Текст книги "Бесполетная зона для Змея Горыныча (СИ)"

Автор книги: Тимофей Печёрин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

В итоге мне пришлось прибегнуть к военной хитрости. Одновременно примитивной и рискованной. Примитивной она будет, если страж, управлявший беспилотником, на нее таки поведется. А риск заключался в том, что страж этот мог неправильно понять. И захотеть развить успех.

Но ничего другого в голову не приходило. Пришлось сыграть ва-банк.

После очередного выстрела, едва не ставшего метким, а для меня смертельным, я коротко, но громко вскрикнул – как бы от боли. И, завалившись на бок, растянулся на бетонной плите.

Еще подумал запоздало, а не снабжен ли беспилотник тепловизором. А как насчет возможности улавливать малейшие колебания… например биение сердца?

Конечно, и труп сразу не остывает, и сердце будет еще биться, если человек не убит, а только тяжело ранен и оттого не способен продолжать бой.

Но что, если управляющий этой гадской железякой человек захочет сделать контрольный выстрел? Добиться, чтобы грань между «ранен» и «убит» была для меня пройдена?

К счастью, невидимый мне страж этого не сделал. Беспилотник просто повис надо мной.

Похоже, тот, кто им управлял, пытался присмотреться ко мне. Понять, действительно ли отморозку с плазменной пушкой каюк, или я еще жив. А если жив, то насколько?

Никаких выводов на мой счет я сделать ему не дал. Висел надо мной беспилотник несколько секунд, но и их мне более чем хватило, чтобы рывком поднять оброненную плазменную пушку и… швырнуть ее прямо в летающую машинку.

А что? Была эта штука не легонькой, а значит, вполне годилась на роль дубинки. Да к тому же, бьюсь об заклад, такого фортеля стражи от меня точно не ожидали.

Удар вышел метким. Беспилотник дернулся в воздухе, чем напомнил голову боксера, по которой пришелся не самый сильный и далеко не нокаутирующий, но удар. И начал терять высоту. А ствол вообще от меня отвернул.

Это мне и нужно было. Ухватив беспилотник одной рукой за ствол, другой за корпус, я ускорил его аварийную посадку. Размахнувшись, ударил им о корпус ближайшего «воробья». Один раз, второй, третий. Пока из щели в корпусе не пошел едкий дым, а беспилотник не обернулся в моих руках просто куском железа. Не пытавшимся ни вырваться, ни как-то по-другому сопротивляться.

Отбросив дохлый беспилотник, я подхватил плазменную пушку – надеюсь, не пострадала. А чтобы подкрепить свою уверенность чем-то большим, чем надежда, я проверил ее работоспособность, выпустив облако плазмы навстречу паре новых беспилотников. И не без удовольствия наблюдал, как они грохнулись на землю. Отлетали свое, голубчики!

Насколько я понял, понеся в самом начале штурма людские потери, корпус стражей решил больше живую силу против меня не выпускать. В бой теперь посылали воинов искусственных, с дистанционным управлением.

А главное: у этих железяк не было семей, которым предстояло получить похоронки.

Еще несколько таких машинок взмыли в воздух над стоянкой. И носясь поблизости от меня, то разражались пулеметной очередью, то сгустками энергии, похожими на световые стрелки, плевались.

Нескольким «воробьям» таки продырявили прозрачные колпаки. Один даже загорелся. Похоже, собственные патрульные кораблики здесь решили не щадить. Стремясь к одному – победе любой ценой.

Жаль только, что победить в данном случае хотели меня. С их точки зрения – опасного террориста.

При таком численном перевесе я старался как можно меньше тратить времени на перестрелку. Хотя один беспилотник вроде бы сбил, улучив момент. Но все больше упражнялся в беге и ползании, укрываясь то за одним, то за другим летающим суденышком. И все приближался к входу в здание.

Когда до входа остались считанные метры, я едва сдержал полный разочарования возглас и стон. Хотя, если вдуматься, чего я ожидал? Стеклянных дверей, гостеприимно распахнутых? Типа, заходи, кто хочет?

