Текст книги "Военные действия"

Автор книги: Том Клэнси

Соавторы: Стив Печеник
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

Глава 26

Понедельник, три часа пятьдесят две минуты дня

Вашингтон, округ Колумбия

Марта Маколл и руководитель пресс-службы Оп-центра Энн Фаррис обсуждали возможные варианты объяснения миссии Худа для средств массовой информации.

Марта сидела за столом, Энн устроилась на диване, положив на колени портативный компьютер. То и дело звучали фразы типа «экстраполярная интеракция» и «интерпозитивный консенсус». Хитрость заключалась в том, чтобы придать поездке шефа не разведывательный, а дипломатический оттенок. Неожиданно в кабинет вкатилось инвалидное кресло Боба Херберта.

– Мы расшифровали сигнал Роджерса! – торжествующе сообщил он. – Гудки представляли комбинацию цифр: 722528573. Это означает, что РОЦ захвачен курдами и движется в долину Бекаа. Туда уже отправлены наши люди.

Зазвонил пристегнутый к креслу телефон. Помощник Херберта Чинми Йо сообщал, что спутники потеряли РОЦ из виду.

– Вы уверены, что это не техническая поломка?

– Абсолютно, – ответил Йо. – Впечатление такое, что там взорвалась атомная бомба. Ничего, кроме помех.

– Что показывает Риолайт? – спросил Херберт. Небольшой радиотелескоп Риолайт находился на геостационарной орбите на высоте 22 300 миль и мог фиксировать малейшие сигналы, посылаемые с земной поверхности.

– Риолайт их не фиксирует.

– Значит, РОЦ выставил помехи, – произнес Херберт.

– Мы тоже так решили, – кивнул Чинми. – Пытаемся восстановить контакт, но, похоже, кто-то запустил на компьютерах РОЦа блокирующую программу. Мы не можем к ним пробиться.

Херберт распорядился держать его в курсе всех изменений, но не успел он вступить в разговор о миссии в долине Бекаа, как телефон зазвонил снова.

На этот раз это был не Чинми.

– С вами хотят говорить, – произнес голос в трубке. Херберт тут же нажал на кнопку громкой связи и округлившимися глазами посмотрел на Марту.

– Майк, – показал он губами.

Марта тут же напечатала на компьютере команду:

Приоритет Один. Фиксировать разговор на сотовом телефоне Херберта.

Выполнить.

Команда тут же ушла по электронной почте начальнику радиоразведки Джону Квирку.

– Что вы видите, когда смотрите на свой трейлер? – спросил незнакомый голос.

– Вначале скажите, с кем я имею удовольствие беседовать, – ответил Херберт.

– Мы захватили ваш фургон и команду из шести человек. Если не хотите, чтобы их стало пятеро, отвечайте на мои вопросы.

Херберт подавил ярость.

– Мы ничего не видим.

– Ничего? Как выглядит ничего?

– Видим цветные помехи, – сказал Херберт и взглянул на Марту. – Конфетти.

Снег.

От Квирка уже пришел ответ: «Пытаемся вывести на карту».

Это означало, что секунд через двадцать пять радары определят местонахождение звонящего.

– Может быть, вам пригодится наше содействие? – дружелюбно поинтересовался Херберт, переходя на ближневосточный акцент. – Попробуем обсудить ситуацию? Думаю, все можно решить.

– От вас требуется только одно; турки не должны остановить нас при пересечении границы.

– Надеюсь, вы понимаете, что это не в наших силах, – ответил Херберт.

– Делайте, что вам говорят. А не то вы услышите выстрел, и одним вашим шпионом станет меньше.

Спустя мгновение связь прекратилась. Марта показала Херберту два больших пальца.

– РОЦ находится точно в том месте, где его зафиксировал «ES-4», – сказала она. – Рядом с Огюзли, Он никуда не движется.

– Пока, – проворчал Херберт. Марта развернулась спиной к экрану и попросила помощника соединить ее с турецким посольством. Херберт нервно барабанил пальцами по подлокотнику инвалидного кресла.

– Что вы думаете, Боб? – спросила Энн.

