Текст книги "Эвакуация (СИ)"

Автор книги: Тимофей Печёрин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

5

Зомби действительно вскоре обнаружились в количестве целых четырех особей. Причем, даже раньше, чем говорила дама – уже через квартал от кафе. Вполне вероятно, смекнул Кудряшов, их могли привлечь крики этой незаслуженно везучей экс-богатейки.

– Вон они! Вон! – запричитала дама, одной рукой вцепившись в локоть наемника, а другой указывая на четверку зомбаков. Как будто Леонид был слеп и сам их не видел.

– Тихо, – процедил он сквозь зубы, заводя даму за спину, а свободной рукой снимая с плеча винтовку. Тем временем зомбаки, один за другим повернулись навстречу парочке прохожих и защелкали зубами в предвкушении обеда.

Четверка этих неуклюжих, даром, что кровожадных, вонючек не казались серьезными противниками. При условии, конечно, что ты вооруженный до зубов боец, а не безоружная женщина, в этом новом жестком мире едва ли даже способная ориентироваться.

В любом случае, Кудряшов рассчитывал окончательно упокоить четверых зомбаков одной очередью. Вот только… что-то странное заметил наемник в их поведении, а также во внешности. Мало того, что жрать друг дружку данные конкретные твари не спешили, явно предпочитая мясо нормальных людей. Вдобавок…

А что «вдобавок», Леонид понять не успел. Потому что зомби не стали ковылять навстречу потенциальной еде, как ожидал наемник. Но, рванувшись, гигантскими кузнечиками прыгнули в сторону Кудряшова и дамы.

Леонид едва успел нажать на спусковой крючок. Очередь чуть ли не в клочья разорвала ближайшего зомбака, остальные кинулись врассыпную. И уже затем до Кудряшова дошло, какую вторую странность он приметил в этих четверых… точнее, уже троих. Приметил – но осознать не успел.

В отличие от собратьев, эти зомби не выглядели бесформенными кулями тряпья и плоти, едва держащимися в вертикальном положении и уж совсем неведомо как умудряющимися ходить. Нет, эти четверо пребывали в куда лучшей физической форме. Поджарые, как и подобает хищным зверям. Поджарые и проворные.

То есть, о разуме, коллективном или еще каком, понятное дело, речи здесь все равно не шло. Но кое-что другое действительно имело место. Самоорганизация – хотя бы на уровне звериной стаи. А главное…

– Эволюция, – пораженный собственной догадкой, вслух пробормотал Леонид, – они мутируют…

Тем временем зомбаки, разделившись, все равно не оставляли надежды добраться до двух удачно им подвернувшихся кусков живого мяса.

– Спину прикроете? – обратился наемник к даме. А в ответ на ее робкое «но», рывком вытащил из кобуры и протянул пистолет, не забыв снять с предохранителя.

А сам направил винтовку на одного из зомби, пытаясь поймать того в прицел. Сделать это было не так-то просто – слишком проворно тот двигался, вдобавок перейдя на четвереньки. И обходя Леонида по широкой дуге.

За спиной раздался приглушенный, но резкий хлопок, следом – отвратительный скрипучий взвизг. Нечто среднее между скрежетом ножа по сковородке и скрипом несмазанной дверной петли.

Не похоже было, чтобы так визжала дама. А значит… Леонид никогда не слышал, как кричит зомби. И теперь, похоже, этот пробел в его знаниях был восполнен.

Резко развернувшись с ВСК наготове, Кудряшов увидел даму, двумя руками державшую пистолет, от ствола которого поднимался дымок. А еще зомбака, чуть выше живота которого, прикрытого грязной рубашкой, расплывалось темное пятно.

Похоже, словоохотливый паренек из лагеря беженцев ошибся – боль зомби все-таки чувствовали. Но только очень сильную. И, возможно, не всякие зомби, а только эти шустрые плоды мутации.

Причем, если обычного человека такая рана – да почти в упор – могла вообще вывести из строя, то зомбак на ранение свое только и отреагировал, что взвизгнул и немного сдал назад. Но в то же время все еще держался на ногах. И был готов атаковать снова.

