Текст книги "Охота за «Красным Октябрём»"

Автор книги: Том Клэнси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 44 страниц)

– Отлично! – Президент с энтузиазмом хлопнул в ладоши, улыбаясь, словно школьник в магазине игрушек. – Если нам удастся отыскать ещё нескольких уцелевших членов команды, может быть, это станет неплохим рождественским подарком для вашей страны, Алекс. Мы сделаем всё возможное, даю слово.

– Это очень любезно с вашей стороны, господин президент. Я немедленно передам в Москву, что есть и хорошие новости.

– Не спешите, Алекс. – Президент поднял руку. – Думаю, за это можно и выпить.

День десятый
Воскресенье, 12 декабря

Центр управления СГАН.

В центре управления Системы гидроакустического наблюдения, размещённом в Норфолке, картина становилась все более запутанной. У Соединённых Штатов просто не было достаточно совершенной техники, чтобы следить за подводными лодками, которые находились в районах больших глубин. Датчики СГАН располагались главным образом на относительно мелководных участках, ограниченных берегами, на дне подводных хребтов и равнин. Стратегия стран НАТО строилась, исходя из этих технических возможностей. В случае серьёзной войны с Советским Союзом НАТО использует барьер СГАН, Систему гидроакустического наблюдения, протянувшийся от Гренландии к Исландии и затем к Великобритании, в качестве гигантской сигнальной растяжки, вроде устройства для обнаружения грабителей. Подводные лодки союзников и патрульные самолёты противолодочной обороны примутся за поиски, обнаружение и уничтожение советских подводных лодок, которые будут приближаться к линии гидроакустического наблюдения ещё до того, как они пересекут её.

Никогда и не предполагалось, однако, что этот барьер сможет остановить больше половины прорывающихся подлодок, так что с теми из них, которым удастся пересечь барьер, будут поступать по-другому. Глубоководные районы океана просто слишком обширны и невероятно глубоки – средняя глубина превышает две мили, – чтобы усыпать их акустическими датчиками, как это делалось на мелководных, сравнительно узких участках моря. Это обстоятельство создавало трудности для обеих сторон. И если задача НАТО будет заключаться в том, чтобы поддерживать Атлантический мост и продолжать трансокеанские перевозки, то вполне очевидно, что задачей советских подлодок будет перерезать эти коммуникации. Им придётся рассыпаться по всему огромному океану в поисках судов, движущихся по многочисленным торговым путям. Таким образом, стратегия НАТО за пределами барьера СГАН будет состоять в том, чтобы сформировать крупные конвои, окружив каждый из них эскортом из эсминцев, вертолётов и самолётов. Эскортные силы постараются создать защитный зонт диаметром около ста миль. Вражеские подлодки не смогут находиться внутри этого круга – там их будут преследовать и уничтожать или просто отгонять в сторону, чтобы конвой мог следовать дальше. Таким образом, хотя линия СГАН была предназначена для того, чтобы нейтрализовать огромное океанское пространство, стратегия активной защиты жизненно важных морских перевозок по глубоководному океану основывалась на подвижных, хорошо охраняемых зонах, перемещающихся по морскому пространству северной Атлантики.

Это была весьма разумная стратегия, но её нельзя было подвергнуть испытанию в реальных условиях, и, к сожалению, в настоящий момент она стала большей частью бесполезной. Поскольку все советские «альфы» и «Викторы» уже находились у американского побережья, а последние «чарли», «эхо» и «новемберы» уже приближались к выделенным для них районам патрулирования, огромный экран, на который смотрел капитан третьего ранга Квентин, повсеместно был заполнен не столько маленькими красными точками, сколько обширными кругами. Каждая точка или круг обозначали положение советской подлодки. Круг представлял собой предполагаемую позицию, рассчитанную на основании скорости, с которой подлодка могла двигаться, не издавая излишнего шума, который могли засечь многочисленные донные датчики. Некоторые круги составляли десять миль в диаметре, некоторые – пятьдесят, что образовывало участки площадью от семидесяти двух квадратных миль до двух тысяч, которые придётся тщательно обследовать, если понадобится снова определить точные координаты подводной лодки. А этих проклятых лодок было слишком уж много.

