Текст книги "Нормальная сумашедшая семейка"

Автор книги: Томас Брецина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Старшие Клювели-Тедимайеры смущенно заулыбались. Белинда тоже улыбнулась.

Садитесь! – предложила ей Грит, чтобы разрядить неловкую ситуацию.

Белинда опустилась на предложенный ей стул, и тут раздалось такое пуканье, что даже посуда в шкафу зазвенела.

Фрэнк захохотал, повизгивая от радости и молотя себя по коленкам. Дэвид, шаркая полюбившимися ему туфлями на высоком каблуке, подошел к Белинде и сообщил:

А я могу лучше! – И тут же продемонстрировал свое умение.

Звук был тише, чем тот, который издала Белинда при помощи пукающей подушки, но зато более естественный. К тому же он сопровождался таким ароматом, будто на кухне жила парочка скунсов.

Белинда помахала перед носом ладонью. Грит вспыхнула и поспешно отвела Дэвида в сторону, где он немедленно получил взбучку, что, впрочем, не произвело на шалуна особого впечатления.

На кухне появился Торстен. Увидев Белинду, он одернул рубашку и поправил воротничок, который, похоже, натирал ему шею, так как вид у Торстена был не самый счастливый.

Он решительно направился к Белинде, протянул ей руку и представился:

Торстен Клювель. Я большой поклонник вашей передачи, госпожа Лазур.

Киновар, – поправила его все еще не пришедшая в себя Белинда.

Торстен озадаченно посмотрел на нее, сообразив, что допустил неловкую ошибку и теперь Белинда поняла, что он не видел ни одной ее программы. Поэтому Торстен выдавил из себя улыбку и сказал:

Ну да, конечно же Киновар. Я знаю, что у вас запоминающаяся фамилия.

Торстена не смутило то, что Белинда отвернулась от него, явно разгневанная. Она собралась чихнуть, и Грит поспешно протянула ей бумажный носовой платок.

Вам известно, что при сильном чихании можно сломать ребро? – озабоченно спросил Торстен голосом врача, проводящего осмотр. Он изучал медицину и, хотя занятия начались всего пару недель назад, считал себя специалистом гораздо более квалифицированным, чем Борис. – Но подавлять желание чихнуть нельзя, иначе лопнут кровеносные сосуды в голове. И всегда при чихании закрывайте глаза, иначе они выпадут из глазниц. – И Торстен показал, как это может произойти. Лисси фыркнула и шепнула Тинке: – Если так пойдет и дальше, Белинда сбежит от нас, чтобы подыскать для съемок другую семью.

Тинка слабо улыбнулась. Она понимала, что этого не произойдет, все будет совсем наоборот. Наверное, стоит подумать, в какую школу перевестись... А впрочем, «Семейное счастье» смотрят все, так что про Клювелей-Тедимайеров узнают во всех школах. Есть только одно спасение – уехать за границу. Или сделать пластическую операцию и сменить фамилию.

Времени на завтрак почти не осталось. Тинка и Лисси быстро сделали себе по паре бутербродов, Тинка запустила руку в вазу со сладостями. В столь ужасный день, как сегодня, просто необходимо подлечить нервы, а в таких случаях помогает только одно средство – шоколад. Сантиметром больше в талии или сантиметром меньше – не важно. Главное, чтобы сердце перестало колотиться как сумасшедшее и пропало ощущение, что по спине ползет целая армия муравьев.

Тем временем Белинда успокоилась, взяла себя в руки и продолжила:

– Сегодня мы отправимся в банк, где работает Грит, а потом заглянем в медицинский кабинет Бориса.

Девочки снова переглянулись и облегченно вздохнули. Это даст им небольшую передышку. Помахав рукой родителям, они поспешили покинуть дом. Открывая входную дверь, Тинка заметила две вещи: во-первых, оператора с камерой на плече, а во-вторых, Берта, который стоял, опираясь на садовую калитку, и смотрел на Тинку бархатными смеющимися глазами. Тинка так загляделась на него, что оступилась и полетела с верхней ступеньки крыльца.

Ее подхватили мягкие сильные руки. Подняв голову, она увидела помощника Белинды.

Сильно ушиблась? – участливо спросил он.