Точнее, был-то, был, да кто б ему позволил! Дав короткую очередь в этого растерянного зомби, Леонид окончательно выбил его из мира живых. Тварь рухнула на асфальт и больше не поднималась. Разве что шевельнула пару раз конечностями и затихла.

– Уже двое, – прокомментировал Кудряшов и похвалил даму, – отличная работа, кстати.

Однако отвлекаться и расслабляться было не время. Пока расправлялись с его подраненным собратом, третий зомбак успел подобраться к Леониду со спины. Между ними осталось менее полметра, когда профессиональное чутье подсказало наемнику повернуться и выстрелить.

Увы, он снова стрелял короткой очередью, от которой зомби успел увернуться. Промчавшись мимо Леонида и пригибаясь к земле, он как будто нарочно выбирал направление таким образом, чтобы между ним и стрелком находилась то урна для мусора, то детская горка, то скамейка. Ставшие для зомбака импровизированными, хоть и кратковременными, укрытиями.

Кудряшов успел еще разок выстрелить – но больше для острастки. Выпущенные из автоматической винтовки пули опять не нашли цель.

Следом по тому же зомбаку пару раз пальнула и дама. С все тем же результатом, вернее его отсутствием. А жаба в душе Леонида тревожно заквакала, жалуясь на столь бессмысленный расход боеприпасов.

– Спину прикрывай, – напомнил наемник даме, стараясь не упускать зомбака из виду.

– Да я прикрываю, прикрываю! – жалобно и с ноткой обиды отозвалась дама.

А потом вдруг выругалась нервно и выстрелила еще раз.

На это Леонид уже не мог не обратить внимания. И, повернувшись, смог убедиться, что причина, заставившая даму прибегнуть к непарламентскому выражению, более чем серьезная.

Четвертый из зомбаков-мутантов догадался найти для себя удобную позицию. Выбрав в качестве таковой ближайший фонарный столб, на который теперь проворно, по-обезьяньи карабкался. Не иначе, давешним выстрелом дама надеялась сбить эту тварь. Но мутант оказался проворней.

Ушел зомби и от выстрела Кудряшова – просто принялся карабкаться побыстрее. А когда добрался до верхушки… в течение доли секунды оторвал от фонаря конечности и, оттолкнувшись ими, прыгнул прямо на Леонида и даму.

Те, впрочем, тоже в долгу не остались. Успели отбежать, так что пришел черед уже мутировавшему зомбаку почувствовать себя мазилой. Не добравшись прыжком ни до Леонида, ни до его спутницы, он грохнулся на асфальт.

Точнее, не грохнулся, а жестко, но приземлился! Вместо того чтобы растянуться на тротуаре беспомощным мешком костей и мяса, зомби почти сразу поднялся на ноги. Да, тяжело и уже далеко не так проворно. Но все еще, что дивно, оставался на ходу.

«Окаменел он, что ли с этой мутацией? – про себя поразился Кудряшов. – Ишь, какой крепкий! Даже не сломал себе ничего».

Впрочем, интересоваться причинами такой крепости мутанта было некогда. А жесткое его приземление так и так вышло Леониду на руку. Едва зомби снова принял вертикальное положение, очередь из ВСК-94 разворотила ему грудь.

Последний из мутировавших зомби предпочел продолжить игру в прядки, то скрываясь за ближайшими кустами или брошенными машинами, то забегая за угол какого-нибудь дома, то снова показываясь парочке людей, словно дразня их. Напоминая о себе, словно воплощая в себе пресловутое «memento mori».

Вот только делать это ему стало теперь гораздо трудней. Уже не так беспокоящийся за свой тыл Леонид мог позволить себе не отвлекаться на других зомбаков. И, соответственно, не выпускать эту шуструю бестию из виду, постоянно держа на мушке.

Что наемник и делал. До тех пор, пока не поймал момент. Силы у зомби, видимо, тоже были не безграничны. Мало-помалу тварь начала утомляться, движения ее становились все более медленными и все менее ловкими. Пока, наконец, зомби не оступился на бордюре газона и… нет, не упал. Но на секунду-другую остановился. Этого Леониду с лихвой хватило, чтобы поймать башку твари в перекрестье прицела и выстрелить.

