Текст книги "Женщина ночи. Разные лица любви"

Автор книги: Тина Палецка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

Веселье ещё было в полном разгаре, когда Эдвард внёс предложение заказать шампанское в номер и продолжить вечер там.

В воздухе висел насыщенный запах сигарет, это раздражало его не меньше пьяного танцора и подталкивало к уходу.

Она чувствовала себя частью зажигающего веселья, ей совсем не хотелось уходить, но, не показывая вида, Настя поднялась со стула со словами:

– Думаю, моя координация движений позволяет ещё один бокал шампанского.

Принятая доза заметно содействовала лёгкости общения. Всё, что она говорила и слышала в ответ, казалось исполненным глубокого смысла. Когда их взгляды встречались, Эдвард застенчиво опускал глаза, словно чувствовал себя виноватым в том, что это краткое свидание вот-вот должно закончиться. Он осыпал её комплиментами, и это приятное внимание невольно задевало струны её души. Не хотелось расставаться, но время перешло за полночь, и правила хорошего тона требовали сказать: спокойной ночи.

На прощанье Эдвард нежно её поцеловал, заключив в жаркое кольцо своих рук.

– Спасибо за то, что приехала. Надеюсь, мы увидимся снова.

Настя чистосердечно улыбнулась в ответ и пошла ловить такси.

На обратном пути в её уме рождались предположения о том, какой Эдвард хороший муж. Даже не глядя на эти шаги налево. Он покорил её своим обхождением, скромностью и щедростью, пробудив чувство, близкое к обожанию. Его слова и шутки осели в мозгу. Это был мужчина, который не позволит себе знакомиться на улице.

Глава 2
Передышка

Затишье сменилось бурной деятельностью. Её буквально осаждали предложениями из агентства. Звонили старые знакомые. Но всё сделалось безразличным. То ли Поль своим намёком породил сомнение, то ли бешеный ритм жизни утомил сильнее, чем можно было себе в этом признаться.

В очередной раз проснулось чувство вины за то, что она так редко навещает маму. Сердце рвалось в родной дом и незамедлительно получило отклик на зов. Всё было улажено в один день: билеты, покупки.

Старшая сестра уверяла её в том, что они дают матери всё возможное: навещают, привозят подарки, помогают по дому. Только внутри себя Настя знала правду, и её постоянно преследовало чувство вины за невысказанную любовь.

Сейчас состояние благодати окутало душу. И она пребывала в приподнятом настроении в предвкушении долгожданной встречи.

По возвращении на родину несколько дней она провела в городе. Нужно было уладить некоторые дела, повидаться с друзьями.

И наконец долгожданный момент настал: Настя села в поезд, идущий до станции, расположенной неподалеку от родительского дома. Едва выйдя на перрон, моментально ощутила, как обитель покоя и чистоты приняла её в свои теплые объятия. Родительский кров выглядывал из-за холма и слал лучики доброй энергии. Её охватило сладостное волнение: совсем скоро она увидит маму. И только тяжёлые сумки удержали от того, чтобы не пуститься вприпрыжку к родным дверям.

Тропинка к дому пролегала сквозь сад. Чистый, свежий воздух, настоянный на аромате цветов и фруктов, наполнял всё её существо. В шуме ветра слышались полузабытые мелодии детства, и чем ближе она подходила к дому, тем сильнее билось сердце. Но перед тем как переступить родной порог, Настя подошла к знакомой с детства яблоне и прислонилась к ней, отдавая свои печали и тревоги. Впитанная деревом энергия воздуха, солнца, земли, мгновенно наполнила её жизненной силой.

Мама от неожиданной радости на мгновение лишилась дара речи. Только держала её за руку, словно не в силах поверить своим глазам, потом ласково обняла дочь и дала волю слезам. Когда волнение немного утихло, она стянула с головы платок, вытерла слёзы и стала рассказывать о том, как каждый день выходила встречать утренний поезд, а сегодня возилась по дому, и стук в дверь застал её врасплох.