– Думаю, успею ли перебросить к Огюзли своих людей, чтобы организовать слежку и сопровождение РОЦа, – С космоса мы можем наблюдать лишь сплошные помехи на десять миль вокруг.

– Есть ли другие варианты?

– Не знаю, – раздраженно ответил Херберт.

– Не хотите воспользоваться помощью русских? – спросила Энн. – Пол находится недалеко от генерала Орлова. Может быть, их видно из Санкт-Петербурга?

– Мы установили на РОЦе специальный скрамблер, чтобы его не было видно из Санкт-Петербурга, – проворчал Херберт. – Пол с Орловым, может, и подружились, но Москва и Вашингтон все еще присматриваются друг к другу. – Он ударил кулаком по раскрытой ладони, – Самый навороченный передвижной разведывательный пункт во всем мире захвачен кучкой террористов! Хуже, они получили доступ к нашему радиокоду!

– Что это?

– Мы уже давно пользуемся радиопередатчиками, которые произвольно прыгают с одной волны на другую. Армейские передатчики совершают до ста прыжков в секунду. Наш делает несколько тысяч прыжков. Таким образом, сигнал абсолютно невозможно расшифровать. На РОЦе находятся и передатчик, и приемник. А сам РОЦ находится в руках террористов!

Марта предостерегающе подняла руку, показывая, что на связи турецкое посольство. Херберт погрузился в мрачное раздумье. Вскоре Марта развернула кресло и угрюмо произнесла:

– У нас проблема.

– Что еще? – не выдержала Энн.

– Через пятнадцать минут со мной свяжется посол Турции в США госпожа Канде, Турки хотят заполучить террористов живыми или мертвыми. Полагаю, – сказала Марта, – мне придется долго с ними спорить.

– Я их понимаю, – невесело покачал головой Херберт. – Нам тоже не мешает иногда применять подобный подход.

– Самосуд? Первобытную справедливость?

– Нет, – поморщился Херберт. – Я хочу вернуть добрую старую справедливость.

– Ваши взгляды и наша политика – вещи несовместимые, – произнесла Марта.

– Кстати, благодаря этому наша страна и стала великой.

– И уязвимой, – добавил Херберт. – Можете выдать карту Турции? – спросил он, взглянув на компьютер Марты.

Марта выполнила его просьбу, и Херберт подкатил кресло к столу.

– Граница между Сирией и Турцией тянется на триста миль. Если мы правильно истолковали сообщение Майка, то они направляются в сторону долины Бекаа, в двухстах милях к юго-западу от Огюзли. Полагаю, мы сумеем обойтись своими силами. – Он прочертил на экране линию от Турции до Ливана. – Эти места неблагоприятны для РОЦа. Хорошо, если найдется одна или две дороги, по которым он смог бы проехать. Нам нужен человек, хорошо знающий местные особенности.

Херберт снова взглянул на карту.

– Если наша цель Бекаа, то десантники высадятся в Тель-Авиве.

Предположим, мы добьемся одобрения конгресса. Тогда они пойдут на север, в Ливан, а оттуда – в долину Бекаа. Там их и встретит наш проводник.

В этом случае есть надежда, что нам удастся спасти экипаж РОЦа.

– А может, и сам РОЦ, – добавила Марта. Херберт резко развернул кресло и покатился к дверям.

– Это реальная возможность, – сказал он. – Я буду держать вас в курсе всех событий.

Когда он уехал, Энн покачала головой.

– Удивительный человек! За одну минуту он успевает побыть Джеймсом Бондом, Геком Финном и гонщиком на трассе.

– Лучше него пока никого не нашли, – проворчала Марта. – Надеюсь, он сумеет сделать то, что надо.

Глава 27

Понедельник, одиннадцать часов двадцать семь минут вечера

Кирьят-Шемона

«Вот так лучше», – подумал Фалах Шибли.

Темноволосый молодой человек стоял перед зеркалом посреди своей однокомнатной квартиры и примерял красно-белую клетчатую куфью. Наконец ему удалось устроить ее точно на макушке. Затем он старательно вычистил от перхоти воротник светло-зеленого полицейского мундира.

Лучше, гораздо лучше.

