Текст книги "Приключения кузнечика Мена (с илл.)"

Автор книги: То Хоай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА VI
Бой с кавалером богомолом. – Мы становимся правителями государства Тяу Тяу. – Клятва не на жизнь, а на смерть

ЛЕС, обрамлявший песчаный берег, радовал наши взоры своей свежей зеленой листвой. Здесь росла чудесная трава, весенние цветы пестрели повсюду, и земля издали напоминала роскошный ковер, затканный прекрасными белыми цветами. В этом лесу жили стрекозы. Мы, кузнечики, дружим со стрекозами с давних времен, уже много-много лет. Ведь обычно мы роем свои жилища по берегам прудов и озер, где стрекозы так любят летать и качаться на тонких травинках. Поэтому оба наших рода – кузнечиков и стрекоз – очень близки друг с другом, словно две части единой семьи, живущие одна на вершине, а другая между корнями одного и того же дерева и каждый день встречающиеся, чтобы сердечно побеседовать о хитросплетениях жизни. В этой стране обитали все виды стрекоз: Тюа – королевские стрекозы, стрекозы Нго, От и Тыонг. Весь день они проводят в полетах и коротких путешествиях по разным местам, но к вечеру обязательно возвращаются домой и обмениваются интересными новостями. Здесь были еще и молодые стрекозы Ким Ким с четырьмя хрупкими крылышками, гибким и длинным, как игла, хвостом и выпученными, больше собственной головы, глазами. В этой стране жило великое множество Ким Кимов, которые, наверное, переселялись сюда из разных других мест.

Войдя в лес, мы с Чуи попали в поток местных жителей, спешащих куда-то в одном направлении. Как выяснилось, все они шли к Рисовому полю, где скоро должен был состояться Великий Турнир. Небо было полно стрекоз. Последними шумной ватагой неслись юнцы Ким Кимы. Все летели на запад. Тогда я спросил их, можно ли и нам пойти на Великий Турнир, и они ответили, что можно. Итак, мы отправились следом за стрекозами; они летели по воздуху, а мы шли по земле. На каждом шагу в наш поток вливались все новые и новые группы местных жителей, также направлявшихся на Турнир. Судя по всему, праздник обещал быть очень веселым. Сюда пришли даже почтенные мужи из рода Ниенг Ниенг[5]5
  Ниенг Ниенг – водяные жуки.


[Закрыть]; жители вод, они не умели шагать, как все мы, и поэтому передвигались ползком, громко шелестя своими блестящими черными одеждами. Расспросив наших спутников о Турнире, я узнал следующее.

Возвышенность близ Рисового поля – это родина саранчи Тяу Тяу и саранчи Као Као. Ежегодно там устраиваются празднества. Но в прошлом году Мудрый Старый Богомол, который был властелином этой страны, умер от болезни. И поэтому теперь одновременно с обычными торжествами решено устроить грандиозный Турнир для того, чтобы выявить достойнейшего и избрать его правителем государства.

В этот день как раз было открытие Турнира. Множество юнцов Тяу Тяу, едва вышедших из детского возраста, снедаемых честолюбием, поднималось на арену. Эти безголовые фантазеры избивали друг друга до полусмерти; но, конечно, их поединки могли только позабавить и рассмешить публику. В общем первый день Турнира прошел довольно бледно. На второй день поединки стали более интересными, потому что большинство слабых бойцов выбыло из состязаний. Бог весть сколько честолюбивых и безрассудных Тяу Тяу было сброшено прочь с арены. Насколько можно было судить, двое рыцарей имели шансы на окончательную победу. Это, с одной стороны, Муом и с другой – Богомол.

