Текст книги "Неудача в Берлине (ЛП)"

Автор книги: Том Вуд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

  – Не беспокойся об этом, – сказала она немного лаконично – не злясь на Виктора, но смущенная пережитым шоком или еще не полностью оправившаяся от него.

  «Я знал, что переход на неразбавленный апельсиновый сок был плохой идеей».

  Она выдавила из себя натянутую улыбку, но не посмотрела ему в глаза. Она указала на него, собирая осколки стекла. «Возможно, вам не следует этого делать».

  – Я осторожен.

  – Нет, я имею в виду, что вам, как покупателю, вероятно, нельзя. Это обязательно противоречит двадцати различным европейским нормам по охране труда и технике безопасности.

  Он не остановился. «Как мы выживали до того, как ЕС позаботился о нас?»

  Она пожала плечами и посмотрела на него, расслабляясь.

  Он сказал: «Должно быть, смерть от разбитого стекла была эндемичной».

  Аника улыбнулась, коротко, но искренне, и напряжение немного спало. Она быстро и умело подмела разбитое стекло, а затем промокнула полотенцем лужицу апельсинового сока. Она забрала мусор и полотенце и вернулась с другим полотенцем, влажным, чтобы вытереть место разлива, чтобы подошвы обуви не прилипали к полу.

  Она хмыкнула, когда встала, и Виктор, к своему удивлению, протянул ей руку и с удивлением обнаружил, что Аника взяла ее. Ее рука казалась крошечной в его руке. Кожа была теплой и гладкой. Он помог ей подняться. Он держал ее за руку дольше, чем нужно, но она не отстранялась.

  – Извини, – снова сказал Виктор, когда они разжали руки.

  Она кивнула, говоря, что нет проблем, и перешла к ожидающему покупателю. Радуясь, что устранил причиненный им ущерб, Виктор снова откинулся на стуле и взглянул на бутылки за барной стойкой, чтобы проверить отражение Турка, но стеклянные поверхности были лишены искаженных форм. Виктор повернул голову и увидел, что наблюдатель больше не сидит за его столиком, а кабинка, где минуту назад бездельничали Деак и блондинка, теперь была пуста.

  ГЛАВА 9

  – Как насчет еще одного апельсинового сока? – спросила Виктора Аника.

  Он покачал головой, сказал: «Не сейчас» и встал.

  Она задала еще один вопрос, но он уже уходил. Позволить Деаку выйти из бара без его ведома было ошибкой любительского уровня, которую, как думал Виктор, он оставил позади много лет назад. Установление угрозы, исходящей от человека, которого он теперь принял за Басаева, было необходимой предосторожностью, но он не должен был позволять Анике отвлекать себя. Это даже не было чисто физическим отвлечением. Он был удивлен ее реакцией на разбитое стекло и чувствовал себя виноватым из-за того, что напугал ее.

  Вся последовательность событий со стаканом апельсинового сока длилась не более девяноста секунд, от начала до конца. Деак мог уйти в любой момент в этот период. Ему и проститутке потребовалось бы пять секунд, чтобы соскользнуть со своих мест и выбраться из кабинки. Затем четыре секунды, чтобы выйти из бара. Осталось восемьдесят одна секунда, чтобы исчезнуть.

  Виктор вышел из бара за две секунды, сократив фору Деака до семидесяти девяти секунд. Турка и его шефа с седыми волосами и бородой нигде не было видно. Где бы ни был Деак, они будут сразу за ним.

  С этажа казино было пять выходов, не считая бара: вход без дверей, который открывался в ресторан, коридор, ведущий к главному выходу, две двери без опознавательных знаков для персонала казино и одна для туалетов. Две служебные двери были не вариант. Осталось три. Деак и блондинка не будут пользоваться туалетами, либо по необходимости, либо зажатые вместе в кабинке. Они могли бы более эффективно сделать либо в собственном баре. Осталось два выхода.

