Текст книги "Кроманьонский человек"

Автор книги: Том Придо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

Например, более чем в 20 испанских, итальянских и французских пещерах были найдены отпечатки ладоней. Их вряд ли можно отнести к сфере искусства, но они указывают на присутствие человека, так же как отпечатки больших пальцев или следы ног. Одни из них закрашены внутри, другие обведены и снабжены фоном, третьи представляют собой просто контуры.

Что они означают? Почему в некоторых пещерах подавляющее большинство отпечатков оставлено левыми руками? Связаны ли они с системой счета? Или так проводилась "перепись" членов группы? А в тех случаях, когда мы видим на отпечатке не все пальцы, знаменует ли это ритуальное уродование или же какой-то язык знаков, обозначение животных? Ведь южноафриканские бушмены, по-особому сгибая или растопыривая пальцы, сообщают друг другу на охоте, какое животное замечено.

Отпечатки ладоней породили много вопросов и разнообразных гипотез. Но для нас они немы. И все же, глядя на эти отпечатки в сумрачной пещере, вроде французской пещеры Гаргас (см. стр. 130), испытываешь странное волнение. Ведь в эту минуту словно получаешь привет через десятки тысячелетий, отделяющих нас от наших далеких пращуров.

Магическим символом могли быть и разбросанные среди пещерных рисунков "тектиформы" (от латинского корня, означающего "крыша"). Эти "крышевидные" узоры часто имеют вид прямоугольников с вписанными в них крестами (см. стр. 133) и напоминают строительные леса – не исключено, что это были первые изображения строений, возведенных человеком. Но что же они изображают? Хижины? Шатры? Обиталища духов? Ловушки?

Однако теперь далеко не все специалисты истолковывают доисторическое искусство как средство магии. Некоторые, находящиеся под влиянием работ Зигмунда Фрейда (в частности, французский археолог Андре Леруа-Гуран), уложили почти все пещерные рисунки в совсем иную схему – в сложную систему половой символики.

Найденная во французской пещере раскрашенная галька восходит к концу последнего оледенения (10 тысяч лет назад). К тому времени некоторые символы могли стать настолько традиционными, что их понимали, даже когда они были нарисованы мелко и небрежно

Леруа-Гуран систематически изучал памятники пещерного искусства и пришел к выводу, что к обрядам, связанным с охотой, относится лишь сравнительно небольшой процент рисунков. С его точки зрения, на кроманьонское искусство сильнейшее воздействие оказало острое осознание различия полов, осознание порой недвусмысленно прямолинейное. Мужское и женское начала имели свои особые символы, своих животных, свои предметы обихода и так далее – по мнению Леруа-Гурана, практически весь мир, окружавший кроманьонцев, распадался для них на мужскую и женскую половины. Животные мужской группы включали оленей, горных козлов, медведей и носорогов; женской – зубров и диких коров. Абстрактные знаки, которые присутствуют почти во всех пещерных рисунках, Леруа-Гуран классифицировал по фрейдистской системе, отнеся острия, ветвистые линии и жезлы к мужской группе, а овалы, треугольники и прямоугольники – к женской. Распределяя животных и сложные узоры по группам, он исходил из того, символ какого пола изображен рядом с ними.

Изучив более 2 тысяч изображений животных и около 60 пещер, Леруа-Гуран сообщил, что 90% зубров и диких коров, символизирующих женское начало, сосредоточены в середине пещер – так сказать, в материнском чреве, тогда как 70% абстрактных мужских символов находятся ближе к входам, где они могли играть роль охранительных знаков. Таким образом, Леруа-Гуран рассматривал пещеру как аллегорию жизни на Земле, воплощающую мечту доисторического человека утвердить равновесие в природе. Он выдвинул предположение, что за этим стоит не простое уравновешивание мужского и женского начал, но и приведение к гармонии всех противодействующих сил – вполне абстрактная концепция, сходная с идеей "инь" и "ян" в китайской философии.

