Текст книги "Эвакуация (СИ)"

Автор книги: Тимофей Печёрин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

11

На подступах к дому, где жила семья Кудряшовых, как и во дворе, зомбаков уже не было. Как будто неведомая сила собрала их со всего района именно в том месте, где Леониду пришлось прорываться через образовавшуюся толпу. Собрала… и освободила от присутствия тварей окрестности, в полном соответствии с законом сохранения.

Еще одним обстоятельством, порадовавшим и ободрившим наемника, стал свет. Тусклый, наверняка не электрический, но свет – в наступивших потемках весьма заметный.

Причем маячил он не абы где, а в одном из окон квартиры Кудряшовых. Что-что, а расположение своих окон на втором этаже пятиэтажки Леонид успел запомнить хорошо.

Свет означал присутствие в квартире кого-то живого. Мертвому-то он зачем? А без поддержки любой свет… искусственный имеет свойство гаснуть.

«Они там! – с облегчением подумал наемник, имея в виду Альбину и Женечку. – Выжили…»

Однако радость его оказалась преждевременной. Едва Леонид подогнал «уазик» к подъезду, как тишину обезлюдевшего города разорвал звук выстрела. Резкий и беспардонный, как всякий хам.

Стреляли не прицельно – как давеча из-за забора одного из коттеджей. Просто, чтоб предупредить. Не приближайся, мол. И все же сам факт того, что его появлению не рады в собственной квартире, снова встревожил Кудряшова, даже привел в отчаяние.

На миг в светящемся окне промелькнул человеческий силуэт. Коренастый. И явно мужской. Во всяком случае, в последнюю очередь он мог принадлежать обычно стройной Альбине. А про кроху-Женечку и говорить нечего.

Сдавая назад, чтобы продемонстрировать мирные намерения – не беспокойтесь, мол, уже ухожу – Леонид в то же время готов был застонать. Нет, скорее зарычать от смеси горя и злости. Как же он мог поверить, что слабая женщина и ребенок лет пяти способны пережить катастрофу, от которой и люди покрепче-то бегством спасались! А свет в квартире мог быть не более чем совпадением. Вероятней всего, там теперь обосновалась какая-нибудь криминальная мразь вроде покойного бородача. Схрон там оборудовала для трофеев. Или базу, чтобы легче было обшаривать город.

Впрочем, не все ли равно? По большому счету, планы коренастого ублюдка и его подельников ничего для Кудряшова не значили. Все, что Леонида интересовало – это судьба жены и дочки. Новоселы же, встречающие гостей пулями, вполне могли быть в курсе этой судьбы. Или даже быть к ней непосредственно причастны.

А коль так, убираться с позором от дома, сделавшегося чужим, наемнику было не с руки. Его отступление – на глазах коренастого стрелка в окне – было, что называется, военным маневром. Совсем как у Кутузова. В то время как про себя Леонид твердо решил проникнуть в квартиру и выспросить… нет, вытрясти все из ее самозваных хозяев.

Отогнав машину подальше – выводя из поля зрения человека в окне – наемник по-пластунски подполз к подъезду. Отворил дверь… и едва не присвистнул от удивления. Уже там, на пороге, его ждало первое препятствие. Тяжелая, металлическая сетчатая кровать, стоявшая поперек проема.

Слишком низкая преграда… для нормального человека. Но вот задержать тупого, неуклюжего, не отличающегося гибкостью зомбака вполне даже могла.

Кудряшов зомби не был, так что смог перелезть через кровать, одновременно пригибаясь.

Ступив на пол подъезда, ощутил его непривычную неровность. А еще – как что-то хрустнуло под подошвами ботинок. Кости? Леонид надеялся, что принадлежали они зомби, оказавшимся достаточно ловкими и сообразительными, чтобы преодолеть эту, первую линию обороны. Так что новым обитателям дома пришлось расправиться с ними самостоятельно.

С минуту Кудряшов постоял в темноте подъезда, дожидаясь, пока привыкнут глаза. Затем двинулся к лестнице.

Преодолел первый пролет… а затем, внезапно в глаза ему ударил луч света. Яркий, из электрического фонаря. А потому слово «ударил» было уместно как никакое другое. Внезапный переход от темноты к свету оказался для Леонида особенно болезненным.

Попятившись, уходя из-под луча, наемник глянул навстречу свету сквозь пальцы, которыми машинально закрыл лицо. Инстинкты подсказывали, что в тот момент Леонид был беззащитен как никогда, но любопытство оказалось сильнее.