  Он пошел быстро, но не слишком быстро, к коридору, ведущему к главному выходу. Он напечатал текстовое сообщение на своем телефоне – человек, спешащий ответить на что-то важное, ищущий лучшего приема. Ресторан находился в дальнем конце зала казино, в минуте непринужденной прогулки сквозь толпу и вокруг столов. У Деака было достаточно времени, чтобы добраться до метрдотеля, и теперь он мог ждать, чтобы сесть, или идти с блондинкой к столу. Виктору потребуется сорок секунд, чтобы добраться до ресторана, чтобы убедиться, что они там. Если бы это было не так, Виктору пришлось бы снова пересекать пол казино, потеряв еще сорок секунд и отстав от Деака на 159 секунд. Уйма времени, чтобы выйти наружу, сесть в такси, свернуть с улицы и потеряться в городе к тому времени, когда Виктор выйдет на тротуар. И если Деак и блондинка были в ресторане, они все еще были бы там после того, как Виктор убедился, что они не покидали казино.

  Деак был на семьдесят девять секунд впереди, когда Виктор вошел в зал казино. Ему потребовалось девятнадцать секунд, чтобы добраться до коридора, ведущего к главному выходу, и еще одиннадцать, чтобы выбраться наружу. Деак преодолел бы дистанцию не более чем на треть медленнее. Шестьдесят девять секунд впереди. Если бы он шел пешком, его все равно было бы видно. В противном случае потребуется семь секунд, чтобы сесть в первое из стоявших снаружи такси. Восемь секунд, чтобы сообщить водителю, куда они едут. Две секунды, чтобы водитель завел двигатель. Три, чтобы снять ручник и включить передачу. Одна секунда, чтобы проверить свои зеркала. Четыре секунды, чтобы вытащить. Осталось пятьдесят две секунды. При скорости всего десять миль в час это было 763 фута. Достаточно, чтобы добраться до перекрестка и исчезнуть за поворотом, или так, чтобы Виктор увидел только задние фонари, поблескивающие вдалеке, к тому моменту, когда он проталкивал вращающиеся двери.

  Любительская ошибка.

  Но Деака не было в такси. На улице его тоже не было. Виктор связался с первым таксистом, ожидающим возле казино. Он был там двадцать минут без платы за проезд. Деак был в ресторане казино, заказывал поздний ужин для себя и блондинки. За соседним столиком сидел седовласый мужчина с тщательно подстриженной бородой. Турка не было видно. Не нужно было, чтобы они оба были в ресторане, чтобы подтвердить, что Деак был там и находился рядом с ним в баре, даже невежественная команда не хотела рисковать разоблачением, которого можно было избежать.

  Виктор увидел турка, когда вернулся в бар. Он сидел на стуле в баре, ожидая очередного пива, и выглядел то раздраженным, то раздраженным. Слишком много фальстартов за одну ночь. Виктор сочувствовал.

  Басаев все еще сидел за своим столиком. Выражение его нейтрального лица было таким же, как и тогда, когда Виктор видел его в последний раз, за исключением того, что теперь он один раз кивнул Виктору. Почти дружеский жест.

  Виктор занял табуретку у барной стойки. Когда турок проверил свой телефон и ушел, он тоже ушел. Ждать пришлось недолго, может полчаса. Кто-то с худощавым телосложением Деака не станет есть обильную еду в это время ночи, и блондинка будет стремиться двигаться вперед, поскольку чем скорее Деак запыхался с улыбкой на лице, тем скорее она сможет помочь кому-то другому отпраздновать. . Виктору было бы более осмотрительно подождать возле казино, но он вернулся в бар, чтобы посмотреть, там ли еще Басаев. Пока Аника готовила Виктору очередной апельсиновый сок, он обдумывал этот факт.