Как и следовало ожидать, эта теория вызвала бурю возражений. Ее критики указывают, что из нее следует, будто кроманьонцы заранее планировали роспись таких пещер, как Альтамира и Ласко, чтобы правильно распределить мужские и женские символы, тогда как в действительности, судя по многочисленным данным, эти пещеры расписывались без определенного порядка и в течение многих столетий.

Большим препятствием к пониманию образов и узоров, созданных людьми кроманьонских времен, была тенденция рассматривать искусство палеолита во всех его разветвлениях как нечто единое. На самом же деле оно чрезвычайно разнообразно, включает много стилей и создавалось во многих местах на протяжении добрых 30 тысяч лет. И представляется вполне правдоподобным, что символы вроде ладоней и тектиформ в разное время могли иметь различный смысл. Да и сами пещеры на протяжении тысячелетий могли служить для разных целей и быть залами совета, святилищами, школами, архивами, местом совершения различных обрядов и поминок по умершим.

Не только искусство указывает на то, что люди кроманьонских времен находили более сложные способы преодоления смутных страхов, тревоги и ощущения непонятного, которые, по-видимому, сопровождали рост их самоосознания. Страх смерти и стремление понять, что она такое и к чему ведет, свойственны именно людям и в полной мере были присущи кроманьонцам.

Найденные во Франции останки неандертальского мужчины, в могилу которого было положено мясо, породили предположение, что еще неандертальцы верили в загробную жизнь. Однако раскопки захоронений в Советском Союзе неопровержимо доказали, что некоторые кроманьонские племена заботились о пышности погребений гораздо больше, чем было принято считать, и хоронили своих умерших со сложными символическими церемониями. Возможно, так покойнику обеспечивалось приятное загробное существование, хотя и не исключено, что все это было символом земного положения умершего и должно было производить впечатление на живых. Но в любом случае они проливают новый свет на понятия каменного века о роскоши, а также на значение, которое тогда придавалось смерти.

Раскопки захоронений давностью в 23 тысячи лет, проводившиеся в области вечной мерзлоты, примерно в двухстах километрах к северо-востоку от Москвы, принесли поразительные находки. В 1964 году были обнаружены остатки двух скелетов; более сохранившийся принадлежал мужчине около 55 лет, погребенному в меховой одежде, богато расшитой бусинами (см. стр. 34). Могильная яма, а затем и покойник были обсыпаны красной охрой, которая, когда завершился процесс тления, облепила кости скелета. Археологи полагают, что красная охра либо символизировала кровь живых, либо должна была придавать умершим более живой вид. Под скелетом и на нем было найдено около 1500 украшений из кости, просверленные клыки песцов, предположительно составлявшие часть ожерелья, а также две дюжины браслетов из бивней мамонта и бусы из того же материала, которые, по-видимому, были нашиты рядами на кожаную одежду покойника.

Вторая важнейшая находка, относящаяся к 1969 году, была даже еще более поразительной. В одной могиле оказались скелеты двух мальчиков, положенных на спину головами друг к другу, так что черепа почти соприкасались. Младшему было лет 7-9, старшему – лет на пять больше. Их погребли в расшитой бусами одежде и с оружием, включая копья длиной около 2,5 метра, сделанные из выпрямленных бивней мамонта с очень тонкими заточенными остриями. На обоих покойниках были браслеты и кольца из бивней мамонта и, по-видимому, какие-то головные уборы. Длинные булавки скрепляли их одежду у шеи, чтобы им было тепло и уютно. Рядом со скелетами лежали два жезла начальника.

Неизвестно, должны ли были все эти украшения и предметы обеспечить мальчикам достойное существование в загробной жизни, или согревать и утешать их души, или просто подчеркнуть видное положение их семьи в земном обществе. Но каким бы ни было их назначение, они явно несли символический смысл и для тех, кто положил их в могилу, знаменовали что-то иное, что-то очень важное, ради чего стоило расстаться с внушительным количеством ценного имущества. Этот обычай многие тысячелетия после эпохи кроманьонцев поглощал немалую часть энергии человека и производимых им богатств.