Охотой за подводными лодками занимались главным образом патрульные самолёты Р-ЗС «Орион». Каждый из них нёс сбрасываемые акустические буи, активные и пассивные акустические датчики. Обнаружив что-либо, акустический буй передавал сведения на свой самолёт-матку и затем автоматически шёл ко дну, чтобы не попасть в руки врага. У акустических буев был ограниченный запас электроэнергии, а потому и ограниченный радиус действия. Но что было того хуже, запас самих буев был небольшим. Их количество уменьшалось с тревожной быстротой, так что скоро придётся сократить их применение. Помимо акустических буев, каждый Р-ЗС был оборудован инфракрасными сканирующими приборами, направленными вперёд, ИСПНВ, которые могли опознать тепловой почерк атомной подлодки, и детекторами магнитных аномалий, ДМА, определяющими нарушения в магнитном поле Земли, вызванные большими массами железа, которые собственно и представляли собой подводные лодки. Детекторы способны были обнаружить нарушение в магнитном поле только на расстоянии не более шестисот ярдов слева и справа от курса самолёта, что заставляло его лететь на небольшой высоте, пожирая бешеное количество горючего и сокращая визуальный обзор для экипажа. Сканирующие устройства обладали теми же недостатками.

Таким образом, техника, применяемая для обнаружения цели, засечённой датчиками линии СГАН, и затем для того, чтобы «обезопасить» определённый участок моря перед проходом конвоя, просто не могла использоваться для произвольного обследования огромных просторов глубоководного океана.

Квентин наклонился вперёд. Один кружок сжался в точку. Патрульный самолёт Р-ЗС сбросил взрывной резонирующий заряд и определил точные координаты ударной подлодки типа «эхо» в пятистах милях к югу от Гранд-Бэнкс. Около часа у экипажа самолёта было почти гарантированное огневое решение для этой подлодки, её название прямо-таки значилось на противолодочных торпедах Марк-46 «Ориона».

Капитан сделал глоток кофе. Его желудок бунтовал против дополнительного кофеина после тех мук, которые Квентин претерпел за время четырехмесячного адского курса химиотерапии. Если бы это была война, то происходящее вполне могло быть одним из вариантов её начала, русские подводные лодки разом все остановятся, как могли бы сделать это сейчас. Они не станут красться за конвоями, чтобы топить суда посреди океана, а примутся нападать на них ближе к берегу, как делали это немцы и.., тогда окажется, что все американские датчики установлены не там, где следует. Остановившиеся точки превратятся в круги, которые станут расширяться, чрезвычайно затрудняя обнаружение лодки. Со своими едва слышными двигателями подлодки превратятся в невидимые ловушки для проходящих мимо грузовых судов и военных кораблей, направляющихся с грузами жизненно необходимых припасов для армий в Европе. Подводные лодки чем-то напоминают возбудителей рака, болезни, которую он только что с таким трудом одолел. Невидимые зловещие субмарины будут искать уязвимое место, чтобы внедриться, и на этом огромном экране злокачественные образования будут разрастаться до тех пор, пока их не атакуют самолёты, действиями которых он управляет из этого помещения. Но пока ему не позволено атаковать их. Он может лишь следить за развитием событий.

Квентин ввёл в компьютер команду:

ВП РАСЧЁТЫ 1 ЧАС – РАБОТА.

23, – тут же появился ответ на экране компьютера.

Квентин покачал головой. Двадцать четыре часа назад ВП, вероятность поражения, равнялась сорока – сорок потопленных подлодок в первый час после разрешения на атаку. Теперь это число уменьшилось почти вдвое, да и эту цифру нужно воспринимать с большой долей сомнения, поскольку в расчётах исходят из того, что всё будет действовать надлежащим образом – счастливая ситуация, возможная только в книгах. Скоро, пришёл к выводу Квентин, ВП снизится до десяти. Сюда не входили успешные атаки американских подводных лодок, преследующих советские субмарины со строжайшим приказом не обнаруживать себя. Его бывшие союзники с ударных подлодок типа «стерджен», «пермитс» и «лос-анджелес» играли в свои противолодочные игры по собственным правилам. Другая порода, подумал он. Квентин пытался думать о них, как о друзьях, но из этого ничего не получалось. За двадцать лет службы на флоте подводные лодки всегда были для него врагами. В случае войны они превратятся в полезных врагов, однако во время войны все исходили из того, что дружеских подводных лодок не бывает.

Бомбардировщик Б-52

Экипаж бомбардировщика точно знал, где находятся русские. «Орионы» морской авиации и «сентри» ВВС следовали за ними уже несколько суток, а накануне, сообщили командиру бомбардировщика, Советы послали вооружённый ракетами истребитель с авианосца «Киев» к ближайшему «сентри». Возможно, с целью нападения, возможно – нет, но в любом случае истолковать это можно только как провокацию.