Она расспрашивала обо всём сразу, одновременно расставляя на столе угощения, а Настя, в свою очередь, доставала привезённые лакомства. Она всегда нагружалась таким количеством гостинцев, как будто тем самым пыталась принести извинения за редкие встречи.

Внимательно глядя на маму, она вдруг почувствовала, как сердце сжимается от боли. Сколько морщинок и седых волос прибавилось с момента их последней встречи, как она похудела и осунулась, и только взгляд сохранил былую глубину и ясность. Из глаз бил все тот же неиссякаемый родник любви, который помогал ей стареть красиво.

– Мама, а где Александр Григорьевич? – оглядевшись по сторонам, поинтересовалась Настя.

– Сегодня утром уехал погостить к брату. Он огорчится, если ты его не дождёшься.

– Хотелось бы, – уклончиво ответила Настя, и виноватая улыбка скользнула по её лицу.

Было мучительно больно обмануть ожидания родной души.

У неё действительно было желание увидеться с отчимом, добрым и заботливым человеком, взявшим маму под свою опеку. Общение с ним ложилось легко и приятно. Он умел появиться именно в тот момент, когда в нём нуждались, и под благовидным предлогом исчезнуть, когда обсуждались вопросы, не требующие его вмешательства. Минуты, свободные от физического труда, он проводил за чтением, и не было темы разговора, которая оказалась бы ему не по плечу.

Внутреннее пространство дома почти не изменилось. Часы на стене били тем же звонким боем. Рядом висели семейные портреты. Они слегка пожелтели от времени, но родные глаза, что смотрели с них, стали только ближе и дороже. Знакомые с детства вышивки, оформленные в рамки, сохранили своё место в спальне и несли поблекшее от времени очарование. Мебель в доме никогда не переставлялась. В старом буфете стояла фарфоровая посуда, которая служила при приёме гостей. Приезжали родственники и друзья.

Мама, нарядная и красивая, радушно принимала их. Веселью и шуткам не было конца. Казалось, что дом по-прежнему хранит их голоса и они отзываются эхом.

На стене аккуратно висели деревянные полки с любимыми книгами детства. Стоило только взять одну из них в руки, как в голове возникали яркие образы литературных героев.

В синем фаянсовом кувшине стояли полевые цветы. Стол был накрыт самотканой белоснежной скатертью.

В открытое окно заглядывал куст диких белых роз. Дул лёгкий летний ветерок и доносил внутрь их пряный аромат. Солнечный зайчик скользил по комнате, перебегая со стены на занавеску. Мелькал яркой искоркой и снова исчезал. Блаженный покой царил в каждом уголке дома.

Мама, как и раньше, взяла в руки вязание и, сидя на стареньком диванчике, бросала вопросительные взгляды поверх очков. Она трепетно ждала новостей из этого нового мира, который открылся её дочери.

Настя без умолку рассказывала о достопримечательностях Лондона, о менталитете его обитателей, желая отвлечь внимания от самого главного, что интересовало маму: в каком мире протекает её жизнь.

– Интересно, – мама печально кивала, словно соглашаясь со всем. – Рада, что ты окружена хорошими людьми. Только, пожалуйста, будь осторожна, – и, отложив в сторону рукоделье, добавила: – Я каждый день читаю за тебя молитвы.

Столько ласки и затаённой тревоги было в её глазах, что Настя не удержалась, села рядышком и, припав к маминому плечу, заверила:

– Всё будет хорошо. Не переживай за меня, – и добавила уже шутливым тоном: – Ты же знаешь, я очень мудрая и наделена здравым смыслом.

Сознание того, что приходится скрывать истинный ход событий, создавало внутренний дискомфорт. Однако постоянное беспокойство казалось излишним, и она искренне считала, что нет причин для волнения.

– Знаю, – мама слегка повеселела и накрыла дочкину руку своей ладонью: – Пойдём-ка пить чай, и я расскажу тебе местные новости.

Умение видеть вещи в истинном свете оставило в душе печальную метку, но говорить об этом мама не стала.

