Текст книги "Добавим маме изюминок"

Автор книги: Томас Брецина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Позор, позор!

– Что это? – голос Тинки слегка дрожал.

Резким движением она подскочила в кровати и села, натянув одеяло до подбородка. От этого все ее четыре плюшевые игрушки кубарем посыпались на пол. Слон с длинными ногами лежал на зайце, и все выглядело так, будто он его придавил.

Ты слышала? – настойчиво зашептала Тинка, обращаясь в другой конец комнаты, где спала ее сводная сестра.

Хр-р-р-р, – единственное, что услышала Тинка в ответ.

Толстые веревки тихонько скрипнули, и постель зашевелилась. Этой ночью Лисси опять спала в своем гамаке. Когда в нем ворочались, веревки издавали звук, похожий на мученический стон.

Вот! Снова! – возбужденно проговорила Тинка.

С Лиссиной стороны донеслось грозное ворчание. Она хотела наконец-таки уснуть и даже накрыла голову подушкой.

Тинка спустила ноги с кровати и встала. Через открытую балконную дверь дул прохладный ветерок, от которого ей стало зябко. В темноте она нащупала банный халат и, быстро укутавшись в него, босиком пересекла комнату, которую делила с Лисси.

Ай! Ой! – вскрикнула Тинка и заскакала по кругу на одной ноге, наступив на один из Лиссиных кактусов, которых у той было более сорока. Длинные колючие иголки впились глубоко под кожу. – Обязательно расставлять эти штуковины на полу? – недовольно прошипела она.

Откинув одеяло в сторону, Лисси спрыгнула на пол. С взъерошенными волосами, окутанная серым светом, падавшим через балконную дверь, она напоминала богиню мести. Ее кудри, казалось, больше, чем обычно, торчали во все стороны. Она чем-то походила на героев мультфильмов, когда те хватались за розетку.

Делая ударение на каждом слове, она произнесла:

Ты нервничаешь, госпожа-трусли-вое-ПУЗО! Прилипни-к-матрасу-и-ЗА-ТИХНИ!

С «трусливым пузом» она попала в яблочко. Тинке не нравился небольшой животик, который упорно не желал исчезать. Лисси, будучи сводной сестрой и лучшей подругой, знала, как задеть Тинку.

Несколько раз беззвучно открыв и закрыв рот, Тинка выпалила:

А если в комнате грабители? Там, внизу, кто-то гремит!

Лисси равнодушно пожала плечами:

У нас нечего красть. После свадьбы отец банкрот!

–   Может, они хотят похитить Дэвида? Дэвидом звали младшего брата Лисси четырех с половиной лет.

Пускай забирают этого нервотрепалыцика. Бьюсь об заклад, не пройдет и дня, как похититель будет умолять нас забрать этого гнома назад. И пожалуй, еще заплатит за это.

– Ах, с тобой невозможно разговаривать! – фыркнула Тинка, отмахнувшись.

На цыпочках она подкралась к двери и прильнула ухом к холодному дереву. За дверью все казалось спокойным. Какое-то время не было слышно ни звука.

Уже прошло три недели с тех пор, как семья Клювелей (Тинкина) и семья Тедимайеров (Лиссина) стали одной большой семьей. Мама Тинки (она осталась одна после того, как муж ушел от нее) и отец Лисси (он тоже жил один с тех пор, как умерла мать Лисси) полюбили друг друга и в конце концов решили пожениться.

Незадолго до свадьбы две семьи переехали в просторный дом с садом, в котором, кроме всего прочего, Борис Теди-майер вел врачебный прием.

Детей в семье Клювелей-Тедимайеров, как они теперь именовались, было предостаточно. У Лисси было два брата, и у Тинки тоже. Братьев Лисси звали Дэвид и Фрэнк. Если Дэвид в его четыре с половиной года был в равной степени хорошеньким, сладким и с характером, то четырнадцатилетний Фрэнк был просто с характером.

Его мало кто слышал, так как он, как правило, открывал рот только чтобы поесть. С ним практически невозможно было разговаривать, он постоянно слушал музыку через наушники. Какого цвета были его глаза, тоже никто не знал: он носил маленькие круглые солнечные очки и не снимал их даже в душе.

