Текст книги "Когда пропал свет (СИ)"

Автор книги: Тимофей Попов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

   ТИМОФЕЙ ПОПОВ

 

     КОГДА ПРОПАЛ СВЕТ…

 

     Пролог.

 

     Тьма уже пятнадцать часов обнимала город и еще три часа оставалось до первого света. Городские радиостанции уже бодро верещали фальшивыми ми голосами, поздравляя горожан с наступлением нового дня. С телеэкранов им вторили сонные дикторы центральных каналов: «Сейчас семь часов утра и мы продолжаем…»: часы в их студиях показывали час ночи. В кэпедешках светились тысячи окон, шипели сотни газовых плит, шумно спускалась вода в канализации. Город проснулся.

     Дежурный оператор шел по залу ГРЭС. Вокруг никого не было. Мужчина с невыразительным лицом, который, казалось всегда был чем-то недоволен. Но сегодня у него было по-настоящему хорошее настроение. И шел точно по центру, мимо гудящих турбин и шел как победитель, хозяин жизни... Настроению было от чего быть хорошим: вчера объявили о его повышении, месяц как женился. Жена тоже работала оператором в его смену. Скоро Новый год, который впервые они встретят вместе. Смена закончилась, сейчас он придет домой, жена, приболевшая накануне, наверняка еще спит – он нырнет в теплую постель, прижмется к горячему телу и проспит до обеда. Хотя в последнем он был не уверен… Потом поход по магазинам, будут покупать новогодние безделушки…

     Подходя к подъезду своего дома, оператор глянул на магазин, оставшийся позади и подумал, есть ли у них что-нибудь к завтраку… Пошарил по карманам, нашел пакет и вернулся.

      Поэтому он не мог видеть, как из дверей его подъезда выскочил молодой парень, перемахнул через бортик крылечка и ушел быстрым шагом.

     На этот раз жене оператора повезло.

     Не повезло городу.

     Часть 1.

     Глава 1. ДЕНЬ ПЕРВЫЙ. НАЧАЛО. – 47º .

 

     Ночь только началась, а у меня слетел компьютер. Лучший друг превратился в без толку гудящий блок с темным монитором. Как всегда, в «невовремя»... Денег для его ремонта пока нет и не ожидается. Канун Нового года. Эх, если бы в соседнем круглосуточном магазине, где непоколебимо уверены в моей кредитоспособности, отпуская пиво в долг – продавалось бы еще и компьютерное «железо»...

     И вот ночь, зима, канун Нового года, в Якутске сорок семь градусов мороза, у меня же полная апатия. Что я сделал не так? Дернул черт залезть в настройки...

     Лежа на диване, я обдумывал истину, недавно сформулированную моим преподавателем – опером на пенсии, читавшего нам криминалистику. Криминалист из него был, правда никакой, но жизненного опыта ему было не занимать. И вот на каждой паре, через пару минут после озвучивания темы лекции, он произносил сакраментальную фразу: «Да, кстати, по этому поводу приведу пример...» – и мы погружались в мир девяностых, когда молодой и лихой опер разруливал проблемы людей, «потерявших берега» после развала Союза.

      Истину препод не поленился написать на доске – кривыми, правда, буковками, что объяснялась тем, что кисть руки у него переломана в трех местах. В отличие от букв, истина старого опера, была кругла, как пятирублевая монета: «Полную безопасность обеспечивает только полная неподвижность». Сейчас я понимал своего хитрого и умного препода. Хотя переломанная кисть внушала определенные сомнения в том, что бывший опер всегда был верен своим постулатам.

     И вот я лежу на диване, дремлю и от нечего делать слушаю ночной радиоэфир, комментируя для себя разговоры ведущих со слушателями:

     "-Здравствуйте! Представьтесь, пжалста!

     -Э-э... Меня зовут Владимир!

     -О-о-о! И что же вы мне расскажете,...э-Владимир?

     -Позавчера мы поставили под машину паяльную лампу…Ну разогреть хотели.

     -Наверное по самое не хочу?

     -Аха... А как вы догадались?