  Басаев не двигался с места, когда Виктор ушел искать Деака. Если Деак или его босс Фаркаш были целью Басаева, то потеря изображения была значительным риском, который казался неуместным для такого осторожного профессионала. Так что либо Басаев точно знал, где Деак будет в какой-то момент позже, и не было нужды так внимательно его разглядывать, либо он знал, что Деак сейчас будет в ресторане. Если верно первое, то Басаеву вообще не нужно было находиться в баре казино, и он рисковал разоблачением без всякой выгоды. Это не имело смысла. И если Басаев знал, что Деак сейчас в ресторане с блондинкой, не проверяя себя, значит, блондинка должна была работать у Басаева. Но блондинка обменялась дружеским соперничеством с другой проституткой. Они знали друг друга. Они оба регулярно работали в казино, конкурируя за один и тот же бизнес, но каждый получал достаточно клиентов, чтобы не испытывать искренней неприязни к другому. Проститутка, которая полагалась на посетителей казино для оплаты своей арендной платы, не предала бы одного из них тому, кого она не знала или не доверяла.

  Поэтому Басаев не знал, где находится Деак в настоящее время. Насколько Басаев знал, он мог уехать из казино на такси в аэропорт. Ни один убийца, тем более такой осторожный и знающий, не допустит, чтобы это произошло. Что означало одно.

  Ни Деак, ни Фаркаш не могли быть целью Басаева.

  Виктор тоже не был. Слишком много причин было против. Он не был в Берлине достаточно долго, чтобы один из его многочисленных врагов выследил его и повалил кого-то на землю перед ним. Он также никогда не воровал у чеченского полевого командира и торговца людьми. Единственным человеком, который знал, что он в Берлине, был его работодатель, и он лучше знал, чем посылать за ним одинокого человека. Виктор только однажды встречался с человеком, который его нанял, но из этой короткой встречи понял, что он слишком умен для такой ошибки. Если его казначей собирался подставить его, эту попытку было бы гораздо труднее идентифицировать и от нее гораздо труднее убежать. Он знал недавнюю историю Виктора. Он не допустит тех же ошибок, что и другие.

  Так что, если целью Басаева был не Виктор, Деак или Фаркаш, то кто?

  Аника вытерла барную стойку перед Виктором и сказала: «Надеюсь, ты будешь осторожнее с этим апельсиновым соком, чем с последним».

  Виктор схватился за стакан. – Он приклеился к моей руке.

  Она улыбнулась легко, расслабленно, ее лицо совсем не походило на то, каким оно было в ее реакции на разбитое стекло. Тем не менее, кто-то, кто работал за барной стойкой, регулярно слышал, как разбиваются стаканы. И даже если бы она была новенькой и еще не привыкшей к таким сюрпризам, она бы только вздрогнула, а не испугалась. Была причина, по которой внезапные звуки пугали ее.

  Виктор спросил: «Как долго вы здесь работаете?»

  'Почти год.'

  'Нравится?'

  Она немного потанцевала плечами, решая, что ответить. «Это работа. Как и любой другой.

  Она не знала Виктора. Она не собиралась рассказывать незнакомцу, что ненавидит то, чем зарабатывает на жизнь. Он понимающе кивнул.

  – А у вас, – начала она, – какие-то строительные работы?

  'Почему вы так думаете?'

  – Твоя рука была грубой. Я не имею в виду это как оскорбление, – быстро добавила она. «Просто казалось, что ты не сидишь в офисе весь день».

  «Я работаю в офисе, – сказал он, – но много занимаюсь скалолазанием. Откуда ты?'

  Она указала вокруг. 'Здесь. Берлин.'

  – Но ведь твои родители не немцы, верно?

  Она выглядела смущенной и ответила, не глядя на него. 'Верно.'

  'Откуда они?'

  Он улыбнулся, как будто они просто болтали, как будто он был обычным посетителем, а не профессиональным убийцей, а она была обычной барменшей, а не кем-то, кто жил в таком страхе, который заставлял ее паниковать при звуке бьющегося стекла. Он видел, как она размышляла сама с собой, стоит ли говорить что-то еще, но в конце концов она настолько доверилась ему, что сказала: «Они молдаване». Я тоже, но я живу в Германии уже три года.

  – Как вам Берлин? он спросил.

  'Я люблю это. Немцы такие дружелюбные».

