Текст книги "Записки Безымянного [поэзия]"

Автор книги: Тимонг Лайтбрингер

Предсказание

 
Нострадамус стайл

Время проходит, и время идет,
Сказка жива и уже не умрет,
И сквозь болезни пройдя в нужный час
Мир исцелится от грязи зараз.

Нужен давно ему иммунитет,
Столько видал этот мир войн и бед ...
Хватит ли сил всем для нового мира ?
Ведь уж иной есть природы та сила.

Силою злобы отмечен был век,
Но ускоряется времени бег,
И в переходную пору подчас
Скорый скачок ожидает всех вас.


Ненависть хлещет из многих щелей,
Вновь встрепенулся заморский уж зверь,
Раны пускай кровоточат слегка,
Но смерть его все ж еще не близка.

Черная сущность всех станет видна,
Тело одно – а душа не одна.
Тьмы дни, однако, уже сочтены,
Мир отвернулся от этой страны.

Как тараканы при свете огня
Прочь разбегаются, ноги сломя.
Все то, что было когда-то единым,
Споро становится уж нелюдимым.


А на Востоке вновь солнце встает,
Трудится в поте лица там народ,
Мудрость веков в своем сердце храня ...
Ярче тот пламень все день ото дня.

Но осторожней же будьте вы с Югом,
Веры столкнулись там в круге упругом,
И для пожара достаточно искры
Коли ко власти придут анархисты.

Роль велика и у этой страны,
Русским не знать ли всю горечь войны ?
Для многих малых являясь же горцем
Станет она средь других миротворцем.

И свет Востока весь в сердце впитав,
Натиск весь Запада силой сдержав,
Станет она между ними мостом
И процветет тогда в творчестве том.

Больше не будет великих держав,
Миру не нужен звериный вожак,
Много мудрее пришедшие люди ...
И многополюсным мир новый будет.


Время приходит, и время пройдет,
Счастлив есть тот, кто его застает.

Вскоре другие подарят сказаний,
И наставлений, и предсказаний.
 

Пророк

 
В душе навечно одиноки, живут всегда средь нас пророки,
Но мы не можем разглядеть, ведь безразличия надеть
Мы маску на лицо сумели – и присмотреться не посмели.

Они уж редко говорят, хотя им каждый стал как брат,
И уж не встретите подчас среди народных их вы масс,
И не найдете их вы в храме портрета в золоченой раме,
О них в мирском мирку, увы, вы не услышите молвы,

И как о сильных сего мира не пропоет их славы лира,
Но лишь терновый свой венец народ им бросит под конец.
Потомки их забудут вновь, остынет в их сердцах любовь.
Пророки жизнь всю ежечасно отдали миру – но напрасно.


Я встретил одного из них, давно уж глас его затих,
И слезы высохли давно – остаток дней своих одно
Он продолжал лишь утверждать – о том, что будущее ждать
Уже не будет нас теперь …  коль человек ты, а не зверь,
Получишь шанс в него войти, всем ж остальным – не пути.

Еще любил он говорить о том, что надобно любить
Нам всем друг друга, да о том, Земля что есть наш общий дом,
И разделить ее не сможем. Еще о том, как кости гложем
Друг друга мы уж с давних пор, и как кровавый свой топор
Мы в одиночестве все точим, и как мы смерть себе пророчим,
Все продолжая убивать и землю кровью умывать.

И плакал он, когда вещал о том, что надо, чтоб прощал
Друг друга каждый и всегда, ведь лишь тогда наша звезда
Души погаснуть не посмеет – и бога помощь подоспеет.
Он говорил еще о том, что он нашел свой отчий дом,
И что не страшно умирать ему, чтоб снова жить опять
Среди других уже миров...

Я вам признаюсь – нездоров я думал этот человек,
Ведь одинокий весь свой век в те дни уже он доживал …
Однако то, что он сказал тогда за эту пару дней,
Теперь все в памяти сильней – и каждый вечер день за днем
Я больше убеждаюсь в том, до боли прав как он остался,
Когда навеки уж расстался он с этим нашим грешным миром
Небес чтоб насладиться пиром.


Он был бездомный человек, и свято прожил он свой век,
И среди нищенских могил ему бог место подарил.
 

Разговор двух Муз

 
Mission failed. Нажмите левую клавишу мыши для повторного воплощения.
Mission successful. Нажмите правую клавишу мыши для восхождения на Небеса.