     (Блин, ведущей спать хочется, ночь ведь – полпятого утра! Вот она и лепит все, что ни попадя, смотря на спящего за пультом помощника...)

     -А... Я волшебница нашего Изумрудного города!

     ...Владимир явно завис на Изумрудном городе, и продолжил уже неуверенно...

     ...Ну и сидим мы в гараже,... наш парень выскочил наружу и говорит, мол, горит машина...! Ну я и побежал тушить! Ну и тушил снегом...

     -Какой ужас!!! И потушили?

     -Аха!!!

     -С чем вас и поздравляю!!! А теперь песня для нашего друга Алексея!

     -Э-э-э! Я Владимир!!! Я выиграл???

     -Песню? Да!

     -А мобильник, который обещали???

     -Конкурс еще не кончился! Мы желаем всем удачи и ...

     -Коза!

     -Сам такой, как говорит наш лучший друг Пятачок!

     -А причем тут Пятачок?

     -А почему бы и нет?

     Володя завис уже намертво, рассматривая, наверно, паяльную лампу в руках...

     (Проснувшийся помощник ставит в эфир древний суперхит «Ты спросил у лифта стоя сколько мое сердце стоит…» Еще бы у эскалатора спросил… В полуприседе, блин… Вот такие у нас приколы северного городка...)

     "-Здравствуйте!

     -Здрасте? Я уже на радио?

     -А как вы думаете?

     -Я ваще-та не думаю...

     -Класс! В эфире человек, который не думает!

     -Нет, я думаю..

     -А вы откуда звоните?

     -Из дома…На кухне сижу…

     -Ну тогда вы не на радио, а еще на кухне своего дома!"

     И тут радио замолчало…

 

     Из статьи в газете «Якутия»:

     «…Якутская ГРЭС – режимный, а значит, стратегически важный объект. Станция обеспечивает теплом и электроэнергией целый город и круглые сутки станция закрыта для посторонних глаз. Поэтому попасть сюда оказалось не так-то просто…».

 

     Старший оператор смены прикрыл глаза. Двенадцатичасовое дежурство давало о себе знать. В это время его хлопнули по плечу. Рядом стоял помощник:

     – Ну что, старший, готов?

     -Ты о чем? – отмахнулся оператор.

     -Да день рождения у меня, забыл что ли? Не обижай, давай символически по стошке…

     -Ну пойдем, что ли…

     Смена быстро разлила водку по пластиковым стаканчикам.

     -Ну, с днем варенья и с наступающим! – сказала полненькая жена старшего и украдкой глянула на молодого парня, сидевшего около нее. Тот поймал ее взгляд.

     -Все, давайте по местам! – скомандовал старший.

     Наскоро закусывая, нехотя, люди стали расходиться.

      Шесть турбин ГРЭС гудели в одном режиме.

     …Полненькая операторша убирала с импровизированного столика. Молоденький рабочий неслышно подошел сзади и обнял ее.

     -Ну что ты, увидят…Там же Коля, муж же… – шепнула операторша, – А-х-х, ну сейчас, дурачок …

     …Они лихорадочно обнимались в темной комнатке, когда мимо проходила одна из инженеров.

     -Ой… – сказала она...

     Через несколько минут неслышно подошел старший смены. Постоял, вслушиваясь в горячечное дыхание жены, и так же тихо вышел.

     …И вернулся со снятым с пожарного щита багром.

     -Не надо, Коля! – крикнула женщина, но он уже лихорадочно молотил острым крюком по полураздетым телам.

     …Турбины гудели. Старший спустился к резервным резервуарам с керосином. Сел около них. Медленно вытащил сигарету, прикурил и выронил спичку…

      Он спокойно смотрел, как огонек побежал по маслянистому полу.

     «…Да и хрен с ним…» – подумал он напоследок…

     ...И свет пропал.

 

     Меня зовут Даниил. Но для всех, конечно, Данила. Дома еще проще: Даня. Мне восемнадцать лет, я студент юрфака нашего университета. С лет двенадцати я ухаживал за своей одноклассницей Леночкой. Со временем отношения как-то не прекратились и примерно с год назад, так же, как-то незаметно, у Леночки образовался маленький симпатичный животик. Родители Леночки почему – то восприняли эту новость с абсолютным спокойствием, как, что-то само собой разумеющееся, давно считая меня членом семьи. Мда, .... членом.