В 1962 году некоторые указания на возможные интеллектуальные достижения кроманьонцев были получены с помощью наук, непосредственно с археологией не связанных. По-видимому, не исключено, что уже они использовали символы таким образом, который много позднее привел к возникновению письменности. Открытие это сделал Александр Маршек – сотрудник гарвардского музея Пибоди, – когда он работал над книгой о лунной программе НАСА. Собирая материалы о зарождении точных наук, он увидел фотографию небольшой обработанной человеком кости, на которую 8 тысяч лет назад был нанесен ряд зарубок и царапин. Маршек знал, что такие насечки часто встречаются на доисторических костях и камнях. И тут ему пришло в голову, что это, возможно, вовсе не украшения и не счет убитых животных, как полагали некоторые, а какие-то смысловые обозначения. Он пришел к выводу, что 167 зарубок на этой кости могли отмечать фазы луны на протяжении примерно шести месяцев.

Скелеты двух мальчиков, умерших 23 тысячи лет назад в возрасте 12-13 лет – один и около 8 – другой, лежат голова к голове в могиле, найденной на Сунгире (Советский Союз). Богатый инвентарь их могилы, включающий красиво выделанные копья и кинжалы из бивня мамонта, жезлы начальника, бусины с некогда великолепной меховой одежды и различные украшения из кости, заставляет предположить, что мальчиков хоронили торжественно, может быть, даже старались обеспечить им загробную жизнь

Отложив работу над книгой, Маршек в течение четырех лет исследовал под микроскопом сотни мелких предметов каменного века со следами резьбы. На многих из них были насечки, но на предметах, относящихся к ориньякскому периоду (34 тысячи лет назад), имелось необычно большое количество меток, образующих сложные системы. Маршек сосредоточил свое внимание на 30 хорошо сохранившихся предметах, которые, по его мнению, как и кость, положившая начало его поискам, могли нести сведения о фазах луны.

Наиболее интересной была овальная дощечка, вырезанная из оленьего рога и найденная в Дордони (см. стр. 138-139). По одной ее стороне змеится полоса, состоящая из 69 четких меток. Внимательно изучив дощечку, Маршек пришел к выводу, что полоса эта не может быть узором, вырезанным за один-два дня. Исследования под микроскопом показали, что тот, кто вырезал метки, менял орудие, а также силу нажима и характер удара 24 раза.

Метки, указывает Маршек, невелики и занимают очень небольшое пространство, а потому, если бы они служили только для украшения, их скорее наносили бы ударами одной силы по одному и тому же орудию, используя одинаковый нажим. Но микроскоп показал обратное. Поскольку трудно предположить, чтобы резчик так часто менял свои орудия, Маршек пришел к выводу, что метки наносились постепенно, в разное время и разными орудиями.

Пластины для серпа: Одним из последних величайших достижений в изготовлении каменных орудий в Старом Свете был микролит – небольшой кусок кремня с четкими углами, который нередко отбивался от пластины с острыми краями вроде изображенной вверху. Разломанная в заранее намеченных местах на три куска, как во втором ряду, такая пластина давала средний кусок е виде трапеции (два боковых куска в дело не шли) или, как в нижнем ряду, кусок, имеющий форму треугольника или сегмента. Затем эти микролиты можно было вставить (острым краем наружу) в деревянную или костяную ручку и укрепить их там смолой или каким-нибудь другим естественным клеем

Полученное орудие могло служить пилой или серпом, чтобы срезать траву для постелей и шалашей или даже жать колосья диких злаков

Этот вывод в свою очередь наводит на мысль, что метки представляли собой систематическое обозначение чего-то, за чем резчик следил для себя или для всей группы. Маршек решил, что каждая метка символизирует отдельную ночь, а прихотливые извивы полосы схематически фиксировали точки появления и исчезновения луны на протяжении двух с четвертью лунных месяцев.