С пробитой насквозь головой зомби повалился на траву.

– Кстати, неплохо стреляете, – сухо и сдержанно, но все-таки похвалил Кудряшов даму, принимая из ее рук пистолет.

Та пожала плечами.

– Что-то не похоже, чтобы эти… зомби разума лишились, – сказала она затем, – сообразительные оказались. Ловкие. Особенно тот, который на фонарь полез.

– Звери тоже ловкие бывают, – возразил Леонид, – особенно дикие. Особенно хищники. И действуют тоже умело, вроде бы продуманно. На охоте, например. Но разум тут ни при чем. Исключительно инстинкты.

А про себя подумал: «Мутируя подобным образом, они и без разума смогут хлопот доставить… всем нам».

После встречи со злополучной четверкой Кудряшов уже не был столь оптимистичен насчет судьбы зомби и захваченного ими города. Уж если с четырьмя он, вполне себе опытный боец, навыков благодаря командировкам от ЧВК не растерявший, сладил с трудом, то десяток таких мутантов разнесут в щепки хотя бы армейский блокпост. А товарища старшего сержанта с подчиненными сожрут да не поморщатся.

И плакала тогда пресловутая изоляция города. Вместе с прочими мерами безопасности и планами власть предержащих. Гладкими, как водится, только на бумаге.

* * *

Когда подошли, наконец, к школе, Леонид сразу почуял неладное. Заброшенность этого места просто бросалась в глаза. Ворота, пусть и символические, были настежь распахнуты. Изнутри не доносилось ни звука. Что вообще-то совсем не характерно для любого густонаселенного места. Не чувствовалось запаха дыма – отчего неизбежно возникал вопрос, на чем обитатели этого якобы убежища готовят. И уж тем более не наблюдалось на подходах к школе такой «мелочи», как часовые и защитные баррикады.

И если последний пункт можно было с грехом пополам списать на безалаберность здешних обитателей, то вот отсутствие самих обитателей объяснить Кудряшов не мог. Пришлось обратиться с этим вопросом к даме.

– А где все? – вопрошал наемник, не скрывая подозрений. – В какое-то другое место уйти успели?

– Ну… вы же сами говорили, что зомби на шум сбегаются, – несколько смущенно ответила его спутница, – вот и стараемся не шуметь… вообще не высовываться… и зомби не привлекать.

Леонид молча кивнул, делая вид, что поверил такому объяснению. Но про себя счел его очень сомнительным, просто-таки притянутым за уши. Правда, смутные его подозрения тоже пока не превращались во что-то конкретное. Так что оставалось быть бдительным. И готовым в любой момент выхватить винтовку или пистолет. Чтобы пустить и то, и другое в ход… вот только вопрос, против кого?

Дверь в само здание школы, по крайней мере, оказалась закрытой. Точнее, плотно прикрытой – выступившая вперед дама просто потянула ее за ручку и без труда отворила, поднявшись по ступенькам широкого крыльца. Не потребовалось ни стучать, ни называть пароль.

Конечно, зомби тоже… по крайней мере, обычные, не мутировавшие, даже незапертую дверь вряд ли смогли бы открыть. А если б даже смогли, хватило бы одного стрелка, занимающего позицию возле этой самой двери, чтобы отличить своего от чужого и, в случае надобности, выкосить любое количество тварей. Те просто подходили бы по очереди, и получали свою порцию свинца. Возможностей же для маневра эта единственная дверь не давала.

На деле, однако, стрелка за дверью не обнаружилось. Вообще никого поначалу Леонид не увидел, войдя в полутемный вестибюль с мутными от пыли оконными стеклами… и стенами, исчерканными уродливыми граффити. Не иначе, кто-то постарался перед самой эвакуацией. Кто-то, страстно невзлюбивший эту обитель знаний.

На подобную вязь, непохожую ни на один из существующих на Земле алфавитов, Кудряшов успел насмотреться и прежде. До того, как родной город превратился во владения зомби и охотничьи угодья мутантов. Жуткие узоры, переплетения черных линий чудесным образом возникали на стенах то павильонов автобусных остановок, то закрывшихся магазинов. Иначе говоря, на постройках… оставшихся без присмотра, бесхозных!

