Текст книги "Шелкопряд"

Автор книги: Тимоти Зан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц)

ГЛАВА 5

После отъезда Бики целую неделю на Астре было спокойно, и временная передышка позволила Мередиту наладить относительный порядок в графике работ. То ли из-за того, что он пошел на некоторые уступки активистам Цереса, то ли из-за того, что двадцатисемичасовые сутки выматывали каждого до предела – какова бы ни была причина затишья, Мередита это очень радовало.

Новости с других фронтов были менее вдохновляющими. Почвы сельскохозяйственных угодий в Кроссе, полностью удобренные и приведенные в готовность для посевной, по-прежнему теряли металлы. На стол Мередита ложились все новые и новые предложения по принятию контрмер. Ему пришлось отозвать со строительных работ двух инженеров майора Брауна, чтобы они прикинули рентабельность этих предложений. Началась и подводная добыча руды, но она очень быстро показала, что, несмотря на открывшуюся возможность продавать рушрайкам некоторые продукты переработки, в целом проект грозил превратиться в пустую трату денег. Суммы затрат были просто гигантскими. А при мизерной поддержке, которую оказывала колонии ООН, крах этого проекта, казавшегося экономически наиболее выгодным, мог привести только к одному – признанию полного поражения. Для Мередита это было равнозначно проигранной войне, и он вовсе не хотел становиться режиссером обреченного на провал спектакля. Может быть, у колонии и был какой-то иной способ выживания, но ни сам Мередит, ни озадаченные им ученые были не в состоянии найти этот способ.

Единственным светлым пятном было то, что к концу недели два оставшихся у них флайера стали опять летать. Техники из Мартелло наконец пришли к заключению, что догадки доктора Хафнера были верны: вытекание плазмы произошло под влиянием случайного совпадения, когда внешнее, не имеющее электрической природы поле почему-то вошло в резонанс с ограниченными полями репульсаров. Откуда взялось это поле, не мог сказать никто. Тем временем флайеры спокойно бороздили воздушное пространство, не обнаруживая никаких признаков повреждений, так что даже Мередит теперь мог слышать характерный свист их двигателей без содрогания.

На десятый день затишью пришел конец.

– А теперь выслушайте меня, майор. Замрите! Понятно? Никаких слезоточивых газов, никаких опрыскивателей, никаких станнеров – ничего!

Сидя в кабинете Мередита, Кармен ждала окончания телефонного разговора. Ненависть к Кристобалю Пересу жгла ее душу. Да, в телефонных книгах нет номера полковника, да, комната Кармен находится рядом, в том же коридоре, – это верно, и все-таки Пересу следовало дозвониться до дежурного офицера, вместо того чтобы впутывать ее не в свое дело.

– До тех пор, пока они не начнут бить что-нибудь посущественнее окон! – рычал в телефон Мередит. – Держитесь в стороне, наблюдайте и обо всем сообщайте, понятно? Ладно, у меня все. – Бормоча ругательства, полковник оторвался от телефона. – Идиот, – пробормотал он, качая головой. – Планета состоит из одного силикона, а он беспокоится о паре стекол. – Переведя взгляд на Кармен, он сбавил тон. – Вы, помнится, говорили, что у вас есть какие-то вести от Переса?

– Да, полковник. – Сжав зубы, она пустилась в объяснения. – Господин Перес позвонил мне несколько минут назад с парочкой предложений…

– С парочкой требований, вы хотели сказать? – прервал ее Мередит.

– Не могу знать, сэр. Для меня они прозвучали скорее как предложения.

Не желая спорить, Мередит проворчал:

– Ну ладно. Послушаем и решим, что делать.

– Во-первых, он опять говорит о том, что майора Данлопа следует отстранить от командования в Цересе.

Список был коротким, и Кармен постаралась огласить его как можно быстрее и четче. Когда она закончила, Мередит снова заворчал.

– Я еще не пришел к определенному мнению относительно майора Данлопа, так уж получилось, – сказал он. – Освобождение от должности – ход возможный, но я не собираюсь принимать решения под давлением заброшенных на Астру профессиональных смутьянов.

Кармен нахмурилась, недоумевая.