Я ошибся. В штаб-квартиру корпуса стражей вела двустворчатая бронированная дверь, наглухо задраенная. А над дверью издевательски подмигнул мне огонек видеокамеры. И ствол пулемета, рядом торчавший, нацелился в мою сторону.

Стрелять, правда, не торопился почему-то. За те мгновения, на которые я к собственному стыду оторопел при виде столь неприятного сюрприза, никакая очередь меня не скосила.

Что ж, кому заминка, она же нерешительность, а кому выигранное время. Лично я хотел остаться в выигрыше. И потому вскинул пушку, целя в камеру и пулемет.

И в этот момент из-за спины прилетел очередной сгусток энергии, выглядевший как световая стрелка. Попал он, правда, не в меня, а рядом. В бетонную плиту, выбивая из нее искры. Ах да, чуть не забыл!

С плазменной пушкой наготове я развернулся на сто восемьдесят градусов. Несколько беспилотников приближались ко мне с тыла. Приближались, выстроенные цепью, причем нарочито разреженной. Так что, захоти я устроить пальбу, смогу достать сгустком плазмы разве что одну машинку. Тогда как остальные успеют основательно продырявить меня.

Грамотно стражи действовали, стоило отдать им должное. Просекли мою тактику и добились того, чтобы ущерб, который я могу им причинить, свести к минимуму, а шансы достать меня – напротив, до максимума довести. И, по сути, загнали меня в ловушку. Подтвердив пословицу «один в поле – не воин». В том числе один против многократно превосходящего противника.

От отчаяния захотелось бросить бесполезную уже пушку и самому плюхнуться на бетон площади-стоянки. Поражение признавая. Или, как вариант, попытаться напоследок сильно подгадить корпусу стражей. Например, выпустив на максимальной мощности облако плазмы, чтоб сжечь с его помощью как можно больше «воробьев».

Правда, есть ли смысл трепыхаться, если ты проиграл? И Валю не спасти.

Эх, пультик, что же ты меня обнадежил? Показывая, что я выбрал правильный путь.

И чего же вы, болваны металлические, ждете? Зачем длите агонию, заставляете мучиться от ощущения облома?

Но болваны… беспилотники то бишь почему-то не торопились меня кончать. Висели в воздухе, нацелив свои орудия. И только! Никаких действий не предпринимали. Словно ждали чего-то.

Спустя полминуты я понял – чего.

Со стороны громадины штаб-квартиры (откуда-то с верхних этажей) ко мне спикировал и завис в метре над головой еще один беспилотник. Был он поменьше своих собратьев и оружия на себе не нес. Ну, если не считать таковым камеру, мигнувшую светящимся глазком.

Да-да, я не оговорился. Ибо некоторые в мое время… господа ютуберы, например, считают средства видеосъемки вполне себе неплохим средством поражения. Ведь используя запись, сделанную с их помощью, кого-то можно морально уничтожить, опустив репутацию ниже плинтуса. Или вообще подвести под суд.

Морглокх и Нун, о чем я думаю перед лицом смертельной угрозы!

Между тем беспилотник с камерой остановился, наведя на меня объектив. И я почти физически ощутил, как некто за монитором, на который передавалось изображение с камеры, пристально меня разглядывает. Особенно задержав взгляд на цепочке с лингвистическим модулем.

Затем беспилотник заговорил. Ну, то есть, передал слова одного из людей, им управлявших.

– Человек из будущего! – голос, доносившийся из динамиков беспилотника, был нарочито зычным; таким либо на митинге вещать, либо призывать участников того же митинга разойтись. – Вы окружены! Сопротивление бесполезно! Сдавайтесь, вам не причинят вреда.

Ага, щас! Валю уже сцапали, теперь и меня хотят взять живьем. Да с минимальными собственными потерями. Только почему им так важно не убить меня, а арестовать? Судилище показательное устроить?

А главное – как стражи узнали, что я из будущего? Неужели Валю раскололи?

– Сдавайтесь! – снова повторил голос из динамиков беспилотника. – Вам не причинят вреда!

