Текст книги "Военные действия"

Автор книги: Том Клэнси

Соавторы: Стив Печеник
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)

Глава 33

Вторник, одиннадцать часов восемь минут утра

Долина Бекаа, Ливан

Горная долина Бекаа проходит через Ливан и Сирию и является естественным продолжением Великого Африканского рифта. Это один из самых плодородных районов Ближнего Востока.

Долина протянулась на семьдесят пять миль. В ширину она достигает от пяти до девяти миль.

Римляне называли ее «Священной Сирией». С незапамятных времен люди вели ожесточенные войны за контроль над долиной, где в изобилии произрастали пшеница, виноград, персики, тутовые деревья и каштаны.

Несмотря на благоприятные условия, все меньше и меньше крестьян трудятся в поросших густыми лесами отдаленных горных районах долины. Скоростное шоссе Бейрут – Дамаск не мешает горам и лесам создавать впечатление полной изоляции.

По земле сюда можно добраться только одной дорогой, с воздуха долину укрывают вечнозеленые заросли.

Здесь веками находили приют различные религиозные секты и течения. Здесь прятались заговорщики, спланировавшие убийство иракского диктатора генерала Бейка Сидки в августе 1937 года. Здесь же проходили подготовку палестинские и ливанские партизаны, воевавшие вначале против образования израильского государства, а потом и против самого Израиля.

Археологи уже давно не приезжали в эти места, зато солдаты периодически находили новые пещеры и древние поселения. Античные вещи продавали на аукционах, а пещеры переоборудовали под штаб-квартиры, откуда велось руководство военными или пропагандистскими акциями. В средневековых катакомбах хранили оружие и печатные станки, бутылки с минеральной водой и бензиновые генераторы.

С благословения сирийцев Рабочая партия Курдистана действовала в долине Бекаа уже более двадцати лет. Официально сирийское правительство выступало против образования независимого курдского государства. Между тем, ведя боевые действия против Анкары и Багдада, сирийские курды невольно усиливали позиции Дамаска. К тому времени, когда в Дамаске осознали, что рано или поздно возникнут проблемы и для Сирии, курды успели прочно укрепиться в долине Бекаа.

В результате сирийским лидерам пришлось занять выжидательную позицию в надежде, что террористическая деятельность курдов будет направлена либо на восток, либо на север.

Благодаря вмешательству Объединенных Наций репрессии против курдов несколько ослабли. По иронии, именно последнее обстоятельство позволило курдским сепаратистам провести серию встреч в глубоких пещерах северной Бекаа.

В течение восьми месяцев представители сирийских, иракских и турецких курдов разрабатывали операцию под кодовым названием «Ярмук», целью которой являлась полная дезорганизация Ближнего Востока. Руководить операцией было поручено пятидесятисемилетнему выпускнику Калифорнийского университета Кайахану Сиринеру. Давний сирийский друг Сиринера Валид-аль-Насри считался его самым доверенным человеком.

По радиостанции Хасана Махмуд известил базу о своем прибытии. Террористы пользовались теми же частотами, по которым зажиточные фермеры переговаривались с пастухами в горах. Обращались иносказательно, чтобы никто ни о чем не догадался. Махмуд доложил Сиринеру, что они возвращаются с несколькими яками, что означало, что он везет с собой пленных. Если бы он сказал, что с ним быки, это следовало понимать так, что в плен захвачены сами курды; при этом Сиринер понимал, что Махмуда силой заставили выйти в эфир. Лидер курдов не мог позволить себе никакого риска.

Появлению РОЦа предшествовало ровное гудение его мощного двигателя, хруст ломающихся под колесами веток и треск разлетающихся в стороны камней. Наконец фургон показался между деревьями. Машина несколько раз вильнула, объезжая противотанковые мины, и остановилась, когда дальше ехать было уже некуда.

Из пещеры выскочили четверо курдов в камуфляже; все были вооружены натовскими автоматами модели 1968 года. Они мгновенно заняли позиции с четырех сторон фургона. Ибрагим выключил двигатель, а Махмуд спрыгнул с подножки и три раза выстрелил в воздух.

Если бы он был заложником, ему бы не позволили держать заряженный пистолет. Возблагодарив Бога и его пророка, Махмуд сунул пистолет в кобуру и шагнул к ближайшему бойцу. Обняв его, он шепотом сообщил о потере Хасана.

