Текст книги "Позолота вся сотрётся… (СИ)"
Автор книги: Тина Ворожея
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)
Глава пятая. Когда ныряешь в мир аристократов, самое главное вовремя оттуда вынырнуть.
Наш первый совместный завтрак, или как его назвала бабушка «семейный», на таковой мало был похож.
Мы сидели за столом словно две команды, которые решили вести состязание между собой. С одной стороны длинного стола, покрытого белоснежной, накрахмаленной скатертью, восседала словно на троне команда "захватчиков", состоящая из Фло и меня. С другой стороны стола, команда гордых и непокоренных страдалиц, которых разыгрывали из себя леди Глория и Анабель. Каждая фраза из уст леди Глории, была подобна удачному выстрелу.
– Флоренс, кажется твоя внучка совершенно обычный человек? Как так могло получиться? В нашем роду такого еще не случалось... Бедная девочка! Мало того, что природа поскупилась на ее внешность, так еще и тут обидела! – голос леди Глории почти дрожал от притворного сочувствия. – Моя Анабель, имеет очень высокие шансы стать первой ученицей в Магической Академии. Ведь ее магия сильна, словно самый могучий клан оборотней. Кстати молодой Арчибальд Баффа, вот-вот сделает ей предложение руки и сердца. Я спокойна, что твоя внучка не сможет увести его из-под венца, как ты в свое время увела у меня его деда.
– Николь. Мою внучку зовут, Николь! Она хоть и человек, но в ее венах течет кровь магического рода Соррель, а это тоже дорогого стоит. Прости милая сестрица, но Анабель, всегда останется лишь приемышем с сильным магическим даром и с внешностью которую ты тщательно подобрала под себя! – голос моей бабушки был сдержанно и показательно спокоен. Она медленно опустила маленькую, серебряную ложечку в янтарный желток яйца стоящего на белой подставке перед ней.
Над столом повисла тишина. Я почти физически ощущала волны неприязни и скрытой враждебности которые вольно гуляли в этой огромной комнате. Старалась сидеть держа спину прямо, как когда-то учила меня бабушка, глаз от тарелки с овсянкой не отрывала, как и положено воспитанной леди. Хотя конечно, это было и лишним. Глория уже давно со злорадством вынесла мне приговор. Мне на ее выводы было начхать, не важно, что там думает обо мне эта высокомерная аристократка, а вот бабушку огорчать лишний раз не хотелось.
– Конечно же ты права, дорогая сестрица! – голос леди Глории струился сладкой патокой. – Но позволь тебе заметить, что Анабель официально носит фамилию Соррель, а значит является законной наследницей. Именно она однажды наденет на свой пальчик перстень Правительницы! – теперь голос рыжеволосой женщины сидевшей напротив нас, торжествующе звенел.
Фло тщательно промокнула салфеткой губы. Не спеша, лениво намазала желтое масло на мягкую булку, изящно отпила чай из белой в мелкий голубой цветочек, фарфоровой чашки. Ее движения были плавными, неторопливыми. Но я хорошо знала свою бабушку. Именно эта неторопливая задумчивость, свидетельствовала о том, что слова леди Глории попали точно в цель.
Мне стало вдруг очень грустно. Ну почему я уродилась именно такой? Невидимая остальным и не понятная мне самой магия. Неприязнь к Двуликим, полное отсутствие амбиций, экзотическая внешность. Так захотелось очутиться в маленьком, южном городке. Там во всяком случае все было родным и понятным. Там я могла сама себе заработать на пропитание, рисуя портреты отдыхающих на любимой Набережной. А тут я чужая. Меня никогда не примут всерьез все эти гордые своей исключительностью кланы Двуликих, все эти могущественные Маги, а уж о Вампирах я просто помолчу.
– Мама, по моему ты неправа по отношению к леди Николь. Ну не всем же учиться в Магической Академии. Зато леди Николь очень хорошо рисует, – голосок Анабель, звучал нежно, трогательно. Словно хрустальные колокольчики вздрагивали от свежего ветерка.
