на эту таинственную личность. Как и брат, она начала догадываться, кто это, побледнев, как смерть, и затрепетав всем телом.

– Да, вкатить негодяю двойную порцию! – повторил Желтый вождь, причем его крашеное лицо приняло выражение такой адской радости, что даже самый храбрый человек пришел бы в ужас при взгляде на него.

Снивели припомнил тот далекий день, когда он слышал точь-в-точь такой же приказ, отданный молодым, дрожавшим от злобы и ненависти голосом.

Но почему эти слова повторяются вождем индейского племени хейенов через пять с лишком лет и за несколько сот миль от места, где они вырвались из уст того, кто теперь переносил пытку, к которой когда-то приговаривал другого?

Это была тайна, ключ к которой Снивели пока не находил.

Побледнели и негры, их черные лица приобрели землистый оттенок, когда прозвучали слова Желтого вождя.

– Что бы это значило? – спросил один из них. – Ведь то же самое кричал молодой господин Блонт пять лет назад на плантации, когда приказывал положить под насос Голубого Дика. Помните, братцы?

– Помним, как не помнить, – отозвался другой. – Мы все тогда присутствовали при наказании Дика…

И чернокожие задрожали при воспоминании о том, как они издевались над несчастным мулатом, подвергавшимся одной из самых ужасных пыток.

В эту минуту в их лохматых головах мелькнула мысль, что в тот день они были очень неосторожны и жестоки и что им теперь, быть может, придется расплачиваться за свои грехи.

И они с такой же жадностью, как Снивели и Клара Блэкаддер, стали ловить каждое слово Желтого вождя, которое могло бы подтвердить или рассеять ужасное подозрение.

А тот, на кого теперь было обращено внимание всех пленных, стоял молча и неподвижно, завернувшись в белую мантию, и не сводил горящего ненавистью взгляда со своей жертвы.

Он следил за тем, как дрожали мускулы пытаемого, и с чувством знатока наслаждался муками, которые тот испытывал в эти страшные минуты.

Наконец он отвернулся и, разразившись дьявольским хохотом, приказал:

– Отвязать его!

Вабога поспешил исполнить этот приказ, затем с помощью двух хейенов поднял полумертвого Блонта на руки и отнес его туда, где он лежал раньше.

– На этот раз довольно, – продолжал вождь, мгновенно принимая свое обычное серьезное и полное достоинства выражение. – Но в следующий раз я прикажу окачивать этого негодяя водой до тех пор, пока его толстый череп не продырявится, как сито!

Клара с глухим стоном закрыла глаза и упала навзничь. Едва не лишился чувств и хладнокровный Снивели: девушка и бывший надсмотрщик плантации ее отца теперь нисколько не сомневались, что под именем Желтого вождя укрылся человек, которого они отлично знали прежде, но о существовании которого успели забыть.

– Так и есть! – пробормотал сквозь зубы Снивели. – Мы попались в руки человека, который лучше всякого другого сумеет доказать нам истину: «Как аукнется, так и откликнется».

…Товарищи Снивели ничего не знали о драме, которая пять лет назад разыгралось во дворе эсквайра Блэкаддера, поэтому все, что сейчас происходило, не имело для них такого значения, как для участников и свидетелей той драмы.

Снивели закрыл глаза и принялся обдумывать свое положение. Он отлично понимал, что Желтый вождь, наверное, подвергнет и его той пытке, которую только что перенес Блонт Блэкаддер.

Мозг англичанина лихорадочно заработал, Снивели стал думать, как избежать ужасной пытки. Но что можно предпринять? Кроме попытки спастись бегством, другого выхода не было.

Снивели взглянул на свои руки, скрещенные на груди и в таком виде связанные веревкой.

Внимательно рассмотрев эту веревку, он заметил, что она в одном месте густо пропитана кровью, промокла и растрепалась – ее не особенно трудно будет перегрызть зубами…

Быть может, удастся сделать это, а потом бежать. Если его и поймают, то взбешенный вождь наверняка прикажет тут же убить его; это все-таки будет гораздо лучше, чем испытывать муку от пытки водой.

Нужно попытаться, а там – будь что будет. Вдруг удастся! Смелым, говорят, Бог помогает… В сущности ведь только то положение безнадежно, из которого сам человек не стремится выйти.

Все эти мысли вихрем пронеслись в голове энергичного англичанина. Пользуясь тем, что индейцы столпились вокруг полумертвого Блонта Блэкаддера, он перевернулся лицом вниз и, полускрытый выступом скалы, начал грызть зубами веревку, связывавшую его руки.

Через несколько минут ему настолько удалось растрепать зубами волокна веревки, что перегрызть каждый из них в отдельности уже не представляло особого труда.

На это потребовалось минут десять. Освободив руки, Снивели осторожно развязал и ноги; потом, улучив момент, поднялся, перепрыгнул через соседа, лежавшего рядом, и изо всех сил пустился бежать в сторону равнины. Товарищи лишь ахнули от изумления и с завистью взглянули ему вслед.