Остальные охранники подошли к пассажирской двери фургона.

Ибрагим обниматься не стал. Он напряженно следил за связанными заложниками и расслабился, только когда всех вывели из машины. Пленных увели в пещеру, на трейлер набросили маскировочную сеть.

Ибрагим стиснул в объятиях брата и зарыдал.

– Мы дорого заплатили за этот фургон.

– Знаю, – ответил Махмуд. – Такова была воля Аллаха. Валид и Хасан теперь рядом с ним.

– Лучше бы они остались с нами.

– И я бы так хотел, – сказал Махмуд. – Ладно, пошли. Сиринер ждет подробностей.

Обнимая друг друга за плечи, братья зашагали к пещере.

Впервые в жизни Махмуд оказался в святая святых сопротивления. Он никогда не думал, что ему придется побывать здесь при таких обстоятельствах. Он мечтал увидеть «Бейз Дейр» в качестве скромного наблюдателя, свидетеля истории. И вот он шагает к входу как герой, чувствуя почему-то неловкость и смущение.

«Бейз Дейр» означает по-арабски монастырь. Таким образом Кайахан Сиринер давал понять, какую жизнь ведут здесь он и его люди. Штаб-квартира движения располагалась в нижнем ярусе катакомб, вход в него закрывал маскировочный люк, который ничем не отличался от пола пещеры. Сам люк был обит толстым слоем резины, чтобы не прослушивалась пустота при хождении.

В нескольких шагах от потайного входа около дюжины солдат отдыхали в походных койках или ели за обеденным столом. Затем тоннель раздваивался. В восточной его части находился склад, где хранились оружие и генераторы. Здесь же располагалась штаб-квартира полевого командира Кенана Аркина. Высокий сухощавый турок поддерживал постоянный контакт со многими отделениями Рабочей партии Курдистана. Здесь пещера заканчивалась, но солдаты сумели прорубить выход наружу. Высокие горы и нагромождение скал надежно скрывали катакомбы от воздушных налетов и создавали идеальное место для тренировок. В западном конце пещеры выкопали десять узких и глубоких ям, прикрытых сверху решетками. Решетки запиралась на засовы. Это были тюремные камеры, рассчитанные на двух человек каждая. Канализацией служили затянутые сеткой дыры в полу.

Вход в бункер Сиринера запирался бронированной дверью, изготовленной из люка и обшивки сирийского танка. На глубине десяти футов под землей было всегда прохладно. Два тяжелых вентилятора разгоняли затхлый воздух. Стены голые, без украшений, потолок затянут обыкновенным брезентом; на грязном полу лежал ковер, возле небольшого металлического стола стояли покрытые вышитыми подушками складные стулья.

Когда Махмуд и Ибрагим вошли в бункер, командир Кайахан Сиринер стоял возле стола. На нем была темно-зеленая форма и белая куфья с красной лентой; на поясе висел пистолет тридцать восьмого калибра. Сиринер был человеком среднего роста и телосложения, носил тонкие прямые усы и кольцо на безымянном пальце левой руки. Золотая лента обвивала два огромных серебряных кинжала, скрещенных под звездой. От переносицы к середине правой щеки тянулся шрам. Командир Сиринер получил его еще в те годы, когда возглавлял курдские продовольственные отряды в Турции. Под его командованием небольшие группы курдов совершали налеты на турецкие деревни и отбирали у жителей еду. Турецких солдат убивали на месте независимо от того, сопротивлялись они или нет.

Командир Сиринер никогда не покидал пещеру без особой необходимости. Даже ночью существовала угроза быть подстреленным турецкими или иракскими снайперами, нередко базирующимися на вершинах окрестных гор.

Командир встретил их стоя. Для Махмуда и Ибрагима это означало большую честь. Подобным образом Сиринер проявлял свое уважение и показывал, что не винит их за смерть Валида и Хасана.

– Я благодарю Аллаха за ваше успешное возвращение. – Густой резонирующий голос командира заполнил все помещение. – Вы привезли богатые трофеи, – Да, командир, – ответил Махмуд. – Это американский разведывательный автомобиль. Сиринер кивнул.

– Вы уверены, что за машиной не было слежки?