А увидел в свете фонаря Кудряшов следующее. Источник света находился на площадке второго этажа… которая была отделена от лестничного пролета еще одной импровизированной баррикадой. Опрокинутым шкафом, а на нем три табурета, уложенные в ряд сиденьями вперед.

И, несмотря на собственное, не внушавшее оптимизма, положение, Леонид не мог не оценить гениальную простоту такого оборонительного сооружения. Нет, не саму конструкцию, но место. Оказавшееся для нее на редкость подходящим. Господствующая высота плюс узкий проход, да еще не подпускающее близко противника препятствие в виде шкафа – такое сочетание могло задержать хоть целое отделение таких как Кудряшов.

– Что, не дошло? – донесся до него со стороны баррикады голос. Мужской, но, как ни странно, беззлобный. Даже чем-то приятный.

Чего не скажешь, про последовавший затем звук передергивания затвора.

– Не дергайся, если не хочешь пулю получить, – последовало за этим звуком предупреждение. – Аля, посвети-ка во-о-он туда. Чтоб лучше рассмотреть этого кадра.

– Аля?! – не веря своим ушам, воскликнул Леонид. Просто не смог удержать в себе этого возгласа. Винегрета из удивления, облегчения и… не совсем приятных подозрений.

Хотя последние мало что значили на фоне главного. Простого совпадения имен здесь быть не могло. А значит, по крайней мере, супруга его жива.

В следующее мгновение луч фонаря снова скользнул по Кудряшову – вжавшемуся в угол. Слепя его и заставляя закрывать лицо.

– Да не прячься! – раздался другой голос. Женский, звонкий, чуточку ироничный. Его Леонид не перепутал бы ни с каким другим.

А затем:

– Егор, можешь убрать ствол. Сразу почувствовала что-то знакомое, когда этот парень вскрикнул. Ну так вот… это свои, успокойся. Его я узнаю из тысячи… и не только по голосу. Да сам приглядись – узнаешь. Явился, наконец… муженек.

* * *

Пара свечек в маленьких баночках на кухонном столе подрагивали и медленно плавились, изнемогая в неравной борьбе со сгустившейся темнотой. Но пока выдерживали натиск.

В углу, на газовой плитке разогревался, побулькивая в кастрюле, поздний ужин для Леонида. Тот поначалу отнекивался – ел, мол, недавно. Да и чувствовалась некоторая абсурдность ситуации: он-то спешил родным на помощь. А теперь выходило, что спасают уже его. Пусть и от голода, но и это немало.

Однако Альбина была непреклонна. Когда же из кастрюли потянулся аппетитный аромат, наемник и вовсе капитулировал. Шутка ли – как позавтракал перед отбытием, так весь день почти ничего не ел. Не считая, конечно, сухого пайка, отбитого у мародеров вместе с «уазиком». Тут любой запах съестного, особенно горячего, покажется чарующим и манящим. А уж если его готовит родной человек…

Альбина… и никакая не Аля, между прочим. Жгучая брюнетка, которую временами принимали за цыганку. Сидя теперь за столом рядом с мужем, чуть освещенная лишь слабыми дрожащими огоньками свечей, она и вовсе казалась сказочной колдуньей, русалкой и демоницей, искушающей и соблазняющей благородных рыцарей, благочестивых монахов и забитых крестьян. Леонида Кудряшова вот покорила несколько лет назад.

Третий член семьи, Женечка, к тому времени уже спала. Маленькая принцесса с курчавыми как у матери, но рыжевато-каштановыми волосами – подарком смешанного брака – разумеется, встретила вернувшегося папу. И даже милостиво позволила немного потаскать себя на руках. Но эмоций особых, как заметил Леонид, возвращение отсутствовавшего пару месяцев родителя у нее не вызвало. Как не вызывало, похоже, и происходящее с городом.

Или, если угодно, милое дитя, успевшее привыкнуть ко всем прелестям жизни на осадном положении и не париться по этому поводу, тем более не придавало значения такому событию, как еще один человек в квартире. Терялось оно на общем фоне. Как говорится, кто в армии служил, тот в цирке не смеется.

С таким настроем со временем Женечка могла вырасти стойкой и неунывающей. Как оловянный солдатик или лягушка из сказки, попавшая в кувшин с молоком. Но с тем же успехом – бесчувственной и бесчеловечной, вроде врачей нацистской Германии.