Неужели запись? Впрочем, по фигу.

Да, до ученой степени я еще не дорос, а естественники и технари вообще отказывают науке, которую я представляю, в научности. Но и мне хватает ума свести концы с концами и сделать кое-какие выводы.

Например, если меня до сих пор не застрелили (имея такую возможность), значит, убивать меня не в их интересах. В чем именно эти интересы заключались – представлял я себе плохо. Но раз я до сих пор жив даже несмотря на убитых мною стражей и поврежденную технику, значит, именно живым я корпусу стражей позарез нужен.

И коли так, меня тем более не убьют, если я позволю себе небольшую военную хитрость. Нет, скорее, военную дерзость.

Я опустил ствол плазменной пушки, как бы демонстрируя мирные намерения. Ну, по крайней мере, отсутствие враждебности и желания продолжать бой. Одновременно с этим бросающимся в глаза и потому отвлекающим жестом (ловкость рук и никакого мошенничества) я проделал другой жест, куда менее заметный. Повернул крутилку, выставляя мощность выстрела на максимум. Затем сделал шаг в сторону бронированных дверей. И еще один шаг.

– Человек из будущего! – окликнул меня голос из беспилотника с камерой, прозвучавший уже без наигранной зычности. – Я бы попросил вас оставаться на месте. Во избежание…

«А мне по фиг, что ты просишь, – подумал я мстительно, – я пришел за Валей и без нее не уйду!»

Когда до входа в штаб-квартиру корпуса стражей осталось чуть больше метра, я стремительным, в долю секунды, движением вскинул плазменную пушку. Теперь – либо пан, либо пропал.

Выстрел, сколь мощный, столь и прицельный, смел пулеметный ствол над входом. Под его ударом, казавшаяся незыблемой бронированная дверь обрушилась внутрь, вдобавок изрядно покореженная.

Одновременно я рванулся в прыжке к освободившемуся проему. Мысленно поблагодарив еще физру, уроки которой и занятия в универе я исправно посещал.

На долю секунды я почти ослеп, оказавшись в облаке цементной пыли, поднятой при крушении двери. Самому проему, точнее, стене, в которой он был проделан, тоже не поздоровилось.

Но почти сразу вынырнул из облака – буквально на ходу. Оказавшись в ярко освещенном вестибюле.

Первое, что я увидел перед глазами – баррикаду из мебели, за которой скрючились несколько стражей. Несколько стреляющих трубок торчали над нагромождением столов, тумбочек, табуретов, каких-то ящиков.

Ишь, к обороне приготовились! Оперативно, как всегда. С другой стороны, я испытал нехилое чувство гордости оттого, что нагнал на этих бравых ребят страху. В одиночку нагнал – тогда как в этом огромном здании их наверняка тысячи.

– Человек из будущего! – донеслось из-за баррикады. – Прекратите, наконец, это безумие! Почему вы стреляете? Все разрушаете? Да, в конце концов, союзники так не поступают!

Я не удостоил ответом этот пассаж, а последнюю претензию вообще не понял. И сказал, наводя плазменную пушку на баррикаду:

– Я пришел за Валей… моей девушкой. Освободите ее, и мы уйдем.

После чего почти сразу добавил:

– И можете не пугать меня своими пукалками. Вашу груду мебели я с одного выстрела могу смести. И вас заодно. В пепел превращу.

– Можете, спорить не буду, – услышал я в ответ, – но всех смести и в пепел превратить, точно не успеете. Просто… оглянитесь, человек из будущего.

На последней фразе я еще услышал в голосе усмешку, от которой стало не по себе. Нет, не на такую реакцию я рассчитывал.

Чуть повернув голову, я заметил еще одну баррикаду справа от меня. И тоже с вооруженными стражами. Такая же баррикада – я увидел – находилась и слева. Причем обе, конечно, не пустовали. За каждой засели бойцы, с трубками наготове.

И я еще понял: хоть дальнобойностью и точностью такое оружие не отличалось, зато в замкнутом пространстве (где нет больших расстояний, и особо не побегаешь) оно почти идеально.