Но откуда они здесь? Ведь если верить спасенной Леонидом даме, что школа вовсе не брошена без присмотра. Но служит-де убежищем немалому числу людей.

Если верить даме…

Подозрение, пусть и по-прежнему смутное, стало стремительно нарастать. Однако именно в этот момент Кудряшов увидел первого, не считая дамы, человека по эту сторону входной двери.

Человек показался со стороны коридора, где располагались классные комнаты, и медленным тяжелым шагом двинулся навстречу даме и Леониду – двухметровый амбал лет примерно на десять младше Кудряшова. На его плече покачивался любимый полицейскими пистолет-пулемет «Кедр». Цепкий взгляд наемника сразу приметил небрежно наброшенную лямку, готовую вот-вот соскользнуть, упав вместе с удерживаемым ею «Кедром» на пол.

То есть, профессионалом в деле владения оружием амбал явно не был. Другого Леонид от безалаберных обитателей школы-убежища и не ожидал. Но вот в плане недостатка в их рядах сильных вооруженных мужчин дама, похоже, покривила душой.

А может, и нет, следом предположил Кудряшов. Ведь этот амбал мог оказаться здесь в единственном экземпляре. Тогда как остальные, способные держать оружие, были еще хуже.

– Кого ты привела? – гнусаво и недовольно вопрошал амбал, остановившись в шаге от дамы и Леонида, и с подозрением разглядывая наемника. – Этот сам, кого хочешь, замочит и съест!

– Ростик, спокойно, – примирительно молвила дама, – у меня все под контролем.

– А что, собственно, происходит? – поинтересовался Кудряшов, покосившись на нее.

– Происходит то, – прогнусил названный Ростиком амбал, схватившись обеими руками пистолет-пулемет и нацеливая его на Леонида, – то… что бросай-ка ты свои пукалки, солдат неудачи… гы-ы-ы! По-хорошему! Да!

Мгновенным движением – и прежде, чем амбал успел сделать со своим «Кедром» хоть что-то – Кудряшов выхватил из кобуры пистолет и нацелил его Ростику на голову. Рука у наемника была длинная, между стволом и вышеупомянутой частью тела амбала не было и полуметра. Промахнуться трудно.

– Дилетант, – с презрением бросил Леонид, словно сквозь зубы сплюнул. – Ты свою игрушку держал хоть раз до этого?

– Не надо про «игрушку», – с обидой заныл Ростик, в нерешительности теребя автомат, – ма, что делать?

Смысл последней фразы Кудряшов уловить не успел. Как и не понял, для чего дама вцепилась в его свободную руку – трогательный на первый взгляд жест. Неуместно трогательный, учитывая ситуацию.

А в следующую секунду наемник ощутил легкий укол, какой бывает от иглы шприца. Легкий укол – но от него все в этом мире сразу показалось тяжелым.

Потяжелел пистолет. Настолько, что удержать его не было никаких человеческих сил.

Потяжелела голова – и веки заодно. Как бывает при недостатке сна. Перед глазами все расплывалось. И более всего захотелось в этот момент Леониду просто лечь и уснуть. Все равно где. Пусть даже на пыльном и жестком школьном полу.

Ноги тоже потяжелели, а главное – сделались ватными. И больше не могли удерживать такой колоссальный груз, как туловище, сделавшееся тяжелее бетонной плиты.

Лишь секунду-другую Кудряшов сумел после укола устоять на ногах. А затем тяжело повалился на пол, одновременно проваливаясь в сон.

Последней нечаянной мыслью незадачливого наемника в тот момент было: «И как же я так прокололся?..»

6

– Очнись! Очнулся? Живой? – пробудили Леонида грубые окрики напополам с увесистыми шлепками по щекам.

С неохотой открыв глаза, Кудряшов обнаружил себя… в каком-то полутемном помещении, скудно освещенном единственной лампочкой под потолком. Неподалеку тарахтел генератор, судя по всему и обеспечивавший это место электричеством.

