Текст книги "Тайна Зла. Откровенный разговор с Богом"

Автор книги: Том Райт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

Святость

Подобным образом, и призвание к радикальной святости для христианина тесно связано с эсхатологией инаугурации, то есть это призвание начать жить уже сегодня по тем законам, которые будут установлены в будущем. Христианская этика не есть список дел, которые «нам можно совершать» и «нам нельзя совершать». Скорее, это повеление жить в Божьем новом мире, потому что идолопоклонство и грех уже были побеждены крестом и на Пасху уже началось новое творение – и весь новый мир, основанный на этой победе, поддерживает и обеспечивает сила Духа. Таким образом, Рим 8:12–17 призывает христиан жить как народ Исхода, который не думает о возвращении в египетское рабство, но вместо этого изо всех сил стремится умертвить то, что несет смерть, и жить обновленной жизнью, которую Дух создает в тех и для тех, кого он ведет. Быть может, яснее всего эта тема звучит в Кол 3:1-11: «Если вы были воздвигнуты с Мессией, ищите горнего, где он пребывает», – это вполне практичные слова касательно всех тех вещей, которые здесь и сейчас уродуют человеческую жизнь, таких, например, как злость и горечь, с одной стороны, и сексуальная безнравственность – с другой.

Пока еще мы говорим о таких последствиях креста для нашей жизни, которые все и могли бы ожидать. Молитва и святость, хотя я предложил бегло окинуть их взором с необычной позиции (с позиции эсхатологии инаугурации), – это всем известные аспекты христианской жизни. Но что если нам следует взглянуть на вещи шире? Коль скоро справедливость Бога – главная тема Послания к Римлянам, не следует ли и нам задуматься о вопросе справедливости в XXI веке? Что если приложить тот же самый подход к мучительным явлениям в современном мире, где «проблема зла» стоит особенно остро и где наше неумение увидеть зло и ответить на него зрело и мудро только увеличивает хаос в мире и усугубляет его положение?

Политика и империя

Самая очевидная отправная точка для такого размышления, особенно если мы вспомним главу 3, где мы разбирали Мк 10:35–45, – это дела правительств, властителей и империй. Если действительно, как об этом сказал Иисус после воскресения, ему дана всякая власть на небе и на земле, христианин должен видеть во всех властителях предпоследнюю, но не последнюю инстанцию. Они ответственны перед Иисусом, который умер, был воздвигнут и теперь призывает весь мир дать ему отчет.

Это не значит, что человеческая власть дурна сама по себе. Это не так. Бог создал прекрасный мир, и в Его замысел входило поручить заботу об этом мире человеку. И хотя человечество взбунтовалось, этот замысел не был отменен. Изменилась, разумеется, способность человека отвечать на этот призыв. Бог желал, чтобы властители несли в мир Его мудрую и милостивую справедливость и не давали спуска злу. Если мы вспомним природную катастрофу в Новом Орлеане в августе 2005 года, то самым страшным ее моментом было то, что здесь на несколько дней исчезли все законы и порядки, так что воцарился хаос, в котором существует только право сильного, а слабые стали его невольными жертвами. Бог ненавидит подобные ситуации на любом уровне и призывает властителей не допускать подобных вещей.

Бог желал, чтобы властители несли в мир Его мудрую и милостивую справедливость и не давали спуска злу

Тем не менее, поскольку все люди причастны злу, включая самих властителей, которые должны его сдерживать, некоторые люди, облеченные властью, находят тайные – или не слишком тайные – способы использовать свое положение, чтобы обходить законы и обслуживать свои корыстные интересы.

Перед лицом столь сложной ситуации христианин никогда не может удовлетвориться стандартными решениями, возникшими после эпохи Просвещения – ни идеалом правых, которые считают, что сильные властители должны управлять безмолвным и раболепным населением, ни идеалом левых, которые мечтают о революциях или даже об анархии. Христиане (как в этом вопросе и иудеи, о чем мы не будем далее говорить по недостатку места) должны одновременно и оказывать уважение любого рода властителям, и в то же время непрестанно им напоминать, что их власть должна служить исполнению Божьей задачи, и помогать им выполнять их обязанности. Перед ними в первую очередь стоит задача распространять справедливость и милосердие и следить за тем, чтобы самые слабые и ранимые получали необходимую заботу. Медицинская помощь (одним из великих новшеств первых христиан был уход за больными, включая тех, кто не был ни христианином, ни родственником), образование, социальная работа с бедными – все эти вещи свидетельствуют о том, что Иисус есть Господь и что властители этого мира ему служат. И это, разумеется, бросает вызов всем корыстным мотивам, которые правят нынешним миром, с точки зрения которых «добро» и «зло» – это всего лишь то, что, соответственно, служит или препятствует осуществлению их целей. Это в равной мере относится и к финансовым системам, которые превратили целые страны в вечных должников, и к кастовым системам, из-за которых десятки тысяч людей низшей касты живут в грязи и нищете. И нам стоит обратить внимание на одно обстоятельство, чтобы должным образом расставить приоритеты и изменить нашу риторику. Поскольку на Западе считают некоторые вещи сами собой разумеющимися для всего мира, – нам надо вспомнить, что первые христиане, как и их двоюродные братья иудеи, сравнительно мало интересовались тем, каким именно образом правители и властители пришли к власти. Их куда больше заботило то, что они делали, получив власть. Представление о том, что, если правительство появилось в результате законных выборов, все его действия на протяжении нескольких лет совершенно оправданны, – это пародия на ту свободу и мудрость, о которых мечтали авторы Библии.