Так что попал я из огня да в полымя. Из одной ловушки в другую, из окружения в почти окружение.

А страж, показавший мне незавидный для меня расклад, все не унимался.

– А про тыл не забыли, человек из будущего? – осведомился он ехидно.

Я рывком обернулся. И увидел, как в проем с улицы влетает один из беспилотников с пулеметом. Первый. И никто не давал гарантии, что за ним не последуют остальные.

В общем, почти окружение теперь стало без «почти». Замкнулось.

Но если мне показалось, что хуже быть не может, то ехидный страж поспешил опровергнуть и эту иллюзию.

– Теперь гляньте немного выше, – предложил он.

Я приподнял голову. На галерее под потолком вестибюля засели еще несколько стражей. Причем, что печальнее всего, не только с трубками. У троих я заметил лазерные винтовки. Вроде той, что мне предлагал Дядя Сет. И не мог я не вспомнить, как он расхваливал ее точность.

«Муху поджарил из подобной винтовки!»

А уж если в муху из нее можно попасть, то, скажем, в голову далеко не маленького меня – вообще пара пустяков.

Вот что значит профессионалы!

Руки, державшие плазменную пушку, опустились как будто сами собой. Рефлекторно, не спрашивая разрешения разума. А страж словоохотливый еще и подлил масла в огонь.

– Для всех будет лучше, если вы прекратите это бессмысленное побоище и бросите оружие. Для вас, в том числе… как вы понимаете. Пока мы терпели ваши выходки, но в случае больших потерь… чтобы они не стали слишком большими, мы будем вынуждены защищаться. И тогда даже Совет архонтов поймет.

– Валя, – произнес я пересохшим ртом.

– Насчет вашей девушки, – отозвался еще один страж, – мы доставили ее во дворец архонтов. На прием к архонту Кафу. Именно он в первую очередь уполномочен вести дела с пришельцами из будущего… вроде вас. Можем и вас к нему доставить.

– Почему нет, – только и мог сказать я.

Пальцы разжались, и бесполезная уже плазменная пушка со стуком упала на пол.

Погрозив кнутом, стражи, как водится, и пряник не забыли показать. Вдогонку. Оказалось внезапно, что ни я, ни Валя больше не арестанты, не преступники. А гости, вдобавок, почетные. Ну, хоть немножечко.

Но одно меня заинтриговало в происходящем. Фраза насчет какого-то архонта Кафа, за общение с пришельцами из будущего ответственного. Ведь это значило, что не мы с Валей были первыми путешественниками во времени, наведавшимися в Атлантиду. Причем далеко не первыми. Стали бы какого-то важного государственного мужа наделять специальными полномочиями из-за единичного случая?

В этом свете упрек, что союзники-де так не поступают, обретал смысл. Вот только кто эти «союзники», раньше нас сюда прибывшие да еще регулярно Атлантиду навещавшие?

Вряд ли это мои коллеги по НИИИНиПТу. Но кто? И откуда?

11

Перед архонтом Кафом Валя предстала, разумеется, не в отвратной тюремной робе, похожей на пижаму. Какое там! Ей вернули все вещи да вдобавок предоставили кабинет следователя, чтобы девушка могла спокойно переодеться. Одна. Не смущаясь под чужими взглядами.

Доставили ее во дворец архонтов, правда, так же, как и в штаб-квартиру корпуса стражей, когда арестовывали. На одном из патрульных корабликов. Но и лишь потому, что другого транспорта в распоряжении стражей не было. Неоткуда им было взять лимузин.

Зато летела Валя в этот раз в сопровождении всего одного бойца. Да и тот нужен был не как конвоир, но чтобы просто за штурвалом сидеть. Так что, по крайней мере, тесниться в небольшой кабине летающего суденышка Вале на этот раз не пришлось.

Еще перед нею извинились. Дважды. Сначала следователь в кабинете, потом, перед самым вылетом – какой-то хмырь с квадратной физиономией, широкими плечами и изрядным брюшком. Шишка местная, не иначе.

