Текст книги "Бесполетная зона для Змея Горыныча (СИ)"

Автор книги: Тимофей Печёрин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

7

Миновав дверь, я спустился на несколько ступенек и оказался в скудно освещенном помещении. И первое, что заметил – в кабаке-пабе-салуне не пахло куревом. В отличие от знакомых мне аналогичных заведений двадцать первого века.

Впрочем, отсутствие запаха было как раз объяснимо. Табак рос на американском континенте, то есть от этих мест далековато. И даже если атланты успели наведаться в Америку раньше, чем викинги, не говоря о Колумбе, налаживать оттуда поставки табака вышло бы накладно. Либо не окупились бы, либо каждая сигарета сделалась на вес золота. Точно не по карману обитателям дна.

С другой стороны, курить можно и другие растения… и не только растения. Смеси есть специальные химические – наркоши двадцать первого века соврать не дадут. Да и до электронных сигарет развитая цивилизация атлантов могла бы додуматься.

Так что, возможно, никто не курил в этом баре из-за плохой вентиляции. Или…

– Не принюхивайся, парень, – отозвался из-за барной стойки коренастый лысеющий мужик средних лет и такого же роста, – здесь не притон для торчков… если ты по этой части. В моем заведении люди смачивают горло, а не мучают легкие.

Или это просто заведение для некурящих. А любители травки и химии в другие места ходили. Например, туда, где вывеска с разноцветными облаками приглашала их «полетать».

Услышал я, кстати, бармена отчетливо, несмотря на несколько метров расстояния. Благодаря второй особенности этого места, оказавшейся для меня неожиданной. В баре не шумела музыка. Ни брутально-сентиментальный блатняк, ни слезливая попса не отвлекали людей от основного занятия, ради которого они и пришли сюда, оставив толику денежных знаков.

В остальном ничего особенного здесь не было. Тусклый свет, барная стойка, за ней – стеллажи с рядами бутылок. Перед стойкой стояли несколько табуретов, из которых был занят только один. Еще имелось несколько столиков.

Большинство из них пустовали… чтоб, вероятно, быть занятыми к вечеру. Только за одним не сидел, а, скорее, уже лежал одинокий и изрядно набравшийся субъект. А за вторым расположилась компания из трех человек.

Неужели и в Атлантиде принято было соображать на троих? Такая мысль меня посетила, подстегнутая любознательностью историка. Эх, если бы диссер свой я писал о питейных обычаях разных эпох и народов… но тогда имелся риск, увлекшись, спиться самому.

Что до бармена, то ему моя любознательность показалась подозрительной.

– А ты чего застыл? – недовольно вопрошал этот лысеющий хмырь, с недовольством видя, что я остановился, едва переступив порог, да еще глазею по сторонам. – Ты выпить сюда пришел или пялиться? Если ты из стражей, то у меня… это… улажено, в общем, все и уплачено, понял? А если Красная Штар тебя послала… новенького, то знай: с ней я лично разбираться буду. А не с мальчиками, которые только и могут, что бегать куда пошлют. Как роботы. И ни за что не отвечают.

«Красная Штар, надо же! – подумал я с каким-то извращенным восхищением. – Эмансипация, смотрю, здесь достигла невиданных высот. Представительницы слабого пола даже криминальные структуры возглавляют… на зависть нынешним феминисткам».

А вслух ответил, спеша успокоить недовольного бармена:

– Нет-нет, я сюда, конечно же… чтобы выпить.

И неспешно, вразвалочку подошел к стойке, по пути бросив едва заметный взгляд на компанию за один из столиков. Те выглядели вполне еще вменяемыми. А значит, могли помочь в моих поисках.

– Хочу купить выпивку себе… ну и вон тем славным ребятам, – заявил я нарочито громко, облокотившись на стойку, – надеюсь, этого хватит.

И положил перед барменом монету, прихваченную из заначки покойного Кхугла.

Бармен взял монету, и, поднеся к лицу, с полминуты разглядывал. Затем изрек следующее:

– Варварское… золото? Или бронза… я, вообще в металлах не очень. Это, конечно, не мое дело… но ты ведь не местный, я прав? Эта монета странная. Да и говоришь ты не по-нашему… точнее, эта штука за тебя говорит… переводит.