Боли, взорвавшейся было в коленке, как не бывало. Тинка вытерла навернувшиеся на глаза слезы, покачала головой и улыбнулась.

На тебя смотрит камера! – предостерегающе прошипела Лисси.

Берт помог Тинке подняться, и они встали совсем близко друг к другу. Берт держал ее за руку. Собрав силу воли, Тинка высвободила свою руку. Она благодарно кивнула Берту, и Лисси чуть не силой вытолкала ее за калитку. Девочки заговорили только тогда, когда оказались в трех кварталах от дома.

Ты видела? Видела, как он на меня смотрел? – прошептала Тинка. – Кажется, он ко мне неравнодушен.

Я видела, как ты на него смотрела. И могу поспорить, сейчас этот тип разрывается от гордости, что в него по уши втюрилась очередная глупенькая девчонка! – фыркнула Лисси.

Хороши шуточки

В этот день Лисси получила целых шесть замечаний за невнимательность, а Тинка даже опередила сестру на одно. Только Лисси было не привыкать, а вот Тинке – наоборот. На уроках она всегда была внимательна, учителя ее любили, и никто из одноклассников не считал ее зубрилой и подлизой.

На большой перемене девочек окружили, и со всех сторон опять посыпались вопросы. Одноклассникам не терпелось узнать, как начался первый день съемок, пришлось ли членам семьи вставать утром перед телекамерой, что говорила Белинда Киновар и так далее, и так далее...

Лисси, которая никогда за словом в карман не лезла, как воды в рот набрала и не вымолвила ни словечка. Тинка пришла ей на помощь: важно оглядела собравшихся и, умело изображая сожаление, сказала:

Нам нельзя ничего рассказывать... Полное неразглашение!

Слова «полное неразглашение» она слышала от Бориса, который однажды объяснил им с Лисси, что врач не имеет права рассказывать о проблемах своих пациентов.

Ребята понимающе закивали и решили ждать воскресной передачи, еще сильнее сгорая от нетерпения.

После школы Лисси направилась в Кристальный переулок – к колдовскому домику.

Мы должны что-нибудь предпринять! – на ходу бросила она Тинке. – И потом, надо выяснить, почему не подействовало вчерашнее заклинание.

Тинка замялась.

Ты думаешь, что это я... что это из-за меня?

Вполне возможно, – пожала плечами Лисси. – В конце концов, вся эта история из-за тебя. Но нам это нисколько не поможет...

В Кристальном переулке, как всегда, царила тишина. Машины здесь почти не ездили, прохожие появлялись редко. Девочки подошли к забору и молча попросили разрешения войти. Чтобы ворота открылись, достаточно было даже мысленной просьбы.

И они уже готовились распахнуться, как вдруг из-за угла, завывая мотором, вырулил телевизионный микроавтобус. Он с визгом затормозил рядом с сестрами, дверца его открылась, и на асфальт спрыгнула Белинда Киновар.

– Я так и думала, что вы здесь! Две девочки, которым принадлежит собственный дом, – о таком я еще не слышала!

Она с любопытством вытянула шею, пытаясь разглядеть что-нибудь за спинами Тинки и Лисси, которые стояли перед забором, загородив Белинде вход.

Вслед за Белиндой из машины выбрался оператор. Камера на плече закрывала его лицо. Было видно только короткую стрижку да большую серьгу в ухе.

Белинда отодвинула девочек в стороны, подошла к воротам, поманила к себе оператора и произнесла, глядя в черный объектив:

Дочери Клювелей-Тедимайеров владеют собственным домом, который мы с вами, дорогие телезрители, сейчас сможем осмотреть.

С этими словами Белинда собиралась открыть ворота, но ее рука прошла как будто через пустоту. Белинда озадаченно поморгала и стала осматривать ворота в поисках ручки.

Девочки обменялись вопросительными взглядами.

Тинка выступила вперед и показала Белинде на табличку с надписью:

«НИКАКИХ МАЛЬЧИШЕК!»

И взрослым тоже вход воспрещен! – с улыбкой добавила она.

Но Белинда настаивала:

Девочки, для меня и для зрителей «Семейного счастья» вам придется сделать исключение. Вы просто представьте, что я не взрослая, а... – Белинда помахала в воздухе рукой, подыскивая подходящее слово, – ...а ваша подружка.