– Привет, подруга, как дела ? Нас вновь опять судьба свела.
– Таинствен путь Творца для нас. Встречаться нам не в первый раз.
– И не в последний, верю я. Как жизнь течет теперь твоя ?
– Текла непросто, уж поверь. Еще один открыл дух дверь.
– О, как прелестно ! Кто же он ?
– Он русским снова был рожден.
– Поди, писатель и поэт ?
– Он был им много уже лет.
– Видать, пришел на Землю вновь, чтоб словом бить не в глаз, а в бровь ?
– Он делал то уже не раз. И вот теперь он слышит Нас.
– Он слышит Нас ? То трудно ведь. Все ж разорвал Миров двух сеть ?
– Союз то с Нами полюбовный... Теперь он слышит Мир Духовный.
– Как необычно, право, то ! А пишет он сейчас про что ?
– А пишет он сейчас про Нас. Душой он чует Неба глас.
– А как пришел к тому все ж он ?
– Он был, как Феникс, возрожден.
– Как понял он, что раньше спал ?
– Своим же словом пробуждал.
– А как до этого жил он ?
– Через страданья, слезы, стон. Он презирал жестоку тьму. Ему пришлось жить одному.
– И в одиночестве он бился ... И знаешь, чуть не оступился.
– Себя убить в те дни хотел. И с крыши чуть не полетел.
– Но видит Бог, хватило сил. Тоски он тьму все ж победил.
– Услышал все же Бога глас. Его талант его ж и спас.
– Почуял он, что долго жил – и что Творец его хранил.
– Непросто было то, поверь. Господь открыл ему всеж дверь.
– Итак, себя он пробуждал, хоть жизни прошлой и не знал ?
– Он русским именем был прозван. И вновь пришел, ведь был Им позван.
– Он ощущал все терзания века. Много писал о душе человека.
– О да, о людях не суди, коли не знаешь, кто внутри.
– Включился в Битву он теперь, чтоб был низложен темный Зверь.
– Да, Суд Небесный все ж грядет. И кто ж его переживет ?
– Людским по душам слышен звон, их набирает силу стон.
– Разрушен был весь райский сад, и их сердца давно молчат.
– И нету уж пути назад. Лишь только в Рай – иль только в Ад.
– Сгорает мост за ними уж. Очистить б им своих бы душ ...
– О, как непросто то, непросто. Боятся все духовна роста.
– Они в телах живут, увы. Вкусили жизни сей хлебы.
– Умрет коль тело, что тогда ? Заснет их дух вновь на года ?
– Увы, увы, не в этот раз. Последний Бой идет за нас.
– И выходящим всем в бой этот смело было даровано новое тело.
– Но много воинов столь спят ... им не откроют Рая врат.
– Погибнуть могут навсегда. И не воскреснуть уж тогда.
– Гореть Земля уж начала и в хаос падает она.
– В них силы есть залить тот смрад. За них все Ангелы стоят.
– Душа человека была им дана, но ангельской станет однажды она.
– Духовна вкусят вои хлеба и высоко взойдут на Небо.
– Но войско Падших все ж не ждет, во тьму незрячих всех ведет.
– Незрячим тем не счесть конца. Не признают душой Творца.
– Их Умный Дух смутил давно, и за собой увел на дно.
– Их ум есть к духу тому дверца, Творец вещает же чрез сердце.
– Живет их ум коль без любви, тяжки страсть цепи сей Земли.
– Не взмыть таким на небеса. Прельстят их только чудеса.
– Чудес не будет для таких, в сердцах которых Бог затих.
– Их чудо – мощи и иконы. Попрали Бога все законы.
– Их чудо – темно колдовство. Попрали заповедь Его.
– Забыли темные о Нем, в ушах их только шум и звон.
– Умы их источают смрад. Им не откроют райских врат.
– Врата иные для них есть. То справедливость, а не месть.
– Великий Бог рассудит всех. Нас обновленье ждет всех вех.
– Что ж, хорошо. Ну а что же с поэтом ? В Битве сражается в мире ведь этом.
– О разговоре этом знал, и мысли наши записал.
– И рассказать о том решил, и тем часть спящих пробудил.
– О том в тиши поет один ... То Epic Lose иль Epic Win ?
– Знаком он с Нашим уж чертогом ... Ну, а теперь ?
– Теперь он с Богом.
– Живет ведь в теле до сих пор ?
– Господь все ж с ним. Закончим спор.
 