Я подняла глаза от тарелки с давно остывшей овсянкой и внимательно посмотрела на девушку. Она прямо встретила мой взгляд и улыбнулась мне открыто и ободряюще. Только почему мне это не понравилось? Неужели я завидую красавице и умнице, Анабель Соррель?
– Благодарю, но откуда вам известно о том, что я умею рисовать? – звучание моего голоса было далеко от хрустального звона. Скорее всего он напоминал хриплое карканье больной вороны. Оказывается я волновалась и волновалась так сильно, что голос мне решил не подчиняться.
Анабель смутилась. Она смущалась так красиво, что хотелось тут же подбодрить девушку.
– Я нечаянно зашла в ваши покои и нашла рисунки. Скорее всего это наброски...
При этих словах моя бабушка неожиданно разозлилась. Ее движения стали немного поспешными и рваными. Дрогнула фарфоровая чашка в руках, издала жалобный "дзынь!", резко опускаясь на блюдце.
– Зачем ты заходила в наши покои? Что ты хотела там вынюхать? – ее голос почти рычал.
Рыжеволосая девушка испуганно, трепетно вздрогнула, в широко распахнутых глазах промелькнул ужас. Гордые плечи красавицы пугливо сжались, даже лицо побледнело.
– Флоренс! Ты забываешься! Очевидно все эти годы справедливого изгнания напрочь избавили тебя от хороших манер! Не смей пугать мою дочь! – теперь уже рычал голос леди Глории.
Она резко поднялась из-за стола, нежно обняла поникшую словно прекрасный цветок девушку.
– Пойдем, моя хорошая! Отныне мы не будем есть за одним столом. С этими..., этими.... Переломить хлеб мира видимо нам не удастся. Видят Боги, я старалась! Я готова была забыть ту подлость, которую ты мне подложила в дни нашей молодости, Флоренс. Ты украла у меня жениха, а когда наигралась с ним, то соизволила отдать мне словно надоевшую игрушку! Ты сломала мне жизнь! Позор тебе Флоренс, вечный позор! С тобой невозможно, немыслимо говорить воспитанным людям!
Леди Глория бережно поддерживала под локоток жалобно рыдающую Анабель. Они скорбно и гордо удалялись в сторону белых с позолотой, высоких дверей.
– Может со мной и трудно разговаривать, может и воспитание я растеряла за эти годы, но перстень Правительницы признал меня, а не тебя Глория! Он украшает мой палец, а не твой! А что касается Арчибальда Баффа, то он любил не тебя и не меня, а те выгоды которые сулил клану Баффа, брак с одной из нас. И клану было абсолютно все равно ты или я, будем стоять перед алтарем! – яростно плевалась им вслед моя разъяренная, Фло.
Громкий стук закрывшейся двери был ей ответом. Бабушка побледнела и тяжело дышала, красные пятна досады украшали ее лоб и скулы. На глазах выступили злые слезы.
– Ну и подумаешь, иди ты в задницу, вся такая правильная леди Глория! Можешь забрать туда же свою неженку и раскрасавицу дочку! – продолжала бушевать Флоренс.
Она вздрогнула, когда я легонечко дотронулась до ее плеча.
– Ба! Успокойся!
Мои слова произвели совсем другой эффект, на который я надеялась. Бабушка оттолкнула мою руку и вскочила из-за стола. Упала на пол белая салфетка, жалобно звякнула серебряная ложка в чайной чашке. Я зажмурила глаза от громкого стука захлопнувшейся двери. Бедная, она наверное совсем не привыкла к такому жестокому обращению с собой...
Я с трудом удержала слезы которые были готовы капнуть на серую и холодную кашу. Аккуратно положила ложку. Неспеша налила себе заварку из фарфорового чайника с позолотой и пышными, голубыми розами. Не ощущая вкуса пила чай и думала о том, что возможно нужно бежать из этого дома. С таким раскладом, вряд ли моя персона займет достойное место в этом мире напыщенных магов. Даже моя родная и такая понятная Фло, начала вести себя непредсказуемо, словно сошла с ума от власти и вернувшегося богатства.
Глава шестая. Первые удары судьбы.