Леонид любил дочь и потому предпочитал верить в хорошее. Но опыт – треклятый опыт человека, не раз видевшего смерть и нередко являвшегося ее причиной – с дьявольским хихиканьем нашептывал Кудряшову, что оснований для такой веры нет ни малейших.

Компанию за кухонным столом чете Кудряшовых составил тот самый тип, который давеча пальнул из окна в реквизированный Леонидом «уазик». Показавшийся на фоне свечного света, скудного и неверного, здоровяком-головорезом, облик этот человек имел на деле вполне безобидный. И даже вопиюще заурядный.

Высокий, но не очень. Широкий, телосложения крепкого, но рыхловат. Подстрижен коротко, но не на лысо. В очках – но такой аксессуар имелся у многих. А вот более примечательных черт лица, вроде усов или бороды, у него не имелось.

Леонид видел раньше этого мужика – смутно припоминал. Но кто он такой, не интересовался. И даже не знал по имени.

Так что познакомились они только сегодня, на лестничной площадке.

– Мельников, – представился очкарик, протягивая руку, пока Кудряшов переступал через баррикаду из шкафа.

Затем немного смущенно добавил:

– Егор.

И, наконец, не удержался от глупейшего и донельзя банального, на взгляд Леонида, вопроса:

– Что, кстати, в мире делается?

На ответ наемник не поскупился.

– В мире люди занимаются тем, что получается у них лучше всего, – были его слова, – а получается у них лишать друг друга жизни. Может, где-то они находят и более приятные занятия. Но в эту часть мира я не летал – там ведь не заработаешь… такому как я.

Мельников стушевался и больше с дежурными вопросами не лез.

Стоило, впрочем, отдать ему должное. Как оказалось, жил он в том же подъезде, только на четвертом этаже. И такое соседство пришлось Альбине и Женечке весьма кстати.

– А вы предусмотрительные, – сказал Леонид, успев отметить и пластиковые бидоны с водой, расставленные в прихожей и на лестничной площадке, и уж тем более газовую плитку.

– Это все Егор, – похвалила соседа Альбина, – поделился вот. Вся эта хрень где-то месяц назад случилась. По крайней мере, тот маразм с эвакуацией. Знаешь, как она проходила? Просто сообщили по радио… оно еще работало, чтоб явились на площадь или на автовокзал или на железнодорожный вокзал к определенному времени. Там, мол, транспорт будет ждать. А как добраться, не уточнили. Если по городу мертвяки бродят…

– Они не мертвые, – хором возразили Кудряшов и Мельников, а затем переглянулись: Леонид – с толикой удивления, Егор – с хитроватой усмешкой.

– Да я уж и сам устал это объяснять, – сказал затем сосед, – да все одно: «мертвяки, мертвяки».

– Думаю, правильнее называть их «зомби», – предложил Леонид.

– Ну вот, – продолжила Альбина, – нам особенно не повезло. Этих… зомби вокруг шаталось особенно много. Как будто во всем доме жильцы обратились… или даже в микрорайоне. Просто толпились – то во дворе, то на улице. Некоторые на площадке разгуливали. В дверь ломились, да я не пустила. И поняла – не пробиться. Даже если бы кое-кто раскошелился на машину. Хотя бы в кредит…

– С серой зарплатой, причем нестабильной? – Кудряшов вздохнул.

– Да не все ли равно, – примирительно молвила жена, – если даже от машины толку было бы немного. Не говоря о том, что до машины сперва добраться надо. А как доберешься, когда под дверью эта гнусь толчется.

– Не такая уж и гнусь, – с философским видом подал голос Мельников, – больные люди…

– На всю башку, – отрезала Альбина. – А потом появился Егор. Не принц на белом коне, понятное дело. Но зато со стволом. И зомби этих… ну, по крайней мере, которые по подъезду шныряли, всех положил.

– А потом? – осведомился Леонид, нахмурившись. – Неужели не пробовали пробиться? Хотя бы к автовокзалу? Не так уж далеко ведь.

– Время вышло, – вздохнула жена.

– Плюс авто свое в сервис сдал, – вторил сосед, – бал-да, хе-хе… это ж надо! Там так и не почесались до самого дня эвакуации. А если и почесались, то на пользу бедняжке это не пошло.

– Да и много, говорю же, этих… зомби тут бродило поблизости, – напомнила Альбина, – сам, небось, успел столкнуться, пока шел. Максимум, что удалось – это добраться до ближайших магазинов. До «Магнитопятерочки» местной, в том числе.