– Сэр?

– А вы будто не знаете! Ваш приятель Перес – один из новоиспеченных активистов, из тех шибко грамотных, кто якобы борется за права латиноамериканцев. Ими здесь кишмя кишит. Как полевой рабочий он полный ноль – зато владеет бесценным ораторским даром, с помощью которого проще простого довести до откровенного бунта не только тупую толпу, но и умеренных либералов. Не знаю, какой дуболом дал ему рекомендацию. Лично я собираюсь немедля разжаловать его и при первой же возможности отправить назад, в Аризону.

– Понятно. – Присутствие Переса начинало обретать смысл – причем неоднозначный. – Полковник, а вы еще не думали о… об учреждении городских советов? Мне кажется, страсти поулягутся, если вы объявите…

– Мисс Оливеро, – вкрадчивый голос Мередита был полон бесконечного терпения, – полевые работы в Кроссе выбиваются из графика на три дня, работы на полях в Мартелло приостановлены из-за того, что майор Браун никак не может решить, стоит ли нам строить оборонные сооружения для защиты от колоний рушрайков, занятых добычей руды на двух соседних планетах. У тридцати процентов моих войск руки связаны охраной гражданского населения и поддержанием общественного порядка. Мы просто не имеем возможности тратить человеко-часы на подобные фарсы, неужели непонятно?

– Да, сэр, – процедила она сквозь зубы.

– Ну вот и отлично. Можете передать Пересу, что довели его слова до моего сведения. А если он пожелает еще что-то сообщить – пусть напишет мне докладную. Вы свободны.

Кармен молча встала и вышла из комнаты, изо всех сил борясь с желанием хлопнуть дверью. Разумеется, городские советы отнимут какое-то время, но люди-то волнуются! Жизнь показала, что такие советы всегда окупаются: она читала социологические исследования, посвященные этой теме. Почему же полковник даже не удосуживается обсудить эту идею? Или у него, как у многих кадровых военных, с которыми она была знакома, просто-напросто аллергия на создание любых гражданских институтов? Или…

Или она так волнуется потому, что по крови сама она… мексиканка?

– Простите, мисс?

Она резко остановилась, только сейчас заметив человека, который загородил ей проход из приемной Мередита.

– Да, а что? – сказала она, силясь вспомнить, где уже видела его.

– Я доктор Питер Хафнер, – представился он. – Геолог. Я видел вас в обществе полковника Мередита во вторую ночь на Астре, когда приходил просить флайер.

– Да, конечно. Вы хотели осмотреть гору Олимп.

– Верно. Ну так вот, я пытался добраться до полковника, чтобы все-таки заполучить один из флайеров – они уже сняты с прикола, но дело в том, что в очереди я последний.

Кармен бросила взгляд на неприступную секретаршу Мередита, восседающую за столом с выражением терпеливой скуки на лице. Да, она знает, что это такое – сама когда-то работала секретаршей.

– Вот что, – обратилась она к Хафнеру, – пойдемте-ка в столовую, там и расскажете, почему, собственно, вас не устраивают ни самолет, ни машина.

– Ладно. – Хафнер еще раз с сожалением взглянул на закрытую дверь кабинета Мередита. – Пойдемте.

У него не хватило терпения дойти до столовой: они еще не вышли из приемной, а он уже вовсю разглагольствовал.

– Позвольте сначала напомнить, для чего нужно обследовать Олимп… Если доверять сведениям рушрайков, в пятистах метрах от поверхности в земной коре Астры вообще нет металлов – просто мистика какая-то! Такие вулканы, как Олимп, позволяют брать пробы магмы. Если же в нижних слоях окажется много металла, это позволит нам определить места, наиболее удобные для бурения скважин.

Он замолчал, переводя дыхание, и Кармен удалось вставить слово.

– Все это я помню из последнего разговора. Но вы так и не сказали, почему вам нужен именно флайер.

– В машине мало места, а мне нужно взять с собой бурильную установку и трубу. Труба раскладывается на пять частей, но каждая часть длиной в пять метров. Может быть, в «цессну» все это войдет, но даже если и так, все равно я не смогу приземлиться в самом конусе на нужной глубине. Мне необходимы вертикальные взлет и посадка, а на это способен только флайер.