На третье утро перед началом состязаний я отправился немного прогуляться по окрестностям и посмотреть на народ, во множестве спешивший отовсюду к Рисовому полю. Здесь были юные девицы Као Као, покинувшие родные места для того, чтобы посмотреть на Великое Состязание. В своих щегольских красно-синих платьях они составляли очаровательную группу: девицы Као Као чинно выступали друг за дружкой, кокетливо переставляя ножками и поглядывая на окружающих с весьма скромным и благопристойным видом. Молодые Тяу Тяу с туповатыми и нахальными физиономиями преграждали дорогу хорошеньким девицам Као Као, приглашая их прогуляться в зарослях высокой и шелковистой травы, которая росла по обеим сторонам дороги.

Почувствовав голод, я тоже свернул в травяные заросли, собираясь закусить парой-другой вкусных стебельков. Кругом было видимо-невидимо народу. Тяу Тяу, Као Као, Муомы, Богомолы во множестве толпились в зарослях травы. Вдруг откуда ни возьмись прискакали несколько франтоватых молоденьких Богомолов и, выстроившись в ряд, застыли в почтительных и униженных позах. В то же мгновение в толпе смолк всякий шум, и я увидел молодого Богомола необычайно высокого роста, шествовавшего с самоуверенным и величественным видом. На длинной его шее высилась квадратная физиономия, которой выпученные глаза придавали довольно глуповатый вид. Усы его, элегантно загнутые кверху, горделиво покачивались из стороны в сторону. Два меча, усеянные острыми зубцами, торчали перед грудью – это оружие, всегда изготовленное к бою, делало его одним из самых опасных и грозных бойцов.

Все присутствующие почтительно посторонились и замерли, и только я один не обратил на него особого внимания. Да и откуда мне было знать, что это за персона! Поэтому я по-прежнему остался стоять на дороге. Подойдя ближе, он не только не обошел меня, но, наоборот, стукнул одним из своих мечей прямо по голове – и притом очень больно. Я отскочил в сторону и тут же ударил его изо всех сил, да настолько удачно, что он даже попятился назад, схватившись за голову. Увидев, что начинается скандал, все гости, сколько их тут было, начали разбегаться в разные стороны. Девицы Као Као заметались в беспорядке, смяв и запачкав свои прелестные платья. Но хуже всего пришлось почтенным пожилым саранчам из рода Кань Кать. Толстые и неповоротливые, они вмиг утратили всю свою солидность и бежали, подхватив длинные одежды; путаясь в заплетавшихся полах, они валились на землю, в страхе призывая на помощь своих отцов и матерей, как я полагаю, давно уже умерших. Богомол же уставился на меня и заорал:

– Счастье твое, что у Нас есть кое-какие дела, не то ты тут же лишился бы своей глупой башки, мерзавец! Если есть в тебе хоть капля отваги, поднимись-ка чуть позже на арену!

Я тоже распалился и крикнул:

– Будь спокоен, тебе не придется долго ждать Нас на арене! Мы вызываем тебя на поединок, негодяй!

Когда Богомол удалился с ворчанием и угрозами, все гости постепенно вернулись обратно и обступили меня со всех сторон. Один моложавый саранчук из рода Кань Кать сказал:

– Эх, почтеннейший, для чего это вы вздумали упрямиться? Конечно, вы пришли откуда-нибудь издалека и еще не знаете уважаемого Кавалера Богомола. Ведь он не кто иной, как внук знаменитого Старого Богомола, самый сильный и свирепый в здешних местах. Скоро он, без сомнения, станет преемником Старого Богомола, правившего прежде в этих краях. Лучше бы вам спрятаться куда-нибудь как можно скорее, чтобы спастись от печальной судьбы.

– Спасибо, – ответил я ему, – но я еще никогда и никого не боялся в жизни, кроме, разумеется, почтенных моих родителей.