Валя приняла оба извинения молча, сдержанными подчеркнуто-медленными кивками. Так королева могла выслушивать льстивую речь в свой адрес от какого-нибудь сановника. Привыкнув к лести, не считая ее чем-то особенным и значения тоже почти не придавая. Но и не возражая.

Архонт Каф встретил гостью в ярко освещенной целых тремя большими люстрами и роскошно обставленной гостиной, размером больше, чем вся Валина квартира. Пол устилал огромный пушистый ковер, прежде чем ступить на который Вале почти рефлекторно захотелось разуться. По углам темнела резная мебель наверняка из натурального дерева. Шкафы, стулья. Два пышных дивана, похожих на гигантские подушки, стояли вдоль стен.

Но не мебель была главной примечательной чертой этого места. Изюминкой, на которую Валя в первую очередь обратила внимание, стали картины в рамках, украшавшие стены.

Никаких пейзажей с морем и пальмами; никаких портретов членов семьи или изображений блюд. Все эти варианты казались банальностями, чуть ли не китчем рядом с тем, что висело на стенах в апартаментах архонта Кафа.

На одной картине был изображен город, точнее, темный силуэт города и с длинными тонкими башнями и коническими зданиями. Но… под водой, в полумраке морского дна.

Другая картина изображала спираль ДНК. Просто спираль ДНК, которую Валя смогла легко узнать, даже не будучи биологом. Но выполнена спираль была в трехмерной проекции и с учетом светотени, отчего могла показаться компьютерной графикой.

На третьей картине в небо рвалась, изрыгая дым и пламя из сопел, огромная ракета.

Четвертая картина больше походила на чертеж. Какой-то робот в разрезе, с разными деталями внутри.

Ну а на картине номер пять красовалась «летающая тарелка». Выглядевшая ярким светлым пятном на фоне ночного неба и леса.

– Одно из наиболее свежих технологических решений, которое мы переняли у вас, – прокомментировал последнюю картину архонт, заметив, что гостья задержала взгляд именно на ней, – позволяет преодолевать океаны и континенты за считанные часы. А главное, не нуждается в большом количестве топлива. За что хотелось бы поблагодарить управляемый термоядерный синтез.

Своими роскошными седеющими бакенбардами Каф напоминал Эйнштейна, голосом – английского дворецкого. Уже немолодой, он оставался стройным и держался с видом аристократа. Того же англичанина, только с титулом лорда, полученным не один век назад.

– Жаль только, что последний раз ваши наведывались к нам почти десять лет назад, – не удержался и посетовал архонт, – в первые годы моего пребывания в этой должности. Выпьете?

Сам он держал в одной руке стеклянный бокал на такой тонюсенькой ножке, что, казалось, пальцами можно переломить. В бокале плескалось что-то темное. И Валя, не будучи убежденной трезвенницей, в общих чертах понимала – что. Уж точно не чай или компот.

По этой же причине девушка не стала отвечать на предложение Кафа отказом.

– Почему нет, – были ее слова.

Архонт и его гостья подошли к маленькому столику, скорее тумбочке возле одного из диванов. На тумбочке стояла бутылка и несколько бокалов. Каф наполнил один из них до половины и протянул Вале.

Девушка чуть пригубила. Вино оказалось на любителя. Горчило, малость.

«Мадам, вино делает вас неотразимой, – вспомнился Вале анекдотический диалог. – Но я еще не пила. Зато я много выпил».

– Виноградник у меня свой, – похвалился архонт, – в одной из колоний… в Аргусе. Это на побережье соседнего континента. А народ-то в основном всякую гадость пьет. С океанических ферм.

Затем воскликнул в приливе какого-то не вполне здорового энтузиазма:

– И как вам все это? Я не про гостиную, не про вино… вообще.

И фирменным жестом памятников Ленину («мы пойдем другим путем») указал на огромное, почти во всю стену окно, за которым виднелась панорама вечернего города. Чем ближе была ночь, тем нарядней, даже цветастей он выглядел благодаря иллюминации зданий и гигантским голограммам, вспыхивавшим то тут, то там.