Но Тинка покачала головой:

Извините, ничего не выйдет. Нам очень жаль...

Ведущая рассвирепела. Сделав оператору знак прекратить съемку, она наклонилась к Тинке и прошипела:

Послушай меня внимательно, девочка! В моей передаче я могу выставить тебя такой, что ты больше не то что в школе, а вообще на улице показаться не посмеешь! Если тебе этого не хочется, сейчас же впусти меня в эту вашу развалюху! Там все равно ничего не может быть, кроме беспорядка...

Тинка почувствовала, что сердце колотится у нее прямо в горле – во всяком случае, стучало оно именно там. Тем не менее она справилась с собой, выдержала острый взгляд Белинды и вежливо, но твердо возразила:

–   Это называется шантаж. Боковым зрением она заметила, что оператор усмехнулся уголком рта.

Белинда глубоко задышала, пытаясь взять себя в руки.

Ну ладно. Ты сама напросилась!

Тинка испугалась и в поисках поддержки повернулась к Лисси, но сестра только беспомощно пожала плечами.

Вы сможете прийти сюда в пятницу? – предложила Тинка в качестве примирения.

Скривившееся в гримасе лицо Белинды моментально прояснилось.

Договорились! – сказала она.

Но Тинке в ее голосе что-то очень не понравилось. Однако она никак не могла понять, что именно...

Белинда уже почти скрылась в микроавтобусе, как вдруг высунулась из него и крикнула:

О, совсем забыла! Ваша мамочка сегодня такое учудила в своем банке! Она что, всегда так выражается?

Лисси тревожно посмотрела на Тинку, потом на Белинду:

Как выражается?

Как сто лет назад, если не больше. Одного клиента она спросила: «Что вам угодно, сударь?», а какой-то клиентке сказала: «Мы предоставим денежные средства в ваше распоряжение с превеликим удовольствием!»

Девочки снова переглянулись. До них дошло, в чем дело.

Вы сейчас поедете к нам домой? – спросила Тинка, стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно.

 Да, а что?

Можно мы с вами?

Залезайте.

Через десять минут автомобиль затормозил перед белым домиком Клювелей-Тедимайеров. У обочины дороги была припаркована старая ядовито-зеленая машина Грит. Значит, мама уже вернулась с работы.

Когда *Тинка и Лисси вошли, Грит стояла перед холодильником и что-то искала. Повернувшись к девочкам, она по-светски улыбнулась и произнесла:

Приветствую вас, дочери мои!

В дверь, которая отделяла жилую часть от рабочего кабинета Бориса, где он принимал пациентов, просунулась голова старушки с седыми кудряшками:

Простите, можно с вами поговорить?

Чем могу служить? – откликнулась Грит.

Старушка испуганно заморгала и отпрянула, будто решила, что Грит вот-вот ее укусит.

Как, и вы тоже?

К чему столь странные вопросы, любезная? – удивилась Грит.

Лисси и Тинка молились про себя, чтобы Белинды и оператора не оказалось поблизости. Но их мольбы остались неуслышанными – те уже были тут как тут и снимали вовсю.

Старушка озабоченно сообщила:

Понимаете, все дело в докторе... Он вдруг начал так странно разговаривать! Вот как вы сейчас...

Лисси потихоньку проскользнула наверх, чтобы поскорее найти в колдовской книге обратное заклинание.

Любезной не нравятся мои манеры? – возмутилась Грит. – Она желает, чтобы я говорила как простолюдинка?

Тинке очень захотелось иметь что-нибудь вроде шапки-невидимки. Надеть и исчезнуть. Жаль, что такой шапки не существует – Тинка испытывала в ней сейчас огромную потребность.

Чтобы спасти положение, она разразилась звонким смехом, потянула Бе-линду за рукав и с заговорщическим видом прошептала:

Наша мама такая шутница! И папа тоже. Они оба такие выдумщики!

С ними всегда весело, особенно когда они что-нибудь придумают.

Белинда недоверчиво уставилась на Тинку, словно никак не могла решить, говорит девочка правду или в этой семье все сошли с ума.

Мама, перестань, пожалуйста, а то я лопну от смеха! – хихикая, сказала Тинка, выталкивая Грит из кухни.