Рай

 
Апостол Петр, убери свои ключи.
Достойный рая, в дверь ты не стучи.
Апостол Петр, глупый, осознай -
Лишь духом слабые спешат в ваш сонный рай,
Лишь духом злобные идут в ваш мрачный ад,
Душою сильные – они идут назад.

Спешат вновь к битве на земле те, не погрязли кто во зле,
Те, не желает кто покоя, – все те, кто снова жаждет боя.
Их кровь навечно горяча, и пот их капает с плеча,
И их глаза огнем горят – не нужно ваших всех им врат,
Но в жизни битву вновь и вновь они идут, смывая кровь,
Они спешат, пронзая день, – их не догонит скуки тень.

Их не повалит сон блаженный, не ведом им ваш взгляд надменный,
И им плодов не нужно рая – ведь их душа еще живая.
Их рай есть здесь, их рай сейчас – лишь в этот день и в этот час,
Ведь только в этот жизни миг его увидеть можно лик.
И их душа не знает наперед – в ваш рай, в ваш ад ли попадет,
Коль в ад – огонь их пот зальет, коль в рай – набат забот забьет.

Апостол Петр, ты пойми – им не нужны блаженства дни,
Ведь для Земли родной страны они как вои рождены.
Они готовы в этот час за всех за нас стоять подчас,
И стоны грешной той земли способны слышать лишь они.
И до тех пор, пока в полет Господь их ваш не призовет,
Лишь на земле стоять готовы – и злобы сдерживать оковы.


Апостол Петр, помолись,
И сбей со врат замок ты ввысь.
Не медли более, бросай свои ключи …
Достойный рая, сам ты не стучи.
 

Свет опалил мою больную тушу...

 
Свет
Опалил мою больную тушу.
Нет
Хоть заветов Вед – но не нарушу !
Бред
Их содержанья бред грызет меня опять,
И я как даун не могу их дочитать...

Мой тяжкий крест стремленья вечная печать …
О просветленье, я посмел тебя желать !
Нет !
Коан затверженный сей просто не по мне...
Неужто вечно буду счастлив лишь во сне?
И после смерти мне не обрести покой
Коли не встречусь, Будда, где-то там с тобой...


Рай,
Обещают рай сии занятья.
Дай
Мне надежду, о мое проклятье!
Знай,
Мне многомудрия чужда слепая власть…
Как удалось на все на это так запасть?
Бездушным мозгом словно девкой одержим,
Сия мечта совсем мою сгубила жизнь,
Судьбы насмешкою стал в рясы облачен,
Желанья все убить я буду обречен,
И одному мне уж не обрести покой,
Ведь разговаривать я начал сам с собой...


Сон,
Светлый счастья сон мой, Виждпрунгральда,
Стон, грешной страсти стон мой, Виждпрунгральда,
Он
Сорвался с губ и покатился камнем вниз …
О просветленье, ну приди, приди же, плиз !
О Лао-Цзы, уж ты ли в силах мне помочь?
Я над Пуранами карпею пяту ночь...
А ну стоять, моя безумная мечта !
Тебя схватил бы, но вот не нашел хвоста …
И без Нирваны мне не обрести покой,
Читать Пураны – вот мой вечный геморрой...


И днем и ночью лишь оно передо мной,
Я знаю все же мне поможет мой настрой.
Стой ! Не покидай меня дурацкая мечта,
Тебя достигну – а потом лишь ляпота...
И без Нирваны мне не обрести покой,
И достигать ее – мой вечный геморрой...
 

Сказка о золотой рыбке

 
Где-то там, где ввысь поднялись горы, где-то там, где плыли облака,
Где-то там, речные где просторы, рыбка в мир пришла издалека.
Приплыла она дорогой странной, и неведом многим ее путь,
Для ловцов для многих – путь Незванной, и не знали люди ее суть.

И в реке сей жизни бесконечной та резвилась рыбка от души,
И была смышленой и беспечной – малы рыбки все ведь хороши.
Та не знала рыбка золотая, как ее сверкает чешуя,
И всю суть свою еще не зная, в той реке была как не своя.

И резвилась крайне она бойко, и купалась в солнечных лучах,
И не знала, право же, нисколько, груз какой несет уж на плечах.
И не знала рыбка золотая, через что придется ей пройти,
Чтобы выплыть к Морю и, страдая, Путь найти свой праведной души.

И не знала рыбка речки брода, и в глубинах плавала в ночах,
Память стерта в ходе Перехода, но огонь всеж тлел в ее очах.
Тот огонь пути ее иного, как был важен светом своим он !
Ведь ей плыть в глубинах стоит снова – и теперь огонь тот разожжен.


