Текст книги "Охота за «Красным Октябрём»"

Автор книги: Том Клэнси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 44 страниц)

Военно-морская академия США

– Скип?

– А-а, как поживаете, адмирал? Не хотите посидеть со мной? – Тайлер указал на свободный стул у обеденного стола.

– Из Пентагона для вас сообщение. – Суперинтендант Военно-морской академии, бывший офицер-подводник, опустился на стул. – Вам назначено прибыть туда сегодня в 19.30. Это все, что передали.

– Отлично! – воскликнул Тайлер. Он только что закончил ланч. Начиная с понедельника, день ото дня он почти круглые сутки занимался разработкой программы, и теперь она была близка к завершению. Сообщение из Пентагона означало, что сегодня вечером ему предоставят компьютерное время на суперкомпьютере «Крей-2», принадлежащем ВВС.

– А в чём дело?

– Извините, сэр, не имею права рассказывать об этом. Вы ведь понимаете.

Белый дом

Советский посол прибыл в резиденцию главы исполнительной власти в четыре вечера. Чтобы избежать внимания прессы, он вошёл в здание министерства финансов на противоположной стороне улицы, и оттуда по подземному туннелю – о существовании которого мало кто знал – его провели в Белый дом. Президент рассчитывал, что такая процедура встревожит Арбатова.

Пелт поспешно вошёл в Овальный кабинет за несколько минут до посла.

– Господин президент, – доложил Арбатов, вытянувшись по стойке смирно. Президент не знал, что посол когда-то проходил воинскую службу. – Мне поручено передать вам сожаление нашего правительства по поводу того, что оно не сумело раньше проинформировать вас о сложившейся ситуации. Исчезла одна из наших атомных подлодок, и мы опасаемся, что с ней произошло несчастье. Сейчас проводится срочная операция по поиску подлодки и её спасению.

Президент понимающе кивнул и пригласил посла сесть в кресло. Пелт сел рядом.

– Видите ли, господин президент, возникла неловкая ситуация. Вам хорошо известно, что служба на атомных подлодках у нас на флоте, как и у вас, исключительно ответственна и потому мы отбираем для такой службы наших самых образованных моряков, людей, на которых можно положиться. В данном случае несколько членов команды – офицеров конечно – являются сыновьями высокопоставленных партийных деятелей. Один из них – я не могу, разумеется, назвать его фамилию – сын члена Центрального комитета КПСС. Так что усилия, предпринятые военно-морским флотом по поиску и спасению верных сынов родины, вполне объяснимы, хотя и, должен признаться, несколько беспорядочны. – Арбатов мастерски играл роль человека, смущённого создавшейся ситуацией и вынужденного открыть сокровенную семейную тайну. – Вот почему это вылилось в то, что ваши моряки называют операцией, в которой задействованы все силы. Вам известно, разумеется, что меры по спасению были приняты практически за одну ночь.

– Понимаю. – В голосе президента звучало сочувствие. – Теперь мне спокойнее, Алекс. Джефф, день подходит к концу. Не выпить ли нам чего-нибудь, а? Вам бурбон, Алекс?

– Да, сэр, благодарю.

Пелт подошёл к шкафчику розового дерева у стены. В старинном шкафчике с изысканной инкрустацией находился небольшой бар с ведёрком для льда, который ежедневно обновлялся. Президент порой любил пропустить стаканчик-другой перед ужином, чем напоминал Арбатову своих соотечественников. У доктора Пелта накопился немалый опыт по части исполнения обязанностей бармена при президенте. Через несколько минут он вернулся со стаканами в руках.

– Признаться, мы и сами думали, что это спасательная операция, – доверительно сказал Пелт.

– Не знаю, как бы наши парни справились со столь опасной работой, – заметил президент, делая несколько глотков. Арбатов не счёл нужным сдерживать себя и осушил стакан. На здешних приёмах с коктейлями он часто говорил, что предпочитает американский бурбон родной водке. Может быть, это и соответствовало истине. – Насколько я припоминаю, мы тоже в своё время потеряли две атомные подлодки. А какие потери у вас, Алекс – три или четыре?