– Когда я только вошел в Совет архонтов, где стал курировать наиболее перспективные научные разработки, – говорил Каф, – только тогда я узнал, какую роль вы… такие как вы сыграли в нашем возвышении. Нет, даже не так. Кому мы все обязаны нашим возвышением.

– То есть… – начала было Валя, но архонт ее не слушал и перебил. Причем не от грубости, что могло бы обидеть. Исключительно от увлеченности и воодушевления. Отчего даже сердиться на него не получалось.

– Несколько веков назад мы были лишь одной из варварских стран. Если не хуже. Ресурсов мало, с соседними землями связи почти нет – мы ведь на острове. Местные царьки грызлись за каждый клочок земли. И сильнейшим среди них считался тот, кому удавалось прибрать к рукам лишний рудник. Народ сплошь неграмотный и живет как скот. А что мы видим теперь? И вы – видите. С вашими технологиями, чертежами, даже просто подсказками мы… взяв это за основу, рванули вперед и опередили весь мир. Многие племена готовы теперь поклоняться нам как богам!

«Молодец, возьми с полки пирожок», – так и подмывало съязвить Валю. Но вслух она ничего не сказала. Разве что сделала еще один глоток из бокала.

Но шутки шутками, а слова архонта многое объясняли. Да что там многое – практически все странности этого мира, где есть небоскребы, роботы и реактивное оружие… да много чего вообще. И одновременно – дикари с дубинками и в землянках.

Выходило, что не сами атланты достигли таких высот, но им помогли. Какие-то пришельцы из будущего. Но из какого? А главное – как? Алик вроде говорил, что изменить историю, вмешиваясь в ее естественный ход невозможно.

«Не совсем так, – поспешил поправить ее внутренний голос, – Алик-то как раз утверждал, что вмешательство возможно. Чем мы всю дорогу и занимались. Только не меняли ход истории, а наоборот. Делали так, чтобы произошли те события, которые впоследствии породили знакомую реальность. И которые без нас, как это ни парадоксально, произойти не могли».

Да, вмешиваться можно было по-разному. Валя это понимало. Но все равно, ускорить развитие целой страны – казалось ей чересчур.

– Мы уже не нуждаемся в органическом топливе, – продолжал похвальбу архонт Каф, – другие источники энергии используем. Более чистые, а главное, их запасы почти неисчерпаемы. Мы научились лечить многие болезни… больше скажу: теперь даже выращивание новых органов для нашей медицины не в диковинку. Мы обследовали всю планету. Мы создаем колонии на других континентах. На восточном континенте… до самого Внутреннего моря.

Валя машинально вспомнила громадное озеро на месте Черного моря и Днепра, оказавшееся в глубине континента.

– …и на западном. Кситлос, например. В перспективе возможны даже полеты в космос. На другие планеты. Я понимаю, для вас, в далеком будущем, все эти свершения давно стали рядовой обыденностью. Но все же ответьте: достойно ли мы распорядились вашей помощью? И как в вашем времени запомнили нас и нашу эпоху?

Последний вопрос был провокационным. Врать Валя не любила, так что пришлось воспользоваться советом не к ночи помянутого (даром, что еще не родившегося) Бальтасара Грасиана. Не говорить всей правды. А что, Вале такой подход не раз пригождался. Хотя бы в общении с подругами, приятельницами.

– О вас будут помнить веками, – сказала она с улыбкой, – да что там, тысячелетиями! Для многих ваша страна станет синонимом всего великого. О ваших свершениях будут слагать легенды. Вашими именами будут называть богов.

На последней фразе Вале еще вспомнился позывной «Гор», вышедший на связь во время поединка «летающей тарелки» с боевым беспилотником.

– Не поверите, до сих пор ведутся споры о вас, вашей роли в истории, – подытожила она.

Такая вот, не вся, но правда. Иначе было нельзя. Не хотелось Вале гостеприимного хозяина и исполненного достоинства человека разжаловать до Озимандии. Даром, что явившегося ей живьем.