Что ты себе позволяешь, дочь моя? – Грит рассерженно сбросила руки Тинки и обошла ее, чтобы вернуться на кухню.

Переступив порог, она на мгновение остановилась, потом ее тряхнуло, как будто током. Она неуверенно сделала несколько шагов, покачнулась, выпрямилась и повернулась к Тинке. Посмотрев на нее с вопросительно-недоуменным выражением на лице, она спросила:

Зачем же я сюда шла?

Скажи еще что-нибудь! – потребовала Тинка.

–   Что тебе сказать, дружок? Тинка с облегчением вздохнула – чары наконец-то развеялись.

Ты хотела пойти на кухню и сказать, что любишь розыгрыши и шутки, – с самым серьезным видом сообщила Тинка.

Что ты имеешь в виду? Почему я должна...

Но Тинка распахнула дверь и громко повторила:

Мама, это нужно сказать! Ты любишь пошутить, вот как только что!

Грит стала вторым человеком за последние несколько минут, который смотрел на Тинку так, будто у нее не все дома.

Тинка побежала наверх, задыхаясь, влетела в комнату и захлопнула за собой дверь.

Лисси сидела на ковре, скрестив ноги по-турецки, и выбивала пальцами на обложке книги барабанную дробь. Увидев Тинку, Лисси торопливо сообщила:

Тут написано, что колдовство действует двенадцать часов, а вот на обратное заклинание понадобится всего несколько секунд! Как там, подействовало?

Тинка кивнула. Потом виновато добавила:

Это все из-за меня. Извини, ладно?

На извинения шляпу не купишь, – невесело пошутила Лисси.

Тинка вздохнула:

Просто у Берта такие глаза...

Еще раз услышу про Берта – буду орать так, что у тебя уши отвалятся! – пригрозила Лисси.

Тинка решила, что на этот раз Лисси не шутит.

Час от часу не легче

Тинка думала, что ничего хуже быть уже не может. Но она ошиблась. Вот краткий пересказ событий, случившихся вечером.

Белинда Киновар носила модные остроносые шпильки. Ноги от них ужасно уставали, и за ужином она тихонько сняла туфли. Никто ничего не заподозрил, когда Дэвид на четвереньках залез под стол, а потом также на четвереньках покинул комнату. Оказалось, он стащил обувь Белинды.

Обыскали весь дом, но туфель не нашли. Дэвид даже под угрозой лишения его всех игрушек отказался указать тайник.

Ведущая тряслась, как отбойный молоток, которым вскрывают асфальт.

Она то и дело пыталась изобразить улыбку, но улыбка получалась такой вымученной, что Тинка и Лисси прекрасно заметили злость Белинды. В коридоре Тинка услышала, как Белинда звонит кому-то по мобильному и рассказывает, что «слюнявое чудовище» украло ее лодочки от «Гуччи», которые стоят... Белинда назвала такую цифру, что у Тинки приоткрылся рот. Пара туфелек стоила больше, чем все ее самые лучшие свитерочки, вместе взятые, хотя мама, покупая их дочери, каждый раз охала при виде цены.

Борис Клювель-Тедимайер за ужином попытался рассказать анекдот. Речь шла о двух скелетах с кладбища, которые решили прокатиться на мотоцикле, как вдруг один из них убежал и вскоре вернулся с могильной плитой под мышкой – ведь на мотоцикле запрещено ездить без удостоверения личности. Борис, разумеется, все перепутал и рассказал, что два скелета захотели покататься на мотоцикле и влезли на него со своими могильными плитами, а потом один слез с мотоцикла и вернулся на кладбище.

В этом месте Борис запнулся и задумался.

Минуточку... Он ведь за чем-то пошел...

Тинке захотелось быстренько залезть под стол, где в то время уже ползал Дэвид. (Если бы она это сделала, похищение туфель Белинды удалось бы предотвратить.

Фрэнк и Стэн пригласили Белинду в подвал послушать музыку, которую они разучили.

Как мило! Мальчики хотят устроить нам концерт, – смущенно проговорила Грит. Она-то понимала, что такое музыка в исполнении Фрэнка и Стэна, и поэтому продолжила: – Но сейчас уже слишком поздно.