– Не знаю, господин президент. Полагаю, ваши сведения надёжнее моих, сэр. – Президент отметил, что советский посол впервые за вечер сказал правду. – Но я согласен с вами – профессия подводника весьма изнурительная и опасная.

– Сколько людей на борту пропавшей подлодки, Алекс? – спросил президент.

– Не имею представления. Думаю, человек сто, а может, и меньше. Мне ни разу не приходилось бывать на военном корабле.

– Зелёные юнцы, наверно, как в составе наших команд. Весьма печально, что взаимные подозрения вынуждают наши страны подвергать так много молодых людей подобным опасностям, когда существует риск не вернуться обратно. Но что поделаешь? – Президент замолчал и повернулся к окну.

На Южной лужайке таял снег. Пауза затягивалась, пора было произносить следующую реплику.

– А ведь мы, пожалуй, сможем прийти на помощь, – произнёс президент, словно размышляя вслух. – Да, конечно, следует воспользоваться этой трагедией, чтобы хоть чуточку уменьшить взаимные подозрения. Может быть, из этого удастся извлечь какую-то пользу, продемонстрировать миру, что отношения между нашими странами улучшились.

Пелт отвернулся в поисках своей трубки. За столько лет дружбы с президентом он так и не понял, каким образом тому удаётся обернуть, казалось бы, самую проигрышную ситуацию в свою пользу. Они встретились ещё в Вашингтонском университете, где президент завершал юридическое образование, тогда как сам Пелт специализировался в политологии. В то время будущий президент страны был президентом любительского театрального общества. Не приходилось сомневаться, что актёрские навыки немало способствовали его дальнейшей карьере. Ходили слухи, что по крайней мере один «крёстный отец» был осуждён и отправлен в тюрьму исключительно благодаря голой риторике прокурора. Президент любил говорить, что при исполнении своих обязанностей руководствовался только искренностью.

– Господин посол, я предлагаю вам помощь и ради поиска пропавшей подлодки и ваших соотечественников отдаю в распоряжение вашей страны все ресурсы Соединённых Штатов.

– Это весьма любезно с вашей стороны, господин президент, но…

– Никаких «но», Алекс. – Президент поднял руку. – Если мы не можем сотрудничать в столь трагический момент, как же нам рассчитывать на сотрудничество в других серьёзных делах? Если мне не изменяет память, в прошлом году один из патрульных самолётов нашего флота потерпел аварию возле Алеутских островов, и ваш рыболовный траулер – на самом деле это было судно, занимающееся электронной разведкой, – взял на борт наших лётчиков, спас им жизни. Алекс, мы перед вами в долгу, это долг чести, и никто не посмеет заявить, что Соединённые Штаты не платят свои долги! – Президент сделал эффектную паузу. – Только, увы, скорее всего, все они уже погибли. Не думаю, что при аварии подводной лодки у её команды больше шансов уцелеть, чем при авиакатастрофе. Но по крайней мере семьи погибших будут знать, что случилось с их парнями. Джефф, у нас есть специальное снаряжение для спасения подводных лодок, попавших в беду?

– При тех огромных ассигнованиях, которые выделяются флоту? Наверняка есть. Я позвоню адмиралу Фостеру.

– Отлично, – кивнул президент. – Алекс, наивно рассчитывать, что наши взаимные подозрения исчезнут из-за помощи в таком пустяшном деле. И ваша история и наша красноречиво говорят об этом. Но пусть это станет первым крошечным шагом на пути к доверию между нашими странами. Если мы можем пожимать друг другу руки в космосе или за столом переговоров в Вене, может быть, это удастся нам и здесь. Я отдам необходимые распоряжения командующим родами войск, как только мы закончим нашу беседу.