Законы и наказания

Мы также постоянно слышим разговоры о «добре» и «зле» в контексте уголовного судопроизводства. Снова и снова при этом говорят или подразумевают, что некоторые люди просто «злы» и потому их надо держать взаперти как можно дольше. Противоположную позицию занимали либеральные мыслители прошлого поколения, которые полагали, что «зла» не существует или от него можно избавиться с помощью акта парламента и усовершенствования системы канализации. Не существует злых людей, говорили они, есть только люди, обманутые всем обществом, так что все мы в равной степени виноваты. Политический маятник качался между этими двумя крайностями, между стремлением посадить как можно больше людей за решетку, не понимая, что гак создаются настоящие университеты преступлений, – и стремлением взглянуть на проблему с другой точки зрения и сделать вид, что все в целом прекрасно.

Но ни тот, ни другой подход не отражает евангельских императивов. Нам крайне необходима система восстановительного правосудия – и слава Богу, она уже появляется в самых разумных уголках западного мира (например, в Новой Зеландии: я понимаю, как это парадоксально звучит, когда самую восточную часть света называют западным миром, но подобные парадоксы характерны для этой замечательной страны). В рамках такой модели все общество должно назвать зло злом и вместе заняться его устранением, не скрывая преступника от глаз недоумевающих людей, но устраивая встречи нарушителя и жертвы вместе с членами их семей и друзьями, чтобы открыто и прямо обсудить произошедшее и договориться о том, что с этим делать. Это трудный процесс, но он несет в себе здоровое начало, потому что именно так происходит в благополучном браке и среди здоровых людей. Здесь есть и знак креста (поглядеть в лицо злу и почувствовать всю его силу), и надежда на мир, в котором нет темных секретов и все было исправлено.

Международные конфликты

Подобная поляризация мнений возникает и вокруг международных конфликтов, которые постоянно происходят и, вероятно, будут происходить. И снова мне придется сказать, что это – необъятная тема, так что я могу лишь дать краткое резюме, хотя она достойна гораздо более развернутого рассмотрения.

Одни люди фактически заявляют о том, что сила всегда права. Страны с крепкими военными и экономическими мышцами тем самым добились права поступать так, как им хочется. С этой точки зрения обладание силой дает божественную санкцию отправиться в любую часть света, вторгнуться в чужую страну и заставить ее поступать так, как требует сильный. Но есть и другие люди, которые, сталкиваясь с радикальными проявлениями зла, отступают и говорят, что это незначительные местные трудности и что мы должны подождать, пока их не решат (если решат вообще) на местном уровне – такой подход называют политикой умиротворения. Те и другие обвиняют друг друга, потому что обе эти позиции и соответствующие политические меры имеют явные недостатки.

Я считаю, что нам срочно нужно распространить на сферу международных отношений то представление о законных властях, которое содержится в главе 13 Послания к Римлянам, одновременно помня о сказанном выше – что всякая власть от Бога и нисходит от верховного правления Иисуса Христа. На данный момент лишь ООН и Международный уголовный суд приближаются к этому идеалу. Упорное нежелание подчиняться обеим организациям на идеологическом и практическом уровнях, что можно было наблюдать в течение последних лет, и откровенно пренебрежительное отношение к международным соглашениям, таким как Женевская конвенция, – это тревожные знаки, которые говорят нам о том, что подобные международные структуры нам сегодня особенно необходимы. Существует такое явление, как зло, и его надо выявлять и преодолевать, и здесь в равной степени неразумно как закрывать на него глаза, так и обрушивать на него удары тяжелой артиллерии (хотя сегодня появились новые бомбы, позволяющие наносить прицельные удары, все равно, когда начинают звучать выстрелы и нзрывы, они уносят жизни сотен тысяч мирных граждан), по к нему надо подходить с вестью и методами креста.