Четыре часа назад в 03.30 с аэродрома в Плэттсбурге, штат Нью-Йорк, вылетела эскадрилья в составе четырнадцати бомбардировщиков, оставляя позади чёрные струи выхлопных газов, невидимых в предрассветной мгле. Каждый самолёт нёс полный запас горючего и двенадцать ракет, общий вес которых значительно уступал бомбовой нагрузке, на которую был рассчитан стратегический бомбардировщик Б-52, что намного увеличивало радиус полёта.

Именно это и требовалось. Мало знать, где находятся русские. Не менее важно нанести по ним удар. План операции был прост по замыслу, хотя достаточно сложен в осуществлении. Из опыта бомбардировок Ханоя, в которых участвовали «боинги», понёсшие урон от вражеских ракет типа «земля-воздух», стало ясно, что лучший метод нападения на сильно укреплённую цель заключается в том, чтобы напасть на неё со всех сторон одновременно, «охватывая её лапами, подобно разъярённому медведю», заявил во время инструктажа командир эскадрильи, продемонстрировав тем самым свою поэтическую натуру. Таким образом, половина эскадрильи полетела практически прямо к цели, тогда как другой половине пришлось обогнуть её, стараясь всё время оставаться за пределами радиолокационного обнаружения. Затем по сигналу все бомбардировщики повернули и пошли на цель.

Б-52 совершили поворот десять минут назад по команде с «сентри», направляющего действия бомбардировщиков. Пилот, однако, прибавил к манёвру кое-что от себя. Курс бомбардировщика к советскому соединению проходил вдоль воздушного коридора, отведённого для гражданских самолётов. Совершив поворот, пилот переключил свой транспондер с нормального режима на международный. Его бомбардировщик следовал в пятидесяти милях позади летящего перед ним коммерческого Боинга-747 и на тридцать опережал другой. На экране советского радиолокатора все три самолёта, выпущенные на заводах «Боинга», будут выглядеть совершенно одинаково – обычные безвредные авиалайнеры.

Внизу, на поверхности моря, все ещё царила темнота. Ничто не указывало на то, что русские что-то заподозрили. Полагали, что их истребители взлетают и садятся под визуальным контролем, и пилот подумал о том, что в темноте взлёт с авианосца и посадка на него будут весьма рискованными, особенно при такой плохой погоде.

– Шкипер, – послышался по системе внутренней связи голос офицера службы электронного противодействия, – мы принимаем сигналы по каналам в длинноволновом и коротковолновом диапазонах. Они поступают именно оттуда, где и должны находиться по нашим данным русские корабли.

– Понятно. Интенсивность достаточная, чтобы они приняли отражённые от нас сигналы?

– Да, но они, вероятно, принимают нас за один из авиалайнеров «Пан Америкэн». Пока идёт рутинный поиск, я не зарегистрировал радиолокационного управления огнём.

– Расстояние до цели?

– Один-три-ноль миль.

Время начала операции почти наступило. В соответствии с планом все бомбардировщики должны одновременно оказаться на круге с расстоянием от цели в сто двадцать пять миль.

– Все готово?

– Подтверждаю готовность.

Пилот расслабился ещё на минуту, ожидая сигнала на вход в круг. «ВСПЫШКА, ВСПЫШКА, ВСПЫШКА». Сигнал прозвучал по цифровому радиоканалу.

– За дело, парни! Покажем им, что мы здесь, – приказал командир бомбардировщика.

– Начинаем.

Офицер службы электронного противодействия нажал на кнопку и снял прозрачную пластмассовую крышку со своего пульта с многочисленными тумблерами и циферблатами, контролирующими системы подавления сигналов противника. Сначала он подал питание в свои системы. На это потребовалось несколько секунд. Электронное оборудование на Б-52 было устаревшим, выпущенным в семидесятые годы. Эскадрилья была учебным подразделением, и молодым лётчикам на них можно было многому научиться, прежде чем перевестись на новые бомбардировщики Б-1Б, которые уже начали сходить со сборочного конвейера на заводе в Рокуэлле, штат Калифорния. В течение последних десяти минут записывающие устройства в носу бомбардировщика и на концах его крыльев фиксировали радиолокационные сигналы советских радаров, классифицировали их точные частоты, ритм повторения импульсов, мощность сигналов и индивидуальные характеристики почерка передатчиков. Лейтенант был зелёным новичком в такой игре. Совсем недавно он закончил школу специалистов-электронщиков, где был лучшим на курсе. Он обдумал, что сделать сначала, затем выбрал режим глушения, не самый лучший из запомнившихся ему вариантов.