Однако они продолжали хором сожалеть о моем глупом упрямстве. Я же как ни в чем не бывало отправился еще немного прогуляться, и когда возвратился, поединки уже начались. Но кто удивил меня больше всего, так это Чуи, которого я неожиданно для себя увидел вверху на арене. Он стоял гордый и невозмутимый, намереваясь вступить в бой со здоровенным молодым Муомом. Мой родственник Чуи с давних пор питал в своем сердце ненависть к семейству Муомов, которые, как вы помните, прежде притесняли его и избивали до полусмерти. Так что теперь, встретив этого Муома, Чуи решил воспользоваться случаем и расквитаться с ним за прошлые обиды. Чуи выглядел на арене молодцом. Но и этот Муом, надо признаться, не казался каким-нибудь бойцом средней руки. Он был очень силен, мускулы на его лапах выглядели необыкновенно толстыми и упругими, а надкрылья, словно кольчуга, прикрывали его тело до самого хвоста. В хвосте же, как в ножнах, таился меч, изогнутый и очень острый. На большой голове его торчали белые усы и круглые выпуклые глаза, придававшие ему сходство с совою. Два больших зуба, черных и острых, грозно загибались кверху. Если бы не Чуи, то этому Муому пришлось бы сражаться с самовлюбленным Кавалером Богомолом.

Вот оба рыцаря вышли на арену. Почтенный старый Тяу Тяу с побелевшей спиной и черной отметинкой на лбу, спустился с арены и подал знак жезлом. Чуи и Муом несколько мгновений приглядывались друг к другу, горделиво шевеля усами, затем бросились друг на друга. Чуи очень ловко орудовал длинными задними лапами. С того дня как мы с ним подружились, он перенял у меня немало славных приемов и теперь сражался как заправский воин. Муом, стремительно ринувшийся на Чуи, надеялся покончить с противником несколькими сильными ударами своего смертоносного меча. Но это ему не удалось. Покружившись немного по арене без всякого результата, Муом скоро утомился и стал задыхаться. Тут-то Чуи напряг все свои силы и ринулся в атаку. Я видел, что он сражается с необычайной яростью и ожесточением. Обеими задними лапами Чуи ударил Муома по глазам. Затем, ослепив врага, он нанес ему страшной силы пинок, от которого тот перевернулся, свалился на арену и не смог больше подняться. Чуи бросился было на Муома, решив, как видно, добить его, но в этот момент судья – почтенный старый Тяу Тяу – прекратил бой.

Затем уважаемый арбитр обратился к стоящим внизу зрителям:

– Рыцарь кузнечик из рода Чуи победил рыцаря Муома. Есть ли кто-нибудь, желающий сразиться с рыцарем Чуи?

В ответ послышался громкий возглас: «Да, Мы желаем!» – и вслед за тем на арену выскочил Богомол, столкнувшийся со мною сегодня утром. Я хорошо представлял себе, чем это грозит Чуи, который, израсходовав все свои силы, очень устал. Разумеется, Чуи окажется побежденным. К тому же при виде этого забияки Богомола я вспомнил нашу ссору, и в моем сердце вспыхнуло пламя злобы. Я одним прыжком выскочил на арену и закричал:

– Если ты, презренный, еще не забыл о брошенном тебе вызове, сразись-ка прежде с Нами!

Богомол, попятившись, взглянул на меня и презрительно кивнул:

– А, хорошо, хорошо! Успокойся, ничтожный, ты получишь от Нас сполна все, что уготовила тебе твоя жалкая судьба!

Каково мне было слышать подобные оскорбления? Поистине это было нестерпимо!

По правилам Турнира, прежде чем вступить в бой, каждый из противников должен был торжественно пройтись по арене сообразно со своими привычками и обычаями своего рода. Богомол выступал, самодовольно изогнув свое длинное тело, потрясая двумя мечами и горделиво приплясывая. И, надо признаться, на вид все это было очень красиво. Я же, когда пришел мой черед, не стал разводить долгих церемоний. Сделав несколько шагов по арене, я стал вполоборота к моему противнику, чтобы удобнее было использовать мои длинные задние лапы, грозные и стремительные.