Обновленное воображение

Чтобы участвовать в осуществлении этих целей, нам нужно, как я о том все время говорил, научиться представлять себе мир без зла, а уже затем думать о конкретных шагах, ведущих к цели, понимая, что в нынешнем веке мы никогда не добьемся полного успеха, но это не значит, что нам нужно смиренно терпеть современное положение вещей в мире. Здесь мы снова можем вспомнить Рим 12:1–2.

Но нам нужно пробудить христианское воображение – съежившееся и изголодавшееся после долгой зимы секуля– ризма – оживить его, направить в нужную сторону. Это очень важно. Христиане должны почувствовать, что им дано (от Бога и других христиан) позволение использовать воображение, чтобы с его помощью смотреть на новый Божий мир и видеть те новые формы поклонения и служения, которые следуют из этого нового мира и отражают какие– то его аспекты. Нам надо питать воображение, чтобы оно стало живым и изобретательным, вместо того чтобы вяло описывать маленькие круги вокруг нескольких излюбленных идей, усвоенных много лет назад. И христианское воображение, как и само сознание, должно подчиняться собственной дисциплине, его надо фокусировать и направлять, иначе оно просто будет рассеиваться. И не следует полагать, что все воображаемые миры обладают одинаковой ценностью. Блестящий и откровенно антихристианский мир, созданный писателем Филипом Пулманом, напоминает нам о том, что не все изобретения и творческие идеи работают на Царство Божье.

Как мы можем заново научиться видеть своим воображением, что мы живем в период между победой, достигнутой Иисусом, и окончательным обновлением всех вещей? Здесь уместно вспомнить об искусстве. Мы созданы по образу Божьему и потому, среди прочего, обладаем творческими способностями или, по меньшей мере, способностью воспроизводить. Необычайная способность порождать новую жизнь, прежде всего, разумеется, через рождение детей, но также и тысячами других способов, необходима человеку для того, чтобы он мог выполнить поручения, возложенные на него в первых двух главах Книги Бытия. Когда человек радуется красоте мира и прославляет ее, создавая также великолепные произведения, он осуществляет свое призвание служителя творения, подобно Адаму, дававшему имена животным. Таким образом, подлинное искусство – это человеческий отклик на красоту творения, которая указывает на красоту Бога.

Но мы живем не в Эдемском саду. Искусство, которое на это претендует, быстро становится вялым и банальным. Мы живем в падшем мире, и любая попытка опереться на пантеизм, то есть на поклонение твари вместо Творца, всегда натыкается на проблему зла. И здесь искусство, подобно философии и политике, часто впадает в противоположную крайность и сознательно откликается на уродство мира еще более сильным уродством. Это мы видим в современном британском искусстве: своеобразный брутализм, который, маскируясь под реализм, на самом деле выражает лишь пустоту и скуку. Несомненно, это открывает прекрасные возможности для христиан с целостным мировоззрением, стремящихся любить Бога всем сердцем, всем помышлением и всей душой: они могут искать здесь новые пути и даже, быть может, вести этими путями других, указывая выход из тупика бесплодия. И здесь нам снова поможет апостол Павел.

В главе 8 Послания к Римлянам Павел говорит о том, что все творение стенает в родовых муках, ожидая своего искупления. Творение – благо, но оно не есть Бог. Оно прекрасно, но его нынешняя красота преходяща. Оно страдает от боли, но эта боль проникает в самое сердце Бога и становится болью нового рождения. Красота творения, на которую откликается искусство, пытаясь ее отразить, ей подражать или на нее указать, – это не просто красота, которой творение обладает само по себе, но и красота того, что его ожидает; так кольцо, подаренное при помолвке, во многом красиво именно из-за того, что символизирует прекрасное обещание, а чаша красива потому, что, как мы знаем, ее наполнят. Если христианин может понять эту истину и использовать ее в своем творчестве, он обретет способность прославлять красоту и любить Бога всей душой, не уклоняясь ни в сторону пантеизма, ни в сторону жестокого отрицания под видом «реализма». В своих лучших проявлениях искусство указывает не только на нынешнее положение вещей, но и на то, какими эти вещи должны стать – и по милости Бога такими станут однажды, когда земля наполнится познанием Бога, как воды покрывают море. И когда христианин будет решать в искусстве такую задачу, он поможет себе и другим найти целостность сердца ума и души – ту неразделенность, к которой мы все стремимся и к которой мы призваны. Такое искусство будет указывать на новый мир, задуманный Богом, на мир, уже приоткрывшийся в воскресении Иисуса, на мир, который получил свою хартию вольности в момент смерти

Все творение стенает в родовых муках, ожидая своего искупления

Иисуса на кресте. Это научит нас воображать себе мир, лишенный зла, и действовать в той мере, в какой мы можем, ради того, чтобы этот мир становился реальностью уже сейчас, в нынешнем злом веке.