«Магнитопятерочками» Кудряшова для краткости называла все магазины розничных продуктовых сетей независимо от бренда.

– Трудно без колес пробиваться… знаете ли, – Мельников развел руками. Виноват, мол, но все, что от меня зависело, сделал.

После чего счел необходимым добавить:

– Да и на колесах… у меня же не танк. Легковушка простая… «шкода». С посадкой низкой, вдобавок. Да если б я попытался напролом переть, зомби эти просто облепили бы ее. Взгромоздились все дружно. Так, что машинка моя просто сдвинуться бы не смогла под такой тяжестью. А то и вовсе стекла могли повыбивать и вытащить нас… заодно всю «шкоду» распотрошив.

– Так что пришлось выжидать, – подытожила Альбина, – выжидать и выживать. Благо, вместе это делать легче, чем поодиночке. Та же плитка газовая… что бы мы без нее делали.

– Выжидать, пока не прибудет настоящий принц? – не без ехидства вопрошал Леонид. – Вроде меня?

– Не только, – отвечала супруга и поспешила поправиться, – то есть… конечно, твоего возвращения я тоже ждала, рассчитывала на тебя. Но еще – на то, что зомби перегрызут друг дружку и передохнут.

– Представьте себе, во внешнем мире примерно на это и рассчитывают, – сказал наемник, – только зря, я думаю. Некоторые из зомбаков мутируют. Могут без еды неделями обходиться… встретил я одного такого. И при этом становятся сильными и быстрыми. А если таким хавчика хватать не будет, они ведь и из города могут в какое-нибудь другое место перебраться. И вояки на постах их вряд ли остановят. Начать с того, что асфальта, как и любой другой накатанной поверхности, им не требуется. А уж как лихо двери вышибают… Откуда ствол, кстати?

– Из охотничьего магазина, – торопливо отвечал Мельников, немало огорошенный резким переходом в теме разговора и принявший последний вопрос на свой счет, – тут, через улицу. Прихватил, когда бардак начался.

– Ну, такие-то в охотничьих магазинах не продаются, – хмыкнул неудовлетворенный таким ответом Кудряшов, поднимая со стола пистолет жены. Оружие, бывшее при ней давеча на лестничной площадке.

– Его тоже Егор достал, – заметила Альбина с растерянным видом и покосилась на соседа. Тот тем более не спешил раскрывать источник появления в доме этого ствола.

– Ну да ладно, – вздохнул Леонид, – мне, по большому счету все равно, я не следак. Поговорим о делах насущных. Оружия теперь, благодаря вашему покорному слуге, у нас вдоволь. Машина тоже есть. Зверь-машина, между прочим. Такой что бездорожье нипочем, что зомби. Тем более что поголовье последних на районе я проредил – с помощью этого здоровяка в том числе. А посты армейские и объехать можно. И потому вот мое предложение: не ждать больше у моря погоды. А выбираться из города.

Помолчав пару секунд, еще он добавил, обращаясь к Мельникову:

– Можем и вас прихватить с собой. Места в машине хватит. А вам вряд ли по душе придется куковать в заброшенном городе, да с зомбаками за компанию.

Альбина бросила на мужа негодующий взгляд. Очевидно, перед ней даже вопрос не стоял – бросать или взять с собой соседа, пришедшего к ней на выручку.

Вслух же она сказала:

– Лучше утра дождаться. Жене надо поспать.

Леонид кивнул, соглашаясь с таким доводом. Затем перевел взгляд на Мельникова.

– Я тоже не против, – молвил тот со смущенным выражением. – Только вот… ну, раз уж нам теперь зомби не страшны… не могли бы мы кое-куда еще по дороге заехать?

– Куда? А главное, зачем? – последовали закономерные вопросы от Кудряшова.

– Ну… долго рассказывать… хотя, я думаю, не так уж и долго.

– А мы куда-то спешим? – хмыкнул Леонид. – Теперь-то? Ночь длинная…

– Ладно, – сосед вздохнул. – Начать с того, что я знаю, откуда все пошло. Зомби эти. Сам руку приложил… в какой-то степени.

12

На пару мгновений за кухонным столом повисла тишина. Не иначе, даже Альбина была не в курсе, какую роль в происходящем сыграл дражайший спаситель-сосед.

Первым нарушил молчание Леонид Кудряшов.

– Так что это было? – вопрошал он. – Вирус какой-то? Мутация?