И протянул руку к цепочке с висевшим на ней ЛНМом.

Резким движением своей ладони я отвел эту руку, закрывая творение родного НИИИНиПТа. Посмотрел на бармена с вызовом – возвышаясь над ним не меньше, чем на полголовы.

– Вы правы, – были мои слова, – это не ваше дело. Так хватит того, что я предложил или нет?

– Ну… – бармен замешкался, – обычно бартерные сделки я… в общем, не ко мне за этим надо. Но для вас могу сделать исключение.

Ответ меня не удивил, а причина была понятнее фраз из букваря, типа «мама мыла раму». Не иначе, здоровенная монета по ценности перекрывала стоимость выпивки многократно. А коль так, то, каких бы правил ни придерживался этот хмырь, но жажда легкой наживы все перевешивала.

Понимал, не дурак, что если на принцип пойдет, только и добьется, что я уйду, заберу соблазнительно поблескивавшую монету с собой. И, вероятней всего, она достанется кому-то менее щепетильному.

Поэтому, не говоря больше ни слова, бармен выложил на стойку поднос, поставил на него четыре кружки. И по очереди наполнил их какой-то мутной пенящейся зеленоватой бурдой.

С этим подносом (тяжеловатым, но лично мне вполне по плечу) я и подошел к столику, занятому тремя посетителями.

– Приветствую! – молвил, осторожно опуская поднос на стол. – Я угощаю.

– О, это ты вовремя, парниша! – воскликнул один, сразу потянув покрытую огрубевшей кожей руку за кружкой. – А то у меня в кошельке уже муха летает.

А я не преминул обратить внимание на эту интересную идиому. «Муха летает» – то есть, простор, уйма свободного места?..

– В твоем кошельке есть, где летать? – хмыкнул его собутыльник, шутливо толкая локтем. – Какой он большой, однако! Что… думал, если побольше возьмешь, деньжат в нем появится много?

А третий из честной компании позволил себе проявить чуток любопытства.

– Слышал я, тебя Зус в чужаки записал, – начал он, ухмыляясь, как, наверное, сам считал, с превосходством, но выражение вышло глуповатым, – да и сам вижу… через эту штуку говоришь… у тебя на шее. Что это, кстати?

– Новейшая разработка, – с гордостью отвечал я, – секретная.

– Не, я не против, – собутыльник махнул рукой, – особенно когда такой замечательный человек проставляется.

И тоже приник губами к одной из кружек.

Решил не отставать и я. Пригубил… и закашлялся, аж глаза заслезились. Уж больно жутким и непривычным показался мне вкус.

Только поймите меня правильно. Ни занудой пай-мальчиком, ни ярым фанатом трезвого образа жизни я никогда не был. И в студенчестве не отказывался поддержать компанию, пропустив хотя бы кружку-другую пивка. Вплоть до выпускного.

Другой вопрос, что я знал меру, никогда не напивался в хлам и напитков крепче пива старательно избегал. Более того, поступив в аспирантуру да начав в НИИИНиПТе работать, я вообще завязал. К чему мозг раньше времени гробить? Он мне еще пригодится.

В общем – не гробил, но что такое алкоголь, знал не понаслышке. Однако теперешнее содержимое моей кружки не лезло ни в какие ворота. Что-то кислое до жути. И сразу вызвало желание срочно почистить зубы и прополоскать рот.

– Что, впервые попробовал пива из водорослей? – сочувственно прокомментировал мою реакцию один из соседей по столику.

– А чего ждал? Нектара? – попытался неуклюже сострить второй.

Да еще и не преминул эрудицией блеснуть:

– Для нектара цветы нужны, чтоб ты знал. А где ты тут цветы видел? В этом городе они только на верхних ярусах остались. Богатеям на радость.

– У тебя-то на родине, цветов, небось… это, – проговорил второй собутыльник, – без счета… в общем. Везде растут… куда ни плюнь.