Заключение

В этой главе мы стремительно окинули взором много разных предметов. Каждый из них можно было бы изучать гораздо подробнее. Но я надеюсь, что мне удалось представить огромную и поразительную задачу, стоящую перед нами: что мы призваны не просто понять проблему зла и справедливости Бога, но и стать частью ее решения. Мы призваны жить между, с одной стороны, крестом и воскресением и, с другой, новым миром; мы призваны, веря в то, что уже совершил Иисус, и учась представлять себе новый мир, соединять эти две вещи в молитве, святости и нашей деятельности в современном мире. В следующей главе мы подробнее поговорим о том, как, учитывая это, мы должны жить со злом внутри нас и в нашем ближайшем окружении, другими словами, мы поговорим о теме прощения, которая стоит в самом центре христианского благовестия. Но сейчас я хочу напомнить, что мы должны ободрять и поддерживать друг друга на пути к обещанному новому миру, где земля наполнится познанием и славой Божьей, как воды покрывают море. И мы должны, в частности, помогать тем людям, которые обладают даром от Бога показывать нам этот мир, вдыхая новую жизнь в наше воображение, чтобы мы с большей готовностью и радостью верили в то, что Бог нам поручил исполнить, и трудились над этим поручением.

5 Избавь нас от лукавого: прощение для меня и прощение для других

Введение

Как я говорил в первой главе, описывая проблему зла, эта проблема куда глубже и серьезней, чем обычно предполагают, причем это утверждение верно и для нашей культуры в целом, и для богословия в частности. Во второй главе я представил Ветхий Завет как историю Израиля, который призван был стать решением или, по меньшей мере, важнейшим элементом решения проблемы зла, причем эта история остается открытой и заставляет думать о ее завершении. Затем в третьей главе я показал, что евангелия – а особенно история смерти Иисуса, которая помещает то, что мы обычно называем «богословием искупления», в рамки более широкой картины, – история решающего столкновения замысла Бога об избавлении мира от зла с самими силами зла, как со злыми режимами правления кесаря, Ирода и саддукеев, так и с темными силами, стоящими за этими режимами, с теми силами, которые обвиняют все творение. Далее, в четвертой главе я предложил подумать о будущем и представить себе мир, свободный от зла, чтобы лучше понять ту задачу, которая стоит перед христианами сегодня, причем эта задача не сводится к пассивному ожиданию будущего избавления, но состоит в предвосхищении этого будущего в молитве, святости и борьбе за справедливость сегодня. Это подводит нас к одному важнейшему вопросу, которому будет посвящена пятая, и последняя, глава. Читая молитву Отче наш, мы снова и снова просим: «Избавь нас от лукавого». Как это может произойти – и не только с каждым из нас по отдельности (разумеется, именно здесь проблема зла особенно нас ранит, потому что это моя и ваша проблема, а не просто грандиозный феномен, встречающийся где-то в нашей вселенной), но и со всем Божьим миром в целом?

Чтобы подойти к самой сути этого вопроса, я решил поговорить о природе прощения. Есть три книги, которые помогли мне в размышлениях над этой темой и которые я рекомендую прочесть тому, кто хочет серьезно углубиться в данный предмет. Это, во-первых, одна из наилучших христианских богословских книг последнего десятилетия – «Изгнание и объятие» Мирослава Вольфа (которая в 2002 году получила престижную Премию Гравемайера [10]10
  Miroslav Volf, exclusion and Embrace: A Theological Exploration of Identity, Otherness and Reconciliation (Nashville, TN: Abingdon Press, 1994).


[Закрыть]). Вольф, который сегодня преподает в Иельской богословской школе, несколько лет назад задумался над вопросом: как может он, хорватский баптист, любить своего соседа, православного серба, после всех тех ужасных вещей, которые сербы сделали с его народом? Он понял, что если не ответит на этот вопрос (на который, в частности, ему указал Юрген Мольтман), достоверность всего его богословия ставится под сомнение. Те из нас, кто не пережил подобного столь непосредственно, как Вольф, должны встать в трепете, наблюдая за тем, как этот христианский мыслитель сражается со столь болезненным и личным вопросом, попутно сталкиваясь с важнейшими культурологическими, философскими и богословскими проблемами нашего времени.