Настя нежно обняла маму и вздрогнула, ощутив под своей рукой такие худенькие, острые и опустившиеся плечи. Когда же успели произойти подобные разительные перемены, как же она их просмотрела? И сделав над собой усилие, чтобы не разрыдаться, усадила маму за стол, а сама принялась заваривать чай и расспрашивать о делах и здоровье соседей.

Местных новостей было мало, но та весомость, которую они имели для мамы, побудила и её глубоко вникать в ход событий. Говорила ли мама о том, что у соседа пал скот, или о том, что чья-то дочка неудачно вышла замуж – она внимательно слушала и все больше проникалась.

Каждый раз, возвращаясь домой, Настя обходила окрестности, чтобы вдохнуть полной грудью родной воздух, восстановить утраченные силы.

Деревня ещё спала, только пастух гнал небольшую отару овец и птицы начинали утренний концерт, перелетая с ветки на ветку в сиянии утренней зари. Первые лучи осветили росинки, и они сверкали, отражая роскошь окружающего мира.

Здесь была заложена её основа. Здесь она впитала в себя атмосферу любви и красоту природы. Сердцем её овладела бесконечная благодарность к родным местам. Хотелось сказать спасибо каждой тропинке, дереву, реке. Родной дом служил компасом, указывающим путь. Вливал новые силы, помогал залечить раны, наполняя чистой энергией.

Только существо не ограничивалось прошлым. Её переполняла неуёмная энергия. Казалось, что с таким зарядом можно покорить весь мир. Так и в этот приезд – после недели, проведённой в родном доме, не глядя на чувство вины и желание побыть рядом с мамой, всё её существо рвалось обратно. В большой многообещающий мир, в надежде приручить фортуну.

Утром в день отъезда мама бесшумными шагами вошла в комнату, поставила на стол кружку с кофе и тарелку с омлетом.

Настя протёрла глаза:

– Неужели уже пора вставать?

Мама села рядом и с добродушной улыбкой сказала:

– В школьные годы это была твоя излюбленная фраза. А за ней следовала другая: «Можно я сегодня просплю?»

– Прогуливать уроки не считалось грехом, – искренне отметила Настя и потянулась за чашкой кофе.

– Не вставай, я тебе подам, – подхватилась мама. – Кто знает, может, в последний раз, – и догадываясь, какую боль причиняют эти слова, мама опустила глаза и подала чашку.

– Мам, ну зачем ты так, – руки задрожали, кофе пролился на постель.

– Ладно-ладно. Я ведь не нарочно, – начала извиняться мама, глядя через окно куда-то вдаль, где остались прожитые годы.

– Обещаю приезжать чаще, – Настя поставила чашку на край тумбочки и положила голову на мамины колени.

– Доченька, сколько же можно кружить по свету? – тихо и печально проговорила мама, всё так же глядя вдаль и пытаясь замаскировать тревогу.

Настя ласково принялась гнать беспокойство с родного сердца, успокаивая тёплыми заверениями в своей осмотрительности и способности преодолевать невзгоды, говоря проникновенные слова благодарности. И мама, утешенная этими заверениями, перевела на неё взгляд с пляшущими искорками надежды в глазах.

Так они и провели все утро. Мама сидела на краю кровати и гладила Настю по волосам. Из кончиков её пальцев струилось и передавалось тепло.

Они вспоминали о прошедших днях. Мечтали о следующей встрече и совершенно утратили чувство реальности. Стрелка часов приближалась к половине первого, и до поезда оставался всего час.

Слёзы расставания полились по щекам, и сдержать их было намного труднее, чем слёзы встречи. Щемящее чувство вины звало остаться, но теперешняя жизнь определялась состоянием дел, ожидающих в Лондоне.

Мамины слова «Мне кажется, я тебя больше никогда не увижу» ранили в самое сердце. Сколько внутренних сил понадобилось, чтобы перешагнуть порог родного дома, сколько невысказанного оставалось в сердце! Ноги шли в сторону станции, а сердце рвалось обратно.