Тинкины братья, напротив, были довольно смирные. Стэн, ровесник Фрэнка, возомнил себя крутым парнем: его волосы были обильно смазаны гелем и одевался он с шиком. Тинка была твердо убеждена, что заветной мечтой Стэна было зеркало, которое издавало бы, завидев его, возгласы восхищения и восторга.

Торстен уже закончил школу и учился в университете. Раньше он охотно строил из себя папашу. Но Борис Тедимайер оспорил у него эту роль, и с тех пор Торстен ограничивался лишь нравоучениями и делал вид, что он самый умный.

– У-у! – крикнула Лисси прямо в ухо Тинки.

Тинка испуганно отскочила в сторону и столкнулась с Лисси, которая издала приглушенный крик боли и прикрыла рукой левый глаз.

У тебя нервы сдают! – затараторила Лисси.

Пожалуйста, давай вместе посмотрим, что там внизу, – взмолилась Тинка. – Иначе я не усну.

И потому, что ты все равно не дашь мне сомкнуть глаз, я исполню твою просьбу, – сказала Лисси, глубоко вздохнув.

Двумя руками Тинка схватилась за дверную ручку и опустила ее вниз. Затаив дыхание, она пробралась в коридор. Из комнат, где спали мальчики, не доносилось ни звука.

Она прокралась к лестнице вдоль стены и начала осматривать первый этаж.

Снова загромыхало, будто кто-то переставлял мебель.

Что мы будем делать, если это грабители? – прошептала Тинка, обращаясь к Лисси.

Мы залаем, и они подумают, что у нас есть собаки! – ответила та.

У нее никак не получалось оставаться серьезной.

Тинка обиженно отвернулась и стала осторожно спускаться вниз.

Тонкая полоска света пробивалась из-под двери, ведущей в зал.

На этот раз вместо стука раздалось глухое хлопанье, сопровождающееся лязганьем: казалось, что-то билось о стеклянные двери, ведущие на террасу.

От ужаса Тинка застыла на месте. Лисси, шедшая след в след за ней, наскочила на сестру.

В двери, ведущей в зал, была огромная замочная скважина, в которой, насколько знали девочки, ключа не было. Как-то в середине лета Дэвиду пришло в голову, что это Младенец Христос в Рождество всегда запирает дверь на ключ. И чтобы не допустить этого снова, он спустил ключ в унитаз.

Тинка наклонилась и заглянула в замочную скважину.

Обзор был маленьким. Но они вздохнули с облегчением: это были не грабители, а Борис Тедимайер-Клювель и его жена.

Но что они там делали?

Они раскачивались из стороны в сторону, причем Борис, удерживая Тинкину маму, то притягивал ее к себе, то отталкивал от себя, затем тянул и тащил и...

Тинка глубоко вздохнула.

Что там? – тихо донеслось сзади.

Твой отец не в своем уме! – раздраженно воскликнула Тинка. – Ты должна это увидеть. – Она освободила место перед дверью, чтобы Лисси тоже могла посмотреть в замочную скважину.

Ага-а! – удивилась Лисси.

Что он делает? Он хочет ее убить? – прошептала Тинка.

Борис Тедимайер-Клювель толкнул свою жену за плечи и, придерживая за талию, согнул пополам. Казалось, он хочет ее сломать.

Сделай же что-нибудь! – приказала Тинка сводной сестре.

Что именно? – Лисси всплеснула руками.

В комнате опять что-то зазвенело. После минутной паузы раздалось смущенное хихиканье. Было непохоже, что смеется взрослый человек.

Твоя мама кудахчет, как курица, – заносчиво сказала Лисси. Она не выносила, когда Тинка говорила что-нибудь против ее отца.

Я немедленно хочу знать, что они делают! – объявила Тинка и резко открыла дверь.

И так как Лисси стояла первой, то родители сначала увидели ее. Господин Тедимайер и госпожа Клювель, распластавшись, лежали на кушетке, лампа, стоявшая на низком столике, была опрокинута. Родители смотрели испуганно, будто их застали врасплох.

Лисси, почему ты с бухты-барахты входишь сюда? – с упреком спросил Борис Тедимайер-Клювель, принимая удобное положение. Он смущенно теребил выскочившую из брюк рубашку.

Я? Не я, а Тинка, – защищалась Лисси.