После новолуния наблюдатель, глядящий на юг, будет видеть, что каждую новую ночь прибывающий лунный серп поднимается в небе все выше – и так семь ночей. Но на восьмой день луна начнет опускаться дальше к востоку – и так до пятнадцатой ночи, до полнолуния. Затем луна пойдет на ущерб, то есть каждый поворот извилистой полосы примерно соответствует началу очередной лунной фазы. В такой точке место и время появления луны меняются на обратные. Если истолкование Маршека верно, значит, кроманьонцы умели систематически собирать и фиксировать информацию.

Некоторые ученые считают, что работа Маршека открывает новый этап в изучении доисторических людей, другие не соглашаются с его гипотезой.

Большая часть панорамы кроманьонских времен, начинающейся около 40 тысяч лет назад и простирающейся до эпохи возникновения земледелия, обработки металлов и строительства городов, окутана туманами и испещрена обманчивыми тенями. Но по мере того, как археологи и антропологи сопоставляют и соединяют все больше обрывков случайных сведений, жившие тогда люди становятся нам ближе. Современный человек сознает, что он в какой-то мере еще разделяет страхи и чаяния своих братьев каменного века и нуждается в тех же точках опоры. Как сказал археолог Грэхем Кларк (Кембриджский университет): "Доисторический период вовсе не прожит людьми давным-давно. Он все еще здесь, с нами".

Загадочные вести из прошлого

Вместе с абсолютно реалистическими изображениями зубров, северных оленей и других животных каменного века кроманьонцы оставили на стенах пещер всякие непонятные узоры, которые, возможно, носили ритуальный характер. Древнейшими из этих загадочных знаков были, по-видимому, контуры человеческих ладоней. По стенам пещеры Гаргас во французских Пиренеях разбросано почти 150 таких отпечатков с широко растопыренными пальцами. Еще более непонятны абстрактные узоры из цветных пятен и линий в других пещерах. Они могут изображать растения, части человеческого тела или какие-нибудь сооружения или приспособления, созданные человеком.

Возможно, истинный смысл этой доисторической графики так никогда и не будет раскрыт, хотя истолкований существует множество, начиная от серьезных и кончая самыми нелепыми. Разные люди в разные времена усматривали в них обращения к духам, указатели, тотемные знаки, символы полов или же просто узоры, нарисованные от нечего делать.

Змеящаяся по стене пещеры Марсула на юге Франции ветвистая линия походит на растение, хотя сходные узоры истолковывались как перья, стрелы и стилизованные фаллосы

Отпечаток ладони перед входом в боковой коридор пиренейской пещеры Гаргас рассматривался как молитва, обращенная к духу

Геометрические узоры вроде изображенного (Альтамира) знаменитый аббат Брейль считал жилищами, однако в них, кроме того, видели ловушки, тотемные знаки и щиты

Ряды пятнышек (испанская пещера Ла-Пилета) могут быть календарными метками, указателями дороги, деревьями или, согласно одному маловероятному толкованию, 'яблоками, вишнями, малиной и земляникой', нарисованными для того, чтобы их урожай был больше

Испещренный пятнами рисунок двух лошадей во французской пещере Пеш-Мерль объединяет два типа символов, которые могут быть и просто украшением, и знаками охотничьей магии. Пятна истолковываются как символическое изображение метательного оружия, а отпечатки ладоней вокруг лошадей – как воплощение власти человека над добычей. Взятые вместе пятна и ладони в этом случае могут означать призыв к сверхъестественным силам послать охотникам удачу

Эти ряды пятен, соседствующие с прямоугольниками в испанской пещере Кастильо, французский антрополог Андре Леруа-Гуран истолковывает как символы полов. Пятна, утверждает он, это мужские знаки, а прямоугольники – женские; вместе же они являются символами религии, в основе которой лежит культ плодородия