Перед самым их выходом из дома прошел быстрый летний ливень, и впереди серых туч во всей красе раскинулась радуга. Охватив своим изгибом полнеба. Таких ярких красок ей ещё не доводилось видеть. И с той поры для Насти это небесное явление неизменно ассоциировалось с печалью последней встречи.

* * *

Поезд тронулся с места. Мамин одинокий силуэт отдалился и исчез за поворотом. Уплывали вдаль и очертания деревенских домов и вскоре исчезли из виду, превращаясь в маленькие точки на горизонте.

Сердце сжалось так, словно его защемили в тиски. Как всегда, чтобы облегчить терзания совести, она придумала много самооправданий. Утешением ей служила мысль о том, что в один день она приедет к маме надолго. Подарит столько сердечного тепла, сколько заслуживает родной человек.

Только душа не могла стонать бесконечно. Когда Настя проехала полпути, грусть разлуки и сожаления слегка её отпустили. Казалось, что впереди ждёт что-то невероятное. Охватило внезапное предчувствие чуда.

Глава 3
Удачный почин

Кофе, сигареты и шлюхи. Наверное, где-то есть фабрика, где их штампуют. Где-то неподалёку от Бульвара Разбитых Грёз.

Ирвин Уэлш.

На обратном пути в Лондон память вернула её в то время, когда уже изрядно утомили бесплодные скитания в дебрях любовных отношений, и в душу запало решение, что любовные связи теперь будут носить финансовый характер. Это было обдуманное и осознанное намерение. Главным движущим мотивом стала обида на противоположный пол. Мелкие обманы привели к тому, что ей стало трудно относиться к мужчинам с открытой душой. К тому же Настя не обладала обширными познаниями в науке отношений мужчины и женщины.

У нее сформировался сильный характер. Неосознанная тяга к независимости и дурацкая гордость. Отсутствие гибкости в отношениях.

В прошлом она видела себя как неприступную крепость, которую не решался покорять ни один странствующий рыцарь. Внезапно пришло понимание, что она не была готова к серьёзным отношениям. Просто начали одолевать сомнения, что жизнь не удалась. Часы неумолимо тикают, и нависла угроза остаться «старой девой». А подруги только подливали масла в огонь своими рассказами о превосходстве супружеской жизни над холостой.

И не только обида подтолкнула её на эту тропу. Это было сознательное стремление повернуть дело в полезное русло. Её неудержимо влекла авантюрная ночная жизнь, наполненная новыми знакомствами и материальными поступлениями. Так что с верного пути девушка сбилась не случайно. Как говорится, «куда дерево клонилось, туда и повалилось».

Стали посещать мысли о том, что является худшим из двух зол; согласиться на one night stand[3]3
  Секс на одну ночь.


[Закрыть], отдавая себя в руки очередного любовника, или разделить жизнь с одним партнёром, при этом надоев друг другу до зубовного скрежета.

К тому же инстинкт постоянно нашёптывал, что будет гораздо разумнее спать с мужчинами из-за денег, чем из-за желания выскочить замуж. И на момент тогдашнего понимания отношений этот бизнес показался ей спасительной милостью. Так родилась мысль прокладывать новую дорогу и пресечь бесплатную расточительность чувств и времени, спрятать внутреннее неблагополучие.

Замысел совпал с развалом Советского Союза, что значительно облегчило его осуществление. У КГБ к тому времени были другие заботы, а количество иностранцев увеличивалось с каждым днём. Оставалось только найти лазейку, чтобы просочиться в элитный мир девушек, которые «знают себе цену». И вскоре для этого представилась прекрасная возможность. Настя приметила нужную девушку.

Катя прибегала сплавлять валюту к алжирцу, который был мужем Настиной подруги Маши. На тот момент подругам казалось, что Маше очень повезло, так как она вышла замуж за иностранца и скоро уедет с ним в сказочную страну. Только в сказочную страну алжирец уехал один и не очень переживал, как складывалась жизнь у его жены. Но всё это случилось позже.