Тинкино лицо показалось в дверном проеме. Она улыбалась смущенно и вопросительно.

Грит подскочила и схватилась за грудь. Казалось, она запыхалась. Из заколотых волос во все стороны выбивались темные пряди, на щеках пылал румянец.

Борис учит меня танцевать танго, – объяснила она девочкам. – Но виртуозом меня называть рано.

Вот тебе и взломщик, и похититель, и серийный убийца, – украдкой шепнула Лисси сестре.

Нет-нет, Грит, у тебя великолепно получается, – Лиссин отец похвалил жену и жестом пригласил девочек сесть. – Сейчас вы увидите, чему мы сегодня учились.

Тинка закрыла глаза. Ей больше всего хотелось провалиться сквозь землю.

Как-то неловко, – пробормотала она.

Обязательно садиться? – протяжно спросила Лисси.

Нет-нет, можете и стоя посмотреть, – задорно произнес Борис.

На самом деле Лисси хотела знать, стоит ли им вообще смотреть, но отец ее не понял.

Лучше сесть, а то они нас снесут, – пробурчала Лисси и потянула Тинку на кушетку.

Мы станцуем под музыку, – нараспев произнес Борис Тедимайер-Клювель и нажал кнопку стереосистемы.

Но он забыл проверить громкость, и звуки танго заревели из колонок. Грит и Борис одновременно кинулись уменьшать громкость.

Сверху послышался голос Стэна:

Тише, там, внизу! У меня завтра контрольная по математике.

От. его крика проснулся Дэвид и с ревом спустился вниз. Его пижамные штанишки, как всегда, были спущены.

Позор. Это просто позор, – пробормотала Тинка, качая головой.

Давай воспользуемся случаем и уберемся восвояси, – шепнула Лисси.

По дороге наверх Тинка укоризненно сказала Лисси:

Твой папа плохо влияет на мою маму. Раньше она ничего такого не делала!

Может, все дело в твоей маме? – моментально выпалила Лисси. – Она делает папу совсем сумасшедшим. Я и не знала, что он умеет танцевать танго.

А он и не умеет, – язвительно возразила Тинка. – Если бы умел, то не наталкивался бы постоянно на мебель и стекла бы не грохотали.

Лисси зевнула, не прикрыв рот рукой.

У меня нет ни малейшего желания спорить. У наших родителей легкий приступ сумасшествиита.

Сумасшествиита? Что это значит?

Они сошли с ума. Я назвала это так, как сказал бы папа. У него для любой болезни есть сложное название с «-ит» или как там еще на конце, – объяснила Лисси.

Вскоре в доме воцарилась тишина. Со словом «позор» на губах Тинка заснула.

Лучше бы мне провялиться сквозь землю!

На следующий день была пятница. Это был любимый день Тинки и Лисси. С обеда пятницы и до обеда воскресенья им было позволено находиться в своем собственном доме. Совсем одним. Без родителей. И прежде всего без братьев, для которых на садовых воротах висела табличка с надписью:

МАЛЬЧИШКАМ ВХОД СТРОГО ВОСПРЕЩЕН!

У сестер была тайна, о которой никто не догадывался: они умели колдовать. Госпожа Шикетанц, подарившая им дом, была не только пожилой дамой с причудами, но и настоящей волшебницей. Свое умение колдовать она передала девочкам.

Лисси и Тинка познакомились с госпожой Шикетанц, выполняя школьное поручение. Они навещали людей, которые давно проживали в их городе. Покосившийся, но очень уютный дом по Кристальному переулку поначалу произвел на них жуткое впечатление, но вместе с тем вызвал у девочек симпатию.

Спустя некоторое время Лисси и Тинку пригласил к себе адвокат. Он сообщил, что госпожа Шикетанц навсегда уехала из города. Дом, по ее распоряжению, должен перейти девочкам, но при условии, если они принесут адвокату ключ Фолфония.

Тинка и Лисси отыскали ключ, который представлял собой невидимую щетку для уборки мусора, и отдали его адвокату. Он, в свою очередь, вручил им невидимый вантуз, который использовался для прочистки засорившихся туалетов. Теперь это был их собственный ключ Фолфония, олицетворявший умение сестер колдовать. Адвокат объяснил, что их колдовские силы уже активированы и что теперь они состоят в Клубе колдуний.