Они уже дошли до столовой, которой служила отгороженная часть вестибюля с несколькими столиками и стульями. За одним из столов сидели трое младших офицеров и о чем-то увлеченно говорили. Кармен подвела Хафнера к самому дальнему от них столику. Геолог сел напротив нее. Кармен окинула его заговорщицким взглядом.

– Во-первых, – начала она, – я не обладаю никакими полномочиями для решения вашей проблемы. Должность у меня гражданская, и никто не позволит мне вмешиваться в дела командования.

Смутить Хафнера не удалось. Он попросту отмахнулся от ее слов.

– Да ладно вам. Я же вижу, что вы имеете на полковника влияние. А это гораздо весомее, чем табель о рангах.

«Сначала Перес, – подумала Кармен, – теперь этот. С чего они взяли, что я важная птица? На лице, что ли, это написано?»

– Кроме того, – продолжал Хафнер, – услышать меня способны только штатские. Иногда мне кажется, что военные нарочно придумали целый ворох бюрократических процедур – чтобы те, кто не входит в их тайную касту, запутались или испугались.

– Вижу, армейские порядки вам не по душе, – с удивлением заметила она.

Хафнер с шумом выдохнул воздух.

– Даже с властями Лос-Анджелеса возни было меньше. Я знал, что в одиночку не одолею бюрократических препон, поэтому и решился на осаду самого Мередита.

– Вполне разделяю ваши чувства, – кивнула она. – Чтобы узнать окольные пути, мне самой когда-то потребовалось полгода. – Она помолчала. – Как ни странно, последнее время я только об этом и думаю. Как вы считаете, не создать ли нам что-то вроде гражданского совета, который бы действовал… ну, скажем, как некий орган для рассмотрения жалоб населения и как посредник во взаимоотношениях между штатскими и военными?

– Звучит заманчиво, – сказал Хафнер, тряхнув головой. – Хотя… что значит «нам»? Ведь вы не имеете в виду нас с вами?.

Она рассмеялась:

– Нет. Неужели я похожа на заговорщика? Я поделилась этой идеей с полковником, но, похоже, он не в восторге. Он говорит, что совет будет отнимать у нас множество человеко-часов.

Хафнер хмыкнул:

– Если совет на самом деле станет связующим звеном, он себя окупит. – Он откинулся назад. В уголках его губ заиграла улыбка. – Итак, подведем итоги. Видимо, вы хотите, чтобы я подкинул полковнику ту же идею, используя свой авторитет ученого и тому подобное.

– Примерно так. – На нее произвела впечатление скорость, с какой он въехал в суть проблемы. – Но от вас не потребуется личная мозговая атака. Все, чего я хочу от вас, это чтобы вы собрали как можно больше сторонников этой идеи среди ученых и другого технического персонала. Здесь, на Астре, вы огромная сила, и полковник это знает.

– А что будет тогда, когда зажжется зеленый свет?

Она колебалась ровно секунду.

– Когда полковник даст «добро», я достану вам флайер.

– По рукам, – важно сказал Хафнер, вставая. – С вашего позволения, я немедленно отправляюсь на поиски импровизированной трибуны. Как говорится, куй железо, пока горячо.

Насвистывая что-то из давно забытых мелодий, он удалился.

Кармен не спешила возвращаться в свой кабинет. Конечно же, реакцию Мередита предугадать трудно, но вряд ли он устоит перед натиском ученых. В любом случае от элементарного обсуждения ему не отвертеться. А если совет утвердят, он себя оправдает – это уж как пить дать.

И кто знает, может быть, жизнь на Астре все-таки как-нибудь да наладится… Но каким же манером ей выцарапать флайер для Хафнера? Ладно, что-нибудь да придумается.

ГЛАВА 6

– …значит, выборы состоятся через полмесяца и будут проводиться каждые полгода. – Мередит перевел взгляд с экрана компьютера на Кармен, и ей показалось, что температура в кабинете упала на пару градусов. – Вас это устроит?