Загородное поместье именовалось Соррель Холл, в его стенах хранилась самая большая частная библиотека магической литературы. Мы приехали сюда с бабушкой именно из-за этого хранилища старых книг и секретных знаний.
Перебирать пыльные книги, разбираться в туманных намеках, которые почему-то считались истинными знаниями навечно застывшими на пожелтевших от времени, ветхих страницах, искать ту самую крупинку, маленькое зернышко истины среди ажурных хитросплетений слов, в которых наверное запутались даже их авторы, древние и мудрые маги, было делом совсем нелегким.
Моя бабушка капитулировала уже через два дня, а на третий она объявила, что у нее слишком много дел в столице и с радостью стала готовиться к отъезду.
Подозреваю, что она заскучала по яростным и шумным стычкам с леди Глорией, по модным магазинам и по своим почетным обязанностям Правительницы рода Соррель.
Я была ей благодарна за то, что она все-же выудила из массы заклинаний то единственное, которое прятало мои мысли. Теперь я действительно была "закрытой шкатулкой" для всех окружающих. Для надежности мне на шею, бабушка навесила пару кулонов-артефактов, вздохнула с облегчением, расцеловала меня на прощание и упорхнула, оставив саму разбираться со своим даром.
Когда ее шикарное авто превратилось в еле заметную точку за последним поворотом извилистой дороги среди полей, я вздохнула и развернувшись побрела к своему новому дому. Впрочем такое скромное название для древнего и огромного замка Соррель Холл, подходило с трудом.
Высокие башни со шпилями, толстые стены из дикого камня, даже ров с водой и подвесной мост на толстых, густо смазанных вонючей, коричневой мазью цепях, имелся.
Все это смотрелось очень красиво, внушительно, сказочно. Я уже сделала несколько беглых эскизов для будущей, большой картины маслом. Вспомнив об этом я испытала знакомый и приятный зуд в пальцах, которые ужасно скучали по кисточкам и мастихину.
Подняла глаза к небу, по его голубому полю сегодня неспешно брели белые и кудрявые облака-овцы.
Улыбнулась им и закружилась на месте широко раскинув руки как в детстве.
Я свободна! Я совершенно свободна! Отныне буду делать, что хочу и когда хочу. Больше не придется прятаться в своей комнате, когда на выходные приезжала Анабель со своими друзьями. Они все учились в Академии, были этим горды чрезмерно. Шумные, веселые и наглые. За моей спиной всегда взрывались хохотом, было не понятно над чем они смеются. Мне всегда казалось, что именно надо мной. Узкоглазой, неулыбчивой человечкой без самой крохотной искорки магии.
Несколько раз я сталкивалась с черноволосым и носатым Арчи Баффа, с ним неизменно рядом находился его лучший друг, красавчик со светлыми кудрями Ричард Эстахока.
Арчибальд Баффа завидев меня, почему-то замирал на месте и пытался всегда подойти поближе, принюхивался словно пытался меня уличить в том, что в душ хожу редко или же в другой какой нибудь выдуманной им пакости. Хотя вполне возможно, что это я сама все придумала, потому как не доверяла этой парочке Двуликих.
Лето в поместье промелькнуло быстро. Я с удовольствием бродила по окрестностям с этюдником. Рисовала непоседливых, крестьянских детей. Аккуратные белые домики в зарослях желтых и красных плетистых роз. Черно-белых коров у водопоя и их пастуха с длинным кнутом. Старые ивы которые мыли свои зеленые косы в тихой заводи большого озера.
В замке оборудовала себе светлую, просторную мастерскую. Меня радовало, что краски теперь не нужно экономить, белые холсты туго натянутые на подрамники покорно дожидаются, когда я приступлю к очередной картине. Даже кисточки мне мыла за отдельную плату, любопытная и смышленая, десятилетняя Эльза, дочка кухарки.
Наверное этот период моей жизни можно было назвать счастливым, если бы не одно обстоятельство. Бабушка совсем не появлялась в Соррель Холле. Она словно забыла о моем существовании. Иногда по вечерам я всматривалась в сторону столицы из самой высокой башни замка и пыталась позвать бабушку с помощью тех заклинаний которые я нашла в пыльных книгах библиотеки.