Колоколообразные фигуры и ветвистый знак, также из Кастильо, Леруа-Гуран истолковал как стилизованные мужские и женские половые органы. По его мнению, соседствующие символы знаменуют тот же дуализм, как и китайские 'инь' и 'ян' или же римские Юпитер и Юнона

Метки кроманьонского наблюдателя Луны

Возможно, что найденная более 50 лет назад в Дордони дощечка из рога северного оленя (изображенная вверху с увеличением в три с половиной раза) несет на себе одну из древнейших серий осмысленных знаков, предшественников письменности. По теории Александра Маршека, сотрудника гарвардского музея Пибоди, которая вызвала множество возражений, эти загадочные метки представляют собой запись лунных фаз.

Маршек пришел к этой поразительной гипотезе, когда изучение дощечки под микроскопом показало, что метки наносились по одной на протяжении длительного срока – и разными орудиями. Он различил следы нескольких острых орудий и различные степени нажима. Это наводило на предположение, что змеевидная полоса меток была не случайным узором, сделанным сразу, а возникала постепенно и имела определенный смысл. Метки выглядели так, словно служили для отсчета, и Маршек обнаружил, что их можно примерно сопоставить с фазами луны, как показано справа.

Если теория Маршека верна, значит, люди делали смысловые пометки более 30 тысяч лет назад – за 25 тысяч лет до того, как шумеры создали клинопись.

Метки кроманьонского наблюдателя Луны

Разноцветная полоса наложена на кроманьонскую дощечку, чтобы выделить разные части извивающейся цепочки из 69 меток. На диаграмме лунных фаз полоса выпрямлена, чтобы показать, как Александр Маршек соотносит эти метки с моментами изменения фаз. Первая метка (стрелка на фотографии) соответствует последней ночи перед новолунием, когда луна становится невидимой (стрелка на диаграмме). Каждая последующая метка обозначает очередную ночь, и постепенно образуется запись изменений луны. Кривизна полосы, возможно, указывает на изменение точки появления луны в каждый последующий вечер

После ледникового периода – жизнерадостное общество лучников-художников

Охотник натягивает лук – новое эффективное оружие

К исходу эпохи великих охотников-собирателей, незадолго перед тем, как в Европе утвердился земледельческий образ жизни, люди все еще жили в пещерах и под скальными навесами и все еще рисовали на стенах. Однако, как показывают наскальные рисунки (около 100 таких рисунков было обнаружено на востоке Испании – в Испанском Леванте – под открытым небом), художники теперь сосредоточивали внимание на человеке и, изображая его, много о нем рассказывали. Если для более ранней пещерной живописи Альтамиры и Ласко характерно реалистическое изображение крупных животных, более поздние, так называемые испано-левантийские, рисунки представляют собой стилизованные, часто сюжетные произведения, впервые в истории искусства запечатлевшие мужчин, женщин и детей в социальных группах.

Эти яркие сцены рассказывают нам очень много о жизни 11,5-4,5 тысячи лет назад. Охота оставалась не менее важным видом деятельности, чем прежде, только теперь охотники, подобно изображенному на рисунке, убивали добычу – а иногда и друг друга – с помощью лука и стрел, изобретенных относительно недавно. Но, как показывают некоторые позднейшие рисунки, эти люди, возможно, уже начинали приручать крупный рогатый скот, и, когда охотники возвращались с пустыми руками, группа не оставалась голодной.

Сами рисунки можно истолковать как верный знак дальнейшего прогресса. Их главным объектом, вытеснив животных, становится человек, и это показывает, что примерно 30 тысяч лет спустя после того, как он поднялся на современную ступень своей биологической эволюции, он озирал окружающий мир с новым чувством уверенности в себе.