– Да, сэр, – без колебаний ответила она. Естественно, предвыборная кампания требует более длительного времени, но так как совет будет носить чисто совещательный характер, его качественный состав не имеет принципиального значения. – Благодарю вас за доверие, сэр. Вам не придется раскаиваться.

Мередит откинулся на спинку стула и посмотрел на нее испытующим взглядом.

– Жаль, что вы никогда не были настоящим кадровым офицером, мисс Оливеро. Вы идете напролом, в вас есть эдакая лихость, ведущая или к стремительной карьере, или к столь же стремительной отставке.

Кармен промолчала.

– Но мне приятно ощущать себя человеком без предрассудков, – продолжал Мередит. Он снова склонился над клавиатурой и что-то напечатал. – Поэтому я собираюсь подвергнуть ваш энтузиазм серьезному испытанию. С настоящей минуты именно вы будете отвечать за этот совет: за его организацию, за проведение выборов, за соблюдение всех формальностей – за все. Ваша докладная свидетельствует о солидной подготовленности – вам, как говорится, и карты в руки. Разумеется, этими делами вы будете заниматься в свободное от работы время.

Кармен застыла. Ну что ж, этого и следовало ожидать. Загнала полковника в угол, теперь он на ней и отыгрывается.

– Понятно, сэр, – сказала она.

– Ну вот и отлично. Если ваш организационный отдел будет с таким же успехом, как и сейчас, тормозить развитие Астры, то через пару недель мы будем отставать от графика дней на пять. Как только отстанем на десять дней – совет будет тут же распущен и вас не спасут ни мольбы, ни оправдания. Опередим график – приходите ко мне: обсудим, что делать дальше – то ли снять с вас основные служебные обязанности, то ли освободить от дополнительной нагрузки в совете. Ну как? Справедливо?

– Абсолютно справедливо, полковник, – и удивляясь, и радуясь, сказала она. Значит, он все-таки подошел к вопросу разумно. – Благодарю вас, сэр.

Его рот искривился в усмешке.

– Вспоминайте об этом, когда будете работать как лошадь и спать по четыре часа в сутки. Вы свободны.

В приемной ее поджидал доктор Хафнер. Неудивительно. На ловца и зверь бежит.

– Ну так как? – спросил он, поднимаясь со стула.

– Все в порядке, – ответила она. – Он оказался гораздо сговорчивее, чем я ожидала.

– Здорово. – Хафнер открыл дверь и пропустил ее вперед. – Итак… Когда я получу свой флайер?

– Как вы относитесь к раннему подъему и длинному дню?

– За свою долгую жизнь привык и к тому, и к другому.

– О'кей. Завтра к четырем утра будьте со всеми своими причиндалами на базе Мартелло. Мы вдвоем справимся с погрузкой?

– С помощью лебедки – да. – Он удивленно посмотрел на нее. – Вы тоже поедете?

– Наверное, придется – раз уж я буду вести флайер.

Хафнер остановился как вкопанный.

– Вы?

– Разумеется. После того, как обстреляли «Стремительный», армия провела с некоторыми из нас курс аварийной подготовки. Они думали, что нам придется воевать. Хотя опыта у меня маловато, кое-какие навыки имеются, а флайером управлять гораздо легче, чем обычным самолетом.

– Я что-то слышал об этом. – Вид у Хафнера был несчастный. – О-хо-хо… не знаю. Я, конечно, не сомневаюсь в ваших способностях…

– Или решайтесь, или ждите своей очереди, – спокойно ввернула Кармен. – И флайер угонять, и с пилотом договариваться – это уж слишком. Все начальство встанет на угли.

Кисло улыбаясь, Хафнер на секунду задумался.

– Ну ладно, будь по-вашему. Согласен. Увидимся в четыре.

Содержание указа, красовавшегося на самом видном месте доски объявлений в Цересе, было удивительно само по себе, но еще большей неожиданностью стала для Переса вторая по счету подпись. Значит, Кармен Оливеро все-таки ввязалась в драку. Конечно, он рассчитывал на то, что его попытки сдвинут дело с мертвой точки, но на столь быстрый результат не надеялся. «Видишь, Кармен, – обратился он мысленно к ее подписи, – в душе ты такая же, как мы. Испанскую кровь не разбавить».