А потом снова вздумал полюбопытствовать:

– Что наши местных на работу привлекают… в колониях всяких, это я слышал. Но чтоб сюда приглашали… да еще какую-то… р-р-разработку секретную пользовать. Да еще с оружием разгуливать…

Он таки заметил трубку, торчавшую из внутреннего кармана ветровки.

– За какие заслуги такие, не поделишься?

Что ж, с этими тремя (в отличие от бармена Зуса) я и вправду был не прочь поделиться. Лишний способ поддержать беседу, как ни крути. А играя в молчанку, мне, ясен пень, не узнать то, ради чего я, собственно, сюда наведался. Не пива же из водорослей попить. Как-нибудь обошелся бы.

А чтобы процесс узнавания не выглядел, как допрос, обмен словами, информацией должен был хотя бы выглядеть обоюдным. И не беда, что ради единственного вопроса и ответа на него требовалось, говоря словами классика, извести тысячи тонн словесной руды.

Ничего особо не придумывая, я посвятил трио соседей по столику (вполголоса, кстати) в особенности своей работы в НИИИНиПТе. Опустив, разумеется, такую деталь, как перемещения во времени. Просто-де мотаюсь по дальним землям вместе с учеными-атлантами. Изучаю местные обычаи, язык. И вообще, чем живут люди в разных уголках мира.

Потому немудрено, что и в Атлантиду мне дозволено было приехать и разгуливать как у себя дома. В конце концов, так легче поддерживать связь с коллегами, начальством.

– Ну, понятно… путешественник, – заключил любопытный собутыльник, – действительно, кому как не тебе…

– Странно, что к нам тебя потянуло, – добавил один из его корешей, – на самый низ. Помойка та еще, между нами говоря.

И следом настала уже моя очередь служить для этих троих свободными ушами.

Один поведал мне о своем сыночке, не желавшем учиться грамоте и тем более работать, зато в свои шестнадцать лет завербовавшемся в какую-то банду. Пребывает он там на правах мальчика на побегушках. Зато ему дали ствол, с которым парень теперь гордо расхаживает по улицам, демонстрируя каждому встречному. Утверждает, что только так в здешней клоаке можно стать кем-то, хоть что-нибудь из себя представляющим. А оба родителя меж тем каждые день и ночь боятся, как бы родное чадо беспутное не застрелили.

От второго я услышал о еще более беспутной дочери, связавшейся с колонистами и свалившей в компании одного из них куда-то на запад, за океан. В Кситлос какой-то – в одно из дальних поселений. Сиречь в Центральную Америку, заключил еще я про себя. Тем более что название напомнило Кситаклан, один из городов майя. Сам родитель за дочь в какой-то степени рад. Коль выбраться смогла из трясины, которую представляла собой нижняя часть Посейдониса. Но опять же – тревожно за родную кровиночку. Тем более, как уехала, ни ответа от нее, ни привета. Ни одного, хотя бы коротенького письма.

Третий для разнообразия поделился не проблемой с подрастающими детьми – их у него не было – а далекими от идиллии отношениями со второй половинкой, на что-то гадостное подсевшей. Это «что-то» (название оказалось мне незнакомым) супруга требовала чуть ли не каждый день, когда не спала, и когда собеседник мой не отсиживался в баре. Потому он, собственно, и отсиживался, чтоб пореже видеться с тем гадким убожеством, в которое превратилось жена. А также семейное гнездышко – из-за ее неработоспособности и банального наплевательства.

Так мы проговорили не меньше часа. За это время я, главным образом, кивал, лишь изредка вставляя короткие дежурные реплики. Ну и помаленьку отхлебывал из своей кружки. Так, чтобы на дольше хватило, вкус не сильно напрягал, но при этом словно напоминать лишний раз: «Я с вами, мужики. Я типа свой».

А потом, наконец, когда честная компания худо-бедно выговорилась, я позволил себе перейти к цели своего прихода.

– Мне еще вот что спросить хотелось, – как можно тише начал я, – а можно в этом городе где-то купить оружие? Да не такую свистульку, как у меня сейчас. Посерьезнее что-нибудь.