Отслужив семь долгих и трудных лет в секретном подразделении израильской разведки «Сайерат Ха'Друзим», он созрел для перемен. До перехода в местную полицию ему практически и не приходилось носить чистую форму. Пропитанные потом темно-зеленые брюки были постоянно измазаны то грязью, то кровью. Иногда его собственной, чаще – чужой. На голову приходилось надевать либо берет, либо каску. Больше всего фалах не хотел, чтобы какой-нибудь рьяный израильтянин принял его за инфильтранта, когда он высунется из окопа или из-за угла дома. фалах гордился своим происхождением и обретенной землей. Он выключил свет, вентилятор и открыл дверь.

Вечерняя прохлада освежала. Фалаху было двадцать семь лет, когда он пришел в местный полицейский участок и попросился в дорожный отдел. После напряженной и опасной службы в «Сайерат Ха'Друзим» ему был нужен перерыв, чтобы сошел загар, разгладились морщины и зарубцевались старые раны.

Через этот отдаленный город-кибуц террористы почти не проходили, предпочитая безжизненные равнины на западе и на востоке. За исключением редких пьяных водителей, краденых мотоциклов и дорожных аварий, служба протекала спокойно и тихо. Настолько спокойно, что иногда ему удавалось пообщаться во время дежурства с хозяином местного бара, бывшим сержантом «Сайерат Ха'Друзим».

При этом Фалах стоял на другой стороне дороги, и они обменивались сигналами азбуки Морзе, Не успел Фалах выйти на деревянное крыльцо, на котором едва помещалось складное кресло, зазвонил телефон.

Фалах на мгновение растерялся. До начала работы было две минуты ходьбы.

Если не возвращаться, то он успевал как раз вовремя. Если звонит мать, то ровно столько времени уйдет на то, чтобы объяснить ей, как он торопится. С другой стороны, это могла оказаться его обожаемая Сара. Очаровательная водительница автобуса давно собиралась взять отгул. А вдруг она надумала повидать его именно сегодня...

Фалах вернулся в комнату и рывком поднял трубку старого черного дискового телефона.

– Которая из моих дам решила меня побеспокоить? – спросил он.

– Ни та, ни другая, – ответил резкий мужской голос.

Фалах немедленно принял стойку «смирно» и развернул плечи.

– Старший сержант Вилнаи, – назвал начальника фалах и замолчал. Так было принято у солдат «Сайерат Ха'Друзим».

– Фалах Шибли, – сказал сержант Вилнаи. – Пограничный джип приедет за тобой через пять минут. Водителя зовут Салим. Езжай с ним. Все необходимое будет обеспечено.

Фалах молчал. Он хотел спросить, куда его посылают и на какой срок, но подобные вопросы не приветствовались. К тому же линия не была засекречена.

– Я должен идти на службу... – произнес Фалах.

– Тебя подменят, – оборвал его сержант. – Не вздумай отказаться, Фалах.

Эта работа не даст тебе потерять форму. Повтори приказ, – Пограничный джип. Водитель Салим. Через пять минут.

– Увидимся около полуночи. Приятной поездки, фалах.

– Да, сэр. Спасибо.

В трубке раздались гудки.

Некоторое время Фалах смотрел в пустоту. Он знал, что рано или поздно этот день наступит. Но чтобы так быстро... Прошло всего несколько недель. Несколько недель. Глаза еще не успели отвыкнуть от палящего зноя западного берега.

Фалах тяжело опустился в кресло и уставился на сияющие звезды. Он вдруг подумал, что бы произошло, если бы он не поднял трубку. Наверное, никакой разницы. Старший сержант Вилнаи приехал бы за ним в участок. Командиры «Сайерат Ха'Друзим» всегда добивались того, чего хотели.

Черно-серый джип прибыл минута в минуту. Фалах оперся о колени, поднялся и подошел к машине.

– Удостоверение? – спросил он. Водитель с круглым мальчишеским лицом вытащил из кармана рубашки ламинированную карточку.

– Позвольте посмотреть ваше, господин Шибли, – сказал он. фалах нахмурился, вытащил из кармана брюк бумажник и показал водителю полицейское удостоверение и жетон, Тот недоверчиво переводил взгляд с лица Фалаха на его фотографию.

– Да я это, – проворчал Фалах. – Как бы мне этого ни хотелось.