Знакомство с Катей сложилось легче, чем ожидалось. И едва был кинут клич на предмет вакансий, как девушка согласилась стать посредницей в неведомой доселе сфере. Чутьё подсказывало ей, что подобная отзывчивость повлечёт финансовые затраты, и не подвело. Сводня хотела пятьдесят процентов от полученных за вечер трофеев. Другого выхода не было, а окунуться в эту авантюрную жизнь очень хотелось, и Настя, не раздумывая, согласилась.

Причастность к бизнесу началась в компании итальянских бизнесменов. Всё сложилось наилучшим образом, даже несмотря на то, что заморский гость не владел ни одним языком мира, кроме родного. Как говорится, семя упало на добрую почву.

– Стремительный разбег! Далеко пойдёшь! – хвалила её Катя, наблюдая за тем, как рьяно Настя взялась за дело.

Даже оставшиеся от вечерней выручки пятьдесят процентов превышали её месячную зарплату. От подобной независимости шла кругом голова. Маятник событий раскачался не на шутку.

Настя по-прежнему делила время между баром и больницей. Хотя постоянное недосыпание и усталость начали выдавать поздние похождения. Коллеги если о чём-то и догадывались, не задавали лишних вопросов и достаточно терпимо относились к её опозданиям и смене графика. Теперь Настин труд стал ещё более гуманным: она шла в больницу не деньги зарабатывать, а практиковаться в человеколюбии.

Сохранить репутацию и скрыть источник денежных поступлений было нелегко. Настя жила в общежитии, а там шила в мешке не утаишь. Модная, дорогая одежда резала глаз, порождала чувство зависти. А отказать себе в этом удовольствии Настя не могла, и её бизнес быстро сделался достоянием гласности.

Жизнь била ключом. Правда, случалось, что и по голове.

Девушки просили одолжить наряды на вечер. Происходившее болезненно дразнило аппетит. Самые ушлые приятельницы начали клянчить въездные визы в бар. И они хотели что-нибудь менее рутинное и более выгодное. Выйдя из тени старшей покровительницы, Настя взяла на себя смелость помочь коллегам проникнуть в эту сферу деятельности. Без процентных ставок, чисто из человеколюбия. Но как известно, благими намерениями вымощена дорога в ад.

Подобная добродетель аукнулась и коллегам, и ей самой. Те из них, кому не было доступа в этот авантюрный мир, по-прежнему надеялись его получить. Те немногие, кому удалось ступить на скользкую стезю, не имели крепкого внутреннего стержня и элементарной человеческой порядочности. И несколько примеров разительно на то указывали.

Одну приятельницу бурное течение жизни сбило с ног уже в самом начале карьеры, и она пала жертвой этого бизнеса. Едва девушка испытала вкус лёгких денег, как моментально бросила работу и попала в зависимость к зелёному змию. Одним из её самых известных «подвигов» стало падение из окна отеля. Разобидевшись на клиента, она заявила, что уходит домой, и смело шагнула в оконный проём. Девушка отделалась небольшими переломами, после чего успешно пополняла список «геройств» и быстро приобрела кличку Балагурка. Многочисленные предостережения ни к чему не привели. Она упрямо сваливала вину на наследственность, упоминая о нелепых выходках отца.

Другая коллега – красавица Жанна, несмотря на толпы воздыхателей, страстно рвалась в мир больших денег и развлечений. Поддавшись на её уговоры, Настя взяла её с собой. И в этот вечер компания солидных бизнесменов пришла в полный восторг от русской красавицы. Досталась она солидному немцу. Не глядя на то, что свежеиспечённая путана не владела ни одним иностранным языком, мужчина целый вечер рассказывал ей истории, опасаясь упустить этот ценный товар.

Вечер складывался самым лучшим образом. Немцы вели себя расточительно. Как с официантками, так и со своими подружками. Насте удалось пробудить заметный интерес пожилого немца. Он так заботливо её обхаживал, словно претендовал на роль жениха. Утром они сходили на завтрак, обменялись номерами телефонов. Хансу не хотелось расставаться, и они договорились позже вместе пообедать. Но едва она собралась уходить, как раздался настойчивый стук в дверь.