Помещение, по всей видимости, было подвалом. Судя по отсутствию окон. Кафельный пол и облицованные плиткой стены то тут, то там покрывали обширные темные пятна. Недостаток света не позволял точно определить их цвет и, соответственно, происхождение. Хотя можно было догадаться.

А сам Леонид был подвешен за скованные цепью руки в полуметре над полом; ноги его опутывала грубая веревка. Висел… в чем мать родила! Отчего чувствовал себя еще более беспомощным и беззащитным.

Тут же стоял… и к брезгливому ужасу Кудряшова, оценивающе его разглядывал тот, кто, как видно, и пробудил наемника от искусственного сна, в который его погрузила вероломная дама. Среднего роста мужчина, широкоплечий, который в более молодые годы наверняка имел атлетическое сложение. Но впоследствии несколько себя распустил, обзаведясь брюшком, выпиравшим из-под клеенчатого фартука.

– Это хорошо, что живой, – молвил этот тип, – только мясо живого здесь и поможет. Чтобы в мертвяка не обратиться.

– Они не мертвые! – не удержался от замечания Леонид. – Это болезнь такая…

А следом запоздало поразился, насколько неуместную в его нынешнем положении реплику выдал. Насколько вообще не к месту с его стороны вступать в любые теоретические, философские, терминологические и тому подобные отвлеченные споры. В свете ожидавшей Кудряшова крайне незавидной участи, причем в очень близкой перспективе.

Да, первые опасения, которые неизбежно возникают, когда на тебя, насильно лишенного одежды, кто-то усиленно пялится… особенно одного с тобой пола – они вроде не подтвердились. Вот только то, что задумал в отношении Леонида тип в клеенчатом фартуке, было ничуть не лучше.

– Болезнь, значит, – недобро усмехнулся тот, – ну, если это для тебя всего лишь болезнь… тогда то, что мы собираемся с тобой сделать, можешь считать легким эротическим массажем. Надеюсь, хоть это тебя успокоит. Говорят, эмоциональное… так сказать, состояние скотины перед убоем сильно влияет на вкусовые качества ее мяса. Не зря коровам классическую музыку включают.

Затем человек в фартуке подошел к лестнице, ведущей из подвала наверх. Поднялся – так, что только ноги в поле зрения Леонида оставались. И проорал:

– Ро-о-остик! Быстро дуй сюда, поможешь мне с этой тушкой!

«Ростик – так звали амбала с «Кедром», встреченного в школе, – вспомнил Кудряшов, – значит, у этого хмыря в фартуке он типа на побегушках…»

– Валил бы ты отсюда, – уже вслух обратился он к обладателю фартука, когда тот сошел обратно по лестнице. – Валил… подальше от города. Тогда и есть никого не надо будет.

– Валить? – презрительным тоном переспросил тип в фартуке на ходу.

Он как раз подходил к стоящему у одной из стен маленькому столику, на котором были разложены в ряд колющие и режущие предметы. Остановился, рассматривая их с видом покупателя. А затем сам же и ответил на собственный, явно риторический, вопрос.

– Да с хрена ли? Свалить… и оставить все это? – с этими словами он развел руки, словно пытался обнять, если не весь мир, так хотя бы этот подвал заодно с домом, под которым он был сооружен. – Все, что с таким трудом нажил… да с каким, на хрен, трудом?! С грехом больше! И не пополам, а, скорее, на три четверти. И что? Свалить, бросить, а срань какая-нибудь на все это лапу наложит? Нет уж, спасибо. Идиотов здесь нет.

Затем человек в фартуке со звоном отложил выбранный было нож обратно на столик, и подошел к подвешенному Кудряшову. Уставился на него, сверля взглядом и щерясь в улыбке. Причем улыбался только ртом, взгляд же был холодным и… каким-то мутным. Безумный взгляд!

– И на хрена, скажи, куда-то валить, – проговорил он со спокойной терпеливостью, как будто что-то объяснял ребенку или умственно отсталому, – если лучше мне нигде не будет? Этот город – мой. Я его повелитель, полный хозяин. На мертвяков мне класть. Через ограду моего дома они не перелезут. А чтобы самому избежать этой, как ты говоришь, «болезни», только и нужно, что правильно питаться. За что спасибо еще и таким как ты. Суетесь сюда, как мухи к навозной куче.