– Спасибо, господин президент. – Арбатов старался скрыть беспокойство.

– И прошу вас передать мои самые глубокие соболезнования президенту Нармонову, а также семьям пропавших молодых людей. Я высоко ценю его доверие – и ваше тоже, – что нам была предоставлена эта информация.

– Непременно, господин президент. – Посол встал, обменялся с американцами рукопожатиями и покинул Овальный кабинет. Что же задумали американцы? Ведь он предостерегал Москву: стоит назвать поиски «Красного Октября» спасательной операцией, как они начнут соваться со своей помощью. Сейчас на дворе это их дурацкое Рождество, а американцы помешаны на «хэппи энде». Просто безумие не назвать поиски беглецов как-то иначе – и наплевать на дипломатический протокол.

И всё-таки, несмотря ни на что, посол не мог не восхищаться американским президентом. Странный человек, такой, казалось бы, простодушный, а полон коварства, почти всегда дружелюбный – и в то же время постоянно готов воспользоваться любой слабостью противника. Арбатов вспомнил рассказы бабушки о том, как цыгане подменивали младенцев – уж очень что-то президент походил на русского.

– Ну что ж, – заметил президент, после того как за советским послом закрылась дверь Овального кабинета, – теперь мы сможем внимательно следить за их действиями, и у русских не будет оснований на жалобы. Они лгут, и мы знаем об этом, а вот сами не подозревают, что нам это известно. Мы тоже лжём, и у них, несомненно, есть основания подозревать нас в этом, но они не могут понять, почему мы лжём. Боже милостивый! А ведь только сегодня утром я сказал ему, что опасность заключается в том, что мы не знаем причины происходящего. Так вот. Джефф, я всё обдумал. Мне не нравится, что столько русских военных кораблей находится у наших берегов. Райан был прав, когда сказал, что Атлантика – это наш океан. Я хочу, чтобы наша авиация и военно-морской флот сплошь покрыли Северную Атлантику. Это действительно наш океан, и я хочу, чтобы русские поняли это, черт побери. – Президент осушил стакан. – Что касается сбежавшей лодки, пусть наши люди как следует осмотрят её, а если кто-то из команды попросит политического убежища, мы позаботимся о них. Не поднимая шума, разумеется.

– Да, конечно. Практически заполучить русских офицеров с «Красного Октября» – достижение ничуть не меньшее, чем захват самого ракетоносца.

– Однако военно-морской флот всё-таки хотел бы сохранить его.

– Не представляю, как можно сделать это без устранения всей команды, а этого делать мы не будем.

– Да, ты прав. – Президент вызвал звонком секретаря. – Соедините меня с генералом Хилтоном.

Пентагон

Вычислительный центр военно-воздушных сил находился в полуподвальном помещении Пентагона. Температура здесь была заметно ниже семидесяти градусов по Фаренгейту. Этого было достаточно, чтобы у Тайлера заныла нога – в том месте, где культя соединялась с протезом из металла и пластика. Но он уже привык к таким болям.

Тайлер сидел у пульта управления. Он только что закончил экспериментальный прогон своей программы, которую назвал «Мурена» – по имени хищного угря, населяющего океанские рифы. Скип Тайлер гордился своими способностями программиста. Он взял допотопную программу из картотеки в лаборатории Тейлора, адаптировал её к языку, применяющемуся в министерстве обороны, АДА, названному так в честь леди Ады Лавлейс, дочери лорда Байрона, а затем сжал её. У большинства программистов на это ушёл бы месяц. Скип сделал все за четверо суток, работая почти без сна, и не только потому, что ему посулили большие деньги, но ещё и по той причине, что это был профессиональный вызов. И теперь он был доволен собой: он не только сумел уложиться в практически немыслимый срок, но сделал это даже раньше. Сейчас было восемь вечера. Он только что прогнал «Мурену» через тест одной переменной, и сбоя не произошло. Он был готов к работе.