И вот поединок начался. Богомол был очень высокого роста, и это давало ему преимущество в бою. Он сразу же нанес мне сильнейший удар мечом по голове. Но голова моя была достаточно твердой для того, чтобы этот удар не причинил мне ни малейшего вреда. Я же, используя свой низкий рост, маневрировал, стараясь нанести ему пинок посильнее прямо в живот. Тогда Богомол, поняв, что ему не удастся пробить мою голову, изогнул свой меч, намереваясь вонзить покрывавшие его острые шипы мне в шею (которая действительно была моим самым уязвимым местом) и отсечь мою голову от туловища. Почувствовав, чем это мне угрожает, я ловко изогнулся и вонзил один из своих зубов как можно глубже в его живот. Обезумев от боли, он подпрыгнул и очутился за моей спиною. Это была редкая удача! Распрямившись, как пружина, я нанес ему задними ногами удар небывалой силы прямо в лицо. Вскрикнув, он взвился кверху и тяжело рухнул на арену. Шея его бессильно извивалась, один меч был раздроблен, и вообще после этого удара он остался хромым на всю жизнь. Впрочем, я думаю, что это было достойной карой за все его злодеяния.

Я одержал над моим врагом почетную и славную победу. Старый Тяу Тяу, главный судья Турнира, провозгласил:

– Есть ли еще кто-нибудь, желающий сразиться?

Все молчали. Тогда он воскликнул еще громче:

– Начинается решающий бой: рыцарь кузнечик Чуи сражается с рыцарем кузнечиком Меном!

Я буду биться с Чуи? Я посмотрел на Чуи, Чуи взглянул на меня. Неужели же мы с Чуи, претерпев все испытания, пришли сюда для того, чтобы сражаться друг с другом и оспаривать титул главы этого чужого нам государства? Я невольно сделал несколько шагов в сторону Чуи, обнял его, и мы наклонились вниз с арены – туда, где шумела многочисленная толпа зрителей самых разных мастей и пород. Я громко сказал:

– Уважаемые господа, я и мой брат Чуи пришли сюда издалека несколько дней назад. Мы совсем не ставим себе целью добиваться каких-нибудь почестей или титулов. Мы путешествуем для собственного удовольствия. Теперь, после жестоких боев, герои всех четырех стран света повержены в прах, и мы с братом оба вышли победителями. Вы, господа, хотите, чтобы мы сразились друг с другом и сильнейший из нас стал Главою вашего государства. Мы с братом просим, господа, извинить нас, но мы на это не согласны, и вы сами, конечно, понимаете почему. Что же до высоких государственных должностей, то мы тоже не желаем занять их. Ведь мы с братом просто путешественники. Мы направляемся туда, где нам нравится: надоест в одном месте, идем дальше – и нигде не хотим оставаться насовсем. Мы надеемся, что, узнав все это, вы, господа, простите нас.

Внизу поднялся страшный шум. Одни кричали, что мы должны сразиться между собою, как того требуют обычаи и кодекс чести, другие возражали против этого. Затем несколько наиболее почтенных и мудрых старцев: Тяу Тяу, Богомол, Кань Кать и Као Као, обсудив все это между собой, пришли к нам и сказали:

– О почтенные рыцари, ведь говорят же: на хорошее место и птица садится. Вы пришли сюда, путешествуя и развлекаясь, однако здесь, на Турнире, вы показали свои таланты в таком блеске, что для нашего народа было бы огромным счастьем, если бы вы остались здесь с нами. Так как вы, уважаемые рыцари, не только соратники, но и братья, то необходимость поединка между вами, разумеется, отпадает. Но один из вас обязательно должен принять титул Главы государства, таков закон нашего народа.

Я изо всех сил отказывался, Чуи же стоял молча, не говоря ни слова. Только потом я понял, что это молчание Чуи имело особый смысл. В конце концов я вынужден был дать свое согласие. И они тут же избрали меня Главою государства Тяу Тяу, Као Као, Муомов, Кань Катей и Богомолов. А Чуи был назначен моим заместителем.