По причине этой о том, что от Атлантиды не осталось даже руин – лишь россыпь крохотных островков – девушка дипломатично умолчала. Как и о том, что все достижения великой цивилизации ушли под воду вместе с большей частью ее территории. И почти не пригодились остальному миру, продолжившему развиваться естественным путем. Да прилично успевшему развиться. Даже без Атлантиды.

– Но вот о чем хотелось бы поговорить подробнее, – продолжила Валя, – так это о так называемых колониях.

– У нас не было другого выхода, – сквозь чопорность архонта Кафа проступила толика смущения, – на острове и прежде земли было маловато. А когда мы научились лечить почти все известные болезни… я уже молчу о междоусобицах, которые тоже немало жизней преждевременно обрывали. В общем, смертность сильно снизилась. А население, наоборот. Только за последние сто лет на порядок выросло. В результате на острове практически не осталось свободного места. По большому счету это один сплошной гигантский город. Даже сельским хозяйством заниматься негде. Хорошо, смогли гидропонику наладить, океанические фермы опять же. Но даже этого недостаточно. Вот и приходится создавать поселения на соседних континентах.

Сделав паузу в несколько секунд – дух перевести, Каф жадным глотком осушил бокал, пытаясь промочить пересохшее горло. После чего продолжил:

– А полезные ископаемые? Хоть и используем мы давно более экономные источники энергии… в углеводородах и прочей органике для этого не нуждаясь. Но все равно ископаемых требуется с каждым годом все больше. Металлов, стройматериалов. Да той же нефти – для химической промышленности. А как с этим обстоят дела на острове, я уже говорил.

Потом не удержался от сетования:

– Правда, мой коллега архонт Бейт, курирующий в Совете как раз колонизацию дальних земель, жалуется, что желающих ехать в колонии, трудиться там, жизнь обустраивать меньше, чем нужно. Даже обитатели нижних этажей… предпочитают тесниться в клетушках и довольствоваться скудными или случайными заработками – но здесь, в Посейдонисе. А не ехать невесть куда. Хотя в колонии любой из них мог бы обзавестись собственным домом. А в перспективе даже разбогатеть. Но не хотят… прозябать им легче, выходит. И вот еще что.

Прежде чем продолжить, архонт снова наполнил свой бокал и немного отпил.

– Мы ведь даже в колониях… не как варвары себя ведем. Если это вас волнует. Не так, чтобы едва придя, перебить всех мужчин и изнасиловать всех женщин.

«А что, с точностью наоборот поступаете? – снова едва удержалась Валя от колкости. – Если так, вам вовсе нет прощения».

– Наоборот, стараемся привлекать местных, – продолжал оправдываться Каф, – на разные работы… говорю же, рабочих рук там не хватает. Опять же торговать пытаемся, приобщать к прогрессу.

– Это все замечательно, – наконец смогла и Валя вставить слово, – но как насчет Гипербореи? Вы вот говорите, что не убиваете и не насилуете. Но если верить местным, ваш киборг похищал там девушек… для чего, кстати? Про какую-то исследовательскую программу нам втирал, но какой спрос с простой машины. Это первое. Второе: я лично видела, как ваш боевой аппарат с воздуха обстреливал мирные поселения. Собственно, за то, что мы помешали и тому, и другому, нас с Аликом арестовали и привезли в Посейдонис.

Аристократическая горделивость покинула архонта Кафа. Плечи поникли, в глазах появилась какая-то лирическая грусть. Словно про первую любовь вспомнил. Нет, скорее, о несчастной любви.

Прежде чем ответить, Каф налил себе еще вина, чем еще больше усилил ассоциацию. В бутылке теперь жидкости осталось на донышке. Притом, что Валя еще не сладила даже со своим первым бокалом.

– Гиперборея, – затем сказал архонт со вздохом, – с ней все не так просто, дорогая Ва-Си… или Ва-Ля… простите, забыл.

– Просто объясните, – попросила девушка, – потому что я сама не очень-то понимаю.