Ему ещё не приходилось видеть суперкомпьютер «Крей-2», разве что на фотографиях, и теперь Скип был доволен, что представилась возможность поработать на нём. «Крей-2» состоял из пяти блоков, – каждый с независимым электропитанием, все они имели форму пятиугольника около шести футов высотой и четырех в поперечнике. Наиболее крупный блок представлял собой универсальную вычислительную машину с процессором; остальные четыре, примыкавшие к нему в виде креста, были блоками памяти. Тайлер ввёл команду загрузить набор переменных. Для каждого из главных параметров «Красного Октября» – длины, ширины и высоты – он ввёл по десять дискретных цифровых величин. Затем пришла очередь шести слегка различающихся величин, касающихся формы корпуса лодки и коэффициентов преломления. Существовало пять вариантов размеров туннелей. В результате образовалось более тридцати тысяч возможных перестановок. Далее Скип ввёл восемнадцать энергетических переменных, способных охватить диапазон вероятных двигательных установок. «Крей-2» принял эту информацию и разместил все числа в соответствующем порядке. Теперь он был готов к работе.

– О'кей, действуйте, – объявил Тайлер оператору, главному сержанту ВВС.

– Приступаю. – Сержант набрал на клавиатуре своего терминала команду «Выполнить». «Крей-2» приступил к работе. Тайлер подошёл к пульту сержанта.

– Вы ввели неслабую программу, сэр. – Сержант выложил десятидолларовую банкноту на крышку консоли. – Держу пари, что моя крошка справится с нею за десять минут.

– Никогда в жизни. – Тайлер положил рядом с сержантской свою банкноту. – Не менее пятнадцати минут, а то и больше.

– Разницу делим пополам?

– Идёт. Где здесь гальюн?

– Как выйдете отсюда, сэр, поверните направо, вдоль по коридору, и увидите дверь слева.

Тайлер направился к двери. Его раздражала неуклюжесть собственной походки, но за четыре года он притерпелся и научился справляться с собой. Главное, что он уцелел. Несчастный случай произошёл холодной безоблачной ночью в Гротоне, штат Коннектикут, всего в квартале от главных ворот верфи. В три утра пятницы он ехал домой после двадцати часов работы на верфи, где готовил к выходу в море свою новую лодку. У штатского рабочего верфи позади был тоже длинный тяжёлый день, и он заехал в любимый бар, где принял не один стаканчик – так потом установила полиция. Рабочий сел за руль, проехал на красный свет и врезался прямо в бок его «понтиака» на скорости пятьдесят миль. Для самого рабочего несчастный случай оказался смертельным. Скипу повезло больше. Катастрофа произошла на перекрёстке, он ехал на зелёный свет и, когда заметил капот «форда» всего в футе от своей левой дверцы, было уже слишком поздно. Он не помнил, как влетел в витрину ломбарда, а вся следующая неделя, когда Скип барахтался между жизнью и смертью в больнице Нью-Хейвена, полностью стёрлась из его памяти. Зато у него навсегда остался в памяти момент, когда он пришёл в себя – потом ему сказали, что это произошло через восемь суток, – и увидел жену, Джин, которая сидела рядом и держала его за руку. До этого момента его семейная жизнь оставляла желать лучшего, что не было редкостью среди морских офицеров, плавающих на атомных подводных лодках. В тот момент Джин не выглядела красавицей – красные от слез глаза, растрёпанные волосы, – но ещё никогда она не казалась ему такой прекрасной. Раньше ему не приходило в голову, насколько она важна для него – куда важнее, чем потерянная половина ноги.

– Скип? Скип Тайлер!

Бывший подводник нескладно повернулся и увидел морского офицера, бегущего ему навстречу.

– Джонни Коулман! Как ты поживаешь, черт побери?

Теперь капитан первого ранга Коулман, заметил Тайлер. Дважды они вместе плавали на одной лодке – один год на «Текумсе», другой – на «Шарке». Коулман, специалист по вооружению, за это время командовал уже не одной атомной подлодкой.