– Вирус, мутация, – с готовностью подтвердил Мельников, – но прежде всего научный эксперимент. Вышедший из-под контроля, как понимаете.

– Военные? – спросил Леонид. – Правительство?

Сосед покачал головой.

– Не военные и не правительство… да вы бы и сами могли догадаться, – были его слова, – как власти сперва проворонили начало эпидемии, а потом не придумали ничего лучше, чем по-быстрому вывозить народ. И ждать, что проблема сама рассосется. Ясен пень, что никакого плана у них не было. Как нет, похоже, до сих пор. Или они что-нибудь предпринимают, пока мы тут сидим? Нет?

– Нет, – отвечал Кудряшов, – рассовали людей по лагерям беженцев… точнее, временного содержания. Перекрыли сообщение. Посты вот расставили. Что случилось – держат в секрете… точнее, пытаются держать. И действительно ждут, что все уляжется. И все!

– Вот! – важно изрек Мельников, подняв указательный палец. – Засекретили – значит, ситуацией не владеют. Будь иначе, давно бы раструбили по всем каналам, запугали всю страну до икоты, затем прихлопнули бы проблему экстренными мерами… с соответствующим под них финансированием. А потом еще хвалились бы не один месяц. Как спасли-де Россию и весь мир от страшного бедствия. Но уж точно не стали бы доводить дело до потери целого города.

– Маленькая победоносная война, – проговорил Леонид, – это мы проходили, это нам задавали. И даже участвовать кое-где приходилось. Но все-таки… кто же тогда накосячил?

– Корпорация одна, – отвечал сосед, кажется даже с ноткой облегчения в голосе, словно поделившись этой тайной, очистил совесть, – только не спрашивайте, чья. Транснациональная… из тех, что производственные мощности держит в Китае или другой азиатской стране, исследования проводит в наших краях – где много специалистов, не избалованных лишними деньгами. Для промышленной апробации такая контора предпочитает Африку, зарегистрирована где-нибудь в Лихтенштейне или на Каймановых островах, а конечные бенефициары…

– Айсберги, Вайсберги, Айзенберги, всякие там Рабиновичи, – осторожно предположил Кудряшов, не удержавшись от цитирования «Золотого теленка». Благо, безмозглым солдафоном, ничего кроме устава не читавшим, вовсе не был.

– Не обязательно, – усмехнулся Мельников, – с тем же успехом это могли быть… да кто угодно! Арабские шейхи. Колумбийские наркоторговцы… корпорация-то на лекарствах специализировалась. Так почему бы заодно и новое зелье не разработать? Не удивлюсь, если даже парочка наших олигархов туда затесалась. И кстати, один из «Рабиновичей» – по фамилии Френкель – был у нас завлабом. Интересно, успел он поинтересоваться: «Таки где моя доля?», прежде чем его разорвали…

Альбина лишь тихонько фыркнула в ответ на не слишком удачную остроту. Леонид же и вовсе ее как будто не услышал.

– А вы? – спросил он соседа.

– А я там был простым лаборантом. Пробирки протирал. То есть, занимался примерно тем же, что и в родном НИИ, но получал на порядок больше. В детали последнего проекта не вникал – уровень доступа не тот. У такой мелкой сошки-то. Но насколько понял, разрабатывали какое-то седативное средство. Успокоительное, в смысле. А оказалось, что оно не столько успокаивает, сколько… что-то вроде короткого замыкания вызывает… пережигает что-то в мозгах.

– Во как! – невесело усмехнулся Леонид. – История Джекила и Хайда повторяется в реале. Массово и уже без романтического флера.

– И не так забавно, как у кота Леопольда с «Озверином», – вторил Мельников.

Затем, после секундной паузы – дух перевести, добавил:

– Когда все началось, кто-то из начальства решил здание по-тихому эвакуировать, без шума и пыли. А на испытуемых, первыми превратившихся в зомби, просто забить. Мы, мол, ни при чем. Ну и еще настоятельно рекомендовали сотрудникам держать язык за зубами. На том основании-де, что любой может пойти по делу как соучастник, а не просто свидетель.

А потом… ну, руководство погрузилось на чартерный рейс и отбыло в неведомые дали. Рядовых сотрудников распустили по домам. Что до зомби… то зомби, сожрав беднягу Френкеля и еще пару коллег, смогли спокойно покинуть здание. И делать, что заблагорассудится. Про то, что эта хрень еще и заразна, похоже, не знали даже лучшие умы.