Тяу Тяу, оглашая воздух радостными криками, подняли нас и понесли вокруг Рисового поля. Девицы Као Као глядели на нас во все глаза, и на их наивных физиономиях застыло счастливейшее выражение. Они вытягивали шеи, чтобы лучше нас видеть, и приветствовали меня и Чуи грациозными жестами. На поле толпилось и шумело великое множество народа. И все дружески обнимались – Кань Кати с Тяу Тяу, Као Као с Муомами. Покинув насиженные местечки в своих норках, они радостно пели и плясали повсюду – на листьях деревьев, на траве, на цветочных лепестках, а опоздавшие, нисколько не смущаясь, отплясывали даже за пределами Рисового поля. Я тоже поднялся на арену и с большим успехом исполнил одну очень приятную песенку, ловко приплясывая в такт музыке на своих длинных задних лапах и изящно размахивая крыльями.

У Чуи с лица не сходило выражение безграничного счастья. И я понял, что раньше он молчал и не говорил ни слова только из страха, что я откажусь от высокого титула Главы государства. Когда же я дал свое согласие, радость его не имела пределов. Он принялся восторженно жестикулировать своими длинными лапами, а потом, напустив на себя высокомерный и глубокомысленный вид, подобающий Второму лицу государства, стал прохаживаться так спесиво и важно, что даже почтенные пожилые Кань Кати затрепетали от уважения и страха.

Итак, я воссел на трон Главы государства в стране Тяу Тяу, и, признаться, меня это даже немного опечалило. Я вынужден был дать свое согласие, но на что мне, собственно говоря, нужна была эта высокая власть? Ведь я хотел только удовлетворить скромные желания, свойственные мне от рождения, как и всякому другому. И этого мне было бы вполне достаточно, чтобы чувствовать себя счастливым.

В отличие от меня Чуи был совершенно счастлив и стрекотал веселые мелодии, пощипывая, словно струны, свои усы. В знак уважения нам подносили самые вкусные и изысканные травы. Стоило нам сказать что-нибудь, как все вокруг спешили почтительно выразить свое одобрение. Любое наше желание исполнялось. Конечно, все это могло вскружить голову такому еще не совсем созревшему и наивному молодому кузнечику, как Чуи! Поэтому я все время поучал его: «Ты, братец, не воображай, пожалуйста, что ты уже всего добился в жизни, и не собирайся почивать на лаврах. Помни, что жизнь – очень сложная и трудная штука».

И в самом деле, этой же зимой в государстве произошли очень важные события. К зиме, как всегда, люди собрали урожай. Побеги риса, золотившиеся на полях, были срезаны под самый корень серпами земледельцев, связаны в снопы и унесены на дворы и в амбары. На полях остались торчать только сухие стебли соломы. И все жители страны Тяу Тяу разом лишились пищи и крова как раз в то время, когда наступили холода. У детишек, выбегавших в поле, замерзали носы и уши, а по ночам нужно уже было укрываться одеялом. Тяу Тяу очень мерзли и все время согревали дыханием свои лапы, коченевшие от стужи. Небо потемнело и стало совсем серым, все время дули обжигающие, холодные ветры. Оставаться дальше жить в опустевшем поле стало невозможно, приходилось идти искать какое-нибудь место, где можно было бы укрыться от холода. И так каждый год с наступлением зимы Тяу Тяу стая за стаей вынуждены покидать насиженные места и отправляться на поиски зарослей дикого ананаса, в листве которого они прячутся и пережидают холодное и ветреное время года.

Во время этих походов всегда приходится сражаться и отвоевывать место для жилья, потому что зимой очень многие племена, так же как и Тяу Тяу, нуждаются в теплых жилищах.