– Как семья, Скип?

– С Джин все в порядке. У нас теперь пятеро, ждём шестого.

– Чёрт возьми! – Они радостно пожали друг другу руки. – Ну, ты по этой части всегда был на высоте. Слышал, ты преподаёшь в Аннаполисе?

– Да, и время от времени занимаюсь техническими проектами.

– А здесь что делаешь?

– Да вот, прогоняю программу на компьютере ВВС. Надо проверить новую конфигурацию корабля для Управления морских систем. – Ответ прозвучал вполне правдоподобно. – А ты сейчас где?

– Работаю в ОР-02 начальником штаба у адмирала Доджа.

– Вот как?! – Слова друга произвели впечатление на Тайлера. Вице-адмирал Сэм Додж возглавлял в настоящее время управление ОР-02. Управление заместителя командующего морскими операциями по подводной войне контролировало все стороны деятельности подводных сил. – Наверно, работы – не продохнуть?

– Ещё бы! А сейчас и вообще выше головы.

– Что ты имеешь в виду? – Тайлер не слушал новостей и не читал газет с прошлого понедельника.

– Ты что, шутишь?

– Я занимался этой компьютерной программой по двадцать часов в сутки с понедельника, да и оперативных донесений больше не получаю. – Тайлер нахмурился. На днях он слышал что-то в академии, но пропустил мимо ушей. Он принадлежал к числу людей, которые способны с головой уйти в работу.

Коулман посмотрел по сторонам. Был поздний вечер пятницы, и в коридоре было пусто.

– Пожалуй, я могу тебе рассказать. Наши русские друзья проводят какие-то крупные манёвры. Весь их Северный флот, или почти весь, вышел в море. Их подлодки шныряют по всей Северной Атлантике.

– И чем занимаются?

– У нас нет точного представления. Похоже, проводят крупную поисково-спасательную операцию. Вот только вопрос, в чём она заключается? Четыре русских «альфы» несутся сейчас полным ходом к нашему побережью, а за ними следом гонится стая «викторов» и «чарли». Сначала мы беспокоились, что они собираются перерезать наши морские коммуникации, но русские промчались мимо них. Они определённо устремились к нашим берегам, и, хотя мы не знаем, что у них на уме, информацию получаем тоннами.

– Какими силами они располагают?

– Пятьдесят восемь атомных подлодок и примерно тридцать крупных надводных кораблей.

– Господи! КОМАТФЛОТ, должно быть, сходит с ума!

– Можешь не сомневаться. Весь наш флот тоже в море, все до последнего. Атомные подлодки поспешно меняют дислокацию. Все Р-3 «локхиды» или сейчас над Атлантикой, или спешат туда. – Коулман сделал паузу. – У тебя по-прежнему есть допуск?

– Разумеется, я ведь работаю с парнями из Кристалл-Сити. Принимал участие в оценке тактико-технических данных нового «Кирова».

– Мне показалось, что я узнал твой почерк. Ты всегда был отличным инженером. Знаешь, старик все ещё вспоминает о том, что ты проделал для него на старом «Текумсе». Может быть, Мне удастся убедить его дать тебе возможность посмотреть на происходящее. Обязательно поговорю с ним.

Сразу после выпуска из инженерного училища подводников в Айдахо Тайлер получил назначение на подлодку к Доджу. Там он сумел закончить сложный ремонт вспомогательного реакторного оборудования на две недели раньше положенного благодаря технической сообразительности и дружеским каналам, с помощью которых удалось вовремя добыть запчасти. За это они с Доджем получили по благодарности и кучу цветистых похвал от начальства.

– Не сомневаюсь, старик будет рад повидаться с тобой. Ты когда здесь закончишь?

– Думаю, через полчаса.

– Знаешь, где найти меня?

– Разве ОР-02 перевели в другое помещение?