С этого момента девочки напрочь забыли, что такое скука. Особенно увлекательно было, когда, например, появлялся проверяющий Клуба колдуний или колдунья-помощница.

Но, прежде чем Лисси и Тинка окажутся в своем доме, им предстояло провести целый день в школе.

Если хотите, то я могу вас подвезти. Мне сегодня нужно быть в банке в девять, – предложила мама.

Принимается, – неожиданно вызвался Стэн.

Тинка удивленно наблюдала за тем, как тряслась его рука, когда он подносил ко рту наполненную кукурузными хлопьями ложку.

У тебя трясучка перед контрольной? – между делом спросила Тинка.

Вовсе нет. С чего ты взяла? – Стэн сильней сжал ложку и прижал локоть к боку, чтобы рука больше не тряслась.

В дверях кухни появился Фрэнк. Он напоминал мумию из пирамиды. Он поднял руку в знак приветствия и молча сел за круглый стол.

Грит Клювель-Тедимайер глубоко вздохнула, стараясь сохранять спокойствие. Но от вопроса: «Ты всегда должен ходить в наушниках и в солнечных очках?» – она удержаться не смогла.

Фрэнк, конечно же, не слышал ее, а только кивал в такт музыке, которая вливалась в его уши через наушники.

Грит фыркнула, сдвинула наушники и повторила вопрос.

Что тебя не устраивает? – проворчал Фрэнк.

Нам всем хотелось бы видеть твои глаза! – объяснила ему его новая мама. – Это тебя не затруднит?

Оба на месте! – И в доказательство своих слов Фрэнк на секунду снял очки, но затем резким движением надел их снова.

Не помешало бы сменить прикид, – Грит произнесла это слово с издевкой.

Тинка вытаращила глаза.

Позор, позор, – пробормотала она. Когда взрослые произносят такие словечки для того, чтобы произвести впечатление, то зачастую становится неловко.

Фрэнк встал, показывая всем своим видом, что он находит эту перепалку крайне утомительной. На нем были брюки оливкового цвета, вытянутые на коленях, и бесформенная майка. По крайней мере, уже три недели он не носил ничего другого. Он даже сам закидывал майку в стиральную машину, чтобы снова надеть ее на следующий день.

Эй, мам, оставь его! – умоляюще произнесла Тинка и пристально посмотрела на маму.

Грит, специально для тебя я завтра оденусь по-другому, – пообещал Фрэнк, но это было больше похоже на угрозу.

Затем он с невозмутимым видом смешал овсяные хлопья с молоком.

Лисси заметила, как Стэн толкнул его локтем. Не переставая помешивать кашу из хлопьев и молока, Фрэнк украдкой ответил:

Все под контролем. Перестань нервничать, братишка!

Что эти двое опять задумали? Как всегда, ничего хорошего. Грит хлопнула в ладоши, напоминая, что пора отправляться. Тинка и Лисси с удовольствием согласились прокатиться на машине. Стэн и Фрэнк с громким чавканьем отправили в рот остатки каши из кукурузных хлопьев, вытерли губы руками и вскочили с мест.

Мы с вами! – закричали они на удивление дружно.

Тинка задрала нос и обратилась к Лисси:

Было бы оскорблением сказать, что эти двое жрут, как свиньи?

Лисси поняла шутку и кивнула:

Верно. Всякая свинья сочтет это оскорблением.

Пока девочки довольно хихикали, мальчики за их спинами строили гримасы, давая понять, какими жалкими и глупыми считают своих сестер.

У Грит Клювель-Тедимайер был маленький допотопный автомобиль, который она ласково называла «драндулетик».

Сестрам вместе со Стэном пришлось потесниться на крохотном заднем сиденье, а Фрэнк удобно устроился на сиденье рядом с водителем. Как только показалось кирпичного цвета школьное здание, произошло следующее: драндулетик кашлянул, как будто ему нездоровилось, и пару раз сильно дернулся. Всех пассажиров подбросило вперед, после чего драндулетик капризно замер на месте.

Грит снова и снова пыталась его завести. Но двигатель издавал только жалобное клокотанье и фырканье. В отчаянии Грит стучала по приборной панели и высматривала что-то то справа, то слева от руля, как будто неполадка скрывалась где-то там.