Упоение охотой с луком и стрелами

Главную тему искусства испано-левантийских людей составляла охота, и, как показывает сцена слева, они занимались ею с упоением, возможно, гордясь своим умением стрелять из лука. Это новое оружие давало охотникам преимущества, каких не знали их предки, полагавшиеся на копье. Лук и стрелы было не только легче носить, но они требовали меньших затрат мышечной энергии при использовании, доставали дальше копий и, что еще важнее, в руках умелого стрелка поражали добычу гораздо точнее. Из лука вроде нарисованного слева охотник мог, по-видимому, пустить стрелу с такой силой, что она убивала горного козла на расстоянии 30-40 метров. А промахнувшись, он обычно успевал тут же пустить и вторую стрелу.

Два лучника, к которым приближается третий, стреляют в прыгнувшего горного козла

Охотник, спасая свою жизнь, бежит от раненого и разъяренного дикого быка

Эта сцена, возможно, запечатлела конкретный случай, хотя некоторые специалисты связывают их с ритуальными приношениями, которые должны обеспечить удачную охоту в будущем. По их мнению, в местах, где обнаружены эти рисунки, находились святилища

Охотник готов пустить смертоносную стрелу в оленя, который, по-видимому, обессилел и остановился после долгой погони. Небольшое животное позади оленя – вероятно, одомашненная собака (может быть, первая в мире, запечатленная средствами изобразительного искусства)

Новые возможности для распрей

Хотя кровопролития редко считаются признаком прогресса, упорядоченный бой указывает на развитие социальной организации. Несколько испано-левантийских рисунков изображают группы лучников, нападающие друг на друга, хотя, по-видимому, это была скорее демонстрация мужества и силы, чем серьезная целеустремленная война. На некоторых рисунках более крупные фигуры в сложных головных уборах (внизу) намекают на появление простейших военных рангов. Гибель таких вождей в бою изображается с особым чувством и подробностями. Указание на еще более усложненные социальные отношения можно найти в драматической сцене на рисунке, названном "Казнь" (справа). Вина жертвы неясна – это может быть и преступник, и враг, но упорядоченность расправы над ним намекает на существование каких-то правил, регулирующих социальное поведение.

Пять лучников, держа оружие наготове, гуськом идут вперед. Человек впереди – по-видимому, вождь, так как его отличает высокий и сложный головной убор

Искусный лучник прицеливается. В случае необходимости он может быстро пустить одну за другой остальные три стрелы, которые придерживает рукой, сжимающей лук; Пронзенный множеством стрел человек лежит на земле перед теми, кто его казнил, а они поднимают луки выразительным завершающим жестом

Воин падает, пронзенный стрелами, и головной убор срывается с его волос. Такие толстые ноги типичны для стиля некоторых левантийских изображений

Прочный социальный порядок, на который влияли женщины

Хотя на рисунках отсутствуют изображения селений или постоянных жилищ, несколько мирных сцен передают ощущение общинной сплоченности и упорядоченной социальной жизни. Пока мужчины охотились, женщины предположительно выполняли домашние обязанности, собирали ягоды и орехи, болтали. Судя по рисунку справа, изображающему мать, которая держит ребенка за руку, они растили своих детей с заботливой любовью. Женщины, кроме того, принимали участие в пирах и религиозных обрядах (внизу), ради которых, возможно, сходились вместе две-три кочующие группы, принадлежавшие к одной культуре. Когда эти полукочевые группы перешли к земледелию и оседлости, уже существовавшие у них социальные тенденции образовали прочную основу для сохранения и упрочения нового образа жизни.