– Мы заглушили их спутник, командир, – сказал Ибрагим. – Они никак не могли нас видеть, – О чем лишний раз говорят их полеты над районом, – улыбнулся Сиринер и посмотрел на Махмуда. – Расскажи, что случилось с Валидом и Хасаном.

Махмуд сделал шаг вперед. О гибели Валида Хасан успел рассказать по радио, о смерти Хасана Сиринеру только что сообщил охранник. Командир выслушал рассказ Махмуда стоя. Когда он закончил, Сиринер сел.

– Этот американец здесь?

– Да.

– Умеет ли он обращаться с захваченным вами оборудованием?

– Конечно. Другие тоже могут работать на разных приборах.

Сиринер задумался, потом вызвал своего ординарца, В комнату вбежал и отдал честь высокий темноволосый, молодой человек. Военные формальности соблюдались со всей строгостью. Всего на базе постоянно находилось двадцать пять солдат.

Командир отсалютовал своему подчиненному.

– Садык, – сказал он. – Надо подвергнуть пытке главного американца.

Остальные должны все слышать.

«Вряд ли американец сломается», – подумал Ибрагим, но воздержался от высказывания своего мнения. От подчиненных Сиринер признавал только два ответа;

«Слушаюсь, господин!» и «Виноват, господин!»

– Слушаюсь, господин! – вытянулся ординарец.

– Махмуд, – сказал Сиринер, – я слышал, среди пленных есть женщины?

– Да, сэр.

Сиринер повернулся к Садыку.

– Приведи одну. Ее пытать второй. Трейлер нам очень нужен для завершения операции.

– Да, господин!

Сиринер отпустил ординарца и снова повернулся к Махмуду.

– Я вижу, ты носишь кольцо Валида?

– Да, господин. Он передал его мне, перед тем как... покинул нас.

– Он был моим старым другом, – произнес Сиринер. – Валид не останется неотомщенным.

На лице командира застыло странное выражение горя и гордости. Ибрагиму уже приходилось видеть его У людей, которые потеряли друзей или братьев в борьбе за общее дело.

– Как мы и ожидали, сирийские войска двинулись на север. Известно ли тебе, какую роль должен был сыграть Валид во второй фазе операции?

– Известно, господин, – напрягся Махмуд. После своего возвращения ему следовало сменить полевого командира Кенана и атаковать сирийскую военную базу в Кутейфе.

Сиринер остановился перед Махмудом и пристально посмотрел ему в глаза.

– Этот рейд чрезвычайно важен для нашего плана. Аллах милостив, ты вернулся живым. Я вижу в этом добрый знак, Махмуд-аль-Рашид. Значит, ты и Кенан должны исполнить то, что хотел сделать Валид.

Усталые глаза Махмуда округлились.

– Командир?

– Я хочу, чтобы ты повел людей на Кутейфу, а потом на Дамаск. Там есть наши люди. Они ждут сигнала. Махмуд склонил голову.

– Конечно, командир. Это большая честь для меня. Сиринер обнял Махмуда и похлопал его по спине.

– Я знаю, что ты устал. Но я хочу, чтобы меня представлял в Дамаске герой, доказавший верность нашему движению. Иди к Кенану. Он объяснит, что делать. Потом сможешь немного поспать.

– Это большая честь для меня, – повторил Махмуд. Сиринер повернулся к Ибрагиму.

– Тобой я тоже очень горжусь.

– Спасибо, господин.

– Ты сыграл большую роль в сегодняшней победе. И ты нужен мне для особого дела, Ибрагим вытянулся и напряженным голосом произнес;

– Господин! Я бы хотел, чтобы мне позволили остаться с братом.

– Это понятно, – кивнул Сиринер и положил руки на плечи Ибрагима. – Однако мне нужен человек, который уже общался с американцами и знает устройство их машины.

– Но, командир... С американцами разговаривал только Хасан...

– Ты остаешься здесь, – твердо сказал Сиринер и отошел назад. – Ты сидел за рулем фургона от самой Турции. Ты успел заметить много полезного. К тому же у тебя есть опыт работы с техникой. Одно это делает тебя ценным бойцом.

– Я понимаю, господин, – произнес Ибрагим, глядя на брата. Он изо всех сил старался скрыть разочарование.