Леонид в ответ только вздохнул. Человек перед ним был явно не в себе, и убедить такого хоть в чем-то было столь же нереально, как построить дом на айсберге. Его уже кто-то в чем-то убедил. Или он сам себя – в том, что некий бред с точки зрения других людей в его случае является бесспорной истиной. Да так прочно убедил, что никакие доводы разума не помогут. Как волны расшибутся о скалу людского безумия.

– Еще в древности кто-то мудрый сказал, – продолжил тип в клеенчатом фартуке, – человек состоит из того, что он ест… как-то так. В смысле, если есть мертвечину, станешь мертвым… рано или поздно. Или мертвяком ходячим, что тоже мало хорошего. А если есть живых, будешь жить. Будешь долго жить… сколько захочешь! Сам посуди. Уже месяц эта шняга с мертвяками творится, а мы с благоверной моей и Ростиком до сих пор не заразились.

«Значит, Ростик – не слуга, я ошибся! – сообразил Леонид. – А сын этого ублюдка. А благоверная – скорее всего, та дама, так называемая. Которая… вот тварь… паскуда! Которая меня и заманила сюда! Ничего так, семейка. А еще ведь целый спектакль передо мной разыграла. Браво!»

И так стало стремно сознавать, что он – боец, прошедший огонь и воду – до того по-дурацки влип. Попался в ловушку, расставленную чокнутой семейкой.

Хотя, с другой стороны, женушке этого каннибала следовало отдать должное. Нашла, на что ловить встреченного ей наемника, зная, что силой такого не возьмешь. Сперва надежду подарила – на встречу с близкими. А потом еще боевую подругу из себя разыграла. Ну как не довериться той, которая спину тебе прикрывала!

А глава людоедского семейства меж тем продолжал свой спич, перейдя на вкрадчивый шепот.

– Представляешь, тушка? – говорил он. – Твои дети уже поседеют, сгорбятся и не всегда смогут вспомнить, где они, и какой сегодня день. А я по-прежнему буду здоров и полон сил. Сколько захочу, столько и проживу.

После чего снизошел до откровенности:

– Этот способ мне подсказал один умный человек. Он, наверное, и сейчас подсказывает… кому-то платежеспособному… как лучше всего пережить приход Полярного Лиса. Это к вопросу о том, можно ли куда-то свалить… есть ли вообще такое место. Потому что… ты, наверное, думаешь, эта хрень нашим городом ограничится? Мечтай дальше. Потому что городок этот – только начало. Впрочем, чего именно – начало – ты уже не увидишь.

И снова направился к лестнице.

– Ростик, твою мать! – завопил он, поднимаясь. – Ты где застрял? Дрочишь там опять, падла?!

– Мальчик у себя… сказал, плохо себя почувствовал, – донесся в ответ голос, в котором смутно можно было узнать давешнюю «даму», просившую-де у Леонида помощи. Теперь в этом голосе не осталось и следа тех просительных интонаций, с которыми она обращалась к наемнику. Зато капризность и властность, подобающая супруге-приживалке богатея, наоборот, вошли в полную силу.

– Плохо? – повторил папаша-каннибал, явно не вняв такому аргументу. – Так щас еще хуже будет… орясине этой безмозглой. Какого хрена я один должен со всем управляться?

И с этими словами унесся вверх по ступенькам, покинув подвал.

– …да когда ты один… все мы с Ростиком… тебе только… – вскоре донеслись до Кудряшова обрывки реплики явно возмущенной хозяйской женушки, то и дело повышавшей голос.

Потом на несколько мгновений пришла тишина. Не считая, понятное дело, мерного шума генератора, к которому Кудряшов почти успел привыкнуть и потому не очень-то замечал.

И, надо сказать, в тот момент Леониду ничего так хотелось, как чтобы тишина эта продлилась подольше. Чтобы глава людоедского семейства не спешил обратно в подвал в компании со своим могучим, но дурковатым сынком.

Такова была немудрящая мечта Кудряшова, висящего на цепи под потолком подвала и обреченного стать едой для этих психов и изуверов. Но и то, что пленный наемник услышал сверху после заветных мгновений тишины, вполне даже его устроило.