– Внезапно, – молвил удивленный таким переходом один из соседей по столику. Да еще вытаращился на меня аки рыба. И я даже подумал, что душевному нашему общенью пришел конец. Что, огорошенные и обескураженные моим, мягко говоря, необычным интересом, трио собутыльников прекратят со мной беседу. И выйдут из-за стола, от греха подальше. А то и вовсе сообщат, кому следует о подозрительном чужаке.

Потому сильно удивился ответом другого собутыльника:

– Можно? – переспросил тот, в отличие меня громко, не таясь. – Вот сразу видно, что ты не местный! Только сейчас я не просто это узнал… но… прочувствовал.

– Легче перечислить, что в этом городе нельзя, – пояснил третий, – уйдет гораздо… ик! М-м-меньше времени.

8

Рекомендовали мне магазин Дяди Сета, что за пару кварталов от бара. Там еще на вывеске, говорили, изображен человечек с какой-то явно убойной штукой за спиной. По форме и пропорциям – вроде моей трубки.

Вот так просто. Приобрести оружие на дне Посейдониса было не труднее, чем закупиться продуктами. Были б деньги. А Сет, никому из троих, кстати, дядей не приходившийся (прозвище просто), и цены не заламывал, и идти не далеко.

Местных денег у меня не было. Последней монетой из этого времени я пожертвовал, чтобы получить подсказку от трех любителей халявы… а кто ее не любит? Так что рассчитывал я на бартер. И надеялся, что стреляющей трубки и угнанного летающего кораблика хватит, чтобы выменять на них нечто убойное до жути. Но при этом транспортабельное.

Дядя Сет оказался невысоким, смуглым как индус, худым и сутулым субъектом, чьи маленькие глазки и выдающийся нос придавали сходство с крысой.

Сидя за прилавком, он что-то внимательно разглядывал на экране лежащего перед ним небольшого устройства, похожего на планшетный компьютер двадцать первого века. И хотя обилия клиентов в его лавке не наблюдалось… правильнее сказать, я там был один, Сет не подскочил при виде меня, не кинулся навстречу, не вытянулся по струнке. А главное, не предложил «что-нибудь подсказать». Проще говоря, не сделал ничего из того перечня ужимок и прыжков, без которых трудно было представить современных мне работников торговли.

Достоинство в нем какое-то чувствовалось – на контрасте с мальчиками и девочками из салонов связи, магазинов одежды и других подобных заведений в мое время. Или имея репутацию человека, цены не задирающего, Дядя Сет полагал, что этого достаточно для привлечения клиентов. А значит, выплясывать перед ними вроде как было необязательно.

И тем более едва ли хозяин оружейной лавки считал нужным что-то «подсказывать» человеку, пришедшему за его специфическим товаром. Уж если оный человек владеет оружием, то сам должен в нем прилично разбираться. Ну, при условии, конечно, что опыт владения оказался успешным. В противном же случае ни ходить куда-либо, ни покупать больше ничего такой клиент бы не смог. Мертвые вообще-то мало, на что способны.

И только когда я подошел к прилавку и уставился на полки со стволами разной длины и калибра, с разнообразными клинками от крохотных ножичков до двуручных мечей, Сет соблаговолил оторваться от экрана и поднять на меня глаза.

– Чего хочешь? – осведомился он, даже не стараясь изображать приветливость. А я в очередной раз заметил, что местный контингент… по крайней мере, на городском дне себя вежливостью не утруждает. Позволяя, помимо прочего, «тыкать» даже незнакомым людям.

– Что-нибудь мощное, – заявил я, – крупнокалиберное. Чтоб можно было пачками врагов выносить… даже при наличии у них средств защиты. И… я плохо разбираюсь в здешних моделях и образцах. Подскажете… что-нибудь?

Да, это не двадцать первый век. И даже от опыта моего участия в исторических реконструкциях не было толку. Так что я готов был изменить себе и стерпеть даже опеку навязчивого торгаша.

Правда, торгаш в данном случае не выказывал ни проблеска навязчивости. И опекать меня тем более желанием не горел. Вместо этого он смерил меня взглядом, отмечая речь на чужом языке и звуки перевода, выходящие из ЛНМа – вещицы на цепочке. После чего изрек:

– На острове и так места мало. Какого Нуна они стали пускать сюда чужаков? Платить, кстати, есть чем?