Он перечитал объявление на этот раз более внимательно. Мередит постарался – форма была соблюдена. Что же касается сути… Совет был похож на вырезанную из картона игрушку – даже говорящую, но еле слышным голоском, даже обладающую силой, но не большей, чем сила десятка отдельных граждан. И все-таки это победа – ведь все течет, все меняется.

Круто развернувшись, Перес бодро зашагал в сторону клуба, где после проведенного в поле дня соберутся рабочие. От пятнадцати сотен гражданского населения Цереса в совет будут выдвинуты двое представителей, и одним из них – так решил Перес – станет он сам.

ГЛАВА 7

Когда Кармен отвела рычаг и флайер стал медленно подниматься в воздух, солнце Астры только-только показалось из-за восточного края небес. Все время, пока она поднимала машину и переводила ее в горизонтальное положение, Хафнер не сводил глаз с дюжины дисплеев и датчиков, пытаясь проникнуть в тайны пилотажа. Но чем дольше он наблюдал, тем больше убеждался в том, что особого мастерства от пилота не требуется. Кармен всего лишь держала под контролем пару приборов на пульте управления. Он гадал, для чего же нужны остальные. Не получив никакой полезной информации, а лишь запутавшись в многообразии мерцающих символов, он в конце концов сдался и обратился за разъяснениями.

– Большинство из них используется только тогда, когда флайер работает в режиме космического корабля, – охотно объяснила Кармен, повысив голос из-за гудения репульсаров.

– Вот оно что! – протянул Хафнер и подумал: как хорошо, что сегодня им не придется воспользоваться такими возможностями.

– Вы уже имеете представление, где нужно приземляться? – спросила Кармен.

– Если есть время, давайте для начала покружим над конусом. Мне нужно высмотреть удобный участок для отбора проб.

Она кивнула, и на несколько минут разговор прекратился. Глядя в иллюминатор, Хафнер лениво скользил взглядом по плывущему внизу ландшафту. На юге по курсу виднелся Юни – горстка бурых коробочек, рассыпанных по темно-бурой земле. Еще южнее бугрились окаймленные белым пики Кафской горной гряды, слегка оживляющие скучную цветовую гамму, и то за счет игры света и тени и других оптических эффектов. Ни железисто-красного, ни медно-зеленого – все пространство напоминало блеклую безвкусицу пляжей, окружавших гавайские отели. Взгляд ученого переместился в сторону Кросса, и он прищурился.

– Кармен, – окликнул он, – вы не могли бы спуститься чуть ниже в районе Кросса?

Она с любопытством взглянула на него.

– Конечно. Что-то не так?

– Я увидел какие-то мелкие круговые впадины между рекой и шоссе Юни—Кросс. Мне бы хотелось получше их разглядеть.

– А что это – мертвый вулкан? – спросила Кармен, разворачивая флайер в указанном им направлении .

– Больше похоже на старый метеоритный кратер, – сказал он, глядя вниз. – Чуть-чуть повыше, пожалуйста… да… да… черт побери. Теперь вижу, так и есть – кратер. Иначе форма не была бы такой круглой. Благодарю вас, можно лететь дальше.

Флайер слегка завалился набок, и Хафнер увидел, что Кармен немного растерялась, выправляя горизонтальный полет.

– Вы чем-то обеспокоены, – заметила она, – думаете, на нас свалится метеорит?

– Обеспокоен, но не этим. – Он махнул в сторону ее иллюминатора. – Вон там, за Цересом, Плакучее озеро. Его фотографировали со спутников. На снимках видно, что оно представляет собой круговую впадину, размытую реками. Мертвое море на юго-востоке от Олимпа – то же самое, только с более рваной береговой линией. Возьмем Косолапую бухту – в самом ее центре тоже есть глубокая впадина круглой формы. Из этого следует, что за последние полмиллиона лет планета была просто закидана горными породами. Это не удивительно – ведь мы находимся в непосредственной близости к зоне астероидов. Странно другое – куда подевались металлы, попавшие на Астру с метеоритами?