И ввиду необходимости подобных войн каждое племя к зиме должно выбирать военачальника и создавать регулярную армию.

Всему этому очень обрадовался Чуи, а когда же речь зашла о скорой войне, он пришел прямо в восхищение. В то время под нашим с Чуи началом было около восьмисот Тяу Тяу, Као Као, Кань Катей, Богомолов и Муомов. Я собрал их всех и объявил:

– В ближайшее время мы отправляемся на поиски удобных и теплых жилищ. Все вы обязаны беспрекословно выполнять мои распоряжения, а также приказания Чуи, назначаемого мною заместителем главнокомандующего.

Все присутствующие тут же в самых почтительных выражениях высказали свое полное согласие. После этого они заявили, что хотя поиски жилищ в зимнее время дело необычайно трудное и сложное, но они уже привыкли к этому, а к военным действиям особенно, так как каждый год им приходится сражаться и они имеют уже большой воинский опыт. Поэтому они просили обоих главнокомандующих во всем полагаться на свою армию и не опасаться решительных действий.

Однажды утром я устроил грандиозный парад. Тяу Тяу, Као Као и другие, выстроившись по два, стройными рядами проходили передо мной. Я убедился в том, что моя армия многочисленна и хорошо обучена. В полдень того же дня мы выступили в поход на поиски зимних жилищ.

Вскоре мы подошли к берегу, сплошь поросшему дикими ананасами. Я приказал разбить лагерь и отправил несколько Муомов разведать, населены ли кем-нибудь эти кусты. Разведчики вернулись и доложили, что во всех листьях диких ананасов полным-полно Тяу Тяу из племени Вои. Я тут же приказал своим войскам подойти ближе к стволам ананасов и приготовиться к наступлению внутрь зарослей. Окружив противника плотным кольцом, мы предъявили Тяу Тяу Вои ультиматум с требованием очистить жилые места. Тяу Тяу Вои с негодованием отклонили ультиматум и объявили, что завтра утром они выйдут сразиться с нами.

Наутро мы приготовились к сражению, выстроившись в боевой порядок. Чуи шел в авангарде. Тяу Тяу Вои начали выпрыгивать из зарослей. Всего их было немногим больше сотни, а выглядели они очень свирепыми и грозными. Поистине не напрасно называли их Тяу Тяу Вои[6]6
  Вои – по-вьетнамски «слон».


[Закрыть]. Вот показался первый… Его тело отливало изумрудом, на спине возвышался остроконечный горб, покрытый твердыми наростами. Усы его торчали дыбом, а лапы превосходили мои по размерам и были усеяны острыми шипами. Но в осанке его не чувствовалось военной выправки, а зубы, загибавшиеся внутрь, не способны были своевременно наносить боевые удары.

Вскоре разразилась жестокая битва. Мы окружили и разгромили один отряд Тяу Тяу Вои. Сражавшиеся перемешались между собой, шум и крики оглашали окрестность. Битва длилась до самого вечера. Когда стемнело и обе стороны отвели свои войска, я подсчитал потери, – мы потеряли убитыми тридцать и ранеными двенадцать бойцов. У противника было убито семь и смертельно ранено пять воинов. После подведения итогов стало ясно, что ни одна сторона не могла еще считаться победившей или побежденной.

Но одно известие заставило меня тяжело страдать: Вице глава государства, доблестный Чуи, был захвачен в плен нашими врагами. В разгар битвы он смело врезался в самую гущу неприятельского войска, но был окружен несколькими здоровенными Тяу Тяу Вои, оглушен и живым унесен с поля сражения. Я тут же направил на выручку Чуи отборный отряд, но, зная высокий ранг своего пленника, Тяу Тяу Вои сразу же укрыли его в неприступном замке среди зарослей. Всю ночь я беспокоился за судьбу Чуи и в тревоге ни на минуту не сомкнул глаз.