Но наверное моя экзотическая магия, которая к слову сказать не разу себя не проявила в замке, была не в ладах с магией Соррелей. На мой зов прилетали, то стая синегрудых соек из соседнего леса, то комары из болотистой низины озера. Они начинали атаковать окна замка, разбивали свои комариные мозги о стекла и оставались лежать бурыми холмиками на выступах камней. После таких опытов у меня пропало желание продолжать эксперименты в магии.
Бабушка моих призывов не слышала, а возможно ее сердце было наполненно новыми впечатлениями и привязанностями. Их было так много, что для меня в сердце Фло, совсем не осталось места.
Прошло лето. Отшумела тихим шелестом золотой листвы, а затем и барабанной дробью дождей, осень.
Пришла зима. Она пришла тихо, вкрадчиво. Словно огромная белая кошка на мягких лапах. Однажды утром я выглянула в окно и замерла от ее пушистой, белоснежной красоты.
В замке жарко запылали камины, горничные принесли мне в спальню огромное, пуховое одеяло. В него уютно было кутаться по ночам.
Кухарка Герда стала готовить наваристые, густые супы и грешила жирными блюдами к обеду.
Впрочем все это было весьма оправданно. Когда я румяная от мороза, продрогшая до костей от холода и усталая приходила домой после очередной своей вылазки, то мясо с картофелем или жирный поджаренный бекон были очень даже уместны.
Однажды я возвращалась в замок. Ноги замерзли, день подходил к концу. Еще пару часов и зимние сумерки лягут на поля и лес. Устало волочились по снегу легкие санки с этюдником, похрустывал под ногами снег. Вдруг вдали я заметила чужеродное, яркое пятно красного авто. Оно призывно кричало на белой простыне свежего снега.
Сердце встрепенулось от волнения, гулко застучали в висках молоточки, а губы почему-то вмиг пересохли от волнения.
Я внимательно вгляделась вдаль. Красное, длинное авто нелепо наклонившись на бок, встряло в сугроб и развернувшись перекрыло собой расчищенную с утра дорогу.
Проваливаясь по колено в снег, скользя по гладкому словно леденец насту, я побежала к красному авто. Несколько раз падала, но быстро поднималась и упрямо двигалась вперед.
Заднее стекло было разбито, россыпь похожих на длинные и острые льдинки стекляшек густо украшало собой примятый снег. Переднюю дверь водителя заклинило от удара, она не открывалась. Пришлось обогнуть авто и с трудом открыть другую.
Распластавшись огромной птицей на круглом руле лежала женщина. Рыжие локоны ярким пламенем выбились из-под белого, норкового меха кокетливого берета. По такому же белому меху норкового манто, из-под короткой стрелы в черном, зловещем оперении расползалась алой змейкой кровь. Женщина слабо пошевелилась и вместе с ней шевельнулась, упруго покачиваясь короткая стрела, которая торчала чуть ниже левого плеча.
Задыхаясь от догадки я медленно повернула лицом к себе голову женщины. Родное лицо которое сейчас было белее шубки, хорошо знакомые три крупные веснушки на высоком, благородном лбу, бледные с синевой губы.
– Ба! – завопила я, цепенея от ужаса.
Бабушка с трудом открыла глаза, их зелень пожухла и припала пылью боли.
– Девочка моя! Николь! – выдохнула она. – Я так боялась, что больше не увижу тебя. Скорее же дай мне свои пальцы!
Ничего не понимая я послушно стянула с ладошки вязаную варежку и протянула руку бабушке. Фло неожиданно крепко ухватила мое запястье и единым, четким движением одела на мой палец перстень, который до этой поры сжимала в своей ладони. Ее глаза вспыхнули победным светом, на миг засияли радостью. Облегченный вздох вырвался из груди Фло.
– Свершилось! Я не напрасно сейчас рисковала твоей жизнью. Он признал тебя! Я знала, всегда знала, что ты будешь моей наследницей. Теперь Глория лопнет от злости. Правительница рода, без магии! Вот это ребус я загадала им всем! – она тихонечко рассмеялась, мелко сотрясаясь и подрагивая от боли. Тоненькая струйка крови пузырясь розовым, словно пена малинового варенья, медленно поползла из правого уголка ее посиневших губ.