– Нет, мы находимся там же. Позвони мне, когда закончишь. Мой внутренний – 78730. Договорились? Мне пора.

– Пока. – Тайлер смотрел вслед старому другу, пока тот не скрылся, затем направился к туалету. Что же ещё придумали русские? Как бы то ни было, происходит что-то важное, если вице-адмирал и капитан первого ранга, его заместитель, до ночи сидят вечером пятницы, да ещё когда на носу Рождество.

– Одиннадцать минут 51.18 секунды, сэр, – доложил сержант, пряча в карман обе банкноты.

Компьютерная распечатка составила более двухсот страниц, сплошь покрытых цифрами. На верхнем листе была изображена волнистая колоколообразная кривая скоростных характеристик, а под нею кривая вероятности возможных шумов. Дальше шли решения для каждого варианта. Как и следовало ожидать, кривые выглядели довольно беспорядочно. Для кривой скорости большинство решений находится в диапазоне от десяти до двенадцати узлов, а его полная ширина охватывала величины от семи до восемнадцати узлов. Кривая шума была поразительно низкой.

– Сержант, у вас чертовски умная машина.

– Вы совершенно правы, сэр. И очень надёжная. За весь месяц у нас не было ни одного электронного сбоя.

– Можно отсюда позвонить?

– Конечно, сэр, выбирайте любой из телефонов.

– Спасибо, сержант. – Тайлер взял трубку самого ближнего. – Да, чуть не забыл. Сотрите программу.

– О'кей. – Сержант набрал инструкции на клавиатуре терминала. – «Мурена»… стёрта. Надеюсь, у вас остался второй экземпляр, сэр.

Тайлер кивнул и набрал номер.

– ОР-02А, капитан первого ранга Коулман слушает.

– Джонни, это Скип.

– Отлично! Знаешь, старик ждёт тебя с нетерпением. Иди прямо к нам.

Тайлер положил распечатку в портфель и запер его. Он ещё раз поблагодарил сержанта и поковылял к двери. Снова оглянувшись на «Крей-2», он подумал, что хорошо бы ещё когда-нибудь поработать на этой машине.

Ему не удалось найти действующий лифт и потому пришлось тащиться вверх по пологому пандусу. Через пять минут у входа в коридор он увидел морского пехотинца.

– Вы – капитан третьего ранга Тайлер, сэр? – спросил охранник. – У вас есть удостоверение личности?

Тайлер показал капралу свой пропуск в Пентагон, одновременно пытаясь понять, сколько одноногих офицеров-подводников может проходить здесь за сутки.

– Спасибо, капитан. Идите по этому коридору. Вы знаете номер комнаты?

– Да, конечно. Спасибо, капрал.

Вице-адмирал Додж сидел на краю стола, читая донесения, отпечатанные на папиросной бумаге. Это был небольшой напористый мужчина, он завоевал репутацию боевого командира-подводника за время командования тремя различными подлодками, а затем руководил программой разработки и освоения ударной подлодки типа «лос-анджелес», длившейся продолжительное время. Теперь он был «Великим дельфином» – старшим адмиралом-подводником, воюющим с Конгрессом.

– Скип Тайлер! Хорошо выглядишь, парень. – Додж незаметно посмотрел на искалеченную ногу Тайлера, встал и подошёл к нему, чтобы пожать руку. – Слышал про твои успехи в академии.

– Вроде не жалуются, сэр. Иногда даже доверяют отбор игроков для некоторых встреч.

– Гм-м, жаль, что тебе не доверили отбор игроков для армейской сборной.

Тайлер театрально покачал головой.

– Мне доверили-таки посмотреть на игры их команды, сэр, – вздохнул он. – Просто в этом году они уж очень здорово играли. Вы ведь слышали об их куотербеке?

– Нет, а кто он? – поинтересовался Додж.

– Он выбрал бронетанковые войска, и его тут же послали в Форт-Нокс – только не осваивать танки, а самому стать танком.