На следующий день, едва рассвело, мы построились и двинулись в наступление. Но когда мы вступили в заросли ананасов, нашему изумлению не было границ. Там было пусто – нигде не видно даже и тени Тяу Тяу Вои! Они отвели свою армию… и неизвестно даже, в какое время.

Возможно, это произошло еще ночью. Несколько пожилых Богомолов, умудренных жизненным опытом, сказали, что если бы военные действия были продолжены, то Тяу Тяу Вои неизбежно потерпели бы поражение, так как численность их слишком невелика. Однако, отступив, они увели с собой всех пленников, так что и мой милый братец Чуи исчез неведомо куда.

Невозможно передать моего разочарования и горя. Уходя, Тяу Тяу Вои оставили в зарослях одного своего смертельно раненного бойца. Он был доставлен ко мне и на мои расспросы отвечал:

– Ваша светлость, мы, Тяу Тяу Вои, не хотели воевать и вступили в бой только потому, что вы напали на нас. Мы вынуждены были защищаться. Вот потому-то…

И только было я собрался задать ему еще несколько хитрых вопросов, как он испустил дух. После этого я отправил отряд воинов занять всю ананасовую заросль. Когда же мой приказ был выполнен и Тяу Тяу разместились в новом удобном жилище, изобилующем запасами пищи, я созвал почтеннейших и мудрейших старцев и сказал им:

– Свершилось несчастье, в минувшем сражении был захвачен в плен мой брат. Враги увели его неизвестно куда. Когда-то, побратавшись, мы дали клятву быть верными друг другу не на жизнь, а на смерть. Согласитесь, что после его пленения я не могу спокойно сидеть сложа руки. Поэтому я слагаю с себя полномочия и передаю власть в ваши руки, а сам отправляюсь на поиски брата. Если я найду его, то мы оба возвратимся сюда. Конечно, трудно сказать, когда именно это случится… Я прошу вас сообщить об этом народу.

Мудрые старцы в один голос принялись отговаривать меня. Но я в душе уже принял окончательное решение. Братские чувства, дружба не позволяли мне оставаться тут одному. К тому же я разгорячился, вспомнив, что я просидел на одном месте безвыходно целый год. Тяу Тяу, поняв, что удержать меня не удастся, очень опечалились. В мою честь был устроен прощальный пир. Тяу Тяу упрашивали меня дать им обещание, что если я найду Чуи, то мы оба во что бы то ни стало возвратимся к ним. Они поклялись не избирать никого на пост Главы государства и ожидать нашего возвращения. Я сказал в ответ:

– Успокойтесь, прошу вас. Мы постараемся вернуться к вам как можно скорее.

Растрогавшись, я тоже не смог сдержать слез.

Собрав свои пожитки, я отправился в путь. Народ вышел провожать меня. Было так же многолюдно, как в тот день, когда я впервые пришел сюда посмотреть на Турнир, но сейчас не было слышно ни разговоров, ни песен. Все шагали молча, не пытаясь даже скрыть разочарования и печали. От пронизывающего зимнего холода дрожали их крылья, дрожали усы, но они шли провожать меня, невзирая на холодный дождь и колючий ветер, и согласились повернуть обратно к ананасовым зарослям только после того, как мы прошли вместе десять замов[7]7
  Зам – мера длины, равная примерно 540 метрам.


[Закрыть].

Я тайно гнался за Тяу Тяу Вои, захватившими моего брата Чуи. Направляясь на север, я тщательно осматривал все попадавшиеся мне на пути кустарники и деревья, а иногда даже делал большой крюк, чтобы обшарить какие-нибудь заросли, видневшиеся у самого горизонта. Я то спешил, подгоняемый смутными предчувствиями, то еле плелся, потеряв всякую надежду. Когда же опускалась мрачная ночь и луна и звезды озаряли землю холодным сиянием, я особенно явственно ощущал свое одиночество и, подняв лицо к небу, взывал: «О брат Чуи! Где же ты теперь?»