     Так я переехал к Ленке. Все шутят, что мы женаты уже шесть лет.

     Не сплю я потому, что наша трехмесячная Верочка может иногда и не просыпаться ночью, а может проснуться, проверить, есть ли над ней недреманное око и тотчас же уснуть. Но если она проснется и к ней в течении пары секунд никто не подойдет – будет орать синим ртом и не даст спать никому в доме.

     Лена же сейчас усиленно готовится к зачету в универе – спит без задних ног. Впрочем, ноги-то у нее присутствуют. Как член семьи утверждаю... Но ей надо отдыхать – она кормящая мама, и это ее основная проблема: нерожавшие подружки уверены, что из-за кормления у нее испортится форма груди.

     Занятия у жены с утра. Мои же пары, начинаются после обеда и считается, что я успею отдохнуть утречком.

     Мои родаки сейчас живут в Нерюнгри – работа там подвернулась перспективнее, чем в Якутске. Так что надзор и контроль за мной, плюс общее воспитание осуществляет семья Ленки. Я не против.

     Семья состоит из Деда, Железной Леди, старшей сестры Ленки – тридцатилетней Ники и двух ее детей – девочек 7 и 10 лет. Из-за последнего обстоятельства (точнее двух обстоятельств) я знаю, что поспать утром мне не придется. У «обстоятельств» сейчас возраст осмысления окружающей действительности и кто, как не я объяснит им, почему в кино трупы на полу обводят мелом. Впрочем, у меня есть тайное оружие в общении с маленькими. И я его успешно применяю. К примеру, сейчас лекция на тему «Фиксация расположения трупа позволяет ответить на многие…». Девчонки сразу теряют ко мне интерес («Даня, а ты с кем разговариваешь?»), а потом между собой решают, что это делается для того, чтобы тараканы не бегали.

     Железная Леди – это моя теща. За всю свою жизнь она работала только еще ребенком в войну. С тех пор она как на ней. После войны появился Дед, за которым нужно было ухаживать, Дом, который надо было обустроить, и Дети, которых надо было воспитывать. Все это вкупе воспитало у нее железный характер и философское отношение к жизни.

     Дед – это Дед. В смысле – тесть. Про него можно сказать только одно. Генерал. Правда, в армии он никогда не служил. Но в народном хозяйстве дослужился до должности, соответствующей генеральской. Хотя, подозреваю, что и лейтенантом совнархоза – в душе он уже был генералом. Порода такая. С ним у нас полный контакт. Сейчас Дед храпит за стеной – он уже давно на пенсии и помимо семьи у него осталось только ветеранское общество в соседних гаражах, где такие же, как он, деды собираются по воскресеньям.

     С сестрой Никой мы тоже нашли взаимопонимание. В части организации ухода за детьми. Если проще – теперь я один нянь на троих детей, что очень подходит одинокой Нике. Ника работает в банке. С моим появлением у нее стало больше времени, она стала больше работать, ее заметили и недавно назначили начальником отдела э-э-э..., в общем, чего-то, чего-то. На радостях Ника подарила нам дико дорогую приставку, которая и занимается в основном воспитанием ее дочек.

     Да, и еще. В армии я не был и никогда в нее не попаду. Это несказанно обрадовало моих родителей, которые теперь на вопросы знакомых, притворно вздыхают: «Даня так хотел…, но у него зрение...» В принципе, с таким зрением как у меня – живет куча народу, но у меня есть особенность – я ничего не вижу в темноте. Медкомиссия продлилась полгода и отступилась лишь после консультации какого-то военно-медицинского светила. Светило свысока пояснило, что с таким редким заболеванием сетчатки – людей даже в Великую Отечественную оставляли в покое.

     До рождения Верочки я по вечерам подрабатывал в консультационной фирме – скачивал с Интернета рефераты для заочников, правил их и получал за это тридцать процентов от суммы заказа. Приработок для студента очень даже своевременный. Сейчас времени на это нет, но иногда удается брать заказы по Интернету.