Последняя фраза адресовалась мне, была предельно конкретной, а от резкого к ней перехода после дежурно-ворчливого вступления я даже вздрогнул.

– И учти, – продолжил Дядя Сет, – звериные шкурки, ракушки или… что еще такие как ты могут мне предложить? Окаменевшее дерьмо священного змея Бубу? В общем, ничего из перечисленного не принимаю. Только…

– Как насчет изделий высоких технологий, – перебил я его, кладя перед собой на прилавок стреляющую трубку, – и речь, как видите, не о колесе, которое мое племя изобрело на прошлой неделе. Еще есть транспорт… летающий. Маленький такой, остроносый. Спрятан в укромном месте и совсем не далеко. Думаю, чтобы покрыть стоимость всего одной пушки… хоть и крутой, этого более чем достаточно.

Я даже договорить не успел, когда Сет впился в трубку цепким взглядом, приметив нарост-шишечку, и мигом просек ее назначение. А через нее и происхождение трубки.

Лицо торгаша вытянулось – буквально на глазах.

– Табельное оружие стража, – прошипел он зловещим шепотом, вытаращив глаза, чем уже не грызуна напоминал, а напуганного кота, забравшегося на дерево, – только не говори, что тебе выдали его при поступлении на службу. Тебе. Выдали.

Затем, переведя дух, добавил – уже более спокойно и естественно:

– А, транспорт, как я понимаю, патрульный «воробей», который ты героически угнал… там же.

Я кивнул, а Сет хохотнул коротко.

– Парень, да ты вконец отмороженный! – воскликнул он затем. – Корпусу стражей дорогу перебежал и на эту дорогу еще и нагадил. А ты подумал, на какой Нун мне с корпусом проблемы?

У меня еще в тот момент искушение возникло наставить на этого торгаша стреляющую трубку и с затасканной фразой «это ограбление» поживиться в его лавке на халяву. Вряд ли он успел бы воспользоваться каким-то из своих товаров, к коим сидел спиной. А подставлять спину плохому парню со стволом… сами понимаете.

Да, я готов был на это пойти. Чтобы освободить Валю и вернуться в двадцать первый век. Но было три обстоятельства, остудившие мой пыл.

Во-первых, в здешних стволах я вправду не разбирался. Что там! Впервые их видел. Так что мог взять какое-нибудь барахло, просто солидно выглядевшее.

Во-вторых… кто там говорил, что человека, заслужившего репутацию бешеного пса, ждет такая же, как у бешеного пса участь? Ну, ограбил бы я этого хорька, ну утащил бы пушку. Но вряд ли ушел бы далеко. Скорее всего, тот же Дядя Сет пальнул бы мне в спину. Которой мне бы пришлось к нему повернуться. А если бы и не пальнул, вскоре вся нижняя часть Посейдониса могла прослышать о чужаке-беспредельщике с металлическим брелоком на цепочке. Парень я видный, узнать меня будет легко. И через час просто очередь выстроиться из желающих меня прикончить. Как будто проблем со стражами мало!

Ну и в-третьих: какой бы обличающей и возмущенной ни выглядела речь Дяди Сета, фанатом законопослушности он отнюдь не был. А то бы даже разговаривать дальше не стал. Немедленно вызвал бы ребят в бронежилетах, чтобы либо упаковали меня поскорее, либо от греха подальше пристрелили из своих трубок.

Но Сет никого вызывать не стал. А значит, что бы ни говорил, в сделке со мной был-таки заинтересован. Невзирая ни на каких стражей и не боясь каких-то «проблем», с ними связанных. В этой части города, как я понял, служителей закона вообще-то не слишком боялись.

Что до трепа его, якобы гневного, то преследовал он вполне определенную цель. Вызвать у меня неловкость, чувство вины. И под этим соусом навязать условия сделки, выгодные в большей степени хозяину магазина, чем мне.

Например, в обмен на табельное оружие стража и летающую машину – какую-нибудь старую маломощную шнягу, разваливающуюся в руках.

Но и я был не лыком шит. На ходу разгадав игру этого так называемого Дяди. И решил брать нахрапом. Вполне, как я понял, в духе городского дна.