Но вернемся мы назад немного, и расскажем вам о Старике,
О Старухе скажем мы два слова – скажем их все в тихой мы тоске.
Потому, что рыбка золотая уж забыла, будто, тех людей,
В глубине плывет уж к Морю Рая – суть то жизни рыбки этой всей.

Порезвиться рыбка как-то всплыла на поверхность к солнечным лучам,
Чешуя предсталася красива рыбака глазевшего очам.
И рыбак обрюзгший со старухой принесли свой невод к той реке,
И не рыбкой – прямо-таки мухой – оказалась рыбка на песке.

А глаза сих двух уже блистали, а глаза пылали их огнем,
Они с рыбкой цацаться не стали – и схватили рыбку вмиг вдвоем.
– Нам скажи, ты рыбка золотая, сколько стоит эта чешуя ?
– Нам скажи, такая ты сякая, знаешь ли морского ты Царя ?

– Ты за нас пред ним замолвишь слово, коль отпустим плавать в реку вновь ?
– Покажи нам, рыбка золотая, его злато, нахрен нам любовь !
– А иначе мы тебя зарежем, а иначе мы тебя убьем...
– Плавники тебе мы все отрежем, и зажарим мы потом живьем !

– Что, боишься, глупое созданье ? Резать дух других не привыкать !
– Нам не нужно, робкая, всезнанья, мы тебя желаем продавать !
– Хочешь, рыбка, нашей быть слугою ? Создадим аквариум тебе.
– Примирись ты с новою судьбою, сдохнешь ведь в бысcмысленной борьбе.

– Может будешь нашим украшеньем ? Ты ведь нам теперь принадлежишь.
– Нас вдвоем воспой стихотвореньем ! Ну, засранка, что же ты молчишь ?!
– Что очами грустными своими в наши души смотришь без конца ?
– Нам подобны были все чужими и прибудут моря для Отца ?

– Рыбка, рыбка, хватит уж стараться к нашим душам взглядом сим взывать !
– Нам бы знать, кому самим продаться, и придумать, как тебя продать ...
– Ну а коль не дашь ты нам ответа, коль молчать решила до конца ...
– Нас призвать не сможет для ответа все ж никто, включая и Творца.

– Что молчишь – не знаешь, что ответить ? Ты тупа, морская, видно, тварь !
– За грехи пред Богом чтоб ответить, мы тебя положим на алтарь.
– Будешь нашим, рыбка, искупленьем ? Будешь нашим светочем в ночи ?
– Стой, старик, то ж будет преступленьем ... Отвечай же, рыбка, не молчи !

– Ох, хитро морское это диво ! Ох, светло, но свет тот не для нас ...
– Чешуя пусть блещет и красиво, но не ценит рыбка весь наш глас.
– Что нам делать с глупою пираньей ? Как нам злато это соскрести ?
– Всеж редка ся рыбка в мирозданьи ... брось, старик, ее ты отпусти.

– Вот еще, зачем мне это делать ? Рыбка та по праву уж моя !
А тебе, старуха, молвлю смело – дура, глянь, как светит чешуя !
– Ты убить ее, видать, удумал ? Злато то тебе не соскрести.
За ножом куда ты руку сунул ? Отпусти, прошу я, отпусти !


Рыбка ж вдруг, не молвив больше слова, засверкала радугой небес,
Ее в руки небо взяло снова, обнулив той рыбки мигом вес.
И свершилось страшное вдруг чудо – в небеса та рыбка взмыла ввысь,
Старику тут сделалось вдруг худо, а старуха крикнула «Окстись !».

Проплыла та рыбка над домами, пролетела путь назад к реке,
Пусть старик с старухой то не знали – пребывала рыбка та в тоске.
Уплыла та рыбка золотая, на прощанье хвостиком махнув,
Устремилась лишь к воротам Рая, ничего не молвив больше вслух.

Вот она, друзья, людска природа, вот она вся, люди, ваша суть -
Сквозь века другим вы год от года всем найти мешаете свой Путь.
Вам ли знать весь путь иного духа, вам ли знать задачи все его ?
Или нет у вас духовна слуха ? Или нет пути уж своего ?

Ну а рыбка ? Рыбка споро мчится через дебри всех морских глубин,
Рыбка знала – скоро то случится, и ее дух будет не один.
Всеж нашла Царя она морского, в глубине морей его нашла,
Всеж нашла Царя она живого, в его мир она всеж приплыла.