Немец неохотно поднялся с дивана, посмотрел в глазок и открыл дверь. На пороге стоял его коллега – вчерашний Жаннин клиент. У него был вид человека, возмущённого до крайности. Он что-то рассказывал другу и одновременно метал взглядом острые стрелы в её сторону. Ханс моментально помрачнел, и хорошее расположение духа сменилось на крайнее отчаяние. Мужчины не медля подвергли её перекрёстному допросу.

– Настя, как давно ты знаешь свою подругу? – вопрошал прибывший.

«Видимо, Жанна натворила что-то действительно плохое, раз немец так разозлился, что готов рушить стены от злости», – подумала Настя, и не в свою пользу дала ответ:

– Уже довольно давно.

– Значит, такое случалось и раньше? – продолжил расследование Ханс.

– Что «такое»? Что-то не понравилось? – Настя стала терять терпение.

Оказалось, что немецкому гостю всё понравилось вечером. Всё удачно складывалось и ночью. Только ему совсем не понравилось, что утром девушка покинула номер на английский манер и прихватила с собой его портмоне. А там, по несчастливому стечению обстоятельств, находятся не только деньги и карточки, но и паспорт. Следовательно, он не может уехать, не повидавшись с ней еще раз.

Настя почувствовала, что ноги её не держат. Она опустилась в кресло, не в состоянии проронить ни одного слова. Однако две пары глаз, направленные в её сторону, ждали объяснений.

– Это в первый раз.

– Что? – раздражённо переспросил Ханс.

– Первый раз взяла её с собой.

Усиливалось ощущения, что ей не верят. Немцы всё так же вопросительно сверлили её глазами.

– Пойдем, – Настя взяла свою сумочку. – Быстро! Такси! Она наверняка дома!

Под любопытные взгляды портье они быстрым шагом вышли из гостиницы и сели в такси.

Немцы были не способны сгладить случившееся какой-нибудь шуткой или метким словом. Всю дорогу между ними тяжелым грузом висело молчание. И путь домой показался длиннее, чем обычно.

Когда подъехали к общежитию, Настя решительно отказалась от эскорта, заявив, что сама разберётся. И через минуту уже настойчиво колотила в дверь Жанны.

Долго не было признаков жизни, но она твёрдо знала, что у девушки сегодня выходной, и продолжала стучать. Через какое-то время заспанная хозяйка всё же открыла дверь и одарила нежеланную гостью надменным взглядом, явно говорившим: «Ерундой занимаешься. Неужели за деньгами пришла?»

И даже не стала отказываться от того, что взяла портмоне, лишь цинично заявила:

– Тебе с ними детей не крестить. У них денег как грязи. А нам они здорово пригодятся. Хочешь, чтобы с тобой поделилась?

– Твой поступок противоречит нравственности и порядочности.

– Какой нравственности? – и Жанна с вызовом выгнула бровь. – Очень нравственно с мужчинами за деньги спать!

– Не стану измерять нравственность по шкале моральных ценностей, но твоя выходка – криминальное дело.

– Где доказательства? – не сдавалась Жанна. – Думаешь, бюргеры в милицию заявят? Расскажут, как с проститутками спали, чтобы родственники и друзья об этом узнали? Пусть ещё радуются, что так закончился вечер.

– Вечер пока не закончился, в то время как твоя карьера уже подошла к финишу, – парировала Настя после небольшой паузы.

– Без тебя справлюсь, – стремительно начала расти корона на голове дебютантки.

И, довольная своим наглым заявлением, она вышла на кухню, тем самым показывая, что разговор окончен.

– Верни портмоне, – продолжала требовать Настя, почти доведённая до отчаянья подобным язвительным цинизмом.

– У меня его нет, – насмехалась Жанна. – Хватит требования выдвигать. Я могу пару слов закинуть в администрацию больницы, и тогда посмотрим.

– Действуй! Только не забудь, что «смотреть» будем вместе, – заверила Настя. – А теперь отдай портмоне и паспорт.