– Слышь, а ты вообще бизнесмен или птичка нагадила? – хмыкнул я, сузив глаза и с вызовом уставившись на Сета. – Скажешь, никогда угнанным транспортом не банчил? И по дешевке со складов тех же стражей стволы не выкупал… подмазав там, кого следует? Чтоб перепродать потом. Что людей не знаешь, которые того же «воробья» толкнуть смогут… да так, что за руку не ухватишь? Хотя бы разобрав на запчасти…

С минуту Дядя Сет молчал, буравя меня крысиными глазенками. Я ждал. Наконец хозяин магазина изрек следующее:

– Думаешь, умный больно? Поумнее тебя найдутся. Это первое. Второе: конечно, я знаю нужных людей… и как горячий товар сбыть, шкуру сохранив. Но эти люди нужные… они, знаешь ли, тоже не бесплатно работают. С теми надо поделиться… с этими. Запросто можно с убытками остаться. Особенно когда такой риск. Если только…

С этими словами Сет указал пальцем на цепочку с ЛНМом.

– Если только ты добавишь к своей части сделки эту штуку, – сказал он, – тогда я смог бы тебе подобрать… кое-что помощнее.

Не скрою, соблазн согласиться на это условие у меня возник. Разговаривать с местными я больше не планировал. Собирался проложить огнем путь к плененной Вале, вызволить ее, да и убраться из Атлантиды и из всей этой эпохи восвояси.

Но… планы планами, а вдруг говорить все же придется? Хотя бы допросить кого-то из стражей, чтоб узнать, где они Валю держат. На такие случаи стоило подстраховаться.

Да к тому же по возвращении в двадцать первый век мне трудно будет объяснить пропажу одного из лингвистических модулей начальству в институте. Говорил уже, что ЛНМы – самая ценная из наших разработок в плане коммерческих перспектив. И если одного из них не досчитаются по моей милости, что должны коллеги и руководство подумать? Правильно, что нечистый на руку лаборант Финистов продал интеллектуальную собственность института кому-то из потенциальных конкурентов.

Но даже если моим объяснениям поверят – что я-де оставил ценный девайс в прошлом – использование машины времени без разрешения и для собственных прихотей чести мне тоже не делало. Вплоть до того, что опять-таки можно было вылететь с работы. А не хотелось бы.

Так что ответ мой мог быть только один.

– Нет, – я покачал головой, – эта… штука нужна мне тоже.

– Если это что-то с магией связанное… с каким-нибудь культом дикарским, – не сдавался, не теряя надежды получить чудесное устройство, Сет, – так архонты и наши ученые говорят, суеверия все это.

– Магия ни при чем, – отрезал я, твердый как алмаз.

Дядя Сет развел руками – чуть ли не виновато.

– Как хочешь, – сказал он, сдаваясь, – нет, так нет.

После чего добавил:

– Ладно. Показывай, где «воробей» спрятан.

И мы вышли из оружейного магазинчика.

Оказавшись на улице, Дядя Сет первым делом запер массивную дверь. Вместо ключа и замка приложив к ней предмет, напоминающий хоккейную шайбу. Только радиусом вдвое меньше.

Просто приложил и все – как страж шишечку к стреляющей трубке. С той лишь разницей, что Сет свою шайбу на двери не оставил, а решив, что дело сделано, от двери оторвал.

И никаких замков, замочных скважин и прочего примитива! Дверь выглядела цельнометаллическим монолитом.

* * *

Угнанный кораблик нашелся на прежнем месте. В грязно-пыльной темноте первого этажа заброшенной пирамиды.

Другое дело, что покоя суденышку не было. Когда я вернулся в компании с Дядей Сетом, возле «воробья» толклись две персоны столь дикого и запущенного вида, что староста Мило и его односельчане казались на их фоне образцом благообразия.

Длинные клочковатые бороды, грязные патлы, давно не стираное тряпье в качестве одежды. Не то бомжи, не то забулдыги, даже на городском дне умудрившиеся обнаружить новые глубины, и туда опуститься.