Сперва до Леонида донесся… рев. Иначе и не скажешь. Возглас, подобающий, скорее, зверю, а не человеку. Причем зверю крупному, хищному и некогда сильному. Но, не иначе, раненому или еще как попавшему в беду. Потому что был этот рев не грозным и устрашающим. Но полным боли, страха… а потом, вероятно, и агонии. Сказать точно было нельзя, потому что уже секунду спустя рев этот заглушил истошный женский визг.

Изливаясь порциями, визг все нарастал… точнее, приближался. Пока, наконец, в подвал по ступенькам не влетел его источник. Не так давно притворявшаяся «дамой в беде» супруга здешнего хозяина. Сменившая затасканное платье на пребывающий во вполне еще приличном состоянии атласный халат.

«Вдова… покойного хозяина», – не удержавшись от такого уточнения, с надеждой предположил Кудряшов.

– Ростик! – на одном дыхании выпалила «дама», подбегая к Леониду и вперив в него полный ужаса взгляд. – Это все-таки случилось…

– Тоже зомби стал, – не столько предположил, сколько констатировал Кудряшов. Хозяйка торопливо закивала головой – ни дать ни взять, китайский болванчик.

– Боре просто горло перегрыз, – произнесла она, зачем-то проведя ладонью под подбородком, – и теперь сюда поперся.

– Так ори меньше, – не удержался от колкости Леонид, – глядишь, и пофиг бы ему на тебя было. Ну, по крайней мере, пока супруга харчил.

Обращаться на «вы» к вероломной стерве, чьими стараниями он оказался в столь унизительном положении, Леонид не считал нужным. Много чести.

– Убей его! – словно не слыша, что говорит наемник, буквально рявкнула хозяйская вдова. – Когда он сюда придет… он идет сюда.

– А что сама? – вырвалось у Кудряшова. – Неплохо, вроде, с пистолетом управлялась.

А следом, мысленно, сам же на себя напустился: «Что я несу?! К чему эти колкости? Это ж реальный шанс освободиться!»

– Да пошел ты! – с выражением почти детской обиды бросила, как плюнула ему в лицо… нет, уже не дама. Теперь на язык Кудряшову просилось другое для нее слово-обозначение – бабенка.

Правда, уже в следующую секунду тон бабенки смягчился, снова став просящим. Не иначе, услышала или почуяла приближение родного чада, превратившегося в зомбака, и решившего отметить столь значимое событие праздничным обедом из родителей.

– Не могу! – всхлипнула она. – Рука не поднимается… на родную кровиночку.

– М-да, – хмыкнул Леонид, – далеко тебе, однако, до Ивана Грозного и Тараса Бульбы. Ну да ладно. Для начала освободи меня… это как минимум. А как максимум – где моя одежда? И оружие?

– Здесь. Все здесь, – подчеркнуто-смиренным тоном говорила хозяйка дома, распутывая для начала ему ноги.

Затем, подставив поближе к висящему Кудряшову табуретку, забралась на нее и (наконец-то!) отомкнула кандалы.

– Боря не стал себя утруждать… прибирать это куда-то. Сразу принялся… за дело. А про Ростика и говорить нечего.

Освобожденный, Леонид упал на пол, приземлившись на корточки. И, почти сразу выпрямившись во весь рост, первым делом зашевелил затекшими руками, разгоняя кровь и возвращая конечности к жизни.

Вторым делом он вспомнил о такой штуке, как стыдливость. Потому что находился в присутствии подлой, неприятной, но все-таки малознакомой женщины, будучи экипирован как Адам. Отчего вмиг ему сделалось донельзя неловко, едва угроза жизни отступила, и вернулась свобода.

Кудряшов завертел головой, высматривая в просторном и скудно освещенном помещении подвала хоть что-нибудь, чем можно было прикрыться.

– Вон там, – правильно поняв смысл его поисков, хозяйка указала на темный дальний угол.