Крейсер «Николаев»

В ста двадцати пяти милях от «боингов» на крейсере «Николаев» радист-мичман наблюдал за выбросами сигналов на экране радиолокатора, которые, казалось, окружали его соединение. На мгновение экран покрылся двадцатью призрачными пятнами, беспорядочно разбегающимися в разных направлениях. Мичман подал сигнал тревоги, и через мгновение такой же сигнал повторил второй оператор. Вахтенный офицер поспешил к ним, чтобы взглянуть на экран.

К тому моменту, когда он подбежал к экрану, система глушения изменилась, и шесть линий, похожих на спицы колеса, стали медленно вращаться вокруг центральной оси.

– Проложить строб-импульсы, – приказал офицер. Теперь на экране появились пятна, линии и вспышки.

– Там больше одного самолёта, товарищ лейтенант. – Мичман попытался пройти через свой диапазон частот.

– Предупреждение о нападении! – выкрикнул другой мичман. Его приёмник электронных сигналов доложил о появлении сигналов воздушных радиолокаторов, используемых для наведения на цель ракет типа «воздух-земля».

Бомбардировщик Б-52

– Отчётливо вижу цели, – доложил офицер управления огнём. – Веду трех первых птичек.

– Понял, – ответил пилот. – Держи их ещё десять секунд.

– Ясно, десять секунд, – ответил офицер. – Включаю.., готово.

– О'кей, конец глушения.

– Системы электронных помех выключены.

Крейсер «Николаев»

– Действие радаров наведения ракет прекратилось, – доложил офицер центра боевой информации командиру крейсера, только что спустившемуся с мостика. По всему кораблю гремели колокола громкого боя, и матросы разбегались по боевым постам. – Прекратились и электронные помехи.

– Что это там такое? – спросил командир. Прямо средь бела дня его красавцу-крейсеру с носовыми обводами скоростного клиппера что-то угрожает, а потом все прекращается?

– Нас окружают по крайней мере восемь вражеских самолётов.

Командир посмотрел на экран обычного поискового радиолокатора. На нём виднелись многочисленные отражённые сигналы – главным образом это были гражданские авиалайнеры. Правда, половину круга должны составлять вражеские самолёты.

– Они могли осуществить пуск ракет?

– Никак нет, товарищ командир, мы обнаружили бы это. Они заглушили наши поисковые радары на тридцать секунд и осветили нас своими поисковыми системами на двадцать. Затем все прекратилось.

– Значит, они провоцируют нас и теперь делают вид, что ничего не случилось? – проворчал командир. – Когда они окажутся в пределах дальности действия наших зенитных ракет?

– Вот тот и два этих будут в пределах досягаемости через четыре минуты – если не изменят курс.

– Осветите их нашими радарами наведения ракет. Дадим мерзавцам урок.

Офицер отдал необходимые распоряжения, стараясь понять, кто кому даёт урок и в чём он заключается. В двух тысячах футов над одним из бомбардировщиков летел ЕС-135[25]25
  ЕС-135 – американский самолёт электронной разведки.


[Закрыть], компьютерные электронные сенсоры которого регистрировали сигналы, исходящие от советского крейсера, и анализировали их для будущего более эффективного глушения. Впервые американцам удалось присмотреться к новой системе наведения ракет СА-Н-8.

Звено «томкэтов»

Два нуля на фюзеляже обозначали, что этот F-14 «томкэт»[26]26
  F-14 «томкэт» – американский тяжёлый авианосный истребитель-перехватчик, способный нести тяжёлые ракеты «феникс» типа «воздух-воздух».


[Закрыть] – личная птичка командира эскадрильи; чёрный туз пик на двойном вертикальном оперении говорил, что это его эскадрилья номер 41 – «Чёрные тузы». Лётчиком истребителя был капитан третьего ранга Робби Джексон, а его радиопозывными – «Пика-1».

Джексон вёл звено из двух истребителей, руководствуясь указаниями одного из Е-2С «хокай», уменьшенного варианта самолёта раннего радиолокационного обнаружения ВВС АВАКС, используемого на флоте, и родного брата «трески». Этот двухмоторный турбовинтовой самолёт с установленной над ним параболической радиолокационной антенной, которая походила на напавший на него НЛО, недавно взлетел с палубы авианосца «Кеннеди». Погода была мерзкой, что обычно для Северной Атлантики в декабре, но по мере перемещения истребителей на запад ожидалось, что она улучшится. Джексон и его ведомый, младший лейтенант Бад Санчес, летели сквозь плотные облака и потому из-за ограниченной видимости чуть отошли друг от друга: оба пилота помнили, что каждый экипаж состоит из двух человек, а каждый «томкэт» обходится в тридцать миллионов долларов.