Запах эта парочка принесла с собой соответствующий. Типа мусорный бак с гниющими пищевыми отходами научился ходить и пожаловал в гости. По амбре этому мы с Сетом, собственно, их и заметили даже раньше, чем увидели.

Ни проникнуть внутрь кораблика, ни нанести ему серьезного вреда местные люмпены были не в силах. Что обшивка, что прозрачный колпак над кабиной прочностью обижены не были. Небось, даже прямое попадание выдерживали – и из оружия, посолиднее табельных трубок.

Другой вопрос, что неприступность «воробья» забулдыг отступить не заставила. Только разозлила. И к моменту моего возвращения они как раз вымещали злость опять-таки на не неповинном кораблике. Пинали его, стучали кулаками по обшивке и прозрачному колпаку; смачно харкали, без устали бранясь. Слов ни я не разобрал, ни ЛНМ не перевел, но вряд ли эти двое восхищались прочностью летающего судна.

– А ну пошли на хрен! – как можно более грозно воскликнул я. Хотя понимал, что лингвистический модуль переведет все тем же неизменно-механическим, бездушным голосом. Но надеялся, что хотя бы мой собственный голос, не по-здешнему вещающий, тоже на забулдыг подействует.

А чтобы вообще всякие сомнения у тех отпали на предмет того, что делать, и от какого места лучше держаться подальше, я выкрик свой подкрепил выстрелом из трубки. Прямо под ноги одному из бомжеватых людишек – первому, который оглянулся.

Не будучи храбрецами, забулдыги кинулись прочь.

– А чего ж мимо? – прокомментировал мой выстрел Дядя Сет. – Поджарил бы этих тварей, никто бы не почесался, с тебя за них спрашивать. Да что там, никто бы их отсутствия даже не заметил.

Я пожал плечами, спорить с ним не пытался, про свободу, равенство и братство втолковывать. Как и оправдываться, что-де не маньяк какой-нибудь. И совесть отягощать лишними трупами не хочу. А что и без того многим предстояло умереть от моей руки, я тем более не распространялся.

– …чтобы было неповадно на мое имущество посягать, – между тем пробурчал Сет. А сам уже разглядывал кораблик, водя по корпусу лучом небольшого фонарика. По-хозяйски так разглядывал.

А вот на последний выпад я уже не ответить не мог. Тоже – чтоб неповадно было.

– Станет вашим, когда я ствол получу, – были мои слова.

Дядя Сет отвлекся от своего занятия, обернулся, уставившись в лицо своими крысиными глазенками. Оценивающе так уставился, изучающе. А затем произнес:

– Сейчас я вызову людей. Они отгонят эту посудину… куда нужно. Считай это задатком. А мы пойдем ко мне в лавку. И ты выберешь пушку, какая тебе нужна.

– Хорошо, – согласился я, – и только тогда вы получите трубку.

Выйдя на свет, торгаш поднял руку с браслетом и небольшим устройством, которое можно было принять за простые наручные часы. «Часы», однако, были снабжены цветным сенсорным дисплеем, только маленьким. Сет потыкал в него пальцем, щуря глаза. Что-то еле слышно пробормотал, от меня отвернувшись. Так, чтобы ни я, ни ЛНМ не услышали.

Затем мы отправились обратно. А по пути я не удержался и попросил – хотя и стремно было:

– Подскажете… ну, при выборе? А то у вас… это… ассортимент незнакомый. Многие стволы вообще впервые увидел.

– Понимаю, понимаю, – благодушно отозвался Дядя Сет, не иначе, удовлетворенный выгодной сделкой, – у вас… там, небось, до сих пор каменными топорами и копьями воюют. Шутка! Разумеется, я помогу, какие вопросы…

– Только не вздумайте хлам какой-нибудь всучить, – добавил я, – прежде чем рассчитаемся, я пушку испытаю.

Благодушие слетело с лица торговца как стая птиц с покачнувшегося под ветром дерева.

– А вот тут парень, ты… – проговорил он сухо, и снова уставившись на меня тяжелым взглядом, – в общем, поосторожнее с такими поклепами. Я не жулик какой-нибудь, и заведения мое тут все знают. Сам же ко мне пришел… скажешь, нет? Вот и не предъявляй попусту. Здесь оскорбления просто так не спускают, чтоб ты знал.