– Садитесь, – кивнул водитель и открыл дверь с пассажирской стороны.

Не успел Фалах захлопнуть дверь, как машина сорвалась с места.

Мужчины молча ехали на север по разбитой грунтовой дороге. Фалах слушал, как с треском вылетали камни из-под колес автомобиля. Он уже отвык от звуков погони и опасности. На какое-то время ему даже показалось, что он сможет без них обойтись. Но не зря в «Сайерат Ха'Друзим» говорили: «Согласившись на одно задание, ты соглашаешься служить всю жизнь». Так было начиная с 1948 года, когда первые, друзы-мусульмане совместно с российскими черкесами и бедуинами вызвались защищать от арабов вновь обретенную родину. Затем всех неевреев объединили в пехотное подразделение под названием «отряд ЗОО» министерства обороны Израиля.

После шестидневной войны 1967 года, когда «отряд ЗОО» сумел собственными силами опрокинуть армию короля Иордании Хуссейна, на его базе было создано элитное разведывательное подразделение израильских вооруженных сил под названием «Сайерат Ха'Друзим». Возглавил его командир «отряда ЗОО» Мухаммед Молла.

Благодаря знанию арабского языка и парашютно-десантной подготовке солдаты «Сайерат Ха'Друзим» часто получали задания по сбору разведывательных данных на арабских территориях. Подобные задания длились от нескольких дней до нескольких месяцев. Офицеры предпочитали задействовать в рейдах уже отслуживших свой срок военнослужащих – это позволяло не раскомплектовывать регулярные подразделения.

Особое предпочтение отдавалось солдатам, воевавшим в составе израильских вооруженных сил в южном Ливане в 1982 году, Бойцы «Сайерат Ха'Друзим» были в первых рядах атакующих лагеря палестинских беженцев. Кое-кому пришлось столкнуться в ходе боев со своими родственниками, служащими в ливанской армии.

Это была окончательная проверка на патриотизм, пройти которую удавалось не каждому. Но те, кто ее проходил, становились доверенными и надежными людьми.

Как метко заметил сержант Вилнаи: «Доказав свою преданность, мы завоевали почетное право умирать в первых рядах».

Фалах был слишком молод, чтобы воевать в войне 1982 года, зато ему довелось участвовать в секретных операциях в Сирии, Ливане и Ираке, а также в боях в Иордании, Иорданская миссия была самой последней, самой короткой и самой опасной.

Однажды во время патрулирования участка границы Фалах оторвался от своего небольшого отряда. Он заметил, что в протянутой вдоль всей границы колючей проволоке прорезана дыра – верный признак инфильтрации. Цепочка следов, принадлежитлежащая всему, одному человеку, вела назад, в Иорданию, Опасаясь, что террорист может уйти, Фалах не стал дожидаться своих и устремился в погоню.

Ему пришлось почти на четверть мили углубиться в пустынные холмы. Там он и обнаружил человека, напоминающего по описанию террориста, который только что застрелил местного политического деятеля и его сына. фалах не стал мешкать. В этой части света подобное не принято. Автоматные очереди прогремели одновременно. Оба стрелка упали в песок. Фалах получил ранение в руку и плечо.

Иорданец был убит на месте.

Стрельбу услышали иорданские пограничники, и Фалаху пришлось до темноты прятаться среди камней, после чего он ползком добрался до границы. Там его, бледного и обессиленного, подобрал израильский наряд.

Фалаху объявили, что он представлен к медали; он же хотел только кофе с кардамоном. В конечном счете он получил и то, и другое; вначале, конечно, кофе.

Выздоровление шло быстро, и уже спустя девять недель фалах снова встал в строй.

Однако пришла пора менять занятие. Становиться офицером полиции он и не думал: несмотря на огромный спрос на людей, прошедших военную подготовку, зарплата полицейских оставалась низкой, а условия службы – тяжелыми. Но отказаться от должности уже не мог, ибо за него лично похлопотал старший сержант Вилнаи.

Фалах прекрасно понимал истинные мотивы сержанта, которому хотелось держать Фалаха поближе к базе «Сайерат Ха'Друзим» в Тель-Нефе.