Не произнося ни слова, Фрэнк укоризненно постучал по стеклу, за которым находились тахометр и прочие приборы.

Сзади Грит раздался нетерпеливый гудок. Лисси обернулась, чтобы покрутить пальцем у виска. Тинка в последний момент успела прижать ее руки к коленям.

Это же Грета, – заворчала она на Лисси.

Модная тачка, а за рулем ее мамаша! – с восхищением сказала Лисси.

Гретина мама снова и снова нажимала на гудок красного спортивного автомобиля. Это была одна из тех приземистых машин, которые, казалось, смогут проехать и под опущенным шлагбаумом. Матерчатый верх кабриолета был откинут. Грета поднялась со своего места посмотреть, что случилось впереди.

Боюсь, вам придется меня подтолкнуть, – с извиняющейся улыбкой сказала Грит.

Фрэнк вылез из машины, недовольно бурча себе под нос. Стэн последовал за ним, бормоча что-то из серии «женщина за рулем». Мать схватила его за руку и грозно пообещала:

В следующий раз, дорогой сынок, ты скорее пойдешь пешком, чем сядешь в автомобиль, которым управляет женщина.

Тинка глубоко вздохнула.

Позор. Полный позор, – с горечью прошептала она и украдкой посмотрела на спортивный автомобиль.

Привет, Лисси! Привет, Тинка! – закричала Грета своим звонким голосом и замахала обеими руками. Она всегда вела себя так, когда хотела привлечь к себе внимание. Она вылезла из машины и поправила прилипшее к спине платье.

Мама Греты привстала с сиденья и посмотрела поверх лобового стекла.

В чем дело? Почему вы остановились? – Она нервно дернула головой.

Это была стройная и элегантная женщина – полная противоположность дочери; ее продолговатое лицо обрамляла копна непослушных черных волос. Со стоном она снова опустилась на низко расположенное кожаное сиденье.

Фрэнк и Стэн стояли сзади автомобиля Грит, упершись в него руками.

Ты снялась с ручного тормоза? – закричал Стэн. – Или ты стоишь на тормозе? Или ты включила передачу?

Или вы вдвоем слишком слабы? – добавила Лисси.

Они подтолкнули машину, и она тронулась с места. Грит вывернула руль и припарковала автомобиль к обочине.

Ну, наконец-то, – простонала мама Греты, будто провела сутки закованной в вечную мерзлоту. – Старым развалюхам место на свалке, а не на дороге.

Услышав такое, Тинка снова захотела провалиться сквозь землю.

К ней подошла Грета, положила влажную, пухлую руку ей на плечо и участливо осведомилась:

Все в порядке, дорогая? Ты выглядишь очень подавленной.

С улыбкой во все тридцать два стиснутых зуба Тинка заверила Грету, что все в полном порядке.

Не беспокойтесь обо мне. Я... я принесу бензин с заправочной станции! – крикнула Грит Клювель-Теди– . майер вслед своим детям и помахала рукой из открытого окна.

В этот день на ней был серый костюм и белая блузка, вокруг шеи она повязала бант. По этому поводу у Тинки в голове вертелось слово «Позор!».

Изогнувшись как змея, она высвободилась из-под Гретиной руки и зашагала вместе с Лисси к воротам школы. Со всех сторон мимо них проносились девчонки и мальчишки. Было уже без двух минут восемь, и все торопились.

Рядом остановился темный автомобиль, дверца распахнулась, и из него выпрыгнула всегда бодрая Антье. Ее темно-русые волосы, собранные в конский хвост, раскачивались вверх и вниз.

Целую, мамочка! – закричала она. Окно водителя опустилось, тихонько

жужжа, и в нем показалось напудренное женское лицо. У дамы на руках были белые перчатки, а в ушах висели блестящие фигурки, больше подходившие для новогодней елки.

Антье, дорогая, не забудь, на два ты записана к парикмахеру. И в конце концов, „пусть тебе подстригут челку, а то ты выглядишь как соседский бобтейл.

Хорошо, мамочка! – пообещала Антье, прижав к себе папку, и с лучезарной улыбкой подошла к Лисси и Тинке. – Доброе утро! – сказала она.

Бобтейл? Если не ошибаюсь, это собака? – задумчиво спросила Лисси.