Леонид метнулся туда, не теряя времени. Хоть зомби в большинстве своем и медлительны, но любого противника лучше встретить в полной готовности. Конечно, если закрыть дверь в подвал… ну, если таковая вообще имеется, это бы дало наемнику некоторую фору. Только вряд ли громилу вроде Ростика удастся надолго задержать таким способом. Если, конечно, дверь не бронированная, как в банковском сейфе. Не говоря уж о том, что Кудряшову требовалось все-таки именно выбраться из этого места, а не сидеть взаперти, в осаде.

Одевание никогда не занимало у Леонида много времени. За что стоило бы поблагодарить сначала армейскую службу, затем работу в ЧВК. Ну и сам выбор одежды, конечно. Достаточно удобной она была, и с минимумом застежек.

Последние штрихи – надеть разгрузку, нацепить на плечо винтовку ВСК-94, повесить за спину рюкзак, прикрепить кобуру с пистолетом. А уже спустя несколько секунд послышались тяжелые шаги, затем на лестнице показался Ростик. Огромный, плечистый, медлительный, но неумолимый и с бессмысленным выражением на без того не блиставшем интеллектом лице, он напоминал монстра Франкенштейна.

– Вот он! Убей его! – заорала мамаша этого чудища, тыча в его сторону пальцем. Зомби, не так давно бывший Ростиком, мгновенно среагировал на этот вопль. И, неровной покачивающейся походкой сойдя вниз по ступеням, направился в ее сторону.

Что до Леонида, то он, стараясь ступать как можно тише, и в то же время шустрее, обошел новоиспеченного зомбака по широкой дуге – благо, размеры подвала позволяли – и прошмыгнул на лестницу.

– Что ты?.. – задыхаясь от возмущения и крайне неприятного удивления, выпалила дама, в глазах Кудряшова превратившаяся в бабенку, следя за этим его маневром. – Ты же… но почему?..

– Ты не можешь поднять руку на родное чадо, – вполголоса, но отчетливо произнес наемник, остановившись на середине пролета и обернувшись, – вот и я кое-что не могу. Например, препятствовать воссоединению родных людей. Ведь, по правде говоря, за этим я сюда и приехал. Так что… прости – в этот раз я не приду на помощь даме, попавшей в беду.

Произнеся последнюю фразу с ноткой издевки – словно передразнивая – Леонид повернулся к подвалу и находившимся там зомби и бабенке спиной. И снова зашагал наверх.

Снизу раздался полный ужаса визг. И Кудряшов не увидел, но очень живо себе представил, как визжащая бабенка отступает от ставшего зомби своего отпрыска, то прижимаясь к стене, то пытаясь забиться в угол. А зомбак, ведомый ее криками, как собака на поводке, движется следом.

– Ты же обещал! – донеслось до Леонида.

– Да ты что! – изрек он, спустившись ступеньки на три и снова заглянув в подвал. – Ну, так вот… дама. Ты обманула меня, заманив сюда. А я обманул тебя. Квиты!

Новый приступ отчаянного визга, впрочем, заставил Кудряшова поколебаться – не очень-то сладкой выходила эта месть.

«В конце концов, что я теряю? – спросил он сам себя, имея в виду спасение этой якобы дамы. – Пулю разве что…»

С такими мыслями наемник достал пистолет и спустился в подвал. Подойдя к зомби-Ростику со спины, он выстрелил ему в затылок.

Тварь повалилась на кафельный пол, конвульсивно шевелясь, чем напомнила отравленного таракана.

«Две пули», – уточнил опять же про себя Леонид издержки этого благородного… нелогично-благородного поступка и выстрелил еще раз. В лицо. Уж больно здоровым был зомбак, одного выстрела могло не хватить.

С лицом, ставшим похожим на окровавленный фарш, зомби, наконец, затих и замер.

– Спа…сибо, – сквозь слезы пролепетала бабенка уже вслед молча развернувшемуся и зашагавшему прочь Кудряшову.

– Ты еще успеешь меня проклясть, – бросил он через плечо, уже снова поднимаясь по лестнице, – забыв про это «спасибо». И позавидовать убитым мужу и сыну. Если поскорей не уберешься из этого города. На своих двоих, на машине… по фиг. Важно, что… не знаю, заметила или нет, но эта хрень заразна. И способ твоего муженька… покойного от нее защититься не помогает.