Вот, в общих чертах, к чему он приходит. Идет ли речь о международных конфликтах или личных обидах, зло необходимо назвать и с ним надо встретиться лицом к лицу. Этот момент нельзя упустить, нельзя делать вид (из-за желания избежать неприятных чувств или ради скорейшего решения проблемы), что зло на самом деле было не таким уж плохим. Только после того, когда и зло, и тот, кто его совершил, были названы по имени – это Вольф называет «изгнанием», можно сделать второй шаг, шаг к «объятию», к принятию того, кто так больно ранил меня или нас. Разумеется, это может и не произойти, если сделавший зло не желает смотреть на свои поступки с этой точки зрения. Но когда я называю зло по имени и делаю все возможные шаги к прощению и примирению, я обретаю свободу любить причинившего мне боль, даже если он не желает отвечать на эту любовь. Конечно, это краткое резюме не может описать весь ход мысли Вольфа, яркий ум которого бросает нам вызов и на личном, и на общественном уровне. Вторая книга была написана Джорджем Джонсом, деканом Богословской школы Дьюка, она называется «Воплощенное прощение» [11]11
  I. Gregory Jones, embodying forgiveness: a theological analysis (grand rapids, mi: Eerdmans, 1995).


[Закрыть]. Джонс подробно разбирает феномен прощения с пастырской и личной точек зрения и говорит о том, что из этого следует для жизни христианина. Если учесть, что прощение занимает важнейшее место в Новом Завете и в словах Иисуса, можно удивиться, как мало внимания в целом церковь уделяет данному предмету. В этой книге много пастырской и богословской мудрости, так что из нее может многое почерпнуть как христианская община, так и любой читатель.

Третья книга посвящена куда более практическим вопросам и политике, хотя она строится на прочной скале богословских основ. Это потрясающее произведение Десмонда Туту под названием «Нет будущего без прощения». Весь мир знает – хотя порой предпочитает сделать вид, что этого не было, – о том, что Туту и его Комиссия правды и примирения совершила в Южной Африке. Я без тени колебания могу сказать, что сам факт существования подобной комиссии, не говоря уже о ее делах, – одно из самых удивительных свидетельств о силе христианской Благой вести в нынешнем мире. Стоит лишь вспомнить о том, что подобное никто бы не мог себе представить 25 лет назад или не может себе представить в Бейруте, Белфасте или, Господи помилуй, в Иерусалиме, чтобы понять: произошло нечто крайне важное, за что мы должны в страхе и трепете благодарить Бога. И хотя большинство западных журналистов обратили на это мало внимания, само событие, когда белые сотрудники службы безопасности и черные партизаны вместе открыто исповедаются в жестоких и чудовищных преступлениях, достойно благоговейного восхищения. И после этих признаний семьи замученных и убитых впервые получили возможность оплакивать свое горе, а потому могут хотя бы задуматься о возможности прощения, которое будет исцелять их собственные раны лучше, чем состояние ненависти и вражды. Вся эта программа указывает на особый путь к человечности,

Когда мы кого-либо прощаем, мы освобождаем не только ИХ от бремени нашей злобы и ее потенциальных последствий, мы освобождаем и САМИХ себя от бремени того, что они сделали с нами который решительно отличается от всех тех куда менее христианских путей, что предлагает западный мир. Таким образом, она подобна дорожному столбу, указывающему на то, где надо искать решение проблемы зла или, по крайней мере, такой ответ на зло, который открыт для нашего времени.

Давайте немного задумаемся о внутренней динамике прощения. Многие читатели знакомы с этим предметом, возможно, через пастырскую психологию, но, вероятно, лишь немногие из них связывали эту динамику с общей проблемой зла. Когда мы кого-либо прощаем, мы освобождаем не только их от бремени нашей злобы и ее потенциальных последствий, мы освобождаем и самих себя от бремени того, что они сделали с нами, и от уродливых эмоций, с которыми мы обречены жить, если не захотим простить, но вместо этого будем держаться за нашу злость и горечь обиды. Таким образом, прощение – когда нас прощает Бог, когда мы прощаем других и даже когда мы прощаем самих себя, – это важнейший путь к избавлению от зла. В данной главе я хочу сначала показать, как прощение связано с проблемой зла в целом, то есть какое место оно занимает в мире, в котором Бог задумал окончательно решить проблему зла, а затем подумать о том, что это означает для нас на личном и общественном уровне, то есть как мы можем предвосхищать это окончательное решение проблемы.