     Ну, вот вроде и все про меня и семью Леночки.

     Верочка спит, а я лежу и жду электричества в полной темноте. Хочется курить.

     ...А потом стали остывать батареи.

 

     Никогда бы не поверил, что радиатор отопления остывает так быстро. В квартире и так было не очень тепло. Железная Леди, ругая демократов, ставила в пример, что Леночка при Советской власти бегала по квартире в одних трусиках. Это всегда вызывает у меня нескромные чувства: я представляю, что если бы сейчас была Советская власть, Ленка выбегала бы ко мне навстречу в одних трусиках...

     …Я полежал немного, подумал и встал. От стены – причем от всей стены – тянуло волной холода. Ничего не понимая, прошел на кухню и взглянул в окно. На улице ни одного огонька. Батареи были едва теплыми. Нужно было поднимать Деда. От этой мысли мне сразу стало легче…

     И тут где-то далеко закричали сирены пожарных машин….

 

     …Утро началось в тревожном ожидании. От батарей шел железный холод. Телефон молчал. Раз за разом, поднося его к уху, мне казалось, что оттуда идет какой-то неземной шорох. Это пугало еще больше.

     Дед молча собрался и ушел к своим ветеранам, которые разожгли костер у гаражей. В квартире было тихо, только ледяно добулькивали радиаторы и шипели зажженные конфорки газовой плиты.

     Железная Леди твердой рукой руководила жизненным процессом:

     – Так, все имеющиеся деньги и золото на стол! Все более или менее ценное! Даню, не касается – компьютер сейчас не продашь.

     Я благоразумно умолчал о том, что и продать-то его в нынешнем состоянии можно было только «на вес» для металлолома.

     Вскоре на кухонном столе образовалась кучка золота, состоявшая из цепочек, браслетиков и сережек. Железная Леди сняла с себя сережки и потребовала, чтобы дочери сделали также: «В тяжелое время ходить в золоте – привлекать ненужное внимание…», аргументировала она. Сестры беспрекословно подчинились.

     Взвесив на руке полиэтиленовый мешочек с золотом, я примерно оценил его стоимость.

     М-да, лучше не привлекать ничьего ненужного внимания.

     Больше всего денег вывалила на стол, конечно, Ника. Она долго копалась у себя в комнате и, вернувшись, начала раскладывать конвертики.

     -Это на куртку, это на подарки к 8 марту, это премия была. Вот портмоне. Вроде и все… – вздохнула она.

     Эх, хорошо быть финансистом. Обычно прижимистая Ника оказалась самым ценным человеком в условиях чрезвычайной ситуации. Денежки, собранной в семье, было довольно много – во всяком случае, месяц можно было прожить безбедно.

     После этого домочадцы стали проверять запас продуктов. Ну, с этим проблем не было – Железная Леди всегда покупала все оптом. Тем более, близился Новый Год, и последнее время она занималась заготовкой припасов.

     -Вода, – вдруг сказал я.

     Железная Леди просекла ситуацию мгновенно. На подоконнике стояло три пятилитровых баллона с отстаивавшейся водой, но в свете возникшей проблемы, этого явно было недостаточно.

     -Даня, Ника, деньги в зубы и вперед за водой в ближайший магазин, – констатировала решение проблемы теща, – возьмите воды, сколько сможете унести и по любой цене! Кормящая мать – сидеть на месте!

     Ника, обычно скептически рассматривавшая любое решение родителей, просто встала из-за стола, взяла деньги и вышла в коридор. Я последовал за ней, благо одеваться не надо было – и так уже все были одеты по-зимнему.

     У подъезда мы столкнулись с Валерием Сергеевичем, вылезавшим из джипа.

     -А, дети… Привет… – буркнул он, – Дед дома?