– Ладно, пора поговорить с американцами, – сказал Сиринер. – Вы можете отдохнуть. Вы заслужили хороший отдых, – Спасибо, господин, – склонил голову Ибрагим. Сиринер взглянул на Махмуда.

– Удачи тебе, – промолвил он и вернулся к столу. Ибрагим и Махмуд вышли из бункера. В коридоре они остановились и повернулись друг к другу.

– Прости меня, – произнес Ибрагим. – Я хотел остаться с тобой.

– Мы с тобой станем еще ближе, – обнял брата Махмуд. – Слушай командира.

Я тобой горжусь.

– А ты будь осторожен, – произнес Ибрагим дрогнувшим голосом.

Спустя минуту они расстались. Махмуд зашагал в глубь пещеры, где его ждал другой полевой командир.

Ибрагим направился в казарму, нашел свободную кровать и стянул ботинки.

Потом медленно прилег, с наслаждением вытягивая онемевшие от усталости ноги. Он погружался в сон, постепенно переставая реагировать на окружающее. Какое-то время он сознавал, что мимо его кровати проходят какие-то люди, затем наступило забытье.

Сиринер собирается «поговорить» с американцами Будет пытать их. И они сломаются. Их начальнику не останется ничего другого, как научить курдов работать со сложной аппаратурой.

Особого геройства в этом не было. Ибрагим даже не был уверен, что это вообще кому-нибудь нужно. С другой стороны, он слишком устал, чтобы соображать правильно.

В любом случае хорошо, что американца будут пытать. Ибрагим очень хотел, чтобы тот сломался, а перед этим покричал от боли. Какое право имеют иностранцы вмешиваться в священную борьбу курдского народа за свою независимость? Они убивают наших благородных героев, и за это им не будет никакой пощады.

Ибрагим слышал, как лязгнули засовы и из клетки вытащили двух пленников.

Слышал, как загалдели остальные. Крики пытаемых были для Ибрагима горячим костром в холодной ночи. Затем его сознание переключилось на события прошедшего дня. Ибрагим вспомнил брата, и тут же нахлынула гордость за то, что ему предстоит совершить.

Теплая волна накрыла его, как одеяло.

Глава 34

Вторник, одиннадцать часов сорок три минуты утра

Долина Бекаа, Ливан

В детстве Сондра Девонн часто помогала своему отцу Карлу управляться на кухне. Они жили в небольшой квартирке в южном Норфолке, что в штате Коннектикут. Днем отец держал ресторан быстрого питания на оживленной трассе, а вечерами смешивал разные продукты, желая получить рецепт самого лучшего в мире сиропа. Спустя два года он научился делать мягкое мороженое, которое его жена продавала по воскресеньям на всевозможных карнавалах и футбольных матчах. Еще через год он бросил свой ресторан и открыл кафе на шоссе номер семь в Уилтоне.

Здесь подавалось исключительно мороженое его производства. Через два года он открыл второе кафе. За несколько месяцев до того, как Сондра поступила на службу в армию, Карл открыл двенадцатое по счету кафе и был признан лучшим бизнесменом штата Коннектикут афро-американского происхождения.

Наблюдая, как отец ночи напролет трудится над своими рецептами, десятилетняя девочка училась терпению. Попутно она осваивала искусство молчать.

Карл работал самозабвенно, как художник. При этом он терпеть не мог, когда его отвлекали от любимого дела. Однажды он так перемазался в сахарной пудре, что стал похож на клоуна из цирка. Сондра сидела на низком кухонном столике и добрых шестьдесят минут давилась от смеха, не решаясь расхохотаться вслух, ибо отец мог обидеться, Целый час она жмурилась и напевала про себя всевозможные песенки, лишь бы не думать про отца и не смотреть на его лицо.

Но это уже не их крошечная кухонька в южном Норфолке. И сидящий перед ней человек – не добрый старый Карл Девонн. Когда Сондре завернули руки за спину и прикрутили к железной скобе за спиной, ей показалось, что она снова маленькая и беспомощная девочка. Она видела, как какой-то человек ножом разрезал рубашку на теле Майка Роджерса. Руки генерала были прикованы к свисающему с потолка стальному кольцу, его ноги едва доставали до пола. Потом, словно вспомнив что-то важное, человек нарисовал острием ножа кровавые усы на верхней губе Роджерса.