Глаза стали гаснуть, взгляд туманно уходить. В последнем усилии ее холодная рука протянулась ко мне и погладила по щеке.
– Прости! Запомни шхуна называлась "Утренняя Звезда"... Он был с "Утренней Звезды", тот азиат...
Она силилась сказать мне что-то еще, но не смогла. Тускло блеснули последней зеленой искрой глаза, безвольно упала рука на белый мех шубы, шевельнулся яким пламенем рыжий локон, когда подул холодный, зимний ветер.
Моему пальцу стало очень жарко, словно я окунула его в горячую воду. Тепло уверенной волной поднялось по моей руке, проникло в сердце.
Я приблизила дрожащую руку к глазам. Знакомый мне перстень, ободряюще подмигивал мне красным глазом, загадочно переливался и мерцал сотней огней на моем пальце. Его мерцание бродило по бледным, холодным щекам Фло, словно прощалось с ней.
Глава седьмая. Я под следствием.
– Леди Николь, вы утверждаете, что леди Флоренс, передала вам перстень Правительницы добровольно? – голос сыщика из Управления по чрезвычайным расследованиям звучал тихо, словно он боялся разбудить кого-либо.
Мужчина смотрел на меня изучающе, с холодным и пристальным интересом. Так смотрит страстный коллекционер бабочек, который мечтает пополнить свое энтомологическое собрание насекомых наколотых на булавки. От его взляда у меня зачесалось между лопатками, словно там уже искало себе слабое место блестящее острие тоненькой булавки. Я зябко передернула плечами и с тоской поглядела за окно. Вдалеке среди снежных просторов угрюмо чернел лес. В тот день когда погибла Фло, я уже почти в сумерках пыталась обследовать место, откуда предположительно убийца мог произвести выстрел из арбалета. Снег был истоптан огромными следами собаки. Лишь потом до меня дошло, что это были волчьи следы. Именно оборотней волков, чаще всего нанимали для заказных убийств.
– Мистер Чандлер, вы же лично присутствовали при следственном эксперименте. А он ясно показал, что я не смогла бы снять перстень с моей..., извините с леди Флоренс самостоятельно, к тому же вы прекрасно знаете, что подобный артефакт может быть передан только по доброй воле прежнего владельца! – отчеканила я. – Мне хотелось бы знать, что там с теми следами в лесу?
Знаменитый сыщик неожиданно ухмыльнулся немного оскалившись белыми и острыми зубами. Хитро посмотрел на меня и пожал плечами.
– В нашем деле такие вещи с подозреваемыми не обсуждаются! – голос сыщика прозвучал жестко и злобно.
Он подобрался, словно готовился к прыжку. Янтарные глаза на миг блеснули. Невысокий, ладно скроенный, рыжеволосый.
Оборотень-лис! Внезапная догадка заставила меня замереть на своем неудобном, жестком стуле.
Раздался скрип открываемой двери, мы как по команде повернули головы на вошедшего без стука мужчину.
– Немедля покиньте комнату! Здесь идет допрос! – взвизгнул следователь и тут же замолчал, часто и виновато мигая глазами. Его острое лицо расплылась в дужеской улыбке, короткий нос сморщился словно принюхивался.
Я тоже узнала вошедшего. Арчибальд Баффа – младший, собственной персоной стоял на пороге кабинета и его появление прервало мой почти двухчасовой допрос. Высокий, черноволосый, наглый как всегда. Хищный нос не портил его красивого лица. Оно при освещении хмурого, зимнего дня казалось вырезанным из слоновой кости. Квадратный подбородок гордо вскинут над белым вечерним шарфом, небрежно наброшенным на крепкую шею. Одет элегантно, словно для парадного выхода в свет.
– Да, ладно тебе выслуживаться Чандлер! Ничего нового ты нарыть не сможешь! Леди Николь, признана Магическим Советом полноправной преемницей леди Флоренс, с надлежащими ей почестями и правами! – холодно пояснил Арчи Баффа и положил довольно большой лист бумаги с сургучной печатью прямо под нос рыжему следователю.