     Валерий Сергеевич двадцать лет был бессменным водителем у Деда и считался уже как бы членом Семьи. Ленка рассказывала, что когда Дед ушел на пенсию, Валерочка (как его называла Железная Леди) – на следующий день тут же написал заявление о уходе и пришел к старикам. За всю свою жизнь Валерочка так и не женился, жил бобылем и главной его привязанностью были автомашины. На пенсии Валерий Сергеевич занялся частным извозом и по первому вздоху подгонял для Деда или Железной Леди свое авто. Два месяца назад Семья помогла ему деньгами, купить подержанный «Крузер». Валерий Сергеевич, сперва вроде бы и обрадовался новому «железному коню», но позже на кухне ругал «япошек»: мол, так сделали механизм, что и не залезешь в него! Сергеичу, привыкшему к отечественной технике, которую постоянно необходимо ремонтировать – стало просто скучно. Раз я был даже свидетелем, как он задумчиво сказал Деду: «Делать нечего… Жениться что – ли?» Дед, сидевший на переднем сиденье, гулко захохотал: «А-ха, жену ремонтировать будешь?»

     Только сейчас, увидев Валерия Сергеевича, я огляделся по сторонам.

     Город был наполнен гулом работающих двигателей и ревом сигналов. По улице длинной змеей тянулась бесконечная колонна автомашин. Из-под домов текла вода из отопления. Двор был заполнен людьми, суетящимися у машин с тюками и сумками. Город уезжал. И все это происходило при почти пятидесятиградусном морозе и плотном, белесом как тюль, тумане…

     Валерий Сергеевич узнав, куда мы направляемся, сказал:

     -Да не надо, я взял уже… – махнув рукой на заднее стекло джипа, за которым бугрились упаковки с минералкой.

     -Ну, в магазин-то сходите, купите что – нить. Лишним не будет. Я пока поднимусь…

 

     В магазине за прилавком стояла заплаканная продавщица Юля. Все прилавки были девственно чисты. Увидев нас, она выскочила и обняла Нику.

     -Горе-то какое, Никушенька! – завыла она. – Народ как с ума сошел, за полчаса все вымели, драться тут начали! Что будет, что будет…

     Ника, успокаивая, хлопала Юлю по необъятной спине:

     – Да, все будет нормально, Юленька, в Якутии живем, не в первый раз же, все утрясется.

     Ника и Юля были одноклассницами и, несмотря на разницу в социальном положении, оставались подругами. Юля, дородная стокилограммовая женщина, с момента моего «замужества» всегда хорошо относилась ко мне, считая врожденным интеллигентом. Как-то она сказала Деду, которого также безмерно уважает за предполагаемое генеральство, что хотела бы, чтобы ее сын был похож на меня. Ее сына я как-то видел. Двенадцатилетний балбес, весом под девяносто килограмм, с маленькими простодушными глазками. В общем, не похожи мы... Причем совсем. Весовые категории не те.

     К магазину в это время подъехала «Газель» и в дверях показался грузчик с ящиком.

     -Ну, принимай добро, Алексеевна! – заорал он, дыхнув как Змей Горыныч, свежим перегаром. За ним показался мужик в камуфляже с дубинкой и хозяин, невысокий молодой парень в мохнатой фуражке.

     – Юля, товар привезли! Все что осталось! – скомандовал он. – Начинай торговлю. Охранника тебе привез, не обижай его!

     Грузчик тащил почему-то ящики с кетчупом.

     -Давай, давай быстрее! Бабки рубим! Юля, цены поднимай! – задумался хозяин… – На 30 процентов! А, решим! Ты, таскай давай!

     Юля мигнула нам:

     -Ника, попозже зайди – я вам все оставлю! Если денег нет – рассчитаемся потом как – нибудь. Ай, дура, я – чтоб у тебя и денег не было? Ладно, ладно, прости дуру…

     Когда пришли домой – Дед уже сидел у плиты, грея руки у конфорки.

     -Ну, говорят, что авария на ГРЭС. Выбило все. Город без тепла. Напророчили. У Васильича сын на ГРЭС работает, его ночью подняли, сказали, что произошел пожар и взрыв. А сын забежал домой и говорит, эвакуируйтесь. Света не будет долго, минимум – неделю. По всему городу сливают воду из отопления. Валерий Сергеевич отвезет нас в район, поедем к родственникам. Все.