* * *

Оскорблять не стал, но…

Слова словами, и Дядя Сет мог сколько угодно кичиться своей безупречной репутацией. Только вот, едва мы вернулись в лавку, как этот торгаш первым делом положил на прилавок передо мной меч. Меч, Карл! Здоровенный, двуручный, с удобной рукоятью и заточенным до блеска клинком.

Изготовлен он был явно промышленным способом, так что дальний родственник его, оставленный мною во время бегства от стражей, смотрелся бы на его фоне родственником бедным. Жалкой кустарной поделкой.

От воспоминания о верном клинке, бесславно мною брошенном, взгрустнулось. И я даже едва не потянул руку к новому мечу, но вовремя вспомнил, что пришел не за этим.

– Вообще-то я просил что-нибудь огнестрельное, – пришлось напомнить.

Сет спорить не стал. Понял, видимо, что клиент не такой дикарь, как он мог подумать. И даже не попытался убедить «невежественного варвара», что в бою этот меч становится огненным. Или вызывает огненные потоки с небес.

Другое дело, что выводов разумных торгаш не сделал. Потому что следующий товар, им передо мной выложенный, до боли напоминал самую обыкновенную базуку.

– Вот! Одним выстрелом пробивает стены, – с показной гордостью молвил Сет, похлопывая базуку по толстенному стволу. А я еще поразился лишний раз поистине дьявольскому умению всех торгашей во все времена. Похвалить неходовой товар, ничего не приврав. Только не сообщив всей правды.

Ну да я тоже не лыком шит.

– Ага, – хмыкнул я, окинув презрительным взглядом и базуку, и ее продавца, – только больше одного выстрела из нее не сделать. Каждый снаряд стоит… сопоставимо с самим оружием. Да и тяжелая, зараза.

– Вот как? – Сет изогнул бровь в почти искреннем удивлении.

Хотя, наверное, и вправду ему было, чему удивляться. Нет, не тактико-техническим характеристикам товара, о которых я знал, а он как будто нет. Но, скорее, самим по себе знаниям якобы дикого чужака.

– Тогда, – торгаш отошел к стеллажам, чтобы снять и положить передо мной следующий товар, – лазерная винтовка. Снабжена мини-генератором, способным месяц работать без подзарядки. Идеальное оружие для уличного боя. А вот это оптический прицел, повышающий точность…

Я осторожно взял винтовку в руки, осматривая и примеряясь. Дизайн у нее был несколько экзотический. Отчего с первого взгляда распознать в ней аналог винтовок двадцать первого века было непросто. Тем не менее, если присмотреться, можно было заметить все составляющие: и приклад, и спусковой крючок, и прицел пресловутый. Да и длина ствола была соответствующей.

Только вот сам ствол показался мне узковатым. Я представил тонкий лазерный луч, выходящий из дула. Полосующий одного стража… потом другого. Если тот, второй, останется на месте, само собой.

– Знал я одного умелого парня… ну вроде тебя, – продолжал разливаться соловьем Дядя Сет, видя, что клиент заглотил наживку, и развивая успех, – так он муху поджарил из подобной винтовки. А ты, я смотрю, тоже… парень не промах. Не промах, да! Не промахнешься…

Хорошая штука – лесть. Особенно неуклюжими каламбурами приправленная. Правда, не со всеми прокатывает.

– Все это, конечно, замечательно, – прокомментировал я последний пассаж, откладывая винтовку на прилавок, – только вот я-то… не с мухами воевать собираюсь.

Дядя Сет вздохнул, и снова повернулся к стеллажам.

Мы перебрали еще с десяток видов оружия. С некоторыми у меня даже до испытаний дошло – выходил пострелять в глухую стену стоящего напротив небоскреба-пирамиды. Но раз за разом признавал: не то.

А потом, испустив еще более тяжелый вздох, Сет присел на корточки, почти скрывшись за прилавком. И, сняв с одной из нижних полок, положил передо мной ствол толщиной чуть больше моей руки и почему-то формой близкий к параллелепипеду, а не к цилиндру.