В свете голой лампочки без абажура Сондра могла видеть лицо Майка. Он смотрел в ее сторону, но не на нее, а куда-то мимо. Когда кровь ручейком потекла ему в рот, он попытался сосредоточиться. На воспоминании? Генерал собирался с силами, готовясь к тому, что сейчас начнется, Спустя несколько минут подошли еще двое, один держал в руках небольшую газовую горелку. Голубое пламя уже шипело. Второй держался надменно и презрительно. Заложив руки за спину, он переводил взгляд с Роджерса на Сондру и снова на Роджерса. Во взгляде его не было ни вожделения, ни жалости, лишь одна холодная целеустремленность.

Надменный человек повернулся к Сондре спиной.

– Я командир, – произнес он густым, выразительным голосом. – Ваше имя мне безразлично. Мне безразлично также, умрете вы или нет. Мне важно, чтобы вы рассказали, как работает ваше оборудование. Если вы откажетесь с нами сотрудничать, вы умрете в страшных мучениях, а мы займемся девушкой. Ее мы подвергнем другому наказанию. – Он обернулся и взглянул на Сондру. – Более унизительному. Потом, – командир снова повернулся к Роджерсу, – мы перейдем к следующему члену вашей команды. Если согласитесь нам помогать, вернетесь в свою камеру. Вы убили нашего человека, но мы понимаем, что в данном случае вы поступили как настоящий солдат. Я не преследую цели вам отомстить, и вы будете отпущены при первой возможности. Согласны говорить?

Роджерс молчал. Надменный человек ждал всего несколько секунд.

– Мне рассказали, что в пустыне вы вытерпели огонь зажигалки. Это хорошо.

По крайней мере вы имеете представление о том, что вас ждет. На этот раз мы сожжем все мясо у вас на груди и на руках. Потом снимем брюки и поджарим ноги.

Ты будешь кричать, пока из горла не пойдет кровь. Ты уверен, что ничего не хочешь сказать?

Роджерс молчал.

Командир вздохнул и кивнул человеку с газовой горелкой. Тот шагнул вперед, направил пламя на левую подмышку генерала и прибавил мощности, Челюсть американца окаменела, глаза расширились, а ноги оторвались от пола. Через несколько секунд помещение заполнил отвратительный запах горелых волос и плоти. Сондра почувствовала, что ее сейчас вырвет, и старалась дышать только ртом.

Командир заметил ее уловку и зажал рот ладонью вынуждая девушку дышать носом. При этом он сдавливал ее зубы, чтобы она не смогла его укусить.

– По моему опыту, – произнес командир, глядя в глаза чернокожей девушке, – в любом отряде находится человек, который соглашается сотрудничать. Если ты заговоришь сейчас, то спасешь всех. В том числе и этого упрямца. Они же унизили твой народ! И до сих пор его унижают. – Курд убрал руку. – Неужели ты не сочувствуешь нашему делу?

Сондра знала, что не имеет права отвечать на вопросы. Но он давал ей возможность отсрочить мучение, – Вашему делу – да. Но не пыткам.

– Тогда останови нас, – сказал командир. – Ты не археолог. Ты солдат. – Он кивнул в сторону Роджерса. – Этот человек прошел хорошую подготовку. Я вижу.

– Он наклонился к Сондре. – Мне это тоже не по душе. Помоги мне. Помоги себе и всей группе. Помоги ему. Помоги моему народу. Ты можешь спасти много жизней.

Сондра молчала.

– Я тебя понимаю, – сказал командир. – Но я не намерен мириться с тем, что наши женщины и дети погибают из-за того, что другие не признают нашу культуру, язык и форму ислама. Сотни моих товарищей томятся в сирийских тюрьмах, где их пытают агенты тайной полиции. Надеюсь, ты понимаешь мое стремление им помочь.

– Понимаю, – ответила Сондра. – И я вам сочувствую, Но жестокость не должна порождать жестокость.

– Это еще не жестокость, – усмехнулся командир. – Когда меня пытали, мне воткнули в тело электрические провода – не хотели, чтобы были видны синяки.

Дохлое животное, которое привязывают к твоей шее в жаркой и душной камере, тоже не оставляет синяков.