Белинда, злая из-за истории с туфлями, от возражений отмахнулась.

Ерунда! Для нас не поздно. Мы все равно останемся, пока все не лягут спать.

Полчаса спустя она пожалела о своем скоропалительном решении. Тинка и Лисси заранее запаслись резиновыми затычками для ушей и честно предложили такие же Белинде, но та гордо отказалась.

Фрэнк и Стэн вдвоем попытались заменить весь состав «Голодных каннибалов» на ударных и бас-гитаре. Они играли так громко, что в подвале на потолке появились новые трещинки. При этом мальчишки так запрокидывали головы и дергались, будто каждому под одежду запихнули электрического ската.

Белинда слушала с мученическим выражением на лице. Во-первых, ей не нравилась такая музыка, а во-вторых, она не выносила такой громкости. Она то и дело поднимала руки, чтобы заткнуть уши, но тут же опускала их, боясь показаться несовременной.

Закончив терзать музыкальные инструменты, исполнители уставились на ведущую.

– Ну как? Правда, классно? – Фрэнк явно напрашивался на комплимент. Он раскраснелся, на его верхней губе и на лбу выступили капельки пота.

Белинда сидела оглохшая (и поэтому не услышала Фрэнка) и оторопело смотрела на братьев.

Когда все поднялись наверх, выяснилось, что за время их отсутствия Дэвид добрался до косметики Белинды и расписал тушью, губной помадой и лаком для ногтей ее белую кожаную сумочку.

На мгновение всем показалось, что Белинда грохнется в обморок или, по крайней мере, ее стошнит. Однако она совладала с собой и даже выдавила улыбку – правда, эта улыбка больше напоминала оскал акулы перед нападением.

Надеюсь, сумочка недорогая? – Борис сделал неуклюжую попытку загладить вину.

Лучше бы он этого не делал. Белинда взвилась:

Недорогая?! Это сумочка от «Прада»!

Тогда тем более не страшно, – еще более невпопад сказал Борис, пытаясь за жизнерадостной интонацией скрыть смущение.

Белинда резко отвернулась. Стоящая рядом Тинка услышала, как она пробормотала в сторону:

Деревенщина!

Про фирму «Прада» Тинка, разумеется, слышала. На всех вещах, которые производит эта фирма, сверкает золотом латинская буква «Р». Вещи от «Прада» свидетельствуют о том, что их владелец богат и следит за модой.

Грит сочувственно положила руку на плечо Белинды:

Разумеется, мы возместим ущерб.

Нет нужды. Мы на телевидении застрахованы от подобных «несчастных случаев»! – резко сказала Белинда и отряхнула рукав блузки, к которому прикасалась Грит.

По вечерам, когда в приемной Бориса не оставалось пациентов, Тинка любила посидеть там и полистать журналы, стопками разложенные на столиках. Особенно Тинку интересовали женские издания и журналы мод. Тинка всегда немного сердилась на фотомоделей, которые все как одна были гораздо стройнее ее. Она изучала новейшие диеты, модные тенденции и просто проглатывала последние сплетни о знаменитостях. И теперь Тинка с первого взгляда поняла, что Белинда изо всех сил стремится показать, что принадлежит к высшему обществу, к элите. Все на ней, включая солнечные очки, которые она постоянно небрежно сдвигала на лоб, было самых известных марок, причем фирменные знаки располагались непременно в самых заметных местах.

На четверг и пятницу Клювелям-Тедимайерам лучше было бы запереть где-нибудь Дэвида. Как специально обученные свиньи умеют разыскивать до-рогущие грибы трюфели, так и Дэвид, похоже, обладал талантом находить дорогие фирменные вещи. Впрочем, он их не только находил, но и с увлечением припрятывал или портил.

Сердце Тинки, как и ее настроение, падало все ниже. А тут еще Берт! Совсем не показывается! Тинка ни о чем не могла думать – так сильно она по нему тосковала.

Как и обещала Белинда, телевизионщики покинули дом только тогда, когда Грит надела ночную рубашку, а Борис – полосатую пижаму, и оба хотели только одного – спать.

В доме наконец-то воцарился покой. Но это не была безмятежная тишина, которая наступает, например, после веселых праздников. Скорее, это напоминало затишье перед бурей.