– Паспорт можешь поискать в кустах недалеко от свалки, а деньги не отдам, – пренебрежительно отрезала девушка, бросив насмешливый взгляд.

Насте удалось выспросить, в какой части свалки искать документ, и, бросив на прощание: «Не рассчитывай, что в этом бизнесе у тебя получится передвигаться самостоятельно», – пулей помчалась в сторону свалки, сделав жест рукой, чтобы немцы дожидались её в такси.

Найти портмоне её посчастливилось недалеко от тропинки, ведущей к автобусной остановке, куда её инстинктивно принесли ноги в первые же минуты поиска. Паспорт и кредитки были на месте, и, вздохнув с облегчением, она направилась к машине, где её ждали немцы.

После прогулки вдоль свалки её дорогие туфли потеряли товарный вид, и Настя выбросила их – как бы в обмен на находку. Босиком, с испачканными ногами, она подбежала к такси, и две пары глаз впились в неё, буквально выворачивая наизнанку.

– Возьмите, – она подала портмоне владельцу. – К сожалению, денег там нет. Мне очень жаль, – извиняющимся тоном проговорила Настя, не получив в ответ даже холодного слова благодарности.

– Отвратительно, – лишь сказал Ханс с леденящим душу безразличием.

– Пусть это станет тебе уроком в выборе подруг.

Сентиментальность исчезла. Было понятно, что обед не состоится, и в дальнейшем можно не рассчитывать на ангажемент.

– Прощай, – сказала Настя.

– Удачи, – пробормотал Ханс.

Его коллега не снизошёл даже до слов прощания. Безусловно, подобное знакомство делало ей мало чести. Даже если бы Ханс попытался вникнуть в ситуацию, перед лицом своего коллеги он не мог продолжить эту связь.

Пытаясь осознать произошедшее, Настя зашла в бар и заказала бокал вина. Было ясно: Жанна, чей дебют потерпел фиаско, считала её избранницей благополучия. Завидовала и даже ненавидела за то, что у неё получилось проторить тропинку в этот авантюрный мир, в котором её безоговорочно приняли.

Было непонятно другое: почему такая красивая и смелая девушка сама себе вставляет палку в колесо.

Ни с кем делиться случившимся не хотелось, и Настя дала себе зарок впредь не быть посредником в этих делах. Слишком болезненный урок.

Тогда Настя и подумать не могла, что это было не последнее её разочарование. Со временем раны затянутся, и ей снова будет казаться, что добрые намерения влекут за собой благодарность, а разделённая радость – безмерно сильнее.

На следующий вечер после случившегося Настя сидела в баре, в кругу собственных разочарований. И меньше всего хотела лицезреть рядом представительниц женского пола, но как раз подобная избранница решилась составить ей компанию.

– Привет, девушка. Смотрю, ты бурную деятельность развернула и при этом комфортно себя чувствуешь в сфере этого бизнеса! Ни на минуту нельзя притупить бдительность! – девушка говорила это резко и убедительно, с твердым намерением вывести Настю из равновесия.

– Не жалуюсь, – пришла на выручку невозмутимость.

– Девчонки жалуются! – на правах труженицы со стажем заявила кареглазая красотка.

– На что жалобы?

– На то, что жнёшь, где не сеяла. К тому же жниц ликующую рать собираешь.

Настя одарила девушку вопросительным взглядом, хотя прекрасно поняла, о чём идёт речь. Затевать словесные битвы у неё не было ни малейшего желания. Однако незнакомка продолжала диктовать правила:

– Проценты, что ли, собираешь? И собралась весь бар наводнить своими подружками?

– Территориальных амбиций у меня точно нет, – отшутилась Настя. И вдруг, сделавшись серьезной, добавила: – Проценты не собираю, а вот большую проблему уже пришлось решать.

Девушка пришла в замешательство и вскинула брови в немом вопросе. А Насте захотелось поделиться всем случившимся с этой незнакомкой, и её оборонительная реакция сменилась на расположение:

– Я уже вкушаю плоды своей наивности.