Равно как и мухи, которые слетаются на вонь. И рвота, которую ты не можешь сдержать. Она тоже не оставляет следов на теле. Мою жену насиловала целая рота. До тех пор, пока она не умерла. Я нашел ее тело в горах. Ты даже представить не можешь, как над ней измывались. – Курд оглянулся на Роджерса. – Другие народы пытались нам помочь. Или делали вид, что пытались. Специальный посланник США хотел примирить враждующие фракции талибан и барзани в Ираке.

Ничего не вышло. Потом ВВС США попытались предотвратить бомбардировки курдов на севере Ирака. Вроде бы получилось, . но тогда Ирак попросту отравил воду, которая поступает в те регионы. С этим ВВС уже ничего не могли сделать. Пришло время нам самим себе помочь. И найти собственного лидера.

Вот почему нам нельзя с ними разговаривать, подумала Сондра. Этот человек рассуждает вполне здраво. И в одном он, безусловно, прав. Кто-то все равно сломается. Только не она. Она приняла клятву верности, которая предусматривает исполнение всех приказов. Роджерс не хочет, чтобы она говорила, и она будет молчать. Лучше умереть, чем жить с чувством стыда.

Широко раскрытыми глазами девушка смотрела на командира, в то время как наручники генерала скрежетали в стальном кольце. Спустя минуту горелку перенесли на другую сторону, Когда прибавили пламя, Роджерс подпрыгнул, а Сондра зажмурилась. Челюсть генерала уже не выглядела такой твердой. Она отвисла. Роджерс выпучил глаза, тело его тряслось, а ноги дергались и выбивали дробь по каменному полу. Но он не кричал.

Командир с любопытством наблюдал, как его подручный зашел сзади и направил огонь на спину американца. Роджерс выгнулся и зажмурил глаза. Изо рта генерала вырвался булькающий звук, однако он заставил себя замолчать.

Слезы душили Сондру, рот пересох от ужаса, но она не произнесла ни слова.

Неожиданно командир сказал что-то по-арабски. Его помощник сделал шаг назад и погасил пламя. Командир повернулся к Сондре.

– Даю тебе несколько минут на размышление. Пока ты думаешь, твоего друга не будут мучить. – Он улыбнулся. – Друга... или старшего офицера? Какая разница. Подумай обо всех, кому ты сможешь помочь. О своем и о моем народе.

Подумай о немцах во время второй мировой войны. Кто из них был патриотом? Те, кто служил Гитлеру, или те, кто выступал против него?

Командир постоял несколько секунд молча, потом развернулся и вышел.

Человек с горелкой последовал за ним.

Когда их шаги затихли, Сондра взглянула на Роджерса. Генерал медленно поднял голову.

– Ничего... не говори, – приказал он.

– Я знаю.

– Мы не нацистская Германия, – с трудом произнес Роджерс. – Эти люди – террористы. Они используют РОЦ для убийства. Ты... поняла?

– Да, – выдохнула девушка, Голова Роджерса снова упала. Сондра сквозь слезы смотрела на черные, страшные ожоги под его руками.

Генерал был прав. Взорвав плотину, эти люди погубили несколько тысяч человек. Если они научатся при помощи РОЦа отслеживать передвижения войск и прослушивать системы связи, они убьют еще больше. Да, курды угнетены, но разве им будет лучше, если к власти придут такие оголтелые фанатики? Их командира пытали; теперь он готов жечь живых людей и держать заложников в ямах, лишь бы добиться своей цели. Если бы он был сирийцем, стал бы он мириться с существованием турецких курдов? Если бы он был турком, стал бы он мириться с иракскими курдами?

Сондра не знала. Однако если Майк Роджерс готов умереть, но не сказать этому человеку ни слова, она поступит точно так же.

Девушка услышала шаги – мучители возвращались. Роджерс глубоко вздохнул, набираясь мужества;

Сондра почувствовала, как ее ноги подкосились от слабости. Она в отчаянии потянула за наручники. Лучше умереть в бою, сразу.

На этот раз пришел только человек с горелкой. Он зажег пламя и направился к Майку Роджерсу. Равнодушно, словно жаря мясо на пикнике, направил огонь на грудь генерала.

Голова Роджерса запрокинулась, какое-то время он пытался стиснуть зубы, потом не выдержал и наконец закричал.