     Дед присел у плиты и начал греть ладони.

     После было много разговоров, шума и слез. Сборы затягивались. Наверное, из-за того, что все еще верили, что сейчас в доме опять станет светло и тепло...

     Железная Леди вела себя на удивление спокойно. Вот что значит военная школа. Попытки дочерей упаковать в чемоданы халаты, нейлоновые чулки, кружевное белье – пресекались ею без слов, по-таможенному, времен Октябрьской революции. Сумки подвергались беглому осмотру, следовал недоумевающий взгляд на непутевых дочерей и снайперский бросок изъятого в угол. Куча барахла в углу достигла уже неимоверных размеров.

     Я сидел на кухне и тихо переговаривался с Дедом. Решение уже было принято. Мы с ним решили остаться.

     ...Квартиру без присмотра оставлять было нельзя.

 

     В эту квартиру Семья переехала лет тридцать назад. Железная Леди рассказывала, что раньше весь подъезд знал друг друга. Домами не дружили, но здоровались по имени-отчеству. В середине девяностых начался исход жильцов. В основном, жильцы этого ведомственного дома приехали в республику поднимать хозяйство в пятидесятые-шестидесятые годы. Сейчас они состарились и массово уезжали на континент, проживать честно заработанную северную пенсию в теплых краях. Квартиры, соответственно, продавались и перепродавались. В общем, сейчас ни Дед, ни Железная Леди уже толком никого не знали, кроме пары одиноких пар и старухи сверху, которая и не выходила никогда.

     За прожитое время квартира превратилась в небольшой склад. Дед наполнял ее антиквариатом, картинами и книгами, Железная Леди импортной техникой, мебелью и коврами. Не отставали от них и дочери, лет с двенадцати, готовя себе достойное приданое. Для меня же основным аргументом, чтобы остаться – был мой компьютер. Навороченный и со всеми прибамбасами. Куплен на мою первую зарплату, со вложением в него денег для модернизации, при любой возможности. Из-за него я и не возникаю против ночных дежурств, во время которых можно спокойно посидеть за монитором.

     Ну и конечно, я не верил, что ситуация безнадежна…

 

      Так что, вопроса о том, оставаться или не оставаться у нас с Дедом не было. Отправляем дам в район, ну, а сами остаемся. Но тут Дед допустил стратегическую ошибку. Он, пока было светло, вытащил и начал чистить свое пятизарядное охотничье ружье, из которого никогда не стрелял, но которое было ему подарено на юбилей сослуживцами и являлось его гордостью. Через минуту, услышав непонятное звяканье, в дверях зала стояла вся женская половина дома и круглыми глазами следила за неторопливыми движениями Деда. Еще через мгновение началось...

     Железная Леди невыразимо спокойным тоном поинтересовалась у своего благоверного, чем это он там занимается. Потом так же спокойно продолжила:

     -И что это значит, родной?

     Блин, не хотел бы я, чтобы и меня когда-нибудь Ленка назвала «родным» именно таким тоном и с такой «лицой»!

     Дед сломался на удивление быстро. Его аргументы были выслушаны с железным спокойствием.

     -Тебе паспорт не принести? – потом спросила Железная Леди.

     -А зачем мне паспорт? – стушевался Дед.

     -Год рождения посмотреть! – поставила точку теща.

 

     В общем, когда через пару часов джип Валерия Сергеевича скрылся за углом дома – я остался у подъезда один. Процесс принятия решения о том, что я останусь, был долгим, скорбным и я его опущу. Ленка не понимала ничего, но послушно кивала головой. Женщины омыли мое лицо слезами и осушили поцелуями, Валерий Сергеевич пожал мне руку – для этого ему пришлось вынести свое огромное тело из кабины и потом долго заносить его обратно. А это уже знак, что по-мужски он оценил мое решение. Дед в полушутку – полувсерьез напутствовал меня не водить в дом девок и пообещал навещать (сиречь, проверять) меня каждый день. Да и еще… Во время погрузки, в запарке, я зачем-то сунул в багаж коробку с приставкой и дисками.