Наблюдая за Кармен, он заметил, что на лбу ее появилась морщина. Значит, она задумалась, с одобрением подумал он, значит, поняла, в чем парадокс, а ведь многие, с кем он заговаривал об этом, просто пропускали его слова мимо ушей.

– То есть вы хотите сказать, что рушрайки могли ошибиться в своих выводах?

– Скорее всего, – кивнул Хафнер. – Хуже другое – ведь мы и сами проводили проверку. У рушрайков оборудование имеет длину в пятьсот метров, наши буры гораздо короче, тем не менее нам удалось взять образец со дна Косолапой бухты. Металлов в образце грунта не было, но беда в том, что, когда мы протаскивали его через поверхностные слои, он существенно уменьшился в размерах.

– А может быть, в тех астероидах, что падали на Астру, тоже не было металлов? – предположила она. – Если вся система образовалась из одного и того же облака пыли… Нет, не получается, да?

– Не получается. Ведь мы знаем, что на планетах этой системы рушрайки добывают металлы, – сказал Хафнер. – А кроме того, наши исследователи поработали над одним из астероидов и обнаружили в нем нормальное содержание металлов. Нет, если что-то и случилось с металлами, то это затронуло только Астру.

Несколько минут они летели в молчании. Маячивший впереди конус горы Олимп стал заостряться, низкие лучи солнца высвечивали рельеф склона – сначала картина была довольно грубой, потом стали видны все детали. Хафнер окидывал гору пытливым взглядом – он искал следы лавы. Крутизна склона предполагала наличие тягучих потоков магмы, которые на Земле означали бы преобладание андезитных[5]5
  Андезитные породы – магматические породы, по Химическому составу занимающие промежуточное положение между базальтами и риолитами.


[Закрыть] пород. С другой стороны, этот тип лавы, как правило, имеет характерные визуальные признаки, которых Хафнер здесь явно не наблюдал. Если вулкан давно уже спит, эрозия должна была бы оставить кое-какие поверхностные ориентиры. А впрочем, все это не так важно. Самым главным методом геологической науки было и остается бурение: отбор проб и тщательный их анализ.

– А может, металлы разрушает загадочный физический процесс? – внезапно заговорила Кармен. – Как вы думаете? Ядерный распад, например. Способ выкачивания энергии для какого-то организма.

– Химическая энергия – вещь более надежная, – пробурчал Хафнер. Интересная идея, но весьма уязвимая. – Кроме того, чтобы таким способом добывать энергию, нужно для начала избавиться от всей нижней половины периодической таблицы. Натрий для этих целей слишком легок, тем не менее даже его нет на Астре.

– Подождите-ка… – Она бросила на него удивленный взгляд. – Вообще нет натрия? А я-то думала, что океан на Астре соленый.

– Это не так. Какие-то вещества на самом деле растворены в океанской воде, но ни одно из них нельзя с уверенностью назвать солью. Видите ли, соли образуются, когда атомы водорода взаимодействуют с кислотами, причем металлы выступают в роли катализаторов: так, соляная кислота, например, превращается в хлорид натрия. Если же металлов нет, кислоты остаются без изменений или вступают в соединения с кислородом или кремнием. – Он покачал головой. – Под нами залегают несметные сокровища таинственной химии. Вокруг нас полно соединений, которые на Земле не продержались бы и пяти секунд: они ждут не дождутся, пока к ним прикоснется рука исследователя. С тех пор как мы приземлились, было найдено восемнадцать совершенно уникальных углеродных соединений – одних только углеродных, заметьте.

– Что-нибудь ценное?

– Вы имеете в виду, для пересылки на Землю? Нет, не настолько. Пока что мы не до конца исследовали даже поверхностные слои. Но мы наверняка найдем что-то ценное.

– Надеюсь, вы правы. – Она помолчала. – Так, начинаю пробные виражи над Олимпом. Ищите удобное место – пора возвращать флайер в ангар.

– Хорошо.

Взгляд Хафнера уловил металлический блеск в нескольких километрах к югу от конуса, и он шевельнул было губами, чтобы закричать о своем открытии, как вдруг до него дошло, откуда здесь взялся столь характерный блеск. Надо же, при таком дефиците металла никто до сих пор не удосужился слетать сюда и по крохам собрать стальные и магниевые обломки разбившегося флайера. Его пробрала дрожь. Не долго думая, он перевел взгляд на вулкан.