– Странно, что в здании, полном народу… сколько вас там было? Не меньше сотни, небось? – Кудряшов нахмурился. – Странно, что некому было обезвредить трех с половиной, вышедших из-под контроля испытуемых.

– Это из огнестрельного оружия их хорошо… обезвредить, – последнее слово сосед произнес с ноткой обиды. – А когда оружия нет… ты вообще в курсе, что эти твари боли не чувствуют? Нехилый такой седативный эффект, хе-хе. А того, кто боли не чувствует, даже удержать практически невозможно. Особенно если он еще и кусается.

– Понятно, – вздохнул Леонид. – То есть, не все, конечно, понятно. Например, хватился ли кто дома сожранного Френкеля… хотя бы. Или тех же испытуемых. Должны же были их близкие встревожиться, на работу позвонить, в полицию заявить, наконец.

– Ну, в качестве испытуемых подбирали бомжей и пьяниц, – пояснил Мельников. – Всяких таких типов с минимумом социальных связей… и которым лишь бы на пузырь и закусь заработать. Не столь уж важно, как. А насчет Френкеля и еще двоих сотрудников… трудно сказать. Возможно, кто-то даже пробовал их искать. В полицию заявлял. Но там не больно-то почесались. Если и посетили здание, то нашли его брошенным. Не с кого спрашивать. В крайнем случае, сама корпорация могла подмазать славных правоохранителей, чтобы сильно не копали, под ее… хе-хе, доброе имя.

– Но теперь – я правильно понял? Вы… ты хочешь туда вернуться. Я прав?

Мельников кивнул, затем последовал еще один вопрос от наемника, наиболее важный:

– Зачем? Что ты там забыл?

– Противоядие, – вполголоса, но твердо, без колебаний отвечал сосед, – антидот. Вакцину. За корректность терминологии не ручаюсь, я не медик. Но уверен, она должна быть. Образец, формула – по фигу. А если и нет, попробовать все равно стоит… необходимо.

– Даже так? – молвил Кудряшов, несколько обескураженный последним словом. – Удивительное благородство… по крайней мере, для меня.

– Совсем ни при чем, – отрезал Мельников, – я ведь еще и о себе забочусь. Неужели непонятно? Поскольку речь идет о вирусе, даже если мы покинем город, мы все равно не будем в безопасности. Эту дрянь могут животные разносить… птицы. Никакие военные с блокпостами их не остановят.

– Ну, судя по тому, что вы… с Альбиной, да и Женечка до сих пор не заболели… – осторожно начал Леонид, но сосед даже не дослушал его довод.

– Это ни о чем не говорит, – заявил он с интонациями почти фанатическими и таким же блеском в глазах, – инкубационный период у разных людей может быть разным… так что не обольщайтесь.

Супруги Кудряшовы только переглянулись в растерянности. Спорить со столь убежденным в собственной правоте человеком им было не по силам. Но и отказать ему – по сути, спасшему Альбине и Женечке жизнь – не позволяла совесть. Даже совесть наемника, убивающего людей за деньги.

* * *

Уже потом, впервые за два месяца лежа на супружеской кровати, Леонид не удержался от укола ревности.

– Вот интересно, – проговорил он, обращаясь к лежавшей рядом и положившей голову ему на сгиб локтя супруге. – Пока меня не было… ты с этим Мельниковым… ничего?

– Ты имеешь в виду, не украсили ли мы тебе голову сооружением, придающим сходство с животными семейства парнокопытных? – задала уточняющий вопрос Альбина.

И сама же на него ответила – пускай не слишком доходчиво:

– Да за кого ты меня принимаешь?!

– За нормальную здоровую и еще не старую женщину, – отвечал Леонид, – с вполне естественными потребностями… и отсутствием в пределах досягаемости супруга, способного… да нет, я бы даже сказал, имеющего эксклюзивное право эти потребности удовлетворять.

– Ты забыл добавить, что я слабая женщина, а Егор – мужчина с оружием, – с иронией, переходящей в деланый пафос, произнесла жена. – А в смутные времена сильный может брать что угодно, не спрашивая согласия слабых. И вообще самка должна быть благодарна самцу, который ее защищает. И все такое прочее, и бла-бла-бла-а-а…

– Так что же? – не унимался Кудряшов.

– Странно, что только сегодня тебе вздумалось задаться этим вопросом, – молвила Альбина, после чего на миг приникла к губам мужа в скупом поцелуе и отвернулась к стенке, позевывая, – хотя эта командировка у тебя вообще-то… э-э-э… не первая.