Дорога до базы заняла чуть более получаса. Фалаха провели в одноэтажное кирпичное строение. Там было пусто. Настоящий штаб располагался на глубине десяти футов под землей. Железобетонные перекрытия надежно защищали его от сирийской артиллерии, иракских «скадов» и прочего оружия, которое могло быть применено в условиях обычного конфликта. За двадцать лет своего существования база пережила множество артобстрелов. фалах показал документы часовому на лестнице и очутился в кабинете майора Матона Яркони и старшего сержанта Вилнаи.

Дежурный закрыл за ним дверь, мужчины остались наедине.

Майор Яркони отсутствовал. Почти все время он проводил в поле, а в кабинете хозяйничал старший сержант. Наверное, этим объяснялось его пристрастие к мрачному юмору. От постоянного изучения карт, схем коммуникаций и разведданных о передвижениях противника спятил бы даже самый суровый пророк в пустыне.

При появлении Фалаха Вилнаи поднялся со стула и выпятил бочкообразную грудь. Мужчины обменялись рукопожатием.

– Ты больше не на службе, – напомнил старший сержант.

– Разве? – улыбнулся Фалах.

– Официально нет. Садись. – Сержант показал на стул. – Хочешь закурить?

Израильтянин нахмурился. Он понял, что означает данное предложение. Фалах курил только среди арабов, большинство которых были завзятыми курильщиками. Он вытащил сигарету из стоящего на столе ящика. Вилнаи протянул спичку. Фалах закашлялся после первой затяжки, – Теряешь форму, – усмехнулся сержант.

– Теряю, – кивнул полицейский. – Не мешает посетить родные места.

– Всегда пожалуйста. фалах посмотрел на сержанта сквозь облако дыма.

– Вы необычно любезны.

– Не говори, – улыбнулся Вилнаи. – Сегодня я предлагаю тебе проползти под колючей проволокой, а потом пересечь минное поле.

– Мне приходилось проделывать это вместо разминки.

– Знаю, – сказал Вилнаи. – Ты был самым лучшим.

– Вы мне льстите.

– Иногда это помогает. фалах сделал еще одну затяжку. На этот раз получилось гораздо лучше.

– Кукольник дергает своих марионеток за веревочки? – усмехнулся Фалах.

– Так вот, оказывается, кто я такой, – покачал головой Вилнаи. – Кукольник... Кукольник, мой друг, у нас один. – Сержант показал на белый потолок. – Знаешь... иногда мне кажется, что сам Бог не ведает, играем ли мы трагедию или комедию. Известно лишь, что пьеса эта совершенно непредсказуема.

Фалах с удивлением посмотрел на бывшего начальника.

– Что-то случилось, сержант?

Вилнаи задумчиво постучал пальцами по столу.

– Незадолго до звонка тебе я говорил по телефону с генерал-майором Бар-Леви из Хайфы и американским разведчиком Робертом Хербертом из Национального Центра по урегулированию кризисов. Американец прибыл из Вашингтона.

– Я о них слышал, – сказал Фалах. – Зачем они приехали?

– Американец принимал участие в задержании нацистов в Тулузе.

– О да! – энергично воскликнул фалах. – Великолепная операция.

– Как правило, им все удается, – кивнул Вилнаи. – Но в Турции у американцев дела не пошли. У них был отлично оснащенный узел связи и охрана из двух десантников. Ты слышал о взрыве плотины Ататюрка?

– В Кирьят-Шемоне только об этом и говорят, – покачал головой фалах. – И еще об алмазе, который нашел старый Нехимья в песке возле кибуца. Скорее всего его обронил какой-то контрабандист, хотя люди верят, что рядом проходит богатая жила.

Вилнаи строго посмотрел на молодого израильтянина.

– Извините, – потупил глаза Фалах. – Пожалуйста, продолжайте.

– Американцы проводили полевые испытания своей аппаратуры, – произнес Вилнаи. – Очень сложной аппаратуры, связанной со спутниками и способной прослушивать все виды переговоров. Взорвавшие плотину террористы натолкнулись на американский мобильный центр. Они захватили команду в качестве заложников, а оборудование – в качестве трофея. Охрана, как я говорил, состояла из двух десантников.