  Виктор спрашивал себя, что Аника могла украсть у чеченского полевого командира и торговца людьми, что оправдывает отправку за ней такого человека, как Басаев. Это должно было быть что-то очень ценное для военачальника, чтобы оправдать время, расходы и риск выследить убийцу по ее следу. Это должно было быть что-то личное, потому что Виктор сомневался, что у Аники есть ноу-хау, чтобы контрабандой ввозить большие суммы денег или драгоценностей в ЕС, и если это были деньги или драгоценности, то ей не нужно было бы работать на работе, которая ей не нравилась. . Это должно было быть чем-то драгоценным для Аники, чтобы жить в таком страхе, который вызывал у нее панику при звуке разбитого стекла спустя три года.

  Была только одна вещь, которую она могла украсть.

  ГЛАВА 10

  Она украла себя.

  У Молдовы была крошечная территория и население всего в несколько миллионов человек, но она была одним из мировых лидеров по торговле людьми. Десятки тысяч ее молодых женщин были проданы и удерживались против их воли для использования в качестве проституток или секс-рабынь в Европе и на Ближнем Востоке. Некоторым удалось выбраться из плена. Некоторые были освобождены благодаря работе полиции и благотворительных организаций. Некоторые сбежали. Некоторые так и не ушли.

  Аника, должно быть, была личной собственностью чеченского полевого командира, а не товаром, если спустя три года он все еще заботился о ее побеге. Может быть, она даже была его женой или одной из многих.

  Она спросила: «Откуда ты? Вы говорите по-немецки, но я так не думаю.

  – В основном в Швейцарии, – ответил Виктор. «Но я много путешествую. Я кочевник».

  – Так что привело вас в Германию?

  'Кофе.'

  Она улыбнулась. – Надеюсь, ты не возражаешь, если я скажу, что ты не похож на игрока.

  Виктор не знал, как ей удалось сбежать, но ей удалось, и он уважал такое коварство и находчивость. Она была выжившей. Как он. Что бы она ни пережила в заточении, три года спустя она смогла удержаться на работе, общаться с людьми, справляться с ухаживаниями покровителей-мужчин. Может быть, через три года, хотя она еще не полностью избавилась от страха, она осмелилась поверить, что находится в безопасности. Но Басаев выследил ее.

  «Почему я не похож на игрока?»

  Она сказала: «Ты не подходишь под этот тип. На мой взгляд, люди играют в азартные игры по одной из двух причин: потому что им нужны деньги или потому что им нравится азарт и риск».

  Виктор подумал о Басаеве, ожидающем в углу. Он ждал, когда закончится смена Аники. Он не притворялся, что Деак его не интересует. Его не интересовал никто, кроме Аники. Это был простой вопрос времени. Он знал ее расписание. Он был осторожен и подготовлен. Он уйдет за пять минут до нее. Либо он будет ждать возле ее машины, либо еще где-нибудь по дороге домой. Он не хотел убивать ее в ее доме или квартире, иначе теперь он будет ждать ее возвращения там. Может быть, она жила с другими людьми или имела собаку, создавая лишние препятствия, когда он мог просто казнить ее на улице, но если это был его план, ему не нужно было ждать в баре, где она его заметит.

  – Я мог бы остаться без гроша, – сказал Виктор.

  Ее взгляд ненадолго скользнул по нему. – Ваш костюм говорит об обратном.

  Если Басаев ждал там, где она его заметит, значит, он этого хотел. Он хотел, чтобы Аника узнала его из бара, чтобы, когда они столкнутся в каком-нибудь темном переулке, она не заподозрила подозрений, пока не стало слишком поздно. Басаеву нужно было сблизиться с ней. Потому что он не хотел ее убивать. Он собирался вернуть ее.

  Виктор сказал: – Значит, по твоей логике я должен быть искателем острых ощущений.

  «Тот, кто получает острые ощущения от питьевой воды и апельсинового сока?»

  «Может быть, я просто знаю, что нужно уйти, пока я впереди».