     Уже темнело. Решив, что раз уж я уже на улице и некоторыми деньгами семья меня снабдила – решил пройтись до «своего» магазина, в окне которого горела свеча. Основная дверь была закрыта. Подергал ручку и пошел к заднему ходу магазина. Дверь открыли с третьего раза и после полной идентификации моего голоса и адресных данных. В подсобке с дубинкой стоял тот охранник в камуфляже, из-за которого выглядывало испуганное лицо Юли.

     Я простодушно объяснил им, что меня – таки оставили охранять квартиру. Еще через пять минут уже шел домой с пакетом пива и двумя пакетами жратвы. Еду мне напихала Юля, взглянувшая на меня как на сумасшедшего, когда с улыбочкой юродивого, я попросил ее продать мне пару банок пива. Помимо колбасы и лапши, она сунула мне две бутылки водки, свечи и спички. Моих денег расплатиться не хватило, но она уже с каким-то остервенением выталкивала меня за порог, хрипло шепча, чтобы бежал домой бегом. Не удивлюсь, если при этом перекрестила мою спину. Охранник во время нашей милой беседы, сидя в углу, раскачивался из стороны в сторону, и пьяно хохотал как на концерте Задорнова. Юля на его вскрикивания и всхлипывания только зло косила глазом.

      Уже темнело и я пулей взлетел на свой этаж и захлопнул дверь. Как я раньше не замечал, что она закрывается с таким гулким грохотом?

 

     Глава 2. ОДИНОЧЕСТВО. ПРИШЕЛЬЦЫ. – 50º

 

     Первую ночь провел, сидя у газовой плиты. Холодно не было. Кокон из одеял, который я соорудил, отлично держал тепло, одновременно лишая меня всякой возможности и желания двигаться. Проваливаясь в забытье, я вдруг испуганно просыпался и прислушивался к звукам. Дом жил отдельно от меня. Звуки были самыми неожиданными, объяснить их происхождение я не смогу никогда...

     …Утро пришло «вдруг». Сперва все приобрело серый оттенок, потом воздух напитался серым цветом и рассвело. На улице был густой туман, и в нем плыли непонятные звуки. Как часовой, я прошел по квартире. В углу нашей комнаты мертвым грузом, лежала отсортированная Железной Леди, куча ледяного нижнего белья. Самая темная комната квартиры – комната Ники с детьми – запахла противным незнакомым запахом. В комнате тестя с тещей вроде бы ничего не изменилось – но приглядевшись, я увидел на кровати чехол с ружьем и груду патронов. Коробки от патронов лежали в углу. Дед оставил мне знак. Но, блин, не объяснил же, как собирается это чертово ружье!

     Кроме того, оказалось, что на подоконнике стоит бутылка «Столичной» и армянский коньяк. Это тоже был знак от Деда, понимавшего всю сложность, поставленной передо мной задачи. Третьим знаком был серебряный стопарик, грамм на 25, стоявший около бутылок. В общем, пей в меру. Я тут же открыл коньяк и наполнил стопарик коньяком.

     Еще полчаса спустя я пытался соединить между собой различные металлические части, но скоро сломался. М-да, собрать комп значительно легче, чем ружье.

     На часах было двенадцать. Темнеть начнет уже через три часа. Перспектива провести вторую ночь, сходя с ума у газовой плиты и в тяжеленном коконе, меня убивала. Я принял единственно правильное решение.

     Налил себе полстакана ледяной водки и залпом выпил. Дедовский коньяк и стопарик явно были неприменимы к создавшейся ситуации… Сразу потеплело. Еще через минут пятнадцать, и после несколько рюмок, я уже смотрел на ситуацию с оптимизмом дебила. Еще через час кухня была перегорожена одеялами, окно завешено теплым покрывалом, зажжены свечи. В углу разложена гостевая кресло-кровать. Пахло сгоревшим газом и наступающим Новым годом. Слава Богу, я еще подавил в себе желание и елку нарядить! Плита на удивление быстро нагрела мою маленькую «берлогу» и я смог снять с себя пуховик.