– Для американцев это оглушительный провал, – заметил Фалах. – Зато в Дамаске наверняка праздник, – Похоже, Дамаск не имеет к этому никакого отношения, – сказал Вилнаи.

– Курды?

Старший сержант кивнул.

– Не удивляюсь, – пожал плечами Фалах. – Они почти год грозились что-нибудь выкинуть.

– Никто не воспринимал их всерьез. Мы не предполагали, что они сумеют отложить в сторону свои противоречия и выступить в качестве единой объединенной силы.

– Им удалось потрясти весь мир.

– Наш американский друг мистер Херберт считает, что фургон с оборудованием и людьми по-прежнему находится в Турции. Предположительно они направляются в сторону долины Бекаа. Из Вашингтона направлена ударная группа, в задачу которой входит захват террористов и освобождение заложников.

– Понятно, – вздохнул Фалах. – Парням нужен проводник. – Он показал на себя пальцем.

– Не верно, – сказал Вилнаи. – Им нужен человек, который сумеет найти этот центр.

Глава 28

Вторник, двенадцать часов сорок пять минут

Барак, Турция

До Барака оставалось двадцать пять миль. Ибрагим сидел за рулем белого трейлера, Хасан изучал находящееся на борту оборудование, Махмуд расположился на пассажирском сиденье, пытаясь разобраться, как работает радиопередатчик. Все возникающие вопросы он адресовал через Хасана к Мэри Роуз. Роджерс велел ей отвечать. Он не хотел перенапрягать ситуацию. Пока.

Спустя несколько минут Махмуд обнаружил частоту, на которой работали турецкие пограничники. Мэри Роуз объяснила ему, как выйти с ними на связь, чего он делать не стал.

Когда РОЦ подъехал к расположенному к западу от Евфрата пограничному городку, вода уже залила полы деревянных домов и мечеть. Барак опустел, лишь кое-где бродили отбившиеся от стада коровы и козы, да сидел на скамейке старик, опустив ноги в мутный поток. Судя по всему, он просто не хотел никуда уходить.

Ибрагим остановил РОЦ в трех ярдах от натянутой между шестифутовыми столбами колючей проволоки.

Генерал стоял на коленях, привязанный к одному из кресел; так же поступили с Папшоу и Сондрой. Филу Катцену позволили обработать пулевое ранение полковника Седена. Несмотря на большую потерю крови, рана оказалась неопасной.

Роджерс понимал, что ухаживать за полковником турки решили не из милосердия. Он был им нужен для другой цели. В отличие от большинства террористов, которые со временем проникаются сочувствием к своим заложникам, эти трое не проявляли к пленникам никакой симпатии. Они откровенно демонстрировали неприязнь и готовность прикончить американцев при первой же удобной возможности.

Неизвестно, как они поведут себя на своей территории. Похоже, унижений и пыток заложникам не избежать.

Роджерс понимал, что должен любой ценой найти подход к этим людям.

– Ты пойдешь со мной, – заявил Хасан, разрезая веревки, стягивающие ноги рядового Папшоу.

– Куда вы его ведете? – спросил Роджерс.

– Наружу, – проворчал курд и вытолкал солдата из фургона.

Затем он привязал руки пленного к дверной ручке с водительской стороны и заставил его забраться на подножку. Роджерс разгадал замысел террористов. Сразу же за забором из колючей проволоки начиналась ничейная земля. Сама проволока находилась под напряжением. Об этом было легко догадаться по запекшимся на ней насекомым. Перерезав проволоку, они неизбежно разомкнут цепь, и на ближайшем пограничном посту сработает сигнал тревоги. Турецкие пограничники будут здесь первыми. Роджерс не думал, что наличие заложников удержит их от расстрела фургона с террористами. Желание отомстить за плотину может оказаться столь сильным, что они вначале всех перестреляют, а потом начнут проверять удостоверения.

Генерал мучительно соображал, сказать ли курдам еще об одной особенности Регионального Оп-центра, Узнав о ней, они вряд ли согласятся отдать его при любых условиях. Между тем жизнь его людей находилась под угрозой.

Когда Хасан вернулся за Сондрой, Роджерс произнес:

– Вам нет необходимости это делать, фургон пуленепробиваем.