Марина, так звали девушку, была человеком эмоциональным, но справедливым, и возмущение её сменилось отзывчивостью, едва Настя поведала ей историю своего печального дебюта.

– Ну, это уже браконьерство на чужой территории! Таких в тюрьму сажать без разговоров! Бывало, мы за всё оставались крайние: пошли с иностранцем в гостиницу – на следующий день на допрос. Поменяли валюту – под статью. Поэтому и бар обжить дорого стоило! Так что не для подобных выходок расчищали мы дорогу, – и, переведя дух, девушка добавила: – Тебе повезло, ты не застала все эти страсти-мордасти.

– Лучше бы я застала эти напасти!

«Столько времени потрачено на случайные связи», – подумала про себя Настя.

– Как мы её накажем? – и в миндалевидно-кошачьих глазах девушки засветилась вендетта.

– Она уже сама себя наказала. Думаю, что вкус лёгких денег снова позовёт её на эту арену. Тогда и разберёмся.

– С подобным амплуа для неё здесь не найдётся подходящей роли, – заверила Марина.

Ещё какое-то время девушка вещала о том, какой вред причиняют залётные пташки, и параллельно знакомила Настю с правилами этого заведения. Та внимательно слушала, черпая полезные сведения.

– Ладно, я ещё подойду, – Марина взяла на прицел расположившегося за столиком в углу шведа и устремилась к нему как стрела.

* * *

Настя была рада тому, что поделилась этой историей с Мариной и, ощущая облегчение и поддержку, веселее осмотрелась по сторонам.

Вечер тянулся долго и скучно. Несколько пьяных финнов пытались навязать свою компанию. Один из них оказался особенно смелым и обратился к ней с прямым вопросом:

– Пойдёшь со мной в отель?

На что получил не менее прямой ответ, что пойдёт, но только за вознаграждение. Парень согласился обсудить этот вопрос и даже подозвал официанта, чтобы заказать напитки. Обсуждение, однако, не заняло много времени, так как на его попытку торговаться Настя ответила, что, несмотря на уважение к финской культуре, ни на йоту не отступится от указанной суммы. Подобная постановка вопроса не вызвала заметного энтузиазма. Парень вдруг вспомнил о какой-то занятости и, сославшись на неё, поспешно удалился.

История повторялась, и чаще чем дважды, поэтому Настю никогда не влекло к представителям этого народа. Едва заходил разговор о деньгах – они начинали строить непонимающие гримасы, торговаться, принимать всевозможные меры, чтобы проскочить на халяву. И несмотря на проводимые исследования, подходящих средств для лечения скупости найдено не было.

К полуночи бар совсем опустел. В один момент народ как ветром сдуло. Настя расплатилась и уже собиралась уходить, когда за спиной послышался голос Марины:

– Ну что, подруга? Сегодня не самый урожайный вечер?

Похоже, дело не выгорело, и швед посвятил вечер себе самому.

– Как говорится, не всё коту масленица, бывает и великий пост.

– Надеюсь, что не пост, иначе придётся идти на работу устраиваться.

– Мне проще, – отреагировала Настя. – Я и не увольнялась.

– Героиня! А спать когда? – не могла скрыть своего удивления девушка.

– В старости.

– Что? Каждое утро на работу?

– Нет. Завтра, например, у меня выходной, – Настя вдруг поняла, что ей совсем не хочется расставаться со своей новой знакомой, и она внесла деловое предложение: – Может, заглянем на запасной аэродром?

Так девушки называли ночную дискотеку.

– Ну, танцам я предпочитаю другие телодвижения, – сморщила свой симпатичный носик Марина.

Пришлось пояснить, что речь идёт не о танцах, а о расширении поля деятельности.

– Хорошего жеребца в ослином загоне не ищут. Не припомню, чтобы там можно было отловить кого-нибудь, кроме дешёвых финнов и местных аферистов. Эти точно ничем не помогут. Забудь о работе и поехали ко мне, – протянула руку дружбы Марина. – У меня есть отличный борщ. Мама так готовит, просто пальчики оближешь.