  – Бесценная черта, – сказал Басаев, подойдя ближе. «Большинство людей не знают своих ограничений. Они становятся высокомерными. Они становятся жадными. Они не знают, когда уйти».

  Аника кивнула. – Он прав, ты знаешь. Я вижу это все время в этом месте. Люди слишком спешат на удачу. Она снова посмотрела на Басаева. 'Опять то же самое?'

  Он кивнул. Она знала его напиток. Она знала его лицо. Он был знаком. Он был предсказуем. Она не забеспокоится, когда увидит, как он идет к ней.

  – Есть еще слова мудрости? – спросил Виктор.

  Басаев уставился на него бледно-зелеными глазами, маленькими и немигающими. «Я не уверен, что могу рассказать вам что-то такое, чего вы уже не знаете».

  – Думаю, я все понял.

  – Вы случайно не знаете, как называется грань, где заканчивается самоуверенность и начинается высокомерие?

  – Разве это не тот момент, когда мы начинаем давать ненужные советы?

  Басаев улыбнулся. Гусиные лапки в уголках его глаз углубились. Его зубы были ровными и желтыми. Он подошел ближе к Виктору, сидевшему на табурете, заставив Виктора запрокинуть голову назад, чтобы сохранить зрительный контакт. Он смотрел, улыбаясь, но ничего не сказал.

  Аника вернулась со своей колой. Басаев расплатился и ушел.

  – Как твой новый друг? – спросила Аника.

  Виктор смотрел, как он уходит. – Ему слишком нравится звук собственного голоса. Он посмотрел на Анику. «Во сколько вы уходите с работы?»

  На мгновение она задумалась, не вспоминать ли, когда закончилась ее смена, а решить, говорить ему об этом или нет. Он задавался вопросом, было ли у нее вообще свидание с тех пор, как она попала в плен.

  В конце концов она ответила вопросом: «Зачем тебе это знать?»

  – Хочешь поужинать со мной?

  Она не торопилась с ответом. Он ожидал этого и больше ничего не сказал. Он не хотел, чтобы она чувствовала давление.

  – Не будет ли слишком поздно обедать?

  – Я могу поесть в любое время, – ответил Виктор. – И я уверен, что если ты работаешь допоздна, то и ешь поздно. А если ты не хочешь есть, мы можем выпить. Он указал на свой апельсиновый сок. «Я почти готов завести настоящий».

  – Почему ты вообще хочешь пойти со мной поужинать?

  – Потому что я хочу узнать тебя получше.

  Она перенесла вес между ног. – Возможно, вам бы не понравилось то, что вы узнали, если бы вы это сделали.

  «Может быть, вы должны позволить мне судить об этом».

  'Я не уверен. Я не должен видеть клиентов казино.

  – К тому времени, когда я приглашу тебя на ужин, меня уже не будет.

  Она слегка улыбнулась. «Я не думаю, что правило работает именно так».

  «Я никогда больше не приду сюда, если это необходимо».

  – Вы упрямы, не так ли?

  «Я предпочитаю думать об этом как о постоянном».

  – Я и не подозревал, что я такой неотразимый.

  – Так исправляют воду со льдом, – сказал Виктор. – Я же говорил тебе, лучшее, что у меня когда-либо было.

  Она смеялась. – Может быть, вам стоит снова спросить меня через час.

  – Почему через час?

  – Потому что тогда моя смена заканчивается.

  Было 23:36, а это означало, что ее смена закончилась через пятьдесят четыре минуты, 00:30, потому что, когда приходило время, гражданские всегда округляли вверх или вниз. Басаев знал это время. Он знал, как она попала домой. Он уйдет через сорок девять минут, чтобы ждать в точке, которую он уже выбрал, несколько раз следуя за ней, чтобы определить, где лучше всего устроить засаду. Похищения было еще труднее осуществить, чем убийства, и тот, кто уже был в плену, принял некоторые меры предосторожности, поэтому Басаев ждал в баре, чтобы она не боялась его, пока не станет слишком поздно. Он был крупнее и сильнее и вооружен ружьем. У нее не было бы выбора, кроме как сделать именно то, что он хотел, сесть в машину или продержаться достаточно долго, чтобы ее связали, накачали наркотиками или вырубили.