Тот схватил лист и впился взглядом в текст. По мере прочтения документа, его лицо принимало недоумевающее, почти жалкое выражение.
– Но как такое может быть!? Это невозможно, почти нереально! Правительница магического рода, без капли магии!? – его голос слабо и болезненно шелестел, подобно голосу смертельно больного.
Арчибальд Баффа скучно и горестно усмехнулся, посмотрел на меня пристально и даже как мне показалось дружески подмигнул. Но ведь мне опять показалось? Возможно у Арчи, просто нервный тик?
Я внимательно прочитала протянутый мне следователем лист бумаги. С нарочитой аккуратностью расписалась под протоколом допроса. И положила ручку на чернильный прибор, сплела пальцы так крепко,что побелели костяшки, а перстень на пальце вдруг словно проснувшись запульсировал красным светом.
Мистер Чандлер заметив это, побледнел и поспешил откланяться. Он, что-то бурчал себе под нос собирал свои бумаги в щегольскую папку из светло-коричневой кожи с золотистыми защелками. Резко хлопнула закрываясь дверь, мы с Баффа остались одни в кабинете. Кому он принадлежал раньше я не интересовалась, но мне кабинет понравился наличием огромного окна, смотревшим в сторону мрачного леса и старинным гобеленом, на котором был изображен черный, злобный тигр в обороте. Сразу нельзя было понять превращается он в человека или наоборот. Открытая зубастая пасть, человеческие глаза, которые не мигая, смотрели на зрителя, вывернутые в суставах лапы-руки. Над тигром парила черная, крылатая кошка. Длинные, пушистые лапы выпустили жемчужные когти, крылья застыли в изящном взмахе. Узкие глаза кошки сверкали, а красные губы хитро улыбались. В отдалении, на пригорке виднелся замок, очень похожий на Соррель Холл.
– Какой у вас интересный гобелен, леди Николь, – задумчиво произнес мужчина, снимая с шеи белый, щегольский шарф. – Я должен просить у вас прощение, за невероятную настойчивость следователя Чендлера. А еще, так вы отказались перебираться в город, мне поручено охранять вас, веселить и разобраться в некоторых вопросах. Так, что я пока ваш гость! – мужчина улыбнулся мне открыто, слегка оскалив белые зубы.
Его лицо внезапно стало очень красивым и даже родным. А сам он таким милым. Но я не даром провела столько часов в библиотеке замка. Книги о двуликих возбуждали мое любопытство и вызывали интерес. Я штудировала их в первую очередь. Очень много любопытных фактов смогла открыть для себя. Теперь я отлично понимала, что Баффа решил испытать на мне свой врожденный магнетизм.
– Я буду рада принимать вас в замке, лорд Арчибальд, в качестве гостя. Но будьте добры, впредь не использовать эти ваши зверские... или звериные.., как правильнее сказать? Короче, эти штуки с соблазнением оставьте для леди Анабель, ей наверное понравится! – постаралась как можно холодней пояснить я.
Мужчина удолетворенно рассмеялся, чуть закинув голову назад. Его смех был похож на нежное рычание и у меня от него почему то закружилась голова.
– Неужели вы ревнуете, леди Николь?
Я уже взяла себя в руки, кротко улыбнулась мужчине. Неспешно поднялась со стула, тщательно расправила складки черного, траурного платья и откинула длинные волосы с плечей на спину.
– Ну, что вы! Разве может обыкновенная человечка тягаться с сильной магичкой и красавицей, леди Анабель? Это было бы по меньшей мере глупо. К тому же, я терпеть не могу всех двуликих. Поверьте, вы никогда не станете предметом моих девичьих грез! – насмешливо улыбнулась, даже захотелось язык показать. Но вовремя опомнилась. – Я распоряжусь насчет комнаты для вас. Располагайтесь как дома!
Гордо подняла голову и прошла к выходу, оставив Арчи Баффа любоваться старинным гобеленом в одиночестве.