     Вдруг начало давить Одиночество. Первоначальное опьянение перешло в стадию особой пьяной жалости к самому себе. Необходимо было с кем-нибудь поговорить. Внезапно я вспомнил о своем однокурснике Кольке, который жил в двух кварталах дальше. У Кольки был любвеобильный отец и мать, плодовитая как крольчиха. Перспектива оказаться сейчас среди огромного количества Колькиных братьев и сестер, быстро перевесила чувство долга по отношению к Семье и квартире. Я подумал, что смогу посидеть у Кольки немного, а потом Колька с братьями отведет меня домой. Махом оделся и вышел. Запирая дверь, как всегда, провозился с тугим замком. Спустился во двор, обогнул дом и остановился...

     Воздух был наполнен запахом дыма и гари. И еще: отовсюду шел пар. Вместо снега были огромные грязные наледи. «Юлин» магазин представлял из себя обгоревший черный остов, откуда еще пробивались язычки пламени. Никого не было. Стояла странная тишина – город вроде и жил, но это было где-то вдалеке, а здесь все потихоньку шипело, трещало и лопалось. Я не веря себе двинулся дальше и вышел на улицу. Вдоль дороги у обочины боком стояла сгоревшая «Нива». Вдали, в тумане, также угадывались силуэты стоявших машин. Около нового торгового центра, суетились черные фигурки, таскавшие какие-то коробки. Я оглянулся вокруг себя и увидел, что отовсюду поднимаются столбы дыма. Около перекрестка, размытые туманом, фигурки – исполняли странный, похожий на ритуальный, танец. Я пригляделся и пошел к ним потому, что это, несомненно, были люди. Надо же было хоть кого-нибудь спросить, что произошло. И тут же увидел, что это молодые парни в коротких куртках и вязаных шапочках, и они не танцуют, а пинают лежащего на земле человека. Они тоже увидели меня – один вытянул руку в мою сторону и все, с криком «Э-э-э!» – бросились ко мне.

     Мир захватили пришельцы. Мне это стало ясно абсолютно точно. Я, поскальзываясь, бежал к своему дому и слышал нечеловеческое улюлюканье и крики позади. Мне также было абсолютно ясно, что от них не уйти и сейчас эти фигурки, достигнувшие в моем сознании нечеловечески больших размеров, исполнят свой страшный танец вокруг меня, сломают ребра, нос, разобьют мои очки... Почему-то в подсознании, как надпись на мониторе, проскочила странно спокойная мысль: «А где у меня дома запасные очки?» И вдруг понял, что смогу убежать и это придало мне сил. Я не оборачиваясь бежал и бежал влетел в подъезд прыжками через три ступеньки заскочил на свой этаж в руке уже был ключ и он как нож в масло вошел в отверстие замка. Который легко открылся! Дверь распахнулась и я закрыл засов. Все, сердце остановилось... Отполз от двери, стараясь не дышать. Пришельцы метались по полутемному подъезду и пинали во все двери. Голоса перемещались выше и выше, на последний этаж. Господи, они не поняли, в какую квартиру я вбежал! Я спасен!

     Примерно минут через десять вниз по лестнице прошли голоса. Пришельцы смеялись! У меня окончательно съехала крыша – я не мог представить, что пришельцы могут смеяться. Я завернулся в одеяло, не снимая куртки, и забылся тяжелым сном.

      Пробуждение было продолжением кошмарного сна. Голова гудела от запаха газа. К гулу головы добавлялось царапанье у двери. Кто-то, сопя, пытался проникнуть ко мне! Я подскочил к двери, пнул ее и заорал басом, причем почему-то с кавказским акцентом: «Э-э, стрелять буду!». За дверью стало тихо, кто-то полушепотом проматерился и несколько человек спустились по лестнице. Около получаса было тихо, потом внизу раздался скрежет, хлопок и началась непонятная возня. Кажется, это было на первом этаже. Выйти и проверить источник шума – было уже выше всех моих сил. Остаток ночи я просидел, собирая пятизарядку.

 

     Глава 3. ДЕНЬ ТРЕТИЙ. ПЕТРОВИЧ. – 50º.