  Но ничего этого не случилось бы, если бы она была в каком-то другом баре или ресторане.

  Басаев, конечно, попытается снова, на следующую ночь или на следующую ночь, или сколько потребуется. Это не имеет значения. Когда Виктор оставался с ней наедине, он говорил, что пора снова бежать. На этот раз она будет более осторожной. Виктор расскажет ей, как быть. Зная, как близко она была к тому, чтобы ее забрали обратно, она, возможно, уже никогда не станет прежней, но, по крайней мере, она будет свободна.

  Виктор наблюдал за Аникой, пока она обслуживала других клиентов. Если она не согласится пойти с ним на свидание, если Виктор не уведет ее в уединенное место, чтобы поговорить наедине, она не станет слушать, когда он попытается ее предупредить. Она бы испугалась и подумала, что он сошел с ума, или это была уловка, чтобы похитить ее самому. Охрана вышвырнет его, и, может быть, кто-нибудь проведет ее домой, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. На следующий день она преуменьшит инцидент, чтобы сохранить лицо, и никто не будет проводить ее домой.

  Он не мог сказать ничего другого. Дальнейшие попытки убедить ее только заставят ее почувствовать давление. Она скажет «нет», и к рассвету ее закроют в гофрированном грузовом контейнере на корабле, идущем в Грозный. Ему оставалось только ждать.

  В 23.55 он не мог больше ждать.

  Турок с носом дебошира проверил свой телефон и вышел из бара.

  ГЛАВА 11

  Командир экипажа встретил турка у игровых автоматов. Виктор какое-то время наблюдал, как они разговаривают, и турок ушел к выходу. Через мгновение мужчина с седыми волосами ушел. Деака не было видно, но это был он. Больше никаких фальстартов. Они уходили, потому что лидер знал, что уход Деака неизбежен. В ресторане он бы увидел или услышал, как он просит счет.

  Виктор подождал минуту и тоже ушел. Он вышел из казино и увидел черную «ауди», припаркованную на противоположной стороне дороги, в тридцати футах справа от мусорной корзины, в которой был спрятан пистолет Виктора. Его лакокрасочное покрытие было чистым и отполированным и отражало оранжевый свет ближайших уличных фонарей. Блики на лобовом стекле мешали Виктору полностью видеть пассажиров, но никого из экипажа на улице не было. Высокий молодой парень с зачесанными назад волосами должен был сидеть за рулем, потому что уехал раньше. Пожилой мужчина должен был сидеть на пассажирском сиденье, потому что он был боссом. Что усадило Турка на заднее сиденье, позади командира экипажа, потому что высокий молодой парень отодвигал свое сиденье далеко назад, чтобы освободить место для ног.

  Все трое были в машине, потому что это было лучшее место для ожидания, если Деак вызовет такси для себя и блондинки. Они, должно быть, предвидели, что Деак мог использовать его, еще до того, как к нему присоединилась блондинка, поэтому они либо были счастливы, остановившись рядом с такси на светофоре и стреляя из машины в машину, либо застрелили Деака, как только он выбрался из машины. в его пункте назначения. Им было все равно, где произошло убийство, лишь бы оно не произошло прямо возле казино, где они провели последние несколько часов.

  Виктор перешел дорогу и достал из мусорного бака свой пистолет. Экипаж не заметил. Они были слишком сосредоточены на входе в казино, ожидая появления Деака, а машина ограничивала линию обзора из-за кузова, сидений и других пассажиров, а также из-за того простого факта, что те, кто находился внутри, сидели, а не стояли. Виктор мог бы использовать эти факты, чтобы разобраться с командой за считанные секунды, но они были слишком близко к казино. Если Деак воспользовался такси, Виктор не мог позволить Audi следовать за ним, но если Деак был в форме, он вместо этого пошел бы пешком.

  Виктор медленно пошел в сторону гостиницы Деака, проверяя телефон и мешкая, как человек, никуда не торопящийся.