Антье ухмыльнулась:

Такая лохматая, что даже глаз не видно. Мама в этом вопросе очень щепетильна. Но Лоренцо самый лучший парикмахер из всех, кого я знаю. Он может подстричь челку так, что для мамы она будет короткой, а для меня длинной.

Лоренцо!

Тинка застыла. В ее голосе слышались завистливые нотки. Лоренцо был лучшим парикмахером в городе, и Тинка многое отдала бы за то, чтобы хоть раз у него подстричься. К тому же стрижка у него стоила на порядок больше, чем у других мастеров. Грит Клювель-Тедимайер непременно скажет: «Тинка, нам позарез нужны деньги на другие вещи».

Из большого холла донесся звонок, и задержавшиеся во дворе ученики заторопились в школу.

Мамы на подиуме

После большой перемены в класс Тинки и Лисси зашла госпожа Райнгард. Она полностью соответствовала своему прозвищу «Смерч». Иногда казалось, что она с головы до ног окружена маленькими вихрями.

Всем доброе утро. В понедельник мы отправляемся в каменный век! – объявила она.

Растерянные лица, удивленные глаза.

Сумасшествиит, – услышала Тинка Лиссино бормотание.

Госпожа Райнгард была не только быстрой и энергичной, у нее был острейший слух.

Нет, Лисси, у меня нет сумасшествиита. Я говорю вполне серьезно.

Лисси порозовела и опустила глаза. У нее за спиной раздалось хихиканье, и она Недовольным взглядом окинула ребят.

У нас появился шанс поучаствовать в проекте, – продолжила госпожа Райнгард. – За городом Литцманштадт расположен музей, в котором в течение двух дней можно пожить, как в каменном веке. Эти дни – понедельник и вторник на следующей неделе.

Класс заликовал, но госпожа Райнгард подняла руку и утихомирила детей.

Мои дорогие, речь идет не о каникулах. Вам предстоит поработать и по возвращении написать отчет.

Некоторые издали вздох разочарования, другие смирились с положением вещей.

Чтобы организовать выезд класса, мне понадобятся трое сопровождающих. То есть родители, которые поедут с нами. По счастливому стечению обстоятельств я встретила около школы троих мам, которые неожиданно согласились.

Тинка задержала дыхание и взмолилась про себя: «Пожалуйста, только не ма, а то я не перенесу этого».

Ее наихудшие предположения были ничтожны по сравнению с тем, что сказала госпожа Райнгард:

Мама Греты, мама Антье и мама Тинки и Лисси поедут с нами.

Это позор, – вырвалось у Тинки.

Перед ее глазами предстали три мамы, идущие по подиуму. Впереди всех элегантная, супершикарная мама Греты, потом энергичная мама Антье. За ними судорожно передвигалась Грит Клювель-Тедимайер со слегка растрепанной прической и в чуть перекошенной юбке. Как в мультфильме, на счастье Тинки, деревянный пол проломился и мама провалилась вниз, – позор закончился.

–   Тинка, проснись! – кричал кто-то. Тинка вздрогнула, дыра с острыми

краями пропала, а вместо этого перед ее глазами оказалось любезно улыбающееся лицо госпожи Смерч.

Сейчас не время для сна.

Это был кошмарный сон, – пробормотала Тинка.

Пускай Грит едет на своей машине, через пару километров она все равно остановится, – пошутила Лисси.

Тинке было не до смеха.

На следующей перемене Грета снова собрала вокруг себя свиту. Она знала, как привлечь к себе внимание других девочек. Жестикулируя руками, она рассказывала о своей маме:

Вы ее полюбите. Она просто супер. Трудно представить себе подружку лучше.

Конский хвост Антье вращался как пропеллер. С деловым видом она протиснулась поближе к Грете и тут же затараторила. Она трещала без точек и запятых, никому не давая возможности уйти.

Моя мама безнадежно старомодна, – безразличным тоном заявила она. – Но у нее есть целая куча положительных качеств. Во-первых, она не вмешивается, когда дело ее не касается. Например, она всегда постучит, прежде чем войдет в мою комнату. Во-вторых, у нее талант организатора. Мой папа всегда говорит, что она «семейный менеджер». При этом она сама большая шишка в электрофирме. Дома у нее тоже все под контролем. Как-то вечером папа без предупреждения привел домой человек десять коллег. Но для мамы это была не проблема. Она еду просто... – Антье искала подходящее слово, при этом ее конский хвост раскачивался как маятник, – ...наколдовала! Да, это было колдовство!