– Как это он ухитрился снять с себя веревки? – прошептал сосед Снивели, бывший плантатор. – Должно быть, перегрыз.

– Да, но только напрасно он это сделал, – заметил другой. – Все равно далеко не убежит. А эти звери еще больше обозлятся и начнут вытягивать из нас жилы.

– Да и без того не пощадили бы! – вздохнул третий. – Нам теперь только и осталось молиться за спасение своих душ.

А Снивели, подгоняемый инстинктом самосохранения, стремился уйти подальше от лагеря. Путаясь в высокой траве и падая, он тут же снова вскакивал на ноги и продолжал отчаянный бег с препятствиями.

Весь вопрос теперь сводился к одному: успеет ли беглец достичь ущелья, расположенного в нескольких тысячах ярдов от лощины, из которой он бежал. Ущелье ведь сплошь усеяно нагроможденными друг на друга обломками скал, поросшими мелким кустарником и ползучими растениями.

Попав туда, Снивели можно было не опасаться преследования: там он легко мог спрятаться за обломками скал.

Спутанные лошади краснокожих паслись у входа в лощину. Снивели совершенно резонно рассудил: если индейцы сразу же заметят его бегство, то, пока добегут до лошадей и распутают им ноги, пройдет несколько минут, и он окажется в выигрыше. В остальном англичанин надеялся на свою силу и ловкость.

Но беглец ошибся в своих расчетах. Он был уверен, что за ним погонятся только верхом, а между тем его начал преследовать человек пеший, как и он сам, вдобавок еще более сильный и ловкий, благодаря молодости.

Этим человеком был Желтый вождь.

Заметив бегство Снивели в первый же момент, он, не теряя времени, выхватил у одного из воинов копье, сбросил мешавшую ему мантию и пустился вслед за убегавшим во весь дух англичанином.

Хейены, не получив приказа следовать за вождем, остались на своих местах: они знали, что если понадобится, то он подаст знак.

Тем временем Снивели исчез в ущелье, а через минуту от взоров наблюдавших скрылся и Желтый вождь. Сначала не было слышно ничего, кроме треска ветвей и шума скатывавшихся вниз камней. Затем послышался громкий голос Желтого вождя, кричавшего по-английски:

– Еще одно движение – и я проткну тебя копьем, рыжая собака!

Ответа не последовало.

– Не упирайся, проклятый мучитель негров! – снова раздался голос вождя. – Следуй за мной, иначе тебе конец!

Очевидно, преследователь догнал беглеца и держал его в руках.

– А, ты все еще упорствуешь! – продолжал тот же голос. – Разве не видишь, несчастный, что тебе не уйти от меня?.. Напрасно и пытался! Я слишком долго искал тебя, чтобы так легко позволить ускользнуть. Я знал, чего можно от тебя ожидать, поэтому наблюдал за каждым твоим движением… Говорят тебе: не упорствуй! И учти, я не смерти твоей хочу… Иначе давно бы убил вместо того, чтобы возиться с тобой столько времени!

Несчастному англичанину оставалось перескочить через выступ утеса, чтобы быть в безопасности, когда Желтый вождь настиг его и схватил за край одежды.

Снивели рванулся было изо всех сил, но железная рука противника крепко держала его и тянула вниз. Англичанин молча стал упираться, чтобы выиграть время и обдумать, как действовать дальше. У него мелькнула мысль напрячься, чтобы освободиться из рук преследователя и, бросившись на него, попытаться задушить.

Но это ему не удалось: Желтый вождь ловким движением накинул ему на шею лассо и снова крикнул:

– Вот теперь ты поневоле пойдешь за мной, если не хочешь быть задушенным! Впрочем, тебя, пожалуй, понесут. Это будет еще удобнее и… почетнее, – насмешливо добавил он и резко крикнул голосом какой-то птицы.

Через несколько минут прибежало человек десять индейцев. По знаку своего вождя они вновь связали беглецу руки и ноги и с торжеством понесли назад в лощину.

Желтый вождь спокойно последовал за этим триумфальным шествием.

Когда все вернулись в лощину и Снивели положили на прежнее место, вождь приказал приставить к пленникам более надежную охрану, а сам пошел к ручью.

Там он смыл с лица пестрый грим и снова возвратился к пленникам.

Увидев настоящее лицо вождя, смуглое и прекрасное, как у древней бронзовой статуи, Снивели громко простонал и заскрежетал зубами.

Остальные пленники с изумлением смотрели на вождя, преображенного из индейца в мулата, совершенно не понимая, что значит эта метаморфоза.

Клара Блэкаддер, придя было в себя, при взгляде на представшего перед ней во всей красоте мулата, громко вскрикнула и снова упала в обморок.

У пораженных ужасом негров единодушно вырвалось:

– Это Голубой Дик!