– Вот это да! – засмеялся Додж. – Джонни говорит, что у тебя целая куча новых детишек.

– В конце февраля ожидаем шестого, – не без гордости заметил Тайлер.

– Шестого? Но ведь ты же не мормон и не католик. Откуда такая страсть к высиживанию птенцов?

Тайлер искоса бросил взгляд на своего бывшего начальника. Ему всегда претило предубеждение против многодетных семей, бытовавшее в атомном флоте. Начало этому, как и презрительное «высиживать птенцов», принадлежало Риковеру, который всякую семью, где больше одного ребёнка, считал многодетной. Чёрт возьми, что плохого в том, чтобы иметь детей?

– Поскольку я больше не ныряю, надо же мне чем-то занять ночи и уик-энды. – Тайлер игриво поднял брови. – Между прочим, я слышал, что русские затевают какие-то странные игры.

На лице Доджа мгновенно появилось серьёзное выражение.

– Это уж точно. Пятьдесят восемь ударных подлодок Северного флота – все до единой атомные – мчат к нашим берегам вместе с большим соединением надводных кораблей и в сопровождении почти всех своих вспомогательных судов.

– И с какой же целью?

– Может быть, ты сможешь рассказать нам об этом. Пройдём-ка в святая святых.

Додж открыл дверь, и они вошли в просторное помещение, где Скип увидел последнюю техническую новинку: обзорный экран, на котором отражалась ситуация во всей Северной Атлантике – от Тропика Рака до арктических паковых льдов. На огромном экране виднелись сотни кораблей. Торговые суда были белыми с флагами, обозначающими их национальную принадлежность; советские корабли – красными и по форме соответствовали классам судов; а американские и союзные корабли – синими. Океан в самом деле казался переполненным.

– Господи!

– Ты совершенно прав, парень, – мрачно кивнул адмирал. – У тебя какой допуск?

– Высшей степени секретности, и я допущен также к специальным проектам. Просматриваю все, что у нас есть по их технике, а также занимаюсь работой с Управлением морских систем.

– Джонни сказал, что это ты производил оценку тактико-технических характеристик нового «Кирова», только что посланного в Тихий океан, – ничего не скажешь, хорошая работа.

– Эти две «альфы» идут к Норфолку?

– Похоже на то. И сколько нейтронов сжигают по пути! – Додж указал на одну из подлодок. – Вот эта идёт к Лонг-Айленду, словно собирается блокировать вход в Нью-Лондон, а эта, мне кажется, направляется к Бостону. Вот эти «Викторы» поотстали, но не очень. Русские лодки уже стоят у входа в большинство британских портов. К понедельнику у них будет по две, а то и больше у каждого из наших.

– Мне это совсем не нравится, сэр.

– И мне тоже. Как видишь, мы вывели в море почти все наши силы. И вот любопытная штука – всё-таки не понятно, ради чего они все это делают. Я… – Вошёл капитан Коулман.

– Минутку.

– Джеймс Грир? – За спиной Тайлера стоял Додж: – Ты работаешь на него?

– Грир слушает. Вас зовут Скип Тайлер?

– Да, сэр.

– У вас есть для меня эти сведения?

– Да, сэр, есть.

– Где вы сейчас?

– В Пентагоне, сэр.

– О'кей, сейчас же приезжайте ко мне. Вы знаете, где мы находимся? Охрана у ворот будет вас ждать. Выезжай немедленно, сынок. – Грир положил трубку.

– Ты работаешь на ЦРУ? – спросил Додж.

– Сэр, я не могу ответить на ваш вопрос. Извините меня, сэр, но мне нужно срочно доставить информацию.

– Мою?! – рявкнул адмирал.

– Нет, сэр. Она была уже у меня с собой, когда я пришёл к вам. Честное слово, адмирал. И я постараюсь, чтобы она вернулась к вам.

– Позвоните мне, – приказал Додж. – Мы останемся здесь на всю ночь.