Обнаженная по пояс женщина в кожаной набедренной повязке

Парами обходя мужскую фигуру, женщины, по-видимому, исполняют ритуальный танец. Окружающие их животные в основном дикие, но два полосатых быка слева вполне могут быть очень ранними представителями одомашненного крупного рогатого скота

Женщина гуляет с ребенком, волосы которого скручены в два тугих пучка. Изображение одного ребенка наводит на мысль, что семьи охотников были невелики – и, возможно, не только из-за высокой детской смертности. В исторические времена у некоторых охотников-собирателей многодетные женщины практиковали убийство новорожденных, а также примитивные формы предохранения от беременности и аборты

Возникновение человека

Возникновение человека

Эта диаграмма изображает развитие жизни на Земле от ее появления в первичном океане юной планеты и далее – через эволюцию человека, показывая его физическое, социальное, техническое и интеллектуальное становление вплоть до нашей эры. В первом столбце каждой из четырех секций диаграммы названы геологические эры, на которые разделена история нашей планеты; во втором столбце указываются археологические эпохи истории человека; в третьем столбце помещены ключевые даты развития жизни и наиболее важных свершений человека (даты и события, рассматривавшиеся в данной книге серии "Возникновение человека", выделены жирным шрифтом).

Диаграмма выполнена без соблюдения масштаба. Почему это так, легко понять, рассмотрев полосу внизу, изображающую в правильном масштабе 4,5 миллиарда лет, которые охватываются диаграммой, – весь известный период существования человека настолько мал (крайняя правая стрелка), что его невозможно выделить.

Литература

Bandi, Breuil, Holm, Lhote, Lommel, The Art of the Stone Age, Crown Publishers, Inc., 1961.

Berndt R. M., Berndt С. Н., The World of the First Australians, The University of Chicago Press, 1964.

Bibby G., The Testimony of the Spade, Alfred A. Knopf, 1956.

Birket-Smith K, Eskimos, Crown Publishers, Inc., 1971.

Bishop W. W., Clark J. D., eds., Background to Evolution in Africa, University of Chicago Press, 1968.

Bordaz J., Tools of the Old and New Stone Age, David and Charles, 1971.

Bordes F., A Tale of Two Caves, Harper and Row, 1972.

Bordes F., Old Stone Age, Weidenfeld and Nicolson, 1968.

Brace С. L., The Stages of Human Evolution, Prentice-Hall, 1967.

Braidwood R. J., Willey G. R., eds., Courses Toward Urban Life, Edinburgh University Press.

Bray W., Trump D., Dictionary of Archaeology, A. Lane, 1970. Penguin Books, 1972.

Breuil A. H., Four Hundred Centuries of Cave Art, Centre d'Etudes et de Documentation Prehistoriques.

Broderick A. H., Father of Prehistory, William Morrow and Company, 1963.

Butzer K. W., Environment and Archaeology, Methuen, 1972.

Campbell B. G., Human Evolution, Heinemann Educational Books, 1967.

Campbell J., The Masks of God: Primitive Mythology, The Viking Press, 1959.

Cheng Te-K'un, New Light on Prehistoric China, Heffer, 1966.

Clark G., Aspects of Prehistory, University of California Press, 1970.

Clark J. D., The Prehistory of Africa, Praeger Publishers, 1970.

Clark J. G. D., Prehistoric Europe, the Economic Basis, Philosophical Library, 1952.

Cole S., The Prehistory of East Africa, The New American Library, 1965.

Coon C. S., The Hunting Peoples, Little, Brown and Company, 1971.

Coon С. S., Origin of Races, Cape, 1963.

Coon С. S., The Story of Man, Alfred A. Knopf, 1970.

Daniel G. A., A Hundred Years of Archaeology, G6rald Duckworth and Co., Ltd., 1950.

Daniel G. A., Hungry Archaeologist in France, Faber, 1963.

Daniel G. A., Idea of Prehistory, Penguin Books, 1964.

Daniel G. A., Origins and Growth of Archaeology, Penguin Books, 1967.

Denes P. В., Pinson E. N., The Speech Chain: The Physics and Biology of Spoken Language, Anchor Books, 1973.

Dobzhansky Th., Genetics and the Origin of the Species, Columbia University Press, 1971.