Грета перевела взгляд на Тинку и Лисси, стоявших чуть обособленно. Тинка как раз просила Лисси дать ей плитку шоколада, который им положил Борис Тедимайер-Клювель.

– Эй, вы двое! Расскажите что-нибудь про вашу маму! Что нам ожидать от нее? – закричала Грета.

Тинка выхватила шоколад из Лиссиных рук, откусила солидный кусок и демонстративно начала жевать, показывая тем самым, что не может ответить. В ее голове вертелись разные мысли. Что она должна сказать? «Ах, наша мама станет просто сенсацией. Определенно, она вырядится в звериную шкуру, воткнет в волосы кость и продемонстрирует у костра искусство танцевать танго. И вполне вероятно, подожжет себе зад. Но вряд ли нам удастся доехать до города Литцманштадт. Автобус, в который сядет мама, застрянет, потому что закончится бензин или двигатель испустит дух».

Конечно, Тинка ничего не сказала. Она и не могла ничего сказать, так как энергично дожевывала шоколад.

На помощь ей пришла Лисси.

О, Грит! У вас просто не будет слов! – произнесла она загадочно и зашептала Тинке сквозь зубы: – Так ведь?

На счастье, школьный звонок прервал этот мучительный допрос. Как только Тинка и Лисси вернулись за парту перед учительским столом, за которой они сидели уже давно, Тинка проворчала:

Нам надо что-нибудь придумать.

Сегодня после обеда мы подберем правильное «лечение» для Грит, – ответила Лисси и улыбнулась в радостном предвкушении. Для нее годился любой повод, чтобы поколдовать.

Дом № 77, который девочки получили в подарок от госпожи Шикетанц, располагался в Кристальном переулке.

Чем занимается госпожа Шикетанц на Гавайях? – спросила Лисси у сестры, когда они после уроков шли по улице.

Она по уши влюблена или что-то в этом роде, – ответила Тинка.

– Однажды, когда она появилась в зеркале, она как раз репетировала танец хула-хула, – вспомнила Лисси.

И вот они добрались до места. Они стояли перед странным деревянным забором, штакетины в котором расшатались и были кривыми. Рядом с садовыми воротами висела табличка, которую прикрепила еще госпожа Шикетанц:

Звонить не требуется!

Направьте мне мысленно дружеское послание, и я сразу же к вам выйду!

Над ней была прибита прямоугольная деревянная табличка с надписью:

МАЛЬЧИШКАМ ВХОД

СТРОГО ВОСПРЕЩЕН!

Лисси и Тинка сами смастерили ее на уроке труда, чтобы братьям было абсолютно ясно, насколько неуместным будет их появление здесь.

У девочек не было ключа, да он им и не требовался. Достаточно было улыбнуться, и ворота распахивались сами собой.

Сад за забором казался заколдованным: узловатые стволы деревьев были похожи на мускулистые тела мужчин, кусты и цветы образовывали заросли и скрывали от посторонних глаз дом.

Осень уже заявила о себе. На ветках висели желтые листья. Кусты почти отцвели, и первые цветки осеннего безвременника появились на лужайке.

Галька хрустела под ногами девочек, пока они шли по дорожке к дому.

Собственный дом. Это необыкновенное и в высшей степени прекрасное чувство обладания своим собственным домом. Даже если у него нет ни одной прямой линии и крыша напоминает вязаную шапку. Покрытая блестящей черепицей крыша сияла в солнечных лучах, а бело-зеленые ставни придавали окнам вид широко раскрытых любопытных глаз.

Входная дверь красного цвета была укреплена тремя широкими коваными полосами. При внимательном рассмотрении бросалось в глаза, что на двери нет ни ручки, ни дверного замка. Тот, кто хотел войти, должен был просто попросить об этом.

Скрип дверных петель звучал как протяжное: «Про-хо-ди-и!»

В прихожей все сияло и блестело. На длинных стеллажных полках были расставлены кристаллы разной величины. Некоторые преломляли свет, падающий из-за двери, и от этого на стенах плясали желтые, как мед, бледно-голубые или рубиново-красные точки. Другие, казалось, горели изнутри. Воздух был наполнен мерцанием и свечением, будто в нем кружились тысячи светлячков.