– На первый взгляд Гиперборея – почти идеальная колония, – услышала она в ответ. – Почти… потому что климат там жестковат… для нас… север все-таки. Зато ресурсов море! Леса и плодородные земли, в недрах немало нефти и разных металлов, включая золото. И это лишь по предварительным оценкам! Население – дикари, да и не так их и много.

– Но наверняка есть «но», – сказала Валя, и архонт кивнул.

– Многие вещи на деле оказываются не тем, чем кажутся, – молвил он философски, – особенно если кажутся слишком хорошими. Так и с Гипербореей. С нашим присутствием тамошние аборигены не хотели мириться. Ни с каким. Более того, они оказались не такими слабыми, как принято думать о дикарях. Среди них есть люди… среди женщин, обладающие удивительными способностями, которые в древности называли «магией». Да что там… я бы и сейчас назвал, потому что научного объяснения этому так до конца не получено. В общем, им подчинялись силы природы. Стихии.

– Молнии что ли на вас насылали? – не поняла Валя. А еще подумала, что если так, то колдунья, подсказавшая, как справиться с киборгом, была лишь бледной тенью своих коллег из прошлых времен. Теория «уже не торт» в действии.

Ответ архонта, впрочем, это предположение опроверг.

– Нет, – Каф махнул рукой, – на первый взгляд ничего необычного и сколько-нибудь эффектного. Просто с нашими людьми стали случаться неприятности. Вроде бы естественного происхождения, и вроде бы объяснимые с научной точки зрения. Просто происходили слишком часто и как по заказу. То лес превращался в непроходимый лабиринт… безвыходный, вдобавок. То дождь принимался лить с утра до вечера, нескончаемо, несколько дней. Отчего окрестности в болото превращались. То налетали стаи гнуса, то какая-то птица или зверушка заносила опасную инфекцию. Совпадения? Но почему сплошь не в нашу пользу?

Подняв в очередной раз бутылку, архонт бултыхнул остатки жидкости на донышке и с еще более погрустневшим видом поставил ее обратно. Как затем и бокал. Направился было к одному из шкафов – за добавкой; не иначе, был у него там полный бар спиртного. Однако передумал и плюхнулся на диван. Спесь «а ля аглицкий лорд» за ненадобностью отбросив.

– На какое-то время про Гиперборею вообще пришлось забыть, – сообщил он затем, – на столетие как минимум. Но и теперь… живьем мы туда не суемся. Предпочитаем технику посылать.

«Примерно как наши современники – на Луну или Марс, – подумала Валя, – ни фига себе сравненье! С непригодными для жизни планетами».

Сама она осталась стоять, присоединяться к хозяину гостиной не спешила. Не то, чего доброго, этот подвыпивший старый козел начнет приставать.

– Даром, что иная техника по виду похожа на человека, – продолжал архонт Каф, а гостья его вспомнила при этих словах киборга «Кена», – например, чтоб общение с местными наладить.

– Или убивать, разрушать и похищать, сохраняя жизни своих дражайших граждан, – съязвила Валя, – небось, если бы живых солдат послали… у них ведь мамы-папы есть. Братья, сестры, друзья. Устроили бы в случае мясорубки вам бунты по всей стране. С рисованием пацификов на стенах.

Разумеется, архонт не знал, что такое пацифик. Но общую мысль понял и согласно кивнул.

– Не без этого, конечно, – были его слова, – но поймите… как я уже говорил, не так все с этой Гипербореей просто.

Голос его звучал теперь почти умоляюще.

– Не поверите, у нас на Совете до сих пор нет согласия по этой теме. Более того, каждое заседание… стоит на нем хотя бы эту Гиперборею упомянуть, обязательно превращается в перебранку. Архонт Гимл… он у нас военными вопросами ведает, то и дело лезет с разными предложениями, как от гиперборейцев несчастных просто избавиться.

«Несчастных, ага, – подумала Валя, – крокодиловы слезы, знаем-с. А крокодиловы потому, что сам тоже не удержался, назвав массовое убийство… избавлением. Не хреново».