Не успели они сделать и полкруга, как он нашел то, что искал: маленький бугор на середине склона, находившийся на месте старой бурильной скважины.

– Вон там, видите? – сказал он Кармен, указывая на земляной холм. – Уклон здесь градусов десять. Ваша машина с ним справится?

– Никаких проблем, – ответила она.

Когда двигатели переключились на вертикальную осевую нагрузку, гудение репульсаров сменилось унылым свистом. Через три минуты они были внизу.

Бурильное оборудование Хафнера, хотя и громоздкое, было не очень тяжелым, так что через четверть часа оно было выгружено и оттащено за радиус действия репульсаров.

– Ну так как, теперь у вас все будет в порядке? – спросила Кармен, когда он положил в общую кучу последнюю связку труб.

– Все будет просто отлично, – заверил он ее. – Неужели я похож на человека, впервые оказавшегося в экспедиционных условиях? Я знаю, что делаю.

– Прекрасно. Значит, в двадцать ноль-ноль я вернусь забрать вас. Пока.

К тому времени, когда она вернулась, было почти девять часов, но это опоздание не имело для Хафнера никакого значения. Пробы были отобраны, и ему не оставалось делать ничего другого, как сидеть и размышлять, а размышлять он мог где угодно.

– Дело труба, – сказал он Кармен, когда флайер взлетел. – Полдюжины проб, и ни в одной из них нет и следа металлов.

– Значит, в магме Астры металлы тоже отсутствуют? – спросила она.

– Не знаю. Может быть, мои пробы нетипичны. Породы явно подвергались тепловому воздействию, но совсем не похожи на оплавленные. Нет, ничего я не понял. Скажите, а мы не могли бы немного покружить перед тем, как возвращаться домой? Раз уж мы здесь, хотелось бы подыскать еще одно местечко.

Она согласилась. Флайер слегка накренился.

– Боюсь, раньше чем через месяц вам не удастся побывать в этих краях. Сегодняшний маневр повторить будет трудно.

Он заворчал:

– Если в пробах обнаружится что-то стоящее, работа займет больше месяца.

Некоторое время он молча разглядывал местность. Впереди в тусклом солнечном свете поблескивали голубоватые воды Мертвого моря, в нескольких километрах к западу от него он снова увидел обломки флайера. По правую сторону на фоне пестрого неба красовался профиль вулкана Олимп. Хафнер заметил, что южный склон несложен для восхождения – это надо запомнить. Флайер продолжал медленно разворачиваться, и Мертвое море стало исчезать из поля зрения ученого. Хафнер в последний раз взглянул на него и нахмурился.

– Кармен, возьмите-ка чуть восточнее, ладно? Я заметил в море любопытную вещь.

– Что же? – спросила Кармен, сделав левый поворот.

– Еще минута – и узнаем.

Мертвое море снова попало в поле их зрения.

– Посмотрите вниз, вот сюда, – сказал он ей. – Северо-западный берег. Видите?

– Вы имеете в виду вон то белое пятно? Очень похоже на минеральные отложения – такие же, как рядом с колонией.

– Верно. Как и его тезка, наше Мертвое море не имеет стока, так что минералы не вымываются. Вода испаряется, и они откладываются вдоль береговой линии. Но почему только на северо-западной стороне?

– Но почему же тогда… в Косолапой бухте есть отложения? – возразила она.

Его энтузиазм стал таять.

– По-видимому, в том месте материк имеет более пологие края и отложения лучше видны, – сказал он. – Ладно, ваша взяла. Давайте возвращаться. Для одного дня хватит впечатлений. – «А дома перекушу и сразу в постель, – решил он. – Образцы подождут и до завтра – в виде исключения».

Однако через час Хафнер был еще в лаборатории. До сандвичей он дотронулся только тогда, когда все образцы добытых пород были добросовестно разложены по местам.

Как он и предвидел, результаты анализов оказались плачевными: ни в одной из проб, взятых из разных скважин, не было никаких металлов – вообще никаких.