  Через мгновение появился Деак с блондином с широкой улыбкой на лице. Он превзошел все шансы, и у него на руке была хорошенькая юная штучка, которая должна была показать ему время в его жизни. Он понятия не имел, что за ним наблюдают четыре пары глаз.

  Он проигнорировал такси и повернул налево, одной рукой обхватив и сжав зад блондинки, пока они шли. Виктор не знал, как отреагирует экипаж. Теперь, когда Деак шел пешком, им было бы легче проехать из «ауди», но лучше было бы позаботиться о нем как-нибудь менее заметно. Даже троица тупых уличных бандитов это знает.

  Было 00.02. Смена Аники закончилась менее чем за тридцать минут.

  Когда Деак прошел двадцать ярдов, все трое вылезли из Audi. Затем седовласый вернулся на место водителя, а высокий молодой парень и коренастый турок перешли дорогу в сторону Деака. Они шли быстрее, чтобы сократить расстояние.

  «Ауди» отъехала от бордюра и вскоре проехала мимо Деака. У каждого из двух пеших в руке был телефон, настроенный на громкую связь, чтобы им не приходилось делать это очевидным, и они постоянно звонили боссу, чтобы держать его в курсе маршрута Деака, чтобы он мог медленно объезжать окрестности. держаться рядом, не более чем на минуту, чтобы либо блокировать Деака, либо обеспечить побег для двух убийц. Наконец команда продемонстрировала определенный уровень компетентности, но было неизбежно, что вне казино, в своей стихии, на улицах они будут умнее.

  Деак продолжал идти, минуя оживленные бары и заглядывая внутрь. Виктор хотел, чтобы он запил блондинку, чтобы дать Виктору больше времени, но больше алкоголя не собиралось искушать его, когда он ожидал чего-то гораздо лучшего.

  Виктор последовал за двумя мужчинами, следовавшими за Деаком, оставаясь на противоположной стороне дороги, подстраиваясь под их темп и не отставая от них ближе, чем на двадцать футов. Они держались в пятнадцати футах позади Деака, который продолжал ощупывать блондина и медленно шел, совершенно уверенный в своей непобедимости. Улица представляла собой широкий четырехполосный бульвар, по которому часто проезжали машины в обоих направлениях. Поблизости были бары и достаточное количество пешеходов, использующих тротуары, чтобы помешать съемочной группе начать действовать.

  Это скоро изменится. Виктор знал, что маршрут, по которому Деак вернётся в отель, давал экипажу множество уединённых мест для выполнения своей работы. Они знали все возможные маршруты, которыми мог пойти Деак. Они были местными. Они знали, какие дороги заняты, а какие нет. Они знали, где можно убить человека без свидетелей. Однако они не ожидали появления блондинки и еще не были уверены, ведет ли она Деака обратно к себе домой, но даже если бы ее не было с ним, они все равно следовали бы за Деаком, а не ждали в какой-то засаде. Они не знали точного маршрута, по которому он пойдет, и у них была только одна ночь, чтобы убить его. Они не могли позволить себе ошибиться.

  Виктор представил себе путь к отелю – боковые улочки и закоулки – пытаясь определить вероятную точку удара для экипажа, не имевшего представления о тактике. Где-то в темноте не было необходимости, когда у них были преимущества как в мобильности от Audi, так и в большем количестве. Им нужно было место, куда могла бы добраться их машина, чтобы можно было быстро отступить, но не там, где могла бы проехать полицейская машина.

  Вариантом, который соответствовал бы их критериям, был многоэтажный гараж, который Деак прорубил ранее. Это было круглосуточное заведение, но в это время ночи оно было почти пустым. Он также не был пилотируемым. Командир бригады мог загнать «ауди» внутрь или забрать две другие у любого из выходов. Там, конечно, будет видеонаблюдение, но если бы этих парней беспокоили камеры, они были бы более осторожны в казино. Камеры отговорили бы Виктора от его использования, по крайней мере, не отключив их предварительно, но он напомнил себе, с кем имеет дело.