У ног Тинки и Лисси что-то заурчало, напоминая моторчик маленькой швейной машины. Кто-то мягкий и теплый терся об их икры.

– Привет, Казимир, – поприветствовали они невидимого кота.

Из полуоткрытой двери появился клубок из белых полосок. Когда-то Тинка приняла их за привидения, пока не поняла, что это – котята Казимира. Их мамой была обычная сиамская кошка, и поэтому частично котята были видны. Но только частично.

Лисси опустилась на пол, и тотчас же белые полоски проворно начали лазить по ее ногам, как по площадке для игр.

Снаружи послышалось сиплое карканье.

Вороны? – Лисси постучала пальцем себе по лбу. – У них, по всей видимости, сумасшествиит. Слишком рано для ворон. Они должны прилететь только зимой.

Крики ворон стали громче. Тинка вышла за дверь и посмотрела в небо.

Лисси, быстрее! – закричала она. – Вороны что-то держат в когтях! – Присмотревшись, она добавила: – Это какая-то рама для картины. И мне кажется, они несут ее нам.

Выстрел нарушил послеобеденную тишину, царившую в саду.

Колдовское зеркало

Казалось, время остановилось. Тинка задержала дыхание и уставилась широко раскрытыми глазами на соседский сад, над которым пролетала стая. Рядом, открыв рот и не дыша, сидела Лисси.

Вороны прекратили кричать. Возникло ощущение, будто они зависли в воздухе.

Звук выстрела слышался недолго и быстро стих. Птицы испуганно закаркали и разлетелись в разные стороны. Три вороны, державшие раму, выронили ее. Кружась и вращаясь, рама упала в сад, примыкающий к участку Лисси и Тинки.

Одна ворона перешла в пикирующий полет над домом колдуньи и приземлилась прямо перед Тинкиными ботинками.

Она посмотрела на Тинку снизу вверх взглядом, полным упрека, и обвиняюще каркнула.

Тинка, которую чувство вины охватывало даже тогда, когда она ничего дурного не делала, беспомощно пожала плечами:

Там живут Лидофские, которые...

У которых тяжелый случай сумасшествиита. – Лисси опять вставила свое любимое словцо.

Ворона энергично указывала клювом на соседский сад и делала движения, будто щипала траву.

Что это значит? – спросила Лисси тихо.

Она хочет нам что-то сказать! – предположила Тинка.

Как в игре в шарады, девочки начали угадывать: «Дергать? Рвать? Полоть сорняки?»

Ворона трясла головой, как будто ей до сих пор ни разу не доводилось слышать столько вздора. Когда Лисси и Тинка высказали достаточное количест-44 во неверных предположений, ворона, немного нервничая, подскочила к сломанному сучку и подобрала его клювом.

–   Поднять? – спросила Тинка. Наконец-то ворона кивнула.

Все понятно! Мы должны поднять раму! – догадалась Тинка.

Ворона в изнеможении вздохнула.

Да, мы заберем ее. Но что дальше? – допытывалась Тинка.

Ворона не собиралась ничего объяснять. Ее спутники уже едва виднелись вдали, и она поднялась в воздух, чтобы догнать их.

Ты пойдешь на ту сторону? – спросила Тинка у Лисси, смущенно теребя прядь волос.

Трусиха, – прошипела Лисси. – Опять я должна идти в логово льва. Я имею в виду сад Лидофских.

Она принесла лестницу, стоявшую у стены дома, но тут Тинка кое-что придумала.

Стой, не надо! – решительно остановила она Лисси. – Эти сумасшедшие стреляли. Значит, у них есть пистолет. Как только Лидофские увидят твою голову над изгородью, они, чего доброго, примут тебя за ворону и выстрелят снова.

Ты имеешь что-то против моей прически? – заворчала Лисси, теребя разлохмаченные волосы.

Нет, я переживаю за тебя, – уверила ее Тинка.

Из-за живой изгороди послышался удаляющийся голос госпожи Лидофски:

Наверняка дерзкие девчонки разбросали в своем саду пищевые отходы, чтобы привлечь этих ужасных птиц.