Вместе с Ним и с рыбами другими нынче жива рыбка в глубине,
А весь мир в которой раз уж снова пребывает будто бы во сне.
Но всплывут те рыбы всеж однажды, засверкают душами в лучах ...
Рыбки путь прошел когда-то каждый – каждый брат мой с Солнцем на плечах.
 

Смысл

 
Люди смысл искали всегда и во всем,
Темной ночью в тиши и под солнца лучом,
В счастье юности дней, в смерти траурный миг -
Тот вопрос глубоко в их умы уж проник.

Тот вопрос задается который уж век :
Для чего на земле сей рожден человек ?
Для чего же он смертен, зачем, почему ?
На вопрос не ответить на ваш никому.

Сей вопрос задает себе каждый из нас,
Пусть не часто порой, но хотя бы и раз,
Но хотя бы и раз он не знает зачем
Этой жизнью когда-то был взят в ее плен,

В этой жизни когда-нибудь все же умрет,
Может быть до того как свой смысл найдет,
Может быть не ответив на странный вопрос
Для кого же он жил, для чего же он рос,

С какой целью работал, с какой отдыхал,
Сам с собою боролся, себе потакал,
Ненавидел, любил, погибал, побеждал,
Знал о смерти своей, но ее все ж не ждал…

Я не знаю зачем живет каждый из вас,
Я себе задаю тот вопрос уж не раз,
И зачем я смеюсь, и зачем я пою,
Беззаботно столь трачу зачем жизнь свою ?

Мой ответ не устроил наверное бы вас,
Свой ответ вам самим искать стоит подчас,
Средь ответов готовых его не найти -
Но к нему по дороге лишь жизни придти.


К ответу нет простого брода
Как в жизни нет простого хода,
В ней смысл создать любого рода
Лишь то – первичная свобода.
 

Спаситель душ

 
Спаситель душ, спаситель душ, должно быть, ты достойный муж,
Быть может, ты хороший чел, – но стал, увы, ты не у дел.
Ты людям стал совсем не нужен … возможно, ты и был разбужен,
Но все иные крепко спали – и их тычки твои достали.
Их не разбудишь, не надейся … пойди-ка лучше – да напейся,
И боль ту, что в тебе живет, мгновенно алкоголь зальет.

Спаситель душ, спасатель душ, ты спас бы мир – да вот не дюж,
Но как иной жаждет поссать, ты жаждешь души все спасать.
Но души те чернее ночи, они совсем как тамагоччи,
За ними глаз нужен да глаз – а ты хотел спасти за раз!
Ты, друг мой, всяко ошибался, когда в спасении зазнался,
Когда их нрав стал порицать и их святыни отрицать.

Тебе бы действовать иначе и скорой бы не ждать отдачи,
Но ты не мог терпеть, увы, и своей светлой головы
Не удалось тебе сносить – лишь только горечи испить
Сумел в своей спасенной жизни, не спасши душ в родной отчизне.
Скажи, зачем же их спасать? Не лучше ль нам на них нассать,
Не лучше ль нам на них забить, себя, родных, лишь возлюбить?

Какого хрена надо нам спасать продавших тело дам,
Спасать продавших совесть мэнов – воров, сектантов, полисменов,
Всех долбоебов, всех тупиц, и всяких прочих странных лиц,
Политиков и все их стадо... вот ты скажи – нам это надо?
Давай уже покончим с этим – и этих душ мы не заметим,
Поставим разом всех в игнор и сбросим нахрен с наших гор?

Что ты молчишь, разве то трудно? Возиться с ними страшно нудно.
Тебе скажу – так жить не дело... довольно спящих беспредела!
Молчишь, мой друг, бросить не можешь, и локти все в бессилье гложешь,
И не желаешь ты понять, что им самим себя спасать?
Да, им самим себя будить, и горечь всю самим ту пить,
И жизнь свою самим лишь жить, и по теченью ее плыть.


Спаситель душ, покойся с миром, не будешь ты моим кумиром,
Не станешь царствовать ты ввек...  я не спаситель – человек.
 

Спаситель и Спасатель

Спаситель был, Спаситель есть, рабам всем сделает он честь,

Когда построит к стенке в ряд... им глянь в глаза – они все спят.

Спасатель был лишь человек и в свой короткий жизни век

Успел он много согрешить ... но есть, кому его любить.

Я знал подобных им людей, спасатель был чуть-чуть злодей,

Спаситель был чуть-чуть пророк ... конец обоих был жесток.