– Но не колеса, – И колеса тоже. Они покрыты кевларом. С фургоном ничего не случится.

Хасан на мгновение растерялся.

– Почему я должен в это верить?

– Проверь сам. Выстрели.

– Представляю, как ты обрадуешься. Турки тут же услышат.

– И перестреляют нас всех, Хасан снова задумался.

– Значит, мы можем просто разорвать эту проволоку? Так?

– Нет, – покачал головой Роджерс. – Стальной корпус проводит электричество. Мы погибнем. Хасан кивнул.

– Послушай, – произнес Роджерс. – Если вы привяжете моих людей к фургону, турок это не остановит. И вы это знаете. Оставьте их внутри, так будет лучше и для вас, и для нас.

Хасан покачал головой.

– Пограничники не станут стрелять по заложникам. Они предлагают нам переговоры. – Он принялся отвязывать Сондру.

– Я знаю этих людей, – сказал Роджерс. – Им наплевать, кто погибнет в результате перестрелки. Кстати, что вы будете делать, если они станут преследовать вас до самой Сирии?

– Это проблема Сирии.

– Не совсем. Когда вы попадете под перекрестный артиллерийский огонь, вам так не покажется. Если вы дадите мне немного времени, – произнес генерал, – я сумею провести вас мимо турок незамеченными.

– Каким образом? – спросил Хасан и перестал развязывать Сондру.

– В машине есть изоляционный кабель, которым мы пользуемся при некоторых видах передач. Я могу сделать дугу между двумя участками колючей проволоки; таким образом, когда вы ее перережете, цепь не разомкнется. Точно так же мы поступим на другой стороне. Никакой тревоги и никаких патрулей.

– Почему я должен тебе верить? – спросил Хасан.

– Я не хочу, чтобы нас засекли пограничники, – сказал Роджерс. – Даже если они не станут в нас стрелять, вы перебьете моих людей из мести.

Подумав над словами генерала, Хасан перевел их Махмуду, Последовал короткий разговор, после которого Хасан спросил:

– Сколько тебе надо времени, чтобы сделать дугу?

– Самое большее три четверти часа. С вашей помощью гораздо меньше.

– Я тебе помогу, – сказал Хасан, снова привязал Сондру и принялся развязывать генерала. – Но предупреждаю: при первой же попытке к бегству я прикончу тебя и всю твою команду. Понятно?

Роджерс кивнул.

Хасан сунул в карман обрывки веревки. Затем он вытащил из ящика с инструментами кусачки для проволоки. Роджерс протянул руку, Хасан замешкался.

Махмуд вытащил пистолет и направил его на Мэри Роуз. Хасан передал кусачки Роджерсу.

Пока Хасан скручивал кабель, генерал соорудил из двух резиновых ковриков для мыши защитную варежку. Закончив, выпрыгнул из фургона и присоединился к Хасану.

При свете фар они быстро размотали кабель, после чего Роджерс осторожно привязал концы к двум кольцам колючей проволоки. Затем они положили кабель на землю и перерезали проволоку между кольцами.

В течение двадцати семи минут, которые потребовались для проведения данной операции, генерал думал о том, что по долгу службы обязан остановить этих негодяев. Вместо этого он помогает им уйти от возмездия. Роджерс пытался успокоить себя тем, что они смогли бы скрыться и без его помощи, а так он по крайней мере сохранит своих людей. Но сама мысль о пособничестве террористам вызывала ком в горле и жгла позором.

Когда они закончили, Хасан махнул рукой Махмуду. Главарь жестом приказал им возвращаться к фургону. Роджерс на мгновение задержался в дверях и попытался перерезать веревки на руках Папшоу.

Хасан тут же ткнул его стволом пистолета в висок.

– Это еще что? – резко спросил террорист.

– Мой человек должен ехать внутри.

– Ты много на себя берешь, – с угрозой произнес Хасан.

– По-моему, у нас была договоренность, – ответил Роджерс. – Я обеспечиваю прохождение границы, за это мои люди получают право находиться внутри.

– Договоренность между нами была, – проворчал Хасан. – Но никто не разрешал тебе...