На следующее утро Тинка проснулась очень рано. Через балконную дверь в комнату падал неестественно яркий луч. Тинка подошла к балкону и осторожно выглянула на улицу. Разумеется, источником света был прожектор, который прямо-таки разрывал предрассветные осенние сумерки. На пожухлом газоне стояла Белинда и, глядя в камеру, которую держал неизменный оператор, с серьгой в ухе, что-то вещала в микрофон.

Стараясь не шуметь, Тинка приоткрыла дверь, чтобы послушать, что говорит Белинда.

– ...многое испытали, но встреча с семьей Клювелей-Тедимайеров превзошла все ожидания! – Белинда источала злобу и ярость. – Лучше всего возвести вокруг их дома высокий забор и взять семью под охрану, как диких зверей. Кормить можно, гладить не рекомендуется. Всякого, кто приходит к ним в гости, с порога встречает орда сумасшедших, а покидая дом, наверняка чего-нибудь недосчитаешься.

Тинка судорожно сглотнула, чувствуя, как у нее затряслись коленки. Белинда Киновар прославилась своими жесткими насмешками и язвительными комментариями, но ее прежние колкости казались цветочками по сравнению с тем, что она говорила про Клювелей-Тедимайеров теперь.

Белинда подала знак, и рядом с ней появился Берт. Его светлые волосы были изящно уложены, а модная ковбойская куртка с бахромой невероятно ему шла. Берт держал красивый кубок в виде двух сплетенных рук.

Итак, дамы и господа, – сказала Белинда, – сегодня вы можете выбрать семью года. В воскресенье в самом конце программы вы узнаете имя победителя. Его ожидают этот кубок и денежная премия в придачу.

Белинда назвала сумму, от которой брови у Тинки поползли вверх.

Кроме того, три телезрителя из тех, кто угадает семью года, также получат награду – три путевки в Египет...

Остальное Тинку не интересовало. Она закрыла балконную дверь и без сил опустилась на корточки. Все кончено, их семья станет посмешищем. И виновата в этом она сама. Уткнувшись лицом в коленки, Тинка расплакалась.

Эй, что с тобой? Что случилось? – Лисси с тревогой смотрела на сестру.

Тинка только помотала головой, продолжая всхлипывать. Она не могла заставить себя повторить то, что сказала о них Белинда. Ее трясло от слез.

А ты можешь объяснить попонятнее? – требовательно спросила Лисси.

Но Тинка не могла произнести ни слова. Стоило ей открыть рот, как она тут же начинала подвывать.

Раньше Лисси обязательно назвала бы сестру плаксой или ревой-коровой, но сегодня она почувствовала, что лучше обойтись без этого. Она видела, что Тинка рыдает не из-за пустяков. Но Лисси не умела утешать. Ей всегда было неловко успокаивать кого-то, потому что все слова, какие бы она ни говорила, звучали невпопад и неуместно.

Встречаемся в ванной! – заявила Лисси, не придумав ничего более подходящего.

Тинка подняла заплаканное лицо и кивнула. Лисси порылась в тумбочке, нашла среди всякой мелочи бумажный носовой платок и протянула сестре.

Тинка благодарно шмыгнула носом, взяла платок и шумно высморкалась.

Обычно в ванной Тинка проводила гораздо больше времени, чем Лисси. Она подолгу расчесывала свои роскошные длинные волосы, натиралась специальным молочком и украдкой пробовала сделать макияж. За стопкой полотенец в шкафчике у нее был тайничок, в котором она хранила сумочку с пробниками туши для ресниц, тени для век, пудру и губную помаду. Все это подарила Тинке ее тетя, которая работала в парфюмерном магазине.

Но сегодня Тинка вяло провела расческой по волосам, а на косметику вообще не посмотрела. И даже завтракать ей не хотелось – лишь бы побыстрее убраться из дома, подальше от Белинды Киновар с ее телекамерой! А еще ей хотелось побыть одной. Даже Лисси ей не хотелось видеть, потому что в ее присутствии Тинка сразу чувствовала, какую величайшую глупость сотворила.