  Виктор не мог позволить им добраться до гаража. Но он не мог сделать превентивный шаг, пока Деак был поблизости. Ему пришлось встать между экипажем и Деаком. Он должен был их разделить. И он должен был сделать это без ведома Деака.

  Гараж находился примерно в четверти мили ходьбы. Даже если Деак ускорит свой медленный шаг до трех миль в час, он не дотянет до него и пяти минут.

  Виктор свернул с бульвара на первый же поворот и побежал.

  Ему нужно было бежать в три раза быстрее Деака, чтобы опередить его, объезжая квартал, если квартал был примерно квадратным и не имел переулков, разделяющих его пополам.

  Так оно и было, и Виктор добрался до переулка, в который должен был свернуть Деак, имея в запасе много времени. Он осмотрел местность, выискивая преимущества. Улица была около восьмидесяти футов в длину и соединялась с бульваром на одном конце и входом в гараж на другом. Было несколько витрин со снятыми защитными решетками, но ничего открытого, ни пешеходов, ни транспорта. Сетчатый забор тянулся между внешней частью гаража и зданием рядом с ним. Рядом с забором были две лестницы, ведущие в общественные туалеты. Огни обозначали, что они все еще открыты. Круглосуточно, как в гараже.

  Виктор попятился в переулок, достал пистолет и большим пальцем нажал на защелку, чтобы освободить магазин, затем отодвинул затвор, чтобы выбросить 5,7-мм патрон из патронника. Он поймал его и бросил в карман брюк, а журнал последовал за ним.

  Он услышал мужские шаги, шорох и стук туфель на шпильках и стал ждать. Несколько секунд спустя он услышал еще две серии шагов, но тише, потому что они были приглушены теми, кто был ближе. Деак и блондинка миновали вход в переулок, не взглянув в сторону Виктора. Виктор подождал немного и вышел, повернувшись налево, лицом к двум следующим мужчинам.

  Они были в пяти футах от него. Высокий молодой немец слева, турок с приплюснутым носом справа. Они были на мгновение удивлены его присутствием, но их это не волновало. Они пошли, чтобы обойти его, но остановились, когда Виктор поднял пистолет.

  Они не паниковали. Что было хорошо. Они не сделали ничего глупого. Что было лучше. Их взгляды метались между пистолетом и его глазами. Он молчал, слушая Деака и блондинку позади него, уходящих дальше. Пятнадцать футов, потом двадцать. Если бы им случилось оглянуться через плечо, они бы увидели только трех мужчин, стоящих вместе. Они не увидят пистолета.

  Виктор держал его на расстоянии вытянутой руки, явно и угрожающе шагая вперед, подходя ближе.

  – Деак, – прошептал он.

  Ему не нужно было говорить больше. Он наблюдал, как они пытались сложить кусочки вместе. Единственной причиной их пребывания здесь был Деак. Назвав это имя, Виктор сказал им, что знает их работу. Направив на них пистолет, он сказал, что не позволит им довести дело до конца. Он был другом Деака, или сообщником мафии, или кем-то вроде телохранителя; кто-то контактировал с ним, кто-то, о ком им не сказали, кто-то, кого они пропустили в казино. Деак и блондинка уже были в тридцати футах позади Виктора, въезжая в гараж.

  Двое мужчин нервничали, ожидая, что Виктор выстрелит в любой момент. Высокий немец тоже казался злым – злился на себя за то, что попал в засаду. Натриевый свет отражался от его морщинистого лба.

  Виктор говорил по-венгерски, некоторые простые фразы не имели отношения к текущей ситуации. Двое парней ничего не поняли. Виктор снова заговорил, громче, злее, словно хотел получить ответы. Деак и блондинка будут в сорока футах позади него, теперь уже внутри гаража. Еще двадцать секунд, и он был достаточно далеко, чтобы не обернуться в сутолоке или не увидеть ее, если и заметит.

  Виктор никак не отреагировал на приглушенный звук, исходивший от руки каждого мужчины.