– Простите, – сказал генерал, – но я хотел всего лишь ускорить процесс.

– Только не старайся доказать, будто ты на нашей стороне, – сказал Хасан.

– Подобная ложь унижает нас обоих.

Он опустил пистолет и жестом приказал американцам зайти в фургон.

Роджерс ни на секунду не выпускал ствол из виду. На подножке автомобиля его вдруг снова окатила волна жгучего стыда. До чего же унизительно, когда тебя тыкают пистолетом в голову! Он был офицером армии Соединенных Штатов Америки.

Военнопленным. Он обязан организовать побег, а не исполнять приказы бандитов.

Генерал оценил свои шансы. Можно прямо сейчас наброситься на Хасана.

Вырвать у него оружие и взять под прицел двух других. Или дождаться, пока они развяжут Папшоу. Тогда рядовой возьмет на себя Махмуда, который постоянно топчется за его спиной.

Папшоу тоже думал о решительных действиях. Роджерс видел это по напряженному взгляду темных глаз десантника, пристально следящих за каждым его движением. Если он ничего не предпримет, то потеряет уважение со стороны своих подчиненных. Раздумывать было некогда. Он знал также, что, как только в его руках окажется оружие, все сомнения отпадут раз и навсегда.

Махмуд что-то сказал. Хасан кивнул и вытащил из кармана кусок веревки.

– Повернись, – приказал он Роджерсу. – Я должен тебя связать, пока мы едем к следующему забору.

«Черт!» – выругался про себя Роджерс. Он так надеялся, что будет момент, когда они с Папшоу окажутся свободными одновременно. Если он что-либо предпримет сейчас, рядовой останется снаружи, на линии огня.

Генерал посмотрел на солдата, и тот ответил ему невозмутимым и твердым взглядом.

Роджерс протянул руки Хасану. Сириец сунул пистолет за пояс и набросил веревку на кисти американца. Генерал незаметно подогнул пальцы левой руки и резко ткнул террориста в горло. Хасан захрипел и попытался схватить его за руку. Воспользовавшись ошибкой, Роджерс тут же выхватил из-за пояса сирийца пистолет и два раза выстрелил ему в грудь. Террорист рухнул на землю, а Роджерс прыгнул в фургон и наставил оружие на Махмуда.

В ту же секунду Ибрагим до предела выдавил педаль газа. РОЦ рванулся с места, и Роджерс полетел на пол, Папшоу сорвался с подножки и волочился за фургоном, по-прежнему привязанный к открытой двери машины.

Махмуд выхватил нож и бросился на Роджерса. Завязалась ожесточенная борьба. Неожиданно Ибрагим затормозил. Махмуд и Роджерс полетели на привязанных к сиденьям заложников. Падая, генерал выронил оружие. Рев двигателя затих. В наступившей тишине Ибрагим крикнул что-то Махмуду. В руке он сжимал пистолет, ствол был направлен в голову упавшего на пол генерала, Мэри Роуз завизжала.

Снаружи раздался пронзительный вой сирены. Очевидно, пограничный патруль услышал стрельбу. Не сводя пистолета с Роджерса, Ибрагим включил заднюю скорость. Когда они поравнялись с телом Хасана, Махмуд выпрыгнул из машины и затащил его внутрь. Курд был мертв, На рубашке расплылось кровавое пятно.

Террористы о чем-то торопливо заговорили. Скорее всего они решали, следует ли им пристрелить генерала. Несмотря на захлестнувшую его ярость, Махмуд понимал, что выстрел выдаст их местонахождение.

Махмуд затащил в фургон истекающего кровью Папшоу и привязал рядового к стулу. Выпрыгнув из водительского кресла, Ибрагим изо всех сил пнул Роджерса в голову и прикрутил его к ножке стола, после этого снова бросился к рулю и погнал РОЦ в обратном направлении.

Махмуд несколько раз ударил Роджерса в голову. После каждого удара он плевал генералу в лицо. Остановился он, лишь когда фургон затормозил у забора из колючей проволоки. Схватив кусачки и варежку, Махмуд выскочил из машины.

Теперь о скрытности можно было не беспокоиться. Он быстро перекусил проволоку и намотал обрезанные концы на столб.