Dobzhansky Th., Heredity and the Nature of Man, Allen and Unwin, 1965.

Dolhinow Ph., Sarich V. M., eds., Background for Man: Readings in Physical Anthropology, Little, Brown and Company, 1971.

Dunbar С. О., Waage К. М., Historical Geology, John Wiley, 1970.

Fairservis W. A., Jr., The Roots of Ancient India, The Macmillan Company, 1971.

Flint R. F, Glacial and Quaternary Geology, John Wiley, 1971.

Garn S. M., Human Races, Charles С Thomas, 1961.

Gam S. M., ed., Readings on Race, Charles С Thomas, 1960.

Gernet J., Ancient China, Faber, 1968.

Giedion S., The Eternal Present, Oxford University Press, 1962 (Vol. 1), 1964 (Vol. 2).

Graziosi P., Palaeolithic Art, Faber, 1960.

Hooton E. A., Up from the Ape, The Macmillan Company, 1946.

Howells W., Mankind in the Making, Doubleday and Company, Inc., 1967.

Hulse F. S., The Human Species: An Introduction to Physical Anthropology, Random House, 1971.

Klein R. G., Man and Culture in the Late Pleistocene, Chandler Publishing Company, 1969.

Kranzberg M., Pursell C. W., Jr., eds., Technology in Western Civilization, Vol. 1, Oxford University Press, 1967.

Kurten В., Pleistocene Mammals of Europe, Weidenfeld and Nicolson, 1968.

Kurten В., The Ice Age, G. P. Putnam's Sons, 1972.

Laming A., Lascaux, Penguin Books Ltd., 1959.

Leakey L: S. В., Adam's Ancestors: The Evolution of Man and His Culture, Harper and Brothers, 1960.

Leroi-Gourhan A., Treasures of Prehistoric Art, Harry N. Abrams, Inc.

Lommel A., Shamanism, McGraw-Hill Book Company, 1967.

McBurney С. В. М., The Stone Age in Northern Africa, Penguin Books, 1960.

Maringer J., The Gods of Prehistoric Man, Weidenfeld and Nicolson, 1960.

Maringer J., Bandi H.-G., in execution of a plan by Hugo Obermaier, Art in the Ice Age, Frederick A. Praeger, 1953.

Marshack A., The Roots of Civilization, McGraw-Hill Book Company, 1972.

Michael H. N., ed., Studies in Siberian Shamanism, University of Toronto Press, 1963.

Mulvaney D. J., Gordon J., Aboriginal Man and Environment in Australia, Australian National University Press, 1971.

Oakley K. P., Framework for Dating Fossil Man, Weidenfeld and Nicolson, 1969.

Oakley K. P., Man the Tool-maker, British Museum, 1963.

Pfeiffer J. E., Emergence of Man, Nelson, 1970.

Pfeiffer J. E., Search for Early Man, Caravel Books, Cassell, 1969.

Семенов С. А., Первобытная техника, Изд-во АН СССР, М., 1957.

Simpson G. G., The Geography of Evolution, Capricorn Books, 1967.

Simpson G. G., The Major Features of Evolution, Simon and Schuster, 1953.

Stern Ph. van Doren, Prehistoric Europe, Allen and Unwin, 1970.

Triestman J. M., The Prehistory of China: An Archeological Exploration, Doubleday and Company, Inc., 1972.

Turnbull С. М., The Forest People, Simon and Schuster, 1962.

Ucko P. J., Rosenfeld A., Palaeolithic Cave Art, Weidenfeld and Nicolson, 1967.

Washburn Sh. L., Social Life of Early Man, Aldint Publishing Company, 1961.

Wendt H., In Search of Adam, Houghton Mifflin Company, 1956.

Дополнительная литература к русскому изданию

Абрамова 3. А., Палеолитическое искусство на территории СССР, Свод археологических источников, вып. А, 4-3, М. – Л., Изд-во АН СССР, 1962.