Спаситель знал, что он – звезда, и мог увлечь других всегда рассказом он о небесах, когда пред публикой в слезах он умилял всех стариков, детей, подростков, дураков, и всех подобных этим трем. Он утверждал : не здесь наш дом, ведь далеко, на край земли его давно перенесли. Он говорил : настанет час, и бог услышит его глас, и в тот же день он поведет в него поверивший народ, дабы достигнуть вскоре рая – ведь только там земля святая.

Настал тот день, господь сошел, средь толп Спасителя нашел, и убедил его, что он для стад спасенья был рожден, и святость подарил ему средь толп всех только одному. Спаситель понял, он  – пророк, он поднял спящих лежебок и указал рукой им путь, хоть видел сам он лишь чуть-чуть.

И он их звал – "Вперед, вперед ! Пока нас смерть не заберет, мы к раю будем лишь брести, нам суждено его найти.”

Он вышел в путь – и вместе с ним как плотно серый, грязный дым шагали по пыли тела – ведь их мечта к себе звала. Они шли день, они шли два, они все верили сперва, что их Спаситель доведет ... Но дни все шли, и вот народ шептать уж начал, что до рая им не дойти, вовне блуждая.

И он настал, тот Судный День, когда им верить стало лень, что кто-то может их спасти, в врата небесны завести. Им всем Спаситель опостыл, он стал врагом, он стал немил; пусть он словами возражал – внутри себя он весь дрожал. Он не ответил на вопрос, какого фига он занес их всех почти на край земли ... Они, проснувшись, поняли его всю ложь, его обман, ведь не найти средь тысяч стран подобной раю никогда ... надо в себе искать всегда. Они ему, кольцом обняв, и камни все с земли подняв, достигнуть рая помогли ... И труп кровавый разнесли по небу птицы все тогда ... своих кумиров так всегда толпа однажды наградит – кумир толпы будет убит.

Они вернулись все домой, Спасителю дав смертный бой, и в их глазах с тех пор он стал подлец, обманщик и шакал.

Спасатель был простой чудак, любил он девок и коньяк, да в карты шулерил за так – и был он страшный в том мастак. И жил как мог он, без забот, текла так жизнь из года в год, всяк благочинный идиот о нем б сказал – «Что за урод !». Снискал он славу простака, льстеца, глупца, да дурака, ведь его дерзкая рука не раз врагам мяла бока. И так бы умер он в тиши, как умирают алкаши, но этот мир слегка жесток – и от Спасателей есть прок.

Он шел один к себе домой – ему так было не впервой, и звезды в небе выжгли путь, и впереди себя чуть-чуть  сумел людей он разглядеть, картину горькую узреть. Их было трое, и один высоких гор был гражданин, второй был лысый, точно шар – и горько-кислый перегар от них послушно вяло тек ... Джигит стоял, взведя курок, приставив к женской голове, и на ее белом челе заметен был стекавший пот ... тут лысого пришел черед – и он, заткнув ей рот рукой, своей свободную ногой

в живот ударил раза два – и хриплый стон ее едва был слышен в тот полночный миг ... но тут джигита вдруг настиг Спасатель резко со спины – пусть лишь секунды дадены, но выбил он тот пистолет, и, сняв жестокости запрет, он бил его что было сил – и тот от боли голосил.

Тогда, свою бросив добычу, второй преступник рожу бычью вмиг повернул на друга крика – и в тот же самый грешный миг рванул за брошенным курком ... Спасенна женщина бегом успела скрыться с места драки, пока те двое как собаки, Спасателя избрав как цель, его в кровавую купель пытались мигом окунуть ... Вот лысый свой проделал путь и поднял выбитый вновь ствол – как будто гром в тот миг пришел  в ночной и тихий этот мир, дабы устроить кровный пир.

И пуля врезалась в тела – она тот миг давно ждала, пройдя Спасателя сквозь грудь, она джигиту по чуть-чуть вошла в еще стучаще сердце … закрыта жизни была дверца его мгновенно в тот же миг, вместе с Спасателем он сник и распластался на земле со струйкой крови на челе... Второй преступник, бросив ствол, прыжками в тьму в тот день ушел.

Они и умерли вот так – Спасатель сверху, снизу враг, уставив свой стеклянный взор на неба звездного простор.

Спаситель жив, Спаситель есть, но так сомнительна та честь

Идти за ним куда-то вбок – и спящим выйти за порог.

Спасатель жив когда-то был – но умер в душах и почил,

Но, выходя однажды в путь, его мы вспомним как-нибудь...