На кухне Тинка стоя выпила чашку какао, съела бутерброд с сыром, чмокнула в щеку Грит и помахала рукой Борису: – Пока! Нужно бежать. И, прежде чем родители успели задать ей хоть один вопрос, она уже была на улице. Лисси только еще входила в кухню и услышала, как хлопнула дверь. Она изумленно покачала головой, но решила сначала позавтракать, а не бежать следом за Тинкой. Все равно она все узнает в школе.

Перед калиткой стояли два микроавтобуса с логотипами телестудии. В одном из них боковая дверца была открыта, и Тинка увидела Берта, который, вытянув ноги на тротуар, читал газету.

Тинка всполошилась – она была толком не причесана и к тому же одета кое-как, поэтому поскорее повернула в сторону и бросилась бежать со всех ног, хотя это было ошибкой.

К ужасу, Тинка услышала за собой шаги. Она обернулась. Худшие опасения подтвердились – ее преследовал Берт.

Плюшевая коровка

– Эй! – услышала Тинка у себя за спиной. – Подожди!

Тинка прибавила скорость. И почувствовала, как на правой кроссовке отстегивается липучка. Еще не хватало наступить на ремешок и пропахать носом тротуар! Впрочем, потерять кроссовку – ничуть не лучше. В любом случае Берт ее догонит и увидит лохматое запыхавшееся чучело. Этого нельзя допустить!

Чтобы не наступить на ремешок, Тинке приходилось выбрасывать ногу далеко в сторону. Она подумала, что выглядит сейчас до невозможности глупо, но ничего лучше придумать не могла.

– Да стой же! – крикнул Берт прерывающимся голосом. – Мне нужно тебе кое-что отдать!

Что он собирается ей отдать? Смятую жестяную банку – как приз за выдающуюся глупость?

Рука Берта легла Тинке на плечо. Тинка почувствовала, что ее тянут назад, споткнулась и упала бы, не придержи ее Берт. Тинка невольно очутилась в его объятиях и покраснела так, как не краснела еще никогда в жизни. Берт помог ей* устоять на ногах и смущенно похлопал по руке.

Извини! Почему ты не остановилась? Я не собирался тебя пугать или сбивать с ног. Ты что, считаешь меня маньяком, или чокнутым, или еще кем-то?

Тинка упорно смотрела в сторону, не поворачиваясь к Берту. Не может же она позволить ему увидеть себя в таком растерзанном виде! Она сейчас жуткая уродина, и, если Берт ее увидит, она упустит свой шанс навсегда.

«Забудь его! – строго приказала себе Тинка. – Забудь! И вообще, не стоит он таких мучений...»

Ну, в чем дело? Я ведь не привидение и не монстр какой-нибудь! Ты можешь не отворачиваться и хотя бы посмотреть на меня? Ничего с тобой не случится, – сказал Берт у нее за спиной.

Глубоко-глубоко вздохнув, Тинка повернулась к Берту, но голову так и не подняла. Она почувствовала, как он осторожно приподнял ее подбородок.

Тинка поняла, что все бесполезно. Она может сколько угодно приказывать себе забыть Берта и не думать о нем, но... Его смеющиеся глаза, забавная прическа и озорная улыбка сводили ее с ума. Тинка таяла, как мороженое в жаркий летний полдень.

Вот, ты потеряла это вчера, когда споткнулась на крыльце! – Берт протянул ей крохотную плюшевую корову в черно-белых пятнах.

Игрушка была довольно потертая. Несколько лет назад, когда Тинкин родной отец еще жил вместе с ними, он выиграл для дочки эту корову в тире на ярмарке. С тех пор Тинка всегда носила игрушку с собой. Это был ее талисман. Вчера из-за суматохи она даже не заметила, как потеряла ее.

Спасибо, – пробормотала Тинка. В горле у нее пересохло.

Она взяла маленькую грязную игрушку из рук Берта. Теперь-то уж точно ее рейтинг понизится еще на десяток-другой баллов!

А у меня вот какой! – вдруг услышала она голос Берта.

Он вынул из кармана своей ковбойской куртки и протянул Тинке розового плюшевого поросенка – такого же затасканного, как ее корова.

Это первое, что мне удалось самому выиграть в тире! – гордо сказал он и подбросил поросенка на ладони так, как будто это был драгоценный камень.

Тинка улыбнулась, тут же рассердившись на себя за то, что у нее слишком громко бьется сердце и сбивается дыхание.