Сейчас они занимались тем, в чём «томкэтам» не было равных. Этот всепогодный перехватчик был способен совершать трансокеанские перелёты и развивал скорость в два Маха, к тому же на нём была установлена радиолокационная компьютеризованная система управления огнём, которая способна была замыкаться на шести различных целях и вести по ним огонь дальнобойными ракетами «феникс» класса «воздух-воздух». Сейчас каждый истребитель нёс две такие ракеты вместе с парой ракет теплового наведения AIM-9M «сайдуайндер». Целью этих двух перехватчиков была эскадрилья советских Як-36, которых они называли «форджерами», истребителей с коротким взлётом и посадкой, действующих с авианосца «Киев». После того как один из этих истребителей накануне попытался подкрасться к американскому «сентри», русские решили сблизиться с боевой группой «Кеннеди», направляемые, без сомнения, данными, полученными с разведывательного спутника. Советским самолётам удалось подлететь совсем близко, на пятьдесят миль ближе, чем требовалось, чтобы увидеть «Кеннеди». Вашингтон заключил, что Советы ведут себя на американской половине океана слишком нагло. Адмиралу Пойнтеру разрешили нанести ответный визит, не слишком увлекаясь.

Джексон пришёл к выводу, что они с Санчесом смогут решить эту задачу, даже числом уступая русским. Никакой советский самолёт, а уж тем более «форджер», не сможет справиться с «томкэтом», считал Джексон, особенно если за его штурвалом сидит он сам.

– «Пика-1», ваша цель в направлении на двенадцать часов, на одной высоте с вами, расстояние сейчас двадцать миль, – послышался голос с «Хаммера-1» – «хокая», находящегося за сто миль сзади. Джексон решил не нарушать радиомолчание.

– Ты что-нибудь видишь, Крис? – спросил он своего специалиста по радиолокационному перехвату, капитан-лейтенанта Кристиансена.

– Редкие вспышки, но ориентироваться по ним не могу. – Они следили за «форджерами» только в пассивном режиме, в данном случае пользуясь системами инфракрасного облучения.

Джексон подумал, не осветить ли цели своим мощным радаром наведения ракет. Электронные системы Яков сразу зарегистрируют это и предупредят своих пилотов, что их смертные приговоры уже готовы, но ещё не подписаны.

– Как относительно «Киева»?

– Абсолютно ничего. Со стороны его соединения никаких электронных излучений.

– Разумно, – заметил Джексон.

Он пришёл к выводу, что рейд стратегических бомбардировщиков на соединения «Киева» и «Николаева» сделал русских более осторожными. Мало кто знал, что боевые корабли часто совсем не пользуются своими радиолокационными системами, прибегая к защитной мере под названием КОНЭМ – контроль за эмиссиями, что означает полный запрет на электронное излучение всеми корабельными системами. Дело в том, что луч радиолокатора может быть обнаружен на расстоянии, в несколько раз превышающем то, что необходимо для получения отражённого сигнала, излучаемого передатчиком радиолокатора, то есть он может оказаться более полезным для противника, чем для корабля с радарной системой, действующей в активном режиме.

– Ты считаешь, что эти парни смогут найти путь домой без посторонней помощи? – спросил Джексон.

– Если не смогут, ты знаешь, кого им нужно винить в этом, – усмехнулся Кристиансен.

– Это точно, – согласился Джексон.

– О'кей, внимание, вижу цель в инфракрасном диапазоне. Похоже, облака расходятся. – Кристиансен сосредоточил внимание на приборах, не глядя на воздушное пространство вокруг фонаря кабины.

– «Пика-1», это «Хаммер-1», ваша цель в направлении на двенадцать часов, на вашей высоте, расстояние сейчас десять миль. – Донесение поступило по кодированному радиоканалу.

А ведь совсем неплохо обнаружить тепловой почерк «форджеров» сквозь это сплошное молоко, особенно при том, что у русских истребителей такие маленькие слабые двигатели, подумал Джексон.

– Вижу включённый радиолокатор, шкипер, – заметил Кристиансен. – «Киев» только что включил свой радар в коротковолновом поисковом диапазоне. Теперь мы обнаружены, можно не сомневаться.

– Понял. – Джексон включил микрофон. – «Пика-2», освети цели – немедленно.

– Слушаюсь, ведущий, – отозвался Санчес. Действительно, больше прятаться ни к чему.

Оба истребителя включили свои мощные радиолокаторы AN/AWG-9. До перехвата оставалось две минуты.

Радиолокационные сигналы, принятые анализаторами тревоги на хвостовом оперении «форджеров», прозвучали музыкальной нотой в наушниках пилотов. Их пришлось отключить вручную, и одновременно загорелись красные предупредительные огоньки на каждой панели управления.