Берт переступил с ноги на ногу.

Послушай... – начал он.

Тинка замерла. Мысли прыгали в ее голове как сумасшедшие. Что сейчас будет? Объяснение в любви? Да нет конечно же, не может быть! А вдруг? Подняв глаза, она увидела, как Берт нервно покусывает нижнюю губу.

Мне нельзя это говорить, но моя подружка считает, что было бы подло не предупредить вас...

Слово «подружка» подействовало на Тинку, как удар молнии. Подружка! У Берта есть подружка! Ну да, конечно, он ведь взрослый, ему, наверное, лет двадцать... Какое ему дело до мелюзги вроде Тинки?

Стоп! Что он сейчас сказал? О чем предупредить?

Белинда – та еще змея! И мне кажется... Я почти уверен... – Берт боролся с собой, не зная, то ли сказать правду, то ли оставить все как есть. – Я знаю, что она разнесет вас в пух и прах и наговорит кучу гадостей. Не позволяйте ей сесть вам на шею! Пока она чувствует, что сила на ее стороне, она будет делать все, что хочет. Но я помню, как в одном доме глава семейства сумел дать ей отпор, и она стала тише воды ниже травы.

Спасибо, – еле слышно сказала Тинка. – Но мы... в общем, у нас не совсем обычная семья.

Ну и что? – пожал плечами Берт. – А по-твоему, почему вас выбрали?

Тинка решила, что ослышалась.

Выбрали? – переспросила она. – Ты же сам вытянул из барабана нашу открытку!

Берт огляделся по сторонам – не подслушивает ли кто. Но вокруг никого не было.

Э-э... А ты куда сейчас собралась?

В школу. Мне туда! – И Тинка указала*в сторону, противоположную той, куда бежала.

Не хотелось бы идти мимо вашего дома. Мы можем как-нибудь его обойти? Тогда я тебя провожу.

Конечно можем! – Тинка готова была идти в школу по другой стороне земного шара, лишь бы Берт проводил ее.

Только никому не говори! – предупредил он.

Тинка подняла руку, как будто собиралась принести присягу.

Открытки перебирают для виду, а на самом деле семья, которую будут снимать следующей, определяется заранее. За семьями, которые присылают открытки, сначала тайком следят и выбирают только те, которые кажутся странными или смешными. Так что ваша открытка уже заранее была у меня в рукаве. – Берт показал на рукав своей куртки, как бы демонстрируя, куда он может спрятать открытку.

Нет! Ты же не всерьез это говоришь? – вырвалось у Тинки.

Еще как всерьез, – вздохнул Берт и еще раз попросил Тинку никому об этом не рассказывать.

А почему выбрали мою открытку? – Тинкин голос сорвался на писк.

Твою? – удивился Берт. – Твои братья Стэн и Фрэнк прислали в редакцию огромное письмо, в котором описали свою хардрок-группу «Голодные каннибалы» и рассказали, что остальные их родственники – просто чокнутые, а сестры – хуже всех. Они выставили вас настоящими ведьмами.

Тинка испуганно подняла брови и часто-часто задышала. Голос у нее вдруг стал совсем тоненьким:

Как? Как они нас назвали?

Настоящими ведьмами. Ну, колдуньями.

Тинка вздрогнула. Неужели Фрэнк и Стэн сумели проникнуть в их тайну?

Однажды нечто подобное уже случилось, но тогда девочки смогли лишить братьев памяти. Неужели колдовство перестало действовать или мальчишки снова шпионили за ней и Лисси? Берт обнял Тинку за плечи:

Не переживай! Не стоит обращать на это внимание. Я и сам иногда называю свою подружку колдуньей. Это же шутка. Просто нам девчонки кажутся таинственными и непонятными существами, которые неизвестно как нас околдовывают.

Тинка посмотрела на Берта, чувствуя, что слова застряли у нее в горле. Синева его глаз была невероятной!

Их письмо нельзя было положить в барабан, поэтому мы переписали ваши фамилию и адрес на открытку. А ты что подумала?

Я? Нет, ничего... – Тинка сильно покраснела.

Разве братья ничего вам не сказали? И вы не удивились, что мы вас выбрали? – Берт задумчиво посмотрел на Тинку.